Текст книги "Четкие линии (СИ)"

Автор книги: Шион Недзуми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)

Вот так, концы в воду. Свидетели долго не живут. Если невыразимцы следят за выпуском манги, ничего не найдут. Сириус отчий дом в бурной молодости не любил, а Снейп легко докажет, что никаких воспоминаний ему не передавали. Зато может рассказать, что действительно уничтожил дневник. И кто его об этом попросил. Но тут уже ничего не попишешь. Я не могу неожиданно изменить способ повествования или увести историю от главных действующих лиц. Так как об интересе Отдела знает только наша компашка, это будет выглядеть подозрительно.

Мерлин, как же легко стать параноиком!

И какое счастье, что есть браслет Салазара!

И сам Салазар, м-м-м…

Манга пошла на “ура”, Гермиона радовалась как ребенок, тем более, Мышка в манге упомянул, что Том Реддл начинал профессиональную деятельность у Горбина. Легко выяснимый факт, надо лишь поискать.

Зеркалу она обрадовалась еще больше, видно было, что девушке стало чуточку легче, когда вторая половинка оказалась у Малфоя. Теперь она сможет позвать на помощь в случае необходимости.

До конца года вел себя примерно, был пай-мальчиком. То есть по-прежнему не высовывался, ни во что не встревал, пропадал в Комнате Кандиды, снимая с хвоста слежку Амбридж. Сталкер!

Вспомнил про собеседование и профориентирование – лучше бы не вспоминал! Пришлось браться за учебу, подтягивать откуда-то выросшие хвосты.

От этой гонки за знанием-рисованием очнулся я только в кабинете Амбридж, на собеседовании.

– Итак, мистер Поттер, – пропела она девчоночьим голоском. Нет, не надо, это действует на психику. – Вы уже выбрали, кем бы хотели стать? Может, аврором, как ваш отец?

Она думает, что я взбешусь, стану рвать на себе волосы при упоминании Джеймса? Умоляю! А с ребятами мы давно уже договорились, как будем отвечать на этом собеседовании. Несмотря на то, что выписки на пронзительно розовых листочках пойдут в личное дело, они ничего не решают. Студент еще не раз может изменить свое мнение, в рамках сданных экзаменов. Мы с ребятами универсалы: сдавали все и сразу, поэтому нам открыто сразу несколько путей. Чем решили воспользоваться.

– Ваша мать была хороша в чарах и зельях, – спокойно вставила профессор Макгонагалл.

– На самом деле я еще не решил. Хочу после школы попутешествовать, может быть, с Сириусом, познакомиться поближе с крестным, увидеть мир.

– Ваш крестный сейчас активно перенимает управление семейными предприятиями, – Амбридж уже не улыбалась. Взгляд цепкий, липкий, брр.

– Тогда поеду один. Хочу увидеть Италию и Францию, я много читал об этих странах. Особенно меня интересуют специфические магические направления и тенденции, свойственные каждой стране и зависящие… – спасибо, Бобренок, я твой должник.

– Достаточно, мистер Поттер. Вижу, вы хотите стать теоретиком магии. Напишете учебник?

– Еще не знаю, особых творческих талантов у меня нет, – улыбаемся и машем, улыбаемся и машем.

– Свободны.

– Благодарю, профессора.

Вышел, вздохнул с облегчением. Ко мне тут же подлетела вся наша компания.

– Ты тоже планируешь отдыхать после школы? – ехидно посмотрел на меня Малфой.

Оглядел товарищей и понял, что они с трудом сдерживают смех.

– Мы все сказали, что собираемся либо путешествовать, либо выйти замуж, – объяснила Гермиона. – Амбридж спрашивала про карьеру, но всем внезапно расхотелось ее делать.

И смех, и грех! Ребята под конец года умудрились-таки отомстить преподавательнице. Представляю, какие отчеты она будет слать в Министерство, тем более, что Драко, по секрету, разумеется, уже отправил письмо Рите Скитер с возникшим вопросом – почему никто из пятого курса Хогвартса не желает работать в Министерстве?

Будет весело.

