Текст книги "Взгляд с обочины 2. Хисиломэ (СИ)"

Автор книги: Spielbrecher. Aksioma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

– Макалаурэ считает, что это поспособствует сближению наших народов.

– Какое именно сотрудничество ты предлагаешь? – скептически уточнил Турукано, не поверив то ли в дружелюбие старшего кузена, то ли в его способности повлиять на остальных феанариони.

Куруфинвэ пожал плечами.

– Я осматривал это место ещё прошлой весной. Как ты решил проблему с осыпями на гребне? – он кивнул за спину кузену и чуть левее, но Турукано туда даже не посмотрел.

– У нас нет такой проблемы. Мы строим ниже.

– А где тогда ты будешь ставить выносные посты?

– Какие посты?

– Да… – Куруфинвэ сокрушённо покачал головой. – Много вы так навоюете. Идём покажу.

Он кивнул Турко ждать тут и, игнорируя возмущенные взгляды строителей, полез вверх по каменистому склону. Турукано тоже зыркнул на Тьелкормо – предупредительно – и пошёл следом, всем видом показывая, что послушать, может, и не послушает, но спуститься в случае чего поможет.

Добравшись до гребня, они ещё постояли, придерживая плащи от ветра. Куруфинвэ тыкал пальцем вниз, показывая, как удобно будет отсюда стрелять: или эльфам по нападающим, или оркам – по защитникам. И объясняя, что первое предпочтительней. Турукано морщился, но слушал. В то, что первый дом будет специально мешать в строительстве, он всё-таки не верил. Да и оценить удачную идею он мог – на что Куруфинвэ и рассчитывал. Так что, когда спустились, разговор пошёл уже предметный, с картами и схемами.

Оставив Тьелкормо скучать под скалой, они перешли к маленькому столу под навесом, и Куруфинвэ наскоро набросал предварительную схему укреплений. Где пробить в скале ступеньки, чтобы нападающим было неудобно махать оружием и закрываться щитами, как устроить позиции для лучников, чтобы и стрелять, и прятаться от ответных выстрелов. И куда разнести по склонам дозорные точки. В паре мест предложил сделать восточные склоны более отвесными, убрав лишние живые осыпи. Хмыкнул: “У меня как раз в лагере специалист по обвалам бездельничает. Прислать?” Турукано, конечно, шутки не понял, следя за объяснениями с кислой миной, но внимательно. И не перебивая. Воодушевившись успехом, Куруфинвэ потыкал в нарисованные стены.

– А почему ты башни не вынес вперёд?

– Куда? – заинтригованный Турукано забыл притвориться, что и так всё знает.

– Ну хотя бы вот тут и вот тут, – показал Куруфинвэ. – Как раз обеспечит перекрёстный обстрел штурмующих. И склон там достаточно прочный.

– А выносить зачем? – скептически. – Перекрёстный обстрел и так обеспечен, с разных башен.

– Угу. – Куруфинвэ снисходительно усмехнулся. – Пока они не оказались под самыми стенами, в мёртвой зоне.

Турукано мрачно следил. Можно было бы сказать, что никто нападающих в мёртвую зону пропускать не собирается, но дураку ясно, что не всё всегда идёт по плану, а идея с выносными башнями действительно здравая. Только почему-то никому в голову не приходила.

– Откуда такие познания? – ядовито осведомился он у кузена. – Вы где-то тут уже обороняли крепости, но из скромности об этом молчите?

– Нет. – Тот хмуро пожал плечами. – Но мы пытались взять одну такую.

Турукано тоже смотрел безрадостно.

– Спасибо, я обдумаю твои идеи, – кисло поблагодарил он. И заботливо осведомился: – Тебе не пора обратно? Своя крепость не достроена, что ж ты на чужую время тратишь?

– Я трачу время не на чужую крепость, а на оборудование защитного рубежа, – серьёзно пояснил Куруфинвэ, возвращая карандаш. – Я тоже не заинтересован в том, чтобы орки обошли твою крепость по неукреплённому склону, знаешь ли. И я бы с радостью занялся строительством сам, да вот не выходит. Так что лучше я помогу тебе сейчас, чем потом оба будем локти кусать. Или твоя гордость важнее?

– Не беспокойся, – сухо отозвался Турукано, – никто мою крепость не обойдёт и без твоих нравоучений. За помощь спасибо, если она мне ещё понадобится, я сообщу.

