Текст книги "Путь к тишине. Часть 3 (СИ)"
Автор книги: Сиреневый Кот
Жанры:
Прочие детективы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)
Ее любопытство принесло достойные плоды.
Навстречу Моргану по дорожке вдоль перил моста шла Кассандра.
Кедвин буквально прилипла к биноклю. Нельзя спешить с выводами, напомнила она себе. Бессмертные назначают время и место не только для любовных свиданий.
Морган пошел навстречу Кассандре, они встретились. Он что-то сказал, чуть-чуть поклонился и, подойдя вплотную, взял ее руки в свои. Снова склонился, чтобы поцеловать ей руки. Потом она взяла его под руку, и они пошли вместе – в сторону другого берега.
Кедвин аккуратно положила бинокль назад в бардачок. Откинулась на спинку сиденья и медленно провела ладонью по лицу.
Этого не может быть. Морган и Кассандра! А Митос наверняка ничего не знает. Или все-таки знает? Почему-то же он не хотел допускать Моргана в свои дела.
Нужно было увидеться с Митосом, чем скорее, тем лучше.
*
Являться в дом Старейшего без предупреждения не хотелось (хватит и одного такого визита), и Кедвин прямо из машины ему позвонила.
Митос был не дома, а в том самом парке, край которого виднелся из окон его гостиной. Там Кедвин спустя немного времени его и нашла. Митос сидел на скамейке в одном из тихих уголков. Она встревожилась, увидев у него в руке зажженную сигарету.
– Митос? – Кедвин подошла и осторожно присела на край скамьи.
– Я ударил его, – отозвался он, стряхивая пепел и все еще не глядя на Кедвин. – Просто за не вовремя сказанное слово. Практически ни за что. И знаешь… это уже не кажется мне чем-то особенным.
– Митос, что ты говоришь? Значит, он вернулся?
– Да. Точнее, его вернули.
– Все еще ничего не понимаю. Поподробнее нельзя?
Митос коротко усмехнулся, но все-таки рассказал – и о неудачной попытке МакЛауда сорваться с крючка, и о том, что из этого вышло.
–…не думал, что такое возможно. Но эти «выходцы с того света» оказались весьма материальны. У него на теле буквально живого места не было.
– И ты даже не думал, что такое возможно, – тихо повторила Кедвин. – Что теперь?
– Знаешь, мне кажется, что все это может пойти ему на пользу.
– Что? – вытаращила глаза Кедвин. – Митос, ты в своем уме?
– Не уверен, – вздохнул тот. – Погоди, ты еще самого интересного не знаешь. Наш юный друг, натворив дел, решил, что это я таким вот образом решил его наказать. Как тебе?
– А это на самом деле не так? Но с чего-то же он это взял.
– А с того, что Кронос, явившись ему, сказал, что это я его препоручил братьям, за непослушание.
– Да, очень интересно, – нервно хихикнула Кедвин. – Я смотрю, доверие между вами растет на глазах. А чего ты, собственно, ожидал?
– Да черт с ним, с доверием! – поморщился Митос. – Меня другое волнует. Что, если я в самом деле виноват?
– Каким же образом?
– Если это – изделие моего подсознания? Как я могу быть уверен, что эта сила не вытаскивает на свет мои кошмары и фантазии?
– А как ты можешь быть уверен, что это не его кошмары и фантазии? – возразила Кедвин. – С чего тебя вдруг потянуло на самобичевание?
– Не знаю, – пожал плечами Митос. – Понимаешь, мне снова вспомнилась та злополучная история с Робертом.
Он замолчал, и Кедвин, подумав, решилась задать вопрос:
– Митос, скажи, пожалуйста, почему ты всюду видишь напоминания о Роберте? Что все-таки у вас случилось? Или у тебя есть основания его в чем-то подозревать?
– Нет… оснований нет. Но… это довольно сложно объяснить… в нем всегда было нечто, чего я не мог понять. Знаешь, как если бы в середине книги одна страница была написана на неизвестном языке. Я наблюдал за ним долго. Это нечто всегда присутствовало, и в его поступках, и в наших с ним отношениях. Иногда мне кажется, что я преувеличиваю, а иногда становится страшно. Я не знаю, чего можно ждать от этого человека. Хотя это не делает мне чести – Роберт все-таки мой ученик. Я уже давно стараюсь не вмешиваться в его жизнь и не вовлекать его в свою. Я понимаю, это звучит глупо… но…
– Нет, не глупо, – покачала головой Кедвин и решила переменить тему: – Ты выглядишь усталым…
– Скажи прямо – как выжатый лимон, – хмыкнул Митос. – Я и чувствую себя не лучше, чем выгляжу. Всего несколько дней, а мне уже кажется, что прошла вечность… Знать бы, когда все это кончится.
