Текст книги "Путь к тишине. Часть 3 (СИ)"
Автор книги: Сиреневый Кот
Жанры:
Прочие детективы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)
– Поэтому ты счел, что данное слово не нужно держать?
Он просто задал вопрос, без намека на упрек или обвинение. Митос удивленно приподнял брови и округлил глаза:
– Я нарушил слово? И когда я успел?
МакЛауд на миг смутился – его удивление выглядело очень искренним:
– А на кладбище мне что-то привиделось?
– Ах, вот ты о чем… Если не секрет, откуда уверенность, что это была та же самая сила?
– Я… – МакЛауд споткнулся и, сообразив, невесело рассмеялся. – Да. Следовало подумать раньше… Прости. Больше ты ничего мне не расскажешь? Об этой силе, о… том, для чего делалось то, что делалось?
Митос коротко вздохнул и, отвернувшись, двинулся дальше по тропинке. МакЛауд поспешил его догнать.
– Если бы ты задал этот вопрос тогда, я бы кое-что тебе объяснил. Сейчас ответ будет «нет».
– Почему? Потому что я тебя подозревал в обмане?
– Нет. Но избыток информации вреден там, где нет понимания сути происходящего, – покачал головой Старейший. – К тому, чтобы наша дружба превратилась в черт знает что такое, мы приложили руку оба, и неизвестно, кто больше. Я не собираюсь растолковывать, в чем состояли твои и мои ошибки, но сам ты, боюсь, без подсказки не справишься. Так вот, твоя проблема в том, Дункан МакЛауд, что тебе всегда и во всем нужна точка отсчета.
– Точка отсчета?
– Да. Эталон, абсолют, незыблемая основа. Это дало Кассандре возможность тобой управлять. Это же мучает тебя теперь. Достаточно было просто заменить одну точку отсчета на другую, и та же логика стала приводить к совсем другим выводам!
– Так все дело в Кассандре?
– Дело в тебе. Можно даже привести пример. Позволь угадать, что говорила тебе обо мне Кассандра… Что я пользуюсь твоей наивностью, чтобы втереться к тебе в доверие. Что я нуждаюсь в обществе молодых и полных жизни Бессмертных, чтобы поддерживать свою гаснущую волю к жизни. Что высасываю их силы, как вампир, а потом бросаю, и с ними происходит примерно то же, что с Байроном… Так?
– Ну, – МакЛауд почувствовал, что краснеет. – Почти что так.
– Вот видишь… В каком-то смысле это так и есть. Да, мне в самом деле идет на пользу общение с такими, как ты. С такими, каким ты был, если точнее. С молодыми, полными сил, не растерявшими вкуса к жизни… В моем возрасте это неудивительно. Да, мне несложно произвести нужное впечатление при знакомстве, но разве ты сам этим умением не обладаешь и не пользуешься? Люди об этом целую науку придумали. Да, можно сказать, что я нуждаюсь в такой эмоциональной подпитке. Но плохого в этом что? С каких пор делиться своей радостью и вкусом к жизни стало вредно для здоровья? И разве я даю взамен меньше, чем беру? Да, Байрон не был создан для нашей жизни, ему не стоило рождаться Бессмертным… Но причем здесь я? Я был рядом с ним, я любил его. Но разве я виноват в том, что он родился таким, каким родился?
– Она говорила и другое, – вздохнул МакЛауд. – Например, что ты всегда ведешь дела так, чтобы было, чем доказать свою преданность любой стороне конфликта.
– Ну да, – легко согласился Митос. – А как еще можно вести дела, если ты шпион или агент, работающий под прикрытием?
– И что ты заботишься и приходишь на помощь своим… мгмм… жертвам раньше, чем эта помощь будет действительно нужна, и этим лишаешь их возможности самостоятельно решать свои проблемы. Это делает их зависимыми от тебя.
– Вот как? Это что-то новенькое. И сколько раз я лишал тебя возможности самостоятельно решить свои проблемы?
– Нисколько, в том-то и дело, – тяжело вздохнул МакЛауд. – Я ведь это и пытаюсь сказать – я сам не пойму, почему все так вышло. Почему вся эта чушь стала мне казаться очевидной истиной! Я пытался опровергнуть эти идеи, а вместо этого находил новые доказательства… Не хочется валить все на Кассандру, не верю я, что все так просто.
– Разумеется, нет. Но точка отсчета… Точка отсчета, Дункан. По некой причине ты решил, что вот питаться чужими эмоциями – это очень плохо, и в дальнейшем исходил из этого утверждения. Ты решил, что вести двойную игру – это опять же плохо и нечестно, как будто сам никогда не играл в шпионские игры. Построение же логических выводов на основе неверных посылок чревато получением ложного результата.