За этим экзамены прошли как-то смутно, и вот уже вся наша компания сидит в купе поезда, радуется солнечному дню.

Грустно оставлять Салазара, так не хочется с ним расставаться. Ни на час, ни на миг. Пить его дыхание, чувствовать его губы, спорить с ним до умопомрачения, видеть, как он радуется, когда я зачитываю полный официоза ответ на очередное письмо Гриффина.

Когда поезд остановился, Малфой с Роном еще долго прощались в купе, вызывая у меня нездоровую зависть и будоражащие воспоминания о точно таком же “прощании” с одним портретом. Салазар не хотел меня отпускать этим летом, утешало наличие змейки-браслета. Она грела – не тело, но душу, заставляя поверить в новую встречу, ощущать вкус поцелуев темного мага на губах.

Странное дело, Сириус не махал рукой, выглядел побледневшим, но решительным. Палочку сжимал в кулаке. Рядом с ним стоял мужчина с неприметной каштановой внешностью: волосы, глаза, брови, костюм – все было коричневого цвета. Кожа загорелая до невозможности, натертые до блеска ботинки. Почему-то, глядя на них, сразу вспомнились “Люди в черном”. Машинально одернул манжету, проверяя, закрывает ли она браслет. Нельзя светить свои козыри раньше времени.

Мужчина подошел ко мне вместе с крестным. Сириус сразу же встал рядом, положил руку на плечо.

– Мистер Поттер, меня зовут Бродерик, я из Отдела Тайн. Не согласитесь ли уделить мне пару минут на беседу? Мне нужно кое-что у вас спросить. Это касается текущего расследования о бессмертии Темного лорда.

Соглашусь, конечно, соглашусь, куда я денусь.

– Да, разумеется.

Мужчина улыбнулся, но глаза остались холодными.

– Тогда прошу за мной.

Ой, мамочки, кажется я снова куда-то влип!

========== 33 ==========

Комментарий к 33

Приношу извинения читателям, у которых возник вопрос, как Гриффин узнал Грея Эванса в театре. Из черновиков не был перенесен кусок текста, в котором все и объясняется. Приношу извинения за неудобства.

– Здесь неподалеку есть очаровательный ресторан, где нас никто не побеспокоит, – добродушная улыбка и холодный, пристальный взгляд. По спине стадами маршировали мурашки. Возникало ощущение, что взгляд добрейшего мистера Бродерика препарирует на месте. К счастью, он повернулся к стоящей рядом настороженной Гермионе. – Мисс Грейнджер, на следующей неделе к вам зайдет мистер Говард, вы с ним знакомы.

– Да, сэр, разумеется, – Бобренок старалась держать себя в руках, хотя и заметно нервничала.

Итак, чего от меня хотят? Директор не пускает Отдел Тайн в школу, на школьных томах манги все следы стирала Комната, а потом и я начал практиковаться в чарах. Ничего сложного. С Салазаром мы прояснили вопрос насчет рисунков. Определить автора можно только по оригиналам. Копирующие чары берут энергию самого волшебника и снимают слепок со слепка, через две-три копии определить автора уже не представляется возможным. То есть, в идеале, лучше делать одну копию, а потом рвать ее на три-четыре экземпляра. Остается только договор с издательством, провести параллель легко, особенно умным, проницательным людям. Однако гоблины не выдают своих клиентов даже Отделу Тайн, тем более, данная структура официально относится к Министерству. Контракт с пунктом об анонимности и конфиденциальности меня защитит, а профессиональные заклинания, которые используют в типографии – сотрут все следы. На осторожно заданный вопрос Гриффин просветил меня, что издательство несет ответственность за своих сотрудников, как постоянных, так и временных. А потому все книги проходят специальную обработку, делающую их абсолютно “чистыми”.

