Текст книги "Путь к тишине. Часть 3 (СИ)"
Автор книги: Сиреневый Кот
Жанры:
Прочие детективы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)
– К завтрашнему утру соберемся, – ответила Кедвин.
– Хорошо. Мне придется немного ускорить свой отъезд…
МакЛауд не слушал их дальнейший разговор. Все равно его мнения снова никто не спрашивал. А раз так, пусть решают, как хотят. Ему достаточно будет знать результат.
– …что ж, мне пора, – сказал Ансельм. – Жду вас в монастыре.
Кедвин проводила его и вернулась в гостиную. Сказала:
– Пойду наверх… А тебе, Мишель, пора отправляться домой.
– Хорошо. Завтра приду… Когда выезжаем?
– Выезжаем мы. Ты остаешься дома.
– Но почему? – запротестовала Мишель. – Разве я… то есть, я же не посторонняя здесь!
– Тебе лучше остаться дома, – устало ответила Кедвин. – Я уже говорила, у тебя своя жизнь и ты не должна разрушать ее ради…
– Я сама решаю, ради чего стоит разрушать свою жизнь!
– А я решаю, кому следует, а кому не следует находиться рядом с человеком, которого я люблю.
Мишель прикусила язык и покраснела:
– Извини… я не хотела тебя обидеть… Но как же…
– Послушай меня, Мишель. Ты очень нам помогла, и конечно, ты нам не посторонняя… Но сейчас, пожалуйста, не вмешивайся. Все очень непросто, и твое присутствие может оказаться лишним. Приходи утром, проводишь нас… Потом вернешься домой. Хорошо?
– Ну… ладно, – вздохнула Мишель, взяла с кресла сумку и нехотя направилась к двери. – Пока, Дункан. До завтра.
Кедвин отправилась провожать гостью. МакЛауд, не дожидаясь ее, поднялся наверх.
*
Утром следующего дня Кедвин отправилась в ближайший магазин, докупить кое-какие мелочи в дорогу. Нужно было миновать тот самый парк, с которым в последнее время было связано множество событий.
Уже возвращаясь, она подумала, что не стоило так бередить воспоминания – и внезапно остановилась, ощутив в воздухе отчетливый звон.
Вот ведь черт побери! Только этого не хватало.
Она оглянулась, ища источник Зова и одновременно перекладывая в левую руку пакет с покупками. Коротко вздохнула, увидев направлявшегося к ней Роберта Моргана.
– Здравствуй, Кедвин, – сказал он, подойдя.
– Доброе утро.
Кедвин, присмотревшись к нему вблизи, встревожилась еще больше. Слишком хорошо ей было известно такое выражение лица.
– Я думал позвонить, – негромко произнес Морган, – но судьба на сей раз на моей стороне.
– О чем это ты?
– О тебе. Хорошо, что я тебя встретил… Я уезжаю, Кедвин.
– Ну… хорошо, но при чем здесь я?
– Я хотел попросить тебя об одной услуге.
Кедвин нахмурилась недоумевающе:
– И какую услугу я могу тебе оказать?
– Передай Митосу, – он достал из кармана конверт, – вот это.
Кедвин взяла конверт. В нем точно был больше чем один лист бумаги, а сам конверт не был запечатан.
– Передать письмо я, может быть, и смогу… Но зачем? Почему бы тебе просто не пойти к нему и не сказать то, что нужно?
– Кедвин, ты знаешь, что между нами произошло?
– Знаю. Потому и спрашиваю. Прощения просить лучше лично, Роберт.
– Я понимаю. Но не в моем случае.
Кедвин хмуро глянула на конверт, потом снова на Моргана.
– Нет, Роберт. Я ничего не буду тебе обещать, пока ты не объяснишь толком, в чем дело.
– Хорошо, – после короткого раздумья сказал он и кивнул на ближайшую скамейку. – Давай присядем.
Они сели на скамью, и Морган заговорил негромко:
– Митос наверняка рассказал тебе, что произошло и в чем я его обвинил. Так вот, это не бред… В тот момент я действительно помнил о чем говорю. У меня эти воспоминания были. Мне и сейчас не удалось полностью от них избавиться.
– Откуда же они взялись?
– Ту ночь я действительно провел в лесу. Не один. Только не с ним…
– С кем же?
– С Кассандрой.
Кедвин, изогнув бровь, недоверчиво посмотрела на Моргана.
