Текст книги "Дочь Вороньего Короля (СИ)"

Автор книги: Sleepy Xoma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 43 страниц)

Лариэс вспомнил гордого и уверенного в себе чародея, и недоверчиво вздернул брови.

– Я не шучу! – с горячностью в голосе ответила ему Игнис. – Ведь именно Кукловод стал причиной смерти его жены и дочери. Он промыл мозги Колю, заставив того предать собственного учителя и совершить страшные преступления.

– Кстати, – Лариэс тотчас же ухватился за возможность расширить багаж знаний, – я никогда не понимал, как именно Кукловод сумел подчинить себе сознание Коля Продитора? Как это вообще работает? Его величество не рассказывал тебе?

Игнис звонко – точно и не плакала несколько минут назад – рассмеялась.

– Ты неисправим! Готова поспорить, что, даже встретившись со Смертью, ты примешься бесить его вопросами об остроте косы, и том, как же это скелет умудряется ходить.

«Она куда больше похожа на своего приемного отца, чем думает даже сама», – подумал Лариэс, виновато улыбаясь и разводя руками.

– Ну, что уж тут поделать…

– Ничего, – махнула рукой девушка. – Ладно, расскажу, что знаю. Начну с определения, выданного некогда отцом. Ментальная магия, магия мысли или магия разума – есть вид магической науки, позволяющей владельцу взаимодействовать непосредственно с разумом жертвы силой своей мысли. Менталист может, к примеру, вскипятить мозги или добавить ложные воспоминания, может погрузить человека в иллюзию, из которой тот не выберется самостоятельно, может просто прочитать мысли и почувствовать твое присутствие за сотни ярдов. И, самое главное, лишить человека личности, превратить его в своего вечного раба, который даже не будет понимать, что пляшет под дудку мага. Думаю, ты все это знаешь.

Телохранитель кивнул. Да, такие общеизвестные факты он знал.

– Из-за кошмарного могущества магов разума, все мало-мальски важные люди носят вот такие игрушки, – с этими словами она, совершенно не стыдясь его, чуть расшнуровала рубашку – в дороге Игнис предпочитала мужскую одежду – и извлекла на свет небольшой амулет: кристалл в хитроумной оправе, повешенный на серебряную цепочку.

– Один из легендарных Защитников Разума, созданных твоим отцом?

– Он самый, – подтвердила девушка, пряча сокровище на внушительном бюсте, и зашнуровывая одежду.

Лариэс старался не глазеть, но все-таки краем глаза успел заметить следы ожогов на левой груди.

«Вся левая половина ее тела» … – подумал он, стараясь сохранять спокойное выражение лица. – «Боже милостивый, пережить такое в возрасте одиннадцати лет» …

Игнис, кажется, не заметила повышенного интереса к ее увечьям, и продолжала:

– Да, Защитник Разума уберегает от любых ментальных атак в принципе, другие артефакты работают слабее, но с главной своей задачей справляются – не позволяют менталисту подчинить разум защищаемого человека. Ты это тоже знаешь.

И опять Лариэс кивнул.

– А вот о чем ты не слышал, так это о том, что маг мысли в восьми случаях из десяти и безо всяких защитных артефактов не способен превратить человека в безвольную марионетку.

Лариэс удивленно моргнул.

– Как это? То есть рассказы про то, что Кайса останавливает у людей сердца и кипятит им мозги – выдумка?

– Нет-нет, – девушка назидательно подняла палец вверх, – она в состоянии сделать это. Более того, специальные артефакты, изготовленные таинственным придворным сковывающим королевы, действительно позволяют отсечь стихийного мага от источника его силы. Но все это – воздействие на тело, не на разум, понимаешь?

Лариэс задумался, затем – кивнул. Да, это было ясно.

– А кто те двое из десяти? – поинтересовался он.

– Обычно, слабовольные люди. Те, кто не уверен в себе, кто снедаем страхами или полностью отдался собственным страстям. Неважно, главное – менталисту есть за что зацепить человека, а у того не хватит силы воли вытолкнуть его из своей головы.

– А Генерал может такое? – спросил вдруг Лариэс.

Игнис улыбнулась, точно ждала этого вопроса.