Митос помолчал немного, но потом продолжил:
– Дункан, а тебе не приходит в голову, что все твои подозрения и опасения на мой счет могли оказаться истиной?
МакЛауд остановился, будто налетев на стену.
– Митос, что ты говоришь?
– Я говорю, что у тебя столько же оснований не доверять мне, сколько поводов доверять.
– Митос, ты меня пугаешь!
– Вот оно опять – точка отсчета, – хмыкнул тот. – Все вернулось на круги своя, я снова твой друг, значит, ничего плохого от меня исходить не может.
– Ну, не знаю. И не понимаю, к чему ты клонишь. Почему я должен ожидать беды от человека, которому обязан жизнью?
– А приходилось ли тебе прежде иметь дело с представителями старшего, так сказать, поколения Бессмертных?
– До Дария и Грэйсона – нет.
– Ну, о Дарии сейчас говорить не стоит… А Грэйсон какое на тебя произвел впечатление?
– Сложное.
– А подробнее?
МакЛауд, подумав, сказал тихо:
– Я боялся его. И не знаю, что казалось страшнее – проиграть или победить. Вообще именно так я боялся впервые в жизни… А он…
– Полагаю, чувство страха не было взаимным.
– Нет. Он говорил, что я симпатичен ему, хотя я тогда воспринимал это только как уловку. Он несколько раз смотрел на меня с улыбкой. Мне, опять же, казалось, что он насмехается. Но последний раз он улыбался, когда я выбил у него из рук меч.
– Вот видишь! Пойми, Дункан… хотя, возможно, тебе еще предстоит дорасти до понимания этих вещей… Старшие Бессмертные не всегда оказывают покровительство только тем, кого хотят видеть своими друзьями или союзниками. Мне известно не один и не два случая, когда будущих противников и врагов опекали точно так же, как друзей и учеников. Догадываешься, почему?
– Догадываюсь. Но не хочу думать, что ты видел во мне потенциального врага или противника.
– А я этого не говорил. Я вообще не собираюсь объяснять тебе мотивы своих решений. Я хочу добиться другого.
– Чего же?
– Того, чтобы ты сам смог дать оценку нашим отношениям. От начала до конца.
МакЛауд вздрогнул, и Митос усмехнулся:
– Хотя ладно, о конце пока говорить не будем. Мы оба живы и не собираемся друг друга убивать, так что будущее пока что для нас не закрыто.
– И на том спасибо, – съязвил МакЛауд. – Но пока что я мало понял в твоих рассуждениях.
– Даже о точке отсчета?
– Нет, это понять можно.
– Ну так пойми и остальное. Ты считал, что у меня нет ни чести, ни совести, но это не более чем производные от очень быстро преходящих понятий. Конечно, моя биография не безупречна… Но ведь не все обычаи и традиции времен твоей молодости сейчас считаются нужными и справедливыми. Все преходяще, Дункан, все. Мораль, религия, понятия о правильном и неправильном.
– Может быть, ты и прав, – тихо сказал МакЛауд, глядя себе под ноги. – Но поверить в это… Если нет ничего незыблемого, как жить? Как выбирать дорогу?
– Это и есть самое сложное, – отозвался Митос. – Научись находить точку отсчета в себе самом. Доверять себе, а не кем-то придуманным правилам. Тогда не будет страха сделать неверный выбор.
– Даже так?
– Да. Потому что универсально верного выбора не существует. Есть то, что приемлемо для тебя, для твоей натуры. Тебя сегодняшнего… Оно может оказаться неприемлемым для тебя завтрашнего. С этим тоже нужно учиться жить. Научишься – и будущее будет принадлежать тебе всегда. Застрянешь в прошлом – и в прошлом же исчезнешь, так же, как многие из тех, с кем тебе приходилось сражаться.
– Но чем тогда я буду отличаться от тех, с кем приходится сражаться? Любой из них делал то, что считал нужным и правильным сам, без оглядки на чьи-то правила.
– Далеко не любой. Отрицание правил – такая же ловушка, как слепое им следование. Дункан, не нужно быть в чем-то виноватым, чтобы проиграть бой сильному противнику, и не нужно быть кругом правым, чтобы победить. Ты не избег ловушки, начав связывать свои победы с ощущением собственной правоты. Однако то, что ты хорошо дерешься, означает только то, что ты хорошо дерешься. Только этого для выбора пути недостаточно.