– Хорошо. – Куруфинвэ кивнул, отложил чертежи, и обернулся, уже собравшись уходить. – Кстати, про колодец внутри стен помнишь?

– А ты – дорогу до выхода? – мрачно прищурился Турукано.

Куруфинвэ радостно улыбнулся:

– Я так понимаю, помнишь.

Тьелкормо еле дождался, пока провожающие скроются за поворотом тропы, и накинулся с вопросами:

– Ну и что это было? Что за приступ родственной взаимовыручки?

– А ты как думаешь? – Куруфинвэ наконец позволил себе довольно заулыбаться, смакуя торжество.

– Я лучше послушаю твою версию. Давай, ты же сам хочешь поделиться.

– А на что это похоже? Мне не дают строить тут крепость? Отлично. Пусть мою крепость построит Турукано. Выполнять мои распоряжения у него умения хватит, я надеюсь.

Тьелкормо хмыкнул недоверчиво:

– Думаешь, он правда будет строить по твоим советам?

– А куда ему деваться? – ещё шире заулыбался Куруфинвэ. – Игнорировать он не сможет, мои идеи и правда хороши. А если заупрямится, я поговорю об обороноспособности укреплений с дядюшкой. Правда, это не так весело, так что постараемся обойтись без его вмешательства. Нужно будет заехать ещё раз попозже, посмотреть, как идут работы.

– Проконтролировать? – теперь Тьелкормо тоже заулыбался, к вящему удовольствию брата.

– Именно.

– Смотри, как бы он в следующий раз не проводил до выхода. И дальше, чтобы наверняка. – И добавил весело: – Меня с собой возьми.

***

Через пару недель после приятного визита племянника у Нолофинвэ выдался свободный день, и он решил съездить на перевал: посмотреть на строящуюся крепость и заодно убедиться, что недовольство первого дома ограничивается возмущёнными криками. Не то чтобы он всерьёз опасался, что сомнительные союзники начнут мешать укреплять границы, но полной уверенности в их разумности у него не было и до последней беседы с Куруфинвэ. Тот явно рассчитывал на другой исход разговора, а о его тёплом общении с Турукано во время давешнего посольства Нолофинвэ рассказали ещё тогда.

За зиму на перевале многое успело измениться. После седловины Нолофинвэ замедлил шаг, оглядываясь. Дорога, местами теряясь в мелком кустарнике, почти напрямик сбегала между штабелями камня и брёвен к частоколу, закрывшему самую узкую часть ущелья. Большая часть работы, похоже, кипела там, а ниже по склону пока поставили лишь несколько домиков. Правей, у скал, поднимался дым: кухня. На левом, более пологом склоне тоже виднелось какое-то движение, но что именно там происходило, снизу было не разобрать.

Мимо него, обгоняя, прошли двое, обсуждая переменчивое начальство, которое командует сперва копать, потом закапывать то же самое, будто без этого работы мало.

А потом из-за навеса впереди показалось и само начальство, пытаясь поймать Рилле, со счастливым смехом уворачивающуюся от его рук.

Нолофинвэ остановился, улыбаясь. У него не особенно было время об этом думать, но при виде внучки он сразу осознал, что соскучился. Рилле попыталась радостно помахать ему чем-то, металлическим блеснувшим на солнце, но Турукано удачно её поймал и отобрал игрушку, воспользовавшись тем, что девочка отвлеклась.

– Вижу, вам тут весело, – поприветствовал их Нолофинвэ, подходя и попутно подхватив на руки подбежавшую Рилле.

– Не то слово. – Турукано тоже улыбался. – Рилле тут гораздо больше нравится, чем в лагере. Гораздо больше возможностей нырнуть в какую-нибудь канаву и измазаться по уши.

– Он на тебя наговаривает, так ведь? – Нолофинвэ повернулся к девочке.

– Он мне ножницы не даёт, – наябедничала она. – И молоток, и гвозди, и гвоздодёр, и лопату, и лазить на скалу, а дяде Артаресто почему можно, а мне ничего вообще?! И я знаю, что такое штан-ген-циркуль!

Нолофинвэ рассмеялся и опустил её на землю:

– Сбегай к лошадям. Там тебе Арельдэ передала вкусного.

