Текст книги "Четкие линии (СИ)"

Автор книги: Шион Недзуми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 34 страниц)

– Слышал, он пытался навязать ему в спутницы Джинни Уизли, – Люпин не одобрял решение директора. – Ничего не имею против самой девушки, но Гарри она не интересна.

– Альбус к чему-то готовится, он знает больше нас. И умеет видеть то, чего не замечают остальные. Меня это беспокоит, – признался Флитвик.

Снейп незаметно погладил левое предплечье.

Он тоже умел замечать незримые для других знаки.

Как перестать беспокоиться и начать жить? Да никак! Это в человеческой природе – постоянно волноваться, кружиться, как белка в мясорубке. Спокойствие воспринимается некоторыми индивидуумами, как нечто аномальное.

Но я-то не из таких. Я всего лишь хочу, чтобы от меня отцепились и дали время на свободное рисование манги, на продумывание сюжета. Да я даже на учебу согласен, чего уж там!

Мысленные вопли о справедливости не были услышаны, так как третий этап Турнира надвигался со скоростью потерявшего тормоза локомотива. И единственное, что мне оставалось, так это разыскивать в библиотеке и в Выручай-комнате все новые и новые способы спасти свою тушку от участи донора для помеси шишколобого чихуа-хуа с Нагайной. Абсолютно нет желания просыпаться дальнейшие годы от кошмаров. Это если учитывать, что мы в данный момент не связаны. Вроде бы парселтанг говорит об обратном, однако… никаких болей, никаких вспышек в шраме. Ничего, что говорило бы о приближении или возрождении Того-Кто-Не-Мог-Придумать-Себе-Имя-Которое-Можно-Без-Проблем-Выговорить.

Надо сказать, Комната обо мне беспокоилась, словно чувствовала сжирающее меня внутреннее нервное пламя. И старалась приободрить, своими силами. То на стену повесит милый пейзаж, то спустит с потолка веревочные качели – знает, как я обожаю на них качаться. Меня всегда успокаивало движение и ветер в лицо. Жаль только, что взрослым я редко мог себе позволить подобное развлечение. Все же на детской площадке я бы выглядел, по меньшей мере, странно.

Бегмен, показывая зародыш лабиринта, объяснил, что порт-ключи и порталы оттуда провесить нельзя, если только чемпионы не являются очень сильными магами-трансфигураторами, в чем никто из нас замечен не был. Это он так пошутил. А у меня сердце упало, ибо порт-ключ оставался моей основной надеждой.

Зато становится понятно, как смогли в каноне построить портал – никто просто не рассчитывал на мощь взрослого волшебника и на то, что ловушкой окажется главный приз. Или директор предпочел не увидеть?

Так, надо сделать еще глоток кофе. Ни до чего хорошего я такими темпами просто не додумаюсь, только подогрею паранойю.

Директор не светоч, но зачем ему меня подставлять? Какая выгода от путешествия на кладбище и участия в проклятом ритуале?

– У тебя такими темпами скоро разум вскипит. Успокойся, ничего страшного пока еще не произошло, – Слизерин как всегда воплощение благоразумия.

А вот Кандида, наоборот, нервничает, хотя и старается этого не показывать.

В принципе, кто у нас сейчас в Комнате не нервничает? Даже Рита прекратила пытаться разбить свою маленькую жучиную голову о стекло банки, замерла, притихла. Не видно, не слышно, разве не прелесть?

– Гарри, ты уверен? – в очередной раз спросила Кандида.

Да, понимаю, опасно, но другого выхода у меня не имеется.

Кисти, перья и ручки заброшены, пальцы не хотят держать карандаш. Я запорол несколько раскадровок, пока не осознал, что ничего путного в голову не придет, пока все это не закончится, и тысяча галеонов не обретет своего владельца.

Да простят меня читатели, но ничего не идет в голову, ни одного мало-мальски простенького сюжета. Глаза подмечают, уши слушают, но голова забита совсем иным.