– Да, ты не ослышалась, – тоскливо усмехнулся он. – Я только в последние дни смог припомнить те события… Она тогда обитала в тех краях. На глаза Митосу не показывалась, а меня где-то заприметила. Разглядела мой дар и решила, что ей самой очень кстати будет такой ученик.
– Но причем здесь…
– Да все при том же. Она не могла подступиться ко мне, пока я был рядом с Митосом. А вот если бы он прогнал меня или отослал к другому наставнику… я попал бы прямиком в ее распростертые объятия. И потому она немного подправила мои воспоминания о той ночи. Я тогда не умел сопротивляться внушению… Потом я с ней еще встречался, в трактире. Ходил туда заливать тоску от безнадежной страсти, – Морган коротко усмехнулся. – Когда я только начал восстанавливать память, мне все время виделись две картины: женщина, стоящая у кромки леса, и трактир у дороги. Это и оказалось ключом к воспоминаниям. Расчет был на то, что я выдам свои чувства, и Митос прогонит меня…
– Но этого не случилось, – сказала Кедвин.
– Нет, не случилось. Она знала, что, когда я войду в силу, ей со мной не справиться. А неопытный мальчишка, не ведающий о своих способностях – легкая добыча. Я не знаю, хотела ли она, чтобы я не помнил ничего о происшедшем, или это была защитная реакция сознания. Знаю только, что она просчиталась. Мой дар оказался сильнее, чем она думала. Я не помнил ничего, но ощущение опасности было. Каким-то образом я это чувствовал, и знал, что единственное спасение для меня – оставаться рядом с моим наставником. Ради этого был готов терпеть любые унижения.
– Но теперь ты снова связался с ней. Почему?
Морган вскинул голову:
– Ты знаешь?
– Случайно увидела вас вместе.
– И рассказала ему?
– Нет. То есть рассказала, но уже после вашей с ним стычки… Так почему?
– Я не помнил ее, Кедвин, и не узнал. Она назвалась другим именем… Догадался, когда уже было поздно. Я так и не знаю, с самого начала она планировала вот так меня использовать, или это получилось само собой.
– Роберт, а в чем состоит этот твой дар?
– В каком смысле?
– Ну… Митос говорил, что ты можешь не поддаваться внушению, чувствуешь опасность, человеческие эмоции. Как?
Морган призадумался:
– Это довольно сложно объяснить… Со смертными – просто на уровне инстинкта.
– А с Бессмертными?
– С Бессмертными… Это похоже на ощущение ауры. В ней ведь отзывается все, что мы думаем и чувствуем, только не всем дано это уловить… А почему ты спрашиваешь? Это имеет значение?
– Имеет… Почему все-таки ты не хочешь все рассказать Митосу сам?
– Я рассказал. Написал в письме. Можешь прочитать, оно не запечатано. Самому мне с ним лучше не встречаться.
– Почему?
– Кассандра оставила мне на память кое-что еще. Сейчас это, кажется, называется кодированием… Очень полезная вещь, когда имеешь дело со строптивым учеником. Фиаско с Кантосом сделало ее менее разборчивой в воспитательных приемах.
– Постой-ка! – сказала Кедвин. – Ты хочешь сказать, что…
– Да. Она может мной управлять. Мне уже не освободиться от этого кода. А код может сработать и сам, без ее команды, в ответ на какое-то слово, или действие… Я только сейчас начал понимать, почему Митос держал меня на расстоянии. Он, конечно, не знал, но чувствовал, наверно, у него чутье на опасность сверхъестественное. А тут я, ходячая бомба замедленного действия.
Он замолчал и отвернулся. Кедвин не сразу нашлась, что сказать, настолько поразило ее последнее откровение.
– Что ты теперь думаешь делать? – осторожно спросила она.
– Исчезну, – ответил Морган. – Пока просто уеду подальше. В Австралию или в Южную Америку… Там будет видно.
– Роберт, но это ведь ничего не изменит?
Он коротко вздохнул и выпрямился:
– Всякое может случиться. К тому же Игра есть Игра…. Так ты передашь письмо?
– Нет, – сказала Кедвин, глядя себе под ноги. – Извини, Роберт.
– Но почему? Я же все рассказал!
– Дело не в этом. – Она подняла голову и медленно встала. – Кое-что случилось. Вдруг ты поможешь понять, что именно. Идем со мной.
