Текст книги "Взгляд с обочины 2. Хисиломэ (СИ)"

Автор книги: Spielbrecher. Aksioma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

Тинто хмуро молчал, и Тьелперинкваро принялся вышагивать по чертежу измерителем, решив, что вопросов больше нет.

– Ну она же маленькая совсем! – не выдержал Тинто. – Она одна не выживет! Неужели, тебе не жалко совсем?

– Ну почему. Мне жалко. Я просто считаю, что она не должна гадить на документы.

Тинто воодушевился и предпринял ещё одну попытку.

– Её скоро не нужно будет кормить каждые три часа.

– Хорошо. – Тьелперинкваро кивнул, не отвлекаясь.

– Давай я хоть что-то несрочное возьму, – жалобно предложил Тинто, посопев. – Дома сделаю.

Тьелперинкваро кивнул и показал на небольшую стопку с краю, явно отложенную заранее. Тинто встал, прошёлся по комнате, собирая тряпки, гнездо, горшок с едой. Посмотрел ещё с надеждой, вдруг лорд передумает.

– Приноси по мере готовности, – сказал Тьелперинкваро и окончательно уткнулся в работу.

Тинто обиженно зыркнул на него, обиженно сгрёб указанную стопку документов, водрузил на неё сверху шапку-гнездо с птенцом и обиженно вышел.

Ближе к вечеру в кабинет ещё заглядывали по очереди Мириэт, Ондо и Калайнис – с коробочками, в которых что-то прыгало, глухо стукаясь об стенки и крышку, – удивлялись отсутствию сначала Тинтаэле, потом птенца, и уходили искать их в более гостеприимных местах. Видимо, нашли, потому что работать Тьелпэ больше не мешали. Смущаться его друзья Тинто давно перестали, но в слухи о том, что он ещё и шутить умеет, до сих пор верили с трудом – не то что в привычку работать круглосуточно, – так что с собой если и звали иногда, то не слишком настойчиво.

А после заката вернулся всё ещё обиженный Тинтаэле. С вызовом сообщил, что птенец спит, а в его комнате без стола работать неудобно. Тьелпэ кивнул и подвинулся – и на этом обсуждение закончилось.

***

Арельдэ доплела венок, покрутила его в руках, разглядывая со всех сторон, и умостила кузену на голову, покрасивей расправляя нежно-розовые цветы в светлых волосах. Один листок упал слишком низко, задевая ресницы, и Тьелкормо подул вверх и заморгал, заставляя его подпрыгивать на лбу.

Они сидели на небольшом пригорке у реки, рядом с заплетёнными вьюнком зарослями можжевельника – где Арельдэ и надёргала гибких прядей для венка.

Отсюда было совсем недалеко до лагеря младших домов, но Тьелкормо туда не заглядывал. Границы, конечно, давно установили, но по-настоящему всерьёз их принимали только те – с обеих сторон, – кто соседству был совсем не рад и в любом случае не хотел лишний раз с соседями встречаться. Другие иногда и в гости ходили, обменяться новостями и притвориться, что ничего особенного за последние годы не произошло и здесь всё может быть по-старому, как в Амане.

Так и Тьелкормо, оставивший небольшой отряд своих верных на подъездах, чтобы не мозолить лишний раз глаза чужим дозорам, а Хуана отпустивший охотиться.

Из-за деревьев послышались голоса, зовущие Арельдэ, и Тьелкормо с лёгким интересом привстал на локте посреди смятого клевера. А Арельдэ живо вскочила:

– Это, наверное, разъезд. – И сделала несколько шагов им навстречу, из-за кустов: – Я здесь. Что случилось?

На целый разъезд эти трое не тянули, но остальные наверняка ненамного отстали.

Высокая девушка, ехавшая впереди, первой спешилась.

– Леди, прости, но мы заметили следы крупного волка неподалёку. Свежие. Возможно, тебе не стоит гулять здесь одной.

Невидимый для них Тьелкормо сел, прислушиваясь к разговору, жуя травинку. Ему было даже интересно, сколько времени потребуется этим горе-охотникам, чтобы заметить, что их леди и так не одна.

– Спасибо за беспокойство, Верьялле, – кивнула Арельдэ, – но я не одна.

Один из спутников Верьялле тронул её за плечо, указывая на нужный пригорок, и Тьелкормо встал одновременно с тем, как к нему обернулись все. Приветливо кивнул, следя за тем, чтобы не уронить венок, и лениво пошёл навстречу, по-прежнему с травинкой в зубах.

– Вам не о чем волноваться, – заверил он опешивших дозорных, останавливаясь рядом с подругой и картинно опираясь вытянутой рукой о ствол дерева. – Леди Арельдэ есть кому защитить.

– Туркафинвэ? – Верьялле, нахмурившись, обернулась к Арельдэ: – Что он здесь делает?

– Они у вас все такие вежливые? – миролюбиво спросил Тьелкормо. Ругаться в такое хорошее утро ему было лень. Пока что.

Вместо него строго нахмурилась Арельдэ:

– Перестань. И мы не обязаны тебе отчитываться в своих действиях.

– Мне – не обязаны. – Верьялле прищурилась. – Но, я надеюсь, король знает, с кем ты проводишь время.

Арельдэ глянула на неё сердито и быстро обернулась к кузену, ещё надеясь успеть погасить явно назревающую ссору. Тьелкормо выплюнул травинку и стал поудобней, разом вспомнив последние политические события. Лень как рукой сняло. Смерил взглядом нахалку.

– Король? – угрожающе переспросил он.

Верьялле ответила таким же приветливым взглядом.

– Со своим отцом я разберусь сама, – попыталась сгладить впечатление Арельдэ, но результат получился обратный. Тьелкормо глянул недоверчиво теперь уже на неё: мол, ты что, тоже его королём считаешь?..

Объяснить, что имела в виду не это, Арельдэ не успела.

– Король, – с вызовом повторила Верьялле. – Он и так слишком мягко с вами обошёлся.

– Это отец с вами слишком мягко обошёлся! – возмутился Тьелкормо, решительно шагая вперёд, чуть ли не вплотную к ней. – Правильно он второй дом подозревал! Чего вам в Амане не сиделось?

– Действительно. Слишком мягко. Мы не все погибли. Представляю, как вас это огорчает!

– Чем дальше, тем больше!

– Так может, попробуешь исправить?

– Да перестаньте вы оба! – одёрнула их Арельдэ. Но остальные наблюдатели смотрели на феанариона немногим теплей, чем Верьялле.

– Я и не начинал! Но если кто-то думает, что смерть Феанаро что-то изменила и теперь первый дом можно безнаказанно оскорблять…

– Что ж вы его скормили валараукар, если во всём с ним согласны? – язвительно перебила его Верьялле.

Тьелкормо уставился на неё ошарашено, и она продолжила, довольная произведённым эффектом:

– В чём-то ошиблась? Или это были орки, как с Нэльяфинвэ? Его-то вы за что? Думали, с ним сладить проще, но не вышло? Или он единственный среди вас, у кого совесть есть, а вы к такому не привыкли?

На мгновение опешивший ещё сильней Тьелкормо кинулся к ней, не очень, впрочем, представляя, что он собирается делать. Верьялле не замедлила этим воспользоваться. Отскочила на полшага, уклоняясь, – и впечатала кулак ему прямо в нос.

После чего опомнились все остальные и кинулись к ним сразу с трёх сторон, растаскивая.

С четвёртой стороны вдруг материализовался Хуан, ненавязчиво загораживая хозяина и показывая клыки. При виде таких аргументов – с палец длиной, влажно блестящих, – схватившие Тьелкормо охотники не стали возражать, когда он встряхнулся, высвобождаясь, и принялся гордо поправлять рубашку. Верьялле тоже несколько поубавила пыл.

– Что, смелости только впятером на одного хватает? – криво заулыбался Тьелкормо, вытирая красные капли с носа и размазывая их по щеке.

Вместо ответа она опять шагнула вперёд, дёргая меч из ножен.

– Верьялле! Прекрати сейчас же! – резко развернулась к ней Арельдэ.

Тьелкормо шагнул тоже, тоже кладя руку на оружие, и Хуан низко, угрожающе зарычал.

– Вы с ума посходили? – Арельдэ решительно стала рядом с Хуаном, разделяя скандалистов. – Уберите оружие! Все! Никто ни с кем не будет драться. Если ты так настаиваешь, – это Верьялле, – мы поедем в лагерь и поговорим с отцом. Немедленно.

– Он будет очень рад, – буркнула Верьялле, переводя взгляд с Тьелкормо на Хуана. Пёс перегородил подходы к нему и теперь доброжелательно скалился – пока без угрозы, предупреждающе, приподнимая верхнюю губу на каждое движение чужих охотников в их сторону. Только Арельдэ пустил стать рядом.

– А что, давай поговорим. – Тьелкормо зло кинул меч обратно. – Если его устраивает такое поведение дозорных, то нам об этом в любом случае стоит знать. Чтобы в следующий раз приезжать в гости в полном боевом порядке!

На этом споры временно утихли, и разъезд в хмуром молчании повернул в лагерь, отведя дорогому гостю место в центре, чтобы не заблудился. Дорогой гость (по-прежнему красуясь венком на голове) с видом оскорблённой невинности промокал платком разбитый нос, гордо игнорируя обеспокоенные взгляды Арельдэ и неприветливые – всех остальных. Звать собственное оставленное на границе сопровождение он, поразмыслив не стал. Он рассчитывал быстро поговорить с Нолофинвэ, быстро добиться наказания для Верьялле и быстро вернуться обратно, ещё до того, как братья успеют заинтересоваться, куда он пропал и вернётся ли к ужину.

А потому можно обойтись разговором с Малторнэ: верные хватятся его куда раньше, чем братья.

(о) Эти младшие дома последние мозги растеряли! – принялся бушевать Тьелкормо, как только он отозвался и спросил, когда ждать возвращения. – Ну если они так настойчиво просят ссоры, то скоро допросятся!

(о) Эй, эй, что случилось-то? – Малторнэ спрашивал пока что спокойно и немного рассеянно, слыша, что лорд не ранен и ни от кого не отбивается. Только немного кипит праведным гневом, но это не так опасно. – Ты поругался с Арельдэ?

(о) Арельдэ? – удивился. – Да нет, при чём тут она. Просто их дозорные идиоты. Налетели и сходу начали оскорблять!

Малторнэ сочувственно покивал и деловито осведомился:

(о) Тебе нужна помощь?

(о) Да ну, ещё не хватало в самом деле драку устроить. Я с Нолофинвэ поговорю, пусть он приструнит своих безголовых подчинённых. И поеду обратно.

(о) Ну хорошо, – с сомнением протянул Малторнэ. – Мы подождём.

Тьелкормо бездумно кивнул и вернулся в реальность.

Убедившись, что он смирно разговаривает с кем-то и скандалить не рвётся, Арельдэ приотстала вместе с Верьялле, сначала выспрашивая у неё что-то, а потом сердито ей выговаривая. Спорить та не спорила, но бросала на Тьелкормо взгляды, далёкие от раскаяния.

Остаток дороги прошёл спокойно, а вот в лагере младших домов всё пошло совсем не так гладко, как представлялось Тьелкормо.

Во-первых, вместо Нолофинвэ его встретил Турукано с требованиями объяснить, что феанарион делает по эту сторону границы, и вместо обещаний приструнить зарвавшихся дозорных Тьелкормо получил только ещё один скандал. Урезонить их, несмотря на попытки, Арельдэ не удалось, и всё кончилось тем, что она утащила гостя перекусить и отдохнуть, пока вернётся Нолофинвэ. Тьелкормо всё ещё надеялся добиться от него справедливости, так что не возражал, а Хуан и вовсе не против был пособирать новые запахи на старом месте. Громкие споры двуногих его беспокоили гораздо меньше, чем недавняя неудавшаяся драка. Двуногие всегда спорили, он привык.

А пару часов спустя, поняв, что порядком надоевшее ожидание затягивается, Тьелкормо решил всё-таки сообщить братьям – и сказать верным, чтобы встречали отряд с южного берега.

Куруфинвэ мигом оценил его настроение и отозвался в тон:

(о) Выкладывай.

(о) Второй дом меня не отпускает! – возмущённо пожаловался Тьелкормо. – Сказали ждать Нолофинвэ и даже не говорят, когда он вернётся!

(о) Что ты делаешь во втором доме?

(о) Ну что я тут делаю? Я поехал к Арельдэ!

(о) Что?.. Мог бы мне сказать!

(о) Зачем? Позвать с собой? Слушай, они вконец обнаглели! Дозорные на меня накинулись, как будто они с нами воюют, а не с Моринготто! Я что, шпионить за ними приехал, что ли? Требовали оружие сдать, представляешь?

(о) И чего они хотят от тебя?

(о) Чтоб я знал! Я сказал, что поговорю с Нолофинвэ и они все по шее получат за такое хамство. А Нолофинвэ нет в лагере, зато есть Турукано!

(о) Понятно, – многообещающе заключил Куруфинвэ. – Мы скоро будем.

(о) Давайте быстрей!

Через четверть часа Куруфинвэ уже говорил с Макалаурэ, а через час они с отрядом выехали из лагеря.

***

На ужин давали холодную кашу с не менее холодным мясом, от которого опоздавшим остались самые костлявые и жилистые куски. Ещё каких-нибудь полтора часа назад всё это было вполне горячим и, вероятно, даже вкусным, но Тьелперинкваро, как обычно, посчитал, что заканчивать эскизы не на пустой желудок – дурной тон и пустые капризы. И неважно, что дело вроде бы не сильно срочное, а Куруфинвэ так и вовсе уехал куда-то без объяснений, да так и не вернулся до сих пор.

Тинто подозревал, что Тьелперинкваро-то как раз знает, куда его отец сорвался и когда вернётся, но осторожных наводящих вопросов он упрямо не понимал, а на прямой ответил, что всех подробностей не знает и сказать ему нечего.

Это было ещё днём. Теперь уже стемнело, и время ужина тоже, на самом деле, прошло. Тинто без энтузиазма поковырялся в котелке большой деревянной ложкой, потыкал ножом мясо с застывшим и уже твёрдым жиром и обернулся к лорду:

– А знаешь что? Давай к маме зайдём? Я уже дня три не заглядывал, и тебя она давно не видела.

Тьелперинкваро покосился с сомнением, явно догадываясь об истинных причинах внезапно нахлынувших родственных чувств, и спросил:

– А ничего, что мы без приглашения? Она только на себя готовила, наверно.

Тинто посмотрел на него снисходительно:

– Мама всегда как-то умудряется достать ещё еды, когда нужно. По-моему, это такая особая магия.

Тьелперинкваро улыбнулся и поставил тарелку обратно на стеллаж:

– Ладно, идём.

Они заглянули ещё к Тинто, по его настоянию: убедиться, что птенец благополучно спит, а остаток дороги Тинто радостно пересказывал все многочисленные случаи, когда к ним домой, ещё в Амане, внезапно забредали гости – по одному и компаниями – и какие вкусности Хисайлин создавала за считанные минуты буквально из ничего. Тьелперинкваро кивал и ничьи способности под сомнения не ставил. Задержался только снять сапоги перед входом в шатёр, и не споткнуться о стоящее тут же неприятно пахнущее ведро, накрытое крышкой от дождя. С неба капать уже перестало, но на крышке всё ещё блестели лужицы.

А Тинто уже откинул полог и заглянул внутрь:

– Мам, ты тут?

И сразу же понял, что на пироги они, возможно, уже опоздали. У стола на скамейке, скрестив ноги, сидел незнакомый блондин, в рубашке и закатанных до колена штанах, босой. Высокие сапоги из мягкой кожи сохли у жаровни, у которой сама Хисайлин разливала по деревянным кружкам чай. Увидев новых гостей, она заулыбалась:

– Какой приятный сюрприз. Заходите, ужин ещё не остыл. Тинто, захвати от входа стул, а то тесно будет.

Наличию другого гостя Тинто, в общем, не удивился. Немного странно было, что раньше этого эльда ему видеть не приходилось, но у Хисайлин за последнее время появилось много новых знакомых – по большей части, работающих с Карнистиро, – и всех знать Тинто и не мог. Так что он просто кивнул незнакомцу и обернулся к Тьелперинкваро:

– Заходи.

Вот лорд удивился куда сильнее, или просто застеснялся, как обычно при незнакомых. Замер, как швабру проглотил, с пустым взглядом. Но на повторное приглашение среагировал, сделал пару шагов и наклонил голову: “Алассэ”.

Гость тоже кивнул:

– Алассэ, Тьелперинкваро.

А Хисайлин добавила:

– Проходи, не стесняйся. Осторожней только, там ведро. – И кивнула гостю: – А это мой сын, Тинтаэле.

Блондин взял со стола дымящуюся кружку и улыбнулся:

– Он похож на тебя.

Хисайлин набрала в чайник свежей воды из бочки, поставила его на жаровню и кивнула Тинто:

– Ты бы хоть поздоровался с лордом Артафиндэ.

Тинто обернулся к блондину, ещё раз его оглядывая его от макушки до голых пяток, словно пытаясь высмотреть какие-то ранее незамеченные признаки “лорда”.

– Я… Извини, лорд. Я не знал, – слегка поклонился, продолжая подозрительно коситься то на гостя, то на Хисайлин, как будто проверяя, не разыгрывают ли. Но судя по Тьелперинкваро, всё было всерьёз.

Артафиндэ двинул плечами, сбрасывая с них золотые и ещё влажные кудряшки:

– Перестань, Хисайлин. Они голодные, наверное.

– Конечно, голодные. Ты видел, чем их кормят?

– Пока не довелось. Кстати, Тьелперинкваро, как продвигается строительство?

– Стул можно поставить сюда. – Хисайлин ткнула в пространство между скамьёй и жаровней.

Тьелперинкваро послушно угнездил там стул, сел сверху, сложив руки на коленях, и послушно принялся рассказывать о том, что почти всё уже закончено, осталось несколько вспомогательных строений и общая отделка. Тинто сел рядом, глядя всё ещё недоверчиво, но, судя по реакции Тьелперинкваро, арафинвион был всё-таки настоящий.

– А это что? – Артафиндэ потянулся и взял со стеллажа листок, один из стопки предварительных чертежей какой-то башни, которую Куруфинвэ сказал просмотреть на досуге. Во время рабочих смен никакого досуга обычно не появлялось, так что Тинто принёс всю стопку сюда и так на столе и оставил. А теперь её кто-то предусмотрительно переложил на стеллаж, перед тем, как разливать чай.

Тьелперинкваро бросил быстрый взгляд на чертёж и сердитый – на Тинто. Тот посмотрел в ответ удивлённо. Как будто они собирались строить какие-то укрепления втайне от младших домов.

Пока они переглядывались, Артафиндэ уточнил:

– Это какая-то отдельно стоящая башня? Я так и не научился как следует читать чертежи, несмотря на все усилия Турукано, – он чуть виновато улыбнулся.

– Да, – Тьелперинкваро кивнул, снова убрав с лица всякое выражение.

Артафиндэ покрутил чертёж.

– Вы собираетесь ставить её где-то в горах? На одном из перевалов?

Тинто в этом сильно сомневался. Судя по фундаменту, который Куруфинвэ собирался заложить, рассчитывал он, скорее, на мягкий и, возможно, даже неустойчивый грунт, вроде песка. Но высказывать своё мнение вслух он не стал. Мало ли, может, это тоже тайна, и младшие дома не знают, какие фундаменты где нужно делать. И по какой-то причине им не нужно подсказывать. Думать о возможных причинах Тинто не хотелось, так что он взял кусок лепешки и уткнулся в тепло пахнущую миску с супом.

Такую же Хисайлин как раз поставила перед Тьелперинкваро. Тот кивнул “спасибо” и ответил:

– Мы её нигде ставить не собираемся. Это пока просто расчёты. Они даже не проверены ещё.

Артафиндэ кивнул, и Тинто не понял, поверил он или просто ему не особенно было интересно, а спрашивал он из вежливости. Но чертёж он вернул на стеллаж и взялся за уже порядком остывший чай. Тьелперинкваро тоже взял ложку, но есть не стал, спросил вместо этого:

– Прости, а ты давно приехал? Я не знал, что у нас гости из третьего дома. Макалаурэ уже сообщили? Странно, что он заставляет гостей ждать. Непохоже на него.

– Я с ним уже говорил, – кивнул Артафиндэ, утаскивая с блюда ещё кусок пирога. – У него и так хватает дел, меня необязательно водить везде за руку.

– Кстати, календарь готов, – сообщила Хисайлин.

– Спасибо, – Артафиндэ допил чай и, легко соскочив со скамьи, запрокинул голову, пригладил волосы и быстро связал их бечевкой, болтавшейся до сих пор на запястье. Потом откинул полог шатра, высунулся наружу, убедился в отсутствии дождя, снял крышку с ведра, присел рядом и пошерудил в нём палкой.

Хисайлин улыбнулась и спросила через порог:

– Что, это интересней, чем пироги и календарь?

– Спасибо, больше в меня не влезет. – Через приоткрытый полог было видно только руки и часть спины лорда. И ведро. – А при посадках это нам тоже пригодится. Скажи лучше, это ты какую-то траву туда добавляешь? – Он продемонстрировал свисающие с конца палки длинные тёмные прожилки.

Хисайлин хмыкнула:

– Нет, она там изначально. Не вся же переваривается. Я только золу добавляю.

– А золу зачем?

– Тоже хорошая подкормка. Там калия и фосфора много.

Тинто задумчиво жевал лепешку. Тьелперинкваро тем временем взялся за еду и смотрел чаще на стеллаж, чем на арафинвиона.

Артафиндэ, тем временем, продолжал изыскания:

– А для всех растений одинаковую подкормку делаешь?

– Нет, конечно. – Хисайлин сняла с жаровни вскипевший чайник, бросила в него щепотку сухих листьев, и ко всему многообразию ароматов в шатре добавился ещё и брусничный. – Зола уменьшает кислотность почвы, это не все растения любят. А конским навозом сейчас мало что можно удобрять, его осенью лучше. Сейчас только в жидком виде вот.

– А чем тогда?

– Ну, жидким можно. Там просто непереваренных растений много, семена тоже могут быть. Если не разводить в воде, они прорастут, сорняков потом не оберёшься. А так его в теплицах удобно использовать в конце зимы, чтобы прогрел почву, пока перепреет.

Артафиндэ снова кивнул, подёргал плечом, пытаясь убрать за ухо выбившуюся из хвоста прядь, а когда ничего не получилось, заправил её рукой. Тинто не стал приглядываться, остался на волосах лорда тёмный след или нет.

– Надо было раньше к тебе обратиться за советом.

– Обращайся. – Хисайлин ненавязчиво плеснула обоим жующим по черпаку добавки. Из-за набитых ртов возразить никто не успел, а потом она снова обернулась к старшему лорду: – Но неужели в третьем доме нет своих огородников?

– Ты здесь живёшь дольше. Вот я и подумал, что успела изучить эти земли лучше. Или это тоже секрет первого дома, не подлежащий разглашению? – По голосу Тинто показалось, что он улыбается.

– Ну что ты, какие секреты. – Хисайлин рассмеялась. – Но эти земли я тоже не успела ещё изучить. До Митрима мы нигде не оставались достаточно долго, чтобы можно было задуматься о саде.

Артафиндэ, наконец, высмотрел всё, что хотел, воткнул палочку обратно в землю, закрыл ведро, поднялся, зашёл обратно в шатёр и пощупал сапоги у жаровни.

– Прожарились? – Уточнила Хисайлин. – Или ещё сыроваты?

– Кажется, высохли. – Обернулся. – Спасибо за советы. Мне пора возвращаться.

Возражать никто не стал. Хисайлин только предложила обращаться за советами, если понадобится, и проводила гостя до выхода. А когда вернулась, Тинто отставил пустую миску и спросил:

– Мам, откуда тут лорд Артафиндэ?

– За календарём приехал, – охотно объяснила Хисайлин, разливая чай и выставляя на стол горшочки с мёдом и рыжими шариками пыльцы.

– Я не знал, что вы знакомы.

– А мы как раз и познакомились. Он попросил отметить сроки посадок.

– Он разве тоже растения выращивать умеет?

– Нет, пока не очень.

Тинто хмыкнул. По сравнению с Хисайлин вообще мало кто умеет.

– А он всегда такой?… Ну…

Он глянул на всё ещё жующего лорда. Тот, наверняка, видел родственника чаще, но Тьелперинкваро надежд не оправдал и просто пожал плечами.

– Какой? – переспросила Хисайлин. – По-моему, он любопытный просто. Не думаю, что он всерьёз увлёкся садоводством. К тому же, в третьем доме и без него садоводов хватает.

Тинто кивнул, наклонил миску, дочёрпывая ложкой остатки супа. Почему-то стало обидно. Он прекрасно помнил, как они только обустраивались тут, в обоих лагерях. И сколько работы тогда было, у всех, включая лордов. У лордов, может, даже больше всего. А у этих даже гвоздей нет. Лагерь им почти готовый оставили, а они его даже не думают укреплять. Конечно, откуда у них время, если они по гостям ездят и удобрения нюхают?

Тинто покосился на Тьелперинкваро, гадая, разделяет ли тот его негодование, но лорд жевал с особенно непроницаемым лицом и отвлёкся только на вопрос Хисайлин:

– Ну и отлично. Вы опять к общему ужину опоздали?

– Немного.

– Что там такое срочное на этот раз?