На соседнем столе побулькивает на медленном огне темно-синее, как самый лучший, насыщенный бархат, зелье. Густое, оно пахло чернилами и специями, из-за него зелье трудно спрятать, трудно подлить скрытно, разве что использовать чесночный соус в качестве прикрытия, как делают с цианистым калием. Как говорится, у цианистого калия приятный запах миндаля. На вкус еще тоже никто не жаловался.

Вот и мне предстоит выпить зелье и не пожаловаться на вкус. Медленнодействующий яд по лично доработанному рецепту Салазара Слизерина. Портрет разве что не прожевал и в рот не положил мне рецептуру. Страшно вспомнить, как он ругался, когда я запорол семнадцатую основу. Однако на двадцать третьей попытке результат получился идеальным, а я признал, что зельеварение не для меня. То, что для Салазара казалось естественным, как дыхание, мне приходилось объяснять чуть ли не на пальцах.

– Если ты не успеешь принять противоядие, ты умрешь, – Кандида побарабанила пальцами, прикусила губу. Большего от леди Когтевран я не мог ожидать, в груди разгорелась сверхновая из благодарности и острого чувства стыда от того, что заставляю своих друзей беспокоиться.

– Потому возьму с собой пару неразбиваемых флаконов, – показал прозрачное, как слеза, противоядие, тоже приготовленное пару недель назад.

Крысы из подземелий меня помнили, так что удирали со всех своих лапок, но мне удалось поймать парочку. Грызуны послушно умирали и оживали под действием составов – так мы узнали, что зелье годится к использованию.

Двадцать четыре часа – столько у меня будет после первого глотка. Первое время не принесет страданий, зато последние девять часов станут по-настоящему мучительными, судороги начнут скручивать тело, пойдут спазмы. Принять противоядие можно даже на последних секундах, оно подействует.

Если бы я мог, выбрал бы другой вариант. Потому что страшно, чертовски страшно умирать. Однако выхода нет. Я выучил уйму заклинаний, щитовых и атакующих, парализующих и лечащих, я практиковался на манекенах, что предоставляла Комната. Однако всего этого мало. Если кто-то задумал использовать мою кровь, значит, надо в первую очередь обезопасить себя с этой стороны.

Яд, который порекомендовал Салазар, остается в крови навсегда, если не принять противоядие. Даже труп останется ядовитым, и это послужило основным аргументом в пользу данного состава. Если кто-то использует мою кровь, яд убьет его.

Теперь главное – не прогадать с противоядием. Разумеется, я попытаюсь избежать портала, но ведь и ловушку не дурак строил.

Почему-то не хотелось ставить на того, кто следил за мной у озера во время второго испытания. Больше я не чувствовал тех подозрительно внимательных взглядов, в школе соглядатая не было. Значит, кто-то со стороны. Да и любопытство его… жадное, но безвредное. И расчетливое.

Как-то так.

Однако проблемы надо решать по мере их поступления.

Я обязательно пройду третий этап. И обязательно не поучаствую в ритуале возрождения.

В самом деле, сколько можно отвлекать меня от манги?!

В моей ситуации яд надо принимать с воплем “Так не доставайся же ты никому!”. Выпил его еще перед этапом, когда пришло время идти к стадиону. Про допинг-контроль здесь даже не слышали, да и не станут же проверять всех участников соревнования на суицидальные наклонности.

Всего два глотка, отрава сильная. Судя по взгляду, Скитер в банке тихо радовалась, что варево мы с портретами проверяли не на ней.

Никаких изменений не ощущаю, но на всякий случай флакончик с противоядием переложил поближе к груди, во внутренний карман мантии, чтобы можно было без проблем достать.

Лабиринт вырос именно таким, каким показывали его в фильмах. Высоким, мрачным, полуразумным. Совсем как Снейп. Зельевар еще две недели после выпуска очередного томика манги плевался ядом на каждого, кто хихикнул в его сторону. А вот нечего мне было Бобренка изводить!

Гермиона то ли поняла намек, то ли просто по-женски мстительно радовалась, но выглядела девушка сияющей.