Морган, заметно встревожившись, пошел за ней к дому. Возле крыльца, едва их коснулась вибрация Зова, Морган, приостановившись, помрачнел и, подняв руку, коснулся кончиками пальцев виска.
– В чем дело? – спросила Кедвин.
– Что-то, – произнес он, морщась, как от боли, – что-то не так… Что у вас здесь происходит?
– Идем, – повторила Кедвин, входя в дом.
Они поднялись на второй этаж. Навстречу из спальни Митоса высунулась Мишель.
– Кедвин, ну где ты так долго… О! Привет, Роберт.
– Здравствуй, – растерянно отозвался он, вслед за Кедвин шагнул в спальню – и застыл на пороге.
Митос лежал на кровати, уже одетый для предстоящего путешествия.
Морган быстро глянул на Мишель, на стоящего у окна МакЛауда, и снова уставился на Митоса. Потом торопливо подошел и опустился на колени у изголовья постели. Очень осторожно коснулся ладонью лба наставника – и отдернул руку. Прерывисто вздохнул, поднялся на ноги.
– Кедвин! Что это значит? – воскликнул он требовательно.
– Я думала, ты это поймешь лучше нас.
– Не заговаривай мне зубы!.. Я никогда не видел ничего подобного, но я точно знаю, что никакие физические травмы и никакие эмоции Бессмертного до такого состояния не доведут! Что произошло?!
– Во-первых, успокойся, – сказала Кедвин. – Во-вторых, объясни, что ты увидел? До какого «такого» состояния?
Морган вдохнул, выдохнул – и проговорил уже спокойным тоном:
– Я не знаю, что это значит. У меня странное чувство… как будто он и здесь, и в то же время где-то очень далеко.
– Он воспользовался некой силой, связанной с сущностью нашего Бессмертия, – тихо ответила Кедвин. – Как, не спрашивай, объяснить не смогу. Это как-то потревожило его собственную сущность.
– Но зачем ему понадобилось пользоваться такими силами? – снова требовательно спросил Морган.
– Он хотел защитить меня, – от окна откликнулся МакЛауд.
Морган оглянулся, будто только что его заметив:
– Защитить тебя? Кто ты такой, чтобы он так ради тебя рисковал?!
Кедвин на миг стало не по себе. Хотя Морган обращался и не к ней, от его гнева даже воздух в комнате сделался холоднее. Она видела, что МакЛауд коротко вздохнул и напрягся, но ответить ничего не успел – буря миновала так же быстро, как и налетела.
– А впрочем, кто такой я, чтобы обсуждать его решения, – тихо произнес Морган, потом вернулся к кровати и присел на край, но до Митоса больше не дотрагивался.
– Ты знаешь, чем ему можно помочь? – осторожно спросила Кедвин.
Морган отрицательно покачал головой, помолчал, потом спросил:
– А что вы собирались делать?
– Отправиться в монастырь Святого Христофора, – ответила Кедвин. – Нужно безопасное убежище. Дальше посмотрим.
– Неплохая идея, – глухо согласился Морган. – Когда уезжаете?
– Машина уже у порога.
– Кедвин, – окликнула ее Мишель. – Может быть, мне все-таки стоит…
– Нет. Тебе лучше возвращаться домой. Идем.
Мишель никак не хотела согласиться с тем, что ее хотят оставить в Париже. Но тут Кедвин решила стоять на своем – незачем ей лезть во все эти дела. Предвидя продолжение спора, она подхватила Мишель под руку и увела вниз, в гостиную, оставив Моргана и МакЛауда в спальне.
*
Первое знакомство МакЛауда с Морганом ограничилось обменом несколькими фразами и прошло вполне мирно; возможно, поэтому никакой опасности для себя с этой стороны МакЛауд не ощущал. Но теперь он все-таки растерялся. Только сейчас, наверно, он осознал, что Морган – существо далеко не безобидное. Кассандра решила уехать не зря.
Морган больше никакой агрессии не выказывал. Он сидел на кровати возле Митоса и смотрел себе под ноги. Молчал.
Наконец он сказал тихо, словно про себя:
– А ведь я его предупреждал.
– О чем? – насторожился МакЛауд.
Морган поднялся, повернулся к нему и холодно ответил:
– О том, что находиться рядом с тобой ему небезопасно.