МакЛауд недоверчиво качнул головой:
– По-твоему, любое решение хорошо и правильно, если не оглядываться на чужие правила?
– Ты у меня это спрашиваешь? – с невеселой усмешкой отозвался Митос. – Зная, что я полжизни провел, скрываясь от мной же содеянного в прошлом? Нет. Любое решение может обернуться и злом, и благом, принести и радость, и боль. И то, что представляется благом сейчас, может обернуться бедой завтра. Впрочем, это ты и сам знаешь. Но любое решение должно быть твоим решением. И отвечать за то, что решил, ты будешь сам. Если придется, заплатишь жизнью. Но за себя, Дункан. Не за чью-то ложь, или правду, неважно. Понимаешь? За себя.
Он отвернулся и пошел дальше, молча и глядя себе под ноги.
– Как же, оказывается, все просто, – проговорил МакЛауд, догоняя его. – И все мучения – всего лишь фантазии неопытного юнца. Почему раньше ты не говорил ничего такого?
– А ты бы меня услышал, начни я толковать обо всем этом года три-четыре назад? Уверен, что нет.
– Почему?
– Потому что ты меня в принципе не слышал. Неважно, о чем я говорил. То, что шло вразрез с твоими понятиями, ты просто снисходительно мне прощал – мол, что с него возьмешь, с бессовестного.
МакЛауд горько улыбнулся:
– Да, почти так.
– Ну, а теперь ты, наконец, созрел для того, чтобы количество перешло в качество. Дело за малым – научиться жить по этим новым правилам. Ты неплохо обосновался здесь, самое место посидеть и подумать, – Митос вздохнул и улыбнулся: – Я очень тебя прошу, не трать время на биение себя в грудь. Твои подозрения могли оказаться правдой, и тогда ты бы точно гордился своей проницательностью.
Некоторое время они шли по тропинке молча. Потом МакЛауд задумчиво произнес:
– И снова ты говоришь и делаешь не то, чего я от тебя ждал. Я точно был прав в одном: я тебя совершенно не знаю.
– Правильно, – согласился Митос. – Но знаешь ли ты хоть кого-нибудь так, как хотел бы знать меня? Говорят, смертных понять легче, ибо их память короче нашей. Можешь ли ты сказать, что знаешь, например, Джо?
– Когда-то думал, что знаю, – отозвался МакЛауд. – Потом вдруг понял, что нет.
– После столкновения с Трибуналом Стражей?
– Да.
Митос наклонил голову:
– Вот еще одна черта твоего характера, которая основательно портит тебе жизнь. Ты нелюбопытен. Вернее, любопытен избирательно. Когда с Джо сняли все обвинения и восстановили в правах Наблюдателя, ты не захотел узнать, в чем причина столь резких перемен во взглядах.
– Мне казалось, я знаю достаточно.
– Вот именно, казалось. Признаться, для меня загадка, как ты умудрился столько лет быть другом Наблюдателя, причем не рядового, и при этом так мало знать об Ордене. То, с чем тебе пришлось столкнуться, только верхушка айсберга! И даже Джек Шапиро был не так прост, как могло показаться. Не говоря о том, что сквозь тысячелетия истории Орден вели не Шапиро и не Хортоны.
– Я это уже видел, – хмыкнул МакЛауд.
– Верно. Это еще тема для размышлений на досуге. Орден Стражей – серьезная составляющая нашей жизни, с которой приходится считаться. И насчет их миссии лучше иллюзий не питать. «Наблюдать и не вмешиваться» – средство, а не цель.
– Но тогда цель?.. Если не охота на нас…
– Нет, не охота. Баланс сил, Дункан. Они своим знанием и присутствием лишают нас преимущества, которое дает наше Бессмертие. И в этом смысла куда больше, чем в невнятных лозунгах или истериках всяких Хортонов. Они именно Стражи, а не просто зрители на Большой Игре.
МакЛауд снова помолчал, потом улыбнулся:
– Как странно. Я так ждал этого разговора, мне казалось важно объясниться, попросить прощения… А вместо этого я получаю инструктаж по части приведения в порядок своих мыслей в условиях монастырской жизни.
– Ну вот, ты уже способен шутить, – сказал Митос. – Значит, все не так плохо. Инструктаж… Да, это подходящее слово. Именно инструктаж. Потому что все эти переживания – объяснения, извинения – попадают под одно определение. Точка отсчета. Посмотри на вещи с другой стороны, и увидишь, что моей вины в случившемся куда больше.
– Ну, в это я не поверю.