Взмахнул палочкой, посылая в небо сноп искр, как и договаривались с организаторами и директорами школы. Теперь я официально выбываю из соревнования, и меня должны забрать из этих шепчущихся, шелестящих непонятно что кустов. Быстрее, быстрее, быстрее. Мне еще противоядие принимать. И отпаиваться успокоительным в Выручай-комнате.

Это не игра, это жизнь. И если я сегодня не справлюсь, она будет отравлена войной на ближайшие три года. Оно мне надо? Бегать по лесу в компании Бобренка и Ласки. Даже не порисовать толком. Да и вряд ли Дракончик отпустит от себя свое сокровище, то-то они на трибунах рядышком сидели. Интересно, Малфой-старший в курсе возможного прибавления в семействе не с той стороны? И как к этому отнесется предполагаемая супруга? Хотя, если учесть, что я частенько видел Асторию в компании другой девушки – юри не мой жанр, однозначно, – то возражать она всяко не станет. И семья Малфоев станет больше сразу на две персоны. Разберутся как-нибудь, не маленькие.

Уж полночь близится, а помощи все нет. Выпустил сигнальный фейерверк, но никто не пришел. Нет, в принципе, я и на травке в уголочке посижу спокойно, однако пить противоядие не стану. На всякий случай.

Неожиданно кусты зашевелились, обвились вокруг меня живым коконом и куда-то потащили. Надо сказать, что лицо они закрыли мне не полностью, так что на себе ощутил всю прелесть перемещения через густой, немного колючий кустарник. Наверное, сейчас выгляжу так, словно подрался с кошкой или девушкой с отличным маникюром.

Это новое открытие в ботанике – видел, как на тебя Невилл облизывался! – выплюнуло меня прямо рядом с Кубком. Какой тонкий по красоте своей намек, рассчитанный на незрелого мальчишку-подростка, который обязан пожелать добыть победу и славу себе. Плюс тысячу галеонов. Что может быть проще – подойти и протянуть руку?

И протянуть на кладбище ноги. Ну, уж нет, ни за что!

Поэтому уселся в уголочке, освещенном сиянием главного приза. И принялся постигать дзен. Слишком много для меня переживаний, слишком много треволнений. Никаких нервов не хватит.

Из прохода раздалось рычание, и на освещенный участок вышла… львица. Нет, вернее, сфинкс. Никогда бы не подумал, что увижу это создание вживую. Она прекрасна. Гибкая, грациозная, а морда – словно фарфоровая маска. Она ступала вальяжно, как царица местных джунглей.

– Вижу, один из чемпионов достиг приза, – а голос мурлычущий, тягучий, как ириска. – Но тебе предстоит еще отгадать мою загадку, если хочешь заполучить Кубок.

– Не хочу, – пожал плечами.

Мне кажется, или глаза округлились удивленно? Да, такого ответа сфинкс явно не ожидала.

– Но загадку могу попробовать отгадать, – интересно же, у них все еще в ходу ребус про людей или придумали что-то другое?

Львица уселась рядом, прикрыла глаза. Да, мода на загадку сменилась, теперь она про скорпиона. Но все равно слишком просто. Или рассчитано на уровень чемпионов? Так они же вроде взрослые волшебники, уж точно отгадали бы…. Если бы были в курсе, что такое Пи и “окружности решений, ее с диаметром законных отношений”. Маги обычной магловской литературой не увлекаются, что уж говорить о геометрии. Сам до сих пор школьный курс с содроганием вспоминаю.

– Может, вам попробовать загадывать что-нибудь другое, рассчитанное на истинно человеческую натуру?

– Что же это? – сфинкс заинтересовалась.

Все помнят известные загадки из “Мурзилки”, над которыми столько смеялись в Интернете. Как говорится, каждый думает в меру своей испорченности. Вот пусть сфинкс эту самую испорченность и проверит.

Когда через полчаса на поляну вылетел весь в мыле запыхавшийся Седрик Диггори, мы со сфинксом стали уже лучшими друзьями. Львица развалилась на траве, позволила использовать собственное тело как опору. И даже поглаживать кончик хвоста, главное не против шерсти. Которая была на удивление мягкой, шелковистой, как волосы у моделей в рекламе шампуней.