МакЛауд примирительно поднял руки:
– Послушай, я согласен, что тебе о нем известно больше, чем мне…
– Известно?! – перебил его Морган. – Мне почти ничего о нем неизвестно. Я даже имени его настоящего не знал очень долго! Но мне это было и неважно. У меня никого не было ближе и дороже, чем он, никогда! И теперь сначала Кассандра едва не делает нас врагами, потом из-за тебя я лишаюсь даже возможности попросить прощения…
– Подожди, при чем тут Кассандра?
– Причем? А ты с ней знаком?
– Да… В некоторой степени.
– Она тебе ничего обо мне не рассказывала?
– Н-нет.
– МакЛауд, если ты хоть немного обо мне слышал, то должен знать, что лгать мне бесполезно.
– Хорошо, – отступил МакЛауд. – Она сказала, что ты за ней охотишься, потому что считаешь виноватой в какой-то вашей с Митосом ссоре.
Морган рассмеялся неожиданно горько:
– Ладно, пускай бегает и прячется, не до нее сейчас. Бесстыдная тварь! Кто-нибудь в конце концов скрутит ей голову.
– Морган!
– И ты еще получишь то, что тебе причитается.
МакЛауд выпрямился:
– Это что, вызов?
Морган саркастически усмехнулся:
– Ты не представляешь, как мне хочется сказать «да»! Я ведь, знаешь ли, не Стивен Кин.
МакЛауд чуть вздрогнул, Морган заметил это.
– Да, мы знакомы. Да, я знаю, что между вами случилось. Справиться с ним было не так уж и сложно, верно?
Ответного сарказма у МакЛауда не хватило:
– Поэтому ты уверен, что тебе хватит сил для победы?
– Я уверен, что их не хватит тебе.
– Вот как?
– Брось, МакЛауд, у тебя на лице все написано.
Тот смотрел молча. Морган с удовольствием сказал:
– Как же приятно видеть твой страх! Но не бойся. Я не собираюсь тебя вызывать.
– Отчего же? – сквозь зубы выдавил МакЛауд.
– Он хотел, чтобы ты жил. Я не пойду против его воли, как бы мне того ни хотелось.
Он прикусил губу и отвернулся.
МакЛауд не собирался ни спорить, ни оправдываться. В конце концов, он тоже умел видеть больше, чем говорилось, пусть и не так легко и ясно, как Морган. Тот высказал свое отношение к нему открыто. Это было легче, чем отстраненное осуждение либо столь же холодное сочувствие.
– Морган.
– Не надо, МакЛауд. Слишком поздно объяснять и оправдываться… Знаешь, наверно, я должен извиниться перед тобой.
– За что? – окончательно растерялся Горец.
– Вот за это, – сказал Морган, поворачиваясь.
Осознать «это» МакЛауд не успел.
*
Повторив еще раз все напутственные слова и клятвенно пообещав позвонить «если вдруг что», Кедвин проводила Мишель и закрыла дверь. Потом зашла на кухню сложить в сумку оставшиеся припасы на дорогу. Времени это заняло немного, но, уже выставив сумку в коридор, чтобы забрать перед выходом из дома, она вдруг ощутила затихающий Зов. Такой бывает, когда бывший рядом Бессмертный удаляется.
От жуткого предчувствия ее пробрал озноб. Кедвин бегом взлетела на второй этаж, распахнула дверь в спальню…
Постель была пуста.
Морган тоже исчез, МакЛауд лежал на полу без сознания. Кедвин метнулась к нему:
– Дункан! МакЛауд, да очнись же!
Он застонал и открыл глаза, с усилием приподнялся.
– Где он?
– Это я у тебя спрашиваю! Что здесь было?!
– Не знаю… Он меня вырубил, – сказал МакЛауд и рванулся к пустой кровати. – Что?!
– Дьявольщина!
Кедвин вскочила и метнулась в другую комнату. Там она схватила свою сумку, поспешно зашарила в ней, нашла чехол для визиток.
– Что ты делаешь? – спросил МакЛауд, глядя, как она лихорадочно переворачивает страницы. – Нужно догнать его. Он не мог далеко уйти!
– Сейчас-сейчас.
Кедвин нашла нужную карточку.
– Идем скорее!
Они бегом спустились вниз, благо все было готово для выезда. Пока МакЛауд выводил машину на улицу, Кедвин набирала номер с визитки. Она долго ждала ответа, слушая длинные гудки и держа трубку так, чтобы МакЛауд смог расслышать ответ.