– Правда? – обрадовалась. – А лошадкам не передала? – и продолжила тараторить, не дожидаясь ответа: – А папа мне запретил кататься самой! А Амбаруссар мне разрешали, хоть и из первого дома!

– Тут были Амбаруссар? – девочка сбежала, и Нолофинвэ перевёл взгляд на сына.

– Были, – нахмурился тот, втыкая отобранный штангенциркуль за пояс. – Пойдём, присядем и попросим чаю.

Нолофинвэ кивнул.

– То есть, прямо на стройке они не были, конечно, – продолжил Турукано, пока они огибали скалу, спускаясь в небольшой кулуар, где за прошедшие месяцы поставили временные хозяйственные постройки, начиная с кухни. – Но мимо проезжали, успели вот произвести на Рилле впечатление своей безголовостью.

– А Рилле там как оказалась?

– Как обычно. – Турукано неопределённо махнул рукой. – Я же не могу постоянно за ней ходить, а от нянек она тем более сбегает. Но она не уходит далеко, обычно до ручья, вы его должны были видеть справа от дороги.

Нолофинвэ кивнул.

– Давно это было?

– Недели две назад.

Нолофинвэ задумчиво потёр подбородок.

– Ко мне как раз приезжал Куруфинвэ. Нахамил, требовал выгнать тебя с перевала.

– Даже требовал? – усмехнулся Турукано. – С какой стати?

– Я тоже его об этом спросил. Ничего убедительного он не ответил.

Турукано заглянул под навес за чаем – кипяток был, так что налили им сразу же, – и они направились к скамье из свежих, ещё не потемневших досок, стоящей отдельно под скалой в окружении кривого кустарника, подёрнутого зелёной весенней дымкой.

– Ничего не понимаю, – признался Турукано, смахнув с досок мелкий сухой мусор и садясь. – Сюда он тоже приезжал, но я не понимаю, чего он добивается.

– Приезжал? – Нолофинвэ сел тоже, осторожно умащивая горячую чашку рядом с собой. – Когда?

– Недавно. Вскоре после визита к тебе, я думаю. Во всяком случае, гнать меня с перевала он не пытался, наоборот, рассказывал, как нам важно объединить усилия, как первый дом заинтересован в сотрудничестве. И как без его бесценной помощи я всё равно ничего путного не построю.

Нолофинвэ удивлённо посмотрел на него и хмыкнул, покачав головой.

– А это так? Тебе нужна помощь?

– Нет, конечно! – Турукано даже обиделся такому предположению.

Нолофинвэ, другого ответа не ждавший, с довольной улыбкой кивнул.

– По-моему, он просто не может смириться с тем, что крепость в стратегически важном месте строим мы, а не они.

– Таких стратегических мест здесь – несколько горных хребтов, – отмахнулся Турукано. Попробовал пригубить чая, подул на слишком горячую жидкость и поставил обратно на скамью. – Им просто досадно, что мы всё-таки сюда пришли.

– Это тоже, да. – Нолофинвэ снова потёр подбородок. – И они боятся.

– Что мы в ближайшие дни не забудем о предательстве? Раньше надо было думать.

– Но сейчас они и в самом деле наши союзники. Феанаро мёртв, а выбирая между его детьми и Моринготто, я выберу их. Невзирая на все недостатки воспитания.

– Неудивительно, зная, кто их воспитывал. – Турукано усмехался, и Нолофинвэ согласно качнул головой. Младший продолжил: – В войне против Моринготто я готов положиться на таких союзников. Но не в остальном.

– В остальном и не нужно. Если снова будет приезжать, посылай ко мне. Я с ним поговорю.

– Не думаю, что это действительно нужно, – поморщился Турукано. – Он даже не скандалил, по-моему, он просто рассчитывал показать, что лучше меня разбирается в деле. Я и сам могу поставить его на место, не вмешивая тебя.

– И не ухудшая отношений ещё больше? – уточнил Нолофинвэ, не первый день знакомый с сыном.

– Куда уж больше, – усмехнулся Турукано, но под неодобрительным взглядом посерьёзнел: – Разумеется, я не буду провоцировать конфликт.

Нолофинвэ кивнул, роняя с волос сухую почку. Поднял немного остывшую, но ещё сочащуюся паром чашку, пригубил.

