Текст книги "Взгляд с обочины 2. Хисиломэ (СИ)"

Автор книги: Spielbrecher. Aksioma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

– Кто сейчас в лагере старший? – сурово осведомился Нолофинвэ, про себя моля Эру, чтобы не близнецы. Хотя на них лагерь не оставили бы…

– Лорд Карнистиро, – ответил парень.

– Отлично. Показывай дорогу, – скомандовал Нолофинвэ, размышляя, нужно ли рявкнуть, чтобы ускорить мыслительный процесс. Раз уж ничего другого в первом доме не понимают.

Луиннаро заоглядывался было в поисках спасения, но других добровольцев рядом не было, так что он кивнул “Да, лорд”, смирившись, и повёл его куда-то вокруг здания, витиевато объясняя, что внутренние помещения не все ещё закончены и проще обойти снаружи, хотя комнаты лордов разместили в одном и том же крыле…

Идти, тем не менее, пришлось недалеко. Уже пару минут и три поворота спустя Луиннаро остановился у очередного входа, для разнообразия закрытого даже дверью, а не занавесью, и первым туда заглянул. Но успел только сказать “Лорд…”, как его оттеснили в сторону и дверь распахнулась шире, пропуская решительного Нолофинвэ.

– Я сам о себе доложу, спасибо.

Карнистиро поднял голову от заваленного бумагами стола, оценивающе оглядел вежливого гостя и растерянно хлопающего глазами Луиннаро, и кивнул, убирая перо в подставку:

– Луиннаро, спасибо, можешь идти.

Парень с облегчением сбежал – вероятно, искать своего лорда.

– Лорд Нолофинвэ. – В отличие от дозорных, Карнистиро не давал себе труда изобразить гостеприимство. – Чем обязаны?

– Алассэ, – кивнул Нолофинвэ и добавил в порядке извинения за то, что вломился без предупреждения: – Я хотел поговорить с Макалаурэ, но его нет, а дело не терпит отлагательств. И я надеюсь, что ты сможешь приструнить своего младшего брата.

– Я очень рад слышать, что ты пытаешься избежать конфликта, – сообщил Карнистиро, выразительно взглянув на дверь, которую Луиннаро впопыхах забыл закрыть за вломившимся гостем. – А в чём именно тебе нужна наша помощь?

– Не помощь. – Нолофинвэ поморщился. – Вполне достаточно, если нам просто не будут мешать.

– Полностью разделяю такое отношение, – кивнул Карнистиро, укладывая руки на раскрытую тетрадь.

– А раз разделяешь, то втолкуй своему брату, что гранит нам нужен для строительства укреплений. В постройке которых он сам так любезно вызвался помочь Турукано!

– Боюсь, я недостаточно разбираюсь в граните и укреплениях, чтобы давать Куруфинвэ указания в этом отношении, – сварливо откликнулся Карнистиро, которому окончательно надоело играть в вежливость. – Возможно для тебя это новость, но строительством укреплений занимаетесь не только вы. И если Куруфинвэ полагает, что не может снабжать камнем ещё и вас, то, я думаю, у него есть на это основания.

– Основания? – Нолофинвэ шагнул вперёд и оперся руками на стол. – Какие основания? Вы уже не добываете камень на этом карьере и новых крепостей не строите! Что вам ещё нужно?

– Я не знаю, зачем ему нужен гранит, – огрызнулся Карнистиро. – Но раз он отказывается вам его отдавать, то, очевидно, нужен. Или просто его ты просил так же вежливо, как меня?

– А почему я вообще должен просить?!

– Чтобы у собеседника не так быстро возникало желание выставить тебя за дверь!

Дверь снова открылась, пропуская на этот раз Макалаурэ с заранее прокисшим выражением лица.

– Что здесь происходит?

Оба спорщика резко обернулись.

– Ну наконец-то! – поприветствовал племянника Нолофинвэ.

Карнистиро охотно пояснил:

– Второй дом возмущён, что Курво отказывается снабжать их гранитом.

– Помолчи, пожалуйста, – бросил ему Нолофинвэ и снова обернулся к старшему: – Я прошу тебя угомонить своих братьев, или это придётся сделать мне.

Макалаурэ скорбно поморщился и сообщил ледяным тоном:

– А я тебя попросил бы угомонить своих верных. И не оставлять их без присмотра, если они не умеют себя вести. Я одёрнул их, но не могу гарантировать, что они не пытаются сейчас снова затеять драку.