– Ну, давай же!..
Наконец в трубке раздался щелчок.
– Роберт! – закричала Кедвин. – Что ты задумал? Где ты?!
– Вы догоните меня через пятнадцать минут, – прозвучал спокойный ответ. – Не сердись, пожалуйста. Я не стал говорить вам всем. Я чувствовал его ауру. Она уходит, утекает из этого мира. Ему нужно витано. Срочно. Или он умрет.
– А иначе нет?
– Не знаю. Но это шанс.
– Роберт! – Кедвин судорожно сжала трубку. – Он ни за что не согласился бы на такое!
– Я знаю.
– Не смей, слышишь?!
– Прости, Кедвин.
– Что я ему скажу?!
– Правду. Я все решил сам, вы ничего не знали. Или ничего не говори. Пусть думает, что я просто уехал. Письмо я оставлю.
– Роберт! Так нельзя. Должен быть другой выход!
– Нет другого выхода.
МакЛауд, держа одной рукой руль, другой выхватил у Кедвин телефон.
– Роберт, послушай. Ты прав, другого выхода нет, но это должен сделать не ты!
– Но и не ты, – эхом отдалось в трубке. – Если ты сейчас погибнешь, все, что он для тебя сделал, потеряет смысл.
Последовала короткая пауза.
– Мы все защищаем тех, кого любим. Как умеем, – добавил Морган.
– Роберт!
Связь прервалась.
– Черт, – простонала Кедвин. – Там по пути железнодорожный переезд… Да прибавь же скорость!
Оживленные городские улицы остались позади, стало возможно разогнаться.
Они почти достигли переезда, когда в приоткрытое окно ветер донес гудок локомотива.
– Все, – выдохнула Кедвин.
Вдали за переездом воздух сотрясся беззвучным громом, и над темнеющим перелеском медленно поднялось белое марево.
========== Глава 59. Аббатство Св.Христофора ==========
…Они едва успели унести Митоса в машину и отъехать, пока их не заметили. Еще бы! Выброс витано среди бела дня рядом с дорогой и железнодорожным переездом! Оставалось надеяться, что самоубийство Роберта останется самоубийством и в полицейских сводках.
Дорога до монастыря казалась бесконечной. Они делали остановки только на заправочных станциях, остальное время меняли друг друга за рулем.
Кедвин не могла решить для себя, чего сейчас больше в ее чувствах – боли или облегчения. Да, приходилось признать, что некая часть ее души если не радовалась, то вздохнула спокойно. С лица Митоса исчезли болезненная бледность и морщины, оно снова выглядело молодым и спокойным. Только седина по-прежнему блестела в волосах. Теперь он больше походил на крепко спящего, чем на умирающего.
Ах, как стыдно было признаваться в этой горькой радости! А ведь предстояло еще рассказать обо всем Митосу, когда он очнется. В том, что он очнется, Кедвин не сомневалась. Ей страшно было думать, что такая жертва может оказаться бессмысленной.
Нужно было просто ждать. Монастырь, куда они направлялись, был самым подходящим для ожидания местом.
МакЛауд молчал почти все время. Кедвин могла только предполагать, о чем он думает. Она была почти уверена, что он винит в смерти Моргана себя. Что ж, не так уж это и неверно. Она и сама не была безгрешной, ведь это она привела Моргана к Митосу. Могла и не приводить. Именно так он и скажет, когда все узнает… Но, не сделай она этого, Митос уже был бы мертв.
До места добрались к ночи. Монастырь встретил их тишиной и покоем; так было всегда, сколько существовала обитель, будто время внутри этих стен останавливалось. Ансельм успел вернуться и отдать нужные распоряжения, их встретили монахи с носилками. Сам он вышел тоже – поприветствовать гостей.
– Вашему другу будет безопаснее в центральной башне, – сказал он после приветствий. – Не беспокойтесь, братья за ним присмотрят. Тебе, Кедвин, придется поселиться в доме для гостей. Увы, я не могу допустить в обитель женщину.
– Разумеется, – кивнула она.
– Дункан, я бы предложил тебе…
– Не надо, – прервал его МакЛауд. – Не могу же я оставить Кедвин одну.