– Ладно, а в остальном как тут дела? Орки не мешают?

Турукано покачал головой.

– Мы их видели на юге, но всего пару раз, и они даже не пытались приближаться. Да и зачем им? Тут другие перевалы есть. Пока что неохраняемые. Может быть, и вовсе на восток переберутся, если так дело пойдёт. Подальше от нас, поближе к Ангамандо.

– Хорошо. – Встал. – А, кстати. Что это у тебя здесь строители странными вещами заняты? То копают, то закапывают вырытое…

Турукано тоже встал, рассчитывая проводить отца и поймать Рилле, и на последний вопрос снова поморщился:

– Я внёс небольшие коррективы в проект.

Хвастаться он не хотел, но Нолофинвэ так выразительно удивился, что отмалчиваться было бы невежливо. Турукано передёрнул плечами и пояснил без удовольствия:

– Куруфинвэ действительно умеет строить. И они пытались штурмовать Ангамандо, почерпнули оттуда несколько мыслей.

Нолофинвэ поморщился. Сами по себе эти детские ссоры не опасны, но как бы они на фоне всего остального не вылились во что-нибудь посерьёзней.

– Ладно, – сказал он, помолчал. – Он, конечно, сделал это специально, но если идеи полезные, то лучше их использовать.

Турукано кивнул:

– Я не думаю, что он станет специально вредить. Всё-таки они и правда тоже заинтересованы в союзе.

– Не станет. Но сделает все, чтобы все вокруг видели, кто из вас умнее и искуснее. – Хмыкнул. – Весь в отца.

– Это мы ещё посмотрим! – вскинулся Турукано, так живо, что Нолофинвэ опять заулыбался.

– Я в тебе не сомневаюсь. – Он коротко обнял сына и отстранился, вставая. – Но мне пора. Дел в лагере невпроворот, а Финдарато снова куда-то завеялся.

– Счастливо доехать. Я провожу до лошадей, а то как бы Рилле не последовала его примеру.

– Может, забрать её в лагерь?

Турукано помолчал пару шагов, задумчиво загребая ногами траву по краям тропы, и покачал головой.

– Нет. Даже если бы ты её уговорил… Мне спокойней, когда я знаю, что она здесь рядом, даже если не получается совсем не выпускать её из виду.

Нолофинвэ подумал поуговаривать ещё, но ограничился кивком.

***

– Тьелперинкваро!

Тинтаэле замахал ему рукой и довольно заулыбался, убедившись, что махание замечено и лорд повернул в их сторону. Арессэ и Калайнис смотрели с лёгким удивлением. Тинто им хвастался, конечно, официальным разрешением обращаться без титула, но продемонстрировать пока всё как-то не было повода. Только Мириэт ничего не заметила, слишком увлечённая изобретением идеального банта для ленты на косичке. Они вчетвером устроились пообедать на солнечном травянистом склоне чуть в стороне от кухни.

– Что, пора уже идти работать? – спросил Тинтаэле, когда лорд подошёл и приветственно кивнул остальным.

– Чертежи ещё не готовы, – качнул головой Тьелпэ. – Отец обещал зайти, как закончит. – Он мельком посмотрел в сторону главного здания, но ни Куруфинвэ, ни кого-то из его верных там видно не было. – Ты доел уже?

– Почти, – Тинтаэле небрежно ткнул в брошенную рядом миску, на донышке которой действительно оставалось немного рагу с желтоватыми пятнышками давно остывшего жира. И сразу переключился на лежащий в траве листок: – А мы тут… Мама же доделала календарь, видел? Смотри, вот. Получается, сейчас у нас последний месяц лета…

– И у меня день рождения скоро! – перебила его Мириэт, мигом отвлекаясь от банта.

– Ну тебе же объяснили уже, – закатила глаза Калайнис. – Ничего не скоро, а только через три года.

– Почему через три года? У меня день рождения каждый год!

Спор тянулся уже давно, и Тинтаэле первым воспользовался возможностью пропустить его мимо ушей, решительно отвернувшись к Тьелпэ:

– А до твоего дня рождения сколько осталось? Ты говорил, тебе четыре с половиной. Сколько прошло с последнего? Полгода аманских?

– Я не считал. Примерно четыре с половиной мне было, когда мы из Амана уходили. Потом я не знаю, как считать.