– Может быть, скоро, – заметила Кедвин. – Помнишь, что говорил Ник?
– Да, от генератора нужно избавиться поскорее. Но мне-то чем это поможет?
– Постой, ты говорил, что генератор действовал на МакЛауда.
Митос вздохнул, стряхивая пепел с сигареты.
– Генератор не работает, Кедвин.
– Что? – удивилась она. – То есть как, не работает?
– Еще позавчера вечером я почувствовал, что давление слабеет. А вчерашние события и эта ночь прошли без его участия.
Кедвин ответила не сразу.
– То есть все это случилось не из-за генератора?
– Именно так. И это меня больше всего сейчас беспокоит. Видимо, для МакЛауда воздействие этой проклятой машины не было главной проблемой… Хотя, возможно, исчезновение давления с этой стороны позволит ему быстрее найти решение задачи.
– А если нет?
– Я ему помогу. Заставлю.
Кедвин снова помолчала, обдумывая намек. Потом спросила:
– Зачем ты заставляешь его себя ненавидеть? Разве нельзя внушить менее опасные чувства?
– Можно.
Митос бросил в урну окурок, достал было сигареты, но, передумав, снова сунул пачку в карман.
– Я могу заставить его даже полюбить себя. Но любовь порождает слишком много эмоций, порой противоречащих друг другу. А чтобы вернуть себе свободу, он должен этого по-настоящему пожелать. Не отвлекаясь на розовые сопли. Извини, мне пора возвращаться домой…
Он встал и оправил пальто; Кедвин поднялась тоже.
– Митос, но если он будет тебя вот так ненавидеть… считать своим врагом… Это же опасно для тебя!
– Ничего, справлюсь, – коротко сказал он и, попрощавшись, пошел по дорожке в сторону своего дома.
Кедвин проводила его взглядом, потом снова села на скамейку.
Завести разговор о Роберте и Кассандре она так и не смогла. Ну что ж, надо попытаться разобраться самой…
В конце концов, что ей известно? Что Роберт Морган сегодня встретился с Кассандрой. Ну и что с того?
Кедвин достала телефон и набрала номер.
– Ник? Да, это я. Есть дело… мы можем встретиться?
*
Следующие три дня остались в памяти Дункана МакЛауда, как один серый дождливый вечер. Он механически двигался, ел, занимался какой-то домашней работой, выматывал себя тренировками в спортзале, надеясь, что усталость тела заглушит страх перед ночью. Ночные видения теперь казались ему куда более яркими и реальными, чем серость пустых дней.
…Первая ночь прошла относительно спокойно, оставив только неясное чувство тревоги. На второй день МакЛауда снова одолело беспокойство. Митос не сидел безвылазно дома; оставшись один, МакЛауд невольно начал припоминать своих посетителей. И снова зашевелились по углам тени.
Как ни старался он успокоиться и убедить себя, что это не более чем его фантазия, что здесь и сейчас никакие призраки ему не страшны, к вечеру нервы у него были на пределе.
Митос вернулся к ужину и вроде не заметил, в каком состоянии пребывает его подопечный. МакЛауд почувствовал укол злой досады – этот мерзавец получил именно то, чего хотел: возможность заставить его сидеть тихо и помалкивать. Поэтому и «защиту» свою полностью восстанавливать не хочет. Так ведь удобнее!
МакЛауду снова припомнились слова призрака-Кроноса. Он готов был поверить, что наделал себе неприятностей сам. Но даже если так, то не слишком ли жестоко Митос пользуется плодами его глупости, на которую сам его толкнул?
Вечером он ложился в постель с твердым намерением не спать. Конечно, было бы лучше совсем не ложиться, но это будет слишком явной демонстрацией страха и неуверенности. Почему так важно было не выказать страх, МакЛауд не задумывался, но чуял, что это будет хоть какой-то формой протеста.