А еще рядом с ней уходили все тревоги и заботы, все сомнения, страхи, что обуревали меня в последние месяцы, словно стерлись одним движением чистенького, новенького ластика фирмы Кохинор. И я вынырнул из той пучины панического безумия, куда загнал себя сам. Огляделся по сторонам и понял, что почти справился, дошел до финала, теперь оставалось только ждать. Потихоньку меня отпускало, потоки магии и тепла, исходящие от сфинкса, омывали, как горячие воды источника в Японии. Давно уже я не ощущал себя таким спокойным. И даже яд в теле не беспокоил.

Турнир выбил меня из колеи, потому что отличался от того, с чем обычно я имел дело. Ни Петигрю, ни Крауч-младший не знали, кто угрожает им. Следовательно, не могли причинить мне вреда. Нет, теоретически могли, но не успели. А вот неизвестный “доброжелатель”… Больше всего я мечтал о том времени, когда же происходящее наконец-то закончится, и я смогу вернуться к своему любимому занятию.

– Гарри? Что ты здесь делаешь?

Как тебе ответить? Перевожу загадки с русского на английский с попыткой сохранить соль и юмор. Пока получается, правда, пришлось использовать некоторые подзабытые выражения и словосочетания, зато точно заставит магов поломать голову. Английский язык богатый и красочный, если знать, как им вертеть.

– Сижу, отдыхаю, – заодно расслабляюсь. Потому что со сфинксом чувствую себя в безопасности. Заодно она может стать свидетелем, что я не планировал захватить мир и Кубок огня в придачу.

– Как ты здесь оказался?

– Меня через кусты протащило. Наверное, организаторы напортачили, – показал на исцарапанные щеки и лоб, которые все это время побаливали и жутко саднили.

На лице Седрика отразилось сочувствие. Да он и сам не лучше выглядел: ободранный, с порванным рукавом, грязный, потный. Чемпион одним словом.

– Кубок там, – ткнул пальцем.

– А… Эм… ага, спасибо, – все еще растерянный от увиденной картины Седрик повернулся, как кукла на шарнирах, и направился к постаменту.

– Палочку достань, – посоветовал. – А то мало ли что придумали эти организаторы!

Мои слова заставили пуффендуйца прийти в себя, очнуться от шока и взять себя в руки. Снова деловитый, собранный “барсук” выхватил палочку, весь напружинился. И коснулся чаши.

Пока-пока, Седрик Диггори! Против воли испытал облегчение, как будто не яд принял, а успокоительное. Надеюсь, помощь придет достаточно быстро. Я тут каждый пять минут салюты устраиваю, а им хоть бы хны.

О, привет, Седрик Диггори! Что-то ты быстро вернулся.

– Что случилось?

Он рухнул рядом на траву.

– Закурить есть? – ой, не такой уж и паинька, каким считает его отец и окружающие.

– Не курю, но могу колдануть успокоительное.

– Давай! – решительно кивнул. После заклинания поплыл, расслабился. И даже на любопытную морду сфинкса не обращал внимания. Рука продолжала сжимать кубок, но теперь Седрик не обращал на это никакого внимания.

– Ты был прав, – произнес он, вздохнув. – Организаторы напортачили, меня перенесло на какое-то кладбище. Еле успел увернуться от заклинания. Цапнул портал манящими чарами и переместился обратно сюда, – его немного потряхивало, пришлось колдануть еще раз. Зелье не всегда может оказаться под рукой, у некоторых пациентов имелись аллергические реакции на компоненты. Для таких вот случаев и были придуманы специальные медицинские заклинания.

Гордость берет за ловца Пуффендуя. Реакция, скорость – все на высоте, высший класс. Не только кровушкой не пожертвовал, так еще и убраться успел.

Но, что самое важное, подтвердил наличие недоброжелателя и ритуал, который должны были провести. Только не успели.