– Подожди немножко… – Тинтаэле уткнулся обратно в свои расчёты, но почти сразу снова поднял к нему голову: – А когда у тебя в Амане день рождения был?

– В середине осени.

– Осени? Девяностого года? Это получается… – Ещё немного шуршания грифелем, и Тинтаэле торжествующе объявил: – У тебя день рождения в этом году! И здесь тоже осенью! Надо же, как совпало!

Он уставился на Тьелпэ, радостно улыбаясь, но тот только скучно кивнул, не понимая, почему этот простой факт вызывает столько эмоций.

– Скоро уже, – немного недоумённо пояснил Тинтаэле, не видя ожидаемого восторга. – Через два месяца.

– Ого, и правда скоро, – позавидовал Арессэ, дёрнув Мириэт за косичку и старательно делая вид, что это не он. – У меня только через два здешних года.

Надутая Мириэт подозрительно переводила взгляд с одного лица на другое, но интереса к своим косичкам ни на одном не обнаружила, отчего надулась ещё сильней.

Тьелпэ кивнул, ни к кому из них конкретно не обращаясь. Оглянулся, не показался ли отец, и уселся рядом на траву, ничего не высмотрев.

Остальные снова уткнулись в листок, Тинтаэле выспросил ещё точную дату и при активном, но бесполезном участии друзей высчитал точный день уже по новому календарю.

– Так это у нас скоро праздник будет? – весело поинтересовалась Калайнис.

– Какой? – вежливо поинтересовался Тьелпэ, решив, что надо всё же обозначить своё участие в диалоге. Обозначить удалось даже лучше, чем он надеялся: к нему обернулись все, немного даже недоверчиво.

– Ну, твой день рождения, – с таким же недоверчивым взглядом объяснила Калайнис. – Как празднуют совершеннолетие принца первого дома?

– Не знаю. При мне ни разу не праздновали.

– Сюрприз готовят, наверно! – со знанием дела объявила Мириэт.

Тьелпэ пожал плечами и вместо ответа спросил у Тинтаэле:

– А у тебя когда день рождения? Ты будешь праздновать?

Все рассмеялись, а Тинтаэле обиженно надулся не хуже, чем Мириэт недавно.

– Надо было раньше считать! В прошлом году был, весной. Теперь вот десять лет ждать…

– Ничего, – Калайнис сочувственно положила руку ему на плечо. – Уже не десять, уже всего девять.

– Да ну тебя!

Они ещё немного развили эту тему, хоть Тинтаэле и отмахивался, только Тьелпэ молча улыбался, наблюдая за ними, пока не заметил показавшегося из-за угла Куруфинвэ. Тот оглядывался, высматривая кого-то, и Тьелпэ встал уходить.

– Подожди, – подорвался ему вслед Тинтаэле, – тебе вот мама передала.

Тьелпэ удивлённо повертел в руках протянутую сумку. Похожую на его старую, но без дыр и потёртостей и немного другого цвета.

– Это не моя.

– Теперь твоя. Старую мама зашивать не стала. Сказала, проще выбросить и новую сшить.

Тьелпэ ещё удивлённо покрутил сумку в руках, но спорить было некогда, потому что отец закончил оглядываться и пошёл в их сторону, так что Тьелпэ поблагодарил, попрощался и пошёл навстречу.

Дождавшись, пока он подойдёт, Куруфинвэ удивлённо кивнул на сумку.

– Что это?

– Мама Тинтаэле передала, – ответил Тьелпэ, закидывая сумку на плечо.

В подарке, на самом деле, ничего особенного не было – Хисайлин ещё с гранитного карьера повадилась передавать все гостинцы в двойном количестве, чтобы хватило обоим мальчишкам. Но говорить об этом отцу Тьелпэ не видел необходимости, а сам он то ли не замечал, то ли не обращал внимания – до сих пор.

Зато теперь подозрительно нахмурился, как будто ему сообщили о просевшем грунте под уже достроенной башней.

– И давно ты к ней за помощью стал обращаться?

– Я не обращаюсь, – с лёгким недоумением отозвался Тьелпэ. – Она заметила, что у меня сумка истрепалась и предложила помочь. – Он сделал паузу, решил, что тема исчерпана, и перешёл к следующей: – Что с чертежами? Ты всё уточнил?