*
…Длинный коридор. Поворот, коридор разветвляется на два. Свернуть направо.
Лестница вниз. Откуда здесь лестница? Надо вернуться назад и попробовать пройти налево.
Он вернулся к развилке – и остановился. Откуда он знает, что лестницы быть не должно? Или он уже был здесь? Но когда?
МакЛауд снова огляделся. Да, это место ему знакомо. Это тот самый лабиринт, через который он проходил, ища путь к Кассандре. Но он был здесь и прежде. Еще до той злополучной попытки он проходил по этим коридорам. Больше того, тогда он точно знал дорогу, знал, куда идти, чтобы выбраться. Неяркий бело-голубой огонек мерцал впереди, помогая выбирать нужное направление среди бесчисленных перекрестков и развилок…
Где он сейчас?
Огонька не было.
Выбираться отсюда было нужно, МакЛауд уже чувствовал, как недобро сгущается воздух. Он пошел в левый коридор наугад.
Справа возник выход в боковой коридор. МакЛауд вздрогнул и прибавил шаг, чтобы поскорее уйти подальше. И все-таки услышал – не голос, только дальнее эхо… Коридор кончился снова лестницей. МакЛауд не мог вспомнить, должна ли быть здесь лестница. Нужно поискать другой путь.
Он повернулся.
В противоположном конце коридора, на фоне светлого прямоугольника, четко рисовался до жути знакомый темный силуэт.
Забыв о намерении поискать другую дорогу, МакЛауд развернулся и бросился прочь – сначала вниз по лестнице, потом снова по длинному коридору. Добежав до очередного поворота, свернул за угол и лишь тогда позволил себе остановиться и перевести дыхание.
Прислушался, потом осторожно выглянул из-за угла.
В коридоре он никого не увидел, но услышал приближающиеся голоса, смех, шаги.
Он никогда не считал себя трусом. Даже наоборот, помнил случаи, когда слишком пренебрегал опасностью. Но теперь все было иначе. Он знал, чувствовал – с тем, что преследует его сейчас, он сражаться не может.
Это был его собственный страх, обретший форму. И весь его опыт самоконтроля и боевых искусств сейчас не значит ровным счетом ничего. Здесь, в мире кошмаров и фантазий, он беспомощен, как ребенок.
Но должен же быть выход из этого лабиринта!
Он пошел вперед – стремясь удалиться от внушающих ужас голосов. Но, миновав несколько развилок и поворотов, понял, что идет им навстречу. Снова повернул назад, стараясь не поддаваться панике. Выход должен быть, нужно только успокоиться и подумать. Ведь нашел же он дорогу тогда, к Кассандре.
Ничего не получалось. Не удавалось заставить себя сосредоточиться. Что-то надломилось в нем после той кошмарной ночи, и теперь он никак не мог заглушить страх, липкий и изматывающий. Он чувствовал, что еще немного, и он не выдержит этого страха, напряжения, плутания по бесконечным коридорам, бросится навстречу своему кошмару, только чтобы все кончилось.
Голоса снова приблизились, и вот-вот можно будет различить слова.
– Нет!
Убегать не осталось сил, и МакЛауд, привалившись к стене, зажмурился и зажал уши ладонями. И почувствовал, как что-то вокруг изменилось. Заставил себя открыть глаза и посмотреть.
– Вижу, ты опять попал в историю, МакЛауд. Честное слово, не понимаю, как Митос терпит такого упрямого идиота!
– Грэйсон?– выдохнул МакЛауд, выпрямляясь. – Как ты здесь оказался?
– А где мне еще быть? – пожал плечами тот. – Прямо сейчас ты у меня в гостях, а не я у тебя. Следуй за мной.
МакЛауд пошел за неожиданным проводником, отстав на полшага.
– Куда мы идем? – спросил он, когда они миновали несколько поворотов и лестниц.
– Туда, куда прежде ты добирался без посторонней помощи, – невозмутимо отозвался Грэйсон. – Не понимаю, зачем тебе понадобилось играть в эти игры.
– Не вижу ничего непонятного.
– Ну да, конечно. Вы, молодые, просто помешаны на свободе и своих правах. Тебя, как видно, тоже не слишком учили ценить жизнь.
– Странно слышать такое от тебя, – осторожно заметил МакЛауд.
Грэйсон холодно улыбнулся.