Таким образом, выходит, что невыразимцы успели переговорить со Снейпом и теперь имеют вопросы ко мне по поводу дневника. Все зависит от моих ответов, если удастся не выдать себя, то интерес к моей персоне быстро угаснет. Надо сыграть замкнутого когтевранца, не любящего шумиху вокруг своего имени, обычного подростка. Нельзя вести себя, как взрослый человек. Это перед товарищами прокатывает, так как друзья из-за недостатка опыта не знают, как положено вести себя подросткам и не анализируют тщательно, с психологической точки зрения, поведение сокурсников, а когтевранцам вообще все до голубой луны – у нас на факультете и не такие странности встречаются. Взять ту же Лавгуд с ее “неземным” поведением. Не говорю, что это плохо, наоборот, просто ей это добавляет проблем: люди не любят тех, кто отличается от них. Однако мое поведение вписывается в рамки факультета умников.

Как же все сложно! Только бы не проиграть, не выдать себя. День простоять, да ночь продержаться.

Как говорится, есть два способа обмануть детектор лжи. Можно контролировать пульс, дыхание, потоотделение, а можно попросту самому верить в весь тот бред, что несешь. Последний для творческих личностей как правило проще.

Попрощался с друзьями, Дурсли на вокзал не приехали, я их письмом уведомил, что теперь встречаться с ними не намерен, даже на короткий срок. Кажется, такой радости они не испытывали уже давно.

Сириус с Кричером отправил мои вещи домой, и мистер Бродерик повел нас в ресторан. Оно и понятно, чтобы вызвать меня в Министерство, нужен официальный повод, а слова бывшего Пожирателя ничего не значат, я могу опровергнуть их. К тому же, несовершеннолетний с не самым обычным опекуном – Малфои бдили, бдят и будут бдить за состоянием ближайшего родственника из Блэков. Слишком много всего завязано на совместный бизнес – не зря же Нарциссу просватали именно за Люциуса, хотя у мисс Блэк имелись другие варианты. Поэтому встреча проходит в неформальной обстановке, давить тоже не рискнут, но совсем отказаться ни Малфои, ни Блэк не могут.

Черт! Ненавижу такие ситуации. Хуже всего то, что после данной встречи за мной могут установить слежку. Придется каким-то образом выкручиваться. И либо афишировать свои не самые обычные способности, либо переселяться к Сириусу и продолжать играть роль мальчика-зайчика. Но в доме на Гриммо не порисуешь толком, это невыносимо. У меня впереди летний том по плану.

Придется использовать браслет Салазара Слизерина на полную катушку. Его особенность в том, что руны на каждой чешуйке строго индивидуальны. Вместе они обеспечивают щиты от ментального и волшебного воздействия, но можно использовать их и по одиночке. Так сказать, подключить дополнительные опции к букету основных. Например, маскирующие чары. Салазар показал чешуйку, которая за это отвечает, научил вливать энергию в нее без палочки. Сам по себе браслет является еще и накопителем. Он поглощает всплески энергии, порожденные эмоциями мага, прикрепляется к ауре и подпитывается излишками, не истощая мага. После чего этот запас можно использовать, вложить в какую-нибудь чешуйку. Я еще слишком мало его носил, практика в школе выпивала все мои силы, и браслет не имел возможности подзарядиться как следует. Поэтому придется вливать энергию напрямую.

Возможности браслета поражали воображение. Не зря Слизерином восхищаются до сих пор. Столько выдумки, столько знаний, опыта, старательности и мастерства он вкладывал несколько лет в один-единственный артефакт. Тем ценнее для меня браслет.

Ресторан находился недалеко от Кингс-Кросс. Не слишком дорогой и пафосный, но и на столовку не тянул. Для стабильного среднего класса. Неброская обстановка, уютная атмосфера, аквариум с декоративными золотыми рыбками. Приличное заведение.

И, скорее всего, владел им кто-то из волшебников или сквибов, потому как мистера Бродерика узнали и сразу проводили в отдельную кабинку возле окна, где он немедленно навел на ограниченное пространство незнакомые чары. Профессор Флитвик нам таких не показывал!

– Мистер Блэк, мистер Поттер, присаживайтесь. Что будете заказывать? – сыворотку правды в чистом виде, чтобы вы не утруждали себя.

Сириус заказал ягненка с каким-то хитрым соусом. Мистер Бродерик перевел взгляд холодных глаз на меня.