– Лорий Солум назван менталистом, скорее для того, чтобы хоть куда-нибудь его определить. Точно также Швея отнесена к сковывающим, хотя со слов отца, ее сила не имеет почти никакого отношения к артефактной магии. Вроде бы, Генерал действительно может провернуть некоторые трюки, доступные лишь магам разума. На него совершенно точно не действует магия мысли – со слов отца в этом они убедились еще во время Второй Войны Гнева. И при этом, его способность не имеет аналогов.

– Ну да, наделять големов подобием жизни, кажется, не мог никто в истории.

– Не кажется. Просто никто. Даже Швея использует иные методы, ее Бессмертные Воины – всего лишь марионетки… – Игнис задумчиво нахмурила лоб, отчего страшные шрамы моментально пришли в движение. – С другой стороны, способность Кайсы тоже нельзя назвать рядовой. До нее лишь один ментальный маг был способен проделывать такие трюки, и жил он аж в эпоху Первого Переселения.

– То есть, мы даже не можем с уверенностью сказать, существовал ли этот человек в природе?

– Именно, – согласилась Игнис. – Ментальная магия вообще крайне индивидуальна. Один менталист с легкостью создает иллюзии, но не может нанести урон разуму, в то время как другой с легкостью сожжет тебе мозг, но не обнаружит врага, спрятавшегося в паре шагов от него. А к третьему ты не подберешься даже ночью, но он не сможет выловить ни одной мысли из твоей черепушки, даже если ее не будет защищать артефакт. Так что, как видишь, ментальная магия, несмотря на все свое могущество, далеко не так всесильна, как может показаться на первый взгляд. Что, жалеешь об этом?

– Ну, разве что, самую малость, – улыбнулся Лариэс. – Мне всегда нравилась сказка про Бедную Падчерицу.

– Помню-помню, – хрипло рассмеялась Игнис, – это еще там, где добрый крестный удалил все воспоминания у злобной мачехи, а ее отвратительную дочку заставил раз за разом переживать один и тот же кошмар в мире иллюзий?

– Ага, мне мама читала ее, когда был маленьким, – улыбка Лариэса стала грустной.

– Мне тоже, – в тон ему ответила Игнис.

Молодые люди переглянулись, и на миг, как показалось юноше, между ними возникло взаимопонимание, которое может быть только у детей, рано лишившихся родительской любви и ласки и оставшихся один на один с бессердечным и жестоким миром.

Игнис первая взяла себя в руки. Она опять покраснела, прокашлялась и, наконец, вернула свою маску на место.

– Ладно, давай серьезнее относится к своим обязанностям, – смущенно произнесла она.

– Давай, – ответил ей виконт, – давай.

* * *

Игнис чувствовала себя неуютно. Мало того, что она во время ночной драки расплакалась, как последняя соплячка, так еще и насела на Лариэса, стараясь покопаться в его прошлом. Впрочем, отказываться от расспросов девушка не собиралась – таинственный полукровка бередил ее любопытство.

А что, он один имеет право интересоваться загадками, что ли? Это игра для двоих.

И все-таки, Игнис ощущала неудобство.

«Наверное, воспитание мешает», – подумала она, бросая маленькие камешки в исковерканный древесный ствол, возле которого притаилось нечто, напоминавшее помесь крысы с жабой. Здесь – в Ничейных землях – сложно было найти хоть что-нибудь живое и здоровое. Древняя война изувечила землю, выпив из нее все соки, а то, что сохранилось, изменилось до неузнаваемости.

Очередной камешек пролетел в паре дюймов от крысожабы, которая уверенно притворялась статуей, думая, наверное, что огнерожденная ее не видит.

Игнис вспомнила слова отца: «Никогда и ни при каких обстоятельствах не имей дел с демонами. Лучше умереть, чем воспользоваться их помощью, потому что в результате потеряешь куда больше, чем просто жизнь».

И теперь, глядя на безжизненный пейзаж, девушка отчетливо понимала, что имеется в виду.

Ее размышления были прерваны тихим покашливанием и Игнис со вздохом обернулась. Увы, но в пути было не слишком много возможностей побыть одной и поразмышлять о вечном. Собственно говоря, именно поэтому она, как только удавалось, вырывалась вперед, самовольно назначая себя в авангард, и плюя на все меры предосторожности.

«У Лариэса очередной вопрос», – подумала принцесса.

Но нет, она ошиблась – позади стояла, потупив взор, Блаклинт.

– Хм-м? – Игнис пошевелила бровями, и серебряная маска, скрывающая ее лицо, пришла в движение. – Ты, наверное, не можешь найти Вилнара?

