Текст книги "Четкие линии (СИ)"

Автор книги: Шион Недзуми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 34 страниц)

Ласка поморщился.

– Какой ты продуманный, Малфой, аж бесит, – поделился он.

Остальные согласно рассмеялись. А Рон времени даром не терял.

– Лаванда, пойдешь со мной на Святочный бал? – сориентировался первым и пригласил подругу, пока никто не застолбил.

Та смерила его взглядом, но за прошедшие годы Рон не просто приоделся, он начал приобретать лоск, манеры, показывать свою индивидуальность. Он искал себя, свои сильные стороны, а не смотрел по сторонам, завидуя другим. Надо сказать, это впечатляло. Ласка действительно умный мальчик, у других подростков на это обычно уходит гораздо больше времени, а он уже сейчас начал отсекать ненужные предметы, искать для себя сферы деятельности. Не раз и не два видел его с книгами по профессиональной ориентации в руках. Он хотел не просто превосходить братьев, он хотел выделиться из рыжей толпы.

Новая одежда, прическа его тоже красили, так что…

– Я согласна, – улыбнулась блондинка, кивнула.

Рон просиял, а вот Малфой посмотрел как-то уж больно серьезно. Да что происходит? Неужели моя манга начала воплощаться в реальность?

– А ты с кем пойдешь, Гарри?

Скривился.

– Еще не знаю. Если учитывать, что танцевать не умею, то надо отбирать по принципу, кого не жалко.

С этим подростковым телом сплошная морока. Руки-ноги длинные, неуклюжие, слушаются плохо. Правильно чемпионов из семнадцатилетних набирают, они по крайней мере знают, что делать с конечностями, не то, что неуклюжие оленята-подростки.

Ребята вокруг рассмеялись. У меня не такой уж и большой выбор, на самом деле. Из тех, кто поймет, что приглашение на бал – еще не предложение руки, сердца, печени и почек. Кто не будет строить иллюзорных замков и смотреть на меня с бесконечной надеждой, чего-то ожидая. Парвати пойдет с Энтони Голдстейном, Падма – с Забини, и тут даже спорить не хочется. Гермиона… я подожду, подожду, мне хочется реалистичности в истории, не будет же Крам тянуть вечность. Лаванда уже занята. Многие авторы фанфиков скрещивали Гарри с Луной Лавгуд. Девочка красивая, не спорю, я бы даже сказал потусторонне красивая. Глаза слегка навыкате, но ее это не портит совершенно, она смотрит мимо, как будто видит другие миры. Вельва, как называли таких древние норманны, прорицательница, предсказательница, которой доступно больше, нежели обычному человеческому глазу. Серебристые волосы, как лунный свет, пропущенный сквозь ладони, точеное лицо и фигурка. Да, она определенно красива. И умна, за одну лишь красоту в Когтевран не попадаешь. Может постоять за себя, но предпочитает уходить в свои миры, следовать своим путем, не обращая внимания на посторонних. И не знает, что в свое время нам с Падмой пришлось проклясть парочку шутников, которые намеревались похитить у тогда еще второкурсницы одежду и обувь. С тех пор Лавгуд не трогают.

Хорошая девочка. И потому я горячо рад за Невилла, который это заметил. Сейчас они встречаются, некоторые шепчутся, что дело уже подошло к помолвке. Не знаю, а спросить не могу, все же мы с Лонгботтомом не так тесно общаемся.

Но интересно же!

– Моя сестра хочет, чтобы ты ее пригласил, – только сегодня объявление было, когда успели?! Хотя о некоем торжестве, для которого потребовались парадные мантии, слухи ходили с самого начала.

Взгляд сам нашел Джинни Уизли, разговаривавшую с подружками за столом Гриффиндора. Как-то так получилось, что девочка в нашу компанию не вошла, хотя вроде бы никаких возрастных ограничений мы не ставили. Разные круги общения, разные сферы интересов, нам бы просто не о чем было бы поговорить с ней, кроме учебы и квиддича. Ей бы пришлось тянуться за нами, догонять, спешить, и это понимали все. Поэтому даже Рон не заикался о присоединении к компании сестры. Хотя, подозреваю, что он еще и здорово уставал от родственничков за лето, а с нами отдыхал душой и выклеванными мозгами.