– А вы, мистер Поттер? Не стоит бояться и стесняться.

– Пирог с почками, – не любил, не люблю, но ковырять его удобно, изображая стеснение.

Официант принял заказ и растворился с папками меню. Невыразимец все это время сверлил нашу парочку пристальными взглядами, чуть ли не расстреливал в упор. Судя по всему, мое смущение, приправленное страхом, ему понравилось.

– Не нужно бояться, мистер Поттер, это всего лишь неофициальная беседа. Я представляю Отдел Тайн. В данный момент именно мы занимаемся исследованием бессмертия Темного лорда.

Браслет кольнул запястье, потом еще раз и еще, мелкими иголочками. Такое ощущение бывает, когда кровоток восстанавливается в сведенных конечностях.

У браслета, как у любого артефакта подобного типа, имелась своя система оповещения. Если тебя проклинали, он согревал руку, огненной лентой оборачивался вокруг кожи. А если подзащитный подвергался ментальным атакам – покалывал, причем, чем сильнее воздействие, тем больше невидимых иголочек щекотало руку.

Теперь главное – не выдать себя, не дернуть рукой. Как там делала одна моя знакомая? А, да! Ломала пальцы – нервно массировала суставы, сплетала и расплетала их, то сжимала кулаки, то наоборот раскрывала ладони. Слабая нервная система, переживать начинала по любому поводу.

Самое то, чтобы не выдать подрагивание культяпок. Надо брать себя в руки – в любых смыслах – и начинать играть.

Как ни странно, подобное действие успокаивает. Все художники умеют делать сами себе массаж – обязательное требование профессии, когда порой часами держишь руки в одном и том же положении, например, крепко сжимая перо при обводке контура. Поэтому массаж – первое, чему следует научиться профессиональному мангаке. Хотя бы на пять минут, но устраивать перерыв.

– Такие вопросы всегда находились в вашей юрисдикции, – кивнул Сириус.

И тоже не притронулся к принесенной еде. Надо же, вышколили Малфои крестного! Даже жалко его становится.

Покалывание стало сильнее, а затем прекратилось. Могут списать защиту на артефакты из бездонных кладовых Блэков, тем более, все знают, как крестный беспокоится за меня.

– Давайте не будем тянуть кота за хвост, как говорят маглы, – Сириус обжег бешеным взором спокойного, как удав невыразимца. – Гарри еще нужно отдохнуть после длительного переезда, да и у меня дела имеются.

– Разумеется, – любезно кивнул маг. – Мистер Поттер, что вы можете сказать про книги в картинках, которые появляются в Хогвартсе в последние несколько лет?

Под удивленным взглядом Сириуса покраснел. Для этого вспомнил свои встречи с Салазаром, ну, да ладно, главное – внешний результат.

– Они просто появляются и все, – пожал плечами, нервно ломая пальцы. – Никто не знает автора, как он распространяет книги.

– И никакой закономерности в их появлении нет?

– Нет, наши пытались высчитать, но конкретного цикла не имеется, – это называется “как левая пятка пожелает”. Свой дедлайн определяю только я сам, просто пытаюсь уложиться в определенные рамки – например, том в полугодие.

– Жаль, жаль, – покивал своим мыслям маг. – Там высказываются весьма интересные предположения.

– То есть насчет крестражей – это правда? – поднял удивленные глаза.

– Да, мистер Поттер. Поэтому у меня к вам следующий вопрос. Кто дал вам дневник на втором курсе? Кто подсказал обратиться к Северусу Снейпу? Мы беседовали с уважаемым профессором, но он сказал, что всего лишь использовал заклинание Адского пламени, чтобы помочь вам.

– Меня директор уже спрашивал об этом, – как глазки-то прищурились! – Но я мало что могу сказать. Высокий, как профессор Дамблдор, в плаще, скорей всего, с бородой, но не уверен. Я плохо помню ту встречу, помню только, что почему-то испугался, очень сильно, – пирог пошел на растерзание.

– Почему вы обратились к профессору Снейпу?

– Потому что он сказал мне обратиться именно к профессору.