Куруфинвэ всё с той же непонятной мрачностью посмотрел на сына, на Тинтаэле, на сумку, отрывисто сказал, что пока не уточнил и чтобы он приходил за чертежами через час – и ушёл, ничего больше не объясняя и оставив Тьелпэ в полной растерянности.

Через час он был уже у входа в кабинет, рассчитывая получить обещанные чертежи. Стукнул два раза по косяку и сразу зашёл, не дожидаясь ответа. Обстановка в комнате мало отличалась от обстановки в шатре, из которого сюда просто перенесли походную постель, пару сумок с вещами и кувшин и таз для умывания. Единственным настоящим предметом мебели был стол, да ещё походное складное кресло: планки каркаса и сиденье из натянутой холстины.

Куруфинвэ сидел у стола, но спиной к стене, опираясь на неё вместо спинки кресла. Резко выпрямился, услышав стук, и обернулся к сыну. На столе, поверх разномастных чертежей лежал кулон из тёмно-зелёного камня в потемневшей от времени оправе.

Кулон показался смутно знакомым. Верделит, ничего особенного, хотя форма интересная: плотный неровный пучок прозрачных трубочек в серебряной оправе.

Куруфинвэ проследил за его взглядом и как будто дёрнулся убрать кулон, но в последний момент передумал.

– Ты что-то хотел?

– Ты говорил прийти через час за чертежами, – сказал Тьелпэ, переведя взгляд с кулона на него.

Куруфинвэ несколько раз моргнул, прежде чем повернуться к столу, словно уже успел забыть и о чертежах, и о недавнем разговоре.

– Да, я… – Он сдвинул кулон в сторону, вытащил несколько листов бумаги, пролистал.

Тьелпэ снова посмотрел на кулон. Камень довольно обычный, работа посредственная. Было бы что хранить.

Куруфинвэ покачал головой и убрал прядь волос за ухо.

– Я ещё не доделал.

Голос отца звучал сухо и резковато, как будто Тьелпэ оторвал его от какого-то дела или вызвал на неприятный разговор. Но тогда он просто сказал бы замолчать или уйти. И не закрывался бы так плотно, что даже отзвуков эмоций не слышно.

Вдруг вспомнилось, откуда кулон знаком: отец носил его когда-то давно, в Амане, ещё до Форменоса. А всё это время, выходит, хранил, во всех переездах? Но не носил, а прятал почему-то?

– Тебе помочь? Если не успеваешь, – спросил Тьелпэ. – Синтарено уже спрашивал, когда можно начать.

– Сам справлюсь.

Тьелпэ с сомнением покосился на чертежи, на которых за два часа не появилось никаких новых отметок, кивнул и собрался уходить, но решил спросить всё-таки:

– А что это за кулон? Я с Амана не видел, чтобы ты его носил.

Куруфинвэ нахмурился, потёр висок и сказал наконец:

– Это просто кулон. – Нарочито небрежно бросил листы на стол, накрыв камень. – И вообще. С какой стати к тебе лезут с непрошенной помощью? Они думают, тебе обратиться не к кому?

От неожиданно обвиняющего тона Тьелпэ опешил, а пока он обдумывал возможные варианты ответа (или хотя бы уточняющие вопросы), Куруфинвэ досадливо поморщился и махнул рукой.

– Сходи пока к Карнистиро, он хотел какие-то запасы сверить. Чертежи я принесу сразу к Синтарено.

Тьелпэ кивнул ещё раз и вышел.

***

Всё началось с того, что один из разведчиков вроде бы нашёл, наконец, в горах на юго-востоке железную руду. Искали её уже давно, валинорские запасы подошли к концу, а новых всё никак не находилось. Несколько раз что-то похожее видели, но качество руды всё время оставляло желать лучшего. Куруфинвэ желал. Поэтому, выслушав доклад, немедленно собрался проверить информацию на месте и лично.

Как и в прошлые несколько раз, глины в составе руды оказалось куда больше, чем собственно железа, так что, походив немного по склону и послушав в нескольких местах для очистки совести, мастер засобирался назад. Объезжать по тропам разъездов было далеко, да и уж озеро-то точно не боялись пропустить, так что поехали напрямик. О чём Куруфинвэ даже пожалел, когда по пути стали попадаться смутно знакомые места. Само бегство от орков он помнил не очень хорошо, но вот скала, за которой прятался Турко, почему-то в память врезалась. Правда, со спины лошади она смотрелась чуть иначе, чем с земли и на носилках, но приятных чувств всё равно не вызывала и настроения не улучшила. Ну хоть гранит тогда нашли.