– Нет, я пришла поговорить с тобой, – выпалила Блаклинт и на ее молочно-белых щеках выступил красивый румянец.

«Не будь она такой тихоней», – с завистью подумала Игнис, – «могла бы совратить всех мужчин в нашем отряде. Ну, или почти всех».

– Со мной? – немного озадаченно повторила огнерожденная. – И о чем же?

– Я… – Румянец на щеках стал еще гуще. – Я… Я хочу быть такой же сильной и храброй, как ты!

– Э? – только и смогла выдавить из себя принцесса. – Что, прости? Повтори еще раз. Наверное, у меня проблемы со слухом.

– Я завидую тебе. Ты такая храбрая, сильная, не боишься сражаться, вообще ничего не боишься, – частила Блаклинт.

Она говорила с такой скоростью, что Игнис едва-едва успевала переварить сказанное, но на осмысление времени уже не оставалось.

– Когда изначальные напали, я едва не обмочилась от ужаса, потом била водными хлыстами, сама не понимая куда и лишь по промыслу Мертвых Богов не попала ими ни в кого из наших. Да, получилось прикончить пару сервов, но… Но я – бесполезна! – необычайно резко воскликнула она. – Я в отряде лишь потому, что матушка отдала ее величеству Кэлисте Вентис медальон Архитектора. Понимаешь, я – пустое место. Подумаешь, знаю пару книжек… Какой в них толк, если при виде сражения у меня внутри все сжимается, а руки и ноги становятся ватными?

– Погоди, погоди, – Игнис замахала руками, успокаивая девушку. – Давай для начала присядем – она указала на валун, укрытый плащом, с которого, собственно, и обстреливала крысожабу.

Когда Игнис и Блаклинт сели рядышком, дочь Вороньего Короля, успевшая немного переварить сказанное, решила уточнить некоторые моменты.

– А теперь – по порядку. Для начала, я прекрасно помню, как ты сражалась с изначальными, разве нет?

– Я просто махала водными хлыстами во все стороны, – потупившись, ответила Блаклинт. – Ни в одной из опасных ситуаций до этого я не приняла участие. Когда Лариэс с Вилнаром и еще одним гвардейцем попали в засаду, я была вместе со всеми, в постоялом дворе – спала, а на горной тропе была просто парализована ужасом, попала под камнепад и, если бы не Вилнар с Целительницей, меня бы уже не было на свете.

В уголках бездонных синих глаз заблестели капельки слез, и принцесса всхлипнула.

– Понимаешь, я – обуза. Тяну всех за собой, на дно!

– Так, так, спокойнее, – Игнис положила руку на плечо водорожденной, – я поняла. Ты считаешь себя неумехой. Ты – дочь воды – серьезно?

Блаклинт стиснула зубы, чтобы не разрыдаться, и кивнула.

– Ты вообще понимаешь, что говоришь? Прямо сейчас ты, не будь у меня защитного артефакта отца, легко, безо всякой ментальной магии, могла бы остановить ток крови в моем теле. И это по-твоему – слабость?

– Я-я-я… – Губы Блаклинт затряслись, как у маленького ребенка, несправедливо обиженного взрослыми, – не могу-у-у-у!

И она разревелась. Слезы ручьем текли по щекам и падали на высокую грудь, обтянутую тканью дорожного платья, Блаклинт рыдала, ни на секунду не останавливаясь, и Игнис начала уже опасаться, что сейчас на звук сбегутся все члены отряда. Меньше всего ей хотелось объяснять окружающим, отчего это водорожденная ревет, как белуга, а потому принцесса поступила также, как делала с маленькими детьми в больнице отца.

Она обняла Блаклинт и прижала ее к себе, шепча на ухо глупые успокаивающие слова.

«Господи, надеюсь, нас никто не увидит», – промелькнуло в мыслях у Игнис, – «иначе объясняй потом, что я просто утешала эту дуреху, а не „утешала“, как это принято у многих стихийных чародеек».

Недолго думая, она озвучила свою глупую мысль, а уже в следующую секунду красная, как маков цвет Блаклинт, отстранилась, с ужасом глядя на огнерожденную. Девушки пару секунд не говорили ни слова, а потом дружно рассмеялись.

«Ну ладно, пусть так, но успокоила», – подумала Игнис, – «теперь можно поговорить серьезно».

– Блаклинт, объясни, чего именно ты не можешь, и почему.

Северянка вновь шмыгнула носом, но на сей раз она не стала плакать, а сделала то, что следовало сделать в первую очередь – начала рассказывать.

– Я могу и не могу колдовать одновременно, – проговорила она. – Мне страшно. Как только приходится взывать к стихии, все тело сковывает, точно льдом, и я ничего путного не могу сотворить.

– Либо, зажмуриваешься и бьешь, куда придется? – уточнила Игнис.

Блаклинт прикусила губу и кивнула.

– Н-да-а. Один вопрос, почему ты пришла ко мне? Не к Орелии, не к Ридгару, не даже к Тару, а именно ко мне?

Блаклинт потупилась.

– Ну, мне показалось, что мы немного сблизились за время путешествия, и что ты сумеешь подсказать что-нибудь дельное.

Ее щеки в очередной раз налились румянцем, отчего Игнис начало казаться, что Блаклинт краснеет вообще от всего, от чего только можно.

«Или… ее реакция на ту шутку… Ой. Ой-ой-ой. Так она что, из этих, серьезно?» – Игнис моргнула и непроизвольно коснулась серебряной маски. – «Я что, нравлюсь ей?! Мамочки!»

Впрочем, привлекала ли она Блаклинт или нет, было сейчас не так и важно. Проблема заключалась в следующем: относительно спокойное путешествие подходило к концу и чем дальше отряд заберется на восток, тем опаснее будет их путь, а потому стихийная чародейка, неспособная правильно колдовать, может стать настоящей катастрофой.

«Проклятье, но как это может не получаться? Как такое вообще возможно? Стихия – это то, что мы есть! Она наполняет наши сердца и течет по венам вместе с кровью. Похоже, у Блаклинт серьезные проблемы с головой».

Придя к таком заключению, Игнис прервала затянувшуюся паузу и сказала:

– А почему ты не тренируешься вместе с Вилнаром? Кажется, своему Щиту ты доверяешь, или я не права?

– Права, – тут же согласилась с ней Блаклинт. – Вилнар – единственный человек, которому я верю по-настоящему. С ним у меня все получается.

«Да, определенно, проблемы с головой».

– Только с ним? – уточнила на всякий случай Игнис, и, получив утвердительный ответ, произнесла. – А когда вообще никого нет?

– Тоже все нормально.

«Нет, я все понимаю, но нельзя же быть настолько стеснительной! Или можно?»

По всему выходило, что можно, и с этим нужно было что-то делать. Срочно.

Додумать Игнис не успела – около них возникла знакомая фигура.

– Прошу прощения за беспокойство, но особам королевской крови опасно далеко отходить от лагеря, – проговорила подошедшая к ним девушка.

– Приносим свои извинения, госпожа Кларисса, – за них обеих ответила Игнис. – но мы хотели бы немного отдохнуть от суеты лагеря и побыть одни.

Прозвучало это… несколько двусмысленно и брови пепельноволосой воительницы взметнулись вверх.

– Нет, все не так, как вы подумали! – снова покраснев, взвизгнула Блаклинт. – Мы… Ну это… Просто…

«Молодец», – мысленно зааплодировала Игнис. – «Теперь ситуация из двусмысленной превратилась в попросту однозначную».

И тут ей в голову пришла идея.

«Раз с водорожденной все равно придется что-то делать, так почему бы не подключить к этому еще и третью сторону? Одна голова хорошо, а две – лучше. К тому же, если мы втроем на привалах будем отходить от основных сил, никто не станет задавать лишних вопросов. Ну, разве что Лариэс».

– Госпожа Кларисса, могу ли я рассчитывать на ваше молчание? – заговорила она.

На щеках воительницы проступил едва заметный румянец и она, чуть сбившись, произнесла.

– Конечно. Не мне осуждать стихиерожденных или сплетничать об их… пристрастиях.

Блаклинт запищала, размахивая руками и пытаясь, кажется, вновь сказать, что графиня все поняла неверно. Игнис же вздохнула.

– Боюсь, наша проблема куда сложнее, нежели излишне близки отношения двух девушек. И мне кажется, что вы сумеете помочь – одна я, боюсь, не справлюсь.

– Хм-м? – Кларисса выглядела и шокированной, и заинтригованной, и польщенной одновременно. – Перед тем, как вы скажете что-нибудь, прошу учесть, что я – христианка.

– Я не собираюсь склонять вас к запретным и порочным развлечениям. Повторюсь – проблема в другом.

Произнеся это, она кратко пересказала слова Блаклинт.

Лейтенант гвардии задумчиво почесала подбородок, потом непроизвольным жестом положила ладонь на рукоять меча, с которым не расставалась никогда.

– Да. Действительно. Нехорошо. – Четко разделяя слова, выговорила она, наконец. – Не пойму одного: как я могу оказаться полезной вам?

– Сперва давай посмотрим, что насколько все плохо, – предложила Игнис и, повернув голову к совершенно выпавшей из реальности водорожденной, указала на камень неподалеку. – Блаклинт, будь любезна, ударь водяной стрелой во-он по тому валуну.

– Хорошая мысль, – согласилась графиня.

Недоуменно переведя взгляд с Игнис на Клариссу, водорожденная кивнула, встала, зажмурилась, вытянув вперед правую руку, после чего с ее указательного пальца сорвалась небольшая стрела из спрессованной воды, которая оставила глубокую дыру в древнем граните.

«Совсем неплохо», – подумала Игнис. – «Второй шаг».

– А теперь – открой глаза и повтори попытку.

Блаклинт в очередной раз покраснела и медленно, осторожно, приподняла ресницы. Ее губы сжались, пальцы задрожали, и следующая стрела, а точнее – жалкая пародия на нее – расплескалась о камень, не оставив даже царапины.

– Ну вот, я же говорила, – Блаклинт была готова снова расплакаться.

– Подумаешь, – фыркнула Игнис, будто ничего и не случилось, хотя на самом деле она была поражена до глубины души. – Попробуй еще раз.

Результат оказался тем же. И еще. И еще.

– Да уж, – Кларисса, взглянув на огнерожденную, задала немой вопрос: «есть идеи?»

Увы, но идей-то как раз и не было. Игнис лихорадочно пыталась выдумать хоть какой-нибудь способ, который мог бы подойти Блаклинт. Неожиданно для себя она припомнила, как отец учил одного безногого мальчика читать и писать. Мальчик этот так стеснялся своего увечья, что рыдал каждый раз, как кто-нибудь подходил к его кровати. И когда воспитатели сообщили об этом Вороньему Королю, который несмотря на адскую загруженность, всегда выкраивал время на то, чтобы поиграть с больными детьми, тот лично взял воспитание мальчика в свою единственную руку.

Он пришел к ребенку вместе с Игнис, и, сказав: «запомни, дочка, исцеление любого недуга начинается с доверия», сел рядом с безногим и попросил: «Та книга на тумбочке, не мог бы ты подать ее? У меня всего одна рука и мне не дотянуться».

Мальчик послушался, после чего отец сказал: «вот видишь, ты можешь помочь мне, королю целой страны, хотя и лишился ног».

Так, показав, что он не всесилен, отец посеял первые семена доверия, которые очень скоро дали богатые всходы искренней веры. Ребенок захотел узнать, как так случилось, что могучий король остался без руки. Выслушав одну историю, он пожелал узнать вторую, потом – третью. И так, мало-помалу, отец сперва вытащил мальчика из его раковины, затем медленно и неторопливо открыл тому волшебный мир книг.

Игнис давно уже вывела для себя беспроигрышную формулу: «не знаешь, как поступить, делай, как отец». Конечно, ей не хватало ни его терпения, ни его мудрости, и все же, если это было возможно, принцесса старалась повторять действия человека, спасшего ее жизнь и научившего вновь улыбаться. А потому…

«Потому мне придется сделать это», – с отчаянием подумала девушка. – «Черт, черт, черт! А тут еще эта блондинка с ее прелестной мордашкой! И почему, спрашивается, никто не прошелся по ней моргенштерном?»

Игнис тотчас же устыдилась этой – в высшей степени недостойной и мерзкой – мысли и обругала себя.

«Не вздумай даже думать так, дура. Твои проблемы принадлежат лишь тебе одной, другие люди не виноваты в том, что произошло в той Богом проклятой деревне! Не смей вымещать на них свою злость!»

Она пристально уставилась на Блаклинт, отчего та снова залилась румянцем, затем, долго, протяжно вздохнула, собирая волю в кулак и, наконец, заговорила:

– Слушай внимательно, Блаклинт, твоя проблема – ерунда, недостойная даже упоминания. Ты ведь знаешь, что со мной произошло во время ночного боя?

– Тебя ранили? – недоуменно нахмурила лоб северянка.

– Немного, но проблема не в этом.

– Не в этом? А в чем тогда?

Кларисса с интересом наблюдала за происходящим, ни единым словом или жестом не давая понять, что ей тоже очень интересно узнать правду, но присутствие пепельноволосой красавицы, такой элегантной, утонченной, уверенной в себе, нервировало.

«И дернул ее черт притащиться сюда!» – зло подумала Игнис. – «Не иначе Лариэс приказал. Как же, целых две принцессы отошли от лагеря, ай-ай-ай, как же можно, срочно на цепь обоих. Стоп, хватит! Ты снова думаешь не о том! Прекрати! Господи, как же не хочется-то! Должна. Должна!! Должна!»!!

– Вот в чем.

С этими словами Игнис, невероятным усилием воли поборов охвативший ее страх, сдернула маску. Глаза Блаклинт и Клариссы расширились от ужаса и огнерожденной потребовалось все мужество, какое только она могла отыскать для того, чтобы не отвернуться, не нацепить маску на лицо и не разрыдаться. Дочь Вороньего Короля судорожно сжала обеими руками теплое серебро, сцепив зубы так, что, казалось, еще немного, и они начнут крошиться.

«Все нормально, нормально. Вон, Лариэсу ты показывала свое уродство, и ничего», – убеждала она себя. – «Ладно, не время молчать, нужно сказать хоть что-то».

– Видишь? – голос Игнис был деревянным, слова она произносила с трудом, тщательно выговаривая каждую букву, – Я не смогла сражаться потому, что легат сбил мою маску. Она защищает меня не только от ран, но и скрывает увечья от всего мира, и когда я лишилась ее…

Игнис сглотнула, с трудом удерживая рвущуюся наружу панику. Все ее естество вопило благим матом: «скорее надень маску обратно, закройся, спрячься, это ошибка, ошибка, ошибка!», но она боролась с собой и продолжала демонстрировать собеседницам кошмарные ожоги.

– Так что я отлично тебя понимаю, я точно также отгородилась от всего мира, укрывшись за этой маской, – она трясущимися мальцами протянула серебряный артефакт собеседнице, и та машинально взяла его. – Ну что ж, теперь мы с тобой чувствуем себя одинаково неуверенно и неуютно. Попробуешь еще раз сделать водную стрелу?

Блаклинт, пораженная откровенностью Игнис, кивнула, и, не говоря ни слова, вытянула свободную руку вперед. С кончика указательного пальца северянки сорвались три голубых пули, которые, одна за другой, врезались в камень, пробивая его навылет. Водорожденная пораженно переводила взгляд со своего пальца на Игнис и обратно. Она сама не могла поверить, что все получится так легко и просто.

Впрочем, в этом ривеландка была не одинока – Игнис, говоря на чистоту, сомневалась, что ее метод сработает, и, тем не менее, успехи были налицо. Естественно, она не была столь самоуверенна, чтобы предположить, будто бы за пару секунд можно исцелить душевные раны Блаклинт, но в одном огнерожденная не сомневалась – сегодня они сделали первый шаг вперед.

– Вот видишь, – Игнис выдавила из себя улыбку, надеясь, что та выглядит не слишком жалко, – ты все можешь, когда хочешь.

– Это благодаря тебе, – Блаклинт шмыгнула носом, а уже спустя секунду повисла на шее у Игнис, рыдая.

«Ну что не так на этот раз-то?» – устало подумала Игнис, когда горячие слезы закапали ей на обожженную щеку.

– Спасибо, – прошептала Блаклинт ей на ухо, – спасибо, что выслушала и не погнала прочь. Спасибо за все.

Игнис, сдержав горестный вздох, обняла чародейку и погладила ее по волосам, успокаивая. Несмотря на то, что они обе были ровесницами, Блаклинт иногда вела себя, как маленький ребенок. Маленький, одинокий, брошенный взрослыми ребенок, жаждущий любви и заботы.

«В этом и таится корень ее бед? Быть может», – подумала Игнис, переводя взгляд на деликатно отвернувшуюся Клариссу. – «Осталось только понять, как с этим бороться и что можно будет свалить на графиню, раз уж она здесь. Ладно, придумаю что-нибудь».