– Я уверен, что если кто и пытается затеять драку, так это первый дом! Не впервой! – возмутился Нолофинвэ и хотел было продолжить, но у него за спиной вдруг что-то так громко хлопнуло по столу, что они оба обернулись на звук.

– Это что, первый дом сейчас ввалился к вам без приглашения с идиотскими требованиями? – вкрадчиво спросил Карнистиро, разглаживая разворот толстой тетради.

– Хватит! – возмутился теперь уже Макалаурэ. – Давайте сначала разберёмся с ситуацией снаружи, а после этого продолжим обсуждение в более конструктивном ключе!

– Нечего тут обсуждать! – резко развернулся к нему Нолофинвэ. – Раз остался за старшего, наведи здесь порядок, в конце концов! А то я перестаю понимать, на чьей стороне вы в этой войне.

– На чьей мы стороне? – вспылил Макалаурэ, бросая попытки найти изящный и политически правильный ответ в такие сжатые сроки. – Мы уже не первый день здесь воюем, можно было бы и разобраться!

– Мы-то ходили к Ангамандо не затем, чтобы постучаться и поздороваться! – добавил Карнистиро.

Нолофинвэ обвёл их взглядом.

– Только вот Ангамандо как стоял, так и стоит. И будет стоять, пока мы здесь камень делим. – Развернулся и вышел, хлопнув дверью.

А на другом конце лагеря обнаружил, что пока он состязался в красноречии с племянниками, его свиту выставили за ворота. Очевидно, чтобы сохранить дружеские отношения.

========== 2 ХИСИЛОМЭ (10) Споры о граните, мусор на колёсиках и предвзятое начальство ==========

Обоз с кирпичом где-то задерживался – такое бывало, особенно по половодью, когда берега рек менялись буквально на глазах и то и дело приходилось искать обходные пути. Так что Тьелпэ с утра сидел в мастерской, просматривая чертежи для укрепления склона и заодно полируя сапфировые бусины. Отец успел их вырезать из большого куска с кучей трещин и примесей и огранить, оставив нижнюю часть плоской, а верхнюю нарезав крупными гранями, и сапфир не искрился, а казался застывшей каплей голубоватой морской воды с золотыми ниточками водорослей, тянущихся к свету. В какое украшение их вставлять, пока ещё не думали, но Тьелпэ они нравились и сами по себе. Хотелось надеяться, что и синдар оценят – и бусины, и звездчатый кабошон.

Он монотонно тёр бусину мягкой тряпочкой, раздумывая ещё, позвать отца по осанвэ и спросить, что там на старом карьере, или пока не стоит, как дверь в мастерскую открылась.

– Там лорд Нолофинвэ приехал! Они чуть не подрались! – чётко и обстоятельно доложил Тинтаэле.

– Кто с кем? – переспросил непонятливый Тьелпэ, обернувшись.

– Ну, верные. – Тинтаэле воодушевился интересом и продолжил, так же обстоятельно: – А потом ещё и лорды поругались. Так что он уехал уже.

– С кем он говорил? С Карнистиро?

– Да. А потом ещё лорд Макалаурэ приехал.

Тьелпэ кивнул, расстилая тряпочку на столе и в ряд выкладывая на неё бусины.

– Они договорились о чём-то?

– Не знаю. Но уезжал лорд Нолофинвэ очень недовольным.

– А верные из-за чего чуть не подрались?

– Они его королём называют, – отвёл взгляд.

Тьелпэ снова кивнул без особого удивления и спросил, не меняя интонации:

– Кирпич привезли?

Тинтаэле растерянно поморгал, видимо, ожидая какой-то другой реакции, и ответил не сразу, хотя посылали его именно за этим.

– Ммм… Я не знаю, я не успел спросить.

– Иди спроси, – тем же ровным тоном сказал Тьелпэ. – Если привезли, пусть часть не на склад везут, а сразу к новой башне. И начинают сортировать.

Тинто ещё поморгал, разочарованно протянул “Ну ладно…” и отправился к кирпичу.

А Тьелпэ вернулся к столу и снова взялся полировать, вспоминая теперь подробнее, в каком настроении был отец, когда уезжал, и соображая, чем это всё может закончиться. Правда, не успел закончить ни то, ни другое, как дверь снова открылась, и снова без стука, так что он сперва спросил: “Ну что там?” – и только потом обернулся, увидев на пороге Макалаурэ.