Куруфинвэ раздражённо свернул напрямую к бывшему карьеру. По крайней мере, от него до стройки ведёт накатанная дорога, которая вряд ли успела зарасти за год.

Правда, ещё не добравшись до дороги, они успели понять, что за год измениться может многое. Карьера больше не было. То есть, осталось несколько наименее перспективных и оттого почти не тронутых участков, а всё остальное заполнила вольготно разлившаяся по весне речушка, из которой в своё время брали техническую воду. Почувствовав свободу, она бросила давно надоевшее тесное русло и заняла истоптанные низины, появившиеся на месте выбранного камня. Половодная муть давно осела, а прозрачная вода доходила прямо до отвесных гранитных стен, закрывая оставшиеся понизу уступы, где брали камень, а из неё вырастала в небо рыжеватая с разводами стена. Гранит ещё не успел потерять яркость и покрыться лишайником и теперь отражался в неподвижной воде, мешаясь в ней с облаками и просвечивающими сквозь чистую воду затопленными глыбами. Не сговариваясь, отряд остановился на берегу новоявленного озера.

– Это…? – начал спрашивать кто-то и не закончил.

По воде с чаячьим криком скользнула тень – Куруфинвэ поднял голову, но в облаках птицы не увидел.

– Она там, – тихо подсказал Нинкветинко, показывая пальцем. – Аж воды касается.

Круги расходились в паре метров над той точкой, где, как только что казалось Куруфинвэ, камень переходил в собственное отражение. Он тряхнул головой, круги затихли, и граница снова пропала. Зато вернулись чайки, сразу с полдюжины, – вынырнули из пятна на воде, неожиданно оказавшегося облаком, и заметались, отбрасывая тени на воду и на гранит, и тени на граните тоже отражались в воде и неслись рядом с настоящими птицами, и от всего этого мельтешения Куруфинвэ вдруг показалось, что границы и вовсе нет никакой, и воды никакой нет, и только гранитная стена уходит куда-то далеко, бесконечно вниз.

Он зажмурился, прогоняя наваждение, и тронул лошадь.

– Поехали.

И тут он услышал. До сих пор мешали чаячьи крики, а может, и край карьера, но теперь, двинувшись вперёд, он чётко услышал звуки, которые невозможно было с чем-то спутать. Стук молотков, забивающих клинья в камень, перекликающихся мастеров, шорох оседающих обломков – обычный шум работающего карьера.

– Это ещё что такое?

Всё очарование последних минут мигом испарилось, Куруфинвэ дважды с силой ударил Талью пятками по бокам. Та удивилась, но ходу прибавила, и скоро всадники уже выскочили на поляну перед ещё сухими участками, где действительно какие-то эльдар вовсю размечали будущие блоки.

– Что здесь происходит? – Куруфинвэ резко остановил Талью, и та обиженно заржала, не привыкшая к такому обращению.

Рабочие заоборачивались, кто-то отложил инструменты, но идти объясняться с лордом не спешили. Но пришлось. Один из мастеров скрутил карту в трубочку, тихо что-то сказал остальным и подошёл к всадникам.

– Алассэ, лорд Куруфинвэ.

Феанарион, до того разглядывавший карьер и результаты работы, обернулся и поморщился как от укуса.

– Рингвайрэ. Я должен был догадаться.

– Догадаться о чём? – холодно поинтересовался бывший верный.

– Что ты притащишься сюда! И этих приведёшь! Другого камня найти не смогли, как я понимаю?

– Мы не искали, – так же спокойно сообщил Рингвайрэ. – Зачем тратить время, если уже есть карьер?

– Затем, что этот карьер наш! – взвился Куруфинвэ. “Тратить время” они не хотят.

– Вам в крепости камень больше не нужен, насколько я знаю.

– А насколько ты знаешь? Ты что, часто бываешь у нас в крепости? Знаешь, как идёт строительство? Знаешь, что и где мы будем строить дальше? Или ты просто решил “не тратить время” и не рисковать наткнуться на орков во время поиска камня?

– Я не думаю…

– Это заметно.

Рингвайрэ замолчал, не делая больше попыток перекричать лорда, а Куруфинвэ привстал на лошади, хозяйским взглядом обвёл карьер и подытожил:

– Завтра я приеду сюда с отрядом. И если вы всё ещё будете здесь…

Он не договорил. Просто развернул недовольную Талью в сторону действительно не успевшей зарасти дороги и поехал вперёд, не оглядываясь.

***

На подъезде всё прошло мирно. Высокого гостя, разумеется, узнали, и когда он сообщил, что хочет поговорить со старшим, без особых вопросов, хотя и без лишней сердечности, выделили ему пару провожатых до лагеря, чтобы он ненароком не сбился с дороги. Дорога шла ровная и хорошая, без крупных развилок, пока не вливалась в ворота между двумя башнями. По восточному краю лагеря первый дом выстроил уже высокую каменную стену, которая выглядела бы куда неприступней, если бы ворота в ней не были распахнуты настежь, а дозорные у ворот смотрели хоть немного менее беспечно.

Впрочем, узнав подъезжающих, они потрудились принять более официальный вид.

– Я хочу поговорить с лордом Макалаурэ! – объявил Нолофинвэ, придерживая коня у самых ворот.

Дозорные переглянулись, и один из них ответил:

– Лорда Макалаурэ сейчас нет в лагере. Но вы можете его подождать и заодно пока передохнуть с дороги и пообедать.

Нолофинвэ нахмурился, но с ответом его опередил кто-то из услужливых верных:

– А вы можете позвать своего лорда! Хватит того, что король сам приехал сюда, а не вызвал его к себе!

По группе дозорных пробежал недобрый шепоток, и гостеприимство, и без того хиленькое, с лиц окончательно исчезло.

– Если бы к нам вернулся король, всех его братьев позвали бы сразу, не сомневайтесь, – заверили нахала. И кто-то из прохожих добавил:

– А вам не мешало бы научиться вежливости, прежде чем вламываться в чужой лагерь!

Другие любопытные тоже принялись останавливаться, и вокруг гостей быстро образовалось кольцо зрителей, ещё не замкнутое, но уже недружелюбное.

– Прекратите свару! – Нолофинвэ недовольно оглядел собравшихся и соскочил на землю, оставляя коня ближайшему дозорному. – Если Макалаурэ нет, я поговорю с кем-то из его братьев. Ждать у меня нет времени.

С кем именно из феанариони общаться, ему было решительно всё равно: их ум и опыт он оценивал примерно одинаково.

Ругаться с лордом, пусть и чужим, встречающие не стали. Лошадей увели, один из дозорных предложил показать дорогу, а зрители ещё немного постояли, обсуждая наглость младших домов достаточно громко, чтобы младшие дома могли уловить общий смысл, но недостаточно для того, чтобы разобрать в точности.

Часть отряда Нолофинвэ оставил ждать (и по возможности не подогревать конфликт), а сам с парой сопровождающих направился вслед за местным провожатым, разглядывая уже построенные и строящиеся стены.

Периметр, по-видимому, закрыли уже весь и теперь застраивали внутреннее пространство. В южной части крепости, на холме, поднималось главное здание, верхние этажи которого ещё строились, но нижние, похоже, уже отвели под жильё для строителей – включая лордов. Главным образом, в западном крыле, построенном уже достаточно, чтобы крыши над головой хватило для всех. Отделкой пока не озаботились, но в здании всё равно было суше и теплей, чем снаружи, и не нужно было беспокоиться о том, выдержат ли шатры внезапный град или ураган.

Внутренние двери тоже пока не поставили, и жилые комнаты от коридоров отделялись занавесами.

Перед одним из таких занавесов оказалось, что провожатый имел в виду показать дорогу не к тому из лордов, кто остался за старшего, а к Макалаурэ, чтобы выяснить, когда он вернётся. Нолофинвэ не стал выяснять, бестолковость это или родственная готовность помочь, и напустился на скучавшего у входа Луиннаро. Тот от неожиданности совсем растерялся, бессмысленно хлопая глазами на внезапную делегацию, но смог объяснить, что лорд Макалаурэ ушёл ненадолго, просто погулять недалеко от крепости, и вернётся скоро, но когда именно – неизвестно.