– Отлично, – улыбнулся Ансельм. – Я почему-то так и предполагал… Для вас приготовлены две комнаты. Идемте, я провожу.
*
Когда появился упомянутый дом для гостей, МакЛауд точно не знал. Триста лет назад его еще не было, но триста лет – немалый срок. Раньше благословенное убежище от грязи мира убежищем было только для мужчин. Но теперь любому можно было находиться на Священной Земле, не тревожа покоя обитателей монастыря.
В стоящем на отшибе домике и предложили комнату Кедвин, а заодно и не отставшему от нее МакЛауду. Митосу лучше было находиться в самом монастыре, за каменными стенами; они же привезли его сюда ради покоя и безопасности. Но все-таки виделось что-то неправильное в том, что они оказались порознь.
МакЛауд отправился в монастырь вместе с Ансельмом навестить Митоса и посмотреть, как его устроили.
Вернувшись, он рассказал Кедвин все, что видел. Помещением и уходом он остался доволен, а вот в состоянии самого Митоса никаких заметных перемен к лучшему не произошло.
Кедвин, выслушав, кивнула и отвернулась, давая понять, что хочет остаться одна. Он не стал спорить, вышел и плотно закрыл за собой дверь. Его комната была рядом, но уходить все-таки было как-то…
У него самого не возникало и мысли о сне. После долгой дороги следовало дать отдых телу, но стоило закрыть глаза и немного расслабиться – в памяти всплывали недавние видения. И не только они.
Кажется, совсем недавно он сидел над обрывом в лесу у Гленфиннана и вот так же перебирал в памяти события последних нескольких лет. Двух месяцев не прошло, но сколько всего успело случиться и насколько иначе видятся теперь другие события!
Кое в чем Кассандра была права. В словах и поступках Митоса можно было при желании найти скрытый смысл. Но вовсе не тот, о котором она говорила.
В ту ночь МакЛауд получил именно то, чего просил: он смог прикоснуться к чувствам Митоса так, как это никогда не будет возможно наяву. Было ли это видение отражением реальности, или просто сном, игрой больной фантазии?
МакЛауду часто казалось, что все могло сложиться иначе, если бы он побольше знал о Митосе, если бы тот не окружал себя такими тайнами. Он и хотел побольше узнать, но в видении не было ничего ни о прошлом Старейшего, ни о его отношениях с так называемыми братьями и тем более с Кассандрой – ничего из того, что стало причиной конфликта.
С того момента, когда по слову и жесту Хранителя его подхватили потоки колдовской воды Источника, МакЛауд видел только себя. Сейчас, лежа без сна на кровати, он снова и снова вспоминал свое видение и себя в нем. Не как отражение в зеркале, нет! Он словно бы смотрел глазами другого человека – глазами Митоса.
Он ни разу не смог правильно оценить намерения Старейшего. Ни разу с момента их первой встречи! Нет, это не значило, что намерения эти были ослепительно благородны, или наоборот, отвратительны. Но они всякий раз оказывались иными, чем представлялось ему, Дункану МакЛауду. А кроме намерений, были еще и чувства!
Интерес. Любопытство. Заочное восхищение. Искренний восторг первой встречи. Спокойная тихая уверенность. Забота.
Недоумение. Неразделенная боль и потребность в доверии. Надежда на вечного лекаря и помощника – время.
МакЛауд рывком сел на кровати, потом встал и принялся ходить туда-сюда по комнате.
Все было скверно еще задолго до вторжения в их жизни Кроноса и компании. Он слишком привык к лукавой язвительности и непостоянству своего древнего приятеля и слишком редко задумывался о том, что может скрываться за ними. Пугал Кедвин тем, что она может увидеть «под маской», а сам ни разу по-настоящему туда не заглядывал. Зато на рассказы Кассандры уши развесил, как на божественное откровение.
Надо же было быть таким идиотом!
Кассандру винить не за что. Она говорила то, что думала, или то, что считала нужным. Верить ей или не верить – было его делом. Почему же поверил? Или не было оснований для сомнений? Ну, зато сейчас их предостаточно. Что там говорил Морган?
Да, вот еще зарубка на памяти – Роберт Морган. «Кто такой я, чтобы обсуждать его решения»… Морган дурными сомнениями точно не мучился. Он просто верил себе, а не искал ответов у «добрых» советчиков.
МакЛауд сел на кровать и потерянно уставился в стену напротив.