Ее нельзя назвать красавицей, даже симпатичной – с натяжкой. Приятные черты лица, усыпанного золотистыми веснушками, как печенье – корицей. Густые рыжие волосы, насыщенного морковкиного цвета, сине-серые, как штормовое небо, глаза. Все еще слегка стесняется своей потрепанной одежды, но старательно копирует манеры и поведение, немного застенчивая, ее нельзя назвать душой компании, но и аутсайдером тоже не является. Джинни обладала стержнем, собственным характером, не подстраивалась ни под кого, но не было в ней изюминки, чего-то, за что мог бы зацепиться глаз. И дело даже не во внешности. Та же Браун – на первый взгляд типичная блондинка, да еще и с этим тряпичным ободком, с косой. Легкомысленная и веселая сплетница, как кажется на первый взгляд. Начитанная, эрудированная и проницательная. И когда ей надоедает строить из себя главную героиню популярных анекдотов, она может поразить подробным анализом какой-нибудь статьи по чарам. Это светится в ее взгляде, это слышится в ее словах.

Джинни… не скажу, что она пустышка, но… круг ее интересов слишком узок. И пока она не спешит его расширять, сосредоточившись на какой-то одной ей понятной цели.

Ну, вот, поймала взгляд, покраснела. Ее подруга что-то зашептала ей на ухо. Только этого не хватало!

А вообще, чувствую себя до ужаса уныло. Казалось, еще вчера никого не интересовало ничего, кроме уроков и квиддича, а уже сегодня все разбились по парочкам. И на бал пойдут парами. Один я – с портретом Салазара Слизерина.

Но девушку выбрать надо, причем, желательно, умную и понимающую, чтобы не бегать от нее ни в течение вечера, ни после.

– Прости, Рон, твоя сестра не в моем вкусе.

– Понимаю, – добродушно усмехнулся Ласка, хлопнул меня по плечу. – Я так и говорил Джинни, но, понимаешь, – он смутился. – Она с детства считала тебя героем, своим принцем что ли.

– Как и большинство девчонок, – пожал плечами Малфой. – Даже Панси в свое время восхищалась великим Гарри Поттером.

– А ложкой по лбу? – осведомился великий я.

Друзья бесстыдным образом заржали.

Панси Паркинсон…. А что, это идея. Симпатичная, умная, начитанная. На это никто не обращает внимания, но в учебе не отстает от Малфоя. К тому же слизеринка, не станет строить долгоиграющих планов, особенно, если предупредить заранее, что рассчитывать в принципе не на что.

– Мне нужно с вами поговорить, – тихонько произнес, обращаясь к товарищам, пока Парвати с Лавандой отвлеклись.

Те кивнули.

Лучше предупредить сразу, чтобы потом не задавали вопросов.

Заняли пустой класс, сразу закрыли его всеми известными чарами против прослушивания, подглядывания, пронюхивания и всего прочего. Надо сказать, тут Гермиона показала себя, нашла какой-то редкий фолиант по защите, взяла и выучила оттуда все чары.

– Ну, покайся, Поттер, что ты опять натворил? – возвышенно спросил Дракончик.

Я тебе в следующем томе манги устрою, будешь меня обижать!

– Узнал, что станет вторым испытанием, – прослушал этот хит подводного мира в Выручай-Комнате. Голоса хорошие, им бы раскрутиться. – Похитят одного из моих друзей и спрячут на дне Озера. Хочу сразу предупредить, чтобы вы не обижались – спасать не стану.

– Почему? – поинтересовалась Бобренок.

– Ты бросишь нас на произвол судьбы? – с придыханием сложил ручки на груди Малфой. Еще бы слезу пустил, паршивец.

– Я плавать не умею, – мрачно покаялся. – От слова “совсем”. Нет, то есть дна я в любом случае достигну, но вот выплыть…. А еще и в феврале, представляете?

– Ты не умеешь плавать? – Ласка не поверил.

– А где мне научиться этому? Дадли отдавали в бассейн, а на меня зачем деньги тратить? – пожал плечами.

