Текст книги "Путь к тишине. Часть 3 (СИ)"
Автор книги: Сиреневый Кот
Жанры:
Прочие детективы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)
*
Баржа снова была пустой и холодной. Даже более чем прежде, ведь несколько дней ее еще согревали живые голоса и смех. Но Ричи больше нет, и уютная каюта снова превратилась в склеп. Холодную могилу надежд ее обитателя.
МакЛауд сидел у камина. После случившегося на кладбище он пребывал в каком-то оцепенении, не думая и не чувствуя ничего.
Случайный взгляд его упал на шарф, оставленный Ричи на вешалке под лестницей. И внезапно приступ тоски и боли скрутил его, так, что не осталось сил даже для крика или слез, только огромная пустота и беззвучный вой отчаяния и одиночества.
Наверно, этот припадок отчаяния длился недолго, на смену ему пришло серое безразличие.
Кем бы ни был на самом деле этот призрак, он не солгал. Он, Дункан МакЛауд, оказался слишком слаб и слишком труслив, чтобы признать необратимость потери, чтобы отпустить от себя тень Ричи, позволить его душе обрести покой… Не было никаких вещих снов и знамений, была только его фантазия, оправдание для его же слабости.
Ничтожество. Жалкое ничтожество, неспособное ни удержаться от очередной глупой ошибки, ни смириться с ее последствиями! Конечно, Митос был прав, когда тыкал его носом в это замечательное свойство его натуры.
Стоп.
Митос.
Упоминание этого имени, даже мысленно, будто выдернуло МакЛауда из трясины, уже готовой его поглотить.
Если бы не Митос, он сейчас был бы мертв. Но почему это благодеяние было брошено ему в лицо, как пощечина?
Сознание МакЛауда уцепилось за этот запутанный узел; нужно было за что-то уцепиться, чем-то отвлечь мысли, чтобы не сойти с ума… А впрочем, кто сказал, что он уже не сошел с ума? Разве нормальный человек поверит в возвращение с того света?..
Ты не трус и не слабак, Дункан МакЛауд, сказал он себе с изрядной долей мрачной иронии. Ты просто псих, и место тебе в палате с матрасами на стенах.
Переходя от полного отчаяния к чернейшему сарказму и обратно, МакЛауд промаялся несколько часов. Впереди была еще целая ночь, и он понял, что сидеть в одиночестве на барже ему невмоготу. Так и в самом деле рехнуться недолго. И, если подумать, он действительно в последнее время сторонился друзей, слишком увлекшись собственными переживаниями. Может быть, стоит сегодня отказаться от затворничества?
Сказано – сделано.
Через полчаса он переступил порог «Блюз-бара». Посетителей было уже много, но все расположились за столиками. Доусон был в зале и стоял возле стойки, следя за работой бармена.
МакЛауд, решительно вздохнув, направился к нему.
В другой день он, возможно, порадовался бы тому, что не обнаружил в баре других Бессмертных, но сегодня это не показалось ему хорошим знаком.
– Привет, Джо, – сказал он, присаживаясь на высокий стул у стойки.
– Мак! – обрадовался тот. – Сколько лет, сколько зим! Может, присядем? Наш любимый столик еще не занят.
МакЛауд кивнул. Усевшись за столик и поставив на него бутылку и стаканы, он, ожидая Джо, прислушивался к музыке и старался ни о чем не думать. Это удавалось плоховато.
Удивительно, как долго он здесь не был, по-настоящему.
Доусон сел напротив, взял бутылку и принялся наполнять стаканы:
– Ну что ж, с возвращением.
– Хорошо бы, – улыбнулся МакЛауд. – Я слышал об аварии, Джо.
– Чепуха, – поморщился тот. – Моя машина уже на ходу, а ей досталось больше, чем мне. Не стоит беспокоиться.
– Думаешь? Джо, мне жаль. В самом деле.
– Не стоит, Мак. – Доусон отставил бутылку и взял свой стакан. – Я понимаю. Считать себя виновным в смерти близкого человека и вдруг получить шанс вернуть его. Врагу не пожелаешь.
– Если бы этот шанс на самом деле был, – с прорвавшейся горечью произнес МакЛауд. – Но, в любом случае, я не должен был терять осторожность.
Доусон хмыкнул:
– Кстати, мой босс тоже уверен, что на меня было покушение. Но никаких выходцев с того света в его списке подозреваемых нет.
МакЛауд отпил скотча и поставил стакан.
– Я, похоже, многое пропустил, – заметил он.
– Ну да. В некотором смысле. Хотя выглядишь намного лучше, чем в прошлый раз.
– Ну да, – усмехнулся МакЛауд. – И чувствую себя не в пример замечательнее.
– Этого я не говорил, – Доусон задумчиво покачал головой. – Может, все не так уж и замечательно, спорить не буду. Но сейчас у тебя хотя бы взгляд нормальный, а не как у зомби или одержимого.
МакЛауд едва не поперхнулся скотчем:
– Вот спасибо. Я, выходит, был похож на одержимого?
– Чертовски похож. Ну и… сам понимаешь, последние события… Как ты?
– Переживу, – отозвался МакЛауд. – В любом случае, все уже позади.
– Да, позади. – Доусон поежился. – Знаешь, когда все это началось, я испугался, что с такой напастью ты не справишься.
– Я и не справился, – тоскливо сказал МакЛауд. – Если бы не Митос, мы бы сейчас с тобой не разговаривали.
– Это ты о кладбище? – переспросил Джо. – Я не хотел травить тебе душу, но раз уж зашла речь… Что все-таки случилось? Я ничего не понимаю в последних донесениях. Конечно, расстояние, неудобный ракурс… Но все равно получается какая-то чушь.
– Это не чушь, Джо. Я не знаю, сумел бы я прогнать призрака сам или нет. Это все Митос… Я даже не знаю, как он это сделал. Это было как выброс витано, только без отрубленных голов. И Ричи исчез.
– Исчез?
– Понимаешь, для того, чтобы вернуть его туда, где ему полагалось быть, нужно было мое витано. Только мое. А Митос и я… Ну, ты помнишь – тогда, в Бордо, мы вроде как обменялись Огнем. Этого хватило.
– М-да, – Джо потер подбородок. – Этот парень никогда не перестанет подносить нам сюрпризы.
– Самое смешное, – хмыкнул МакЛауд, – что он снова меня обманул.
– Вот как? И каким же образом?
– Он сказал, что больше не может пользоваться этой силой, уж не знаю, откуда она у него вообще взялась. А ведь воспользовался.
– И что? Ты в обиде?
– Да какая обида! Просто… знаешь, хочется понять, зачем? Зачем ему снова понадобилось меня дурачить?
– Ты не разговаривал с ним?
– Нет, Джо. Он меня практически послал подальше. Думаю, сейчас неподходящий момент набиваться на откровенность. Пусть уляжется пыль. Может, тогда будет проще.
– Не знаю, не знаю, – с сомнением покачал головой Джо. – Но, в любом случае, ты ему должен.
– Должен. Джо, за последнее время столько всего случилось, что я уже перестал понимать, кто из нас кому должен. Но ты прав, объясниться все равно придется… Да, а что ты говорил о подозрениях вашего босса?
– О подозрениях? Видишь ли, у нас снова идет расследование. И снова дело об утечке информации.
– И снова подозревают тебя?
– Нет. Но почему-то считают, что у кого-то есть основания на меня покушаться.
МакЛауд призадумался.
– Интересно, в деле замешан кто-то из твоего окружения? Вообще хоть что-то известно?
– Похвастать нечем, – вздохнул Доусон. – Известно точно, что информация уходила к твоему почитателю Крамеру и его компании. А вот как и через кого – черт знает.
– Опять суета вокруг моей персоны, – поморщился МакЛауд.
– В некотором роде. Знаешь, Мак, давай договоримся. Если суета идет вокруг твоей персоны, они так или иначе снова себя проявят. И если вдруг случится что-то необычное, даже если это будет пустяк – ты сразу сообщай мне. Идет?
– Идет, – кивнул МакЛауд. – А я-то надеялся, что все уже улеглось.
*
Открыв глаза и глянув на часы, Митос в первый момент решил, что спросонья перепутал стрелки. Однако некий природный позыв очень доходчиво подтвердил, что уже в самом деле утро, и он проспал подряд больше пятнадцати часов. Митос поднялся с постели и поспешил в туалетную комнату.
Вернувшись в спальню, он накинул на плечи халат и сел на кровать.
Не далее как вчера он сделал то, чего делать ему не следовало: использовал свое витано, чтобы изгнать демона-«Ричи». Он этого не планировал и не обдумывал, больше того – понятия не имел, что и как нужно делать. Решение пришло само, будто выскочило из скрытого за вековой завесой уголка памяти. Начни он раздумывать и сомневаться, пожалуй, и не решился бы… Ощущение было из тех, которые не хочется повторять. Потом пришла усталость, такая, будто он целый день ворочал тяжелые камни. Но сон оказался хорошим лекарством, и сейчас Митос чувствовал себя здоровым и отдохнувшим.
А вот что не казалось хорошим признаком, так это то, что он проснулся в кровати один. И, похоже, один спал всю ночь. Возможно, Кедвин решила, что так ему будет спокойнее. А где она сейчас?
Слегка встревожившись, он встал, сбросил халат, оделся и спустился на первый этаж. Ощущения его не обманули – Кедвин действительно не было. Крепко же он спал, если не заметил, когда она ушла!
Может, стоит ей позвонить?
Митос прошел на кухню, и, глянув на стол, вздохнул с облегчением. Там стояло накрытое полотенцем блюдо с пирожками, и лежала записка: «Скоро вернусь».
Пирожкам Митос обрадовался едва ли не больше, чем записке, потому что при запахе съестного почувствовал волчий голод. Конечно, завалился спать без ужина!
Ждать возвращения Кедвин казалось подвигом непосильным, и он сел завтракать в одиночестве.
Митос давно взял себе за правило даже мысленно не возвращаться к тревожившим его порой кошмарам, будто боялся вызвать их воспоминаниями. Но сейчас ситуацию следовало считать исключительной. Он помнил, что с ним творилось после первой стычки с Крамером; помнил и то, что кошмары прекратились, едва он решился довериться Кедвин. Если эти кошмары служили неким предупреждением в преддверии серьезного выбора, следует ли считать, что во время последнего кризиса он не ошибся в выборе пути?
Он налил себе вторую кружку кофе и взял с блюда очередной пирожок.
Да, вчера он нарушил предостережение – о непредсказуемых последствиях. Однако пока все хорошо.
«Пока я чувствую себя прекрасно, лишь бы это подольше не кончалось, сказал мистер Джонс, падая с телебашни». Хорошая фраза. Кто ее сказал первым?
Именно это сейчас происходит и с ним. Никаких кошмаров, никаких знамений. Он сделал именно то, что от него требовалось? Тогда следует ли считать, что это деяние останется без последствий, а все предостережения и мрачные намеки были испытанием его решимости?
Вопросы, вопросы… А где искать ответы?
Покончив с едой, он перебрался в кабинет, выставил на стол ноутбук, сел и задумался, глядя на неярко светящийся экран.
Все дни после уничтожения генератора ему не давали покоя кое-какие слова, сказанные Крамером. Те, в которых его союзники не усмотрели никакой ценной информации. А вот он усмотрел прямое подтверждение идеи о том, что за утечкой информации из баз данных Наблюдателей стоит кто-то из бывших их коллег. Бывший, сумевший наладить связь с кем-то из нынешних Наблюдателей, достаточно высокопоставленных, чтобы иметь доступ к секретной информации и суметь обеспечить себе надежное прикрытие. И сам, надо думать, в прошлом не рядовой.
Как-то в разговоре Джо упомянул, что новая система безопасности дает почти стопроцентную защиту их баз от вторжения извне. Митос тогда не стал ни спорить, ни комментировать эти слова. Сейчас он мог уверенно сказать, что защита лишь почти стопроцентная. Вот этим «почти» он и воспользовался, когда не так давно сумел войти в базу и остаться незамеченным.
Первой мыслью было предупредить Джо, но Митос никогда не был наивным альтруистом. Прежде чем сообщать о своем открытии, он решил попользоваться его плодам, чтобы надолго сбить с Наблюдателей апломб. Всеведущие и всемогущие, надо же!
Доступ к секретной информации дал ему возможность проверить кое-что еще. Митос не забыл парнишку-Бессмертного, преследовавшего Мишель. Доусон, пообещав проверить личность парня по базе, намертво замолчал, будто забыв о происшествии. И Митос решил, что дело нечисто, и попытался проверить сведения сам. Никаких данных на несчастного сопляка в базе не оказалось – вероятно, его и в самом деле еще не успели идентифицировать. Но почему Джо понадобилось это скрывать? Или дело настолько нечисто, что простое сканирование базы ничего не даст?
Ну что ж. Когда загадок становится слишком много, следует сократить их число в принудительном порядке. Хотя они и будут активно сопротивляться.
*
Вернувшись, Кедвин застала Митоса в кабинете. Он прервал свое занятие сразу, как только она вышла в гостиную. Что ж, значит, он не против поговорить.
– Кедвин? Где ты была? Вроде бы никуда не собиралась, – Митос остановился у дивана, опершись на спинку.
– Возникло срочное дело, – ответила она уклончиво.
Никакими делами она не занималась, гуляя по кругу, центром которого был дом Митоса. От намерения лично сделать очередной ход в сумасшедшей игре, закрутившейся вокруг Старейшего, она не отказалась, но, чем больше обдумывала возможные варианты таких ходов, тем труднее было решиться выбрать хотя бы один. Любое телодвижение в сложившейся обстановке представлялось самоубийственным.
Черт бы побрал эту ведьму! Мало им без нее было неприятностей!
– Как ты себя чувствуешь после вчерашнего? – осторожно спросила Кедвин.
Митос слегка пожал плечами:
– Все в порядке, хотя это и странно.
– Странно? Почему? – Кедвин насторожилась.
– Ну, – вздохнул Митос, – все-таки подобные вещи не творятся на каждом шагу. Могли быть последствия.
«Будут тебе последствия», – подумала Кедвин, вслух же заметила:
– А ты ждал неприятностей?
– Не знаю, – сказал Митос, отводя взгляд. – Просто я никогда не думал, что такое возможно. А всякие невозможности обычно тянут за собой проблемы. Хотя вроде все обошлось.
– Обошлось, – медленно повторила Кедвин, потом отвернулась к окну. – Ты даже не знал, чем это может для тебя обернуться.
Митос выпрямился. Кедвин буквально кожей почувствовала его взгляд.
– Да, и что?
– Ты еще спрашиваешь? – она оглянулась, уже не заботясь о том, что он может заметить у нее на глазах слезы. – Ты идешь на такой риск ради человека, который взял за правило плевать на твои чувства и твою верность. А что остается тем, кому ты на самом деле небезразличен? Или это для тебя ничего не значит?!
– Кедвин.
Растерявшийся Митос. Редкое зрелище.
– Послушай, я… По-твоему, я должен был отойти в сторонку и дать ему умереть?
– Нет, – ответила она. – Но делать что-то потому, что нет другого выхода, и потому, что ни о чем другом просто недосуг было подумать – не одно и то же. В конечном счете все упирается в мотивы, Митос.
Он обошел диван и приблизился.
– Хорошо, пусть так, но почему ты так встревожилась сейчас? Ведь все уже позади!
– Неужели? – произнесла она холодно. – И до каких пор? Сколько времени понадобится твоему подопечному, чтобы найти новых приключений на свою задницу, и как скоро ты сочтешь ситуацию достаточно паршивой для твоего вмешательства?
Она снова отвернулась:
– Жить на пороховой бочке – сомнительное удовольствие, Митос. Если это все, что ты можешь мне предложить… Теперь я понимаю, что у меня есть повод для ревности, и был всегда.
Она хотела сказать еще кое-что о любви и объяснениях, но внезапно забыла нужные слова.
Крошечная красная точка проскользнула по оконной раме и складкам портьеры.
Кедвин сжала губы. Они все слышат! Ну что ж, пусть слушают. Пусть докладывают своей хозяйке. Ей будет оч-чень интересно!
Митос тихо спросил:
– И что это значит? Ты хочешь уйти? Разорвать наши отношения?
– Нет, – проговорила Кедвин, глядя на то место, где заметила блик от лазера. – Не просто разорвать.
– Что? – Митос сделал еще шаг к ней.
Сильный удар наотмашь застал его врасплох.
Митос отшатнулся, не успев среагировать на внезапную атаку, и следующий удар – уже ногой – довершил дело. Митос рухнул на ковер.
Меч Кедвин прыгнул ей в руку, и, едва Митос приподнялся, отточенное острие очутилось у него под подбородком, в полной готовности если не лишить его головы, то эффективно пресечь любые попытки изменить ситуацию.
– Кедвин! Что ты делаешь?! – воскликнул Митос.
– А ты как думаешь? – сквозь зубы проговорила она. – Ты так привык играть с чужими жизнями, что забыл, как легко можешь стать игрушкой сам?!
– Играть?.. Разве я с тобой играл?
– А разве нет? О, я очень хорошо понимаю, когда хочешь защитить близкого человека, все средства хороши! Но все имеет цену.
– Кедвин, – голос Митоса упал до шепота. – Что ты говоришь? Я никогда не думал…
– Вот и подумай сейчас. Пока есть чем.
Он смотрел на нее поверх меча.
Кедвин никогда не видела у него такого выражения. Да и ни у кого другого. Ни злости, ни ненависти в этом взгляде не было.
– Нет, – проговорил Митос. – Этого не может быть. Ты не можешь…
Она шагнула к нему, не отводя меча, наклонилась, свободной рукой сгребла за волосы на затылке и вздернула на колени.
– Ты уверен?
– Мне казалось, ты тоже любишь меня! – выдохнул он, морщась от боли. – Что же изменилось?
– А может, ничего не изменилось? – прошипела она в ответ. – Если ты использовал меня, почему я не могла использовать тебя, с самого начала?
Он покосился на нее, но промолчал.
Поверил?
– Разговор окончен, – скривилась Кедвин. – Мы оба получили то, что хотели. И еще получим.
Он молчал.
Кедвин стало ясно, что больше ничего она не добьется. Только это – упрямо сжатые губы и закрытые глаза. Она не была уверена, что сумела бы его удержать, пожелай он вырваться. Но она помнила рассказ Ребекки и знала уже по собственному опыту, что в поступках этого человека смысл и логика есть всегда. То, что происходит теперь, для него не игра.
Эффектным жестом было бы поцеловать его «на дорожку», но это было уже выше ее сил. Все и так зашло слишком далеко.
Он поверил в ее предательство. В то, что она с самого начала играла на его чувствах, заманивая в ловушку. Поверил, ведь очень легко поверить в чужой грех, когда грешен сам. И он не подозревал о ее намерениях. Он не заметил, что из запасной спальни исчезли ее вещи.
С яростью Кедвин оттолкнула, отшвырнула его от себя и, не давая опомниться, ударила по затылку рукоятью меча.
Митос тихо повалился на пол.
Кедвин постояла над ним, успокаивая дыхание. Она сделала это! Все-таки сделала. Хотя до последнего момента сомневалась. Боялась, что не хватит сил. Хватило. Теперь останавливаться нельзя. Теперь – только вперед, не оглядываясь.
Она подхватила с кресла пальто и сумку и, на ходу одеваясь и пряча оружие, покинула дом. Села в машину и уехала, постаравшись исчезнуть из поля зрения тех, кто сейчас наверняка докладывает своей хозяйке о разыгравшейся в доме бурной сцене.
И хозяйка эта не устроит перед искушением!
*
О том, что он еще жив, Митосу напомнила раскалывающаяся от боли голова. Кое-как поднявшись с пола, он добрался до ванной, намочил полотенце и приложил к затылку. Долго стоял, опершись на край раковины, пока холод влажной материи вбирал в себя боль, позволяя немного собрать разбежавшиеся мысли.
Митос поднял голову и посмотрел на свое отражение в зеркале. Попытался усмехнуться, но решил, что для такого эксперимента время еще не пришло. Да и, если совсем честно, усмехаться было нечему.
– Ну как, доволен? – морщась от остатков боли, сказал он отражению. – Молодец. Герой. Видишь теперь, сколько стоит забота о Дункане МакЛауде? Валяй дальше в том же духе – и остаток жизни проведешь в няньках.
Отражение ничего не ответило.
Митос отвернулся от зеркала, ушел к плетеному креслу и сел. Откинулся на спинку и закрыл глаза. Нужно было просто немного переждать, пока полностью утихнет боль.
Эта-то боль утихнет. А другая?
Упреки Кедвин попали точно в цель. Она была права, когда решила уйти. И она ушла.
Удивительно, на какой-то момент он поверил, что она сейчас его убьет. Но он до сих пор жив, а Кедвин исчезла. Что это значит? Она действительно никогда не любила его, а просто завлекала в ловушку? Он мог поверить в это, если бы не тот случай на Санторини. Неужели тогда она притворялась?
От любви до ненависти, как известно… Она уже давала ему понять, что ревнует. И не к кому-нибудь, а персонально к Дункану МакЛауду. Никто не виноват в том, что он испытывал ее терпение слишком часто, вернее, просто не задумывался о том, что испытывает ее терпение. А ведь его избранница – одна из самых сильных и независимых женщин-Бессмертных. И она действительно способна его убить.
Шишка на затылке – небольшая плата за такую неосторожность.
И все же, как горько было признавать эту ошибку!
Боль унялась, и он вернулся в кабинет. Попытался сосредоточиться на работе – хоть как-то отвлечься от мучительных мыслей и сомнений. Не получилось.
Он отодвинул ноутбук и опустил голову на руки. Хотел он признавать это или нет, Кедвин удалось и застать его врасплох, и напугать по-настоящему. Он мог вырваться, но откуда-то пришла мысль – не надо. Это был не страх ухудшить свое положение, это… Он даже не знал, что это было за чувство. Интересно, то, что он не стал сопротивляться, как-то повлияло на намерения Кедвин? Знать бы, что у нее было на уме с самого начала!
Ты успел забыть, почему столько лет избегал женщин-Бессмертных, в который раз мысленно пнул он себя. Теперь вспомнил?
Он в итоге убрал ноутбук и пошел наверх – переодеться для прогулки. Задержался возле дверей второй спальни. Вспомнив кое о чем, открыл дверь, вошел и огляделся.
Как он не сообразил заглянуть сюда, когда не обнаружил Кедвин дома утром! Или она забрала вещи только сейчас?
Вздохнув и покачав головой, он вышел из комнаты и прикрыл дверь. Надо же было оказаться таким идиотом!
*
В парке было тихо и спокойно, как и в прошлый раз, когда он приходил сюда отдохнуть после ухода МакЛауда. Он даже скамейку выбрал ту же – на большой аллее. Долго сидел там, как будто в ожидании. Чего? Чего он еще мог ждать сейчас? Что Кедвин вернется и скажет: «Извини, я передумала, давай останемся вместе»? Да уж скорее он сам к ней побежит с тем же предложением!
Зов.
Митос вздрогнул и вскинул голову, оглядываясь. Неужели его бредовое предположение сбывается?
По аллее к нему шла Мишель Уэбстер.
Он удивился едва ли не больше, чем мысли о возвращении Кедвин.
Опять что-то случилось? Мишель выглядела расстроенной и какой-то взъерошенной. Но почему она пришла к нему?
Или не к нему? Это ему кажется, что прошла вечность, а ведь никто еще не знает о том, что они с Кедвин больше не вместе.
Не вместе.
Это слово опять отдалось в памяти болезненным толчком. Поморщившись, Митос отогнал эту мысль. Не Мишель же плакаться в жилетку. Скорее, наоборот – ее придется утешать.
– Добрый день, – сказала она, подойдя и остановившись перед ним.
– Привет. Присаживайся. Признаться, я не ждал гостей.
– Да я и сама не собиралась в гости, – скованно проговорила Мишель, присев на край скамьи.
– Вот как?
– Я… хотела поговорить с Кедвин.
Митос вздохнул:
– Увы, ее ты здесь не найдешь.
– Она на работе?
– Нет. Она просто ушла. Если хочешь с ней поговорить…
– Ушла? – переспросила Мишель, глядя на него настороженно. – Что значит, ушла?
– Мишель, люди иногда сходятся, а иногда расстаются. Так бывает.
– Но почему? – спросила она требовательно. – Она же любит вас! Что случилось?
– Ну, возможно, мы просто не сошлись характерами. В любом случае, это наше дело. Тебе не кажется…
– Не кажется! – сказала Мишель с вызовом. – Я хочу знать, почему вы расстались! Это из-за вас?
– Мишель!
– Вы обманывали ее! Говорили, что любите, а сами… засматривались на Дункана! Вы и тогда все нарочно устроили – чтобы заставить его жить в вашем доме? Кедвин потому и ушла, что узнала что-то, про вас с ним?
– Мишель! – перебил Митос, теряя терпение. – Ты ничего не забыла? Например, где находишься и с кем разговариваешь?
– Я ничего не забыла! – выкрикнула она со слезами, вскакивая на ноги. – Я вам верила, а вы… Вы всегда были таким! Ну, скажите, что это неправда!
– Какого черта, Мишель?! – Митос тоже встал. – Ты что, пьяна? О чем ты говоришь?
– О чем? – шепотом переспросила она, отступая на шаг. – Кедвин тоже только что узнала, с кем имеет дело? Я бы на ее месте тоже ушла!
Она развернулась и бегом кинулась прочь. Митос остался стоять на месте в полной растерянности.
И сразу почувствовал другое присутствие. Развернулся кругом.
На другой стороне дорожки, небрежно прислонясь к дереву, стояла Кассандра.
– Ах, современная молодежь, – протянула она насмешливо. – Все такие нервные.
Этого Митос уже не выдержал. Он мог многое стерпеть от Кедвин, но не от Кассандры.
Пару мгновений он смотрел на нее молча, чувствуя нарастающую холодную злость. Потом неторопливо пересек дорожку.
– Чего ты ей наговорила?
– Я? – невинно распахнула глаза Кассандра. – Да ничего особенного. Просто немного личного опыта и…
– И тебе не кажется, что это немного чересчур? – прошипел он в лучших интонациях Всадника.
Кассандра перестала улыбаться.
– Ничего, лекарство может быть и горьким, – бросила она, отворачиваясь, чтобы уйти. – Зато потом спасибо скажет.
Митос на миг застыл на месте, потеряв дар речи. Потом бросился за ней между деревьев. Догнал на небольшой полянке. Схватил за локоть.
– Нет, подожди!
Она повернулась.
– На этот раз я тебя просто так не отпущу. Тебе мало МакЛауда, мало Роберта! Ты еще и Мишель решила втравить в наши распри?! Какого черта?!
– А ты не догадываешься, – ответила Кассандра, рывком высвободив руку.
– О, я догадываюсь, – протянул Митос. – Только видишь ли, в чем дело, ты всем рассказываешь, какой я бессовестный негодяй… Позволь напомнить – я действительно именно таков. И ты не достанешь меня, делая пакости кому попало. Разве что разозлишь своей назойливостью. Тебе понятно или нужно повторить?
– Даже у тебя вранье не всегда получается убедительным, – фыркнула Кассандра. – Ничего с твоей подружкой не случится, разве что поумнеет немного. А вот я получила то, что хотела.
– И что же?
– Ты наконец-то пожелал поговорить со мной наедине, во время удобное для меня.
Митос уставился на нее, чувствуя, как стихает гнев. Потом быстро огляделся.
Эта полянка не видна с аллеи, и вряд ли кто-то что-то услышит, если не кричать во весь голос. Больше здесь никого нет, они одни.
Когда-то это должно было случиться.
Он снова посмотрел на Кассандру. Шагнул назад и прислонился, скрестив руки, к стволу дерева.
– И что ты хотела мне сказать, наедине во время удобное для тебя? Объяснить, зачем ты меня преследуешь, вернее, уже не только меня?
– Ты же умный, мог бы и сам догадаться.
– Я не расположен играть в загадки. Что тебе нужно? Не моя же голова – иначе мы бы сейчас с тобой не разговаривали. Так что?
– Ты, – произнесла Кассандра.
Митос уставился на нее недоумевающе:
– Извини…
– Не притворяйся, Митос. Мне нужен ты.
Это было бы смешно, в другой ситуации.
– А нужна ли ты мне, тебя не интересует?
– Разве это имеет значение? – зло усмехнулась Кассандра. – Ты, помнится, моего желания не спрашивал. Теперь я хочу вернуть тебе услугу. Ты оценишь мой юмор, если вместо своего любимого кресла и кружки пива в баре получишь кнут и ошейник.
Митос смотрел на нее, обдумывая и сказанное, и оставшееся непроизнесенным.
– Неплохая месть, – сказал он наконец. – Но ты ведь знаешь меня не первый день. Я могу подчиниться силе и только силе. Ты уверена, что сумеешь сделать то, чем грозишь? Если да – я у твоих ног. Если нет – разговор беспредметен.
Она медленно приблизилась и остановилась прямо перед ним. Мягко положила ладони поверх его скрещенных рук. Он выпрямился, но отстраниться не успел – она вдруг оказалась совсем рядом, ее руки уже у него на плечах, ее губы…
– Ты всегда хотел узнать, на что это будет похоже, – прошептала она, и их губы соприкоснулись.
Он вздрогнул и невольно задержал дыхание.
*
…Искристый вихрь закружился и пропал.
Оглянувшись, Митос увидел себя в квадратной комнате с каменными стенами и окнами высоко под потолком. В окна падал яркими снопами свет. Дверей в комнате не было совсем. Единственная кровать была похожей на ту, что стояла когда-то в его спальне в английском замке.
– Чудесное место, правда?
Он обернулся. Рядом стояла Кассандра.
– И что это? Обитель твоих кошмаров?
– Нет, – ответила она. – Самых сладких грез.
Снова все закружилось, а в следующее мгновение Митос понял, что лежит на кровати голый.
Кассандра, тоже обнаженная, присела рядом и положила ладонь ему на грудь. Он пошевелился, пытаясь приподняться, но железные цепи змеями выползли из-за кровати справа и слева от него, и на запястьях с хищным лязгом защелкнулись широкие браслеты. Цепи тут же отползли назад – и его руки оказались растянутыми в стороны и вверх, к столбикам кровати.
Восхитительно.
– Ты уже понял, не так ли? – промурлыкала Кассандра, поглаживая его грудь и основание шеи. – Твоя тень бывала здесь много, много раз. Хотя я уверена, ей далеко до тебя настоящего. Иногда я развлекаюсь сама, а иногда…
Еще две цепи выползли из углов кровати и, лязгнув, обвили его лодыжки.
– Иногда, – продолжила Кассандра, – предпочитаю смотреть, как развлекаются мои слуги.
– Слуги?
– Ну да. Призраки, которым здесь я даю жизнь и возможность развлечься.
Цепи переместились, заставив его согнуть и широко расставить ноги.
Митос прикрыл глаза и резко вздохнул, когда рука Кассандры, убравшись с его груди, прошлась, лаская, по бедрам, сначала с наружной стороны, потом с внутренней, и задержалась между ног.
– Интересно, что предпочтешь ты сам?
Он слегка изогнул бровь. Контроль удавался с трудом, но удавался:
– Ты привела меня сюда, чтобы смотреть, как развлекаются другие? Тебе хочется, чтобы все досталось кому-то еще, кроме тебя?
Она продолжала смотреть ему в лицо, чувствуя под рукой его возбуждение.
– Тебе и в самом деле это нравится?
– Ты же видишь.
Он снова порывисто вздохнул.
– Так что? Хочешь развлекаться или только смотреть?
– Сначала одно, потом другое, – выдохнула она, наклоняясь к нему. – Твой двойник-тень всегда ломался быстро, особенно когда я вызывала призрак Кроноса. Ты в самом деле так его боишься?
Спокойно, мысленно приказал себе Митос.
Это было не лишним. По углам комнаты зашевелились зловещие тени, и он кожей почувствовал липкие, похотливые взгляды.
Спокойно, нельзя дать себя запугать.
– Его боится моя тень, придуманная тобой.
– Но не ты?
Он издал короткий смешок:
– Ты рукой чувствуешь, как я его боюсь. Ты собралась запугать меня до оргазма или мне перепадет что-то более материальное?
Она, теряя терпение, впилась губами в его губы.
Вмиг все снова перевернулось. Теперь Кассандра лежала на кровати в цепях, а Митос склонялся к ней, опираясь на одну руку и поглаживая другой ее грудь.
– Что?
Кассандра дернулась и вскрикнула; на ее лице торжество сменилось испугом.
– Ну что ты, дорогая, – бархатно произнес Митос. – Разве у меня получился бы такой фокус без твоего встречного желания? И вовсе ни к чему пугаться собственных страстей. Тебе же нравится, когда тебя имеют именно так.
Он поймал ее за волосы, не давая отвернуться, и в свою очередь накрыл поцелуем ее губы.
Она забилась изо всех сил, пытаясь освободиться, но цепи натянулись сильнее…
*
…Кассандра отпрянула. Ей понадобилось время, чтобы взять себя в руки.