– Алассэ. – Тьелпэ положил бусины и встал ему навстречу. – Ты ищешь отца? Боюсь, его сейчас нет в лагере.

– Да, как раз об этом я и хотел поговорить. – Макалаурэ прошёлся от стены к стене, озабоченно хмурясь. – Ты знаешь, куда он уехал?

Что отец не ставил старшего в известность о своих планах, Тьелпэ знал. Точней, догадался, когда он вернулся из обычной разведки в ярости – только что мечом не размахивал, – и тут же умчался обратно, наскоро собрав отряд из тех верных, кто лучше владел оружием.

– Знаю. Он уехал на старый гранитный карьер.

Тьелпэ тогда осторожно спросил, когда они вернутся и нужно ли что-то передать Макалаурэ, Куруфинвэ резко пообещал, что сам разберётся, уверенный, судя по тону, что карьеры – это не его певческое дело.

Возможно, конечно, он потом сообщил брату по осанвэ…

– Опять? – Макалаурэ меривший шагами не укрытую ковром часть комнаты, остановился, остро глянув на племянника. – Зачем на этот раз?

– Насколько я понимаю, – начал тот, подбирая слова, – проследить, чтобы второй дом прекратил там работы.

Вопрос о том, как именно отец собирается следить, ввиду вооружённого отряда, мелькнул у Тьелпэ, ещё когда отряд уезжал, но тогда он быстро отогнал эту мысль. Но если отец действительно не согласовал поездку ни с кем из старших… Нет, само по себе это, конечно, ничего не значит. Он вообще часто так делает.

Пока он думал, Макалаурэ, проходя в очередной раз мимо стола, машинально подобрал с него образец – небольшой продолговатый обломок бурого железняка, – и принялся крутить его в пальцах, продолжая шагать.

– Он кого-то взял с собой?

Тьелпэ помолчал. Больше всего ему хотелось отобрать у собеседника камень, а не отчитываться перед ним за каждый шаг отца. Можно сказать, что отец взял с собой отряд сопровождения – разумеется, поодиночке уже давно никто не ездит, даже внутри охраняемых границ. Но что если на карьере и правда возникнут проблемы?..

– Взял, – сказал он, когда Макалаурэ уже открыл рот поторопить. – Тьелкормо и довольно большой отряд. Хорошо вооружённый.

Макалаурэ сначала уставился на него, перестав даже крутить в руках камень, а потом возмущённо хлопнул им по ладони.

– И никто мне ничего не сказал!

Тьелпэ слегка наклонил голову, надеясь, что молчание выходит сочувственное. Ему тоже никто ничего не говорил обычно, но Макалаурэ ещё и подслушивать было не по статусу. А делегировать это полезное занятие он, очевидно, не догадался.

– В следующий раз… – начал Макалаурэ – и осёкся, оставив Тьелпэ гадать, что именно в следующий раз нужно делать. Докладывать о перемещениях отца? Макалаурэ, видимо, тоже перебрал возможные варианты и отверг сразу все, спросив вместо этого о другом, напряжённо глядя на племянника: – Давно они уехали?

– Часа три назад.

Макалаурэ кивнул с видимым облегчением и сосредоточенно уставился в стену, бездумно ощупывая захваченный образец. Тьелпэ внимательно следил. Образец не отличался прочностью. Его, конечно, давно прослушали и описали, но жалко было всё равно.

Разговор, видимо, не задался, потому что Макалаурэ сначала зловеще шевелил бровями, потом резко свёл их к переносице – и слишком сильно скрутил образец. Край сухо хрупнул и обломился, рассыпаясь ржавой глинистой крошкой, а Макалаурэ наконец-то вернулся в реальность. Рассеянно огляделся, стряхнул остатки образца на стол.

– В следующий раз я должен узнавать о таких вещах до того, как они произойдут.

Тьелпэ кивнул, печально проводив крошки взглядом.

– Вы об этом сейчас с ним говорили?

– Об этом тоже. И с тобой я тоже об этом говорю. Раз уж твой отец… забывает мне сообщить.

– Он очень спешил, – снова кивнул Тьелпэ, честными глазами глядя на старшего.