– Мы все защищаем свои принципы, так или иначе… Но совсем иное дело – лезть в пузырь, когда ни тебе, ни твоим убеждениям ничто не угрожает.
– Это как сказать, – пробормотал МакЛауд себе под нос.
– Скажи как-нибудь, – усмехнулся Грэйсон. – Ты сам-то знаешь, кой черт тебя толкнул на этот эксперимент?
– Тебе-то какое дело? – устало вздохнул МакЛауд. – Все равно теперь ничего не изменить.
– А это смотря что ты хочешь изменить.
– Я хочу вернуть нарушенную связь.
– Ничего нельзя вернуть, МакЛауд. Особенно если самому ничего для этого не делать. Но, возможно, решение твоей проблемы не так уж и далеко?
– В каком смысле? – От неожиданности МакЛауд остановился. – Ты знаешь, как мне от всего этого избавиться?
– Ну вот, опять ты за свое! – хмыкнул Грэйсон. – Идем же, нельзя стоять на месте.
МакЛауд снова двинулся за ним по коридору. В самом деле, стоило остановится, и зловещее эхо заметалось между каменных стен.
– Просто вспомни свои прежние столкновения с темными силами. Первый раз ты сражался. Пусть с самим собой, но сражался. Второй – смог победить, отказавшись от идеи сражения как такового. Может быть, теперь нужно сделать третий шаг?
– Какой? – недоверчиво спросил МакЛауд.
Грэйсон снова усмехнулся:
– А мы уже пришли.
Они остановились у двери, знакомой МакЛауду по прежним видениям.
– Что ж… Прощай. Хотя я не уверен, что мы не встретимся снова.
Грэйсон повернулся и пошел прочь.
– Постой! – окликнул его МакЛауд. – Скажи, что за третий шаг? Что нужно сделать?
Грэйсон остановился и оглянулся. Сказал коротко:
– Сдаться, – и скрылся за поворотом коридора.
– Что? – потрясенно уставился ему вслед МакЛауд. – Что значит сдаться?
Из переплетения коридоров снова донеслось эхо чужих шагов. Опомнившись, МакЛауд торопливо толкнул дверь и шагнул в открывшийся проем.
*
Митос рывком сел на кровати, не сразу поняв, что именно так бесцеремонно выдернуло его из сна. Но, отдышавшись и прогнав остатки дремоты, он прислушался к себе – и понял.
Генератор ожил. Тишина, о которой Митос рассказывал Кедвин, продлилась двое суток. Но жутковатый механический зов теперь звучал иначе. В чем разница, объяснить было сложно, в одном сомнений не было – мощность излучения увеличилась, намного. Вздумай МакЛауд высунуться из своего укрытия, ему придется очень плохо.
Приходилось надеяться, что больше такую глупость он не повторит. В конце концов, должен же быть предел и его упрямству.
*
Открыв глаза, МакЛауд понял, что лежит в постели в своей спальне. Значит, он все-таки уснул и прогулка по лабиринту ему приснилась?
Не слишком ли все реально для сна?
Он еще раз попытался припомнить все детали. Да, он благополучно добрался до спасительной двери.
Но было что-то еще. Он же не сразу проснулся.
В темноте, которая скрыла его от голосов и призраков, звучал голос. Незнакомый. Не угрожающий. Наоборот – в нем были призыв и обещание. МакЛауд не знал, что обещал голос, но пленительное «Иди ко мне» помнилось. Наяву никакого голоса МакЛауд не слышал.
Наступивший день был наполнен той же тоской и серостью, что и вчерашний. Было даже хуже – Митос ушел по своим делам почти сразу после завтрака, а в тишине и одиночестве МакЛауда снова начали обступать тени. Снова чудились шаги, дальние голоса, взгляды в спину.
Хотя в каком-то смысле было легче, чем накануне.
МакЛауд снова и снова вспоминал слова Грэйсона. Сказать, что они звучали странно, было бы слишком мягко. При иных обстоятельствах МакЛауд усомнился бы в том, что такой совет дан с благой целью, и поначалу в самом деле усомнился. В конце концов, почему он так уверен, что Грэйсон на его стороне? Разве не может все это быть частью одного плана, придуманного, чтобы толкнуть его, Дункана МакЛауда, на ошибку, которой призраки смогут воспользоваться? А не призраки, так Демон.