Как раз на очередной – семнадцатой или восемнадцатой вспышке сигнальных огней – подоспели бравые адепты алого плаща и палочки. И поспешили спасти несчастных детей от опасного, мурлычущего от удовольствия сфинкса. Кто их теперь самих спасет – львица решила применить полученные знания на практике.

Удачи, ребята!

– Гарри! Гарри! – Кандида тщетно пыталась дозваться меня из очередного творческого наплыва вдохновения. Зря, пройденный этап, пока не дорисую, не отвлекусь – силы воли не хватит.

Забавный факт: сфинксы обездвиживали свою жертву магией, чтобы та не успевала сбежать. И только уже потом задавали загадку. Отгадывали – отпускали, на нет – и суда нет. Не пойманные магией львицы авроры переместили нас с Седриком к трибунам. Где расслабленный Диггори немедленно дал интервью. И про кладбище рассказал, и про странное заклинание насыщенно изумрудного цвета. Также заклинание, наложенное на кубок, показало, что первым к нему прикоснулся именно Диггори. А Гарри Поттер вообще не приближался на расстояние в два метра – там какая-то сигнальная черта находилась. Таким образом, свою клятву я исполнил, чем заслужил удовлетворенный кивок Каркарова и короткую улыбку мадам Максим.

А затем началось расследование. Штатный артефактор сумел вычислить точку выхода последнего перемещения порт-ключом, в который превратился Кубок. На кладбище нашли остатки темного ритуала возрождения – об этом не говорили, однако Сьюзен Боунс оказалась кладезем информации из министерства. Тетушка рассказывала ей о делах, то, чем могла поделиться без опасения, а Сьюзен, несмотря на серьезность и вдумчивость, оставалась простой девушкой, которой хочется немного побыть в центре внимания.

Поэтому ничего удивительного, что о расследовании без подробностей знала практически вся магическая Британия – дети не ленились делиться новостями с родителями. Аврорат забрасывали письмами и громовещателями, требуя подробностей. А те все никак не могли обнаружить утечку. Впрочем, ажиотаж пошел даже на пользу – отдел значительно почистили, а начальник сумел ужесточить некоторые правила внутреннего распорядка. Это уже жаловались те дети, родители которых служили аврорами.

Но факт успешности ритуала подтвержден. Только стражи правопорядка не знали, кто там возродился и где он сейчас.

Допрашивали всех, правда, в случае чемпионов обошлось без сыворотки правды. Флер выбыла из соревнования почти сразу – столкнулась с огнекрабом. Виктор попал в какую-то хитро замаскированную травяную ловушку. Мое алиби подтвердила сфинкс, замучившая своих “жертв” до нервного тика. Ну а Седрик стал звездой трех школ и победителем Турнира.

Самой плохой новостью стало то, что через пять лет Турнир планируют повторить. За что?! Радует, что я в это время буду уже за пределами Хогвартса.

Не помню, как дошел до Выручай-комнаты. Нервячка не отпускала, пока не выпил противоядие. А следом догнался двойной дозой успокоительного. Только тогда начал осознавать, что все прошло, что я все пережил, что беда миновала, а буря обошла стороной. Меня нещадно трясло вместе с креслом на колесиках – моим любимым, синеньким. Комната не просто считывала желания и некоторые поверхностные воспоминания, не только воплощала их, но и запоминала, составляла некоторую картотеку. То есть если студент не представлял точно, она могла обставить помещение на свой вкус. Чтобы получить что-то, нужно было всего лишь четко представить это, и Комната создавала предмет, ориентируясь на заданные параметры. Конечно, я не мог представить пластик и его форму, поэтому кресло получилось деревянным, следовательно, более массивным.

Поверил в реальность происходящего только на следующий день, когда спустился к завтраку, а вся школа еще продолжала праздновать и поздравлять Седрика. Тоже подошел, поздравил измученного расспросами и бесконечными похлопываниями героя, принял поздравления от своих – те порадовались, что все закончилось, и я к ним наконец-то вернулся.

Уже и забыл, как выпал из жизни, выискивая способ остаться вдали от основных событий.

Однако я справился. И с новыми силами взялся за мангу – понимающее вдохновение, притихшее на время подготовки, принялось грызть с усердием бобра, строящего плотину.