– Там всё срочное. – Тьелперинкваро зачерпнул ложкой мёд и теперь ждал, пока с ложки перестанет сочиться вязкая струйка. – Мы рассчитывали ещё зимой всех поселить под крышу. И отец считает, что нельзя, чтобы второй дом закончил строительство быстрей нас, когда мы настолько раньше начали.

– Они точно быстрее нас не закончат, если они по гостям ходят вместо работы, – Тинто сунул в рот пол-ложки пыльцы.

Тьелперинкваро покосился на него и наставительно сказал:

– Лорд Артафиндэ из третьего дома, а не из второго.

– А третьему дому кто построит укрытия? Или они считают, что зимы больше не будет?

Пока они говорили, Хисайлин убрала миски в чан с грязной посудой, тоже взяла чашку и села к столу.

– Ну, сезоны здесь меняются гораздо быстрей, чем в Валиноре. Так что зима будет довольно скоро. Но почему бы не сходить вечером в гости. Чем он хуже вас двоих?

– Третий дом – больше телери, чем нолдор. – “Что с них взять” Тинто вслух не сказал, но подумал громко.

– Уж простите, господа нолдор, – Хисайлин вежливо улыбнулась, – что из-за меня вам пришлось терпеть такую сомнительную компанию. Может, у вас ещё какие-то есть замечания к моим гостям?

Тинто засопел и опустил голову, а Тьелперинкваро наоборот поднял:

– Извини. Мы ничего такого не имели в виду.

– Ну тогда можете на чай остаться. Только посуду потом помойте.

Они выпили ещё по чашке и пошли назад, к большому дому. Но как только отошли от шатра, Тьелперинкваро строго поинтересовался:

– Что эти чертежи здесь делают?

– Как что? – Удивился Тинто. Про башню он уже почти забыл. – Мне их проверить дали. Лорд Куруфинвэ.

– И ты их оставил у Хисайлин, к которой уже три дня не заходил?

– Я не успел ещё ими заняться. И никто не говорил, что это срочно. Наоборот, лорд сказал, когда будет время.

– Всё равно не надо бросать документы где попало.

– Да что такого-то? – возмутился Тинто. – Это что, тайна что ли?

Тьелперинкваро несколько шагов молчал. Хотя ужин давно уже убрали и большинство рабочих легли спать, Васа всё ещё висела над озером, и вверх по изрытому склону вместе с ними поднимались две длинные тени. Тинто вдруг стало интересно, что это за башню Куруфинвэ попросил рассчитать и где в окрестностях может быть такой мягкий грунт. У озера разве что. Но зачем она тут? Он уже почти собрался спросить, но Тьелперинкваро как раз придумал ответ:

– Нет. Не тайна. Но документами лучше не разбрасываться.

– Я и не разбрасываюсь, – обиделся Тинто. – Они аккуратно лежат.

– Они должны аккуратно лежать в кабинете или у тебя. А не по всему лагерю.

– Это и есть у меня. У мамы в шатре даже меньше гостей бывает, чем в нашей общей комнате!

Тьелперинкваро посмотрел ещё недовольно, но говорить больше ничего не стал. А Тинто окончательно обиделся и про башню спрашивать передумал. Лучше потом у Куруфинвэ спросить. Сказать, что для расчётов нужно.

***

Ждать Тьелкормо пришлось несколько часов: Нолофинвэ то ли действительно не было в лагере, то ли он выдерживал царственную паузу. Правда, принесли кусок хлеба и миску с мясом и кашей. Тьелкормо хмыкнул, вспомнив, как делились зерном, но отказываться от еды не стал. Про нагулявшегося по лагерю Хуана тоже не забыли, так что ожидание было вполне комфортным. Арельдэ заходила ещё пару раз: убедиться, что гостей не обижают, и убедить их тоже никого не обижать. Хотя бы до возвращения Нолофинвэ. А потом зашёл кто-то из караульных и подчеркнуто вежливо сообщил, что Нолофинвэ готов его принять. Хорошо хоть королём дядю не назвал.

За тем и приехавший Тьелкормо упираться не стал. Только венок вспомнил, наконец, снять и бросить на стол, а к шатру Нолофинвэ порывался идти вперёд провожатых, репетируя в голове обвинительную речь. Хуан трусил рядом, деловито поводя носом, но не отвлекаясь.