Кедвин с самого начала не понимала, какая муха его укусила. Аманда остерегала от лишнего доверия Кассандре. Доусон все время пытался как-то разрядить обстановку. А он сам упорно считал, что один знает истину, зато они все пребывают в заблуждении.
Великолепно. Просто великолепно!
Он снова подумал о Кедвин. У нее-то точно есть повод для упреков. А она молчит. Плачет тайком и молчит…
МакЛауд снова встал, вышел в небольшой коридор и остановился у двери комнаты Кедвин. Прислушался и осторожно постучал. Ответа не последовало, и он, снова очень осторожно, приоткрыл дверь.
Кедвин лежала на застеленной кровати, прямо в одежде, свернувшись клубком и уткнувшись в подушку. От этой позы веяло горьким отчаянием.
МакЛауд бесшумно переступил порог, подошел к кровати и сел на край.
– Кедвин.
Она вздрогнула и оглянулась. Села.
– Ты?
Впервые с начала всей этой истории МакЛауд видел у нее на глазах слезы.
– Что ты так на меня смотришь?.. Ведь это из-за тебя, слышишь, все из-за тебя!.. Ненавижу! – Она, забывшись, выкрикнула еще несколько слов по-кельтски, потом неожиданно размахнулась и влепила ему пощечину.
МакЛауд не шелохнулся. Кедвин с яростным воплем замахнулась снова. Он поймал ее за руку, потом притянул к себе. С трудом, но удержал, не дав вырваться. Она еще попыталась оттолкнуть его, но уже без прежней ярости. Потом уткнулась ему в плечо и – наконец зарыдала.
Он сидел молча и тихонько гладил ее по спине.
*
День и еще одна ночь не принесли перемен. Кедвин старалась не поддаваться отчаянию, но чувствовала, что сил надолго не хватит. МакЛауд тоже выглядел плохо, похоже, он так и не спал ни одного часа с тех пор, как они покинули Париж.
Ни он, ни она не вспоминали ту, первую ночь в этих стенах. Кедвин казалось, что так будет легче обоим, а МакЛауд, наверно, считал, что ее обидит такое напоминание.
Утром второго дня они прогуливались у стен аббатства, подальше от самого замка и впечатлительных монахов. Говорить было не о чем, и они молча бродили по дорожкам. Понемногу добрались до небольшой калитки и вышли за ограду монастыря.
МакЛауд резко помрачнел, Кедвин это заметила:
– Это было здесь?
– Что? – не понял МакЛауд.
– Ричи.
– Откуда ты знаешь?
– Ну… Я ведь теперь тоже дружу с Наблюдателем.
– Да… конечно, – хмыкнул МакЛауд. – Теперь с Наблюдателем дружишь ты. И он тебе доверяет и делится своими проблемами.
– С чего это ты взял? – искренне удивилась Кедвин. – Стоп! Это потому, что Джо не рассказал тебе о…
– В некотором роде.
– Брось, МакЛауд. Ты же не питал особого уважения к Стражам вообще и к Шапиро в частности.
– К Шапиро – не питал. А вот обо всех Стражах… Да не в этом дело. Просто… мне показалось, что Доусон не хочет со мной делиться своими переживаниями… потому, что…
Он споткнулся, но потом заговорил ровнее:
– Знаю, звучит глупо, но ведь вам с Митосом он все рассказал… Не думаю, что у кого-то из вас больше симпатии к Шапиро, чем у меня.
– Вот в чем все дело, – понимающе улыбнулась Кедвин. – Экий ты, оказывается, собственник! Дункан, это чушь. Ничего он нам специально не рассказывал. Он сообщил решение Трибунала, потому что Митос присутствовал на том заседании.
– Что? – изумился МакЛауд. – Митос? На заседании Трибунала Стражей? Какого черта он туда сунулся?
– По приглашению Верховного Координатора. В качестве потерпевшей стороны в деле Шапиро. Джо тогда приехал к нам вечером и рассказал, чем закончилось заседание. Вот и все. И никакого урона вашему взаимному доверию в этом нет.
– Да… наверно, – сказал МакЛауд. – Знаешь… у меня такое чувство… будто я последнее время жил с завязанными глазами и заткнутыми ушами. Оказывается, столько всего прошло мимо меня.
– Только не говори, что тебя не предупреждали, – вздохнула Кедвин.