– Гарри, ты мисс Скитер выпускать собираешься? – спросил Слизерин. – Или оставишь ее с нами еще на годик?

Рита, не надо изображать отбойный молоток, собьешь себе там все содержимое черепушки. Долгое пребывание во втором облике вредит анимагам, но у предусмотрительных средневековых магов нашлось решение и этой проблемы. Они ведь пленных и анимагов захватывали, поэтому придумали заклинания, облегчающие участь заколдованного мага, удерживаемого в зверином облике. Так, чтобы превращение проходило без вреда для человеческой личности – ее же еще допрашивать надо!

Зато успел нагнать все установленные сроки и нарисовать последний “учебный” том манги. Выдуманные препятствия на основе подслушанных, трогательные обнимашки Бобренка и Мышки. Профессор так утешал волнующуюся за друга студентку. Никто их не видел, они стояли в тени трибун, однако эти трогательные прикосновения, эти крепкие, сильные руки с изящными пальцами хирурга, что обхватили хрупкие плечи… И расцветшая по краям листа “капуста”. Снейпа точно пробьет.

Ласка и Дракон, в отличие от нынешних старшекурсников, не прятались по углам. Вместо этого они приходили в гостиные друг к другу, где вместе проводили вечера. Всего лишь сцена у ярко пылающего камина, когда Дракончик лежит на коленях у Ласки, а тот ласково перебирает пряди светлых волос. И вокруг – слизеринцы, это их темное прибежище, но даже темнота подземелий отступает от светлого круга вокруг дивана. И сокурсники Драко ничего ему не говорят, делают вид, что не замечают, хотя и завидуют. А в глазах влюбленных – робость, смущение и в то же время нежная ласка. Они еще боятся переходить к чему-то большему, боятся осуждения, но не собираются скрываться.

Рунный круг чертил мелом под неусыпным контролем портрета. Одна и та же связка “долг-клятва-нерушимость” выполненная различными символами. Наполненная магией, она заставляла помещенного внутрь круга мага давать любые клятвы. Хотя возникло внутри ощущение, что я собираюсь вызывать демона.

Для проверки снял портрет Слизерина, поднес поближе, чтобы он осмотрел картину. Даже в неживом варианте, мужчиной он оказался тяжелым. Что-то пробивает меня на нервное хи-хи. Пару рун подправил, сделал четче линии. И открыл банку прямо над кругом. Жучок вылетел, зажужжал и превратился в мисс Риту Скитер. Немного потрепанная, в помятой одежде, с взъерошенными блондинистыми кудрями, смотрела она откровенно злобно. И если бы не внешний защитный периметр, по которому я прописал “безопасность-боль-защиту”, мне бы пришлось крайне несладко.

– И что же вы пожелаете, мистер Поттер?

– Не думаю, что вам стоит хамить ему, мисс Скитер, – голосом Слизерина можно смело замораживать парочку действующих вулканов.

Рита тоже прониклась, передернула плечами, попыталась принять независимый вид.

А я достал из кармана стопку листов, где составил целый список клятв. Журналистка скривилась, она ведь слышала, какие формулировки составляли мы вместе с Кандидой. Когтевран знала толк в казуистике и составлении контрактов. Подозреваю, что все сделки с гоблинами и другими магами Основателей проходили через нежные ручки с железной хваткой первого декана факультета “воронов”.

Не упоминать имя Гарри Поттера ни в одной статье, книге, эссе и так далее. Даже просто записки запрещались. Не передавать найденную информацию о Гарри Поттере вторым и третьим лицам, не нанимать писать статьи о Гарри Поттере. Не намекать на Гарри Поттера, не ссылаться на него, не упоминать о Гарри Поттере. Не вредить Гарри Поттеру, ни лично, ни опосредованно.

И еще множество других пунктов и подпунктов, которые заверялись кислым ритиным “Клянусь”. А какие еще у вредной журналистки варианты? Я ведь ее жучком и до конца своего обучения продержу, с меня станется. А потом найти следы и улики моего художественного кабинета не представится возможным.