– Он? Не она? – вокруг запястья обернули целого ежа. Колючками внутрь. Уверен, у Бродерика в запасе имеется некий артефакт, просто обязан быть. Разумеется, никто при чтении сознания, даже поверхностного, не станет кричать заклинания, только не профессионалы. Но чтобы докопаться до воспоминаний многолетней давности нужно иметь не только прямой зрительный контакт, но и немалую силу, чтобы перемешивать мозги и при этом скрываться. А прямых взглядов я старался избегать, упорно сверлил столешницу и краснел, вроде как стыдно и страшно. Я же мальчик, для меня тот шантаж означает уязвленное самолюбие. Ну, или бросал взгляды исподлобья, весь из себя такой замкнутый.

– Не знаю, голос вроде бы мужской, – снова пожатие плечами. – Он взял с меня клятву ничего не говорить полтора года об этой встрече. Больше я его не видел.

Какое-то время невыразимец раздумывал. Сириус катал кусочек мяса по тарелке, а я доламывал пирог. Наконец, маг встряхнулся.

– Последний вопрос, мистер Поттер. Вы помогали мисс Грейнджер с ее исследованием? Она вообще упоминала, с чем это связано?

Слабо улыбнулся, посмотрел в глаза. В таких вопросах нельзя прожигать столы. Запястье снова кольнуло, но уже не так сильно, скорее, окончательная проверка.

– Гермиона говорила еще в начале года, что хочет узнать больше про крестражи, потому что это любопытная тема для исследований. Я помогал только с конспектами и со списками из библиотеки, мадам Пинс мне нравится, а я нравлюсь ей. Но основную работу всегда делала Гермиона, – нельзя подставлять Дракона и Ласку, тем более, что я сказал правду. Всю информацию искала Гермиона.

– Благодарю за помощь, мистер Поттер, – кивнул Бродерик.

Мы с Сириусом тут же поднялись, распрощались с магом и вышли из ресторана, оставляя того в одиночестве.

– Не нравится мне заинтересованность Отдела Тайн, – прищурился крестный, пока мы шагали по улице обратно к вокзалу. Направление было выбрано наугад, просто так.

– Почему?

Сириус поморщился.

– Отдел Тайн – не та структура, с которой обычным волшебникам стоит иметь дело, очень уж… неоднозначная. Их интерес может обернуться неприятностями, а может, наоборот, вознести на вершину. Но одного не отнять: они всегда берут ровно столько, сколько отдают. Кузина Цисси работает на них уже много лет, мой отец тоже являлся консультантом Отдела.

Я уже ничему не удивляюсь.

– Но тебе такой ответственности я бы не желал. Как у моего крестника и наследника Поттеров, у тебя есть шансы добиться чего-то и без вмешательства Отдела, – Сириус повернулся, когда мы уже практически подошли к зданию вокзала. – Ты снова куда-то уедешь на лето?

– Да, Сириус, – уткнулся ему в рубашку, Бродяга сделал волшебной палочкой неуловимое движение, огораживающее нас барьером от прослушивания. – Спасибо, что не выдал историю с медальоном. Не хотелось бы… дополнительных вопросов.

Крепкая рука потрепала меня по волосам.

– Мы же одна семья, Гарри, – заставил поднять лицо. – Но тебе больше ничто не угрожает? – мотнул головой. – Это самое главное. Мне уже задавали вопросы насчет Регулуса, я рассказал, что брат действительно уничтожил какой-то медальон, но подробностей не знаю. И уж тем более, никакой эльфийки по имени Тинки у нас не было.

– Тинки?

– Да, меня спрашивали почему-то об эльфийке с таким именем. Не бойся, – снова потрепал по волосам и снял заглушку. – Теперь расскажи, что это за книги такие?

– Я перешлю тебе на днях, договорились?

– Хорошо, – Сириус зашел в неприметный закуток и аппарировал.

Теперь нужно снять шпионов с хвоста, если таковые имеются.