Конечно, с Ричи все было намного примитивнее. Но он не позволит заманить себя в ту же ловушку второй раз. Значит, вполне логично ожидать более хитроумного подвоха.
В действиях Митоса он тоже все время искал подвох, а в итоге загнал в ловушку самого себя.
В странном совете Грэйсона должен быть какой-то смысл, нужно только правильно его понять. Ожидать, что призрак будет излагать свои мысли четко и ясно, и пытаться понимать все буквально было бы неправильно. Это загадка, которую нужно разгадать.
Над разгадкой он думал весь день.
Что означало брошенное Грэйсоном слово «сдаться»? Не может быть, что нужно сдаться Демону, чтобы его победить. Но, даже если и может, он на такое не способен. Не сейчас… Интересно, в этом было даже подобие логики – чтобы победить, нужно сдаться, но именно это желание призраки у него отбили очень прочно.
Нет, должно быть что-то другое.
Митос, вернувшийся перед обедом, как будто ничего не замечал. Но МакЛауду было просто все равно. Для него важно другое – скоро вечер, а он все еще не знает, что ему делать, когда снова подступят видения. А в том, что ночью снова окажется в таинственном лабиринте, он не сомневался. Это наверняка было частью одного плана, и нападение призраков-Всадников имело целью именно это: лишить его возможности воспользоваться советом Грэйсона. А помешать Грэйсону прийти и предупредить они, видимо, не могли.
Но что толку от совета, которому нет сил последовать?
Ближе к вечеру его одолела тоскливая безнадежность. Снова оказаться в лабиринте, так и не разгадав чертову головоломку? Что с ним будет, если сегодня никто не поможет ему выбраться? Может быть, если не спать, то ничего и не случится?
И сколько он сможет обходиться без сна? Двое суток? Трое?
А что потом?
Он сидел на кровати, скрестив ноги, и тупо рассматривал узор на ковре, когда дверь чуть слышно скрипнула. МакЛауд поднял голову.
Вошел Митос. Он был, как и сам МакЛауд, в халате, как будто что-то внезапно подняло его с постели.
Который же час?
– Половина первого, – сказал Митос, и МакЛауд понял, что последний вопрос задал вслух.
Митос подошел и присел на край кровати рядом с ним.
– Ты весь день выглядишь странно, Дункан. Не хочешь объяснить, в чем дело?
МакЛауд не хотел ничего объяснять. Но игнорировать вопрос, заданный столь мирным тоном?
– Ты знаешь, в чем дело, – тихо произнес он, глядя в пол. – Ты сам говорил: если призраки будут меня тревожить, то во сне…
– И что? Тебе опять что-то привиделось?
– Мне ничего не привиделось! Я снова был там, в этом лабиринте… И уверен, что окажусь там опять, если усну. И я не смогу выбраться оттуда сам!
– Но прошлой ночью выбрался?
– Да… то есть нет. Я не сам выбрался.
– Кто же тебе помог?
– Грэйсон… и он сказал, что я могу все изменить.
– Вот как, – задумчиво проговорил Митос. – И ты сегодня весь день придумывал способ это сделать?
– Нет, – качнул головой МакЛауд. – Он назвал способ. Я просто не мог… то есть я не понимаю.
– Что за способ?
МакЛауд, сомневаясь, снова опустил глаза. Но ответил:
– Он сказал, что я должен сдаться, чтобы победить. Но это же нелепо!
– Почему нелепо?
– Потому что я не могу! – гневно выдохнул МакЛауд, вскакивая с кровати. – После того, что случилось… Я даже думать не могу о том, чтобы сдаться этим… этому… Даже если на самом деле это сделает меня сильнее! Я просто не могу! Понимаешь?!
– Вполне понимаю, – сказал Митос, тоже вставая. – Но я на твоем месте не стал бы зацикливаться на единственном способе решить эту задачу.
– Ты хочешь дать мне подсказку? С чего бы вдруг?
– Ты злишься, потому что я не хочу восстанавливать твою защиту. А тебе не приходило в голову, что только моих усилий для этого недостаточно?
МакЛауд застыл. Митос коротко усмехнулся и удалился, не забыв плотно притворить за собой дверь.
МакЛауд подошел к кровати и снова сел.
Как он сам не подумал о таком простом решении?
*
…Он снова оказался в лабиринте, но теперь у него была другая цель.