– Да в том и дело, что предупреждали, и не раз, – мрачно отозвался он. – От этого еще мерзее.
Кедвин глянула на него с укором:
– Дункан, перестань видеть всюду напоминания о своих грехах. Сделанного не воротишь, думай о будущем, а не о прошлом.
– О каком будущем? – скривил губы МакЛауд. – Нет у меня будущего.
Кедвин не успела ничего ему возразить, на дорожке показался Ансельм.
– Доброе утро, – произнес он, подходя. – Похоже, сегодня настроение у вас немного получше.
– А что, на то есть основания? – спросила Кедвин.
– Трудно сказать, – вздохнул Ансельм. – Друг ваш выглядит лучше, чем тогда, в Париже, но не просыпается. С ним постоянно находится кто-нибудь из братьев, но ничего не меняется.
– А письмо, Ансельм?
– Как ты просила, лежит на видном месте. Но я думаю…
Из-за кустов послышались торопливые шаги. Все трое оглянулись.
Их, шумно отдуваясь, догонял монах, невысокий и очень полный. Близко подойти он не решился, встал у поворота дорожки и умоляюще уставился на Ансельма.
Настоятель, кивнув Кедвин и МакЛауду, подошел к монаху, и тот, косясь в сторону гостей, торопливо что-то зашептал.
– Что? – донесся до Кедвин ответ Ансельма. – Когда?.. Вы сказали ему, что здесь его друзья?
Сердце Кедвин гулко стукнуло. Она оглянулась на МакЛауда. Он напряженно прислушивался к разговору.
Монах снова что-то сказал, и Ансельм, кивнув, вернулся к гостям.
– Ваш друг пришел в себя. Только что.
– О боги! – Кедвин порывисто вздохнула.
– Можно к нему? – спросил МакЛауд
– Не знаю. Он сказал, что сначала хочет поговорить со мной. Я пойду к нему.
Ансельм торопливо ушел. Кедвин и МакЛауд, переглянувшись, тоже отправились к своему дому, не в лесу же ждать известий.
– Что с тобой, Дункан? – спросила Кедвин, усаживаясь на скамейку возле крыльца. – Ты как будто и не рад.
МакЛауд по-стариковски тяжело сел рядом и потер переносицу:
– Я сам не знаю… То есть я рад, конечно. Но почему он не захотел увидеться с нами?
– Дункан, ты превращаешься в параноика. Сначала Джо, теперь Митос. Все тебя игнорируют! Потерпи немного, скоро все узнаем.
Прошло немногим больше четверти часа. Зов обозначил присутствие Бессмертного, и возле домика для гостей появился Ансельм.
Кедвин и МакЛауд разом встали. Что-то было странное в выражении лица Ансельма, как будто он принес новость не столь хорошую, как собирался.
– Что? – кинулась Кедвин ему навстречу. – Ну, как он?
– В порядке, – улыбнулся Ансельм. – Еще слишком слаб, чтобы куда-то идти, но вполне в сознании. Просил тебя немного подождать. Скоро он сможет к тебе выйти.
– Ансельм, а я? – нетерпеливо прервал его МакЛауд. – Я-то не женщина! Можно мне к нему?
Настоятель помолчал, но наконец произнес:
– Тебя он видеть не хочет.
МакЛауд еще пару мгновений смотрел на него молча, потом медленно опустился на скамейку и глянул на Кедвин снизу вверх:
– Ты все еще считаешь меня параноиком?
*
…Было сияние. Не было ничего, кроме сияния. Лишь яркий свет – вверху, внизу, со всех сторон.
Свет менялся, и становилось заметно, что он состоит из мириадов искр, и каждая мерцает собственным светом и издает хрустальный звон, тот самый, постоянно разлитый вокруг. Это было и немного страшно, и безумно притягательно. Невероятно хотелось стать одной из этих искр, навсегда забыть о той, иной жизни!
Ослепительная вспышка разорвала тихое мерцание, наполняя его звоном разбитого хрусталя и разгоняя сонное наваждение. Восхитительное чувство парения в невесомости сменилось нарастающей жутью падения…
…Он вздрогнул и открыл глаза. Долго смотрел на темный балдахин над кроватью, пытаясь вспомнить, где находится. Да, у себя в замке, где же еще! Но почему он проснулся?
Он приподнялся и с удивлением увидел Роберта. Тот сидел на краю постели.