– Но ты ведь не спешишь никуда! – он снова заходил по комнате. – Или тебе не пришло в голову, что вооруженный отряд – это уже как-то слишком? И что если бы я не узнал совершенно случайно… К чему это могло привести?

– Прошу прощения, я не подумал, – сказал Тьелпэ, следя за его перемещениями. И предпринял ещё одну попытку оправдания: – Но я уверен, что отец в любом случае не стал бы совершать ничего необдуманного.

Попытка подействовала ровно наоборот.

– О да, он это очень хорошо обдумал! – провозгласил Макалаурэ, махнув рукой куда-то к потолку. – Я уверен! И какой отряд с собой взять, и как мне ничего не сказать!

Тьелпэ молчал. Под его молчание Макалаурэ в очередной раз дошёл до жаровни, развернулся.

– Если он снова забудет ко мне зайти, когда приедет, напомни ему, что я жду.

– Обязательно напомню, – наклонил голову Тьелпэ. Думая, что нужно было ограничиться извинением, тогда бессмысленный разговор закончился бы немного раньше.

Макалаурэ рассеянно взял с жаровни щипцы, покрутил в руках, положил обратно, ещё раз пересёк комнату, собрался было заложить руки за спину, но передумал. Кивнул племяннику и направился, наконец, к выходу.

И уже от двери обернулся, вспомнив:

– Карнистиро спрашивал насчёт кирпичей. Разберитесь с ним.

Тьелпэ кивнул, и он вышел.

***

За окном продолжал лить дождь, стуча каплями по ещё мутноватому – достаточно чистого песка пока не нашли, – но уже стеклу. Правда, света в комнате было мало, и не только потому, что небо затянули низкие тучи, а растянувшийся день всё-таки заканчивался. Просто у рабочего кабинета ещё не было потолка, а помещения на первом этаже, одно из которых как раз занял Макалаурэ, слишком светлыми делать и не предполагалось. Когда дом достроят, тут будет какая-нибудь кладовая. Или, может, мастерская для чего-то, что не требует яркого света. Пока же Макалаурэ просто достал из ящика ещё две свечи, поморщившись на следы мышиных зубов на блестящей поверхности. Сальные свечи, конечно, и на вкус лучше, и коптят сильнее восковых, но тюленьего жира у нолдор пока было существенно больше, чем пчелиных ульев.

Запалив новые свечи от почти догоревших, Макалаурэ сел обратно к столу, обмакнул перо в красные чернила и провёл по карте тонкую стрелку с запада на восток. Цепочка таких стрелок уже вела от Лосгара почти до самого Митрима. Чернил оказалось чуть больше, чем нужно, новая стрелка припухла, но растекаться передумала. Макалаурэ стряхнул лишние чернила и обвёл кружком точку на северном берегу озера как раз там, где остался их бывший лагерь.

Чертить он взялся, чтобы отвлечься, но выходило не очень. Мысли всё равно то и дело возвращались к неожиданному визиту Нолофинвэ и этой дурацкой ситуации с гранитом. Братья снова “забывают” сообщать ему такие маловажные вещи, как, например, назревающий конфликт со вторым домом. Что, разумеется, говорит о безграничном уважении к нему как правителю. Снова вспомнился Нолофинвэ. Может, и правильнее было бы признать его королём, ведь управлял же он всеми нолдор ещё там, в Амане. Там, конечно, не было войны, орков, крепостей… Но, кажется, Нолофинвэ уже знает об этом всём больше него. Если бы только точно знать, что Нэльо…

– Звал?

Задумавшись, он, оказывается, не заметил открывшейся двери и обернулся только на голос.

– Да. – Макалаурэ вздохнул, отложил перо и повернулся к брату. – Присаживайся.

Вообще-то разговор с Куруфинвэ он собирался начать совсем в другом тоне, но вся злость уже куда-то успела выветриться.

Он помолчал, собираясь с мыслями, и Куруфинвэ под это молчание расстегнул круглую серебряную фибулу, снял плащ и сел, хмуро глядя в сторону. Макалаурэ ещё помолчал, разглядывая, как с края плаща на пол падают тяжёлые капли, постепенно замедляя темп, и сообщил почти равнодушно:

– Днём приезжал Нолофинвэ. – И продолжил, когда Куруфинвэ хмыкнул, переводя взгляд на брата и упрямо двинув челюстью. – Требовал разобраться, что происходит вокруг карьера, почему ты запрещаешь им добывать там камень. Ты можешь объяснить, что там происходит?