Появившийся Кричер с поклоном передал сумку с вещами. Выполнение просьбы Регулуса положительно повлияло на его психическое состояние, да и вообще характер заметно улучшился. Он даже стал признавать во мне наследника. Редко, временами, но все равно приятно.

Путь мой лежал на вокзал Кингс-Кросс, где я уже привычно в туалете перевоплощался в Эванса Грея. Но перед этим… завернул в маленький тупичок, активировал маскирующие чары браслета и замер в ожидании. Если за мной следили, придут.

Да, так и есть. В просвете между домами показались две неприметные личности “в штатском”. Надо сказать, толк в магловской одежде невыразимцы знали.

Они покрутились, посмотрели по сторонам, один, пока второй отвлекал внимание, достал палочку. Сердце ухнуло. Оно с самого начала встречи лежало где-то в низу живота, вяло трепыхалось и грозило подломить коленки в самый неожиданный момент. Держался я только на честном слове. Мне надо достичь безопасного места, а уж там пусть отходняк накатывает, на постели в комнатке в пансионе не так страшно бояться Отдела Тайн.

– Его здесь нет, – Салазар, я тебя люблю! Вернусь в школу – расцелую. Могу даже холст облобызать, если пожелаешь.

– Куда мальчишка испарился? – недовольно проговорил второй. – Не мог же он аппарировать! Ему только шестнадцать исполняется.

– Блэк, – почти выплюнул первый. – Он мог забрать его, дать порт-ключ. В любом случае, парень для нас бесполезен. Проследим за крестным, так или иначе они будут контактировать. Выследить сову раз плюнуть.

Черт! Как мне теперь с крестным общаться?

Невыразимцы аппарировали, а я на цыпочках, не снимая маскирующих чар, по стеночке пополз в сторону вокзала, благо высилось его здание уже недалеко. Браслет жадно присосался к резерву, но мне важнее было достичь туалета и изменить внешность. Кто бы мог подумать, что однажды я с нетерпением начну ожидать возможности накрасить мордашку.

В туалете царили тишина и пустота, пока помещение никому не понадобилось, снял чары, забился в кабинку, к лучшему белому другу человечества и достал косметичку. Применять чары я не рисковал, ограничился одолженным у Гермионы зеркальцем. Подруга вопросов не задавала, но разве что у виска пальцем не крутила.

Выходя из туалета, уже в образе, заприметил парочку “людей в черном”. Появилось стойкое желание вновь активировать браслет, но я удержался. Нельзя привлекать к себе лишнее внимание. Сумку я тоже покрасил, прилепил пару брелоков и наклеек, так, на всякий случай.

Невыразимцы скользнули по мне безучастным взглядом и продолжили осмотр. Поттер, ты чертов везунчик, ты знаешь об этом?!

Добираться пришлось на перекладных. В своем желании стряхнуть с хвоста возможных преследователей – паранойя, здравствуй, в прошлой жизни мы что-то не встречались – добрался аж до Ирландии, оттуда махнул “Ночным рыцарем” в родной пансион.

Только свалившись на кровать вяло трепыхающейся звездочкой, понял, как же дико устал от сегодняшней нервотрепки. Руки, ноги не шевелились, подрагивали, сердце гулко стучало в груди, впервые за мое нынешнее существование поднялось давление.

Но я справился, я молодец! Горжусь собой, причем активно.

Теперь осталось только встречу с издателем как-нибудь перенести куда-нибудь. Вдруг и за ним следят?

Нет, это все паранойя, это все моя паранойя, но исключать подобной возможности нельзя.

Будем думать.

В Риджентс-парке есть клумба, повторяющая своими цветами британский флаг, есть множество аккуратно подстриженных газонов, фонтанов – в большинстве своем круглых, двухъярусных – присыпанных гравием дорожек, ведущих к университету или к театру под открытым небом. Скамейки под цветочными арками, отреставрированные старинные мосты и многое, многое другое. А есть места, специально сохраненные в первозданном виде. Большинство находится у берега реки, по которой проплывают часто лодки, что можно арендовать на широком участке, и излучины. Здесь можно устроиться под ивой с планшетом или мольбертом и насладиться открывающимися красотами, подкормить уток или попробовать поймать в кадр бобра.

По вечерам проходят премьеры в театре под открытым небом. Сиденья, “стекающие” сверху вниз, к сцене, напоминают университетские лекционные залы или Колизей. Подсвеченная изнутри, окруженная зелеными холмами и специально посаженными кустами, за которыми скрываются помещения для актеров, сцена выделяется на фоне сумерек кремовой жемчужиной. В перерыве можно сходить купить перекус в буфете, устроенном неподалеку. Представления смотрят не только с мест, но и просто сидя на траве.

Карман приятно оттягивало сквозное зеркало, переданное мне Сириусом вместе с Кричером. Крестный подумал о том же, о чем и я, а, может, ему леди Вальбурга на пару с Малфоями промыла мозги. В любом случае, он признал нецелесообразным отправлять послания, которые легко отследить. В случае же зеркала артефакт парный, говорить может только тот, у кого вторая половинка.

Взгляд сам упал на планшет, где я прорабатывал сюжет летнего тома манги. Теперь, когда им интересуются невыразимцы – и Сириус, чего уж скрывать – нужно поспешить и предоставить информацию насчет остальных крестражей. Гермиона за учебный год составила неплохой психологический портрет Темного лорда, не без лакун, разумеется, но лучшее, что можно сделать с ограниченной библиотекой Хогвартса. Она и предположила, что вещи и артефакты должны быть существенными, весомыми. Однако Бобренок не знает, что Томн… просто Том был зациклен на своей избранности, на родстве с великим магом. Что если летом отправить девушку в компании Мышки летучей в магическую библиотеку? Или какой-нибудь Архив, Мышка организует пропуск якобы для подготовки, дополнительной работы.

И они будут только вдвоем, в замкнутом, полутемном, старинном помещении – романтика и таинственность, любимые составляющие седзе-манги.

Там Бобренок узнает про смерть миссис Смит, последней владелицы Чаши Пуффендуй. На тот период полноватая женщина сотрудничала только с лавкой Горбина. И общалась с хозяином через некоего мистера Реддла.

Встретившись в кафе с неугомонной парочкой – кстати, несколько страниц пойдет на описание каникул Ласки и Дракона, они-то работать не собираются – Гермиона расскажет все друзьям, а Малфой предположит, что чашу лучше всего хранить в самом безопасном месте магической Британии. Нет, не Хогвартсе, а в Гринготтсе. Мол, судя по психологическому портрету, Том Реддл всегда мечтал иметь банковскую ячейку. Ну, или чтобы кто-нибудь из сторонников имел.

Сюжет вырисовывался неплохой, что и говорить.

– Грей, привет! – Мегги помахала рукой, подходя к моему убежищу под ивой, где я скрылся от посторонних взглядов.

Отложил перо, убрал художественные принадлежности в сумку и обнял подругу. Выглядела девушка замечательно. В легком платье, распущенными волосами – отрастила таки. Легкая, сияющая от счастья.

– Привет, рад тебя видеть.

Мегги закатила глаза, тут же испортив весь образ леди и показав привычного сорванца.

– Как будто мы с тобой днем не виделись! Ну, что, идем?

Мы с подругой решили устроить себе выходной и пойти на вечернее представление в Риджентс-парк. Сегодня ставили “Сон в летнюю ночь”. Театр под открытым небом в парке Регента еще называли “Шекспировским театром”, потому что преимущественно ставили здесь пьесы английского драматурга.

– Кстати, – девушка взяла меня под руку, – хотела спросить. Ты придешь ко мне на свадьбу?

– Что?! – не поверил своим ушам.

Мегги улыбнулась, отчего показалось, что расцвело маленькое солнышко в темноте.

– Ты освобождаешься только летом, а я очень хочу видеть тебя среди гостей с моей стороны, – девушка протянула приглашение.

– Спасибо. Я обязательно приду, – если найду подходящий костюм. И подарок. Но если понадобится, первое трансфигурирую, а второе все-таки куплю. Деньги есть.

Что мне нравилось в постановках именно этой труппы – их переиначивание канона. Не существовало отдельных действий, события плавно перетекали одно в другое, как будто перед зрителями не постановочное представление разыгрывали, а показывали фильм. Первая часть – прибытие на остров, с танцами фей, с прекрасными Королем и Королевой. Заканчивалась она колдовством шутника Пака. Вторая часть – сами метаморфозы, ошибки и решения, порожденные жестким юмором волшебного существа. Ну, а третья – само спасение и наказание Пака. И уже от себя актеры показывали его жизнь среди смертных и возвращение домой, на Авалон, прощение Короля.

В последнее время, при чтении Шекспира, появлялись вопросы. Существовали ли у пьес известного драматурга реальные прототипы из волшебного мира? Мог ли Шекспир как-то соприкасаться с магической Британией?

Между частями полагались перерывы на фуршет. Гости прогуливались, разминали затекшие мышцы, унимали бурчание в животе. В первый антракт Мегги осталась сидеть, выудив из сумочки блокнот и карандаш. Как истинный энтузиаст своего дела, она никогда не расставалась с художественными принадлежностями. Кто знает, на какой минуте тебя застигнет вдохновение. Это может быть вагон метро или прекраснейший алый ликорис, тянущий свои лепестки и длинные тычинки к солнцу. Ты можешь ехать в автобусе или сидеть в кафе, а можешь, наоборот, прогуливаться по художественной галерее или любоваться восходом солнца. Вдохновение – оно такое.

Как ни смешно, моим источником вдохновения служила музыка и музыкальные нарезки на аниме. Некоторые создавали иную, отличную от основной, идею, показывали историю под совершенно другим углом. Кто сказал, что художников обязана вдохновлять классическая музыка? Те люди просто никогда не видели, как рисуют под Skillet или Caramell Dansen. Помнится, один мой знакомый не мог рисовать без этого танцевального мотива. А я, в работе над одной из коротких новелл, целый месяц слушал русский вариант репа про Итачи и Минато. Просто потому, что образы, навеянные словами, вдохновляли, рождали идею.

Мегги призналась, что подобное состояние нападает на нее рано утром, когда она сидит на кухне за чашкой горячего чая или шоколада. Родственники спят, в доме царит тишина, а за запотевшим от утренней прохлады окном зарождается рассвет.

Я уже отходил от столов, нагруженный едой для себя и для Мегги, тем более, что разрешалось есть и смотреть, главное – не оставлять после себя мусора и не шелестеть обертками в процессе представления. Так вот, я уже отходил с пластиковыми тарелками, когда меня окликнули.

– Здравствуйте, Грей.

Напротив меня стоял Эрик Огастес Гриффин. Окружающие его дамочки слюной изошли на мощную, широкоплечую фигуру в джинсовом костюме. В отличие от официальных театров в каменных зданиях, в Риджентс-парке не существовало строго дресс-кода, хотя бы потому, что на представление могли прийти всей семьей и устроить пикник неподалеку.

Черт-черт-черт!!! Как я мог забыть?! Образ иллюстратора для редакции изначально базировался на образе мальчишки-художника из Камден-Тауна. Полосатая шевелюра, просторная одежда. Что-то добавить, что-то убрать – в частности шарфики и немного косметики. Но шевелюра, фигура – все остается прежним. Моя вина, слишком расслабился и забыл об этом. Да и просто не подумал, что могу пересечься в магловской части Лондона, конкретно в этот день, с одним из двух людей, которые знают, как выглядит Эванс Грей-Художник-Для-Издательства. Конечно, Мегги ничего бы не сказала, если бы я накрасился… Хотя нет, кому я вру, смеялась бы до колик в животе.

Хорошо, что волосы распущены и падают на глаза, а сумерки и неровное освещение театральных подмостков скрадывают черты, не дают разглядеть их четко. Равно как и фигуру.

Но теперь придется отыгрывать роль и не дать разоблачить себя. Что больше всего радует, даже если он разгадает мой “страшный секрет” про Камден-Таун, никогда не проведет параллелей между этими двумя образами и Гарри Поттером. Слишком уж разные.