Сейчас сам себе Оскар вручу за лучшую трагическую роль первого плана. Не говорить же, что не живу с любимыми родственниками уже давно!

– Прости, – Ласка, не красней так, а то у меня неожиданно просыпается совесть. Чшш, спи, спи.

– Ничего. Просто хотел предупредить, чтобы не ссориться с вами. Я нырну и вынырну, все равно же баллы не начисляют.

– Ладно, мы поняли, – Бобренок снова подвела итог. – Ты уже придумал, кого пригласишь на бал?

– Да, – коварно улыбнулся.

Больше, больше слизеринцев за интерфакультетский стол!

========== 23 ==========

– Северус, мне кажется, ты слегка… утрируешь и слишком остро воспринимаешь ситуацию, – пытался достучаться до мечущегося по учительской зельевара Филиус Флитвик.

Снейп немедленно развернулся, эффектно взмахнув полами мантии, глаза мага метали молнии, прожигали коллегу насквозь.

– Это не к вам относятся эти мерзкие инсинуации, – практически прошипел он. – И не вас подозревают в связи с ученицей!

– Ну-ну, Северус, мальчик мой, – взял переговоры в свои руки директор. – Никто ни в чем тебя не подозревает, все прекрасно понимают, что данные книги – не более, чем выдумка.

– К тому же, – глаза Флитвика блеснули, – ни я, ни Минерва, ни Помона, ни остальные преподаватели по возрасту не подходят для “связи с учениками”.

Если бы мог, Снейп плевался бы ядом.

– Хорошо еще, что студентам хватает мозгов не распространять книгу среди иностранных гостей, – мрачно произнес он, затем вновь всплеснул руками. – Нет, ну как можно предположить, что я могу увлечься этой… этой… мисс Грейнджер, – сказал, как выплюнул.

– Чем тебя не устраивает моя студентка? – тут же подобралась Минерва, свой львятник она всегда защищала до потери пульса. Причем, что характерно, первыми пульс теряли ее оппоненты.

Снейп это прекрасно знал, в конце концов, учился у старой волшебницы. Поэтому всего лишь поджал губы, не давая сорваться ядовитым речам, чтобы не портить себе следующее десятилетие конфронтацией с деканом Гриффиндора.

– Она слишком… гриффиндорка, Минерва, – скривился он.

Профессор Стебль хихикнула при виде лица зельевара, но тактично спрятала улыбку за чашкой с чаем. Минерва закатила глаза.

Снейп продолжил свои метания по учительской, ему для этого даже специально выделили пространство, отодвинув столы и стулья к стенам.

– Какому идиоту пришло в голову, что я могу ревновать свою студентку, тем более, мисс Грейнджер? Наверняка интеллектуальные данные индивидуума невысоки, раз ему в голову взбрела подобная ересь.

– Ну, почему же, – Флитвик задумчиво взглянул на коллегу. – Мисс Грейнджер в последнее время весьма похорошела, ей оказывают знаки внимания представители противоположного пола, даже с других факультетов. А ее умом и упорством в обучении я могу только восхищаться.

– Она уже не ребенок и не гадкий утенок, Северус, она прекрасная юная волшебница, – с улыбкой проговорила Макгонагалл. – Нет ничего зазорного в том, чтобы составлять пару – пусть даже выдуманную – с такой студенткой. Поэтому, прошу тебя, прекрати третировать моих студентов. И не сверли мисс Грейнджер тяжелым взглядом, она тоже пострадавшая, между прочим.

– Не замечал, чтобы ей это приносило какое-либо неудобство. Она по-прежнему самоуверенна.

– О, так ты наблюдал за ней! – хлопнул в ладоши маленький профессор чар.

Снейп зашипел змеей, сощурился, но его гримасы вряд ли могли напугать людей, которые видели его еще нелепым, неуклюжим подростком, только-только учащимся владеть палочкой.

– С другой стороны, – неожиданно подобрел, бросил косой взгляд в сторону кресла, в котором сидел профессор защиты, – меня не сводят с неадекватными, полоумными прорицательницами.

Люпин покраснел, но промолчал. Он вообще старался не высовываться, пусть даже и стал немного увереннее за прошедшее время. Хорошая работа, уважение коллег постепенно внушали ему веру в собственные силы.

– Северус, – укоризненно произнесла Макгонагалл, – я понимаю твою нелюбовь к Сивилле, разделяю недоверие к ее предмету, как преподаватель, но не могу позволить тебе оскорблять ее как женщину.

Снейп виновато склонил голову, отповедь являлась правдивой, он действительно слегка перегнул палку.

– Прошу прощения, Минерва, я погорячился. Но после ее уроков мне приходится отпаивать Успокоительным половину своего факультета. И варить тройную дозу для медицинского крыла. Некоторые студенты весьма впечатлительны.

– Как я тебя понимаю, – вздохнула преподавательница. – Мне пришлось половину ночи успокаивать третьекурсницу, после того, как ей приснился кошмар из-за очередного предсказания Сивиллы.

– Так, может, стоит убавить дозу кулинарного хереса? – спросил зельевар.

– Не докажем, – с тоской произнесла Макгонагалл.

Педагогический коллектив дружно горестно вздохнул. Среди них не было никого, кому не предсказали бы смерть в мучениях.

– Панси, подожди! – я пытался догнать слизеринку, идущую с подругами на очередной урок. – Можно тебя на минуточку?

Девушка взглянула на подруг, но молча кивнула и отошла со мной в сторону. Вблизи она казалась еще симпатичнее, чем издалека. Круглое, точеное личико, вздернутый носик, милые ямочки на щеках, и аккуратная стрижка-каре, которая делала ее черты лица более запоминающимися.

– Не согласишься ли пойти со мной на Святочный бал, – улыбнулся.

Удивление можно было черпать из воздуха ложкой, девушка хлопала глазами, явно не веря услышанному. Искушение, соблазн боролись с подозрительностью жительницы подземелий. Она прищурилась, постучала пальцем по обложке книги, что держала в руках.

– Почему именно я, Поттер? – ну, да, безоговорочного доверия никто и не ожидал.

– Потому что ты единственная, кто не подольет мне амортенцию в дальнейшем, – верно, лучшая политика общения со змеями в щекотливых ситуациях – это честность.

– Уизли? Вопрос снимается, – тут же ответила сама себе. – Грейнджер? Мне казалось, вы тепло общались.

– Гермиону уже пригласили, равно как и остальных девушек. Так что, ты согласна?

Искушение пересилило природную подозрительность.

– Да, я согласна.

Отлично, теперь пора приступить ко второй части плана.

– Но у меня к тебе будет одна просьба. Я плохо танцую. Не потренируешь меня до бала? Не хочу ударить в грязь лицом.

Панси пару секунд похлопала глазами, затем последовала реакция, которой, право слово, я не ожидал. Девушка от души расхохоталась.

– Ты наглец, Поттер, – склонила голову набок, открывая аккуратное ушко с сережкой-гвоздиком, – однако ты прав, чемпион не может ударить в грязь лицом. И его партнерша вместе с ним. После ужина задержись в коридоре возле Большого зала, будем искать кабинет для тренировок, – приказала она, вновь став серьезной.

Кивнул. Кабинет уже имелся, осталось только музыку раздобыть.

– Спасибо. Буду ждать.

Панси кивнула и вернулась к своим подругам, которые немедленно адресовали ей горячие, полные любопытства взгляды, однако, надо отдать им должное, от немедленных расспросов воздержались. Есть все-таки плюсы и у вечной паранойи слизеринцев.

Когда настроение хорошее, хочется петь и танцевать, карандаш порхал в руках, летал по листу, зарисовывая все новые и новые сцены. Гермиона придет на бал с Крамом, будет с ним танцевать, заставляя одного зельевара кусать локти от ревности – в переносном смысле, разумеется. Нельзя выходить из образа Ужаса подземелий. Снейп суровый, сдержанный, привыкший к самоконтролю и самодисциплине – без этих двух пунктов не достичь успеха в ментальных науках, это я тоже прочитал в книгах. К счастью, Выручай-Комната может предоставить разнообразную литературу по интересующим меня темам.