– Откуда вдруг такая твердость в вере?
Говорить об этом не хотелось, но МакЛауд все-таки решился:
– Митос, я… Понимаешь, пока ты лежал в коме, у меня было видение. Я был сначала в лабиринте, как тогда, когда… ну, ты понимаешь. А потом Грэйсон привел меня к Источнику.
– К Источнику? – удивился Митос. – Ты видел Источник?
– Да. Большой зал, по одной стене течет водопад… Вернее, не совсем водопад, а… Ты знаешь, что это за место?
– Да, знаю. И что ты еще там видел, у Источника?
– Тебя. Нет, наверно, это не был ты настоящий, раз ты сам этого не помнишь. Но еще я видел…
– Что?
– Себя. Твоими глазами.
По лицу Митоса прошла тень.
– Вот оно что… А я и впрямь не мог понять, с чего вдруг ты начал каяться в том, в чем не был виноват.
– Не был виноват? – вспыхнул МакЛауд. – Митос, я… Понимаешь, я все время думал не о том. Мне уже стало казаться, что все беды… и Демон, и смерть Ричи… все валится на меня из-за того предательства!..
– Предательства?
МакЛауд остановился, всматриваясь в лицо Митоса и пытаясь понять, в самом деле он не понимает, о чем речь, или только делает вид, желая заставить самого МакЛауда объяснить суть своего греха. Но начатое нужно доводить до конца, иначе и начинать смысла не было.
– Дело не в том, что я поверил Кассандре сейчас и начал считать тебя своим врагом. Тогда, с Кроносом… Кассандра ничего мне не рассказывала и ни к чему не принуждала. Я сам. Я… это трудно объяснить, но… Я сам хотел, чтобы все это было правдой. Я думал… Да ни о чем я не думал! Просто так оказалось проще! А там, у Источника… я вдруг увидел все это, увидел и почувствовал, сколько раз причинял тебе боль – просто потому, что не понимал!
Он умолк, не найдя, что еще сказать. Митос смотрел на него молча, без тени гнева или обиды. Так, как смотрел, когда разыскал, чтобы помочь избавиться от Темной Силы – спокойно, мягко и сосредоточенно.
МакЛауд перевел дыхание и проговорил совсем тихо:
– Я знаю, что ты хотел мне помочь справиться с Демоном.
– Да? А почему не помог – тоже знаешь?
– Нет, но… точно не потому, что не пожелал или испугался!
Митос продолжал молчать, сосредоточенно думая.
– Воды Источника могут даровать не только успокоение, – проговорил он наконец, как будто что-то для себя решив. – И открыть не только истину.
– Ты хочешь сказать… что это видение могло не быть правдой?
Старейший улыбнулся, по-своему, только глазами и уголками губ. Шагнул ближе к МакЛауду и мягко положил раскрытую ладонь ему на грудь, против сердца:
– Правда здесь, Дункан. И всегда здесь была. Точка отсчета. Начало и конец. Даже Источник не покажет больше, чем ты способен увидеть.
И, отступив, снова неспешно двинулся по тропе.
Шагов двадцать они прошли молча. Потом МакЛауд решился прервать молчание:
– Когда я слушаю тебя, все кажется просто и ясно. Но на деле будет много сложнее. Я чувствую себя не то чтобы больным, но…
– Никто и не говорит, что будет просто, – согласился Митос. – Но на твоей стороне главный союзник – время. Не спеши. Тебе есть с кем поговорить и посоветоваться. Не торопись возвращаться в мир, срочности в этом нет никакой.
– Но в то, что в моем лице ты хотел видеть только достойного наследника своей силы, я все равно не поверю, – вспомнил удивившее его откровение МакЛауд.
– Tempora mutantur et nos mutamur in illis, – снова улыбнулся Митос. – Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Я хотел видеть в твоем лице друга. Но как знать, быть может, для меня завтрашнего мои сегодняшние желания не будут иметь такого большого значения.
– И в это я тоже не верю.
– Время покажет. Ну вот, мы пришли. В монастыре я показываться не хочу, так что дальше иди один.
– Как, ты уходишь?..
Митос остановился на тропинке, спокойно глядя на стоящего в паре шагов МакЛауда:
– Разговор окончен. Я сказал все, что хотел… Хотя и не все, что ты хотел услышать. Убедил ли я тебя хоть в чем-нибудь?
– Убедил, – отозвался МакЛауд. – Спасибо.
– Не за что. Считай, что я просто не люблю оставлять работу незаконченной. До встречи, Дункан МакЛауд. До нескорой встречи.
– Нескорой?
– Я уезжаю. Адаму Пирсону пора исчезнуть по-настоящему. Когда и где мы увидимся снова – не знаю. На всякий случай прощай.
– Нет, – покачал головой МакЛауд. – До свидания.
– Да, конечно. Именно это я хотел сказать.
Он еще раз улыбнулся, светло и как-то отрешенно, и пошел обратно по той же тропинке, не торопясь и не оглядываясь.
МакЛауд постоял, припоминая только что состоявшийся разговор. Снова, как часто бывало с Митосом, все получилось не так, как он ожидал. Все оказалось совсем иначе, чем ему виделось…
Ну что ж, нужные советы он получил, осталось суметь ими воспользоваться.
Он прошел через калитку во двор обители, миновал несколько пустых дорожек и аллей и добрался до маленького садика, где любил проводить часы отдыха настоятель монастыря.
Ансельм был там. Увидев МакЛауда, он мягко улыбнулся:
– Дункан? Рад тебя видеть.
– И я… Помнишь, ты говорил, что хорошо владеешь мечом?
– Ну да. А что?
– Я хотел немного размяться. Составишь компанию?
*
Шоссе.
Прекрасный символ вечной жизни и вечного движения по кругу.
Митос вел машину в сторону Парижа, мыслями же был очень далеко. Нечасто его посещало столь совершенное чувство окончания пути. Нечасто даже в его долгой жизни случались моменты, когда не оставалось незаконченных дел. Теперь был один из них.
Никаких сожалений он позади не оставлял. Где-то под обрывом у поворота дороги догорали обломки машины Кассандры. Кому придет в голову подозревать, что это не несчастный случай, каких множество бывает на дорогах? Наблюдатели из спецгруппы наверняка уже доложили своему шефу, что их объект воспользовался переданной информацией по назначению и с максимальным эффектом, и получили приказ снять особое наблюдение. Дункан МакЛауд, конечно, узнает обо всем, в свое время. Но вряд ли будет сильно переживать. Ему, Митосу, до этого уже не было дела.
С прошлым он, насколько мог, разобрался, и возвращаться больше не хотел.
Его ждало будущее.
========== Эпилог ==========
Вот уже полгода, как я живу здесь. Зима кончилась, скоро закончится весна. Скоро лето…
До полного исцеления мне еще далеко. Я все еще беззащитен. Но теперь у меня есть надежда.
Я не думал, что мне позволят какие-то встречи и посещения, но Ансельм напомнил, что здесь не тюрьма и не психиатрическая клиника. Так что у меня бывают и гости.
Первым начал навещать меня Джо. Он приезжает аккуратно, каждый месяц, рассказывает новости. Сначала опасался, видимо, потревожить меня, но потом понял – никаких потрясений его рассказы не вызывают.
От него я и узнал о смерти Кассандры. Наблюдателей тогда рядом не было, но факты сопоставили. Значит, то, что я видел перед появлением Митоса, – их с Кассандрой поединок. Митос скрыл от меня эту подробность, но я в этом его не виню. Он так решил, значит, так было нужно.
При этом известии я почти ничего не почувствовал. Может быть, потому что уже сделал все свои выводы.
От Джо я узнал также об исчезновении самого Митоса. Они с Кедвин сначала открыто уехали на Санторини, там у него вилла. А потом… Однажды они отправились на морскую прогулку, позже течение пригнало к берегу пустую яхту. Просто и изящно. Он всегда был мастером уходить от слежки.
Пару раз меня навещала Аманда и еще два раза Мишель. Аманда, как всегда, все поняла правильно. Почему я считал ее легкомысленной и нуждающейся в советах и опеке? Ведь она разобралась в ситуации много раньше и вернее, чем я. Она одобрила мое намерение удалиться от мира, чтобы спокойно разобраться в себе.
А Мишель… Для нее мое состояние сродни болезни, от которой нужно вылечиться. Даже такая наивная поддержка сейчас кажется мне благом. Надеюсь, она окажется права, и моя «болезнь» не затянется надолго.
Да, теперь я не расстаюсь с мечом. Конечно, в аббатстве, на Священной Земле, в оружии нет нужды. Но я не собираюсь провести здесь весь остаток жизни. Это лишь отдых, передышка на долгом пути.
Мои руки не должны ничего забыть. Однажды все изменится. Однажды прозвучат слова: «Я Дункан МакЛауд из клана МакЛаудов. Я вернулся!»
Я знаю точно, что так и будет.
А до тех пор, мне нужен отдых.
И тишина.