– Потому что это наш карьер, – хмуро начал Куруфинвэ, явно сам себя накручивая. – Мы его нашли и разработали. С какой стати теперь отдавать его им? Мы и так уже им лошадей отдали, лагерь отдали! Мы теперь до третьей музыки будем им всё на тарелочке готовое подавать?

Макалаурэ сделал строгое лицо.

– Курво, нам не нужно сейчас обострение отношений с младшими домами. Они и так уже обострены более, чем достаточно. Нам нужен этот гранит, или ты отказываешься просто назло им?

– В горах полно гранита! А у них есть те, кто может его найти. Пусть приложат усилия и сделают сами хоть что-то!

Значит, всё-таки назло. Ну как ему объяснить? И что бы сделал в этой ситуации Нэльо? Макалаурэ немного поискал решение, глядя на расстёгнутую фибулу на плаще брата. Красивая работа: Рана, скользящая между рваными облаками. И когда только сделать успели?

Он провёл ладонью по волосам, то ли потирая висок, то ли проверяя, не распалось ли сложное плетение кос, вздохнул.

– Ты думаешь, я так хочу делать им подарки? Но нам нужно искать точки соприкосновения, а не провоцировать друг друга.

– То есть, ты просто стерпишь это? – По его лицу мелькнуло что-то такое, от чего Макалаурэ вдруг снова вспомнил, из-за кого ему пришлось вытерпеть обвинения дядюшки, а потом ещё и ссору с Карнистиро, которому он сразу попытался предъявить обвинения, но который, конечно не мог знать ни о ситуации с карьером, ни о поступках младшего брата.

Макалаурэ вскочил и нервно зашагал по комнате.

– А что ты предлагаешь? Развязать войну? Из-за выработанного гранитного карьера?

– А что, подчиниться? – Куруфинвэ тоже поднялся. – Может, ещё и корону ему отдадим? И присягу принесём? Прояви твёрдость, в конце концов! Заставь их считаться с нашим мнением!

Нога чуть поехала, наступив в натёкшую с плаща лужицу. Макалаурэ дёрнулся, отшагивая, и обернулся:

– И как я должен их заставить, если с моим мнением мои же братья не считаются? Почему я должен бегать за каждым из вас и каждый раз напоминать, чтобы вы держали меня в курсе своих действий? Почему я по-прежнему все новости узнаю случайно?

– Просто скажи ему, что камень нам нужен. Тем более, что это правда.

Макалаурэ машинально кивнул и снова заходил по комнате. Последняя новость немного успокаивала, хотя и означала, что договориться со вторым домом, скорее всего, не получится. Зато, по крайней мере, братья ещё держат себя в руках. Он кивнул ещё раз, уже увереннее:

– Нолофинвэ уже уехал, примерно с таким ответом. Но я буду очень благодарен, если в дальнейшем я буду узнавать новости вовремя и не от второго дома.

– Конечно, – легко согласился Куруфинвэ. – В этот раз я сорвался слишком быстро.

– Очень на это рассчитываю, – за неимением лучшего Макалаурэ решил принять это за извинение. – Не буду тебя больше задерживать.

Куруфинвэ кивнул, снял с крючка плащ, разбрызгав воду дальше по полу, но надевать не стал, обернулся и сказал уверенно:

– Мы справимся.

Макалаурэ, уже было вернувшийся к столу, поднял взгляд и после паузы покачал головой:

– В последнее время я начинаю в этом сомневаться. Мы даже Нэльо спасти не можем.

– Нам нужно время на подготовку, да. – Куруфинвэ поджал губы. – Но мы справимся.

– Я очень на это надеюсь, – на этот раз искренне кивнул Макалаурэ. – И, Курво, постарайся всё-таки их не провоцировать. Ты же понимаешь, что нам действительно совсем не нужна вражда с младшими домами.

Куруфинвэ склонил голову, изобразив нечто среднее между кивком и поклоном, и вышел. Окончательно решив, что никакого гранита родственнички не заслуживают. Разве что на надгробие.

В полутёмной комнате, которую они с Тьелпэ приспособили пока для жилья, горела одна лампа, освещая заваленный документами стол и сидящего за ним сына.