Он не стал отыскивать дорогу к «своей» двери, а постарался до мельчайших подробностей припомнить полуразрушенный зал, в который попал, ища способ одолеть Аримана. Он действительно помнил все: и выщербленные стены, и пол, покрытый толстым слоем пыли и каменной крошки, и окна – проломы без намека на стекла или рамы, и сумрачные туннели, примыкавшие к залу. Идя по коридору, он все время держал в памяти эту картину, и не удивился, когда, миновав темный переход, очутился в том самом зале.
Здесь ничего не изменилось. Даже яркий свет так же лился в оконные проемы. Только Демона не было. Вообще не было никого.
МакЛауд постоял, оглядываясь и прислушиваясь.
Нет, зал не пуст. Что-то неощутимое витало в воздухе, ожидая времени, чтобы обрести форму. МакЛауд вздохнул, стараясь не поддаться страху, – сейчас это было главным.
– Где ты? – крикнул он в пустоту. – Покажись!
Воздух впереди сгустился, тень приобрела четкие очертания – и превратилась в Кроноса.
– Какой сюрприз! – протянул Кронос. – Вот не ожидал, что у тебя хватит смелости сюда явиться.
От знакомого липкого ужаса у МакЛауда кружилась голова, но голос не подвел:
– А почему нет? Не хотелось пропустить интересное зрелище.
– Какое? – картинно пожал плечами Кронос. – Кажется, при нашей прошлой встрече зрелищами наслаждались все, кроме тебя. На какое развлечение ты надеешься теперь?
– Хочу посмотреть на твою рожу, когда ты поймешь, что остался с носом.
Кронос перестал улыбаться. Если я ошибся в расчетах, подумалось МакЛауду, мне отсюда не выбраться.
– Ты мой, МакЛауд. Это только вопрос времени. Что бы ни говорил тебе этот шут Грэйсон. Я – это ты. Кто тебя защитит от тебя самого?
– Чего ты хочешь? – спросил МакЛауд. – Если ты – это я, чего тебе еще не хватает?
– Всего, – бросил Кронос. – Или тебя еще никто не просветил?
– Ты не сможешь завладеть ни моей душой, ни моим телом…
– Не слишком ли ты уверен?
– …потому что ты не можешь отнять то, что мне не принадлежит.
Эти слова остановили Кроноса. Он сдвинул брови:
– Что это ты несешь?
МакЛауд усмехнулся и прикрыл глаза. Он ясно представил себе бело-голубую искорку, плывущую впереди него по сумрачным коридорам, и услышал недоуменный возглас Кроноса.
Открыл глаза.
Мягкое белое сияние разлилось в воздухе, заставив Кроноса попятиться.
МакЛауд быстро оглянулся. Пустой каменный зал готов был превратиться в совсем другое помещение.
«Пожелай этого», – эхом отдалось в сознании МакЛауда.
Сообразив, что от него требуется, МакЛауд представил себе каюту на своей барже. Он помнил ее во всех деталях… Но, открыв глаза, едва не ахнул.
Сыграла ли с ним злую шутку его память или что другое, но он стоял посреди комнаты Митоса, той, где встретил его впервые. Совпадало все до мельчайших деталей.
МакЛауд повернулся к Кроносу и демонстративно скрестил руки на груди:
– Ну, что? Хочешь уложить меня на эту кровать?
Кронос в ярости топнул ногой, потом очертания его фигуры потеряли четкость. Через миг его уже не было, и только черный вихрь с ревом унесся прочь в сумрак лабиринта.
МакЛауд постоял, глядя ему вслед, потом, устало шагнул к кровати с серо-голубым покрывалом и сел на край. Абсурдный комизм случившегося дошел до его сознания, и он, неожиданно для самого себя, засмеялся тихонько, потом громче, пока, хохоча уже во все горло, не повалился навзничь на кровать.
И тогда понял, что уже не смеется, а плачет. Он лежал, закрыв глаза, чувствуя, как слезы текут по вискам.
Кровать скрипнула, лица его коснулось горячее дыхание – и чужие губы прильнули к его губам.
От этого поцелуя, нежного и требовательного сразу, голова у него закружилась, мир перевернулся и со стеклянным звоном провалился в темноту.