У входа в шатёр охранники попытались намекнуть, что с лошадьми входить нельзя, даже если они притворяются собаками, но Хуан их гордо проигнорировал, вваливаясь в шатёр следом за хозяином. В шатре сразу стало тесно.

– Ну наконец-то! – поприветствовал дядю Тьелкормо, но потом вспомнил всё-таки про вежливость, остановился и коротко поклонился.

– Алассэ, Туркафинвэ. – Нолофинвэ неторопливо приподнялся навстречу и жестом указал на свободное кресло. – Присаживайся.

Кресло было складное походное, стоявшее здесь, кажется, ещё когда это был шатёр Макалаурэ.

– Алассэ. – Тьелкормо с вызовом огляделся, прошёл к креслу, сел – и сразу же подался вперёд, исчерпав запас вежливости. – Твои подчинённые тебе уже рассказали о своих подвигах? Они что, союзника от врага не отличают?

– Союзники приходят открыто, а не прячутся по кустам, – хмуро напомнил Нолофинвэ. – Особенно теперь.

– Я не прятался! – возмутился Тьелкормо. – Да если бы я прятался, они бы меня никогда в жизни не нашли! Мы спокойно разговаривали, тут эти вываливаются из кустов, как стадо орков, – и сразу на меня накинулись! С какой стати? Ладно, они первый дом ни во что не ставят, но они и Арельдэ не слушали!

– Осади коней! – приказал Нолофинвэ, не повышая голоса, но Тьелкормо к собственному удивлению послушался. Дождавшись тишины, дядя кивнул и продолжил: – Почему ты вообще решил, что можешь заходить на нашу территорию, не поставив никого в известность?

Тьелкормо на секунду замялся, растерянно соображая, как так получается, что он оправдывается, вместо того, чтобы обвинять, но тут же гордо выпрямился, садясь нога на ногу. За спиной зевнул Хуан, умащиваясь поперёк входа.

– Прошу прощения, я не знал, что за визит в гости теперь бьют.

– Теперь знаешь. – Упрёк Нолофинвэ до обидного легко проигнорировал. Сложил руки перед собой и сказал доверительно: – Не пытайся казаться глупее, чем ты есть, Туркафинвэ. И не делай вид, что не знаешь, что отношения между нашими домами сейчас далеки от идеальных. К чему, надо сказать, вся твоя семья приложила немалые усилия. Ничего удивительного в том, что вас здесь не слишком любят. – Тьелкормо молчал, и он продолжил развивать успех: – Так что приходить сюда в одиночку, а потом ещё и провоцировать дозорных – это было верхом глупости. Многие из них по вашей вине потеряли любимых и горят желанием отомстить. Пока нам удаётся их сдерживать, но всему есть пределы! И даже я не могу гарантировать, что в следующий раз тебе просто не пустят стрелу в глаз. Подумай хотя бы об этом!

– Спасибо за заботу о моей безопасности, – язвительно отозвался Тьелкормо, – но после такого приёма в следующий раз я лучше приглашу Арельдэ к нам. По крайней мере, ей там стрела в глаз не грозит.

– Об этом мы поговорим в другой раз, – пообещал Нолофинвэ. – Я забочусь не только о твоей безопасности. В отличие от тебя, я думаю не только о своих желаниях и осознаю ответственность, которую несу. Если бы твоя выходка завершилась так, как я только что сказал, пострадал бы не только ты, а много, много больше эльдар. Это хоть ты понимаешь?

– Я понимаю, что вам очень хочется обвинить во всех бедах нас, даже когда в конфликте виноваты вы сами! Вся моя “выходка” сводится к тому, что я просто забыл об этом ненадолго. Теперь уже не забуду, после такого напоминания.

– Я не буду с тобой пререкаться относительно того, кто виноват. Мне достаточно того, что ты осознал и, я надеюсь, запомнил. А твои братья, как я понимаю, уже едут сюда?

– Едут, – обиженно буркнул Тьелкормо.

– Тогда скоро будут здесь. И с ними ты уедешь.

Отправлять его одного Нолофинвэ полагал неразумным. Без конвоя он может столкнуться ещё с кем-то из любителей первого дома, а с конвоем… Неизвестно, как на это посмотрят его братья. Нет, пусть лучше всё пройдёт в лагере, под присмотром.

Тьелкормо сидел, задравши нос, с видом невинного мученика и трагично смотрел в пространство. Нолофинвэ охотно принял это за утвердительный ответ. Кивнул в сторону выхода: