Текст книги "Путь к тишине. Часть 3 (СИ)"
Автор книги: Сиреневый Кот
Жанры:
Прочие детективы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)
========== Глава 38. Разрубить узел ==========
Аманда заглянула в бар к Джо будто нарочно, чтобы успеть к новостям. Вернее, к очень тревожному сообщению: возле баржи МакЛауда появился Бессмертный, опознать его не удалось. Наблюдатель сообщил, что МакЛауд не счел пришельца другом, и они выясняют отношения под аркой моста.
– Что?! – подхватилась Аманда, едва услышав это. – Так едем скорее туда!
– Аманда, пока мы доберемся… – начал было Доусон.
Но она перебила:
– Джо, мы теряем время! Поехали!
Выбираясь из машины на набережной, Доусон с трудом переводил дыхание и мысленно клялся никогда больше никуда не ездить с Амандой. Так быстро добираться от бара до баржи ему еще не приходилось. Ей-то хорошо, она Бессмертная!
Аманда подбежала к сходням баржи и там остановилась. Доусон подошел к ней.
– Здесь его нет, – напряженно сказала Аманда. Осторожно двинулась к арке, на полпути остановилась и извлекла из-под пальто меч. Выразительно глянула на Доусона.
Тот, кивнув, достал пистолет.
МакЛауда они нашли пробуждающимся. Он был жив, но сознание к нему полностью еще не вернулось.
– Дункан! – вскрикнула Аманда, бросаясь к нему и помогая приподняться.
Он судорожно вздохнул и тяжело закашлялся. Не сразу смог выговорить:
– Где он?
– Здесь никого нет, Дункан, – сообщила Аманда, оглядываясь по сторонам. – Только мы с Джо. А что случилось?
– Мы… сражались, – с трудом произнес МакЛауд. – Он меня ранил… дальше не помню. Это вы его спугнули?
– Нет, – ответила Аманда. – Когда мы пришли, ты уже приходил в себя. И был один. Давай-ка пойдем на баржу. Встать можешь?
МакЛауд кивнул и с усилием поднялся на ноги. Выпрямился.
Аманда, поддерживая, взяла его под руку, и они все вместе пошли к барже.
Спустившись в каюту и включив свет, Аманда едва не ахнула вслух.
– Черт побери, МакЛауд, кто мог так тебя отделать?!
Он болезненно поморщился:
– Если бы я знал… Этот ублюдок даже не поздоровался.
– Если ты его разглядел, можно попробовать поискать, – заметил до сих пор молчавший Джо.
– Что там было разглядывать? – тоскливо усмехнулся МакЛауд. – Капюшон, маска… Он нарочно старался, чтобы я его не рассмотрел. Меч – катана. Тоже не припомню, чтобы видел раньше.
– И управлялся он с этой катаной неплохо, – пробормотала Аманда.
– Мастерски, – вздохнул МакЛауд. – Но что это дает?
Джо неодобрительно покачал головой – этого еще не хватало! Наверняка какой-нибудь старый знакомый, решивший остаться неузнанным. Но прямо сейчас он не мог припомнить никого из «приятелей» МакЛауда, кто был бы настолько хорош в драке.
МакЛауд снял пальто и, окинув себя взглядом, вздохнул. Левая штанина его джинсов была рассечена на бедре. Судя по размерам дыры и количеству запекшейся на материи крови, рана была серьезной. Воротник рубашки тоже пропитался кровью…
Он начал расстегивать пуговицы – и вдруг застыл, изменившись в лице.
– Что? – испугалась Аманда.
Он медленно распахнул рубашку. На шее у него висел на цепочке кристалл Аманды. На камне тоже виднелись следы крови.
– Дункан, что это? – прошептала Аманда. – Откуда?
МакЛауд взял камень и рассмотрел внимательнее осколок Камня Мафусаила. Внутри камня неярко пульсировал голубоватый огонек.
– Я… не знаю… – пробормотал МакЛауд. – Я… мне надо переодеться…
*
Торопливо покинув неожиданных гостей, МакЛауд заперся в ванной и привалился спиной к двери.
Только сейчас, окончательно придя в себя, он начал понимать, как все изменилось. Первое, что он заметил – Зов Аманды ощущался иначе, чем прежде, слегка приглушенно. И странным образом притихла, отодвинулась недавняя боль и безнадежность, на душе стало серо и тихо. Так бывает, если во время бури войти в теплый, надежный дом, шторм по-прежнему бушует за окнами, а внутри слышен только монотонный гул. Ощущение было новым, но приятным.
Полной загадкой казалось появление камня.
МакЛауд нахмурился, припоминая, как все было, и отчасти преуспел – да, загадочный противник что-то надевал ему на шею! Откуда взялась кровь на рубашке, понятно – МакЛауд помнил, какими бывают ощущения при пробуждении, если тебе перерезали горло.
Зачем все это было нужно?
Подумав, что камень нужно вернуть Аманде, МакЛауд взялся за цепочку, чтобы снять его, но камень вдруг налился свинцовой тяжестью, излучая истомное тепло, – и так не хотелось с ним расставаться!
МакЛауд в ужасе отдернул руку от цепочки. Что это, новое наваждение?
Он все же заставил себя немного успокоиться, вымылся, закутался в халат и вышел в каюту. Прошел к ящику с вещами, старательно не замечая вопросительных взглядов, оделся и только тогда вернулся к Джо и Аманде. Они ждали его там же, у кухонной секции.
Он сел на высокий табурет.
– Выглядишь получше, – заметила Аманда. – Может, ты припомнил, откуда у тебя взялось мое украшение?
– От него, – глядя в стол, произнес МакЛауд. – От того типа. Он надел мне его перед тем, как я потерял сознание.
– Что? – подалась вперед Аманда. – Ты уверен?
– Да. Если ты вспомнишь, у кого мог оказаться твой камень…
Он не договорил, удивившись тому, как внезапно напряглась и выпрямилась Аманда.
– В чем дело?
– Ты что, не чувствуешь? – с новым удивлением уставилась она на него.
– Он не чувствует, – раздался от дверей знакомый голос.
Аманда обернулась. МакЛауд просто привстал – и едва не вздрогнул, узнав в вошедшем своего недавнего противника.
Но голос!
*
Митос неторопливо скинул с головы капюшон и проговорил холодно:
– Он не может чувствовать меня, пока я ему не позволю.
Одновременно с его словами волна Зова, неожиданно отчетливого, на миг оглушила МакЛауда, в полную противоположность странно смягченному чувству присутствия Аманды.
МакЛауд невольно схватился за виски.
– Митос, в чем дело? – недоуменно спросила Аманда. – Что это за маскарад?
– О, просто маленькая хитрость. – Митос подошел ближе. – Видишь ли, люди ведут себя более раскованно, когда думают, что имеют дело с незнакомцем.
– Погоди-ка, – сообразил Джо. – Так это тебя видели мои парни?
– Да, меня. Других Бессмертных здесь не было.
– Не знал, что ты мастер восточных единоборств, – сквозь зубы проговорил МакЛауд.
– Ты многого не знал.
– И ты смог его побить? – недоверчиво переспросила Аманда. – Ты настолько хорош?
– Нет, – усмехнулся Митос. – Он просто очень хотел быть побитым.
– Это не твое дело, – мрачно произнес МакЛауд.
– Ошибаешься. Наш юный друг воспользовался случаем свести счеты с опостылевшей жизнью. Я это предвидел и решил не ждать, пока ему подвернется кто-нибудь, менее заинтересованный в его благополучии.
– Стоп-стоп-стоп! – подняла руки Аманда. – Кто из нас сошел с ума, я или ты? Что ты несешь?
– Я точно не сумасшедший, – улыбнулся Митос. – Аманда, я должен извиниться.
– За что?
– За камень. Хотя я все же думаю, что смогу вернуть его тебе.
– Камень? – МакЛауд снова обрел способность говорить. – Так это твоих рук дело! Но что это означает? И почему я не почувствовал твое приближение?
– В камне искра Огня Великого Источника, – тихо произнес Митос. – Не спрашивайте, как. Это означает связь – и зависимость. Отчасти взаимную.
– Отчасти? – подозрительно переспросил МакЛауд.
– Отчасти. Эта голубая искорка делает то, что пытался сделать тот псих, Крамер. Твоя аура связана с моей, МакЛауд. И подчинена ей.
– Что значит «подчинена»?
– А ты еще не понял? – усмехнулся Митос. – Твоя жизнь больше тебе не принадлежит. С момента, когда твоя кровь коснулась камня и оживила Огонь. Теперь ты не можешь даже прыгнуть под поезд, если я тебе не позволю.
Повисло долгое молчание. Первой заговорила Аманда.
– Он теперь, что? Митос, что ты говоришь? Ты в своем уме?
– Я – в своем. Просто я устал. Мне надоело ходить кругами вокруг твоей, МакЛауд, непонятливости, что-то доказывать, в чем-то оправдываться. Просто надоело. И теперь я буду приказывать, а ты – выполнять приказы и получать пинки за малейшую попытку бунта.
– Ты так уверен, что справишься со мной? – тихо спросил МакЛауд.
– Уже справился. Я знаю силу, о которой говорю. Противостоять ей невозможно. Ты ведь пытался снять камень, верно? Понял, что это непросто?
– И чего ты от меня хочешь?
– Прямо сейчас? Чтобы ты собрал свои вещи и отправился со мной. Ко мне.
МакЛауд тоскливо усмехнулся – сходить с ума, так полностью!
– Хорошо. Я оставлю записку Кассандре.
– Нет. Никаких записок, телефонных звонков и прочей чепухи.
– Но она будет меня искать!
– Это не твоя забота. Собирайся.
Времени на сборы понадобилось немного. МакЛауд только что вернулся из путешествия и не успел разобрать сумку. Митос дождался, пока он соберется, велел подождать на палубе, сам же задержался в каюте.
– Что это такое, Митос? – шепотом спросила Аманда, глядя на него огромными и изумления и страха глазами. – Что это значит?
Он подошел ближе и осторожно взял ее за руку.
Сказал тихо:
– У меня не осталось выбора. Джо еще не рассказал тебе, что случилось? Мне нужно было увести его от Кассандры. Все равно, как, только увести.
– Значит, я была права? – отозвалась Аманда. – Это все она?
– И да, и нет. Сейчас нет времени на долгие объяснения, но поверь, я не хочу ему зла. Увидимся позже, хорошо? Джо, – Он обернулся к Наблюдателю. – Расскажи Аманде про монастырь. И не задерживайтесь здесь. Лучше уходите прямо сейчас. Кассандра наверняка что-то почувствовала и явится в любой момент. Да, Аманда, отгони, пожалуйста, его машину на стоянку.
– Я все еще ничего не понял, – тяжело вздохнул Доусон. – Ну, надеюсь, это ненадолго. Ладно, нечего здесь торчать.
*
Всю дорогу до дома Митоса МакЛауд молчал, отвернувшись и глядя в одну точку на стекле. Все было до крайности странно и нелепо – и камень, и непонятно что означающая зависимость, и вот этот приказ – собраться и уехать. Спорить и сопротивляться он не стал. Но все же надеялся узнать поподробнее, что все это значит. И был почти уверен, что после разговора просто пошлет спятившего Старика ко всем чертям и вернется на баржу!
– Приехали, – сказал Митос.
МакЛауд, очнувшись, выбрался из машины. Вслед за Митосом вошел в дом, где никогда прежде не был. Поднялся на второй этаж.
– Вот твоя комната, – сказал Митос, открывая дверь. – Разденься и оставь здесь вещи. Я тебя жду внизу.
Оставшись один, МакЛауд огляделся, потом поставил сумку на пол, сбросил пальто и сел на край кровати. Происходящее все больше напоминало дурной сон. Он уже не был уверен, что сошел с ума именно Митос. Скорее он сам.
Он заставил себя встряхнуться. Что бы там ни было, раскисать ни к чему.
Решив довести игру до конца, МакЛауд спустился на первый этаж. Комнат здесь было три – гостиная побольше, она же столовая, гостиная поменьше и еще одна, за закрытой дверью.
В маленькой гостиной, стоя у окна, и ждал его сейчас Митос.
– Сядь.
МакЛауд сел на диван, с трудом подавив нехорошее предчувствие. Митос вдруг показался ему совсем иным, непривычным, более отстраненным, холодным, даже надменным.
– У тебя есть вопросы. Спрашивай.
– Вопрос один, – стараясь не поддаваться растерянности, произнес МакЛауд. – Что, черт возьми, все это значит? Что за бред ты нес на барже?
– Ну да, следовало ожидать, – хмыкнул Митос. – Это не бред. Кассандра никогда не упоминала при тебе о существовании древних ритуалов, позволяющих связать вместе ауры Бессмертных?
МакЛауд невольно вздрогнул, и Митос удовлетворенно кивнул:
– Значит, упоминала. Так вот это – первый из них. И самый действенный.
– Зачем? – тихо спросил МакЛауд.
– Вы с Кассандрой не оставили мне выбора. Или я должен был ждать, пока ты найдешь способ избавиться от собственной головы?
– Какое тебе дело? – с трудом сдерживаясь, спросил МакЛауд. – Это мои проблемы, я сам могу разобраться!
– Если бы мог, не сидел бы здесь сейчас, – ответил Митос. – Да, защитник из Кассандры, судя по твоей физиономии, никудышный… Ну что ж, теперь она от этой работы свободна.
– Свободна?
– Именно. Я сам о тебе позабочусь. С ней же ни встречаться, ни даже разговаривать тебе больше не дозволено.
– Ну хватит! – воскликнул МакЛауд, вставая. – Не знаю, что ты себе вообразил, но мне эта комедия надоела. Я возвращаюсь домой.
– Никуда ты не возвращаешься, – жестко произнес Митос.
МакЛауд, уже повернувшийся к выходу, замер и, вздрогнув, поднял руки к вискам.
Боль, непривычная и мучительная, стала сильнее, раскаленным обручем сдавила голову. Борясь с приступом дурноты, он сделал шаг назад и снова сел, вернее, упал на диван. И тут же боль схлынула, так же внезапно, как возникла.
МакЛауд перевел дыхание, потом поднял голову – и, увидев выражение глаз Митоса, все понял.
– Ты… – выдохнул он, все еще не веря своей догадке.
– Умница. Ты сидишь на очень короткой цепи, МакЛауд. Одно резкое движение – и ты это почувствуешь.
МакЛауд смотрел на него молча, в полнейшей растерянности. Потом тихо произнес:
– И зачем? Что тебе нужно?
– Для начала, чтобы ты перестал со мной спорить, – улыбнулся Митос. – А дальше – кто знает?
– Кассандра была права, – тихо сказал МакЛауд, снова поднимаясь на ноги. – Какая же ты мразь!
Митос неторопливо подошел к нему вплотную.
– На твоем месте я был бы осторожнее в выражениях. Хотя ты мне тоже очень нравишься.
МакЛауд не успел ничего ответить. Митос поднял руку и легко, едва касаясь, провел кончиками пальцев по его щеке. МакЛауд на миг оцепенел – а потом брезгливо отстранился и оттолкнул руку Митоса.
И получил увесистую оплеуху!
Рефлекс сработал быстрее разума – ответный удар точно отправил бы Митоса в нокаут. Если бы достиг цели.
Удар провалился в пустоту. Спустя пару мгновений МакЛауд стоял на коленях, уткнувшись в диван, а Митос удерживал его в этом положении за плечо и немилосердно вывернутую руку.
– Попробуй сделать это еще раз – и можешь считать, что стоишь в этой же позе без штанов, – сквозь зубы произнес Митос. – Что будет дальше – догадайся сам. Два раза повторять не буду, так что запомни с первого.
Он выпустил МакЛауда и отступил назад. Тот медленно поднялся, морщась и потирая плечо. Угроза не слишком его задела, хотя демонстрация была впечатляющей.
– Я все еще не понимаю, – тихо произнес МакЛауд. – Как?
– Подумай сам, – пожал плечами Митос, присаживаясь на спинку кресла напротив и складывая на груди руки. – Я не читаю твоих мыслей. Но твои чувства для меня открыты. Поэтому я всегда-всегда буду быстрее. Ну, а силы я тебя тем более могу лишить.
– Болью?
– В том числе болью. Так что о слове «нет» тебе лучше забыть.
– Митос, черт возьми, зачем все это? Ты что, решил мне отомстить?
– Много чести, – усмехнулся Митос. – Я пытаюсь сдержать слово, которое имел неосторожность дать очень близкому другу. Ну а поскольку ты с помощью Кассандры задался целью дозреть до суицида и весьма преуспел в сбивании с толку и запутывании себя самого, пришлось применить что-то более радикальное, чем пустые разговоры. Выражение «разрубить Гордиев узел», тебе знакомо?
– Близкому другу? – недоверчиво переспросил МакЛауд. – Дарию?
– Именно.
МакЛауд уставился на него с новым изумлением.
– И у тебя хватает наглости прикрываться именем Дария?! Да убирайся ты ко всем чертям со своей заботой! – Он сунул руку под воротник свитера, вытащил цепочку с камнем, сорвал с шеи и отшвырнул далеко в сторону.
Он еще успел удивиться тому, что Митос даже не попытался его остановить, только слегка приподнял брови.
А потом пришла боль.
*
Митос молча смотрел, как меняется лицо МакЛауда, как он медленно оседает на диван.
Потом выпрямился, молча пересек комнату и подобрал камень. Даже у его цинизма был предел. Тех кошмарных минут он не смог ни забыть, ни простить, неважно, было это заслуженным наказанием или нет. И не пожелал бы такого даже злейшему врагу.
Он вернулся к дивану и, присев рядом, поднес камень на раскрытой ладони к лицу МакЛауда. Тот судорожно втянул воздух, как будто не дышал все это время, и открыл глаза.
– Возьми, – сказал Митос.
МакЛауд потянулся к камню; его трясло, руки плохо ему повиновались. Когда слабо светящийся камень оказался зажатым у него в кулаке, Митос встал и налил из графина на подзеркальном столике стакан воды.
– Пей.
Несколько крупных глотков окончательно привели МакЛауда в чувство. Митос про себя облегченно вздохнул, когда он поднял голову. В глазах его, позади еще не утихшей боли и ужаса, разгорался упрямый, злой огонек.
Митос вернулся на прежнее место – присел на спинку кресла напротив. МакЛауд помолчал, потом хрипло спросил:
– Что это было?
– Посмотри на камень, – сказал Митос. – Свет пульсирует в такт биению твоего сердца. Это часть твоей ауры, а ее нельзя разрывать. Если ты не сможешь вернуть камень, боль сведет тебя с ума.
– И что? – со злостью произнес МакЛауд. – Думаешь, я начну ползать перед тобой на брюхе?
Митос вздохнул:
– То, что я не хочу ломать тебя силой, не означает, что это невозможно в принципе. Но мне это и не нужно. Я уже сказал, чего хочу – чтобы ты успокоился и перестал со мной спорить. Ты сам себе делаешь хуже, Дункан.
МакЛауд вздрогнул в ответ на звук своего имени.
– От тебя не требуется ничего, просто сидеть тихо. Неужели это так трудно понять?
– Сидеть тихо? И только? А я было подумал…
Откуда у него взялись силы для насмешки?
– Отправляйся к себе, – сказал Митос, никак не реагируя на выпад. – Об остальном поговорим завтра.
МакЛауд с усилием поднялся на ноги. Посмотрел на камень, который до сих пор держал в руке.
– Ты думаешь, я когда-нибудь прощу тебе вот это?
– Тебе многому нужно учиться, Дункан МакЛауд.
– Не у тебя ли?
– Нет, я тебе в учителя не набиваюсь. Ступай.
Он пошел к выходу, но у самой двери обернулся снова.
– Я тебя ненавижу.
– Это твое право, – равнодушно ответил Митос.
Оставшись один, добавил уже про себя: «Теперь у тебя есть для этого основания…»
*
МакЛауд вошел в комнату, которой предстояло стать его жилищем, плотно притворил дверь и тяжело сел на кровать.
Как ему хотелось сейчас проснуться и понять, что все это было просто кошмарным сном – и поездка в монастырь, и Ричи, и вся эта нелепая история с камнем! Но ничего не исчезало.
Митос.
Даже думать о нем МакЛауду сейчас не хотелось. Было совершенно непонятно, как это чудовище могло так долго прикидываться другом. Теперь ничего, кроме ненависти и отвращения, МакЛауд к нему не испытывал. И так мерзко было осознавать, что этот ублюдок способен сделать с ним все – все! – что угодно!
Но что делать теперь?
Смириться и переждать МакЛауд даже не думал. Попытка выбросить камень очень наглядно показала, что его ждет в случае бунта. До сих пор он считал, что знает, что такое боль.
Что толку лгать самому себе? Если Митос даже просто пригрозит этим еще раз, у него не хватит духа спорить, потому что такого не вынести никому. Но как Старику удалось заполучить такую силу?
Вспомнив о пережитом ужасе, он снова вздрогнул и крепче сжал «украшение» в кулаке. Потом, спохватившись, надел его на шею. Нет, не так все просто! В любом случае, нужно суметь встретиться с Кассандрой и рассказать обо всем ей. Она упоминала о каких-то древних ритуалах, может, она знает, как можно освободиться от этого?
Страхи страхами, а усталость делала свое дело. Ночь накануне тоже была бессонной, потом – долгая дорога, и вечер.
МакЛауд разулся, лег на кровать и, вытянувшись, расслабился. Никакие голоса и призраки в дремотную тишину не вторгались, и незаметно для себя он провалился в глубокий, без сновидений, сон.
*
Митос еще долго сидел в гостиной. На душе у него было пусто.
МакЛауд никогда его не простит. Если выживет. Он знал это, продумывая план действий, и не думал, что ошибется. Но, чтобы победить, нужно идти вперед. Не оглядываясь.
Устав сидеть и смотреть в одну точку, Митос ушел в свою спальню. Зажег ночник, не раздеваясь, лег на кровать и уткнулся в подушку.
Наверно, он задремал. Сквозь сонную истому услышал голос. Голос обращался не к нему, но звучал отчетливо, призывая, обещая что-то – прекрасный, как пение сирен.
Сирен?
Задержавшись на тонкой грани яви и сна, Митос прислушался. Голос становился все отчетливее и вдруг разом потерял всю красоту, превратившись в холодный набор механических звуков, лишь слегка украшенный подобием пары музыкальных фраз.
Митос открыл глаза и рывком сел. Столь явственно «голоса» генератора он еще не слышал.
Когда, черт возьми, МакЛауд успел попасть к ним на крючок?! Он же даже не приближался к проклятому месту!
Выходит, что все это время он был вот под таким давлением? Как он вообще не сошел с ума?
Воздух в комнате всколыхнулся от невесть откуда налетевшего сквозняка. Следом появилось твердое ощущение, что в комнате кто-то есть. Кто-то посторонний.
Митос оглянулся.
На фоне окна, освещенного снаружи дальними огнями, четко выделялся темный силуэт. Митос потянулся к стене над спинкой кровати и включил светильник.
– Грэйсон?
Он медленно встал и сделал несколько шагов в сторону окна. Кассандра, помнится, сболтнула что-то о голосах во сне и о призраках.
– Я не твой гость, Митос, – произнес Грэйсон, улыбнувшись. – Надо отдать должное, твоя защита хороша. Просто так мимо нее не пройти. Нет-нет, не нужно растворять меня в воздухе. Я не враг.
Митос подошел ближе, соображая.
– Так ты приходил к нему прежде?
– Да. Тысячелетний цикл завершается, Митос. В движение пришли силы, чудовищные по мощи.
– Это не в первый раз?
– Разумеется. Но на сей раз в мире появилось нечто, мешающее нормальному течению событий.
– Надеюсь, мне не придется спасать мир? – изогнул бровь Митос.
– О, нет, мир спасется сам. Мощь Источника слишком велика, чтобы ей легко было нанести урон. Но в этой цепи есть слабое звено.
– Кто?
– Избранный. Он сделал свое дело, не допустив в мир Демона. Но теперь те же силы, уходя, могут увлечь за собой его.
– И ты ему говорил то же самое? – спросил Митос, пытаясь сопоставить эту новость с тем, что было известно ему самому.
– Я не магнитофонная лента, Митос, – скривился Грэйсон. – Я не могу сказать больше, чем человек способен услышать. Но я предупредил его, а потом не мог к нему приблизиться – из-за женщины.
– Значит, она все-таки защищала его?
– Защищала. От понимания того, что с ним происходит и что может произойти. А с ней, в отличие от тебя, я говорить не мог. Ну что ж, теперь, думаю, мне и не придется больше проходить барьер.
– Ты так уверен, что я справлюсь? – тихо спросил Митос.
– Главное, что ты в этом уверен. Ты всегда был упрямым сукиным сыном. – Грэйсон снова иронически улыбнулся. – И уж если что вбивал себе в голову, то остановить тебя было никому не под силу. Так что, желаю удачи.
Митос прикрыл глаза, переваривая услышанное. А когда открыл их, в комнате никого не было. Он коротко вздохнул и вернулся на кровать. Откинулся на подушки и закрыл глаза.
Все было намного хуже, чем ему казалось прежде.
*
Кассандра приехала на баржу под утро. Она вообще не собиралась возвращаться раньше следующего дня, но планы пришлось изменить.
…Их с Дунканом близость не ограничивалась совместным проживанием. Даже на большом расстоянии она могла ощущать его присутствие, знать, плохо ему или хорошо, и почувствовала бы, случись с ним беда. Ей очень не хотелось отпускать его одного в это аббатство, но он настаивал. И она согласилась, боясь вызвать ненужные подозрения.
А вчера она уловила исходивший от него всплеск боли и отчаяния, но больше ничего увидеть не смогла. Потом пришло ощущение дороги, и она решила, что он на пути к Парижу.
Этой ночью связь вдруг пропала. Нет, если бы он умер, она бы это поняла и почувствовала. Но было иначе – будто опустился невидимый занавес. Это было очень нехорошим знаком. Кто мог так завладеть его душой?
На барже было пусто, но Кассандра сразу поняла, что Дункан здесь побывал. А потом ушел. Но почему? И не оставил даже записки?
Она села на диван перед камином и, закрыв глаза, попыталась сосредоточиться. Нужно было узнать, что здесь произошло.
Да, Дункан был здесь. Но не только он. Как минимум еще один Бессмертный.
Кассандра мысленно потянулась к МакЛауду, пытаясь нащупать утерянную связь, и это ей почти удалось. Почти. На пути снова встала невидимая, но неодолимая преграда, и…
Глаза, темные, с золотыми искрами на самом дне, глянули на нее в упор с насмешкой и с презрением.
Это видение выбросило ее из транса, заставив задохнуться и схватиться за край дивана, чтобы не упасть. Отдышавшись, Кассандра снова откинулась на спинку и утомленно прикрыла глаза.
Понятно, кто встал у нее на пути.
Сюрприз. Неприятный. Однако признавать себя проигравшей Кассандра не собиралась. Один удачный ход – еще не вся партия.
========== Глава 39. Короткое затишье ==========
Первое, о чем подумал МакЛауд, проснувшись – уже утро и он прекрасно выспался. Потом, разом вспомнив вчерашние приключения, торопливо сел на кровати.
Нет, ему ничего не приснилось.
Он пошарил под воротником свитера – надо же было уснуть в одежде! – и нашел цепочку. Камень был на месте, мерцал внутри голубоватый огонек.
Хорошее настроение МакЛауда улетучилось. Он встал и отправился в маленькую туалетную комнату, дверь туда была прямо из спальни. Ванны не было, но ему хватило и душа.
Заканчивая туалет, он снова припомнил вчерашнюю ночь. Митос что-то говорил о том, что Кассандра была плохим защитником. Можно было сколько угодно считать его слова ложью и клеветой, факт оставался фактом – так хорошо, как сегодня, МакЛауд уже давно не отдыхал.
Он еще раз критически окинул взглядом свое отражение в зеркале, поправил ремень и, решительно вздохнув, вышел из комнаты.
В маленьком холле никого не было. МакЛауд хотел было спуститься вниз, но заметил, что дверь напротив – очевидно, в спальню хозяина – приоткрыта. Ощутив укол любопытства, он неслышно подошел к двери и заглянул внутрь. Потом, убедившись, что комната пуста, открыл дверь пошире.
Единственной массивной деталью обстановки здесь была кровать – роскошное ложе под серебристым покрывалом. Остальное, казалось, было только свет и ветер. Стекло, металл, серые и голубые цвета, матовые плафоны светильников…
Внезапно МакЛауду явственно припомнился день, когда он впервые оказался в жилище Старейшего. Там тоже было много стекла и металла, серых и голубых тонов. Неполных пять лет прошло с тех пор. Что с ними стало за эти пять лет?
«Mi casa es su casa». Мой дом – твой дом.
Какой же злой насмешкой звучали эти слова сейчас!
МакЛауд отвернулся и прикрыл дверь. Интересно, Кедвин бывала в этой спальне? И что она скажет, когда узнает, что здесь творится?
Незачем об этом думать, решил МакЛауд. Какое это имеет значение для него?
*
Услышав шаги на лестнице, Митос отложил книгу. Выпрямился и придал лицу безразличное выражение. То, что МакЛауд, войдя в комнату, не пожелал ему доброго утра, его не удивило и не расстроило.
– Сядь, – сказал он. Подождал, пока МакЛауд сядет на диван напротив. – Судя по твоему цветущему виду, выспался ты неплохо.
– Откуда ты знаешь?
– Я уже говорил тебе, что Кассандра – никуда не годный защитник? Ну что ж, полагаю, ради хорошего утра, мне не придется клещами тянуть из тебя ответы на несколько вопросов? – Митос встал и прошелся по комнате. – Скажи мне, пожалуйста, – он отчетливо надавил на «пожалуйста», – ты ведь скептически относился к идее генератора?
– Ну-у… отчасти, – отозвался МакЛауд.
– И ты никогда не встречался с его создателем или его помощниками и не бывал в том особняке?
– Ты же знаешь, что нет.
– Думал, что знаю. Но тогда каким образом этому типу, Крамеру, удалось заполучить запись кода твоего энергополя?
– Что? – вскинулся МакЛауд. – Да я даже близко к этому чертову особняку не подходил!
– Предположим. Ну а в подвале с тобой не происходило чего-нибудь непонятного? Головокружения, дурноты, каких-нибудь болезненных ощущений?
– Н-нет…
– Точно? А если хорошо припомнить?
– Ну… – замялся МакЛауд, – то есть… в одном коридоре у меня закружилась голова, но это сразу прошло… только потом было странное чувство…
– Понятно. Когда у тебя начались кошмары? Все эти голоса во сне, призраки? До или после этого происшествия?
– После.
– Кому ты говорил об этом? Кассандре?
– Никому.
– Никому? Гениально. Кто к тебе приходил?
– В каком смысле?
– Ну, чьи призраки ты видел?
МакЛауд на секунду замешкался с ответом. Потом сказал:
– Грэйсона.
– Еще?
– Нет, больше никого. Но откуда ты знаешь?
– Привыкай к тому, что я многое знаю. О чем он говорил с тобой?
– Предупредил, что мне угрожает опасность. И что я должен быть осторожен в своих желаниях.
– Ну, а что предшествовало событиям в аббатстве?
– Я не хочу об этом вспоминать.
– И тем не менее. Явление Ричи не было для тебя неожиданностью?
– Ну… я видел сон. Накануне…
– Сон?
– Да, это точно был сон. Я видел Ричи. Он сказал, что я мог бы вернуть его назад, если бы захотел.
– И ты захотел?
– Ты же понимаешь, я всегда этого хотел!
Митос посмотрел на него задумчиво:
– Как видно, предупреждения Грэйсона ты пропустил мимо ушей. Ну что ж, картина ясная, остается решить, что делать дальше.
МакЛауд поднял на него взгляд:
– Значит, тогда, в монастыре, это не было галлюцинацией? И… значит, Ричи жив?
– Ты снова забываешься, Дункан. Твое дело сейчас отвечать на вопросы, а не задавать их. Впрочем, я уже узнал то, что хотел… Можешь спрашивать.
МакЛауд помолчал. Митос ожидал, что он повторит вопрос о Ричи, но МакЛауд, поколебавшись, спросил о другом:
– Когда ты меня отпустишь?
– Никогда.
– Никогда? Что значит – никогда?
– Я не могу отпустить тебя, Дункан. Ты должен вернуть себе свободу сам.
МакЛауд посмотрел с недоверием:
– Что это значит?
– Это значит, – разъяснил Митос, – что ты сам должен понять, что именно освободит тебя от этой зависимости. Решение может быть очень сложным и очень простым, но оно должно вырасти в тебе.
– И… если я освобожусь… я потеряю защиту, о которой ты говорил?
– Если ты сумеешь освободиться, – уголком рта улыбнулся Митос, – защита будет тебе не нужна.
– И сколько времени нужно для этого? – напряженно спросил МакЛауд.
Митос пожал плечами:
– Никто не знает. Может быть, день, может, месяц. Может, год. Это будет зависеть от тебя.
– От меня? И ты даже не скажешь, что именно для этого нужно? По-моему, это не очень-то честно.
– По-твоему, – сказал Митос уже без улыбки. – Нечестно это по-твоему. С чего бы мне стараться быть по-твоему честным? То есть я мог бы, но проблема в том, что ты не умеешь ценить доставшееся тебе даром. Я никогда не отказывал тебе ни в помощи, ни в ответах на какие-то вопросы. И ничего не требовал взамен. Однако ты доказал, что такая дружеская поддержка для тебя не имеет никакой ценности. Так что отныне ни одного ответа и ни одной подсказки просто так ты не получишь. Ну, а на данный момент, все, что от тебя требуется, – это сидеть тихо и ни во что не вмешиваться. Чем заняться, ты, полагаю, найдешь… А мне пора.
– И я что, должен безвылазно сидеть в четырех стенах? – глядя в пол, спросил МакЛауд.