*
МакЛауд открыл глаза и сел. Да, он был в своей комнате, на своей кровати. Один. Дотянувшись до лежавших на тумбочке часов, он понял, что ночь почти прошла. Он проспал не меньше пяти часов.
Вспомнив свое видение, он торопливо нашарил на груди камень. Огонек в нем горел так же ярко, как в первые дни. Значит, связь восстановилась. Но что за нелепый фарс ему пришлось разыграть в лабиринте?
При воспоминании о том, чем закончился этот фарс, МакЛауда бросило в дрожь. Полно, да окончание ли это было. Разумом он ничего не помнил, но у тела своя память.
Нет, резко оборвал он себя. Ты в самом деле сходишь с ума! Это просто очередное видение – набор бредовых фантазий.
Но поцелуй помнился так отчетливо, как будто все было наяву. И почему вместо баржи он оказался в квартире Митоса?
МакЛауд снова едва не рассмеялся, хотя и без большого веселья – не иначе, это была просто шуточка Митоса. Захотелось позабавиться с новоприобретенной собственностью.
Старый мерзавец!
МакЛауд спрыгнул с кровати и выскочил в коридор. Толкнул дверь спальни Митоса.
Тот не спал. Лежал на кровати, вытянувшись на боку и подпирая рукой голову. МакЛауд остановился посреди комнаты, не зная, что сказать и с чего начать. Хотя сказать хотелось много.
– А я все думал, когда ты придешь, – хмыкнул Митос. – Долго же закипало твое праведное негодование.
– Праведное? – МакЛауд внезапно потерял весь свой пыл. – Митос, что это было? Что за дьявольщина?
– Ничего особенного. Просто ты верно понял подсказку Грэйсона.
– И теперь я – твоя собственность.
– Как и предполагалось с самого начала. Можно было и обойтись без хождения по кругу. Хотя так получилось даже лучше.
– Лучше? – сдвинул брови МакЛауд. – Это в каком же смысле?
– Ты основательно утихомирил разгулявшиеся тени твоей памяти, Дункан.
– Ты хочешь сказать, я снова справился с Демоном?
– Нет. Я же говорю, это были только тени. Но теперь ты получил главное – передышку. Сумеешь ею правильно воспользоваться – справишься и со всем остальным.
МакЛауд долго молчал, раздумывая, потом тихо спросил:
– Ты на это и рассчитывал, верно? Ты сам все подстроил?
Митос откинулся на подушки и вздохнул.
– Как-то ты уже задавал мне подобный вопрос. Помнишь, что я тогда ответил?
– Может быть, – тоскливо усмехнулся МакЛауд.
– Верно. Может быть. Хороший ответ, правда? Остальные разговоры можно отложить до утра. Я еще надеюсь поспать.
МакЛауд молча кивнул. Потом повернулся и пошел к себе.
К черту все разговоры! Спокойно поспать до утра – хорошая идея.
========== Глава 44. Перед бурей ==========
Спускаясь утром к завтраку, МакЛауд припоминал ночные приключения и пытался понять, что изменило принятое решение для него самого. Уж очень лукаво глядел на него Старик!
Митос появился в кухне точно на запах кофе. Выглядел он вполне отдохнувшим.
– Похоже, у тебя на языке вопросы так и вертятся, – заметил Митос, усаживаясь за стол. – Все гадаешь, что с тобой было ночью?
– Ну… в общем, да, – вздохнул МакЛауд, сев напротив. – Может быть, ты объяснишь мне?
– Что именно?
– Все. Весь этот дурацкий спектакль.
– Ну, почему все выглядело именно так, я объяснить не могу, – пожал плечами Митос. – Форма, в которую облекаются такие видения, как-то связана с твоим личным восприятием. Возможно, это подобие нервного срыва, если такое возможно там.
– Но где это «там»? – напряженно спросил МакЛауд. – Что это вообще за место?
– Всему свое время. Не думаю, что просвещать тебя на сей счет – мое дело.
МакЛауд ненадолго задумался. Потом оторвал взгляд от чашки с кофе:
– И что, все вот так просто и легко? Сказал – я себе не принадлежу – и проблема решилась сама собой?
– Совсем не просто. Если проблема решилась, значит, это были не просто слова.
– Так значит… поэтому тот зал превратился в именно твою спальню?
Митос мельком улыбнулся:
– Нет, это была маленькая шалость. Моя. Мне показалось, тебе так будет легче расслабиться.
– Шуточки у тебя! – фыркнул МакЛауд. – Ну а что теперь?
– Теперь? То, что предполагалось сначала. Ты просто посидишь тихо, пока мы разберемся с делами, в которых у тебя шансов нет. А потом – будет видно. Только будь любезен, больше без дурацких выходок.
– Я что, похож на идиота? Кто захочет снова нарываться на такое?
– Вот и славно, – кивнул Митос. – Вижу, ты уже чувствуешь себя лучше. Плыть по течению не так уж и плохо. Иногда.
Он, еще раз улыбнувшись, допил кофе и встал из-за стола. МакЛауд проводил его взглядом и вернулся к своему завтраку.
И внезапно до него дошел смысл происшедшего.
Они сидели за столом вместе. Разговаривали спокойно, без упреков и угроз. Митос улыбался, так хорошо, по-доброму, как прежде, до их ссоры…
Но мы же были врагами! пронеслось в голове МакЛауда.
Или все-таки не были?
*
Решив, что «сидеть тихо» не означает «сидеть в четырех стенах», МакЛауд вскоре после полудня собрался на прогулку. Митос был дома, сидел у себя в кабинете; осторожно заглянув туда, МакЛауд ожидал если не запрета, то хотя бы вопросов, куда и зачем он собрался. Но Митос только молча кивнул.
Что он искал, внимательно просматривая текст на экране ноутбука, МакЛауду было не интересно. Какая разница?
Он решил пойти в тот же парк. Поблизости это было самое подходящее место для прогулок, если не хотелось глотать смог, бродя по улицам.
Ни на какие встречи МакЛауд не рассчитывал, а потому решил пройтись по той самой дорожке с перилами. Место было приятное, особенно чтобы побродить в одиночестве.
Спокойный настрой делал свое дело – даже ощутив Зов, МакЛауд не встревожился. Кто бы это ни был, развернуться и уйти никогда не поздно.
Однако, увидев на дорожке Кассандру, он почувствовал досаду. Ну когда же она наконец оставит его в покое!
– Дункан? – осторожно окликнула она, подходя.
Он молча повернулся к ней , продолжая смотреть в сторону. Кассандру это, кажется, удивило.
– Дункан, что с тобой? Что-то случилось? Я так беспокоилась!
– Неужели? – холодно отозвался он.
– А чего ты ожидал? Ты ушел, рассерженный, усталый… Что я должна была думать?
– Ну, как видишь, со мной все в порядке. Теперь ты уйдешь?
Повисло напряженное молчание. Видимо, Кассандра пыталась понять, что происходит.
– Все в порядке? – спросила она недоверчиво. – Ты уверен? Дункан, что он с тобой сделал?
МакЛауд усмехнулся:
– Какая разница?
– Но послушай…
– Нет, ты послушай! – возвысил он голос. – Я хочу. Чтобы ты. Оставила меня. В покое. Это понятно?!
– То есть оставить тебя рядом с ним?
– А что такого? Он защищает меня, дает мне возможность выжить и не сойти с ума. Почему я должен быть недоволен?
– Да, но какой ценой!
– А разве в таких случаях уместен торг? – прошипел МакЛауд. – Ты знаешь, что было со мной после твоей так называемой «помощи»? После такого очень трудно верить, что ты желаешь мне добра.
– Но это правда!
– Замечательно. Может быть, ты будешь желать мне добра на безопасном расстоянии?
– Дункан…
– Я сказал – оставь меня в покое!
Он развернулся и стремительно пошел прочь. Кассандра бросилась было за ним – но остановилась.
Ему было все равно, каким взглядом она смотрит ему вслед.
*
– Кажется, это очко не в твою пользу?
Кассандра, едва не подпрыгнув от неожиданности, крутанулась на месте.
– Ты?
– Что поделаешь, такой уж я любопытный, – произнес Митос, скрестив руки и прислонившись к перилам. – Еще мне очень интересно, собираешься ли ты в самом деле оставить его в покое.
– С какой стати? – скривилась Кассандра. – Ты надеешься, что я поверю, будто он все это говорил по собственной воле?
– Верить или не верить – твое дело. Однако факт остается фактом: я ему ничего не внушал и никаких инструкций на случай встречи с тобой не давал. Но вполне его понимаю. После того, что ему пришлось вытерпеть…