– Алар, – он поднял голову, откладывая грифель.

Куруфинвэ кивнул, кидая плащ на вешалку, и подошёл к сыну. Стол делали с тем расчётом, чтобы можно было работать вдвоём, да и большая часть работы делалась не здесь, а в кабинете, но они оба то и дело брали какие-то документы просмотреть перед сном, и на одном столе быстро стало тесно. Не говоря уж о том, что некоторые чертежи проще было уместить на полу, чем на столе, даже пустом.

Он спросил, подходя, как дела, и Тьелпэ принялся отчитываться, что накладок никаких не было, работа движется, кирпич вот привезли…

На листе бумаги перед ним оказался вовсе не чертёж, а рисунок: те же холмы над озером, та же крепость, но уже достроенная, с дорогой, ведущей к воротам, и рощами вместо строительного мусора.

– Так она у тебя долго не простоит, – сказал Куруфинвэ, подбирая грифель, чтобы поправить надвратную башню и объяснить заинтересовавшемуся сыну, почему строение неминуемо завалится внутрь крепости при таких пропорциях.

– Ясно, – кивнул Тьелпэ пару уточняющих вопросов спустя. – Я просто так рисовал, не считал ничего.

– Ну и что, что рисовал. Рисовать тоже надо правильно. – Куруфинвэ ещё раз оценивающе окинул рисунок взглядом. – Ещё можно сделать стены тоньше и заменить часть камня кирпичом, если сделать так…

Он зачёркал теперь на свободной части листа, и какое-то время они обсуждали распределение нагрузки, боковой распор и нерадивых художников, пренебрегающих всеми мыслимыми законами природы.

– Я думал, ты позже вернёшься, – сказал Тьелпэ потом, когда тема достаточно исчерпала себя, чтобы Куруфинвэ решил хотя бы снять сапоги, раз уж дома. – Макалаурэ тебя позвал из-за приезда Нолофинвэ?

– Ты видел его? – остро взглянул Куруфинвэ, отставляя сапоги и садясь на постели ровно.

– Нет. Я был возле южной стены, и узнал, когда он уже уехал. Тинтаэле сказал, там чуть не дошло до драки между нашими и его свитой.

Куруфинвэ посмотрел скептически и хмыкнул:

– Ну хоть не дошло.

– Если они и правда называли его королём, то могло и дойти, – сказал Тьелпэ, помолчав. Задумчиво покачал грифель в пальцах и отвернулся от стола к отцу. – Что происходит? Он из-за гранита приехал?

– Да, Кано мне сказал об этом. – Куруфинвэ потёр переносицу. – И вопрос тут не в граните.

– Тогда что они обсуждали?

– Обсуждали они гранит, конечно. Но ты должен понимать, что это просто повод. Не гранит, так что-то другое бы всплыло.

Тьелпэ кивнул. Причины начались ещё в Амане и были известны всем.

– Они договорились до чего-то?

Куруфинвэ оперся локтями на колени, опустил лицо в ладони, устало потирая лоб и скулы. Вздохнул. Думая, что эту моральную войну первый дом проиграет. Потому что Макалаурэ не сможет её выиграть.

Тьелпэ молча крутил грифель в пальцах, тихо шелестя бумажной обёрткой, и, похоже, не сомневался, что у отца есть план. Или скоро будет. В войну между домами из-за такой ерунды верить никому не хотелось.

– Нет, не договорились, – сказал Куруфинвэ наконец.

– И что теперь?

– Ничего теперь! – Куруфинвэ резко поднял голову. – Как жили, так и жить будем. А они себе другой камень найдут, у них есть специалисты!

– Другой повод тоже найдётся. Чего они хотят от нас?

Куруфинвэ хотел огрызнуться, но сдержался.

– Он хочет поквитаться с Феанаро.

Тьелпэ кивнул, но, похоже, догадывался, что вернуть Феанаро специально для второго дома будет затруднительно. Спросил:

– Но как тогда решать эту ситуацию?

– Ну, мы можем подчиниться, например, – сказал Куруфинвэ. Тьелпэ посмотрел недоверчиво, и он хмыкнул: – Тогда он хотя бы заочно его превзойдёт.

– Вы на это согласитесь? – осторожно переспросил Тьелпэ.

– Ты спросил, как решать ситуацию, а не что мы будем делать.

Он послушно переформулировал:

– Что вы будете делать?