– Рита, не стоит расстраиваться. Чаю? – Комната предоставила отличный чайный сервиз. Мисс Скитер уже привела себя в порядок в созданной ванной комнате и расположилась в глубоком кресле, благоухая лавандой и розами. Я сел напротив. Всегда можно совместить приятное с полезным. – Хотите расскажу вам никому не известный материал? Пугающая тенденция по наличию Упивающихся и тех, кому требуется возрождение, в Хогвартсе?

В конце концов, кто мешает мне чуточку приукрасить собственный сюжет? Да и обществу это пойдет на пользу. Они получат необходимую информацию, пусть и намеками, направление, в котором нужно искать.

А я – возможность донести эту самую информацию с помощью манги. Не улыбается мне разыскивать реликвии Основателей, шатаясь по лесам.

Глаза Риты Скитер загорелись, она уже предвкушала свое триумфальное возвращение на арену журналистики.

А внутри снова играл марш Империи ситхов.

Разгромная статья Скитер вышла буквально перед отъездом на каникулы. Откуда-то появившаяся из небытия Рита Скитер узнала о событиях первого курса, о полосе препятствий в подвале. О том, что из Гринготса на самом деле мечтали похитить философский камень, который впоследствии хранился – ни много, ни мало – в самом сердце Хогвартса, у профессора Дамблдора под присмотром. И кто-то этот самый камень пытался похитить. После чего таинственно пропал преподаватель Защиты, Квиррел. А ведь этот самый профессор – вот ужас! – подавал некоторые признаки захвата тела чужим духом, признаки одержимости!

Проскользнул тонкий намек на Того-И-Дальше-По-Тексту, весьма тонкий, но такой явный… Браво, Рита! Журналистка умело играла на страхах людей, на популярности той или иной темы. Даже сейчас, спустя много лет, семьи еще не оправились от потерь, помнили их. И магическая война оставалась болезненной темой, волнующей людей.

Разумеется, это все намеки, и доблестные стражи правопорядка обязательно разберутся, что к чему. А скромная журналистка будет и дальше выполнять свой долг – доносить последние новости до благодарных читателей.

Рита умело играла полутонами, скрытым подтекстом, настолько талантливо, что хотелось аплодировать стоя. Статья произвела фурор, общество задумалось, директор заметался по инстанциям и по чиновникам отдела образования. Общество медленно начинало лихорадить.

Одно дело, когда школа закрывается на самый обычный ремонт, и совсем другое – когда убирают следы присутствия темного мага, его попытки захватить невинных, беззащитных студентов. Насколько я понял, Дамблдор ничего не рассказал ни Совету попечителей, ни отделу по образованию. Убирали бардак с силками собственными силами, поэтому удалось скрыть чрезвычайное происшествие. Сейчас оно выплыло и стало настоящей бомбой.

А у скромного мангаки свои поводы для радости. Например, перекошенное лицо одного зельевара, когда декан Гриффиндора протянула ему очередной томик манги. Бобренок краснела, Ласка и Дракончик ехидно хихикали – им-то не привыкать. Да и подозреваю, что летом они уже договорились встретиться.

Только о чем-то я забыл, зудел на краю сознания какой-то вопрос, мысля, которая, как говорится, приходит опосля. Лишь на платформе, увидев красавца-брюнета в дорогой мантии, я понял, что не давало мне покоя.

Я совсем забыл о Сириусе! Черт-черт-черт, надо как-то отвертеться от жизни с ним в одном доме. Там не порисуешь, а у меня шикарные и грандиознейшие планы на лето. Да и заработать не помешало бы.

Но за его спиной стоял директор, улыбался тепло и светло, сверкал очками загадочно. Нет, все-таки не отвертеться.

Значит, придется выкручиваться в заданных условиях. Но когда это нас останавливало?

– Гарри! – Гермиона подскочила, потрепала по плечу. – Тебе письмо!

Поезд уже остановился, и в окно билась серая, неприметная сипуха. Протянула мне тонкий конверт, ухнула и улетела, не дожидаясь ответа или оплаты. Гермиона нахмурилась, проверила письмо на заклинания – так, на всякий случай. Поход с Виктором Крамом на бал заставил научиться осторожности. Поклонницы не давали Бобренку прохода, слали злые письма даже с гноем бубонтюбера внутри. Если бы Гермиона не была лучшей на курсе, у них могло бы получиться повредить руки девушки. А так все обошлось.

– Безопасно, – кивнула девушка. Драко достал на всякий случай палочку, Рон закрыл вход в купе, следил через стекло за коридором.

Из конверта выпал сложенный вдвое лист дорогой бумаги. Пустой. Гермиона проверила и его, однако написанное не проявилось. Рон взял листок в руки, проигнорировав предостерегающий взгляд Малфоя. Ничего, снова пусто.

И только в моих руках листок “активировался”. Поползла по центру строка, написанная правильным, сильным, изящным почерком.

Отличный слизеринский поступок. Продолжайте в том же духе, мистер Поттер.

И кто бы это мог быть?

========== 26 ==========

– Гарри, что там написано? – полюбопытствовала Бобренок.

К чести друзей, никто из них не попытался заглянуть в письмо, хотя любопытно было всем без исключения.

– Странное поздравление с успешно пройденным Турниром, – поверили, вот и славно.

Погожий денек, радостные дети вокруг. Крестный с директором стояли чуть в стороне, чтобы не мешать, но все равно привлекали внимание окружающих. Студенты подходили к директору, прощались, что-то спрашивали.

– Привет, крестник! – Сириус взлохматил волосы. Ручища у него тяжеленная, все же бывший аврор.

Выглядел он гораздо, гораздо лучше. Все еще немного бледный, но уже не та забитая, неуверенная в себе тень. Нет, проскальзывал, проглядывал в чертах тот самоуверенный подросток, каким он когда-то был. Повзрослевший подросток. С волнистыми волосами до плеч, посветлевшими в тюрьме синими глазами. И неуклюжей улыбкой. Он разучился улыбаться, но сейчас старался, ради меня старался.

– Привет, Сириус. Как ты себя чувствуешь?

Маг скривился, словно этот вопрос успел набить ему оскомину.

– Отлично, но меня уже порядком достали этим вопросом. Каждый так и норовит поинтересоваться, не съехал ли я окончательно с катушек и не зря ли меня выпустили из Мунго.

Засмеялся, немного принужденно, и лишь потому, что именно этой реакции ждал от меня Сириус. Директор пока что волновал меня куда сильнее.

– Гарри, мальчик мой, – не надо, прошу, у моих мыслей после этих слов возрастает рейтинг, и появляются предупреждения. – Кхм, Гарри, нам надо серьезно поговорить. Не возражаешь, если мы сейчас переместимся к Сириусу домой?

– Разумеется, только предупрежу дядю с тетей, что не поеду с ними. Вы ведь потом сумеете отправить меня к ним домой?

Волшебники переглянулись.

– Разумеется, Гарри, – улыбнулся в бороду директор.

– Только ты сам не захочешь возвращаться, малыш, – Сириус хохотнул, когда увидел скептически выгнутую бровь. За год я вытянулся немного, теперь доставал крестному до плеча, так что малышом меня назвать тяжело. – Ладно-ладно, – поднял ладони маг. – Гарри, щеночек, олененок…. Мне кажется, если бы не запрет на колдовство вне Хогвартса, я бы получил проклятие в лоб в духе незабвенной профессора Макгонагалл.

Оставалось только гадать, чем он так в свое время разозлил в принципе уравновешенного декана Гриффиндора, если та применила к студенту такие методы. Или он уже к тому времени не являлся ее студентом?

Традиция была соблюдена: распрощался с дядей, получил двадцатку на летние расходы, помахал ручкой и пошел по своим делам. Почти. Вернулся обратно на платформу, где меня подхватили под руки одновременно директор и крестный. И переместились. Тянул нас, кажется, директор. Неужели, Сириус настолько не оправился? Или попросту не хотел рисковать?