И ревнует он тоже в своем стиле: язвит, старается причинить боль прежде, чем сделают больно ему. И сам не осознает до конца своих чувств, пока не видит, как Крам обнимает Гермиону. Наброски есть, примерные зарисовки. Осталось лишь уточнить вид нарядов, танцы – все должно быть как можно более реалистично. И Снейп поймет, какое сокровище учит. Но так как Бобренку всего пятнадцать, он еще три года ни на что претендовать не сможет. Но будет ждать, уж это-то он умеет лучше всего.

– Случилось что-то хорошее, Гарри? – поинтересовалась неожиданно Кандида.

– Настроение отличное, – честно ответил.

В самом деле, дела идут на лад. С друзьями я договорился, насчет спасения волноваться не следует, на бал пойду с девушкой, которая не станет ожидать от меня большего, чем я могу предоставить. И амортенции бояться тоже не надо. А еще появилось свободное время. И, как всегда случается при хорошем настроении, вдохновение так и фонтанирует в душе, так и брызжет искристыми бликами струящейся воды.

– В чем причина такого веселья? – чтобы Салазар прошел мимо возможности укольнуть? Да скорее небо рухнет на землю.

– Собираюсь изменить тебе со студенткой твоего же факультета.

Нарисованный маг помрачнел, поджал губы, а вот Кандида мягко и одновременно ехидно улыбнулась.

– Зато патриотично, правда, Салазар?

Тот метнул в сторону приятельницы грозовой взгляд. Мне даже послышалось потрескивание статического электричества в воздухе.

– Не обращай на него внимания, Гарри, – Кандида повернулась ко мне. – Вот уже несколько столетий как мы не ходим на балы, а раньше Салазар очень любил их. Хотя бы потому, что за ним увивались все представительницы прекрасного пола в возрасте от четырнадцати до сорока. Стоило ему только подмигнуть, как они бросались в его объятия, позабыв про честь, гордость и мужей. В ту пору ходила поговорка. Перед Гордриком Гриффиндором открыты все двери, перед Салазаром Слизерином – еще и все окна. Потому как он предпочитал иметь дело только с замужними дамами.

– С ними меньше всего проблем, – пожал плечами маг. – Не стоит волноваться, что потащат под венец.

А что – все логично. Прыснул, поспешил наклониться над наброском, чтобы скрыть улыбку. Слизерин у нас личность обидчивая, потом ведь и отомстить может – не даст поцеловать себя. А его поцелуи….

Они волшебные, по-другому и сказать невозможно. Не знаю, как еще объяснить то, что теряю голову в иллюзии, созданной портретом. И впервые жалею, что не могу почувствовать всего этого в реальности, не могу быть с ним постоянно. Подобное сумасшествие создает зеркало Еиналеж. Иногда ловлю себя на мысли, что если бы мог, провел бы вечность в мире Салазара Слизерина.

Но нельзя, у меня есть еще дела на этом свете. У меня манга не закончена!

– Вместо того, чтобы издеваться надо мной, лучше расскажи, что мы придумали для этого милого жучка, – Слизерин кивнул на банку, в которой сидела Рита Скитер.

– О, да, – по губам Кандиды скользнула хищная усмешка. Теперь я видел ту Когтевран, которую боялись противники, которая могла дать отпор самому Слизерину, самому языкастому темному магу тысячелетия. И что бы там ни говорили, Снейп его переплюнуть не сможет никогда.

Леди Когтевран, наследница своего рода, Основательница, сумевшая во времена, когда женщин не признавали, не ставили в расчет, добиться очень и очень многого. Не просто хранительница домашнего очага – воительница, способная противостоять мужчинам.

– В те времена стычки между феодалами являлись чем-то постоянным, обыденным, и никого не удивляли. Маги придумывали способы защиты естественно и непринужденно, как и убивали своих противников, – она говорила спокойно, речь текла плавно, как древняя сказка, не подчиняющаяся времени. – Но существовало единственное правило, против которого не смели пойти люди, какими бы могущественными чародеями они не являлись. Правило, установленное еще Мерлином и Морганой, оба придерживались его. Не убивать последнего представителя рода. В то время каждый род привязывал себя к источнику энергии, вернее, привязывал источник к себе. И если род пресекался, источник тоже угасал. Некоторые смертью последнего в роду проклинали все свои земли. Много ужасного творилось в те времена, поэтому никто не нарушал данное правило. Однако нельзя оставлять за спиной враждебно настроенного человека, способного нанести удар. Если ты отпустил его один раз, кто сказал, что он проникнется к тебе светлыми чувствами и больше никогда ни за что не нападет? И тогда представители рода Пуффендуев придумали особенное заклинание, магический круг. Они вообще были гуманистами по тем временам, предпочитая не убивать своих противников. Поголовно целители, врачеватели и любители природы, они слишком ценили жизнь. Во всех ее проявлениях. И Пенни тоже была такой, – по губам женщины скользнула улыбка, ее глаза заволокла мечтательная дымка воспоминаний. И Салазар тоже смотрел мимо, куда-то в прошлое, доступное только им двоим. Объединяющее их двоих. Но Когтевран встряхнулась через пару минут, снова взглянула остро, проницательно. – Помещенный в этот круг человек не мог колдовать, там создавалась абсолютная зона антимагии. И не мог пресечь его границ без разрешения создателей круга. Но он мог принести клятву. Любую – достаточно всего лишь сказать “Клянусь”.

– То есть, – медленно, проговаривая каждое предложение. Да, затея и в самом деле хороша. – Ты предлагаешь составить для Риты Скитер список условий и клятв, и чтобы она каждую подтвердила в этом кругу.

Женщина кивнула, Салазар усмехнулся.

– Ты схватываешь на лету, – снег выпадет сиреневый, меня Слизерин похвалил!

– В конце года нарисуешь этот круг, его основы есть в записях в Комнате, – Кандида откинулась на спинку кресла, перелистнула страницу книги на своих коленях, машинально, по привычке. – А список можешь составить какой угодно, в этом нет ограничений.

– Спасибо, – какое счастье, что они на моей стороне!

И вообще, мне уже пора бежать изменять Слизерину!

Как и каждая жертва театральной деятельности родственников, я проходил испытания танцами. То есть на мне ставили эксперименты, сестричка училась вальсировать в длинных платьях с корсетами или буфами или даже теми странными, объемными бантами на пятых точках, название которых я никак не могу вспомнить.

Навыки сохранились, они передались из прошлой жизни вместе с талантом к рисованию. Проблема была в том, что танцевать умел взрослый, вполне сформировавшийся мужчина, а не путающийся в собственных конечностях подросток. Ноги тормозили, заплетались, да еще к тому же сказалась привычка – сестричка натаскивала меня на танцы с женщиной в длинном платье, а у них подол не только сзади, но и спереди. И требуется особым способом ставить ногу, двигаться, чтобы не наступить на мягкую ткань. Эти уроки меня сейчас и губили – у Панси вряд ли будет столь пышная юбка на вечернем туалете.

Но надо отдать должное старанию и терпению слизеринки. Она не оставляла попыток, сколько бы раз я не отдавил ей ноги. В очередной раз признаю, что выбор партнерши на бал превосходный.

Мало кто задумывается, почему молодожены учатся танцевать свой первый совместный танец несколько недель, берут специально уроки, причем на последние занятия должны приходить вместе. Чтобы успеть приноровиться друг к другу. Каждый человек двигается индивидуально даже в рамках канона вальса, у каждого свои изгибы, свои рефлексы, и партнер обязан соответствовать, привыкнуть или повторять, чтобы два тела синхронно кружились под музыку, а не просто топтались по центру. Как бы профессор Макгонагалл ни старалась, она сумеет привить лишь основы, азы танца, но ничего большего.

– Так, сделаем перерыв! – хлопнула в ладоши Панси. – Все не так страшно, как я себе представляла, но…. Поттер, подол моего платья будет не до пола, придется тебе приноравливаться.

Да понимаю я!

– Поэтому мы и здесь, не правда ли?

– Угу, – Панси села на парту, я приземлился рядом. Домовик принес нам бутерброды и тыквенный сок. Есть у меня подозрение, что на кухне нашей компании специально отрядили прислужника, потому как мы часто перекусываем в дружеском узком кругу, а не в Большом зале.

– Кстати, думала, что ты, как и гриффы, с их деканом учиться будешь, – с интересом посмотрела.

С насмешкой посмотрел в ответ.

– Декан слишком высокая для женщины. Если соотнести ее рост и мой – как думаешь, на каком уровне находится ее талия? А ведь руки привыкают к определенному положению, в дальнейшем только неприятности будут.

– Это точно, – кивнула Паркинсон. И хитро усмехнулась. – Наверное, именно поэтому Малфой с Уизли вместе репетируют.

Ничего себе! Вот об этом я не знал! Разведка у змеек работает гораздо лучше. Кажется, придется внести кое-какие изменения в уже придуманный сюжет. Хорошо, что за чистовой вариант еще не взялся.

– Какого цвета у тебя будет платье?

По традиции, кавалер обязан подарить даме небольшой букетик или сплетенный из цветов браслет, а к мантии приколоть бутон. Знак уважения и негласный признак того, что они пара на балу.

– Красного, – Панси эту традицию знала, впрочем, неудивительно, слизеринка же.

Мы доели бутерброды и снова приступили к тренировкам. Сначала двигались практически вплотную, соприкасаясь носками обуви, чтобы приноровиться к шагу, затем немного разошлись. В вальсе мужчина имеет право прижать к себе женщину чуть крепче, быть к ней ближе, чем в остальных танцах, это позволительно и допускается правилами приличий. Панси изгибалась, двигалась, послушная кукла со сдержанным достоинством. Будет интересно посмотреть на нее на балу.

А мне еще букетик приобретать и приводить себя в порядок.

Периодически понимаю, что где-то в глубине души люблю Сириуса. Где-то очень, очень глубоко. От него есть польза даже из Мунго: директор отпустил меня навестить несчастного, скучающего крестного, которому в очередной раз отказали в выписке. Зато, насколько я понял из письма, его повадился навещать Крауч-старший. Даже боюсь спросить: они что, подружились? Как мне кажется, сблизились однозначно.

– Целитель сказал, что меня выпишут на следующий год, летом, – Сириус радостно улыбнулся. – В этом боятся, потому что ты участвуешь в соревновании. Ты можешь оказаться в опасности, и я не сдержусь. В общем, боятся обострения моего состояния и рецидива.

– Прости, – честно, даже стало стыдно. На пару секунд.

– Не говори глупостей, Гарри! – возмутился крестный. – Я хочу быть в полном порядке, чтобы провести лето с тобой. Съездим отдохнуть, позагораем. Может, даже в музеи какие забежим, если ты так любишь учиться.

Судя по выражению лица Сириуса, самого его в музей можно загнать только угрозой авады.

– Или просто отдохнем, – предложил мужчине.

Как преобразилось его лицо! Какое облегчение появилось, невероятно.

– Кстати, как проходит Турнир? Журналисты пишут одно и то же, Рита Скитер куда-то запропастилась, из ее баек можно было хотя бы пару капель истины выдавить. А этот зануда Крауч молчит, “не по правилам”, – скорчил рожицу Блэк, передразнивая знакомого.

Поднял удивленно брови.

– Вы подружились?

Сириус стал серьезным, сквозь маску вечного балагура проглянул кто-то повзрослевший, чуть было не сломленный, но все еще живой. Взрослый человек, мужчина, защитник. Тот, каким бы мог стать Сириус, прими он в молодости другие решения.

Другой, более сдержанный, более ответственный. Красивый, словно не было Азкабана и предательства, смерти близких. Всего на секунду мне довелось увидеть его в чертах сидящего передо мной Блэка.

– У нас оказалось много общего, – туманно ответил он. – К тому же… от наших семей никого не осталось. Конечно, у меня есть двоюродная сестра и ее дочка, но они уже отрезанный ломоть. Мать изгнала их из рода. Иногда я думаю – чтобы уберечь от безумия. Кстати, – Сириус внимательно осмотрел меня с ног до головы, – ты как-то изменился…. Подстригся?

Ох, лучше не вспоминать, чтобы не расстраиваться. Девушки поистине адские создания, раз могут выдерживать подобное. Нет, я слежу за собой, не возражаю против парикмахерских, сегодня не делал депиляцию, но все равно даже простая стрижка, шитье костюма и примерка меня измотали. Костюм я заказывал в магическом ателье, специально прислал туда свои мерки заранее, чтобы они сшили костюм, благо потом его можно будет подогнать. Не собираюсь же я постоянно его носить, всего один раз. Неформальный стиль мне как-то ближе.

Но пришлось еще терпеть стрижку, укладку, даже брови немного выщипали. Бедные девушки! Я, конечно, понимаю, что красота требует жертв, но не таких же!

Зато цветы меня порадовали. Переплетенные между собой в браслет веточки сакуры. Хрупкие, тонкие соцветия, изначально белые, но насыщенно красный, рождаясь в самом центре, разливался по их нежной белизне, смешиваясь с ней, делал ее чуть розоватой. Идеально оттенит насыщенно алый цвет платья Панси. Да и к моему черному вечернему костюму подойдет хрупкая веточка.

Наступил день бала, по-другому его можно было бы назвать днем писков, визгов, восторженных вздохов и расстрелов из-под ресниц. Девушки, вы же волшебницы, нужно быть осторожнее, стихийные всплески никто еще не отменял.

За Панси спустился к ее гостиной. В принципе, расположение других гостиных не знает только ленивый, а при желании можно выведать и пароль. Особенно, если есть друзья с другого факультета.

– Привет, – Панси появилась точно секунда в секунду.

– Ты замечательно выглядишь.

И не солгал. Насыщенно красный цвет платья подчеркивал белизну кожи девушки, ее красивые открытые плечи, а пышная юбка зрительно делала талию еще уже и стройнее, хотя полнотой Панси и так не могла похвастаться. Она забрала волосы в пучок, завила некоторые прядки, чтобы они обрамляли лицо.

– Ты тоже хорошо выглядишь, – оценивающий взгляд из-под накрашенных ресниц. И Паркинсон удовлетворенно кивнула.

Бонд. Джеймс Бонд. Именно такое впечатление создалось после окончательной примерки костюма. Оказалось, у меня есть фигура, даже приличная для мангаки. Волосы зачесал назад, пригладил их специальным составом, чтобы не топорщились в разные стороны. Лишь одна прядь прикрывала шрам, не нужно слишком уж выделяться. И очки в данном случае только бы испортили облик.

Браслет обхватил тонкое запястье девушки, веточка легла мне на отворот темно-синей мантии. Зеленый? Только через труп… чей-нибудь. Салазар и так ехидничал про “одеяние под цвет глаз авады”. Нет, я обязательно отомщу главному змею. Осталось только придумать, как.

Панси положила руку мне на локоть, и мы направились вместе в Большой зал. Ровно влились в поток других пар, нас пропускали вперед, так как Чемпионы открывали мероприятие. Слышались шепотки, всем телом ощущал на себе оценивающие взгляды. Панси расправила плечи, гордо вздернула подбородок, а на лицо легла маска невозмутимости и спокойного равнодушия. Истинная аристократка.

Большой зал отличался от того, что показывали в фильмах. Волшебство повсюду – так можно охарактеризовать его состояние. Ледяные статуи по углам, переливающиеся в свете многочисленных магических шаров, загадочно мерцающие золотые и серебряные звезды на синем бархате неба, изящные занавеси, скрывавшие за собой выход в зимний сад и укромные ниши, где гости могли отдохнуть, выпить бокал сока или шампанского, в зависимости от возраста.

С нами рядом встали остальные чемпионы. Бобренок мой, какая же ты красивая! Завистливые шепотки только красят твою гордую осанку. С плеч словно убрали многотонный груз, девушка парит, летит над землей. И удерживает эту фею массивный, коренастый Виктор Крам, величественный и пугающий в своей красной почти военной униформе. Легкость и основательность, они подобрались идеально. Это нужно зарисовать. Как и выражение лица одного преподавателя. Не знаю, как там его успокаивают коллеги, однако сейчас на носатой физиономии нетопыря красуется удивление пополам с досадой. Знай наших! Гермиона расцвела, теперь не так легко будет открутиться от романа с ней. Воображение довольно потирало ручки.