– Я уже сказал. Ничего. То же, что и делали. Если ему это не нравится, это его дело.

Если Тьелпэ и сомневался, что война между домами – не их дело, то переспрашивать не стал, убедившись, что готового плана ещё нет, а за пять минут его сейчас не придумать.

Куруфинвэ отставил сапоги и пошёл переодеваться.

– Завтра покажешь, как положили перекрытия.

***

Ондо и Арессэ занимались сложной, требующей большого умственного напряжения работой: собирали на стене строительный мусор и возили его в тачках к дальнему от башни краю, где мусор предполагалось сбрасывать вниз, в одну общую кучу, площадку вокруг которой с большим запасом обвели натянутой верёвкой, чтобы никто не зашёл ненароком.

Ближе к обеду пришла Калайнис, которой на стройке, вообще говоря, делать было нечего, сообщила, что в бумажной мастерской её помощь тоже пока не нужна, но там сейчас пусто и ещё скучней, чем здесь.

– Да у нас тут тоже то ещё веселье, – отмахнулся Ондо. – Катай себе отсюда туда и обратно.

– Хочешь? – щедро предложил Арессэ, разворачивая рукоятью к ней тачку с наваленными кусками кирпича, поломанными досками, обрывками верёвок и прочим сором. – Очень увлекательно.

– Спасибо, – фыркнула Калайнис. – У меня перерыв, я лучше посмотрю, как вы работаете. – И в подтверждение своих слов уселась на свежеоструганные, пахнущие деревом перила.

Пока она умащивалась, парни уныло взялись за тачки, и посмотрели вдоль стены, примериваясь, оценивая расстояние. Почти всю стену они уже очистили, так что катить нужно было довольно далеко, за поворот, громыхая колесом по плитам между высоким парапетом с бойницами по внешнему краю и деревянными перилами по внутреннему. Зато лавировать между завалами уже не приходилось, только у самого поворота, у лестницы вниз, стояло ещё корыто, наполовину заполненное мутной от остатков раствора дождевой водой.

Ондо почесал за ухом, звякнув бубенцами в косах, и вдруг весело глянул сперва на Калайнис, а потом на Арессэ:

– Наперегонки?

Арессэ сперва ответил непонимающим взглядом, а потом тоже заулыбался, упираясь поудобней для удобного старта.

– А давай!

Так возить мусор оказалось гораздо интересней. На третий раз даже Калайнис объявила, что готова помочь, и пришла к финишу вровень с Арессэ.

Четвёртый забег был решающим. В первых двух Арессэ и Ондо успели по разу выиграть, и проиграть теперь не хотелось особенно. Они даже поспорили немного, чья тачка нагружена сильней и не нужно ли сравнять вес – пришлось привлекать арбитра в лице Калайнис, которая торжественно возложила на тачку Ондо рваную рукавицу и объявила начало забега.

Сначала вперёд вырвался Арессэ, но перед поворотом, объезжая корыто, промахнулся ногой мимо верхней ступени и подзадержался: немного – но позволяя себя обойти.

Ондо ещё поднажал, воодушевившись, – да так удачно, что когда он замедлился, останавливая тачку перед краем стены, рукоять выскользнула из вспотевших ладоней, разогнавшаяся тачка скрипнула краем о перила, задумалась о чём-то на секунду и медленно и величественно перевалила через край.

– Эй! – возмущённо крикнули снизу почти одновременно с глухим ударом и треском. – Осторожней там!

Сбавивший скорость при виде аварии Арессэ благоразумно остановил свою тачку подальше – ещё и прислонил к парапету на всякий случай – и они с Ондо осторожно глянули вниз, ожидая худшего.

И выдохнули с облегчением. Тачка, на удивление, не развалилась и даже не попала никому по голове, просто прилегла на бок на самой вершине мусорного холма, селевым потоком выплеснув своё содержимое к его подножию. Рваная рукавица трепетала на обтянувшей опасное место верёвке, как победный флаг.

С другой стороны верёвки стояли, глядя на них снизу вверх, двое из компании Амбаруссар: парень, на чью лютню они тогда опрокинули сугроб, и девушка с мелкими косичками, заплетёнными цветной ниткой. При виде знакомых лиц они сперва заухмылялись, а потом разом стали преувеличенно серьёзными и строгими.

– Осторожней надо! – сообщил парень, укоризненно качая головой. – Что же вы так. Вдруг бы кто-то проходил, а вы тут тачками швыряетесь. Стройка всё-таки, тут нужна ответственность и осмотрительность.

– А нечего тут ходить! – звонко откликнулась Калайнис, успевшая, оказывается, подойти, пока они любовались мусором. – Вон, верёвкой обтянуто специально для таких как вы. Стройка всё-таки.

Снизу зафыркали, и продолжили ещё обмен любезностями, пока трое тачкометателей выковыривали свой снаряд из образовавшегося кратера, вытряхивали оставшийся внутри мусор и тащили к лестнице, убедившись, что снаряд действительно не пострадал.

Когда Арессэ подныривал под верёвку, девушка с косичками заботливо протянула ему снятый с верёвки подарок:

– Варежку свою не забудь.

Арессэ отмахнулся в сторону приятеля: “Это его”, – Калайнис подтверждающе закивала, и все трое рассмеялись.

– Оставь себе, – великодушно предложил Ондо. – На память.

– И в знак того, что мы больше не будем на вас ничего сбрасывать, – добавила Калайнис, и они опять рассмеялись – теперь уже впятером. На стену эти двое тоже за ними увязались.

– По рассказам похоже, что у вас это добрая традиция, – сказала девушка с косичками, пока они поднимались по лестнице. – Заложенная этим вашим… звездочётом ещё на первом карьере.

– Он наверху прячется? – спросил лютнист.

– Нет, внизу, – Арессэ махнул в сторону озера. – Что-то там считает как раз. А что? Скучаете?

– Вообще да, – хмыкнула девушка, помахивая рукавицей. – Мы уезжать собирались, но Карнистиро потерял один мешок зерна из десяти тысяч и считает, что это достаточный повод лично расспросить всех и каждого.

– А вы тут при чём? – удивлённо поднял голову Ондо, поднимавшийся спиной вперёд, волоча за собой тачку.

– Вот и мы не понимаем. – Верные Амбаруссар как-то подозрительно хитро переглянулись, но тем и ограничились.

Убирать на стене было почти уже нечего, оставшегося хлама едва хватило ещё на одну тачку (которую к краю подвезли медленно и аккуратно, как по весеннему льду), но все пятеро просидели там ещё добрых полчаса, обсуждая последние новости. Девушка с косичками назвалась Нинвен, лютнист – Хельянвэ, и про визит Нолофинвэ они знали из первых рук, но главным образом не о результатах его разговора с лордами, а о том, как именно в это время чуть не подрались верные. Это они охотно рассказали в красках, а потом перешли на байки из разъездов и с охоты, которые и продолжали травить, пока заглянувший на стену Халион не разогнал весёлую компанию работать по разным углам.

***

У Тинто второй день работа не задалась. Вчера Тьелперинкваро вытирал пыль с камней в мастерской и в помощниках не нуждался, Тинто принёс ему обед, а на обратном пути опрометчиво прошёл мимо участка Синтарено, который тут же его поймал, рассказал, как ужасно они отстают от графика из-за задержавшегося кирпича, и спросил, готов ли Тинто помочь исправить эту трагическую ситуацию. От телег с кирпичом уже смотрел Ондо, с такой надеждой, что Тинто дрогнул и со вздохом согласился. Сортировать кирпич и раскладывать в отдельные штабеля – сюда целый, сюда битый, ровные половинки… – оказалось на редкость увлекательно, и уже через полчаса Тинто горько пожалел о своём великодушном порыве, но сбегать было поздно. Оставалось слушать болтовню Ондо о блестящем героическом будущем и переживать, чем закончится история с гранитом. Куруфинвэ с отрядом вернулся к вечеру и вроде бы оружие им не пригодилось, – это вселяло некоторую надежду на мирное разрешение конфликта, но Тинто всё равно было неспокойно.

Когда завтра наступило, то оказалось, что Тьелперинкваро с утра водит отца по стройке и показывает свежеуложенные перекрытия, так что вместо расспросов пришлось заняться подсчётами материалов по новым участкам. Правда, считалось тоже плохо, потому что Тинто то и дело отвлекался и проверял, не появился ли лорд. И когда тот, наконец, прошёл мимо с блокнотом наперевес, Тинто тут же бросил карандаш и увязался следом. Прошёл немного молча и уточнил: