Текст книги "Клан. Разбитые стекла (СИ)"

Автор книги: ShadowCat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 39 страниц)

– Почему вы так считаете? – растерялась Полина, неловко теребящая завязки пеньюара.

– Потому, что ты считаешь, что я мерзавец, способный сделать со своей женщиной такое, что ей понадобятся услуги Айболита. Потому, что в твоих глазах я – не мужчина, а монстр, принимающий решения головкой члена вместо разума и сердца. И потому, что ты говоришь об этом, как о совершенно нормальных вещах. Так вот, это, возможно, приемлемо для тебя, но неприемлемо для меня. Мне не нужны одолжения. И тем более, не нужно в постели покорное тело, мясо, пустая оболочка, которая терпит и не сопротивляется. Тело без души – это голем, а я не настолько опустился или отчаялся, чтобы спать с големами вместо женщины. Но и женщины здесь я не вижу.

Полина молча ежилась, чувствуя себя набедокурившим ребенком, отчитываемым строгим директором. Лишь щеки медленно заливала густая краска, а в золотисто-янтарных глазах застыл немой вопрос. Мужчина вздохнул, срывая с кресла теплое покрывало из тонкой шерсти, которое мгновением позже укутало девушку с ног до головы.

– А вижу я раненую, перепуганную девчонку, которая пришла ко мне, чтобы купить себе смерть, расплатившись своим телом.

Маг устало опустился в кресло и привлек девушку к себе, обхватив тонкую талию. Полина оказалась совсем близко, так, что ощущала исходящий от него легкий аромат бренди, одеколона, дыма и едва заметный, неуловимый запах его кожи, к которой нестерпимо захотелось прижаться, уткнуться, как потерявшийся котенок – в теплую материнскую шерсть.

– Ты совершенно не понимаешь, чего я хочу. И понятия не имеешь о том, какой может быть близость, сколько счастья мужчина и женщина могут дать друг другу, – тихо сказал Андрей, щекоча дыханием ее шею. – Ты не готова, как бы ни уверяла меня в обратном. Тебя еще отогревать и отогревать, собирать по деталям, по крупицам, по осколочкам. Я подожду, пока ты сама придешь ко мне. Не из страха, не под давлением обстоятельств, не для того, чтобы выторговать смерть, пощаду, свободу, прощение или отсрочку, а для того, чтобы подарить мне счастье и дать шанс на счастье себе. Довериться мне без остатка, признав своим мужчиной. Без сомнений, страха, смущения, ложного стыда, насилия над собой и тем более – Айболита. На меньшее я не согласен.

– Но зачем это вам? – прошептала потрясенная Полина.

– А зачем ты собирала осколки любимой маминой вазы в вашем старом доме? Плакала и резала руки, вытаскивая их из грязи и мусорных куч, умоляла меня ее починить? Прятала на груди обгоревшую семейную фотографию? – иерарх бережно усадил девушку на свои колени, стирая большим пальцем набежавшую слезинку. – Я уже говорил, ты дорога мне. И будь я проклят, но я тебя сберегу.

– Все равно, непонятно, – поколебавшись, прошептала Полина. – И бессмысленно. Человек – не ваза.

Сил ни говорить, ни сопротивляться, ни шевелиться у нее не осталось. Адреналин в крови уже перегорел, сильнейшее напряжение схлынуло, сменившись откатом. Теперь ей хотелось просто уйти, спрятаться, раствориться с бесконечных полутемных коридорах, чтобы хоть немного прийти в себя. Но сил хватало лишь на то, чтобы сидеть у иерарха на коленях, постепенно согреваться жаром камина и теплотой объятий, смотря рассеянным расплывающимся взглядом на пляску огненных всполохов.

– Не ваза, – согласился маг. – Жизнь неизмеримо более ценна, чем любая посуда. Ты поймешь, только нужно время.

Полина с утверждением о ценности жизни не согласилась бы. Но сил спорить тоже совершенно не осталось. Свернуться бы в комочек, забиться в самый темный угол и просто заснуть. Без всяких мыслей, воспоминаний и кошмаров.

– Андрей Ари… Андрей, раз уж ты… не согласился, я пойду? – мужчина еле разобрал сбивчивый шепот.

– С какого еще демона? – бровь мага взметнулась вверх. – Раздразнила, хвостиком покрутила и теперь убегаешь? Я сказал, что не согласен опускаться до насилия. Я сказал, что ты мне дорога и для меня важно твое доверие. Я сказал, что дам тебе защиту, помощь, личное пространство и время. Столько, сколько понадобится. Все это было сказано уже не раз. Но разве я говорил, что отпущу?

Полина замерла, вскинув на него растерянные глаза и почти не дыша.

– А разве… нет? Вы… ты же отказался… меня…

Андрей медленно, чувственно склонился к ее вспыхнувшему лицу, бережно провел кончиками пальцев по щеке, легким, невесомым поцелуем коснувшись губ. Таких теплых, таких манящих.

Девушка вздрогнула и едва заметно напряглась, прикрыв глаза. Иерарх улыбнулся одними глазами, сдержанно поглаживая густые золотистые волосы, играющие рубиновыми отсветами пламени.

– Ты пришла, чтобы отдаться мне, а сама от самого безобидного прикосновения вздрагиваешь. Девчонка совсем. Невинная, испуганная, потерянная. Моя смелая, решительная девочка. Глупенькая и такая желанная. Золотинка моя…

– Я не понимаю, что вы… ты от меня хочешь, – опустила пылающее лицо Полина. – И вообще уже ничего не понимаю. Я бы сделала все, что вы прикажете. Но вы не приказываете. И не отпускаете. И что мне делать?

– Просто жить и быть рядом, Лина. И не прятать от меня свои прекрасные золотистые глазки, – Андрей мягко приподнял ее лицо за подбородок, легонько коснувшись губами век. – А для начала – хотя бы успокоиться и перестать видеть во мне угрозу.

– Я тебя… совсем не знаю.

– Для этого ты знаешь меня достаточно. А остальное легко исправить, Солнышко. Что ты хочешь обо мне узнать?

Не ожидавшая подобных вопросов Полина растерянно замолчала. Узнать хотелось многое, но услышать правдивые ответы было слишком страшно. Как тогда, насчет Печати. Лучше бы она не спрашивала…

– Золотинка, хватит прятаться в свою раковину, – маг снова приподнял ее лицо и заглянул в глаза. – Я чувствую твой страх. Он как липкий холод, пробирающий изнутри, по позвоночнику. И вызван он не моими действиями. Что тебя так пугает? Моя Сила, ранг, внешность, статус? Что я могу обидеть тебя, сделаю больно? Или ты просто боишься открыть глаза и увидеть, что многие вещи совсем не такие, как тебе казалось?

Ресницы девушки дрогнули – проницательный иерарх снова попал в точку. Но взгляд отводить она не стала.

– Наверное, все это… что ты сказал, – несмело, но честно ответила Полина. – И еще, что ты читаешь мысли.

– Не так уж безнадежно, – сделал вывод Андрей. – Откровенность – росток доверия. И я тоже откровенен с тобой. Правда – она часто бывает горькой, неприятной и пугающей. От этого я и сам не застрахован. Но бояться правды и тешиться иллюзиями – не лучше, чем прятаться от пожара в шкафу. Я не могу оградить тебя от мира и объективной реальности, но всегда буду рядом, чтобы уберечь, защитить и отвести удар. Это тоже право сильных, только другая его грань, Солнышко. Не бойся моей силы. Это твоя защита, твоя свобода, шанс на будущее. Как для тебя, так и для твоих детей.

Мужская ладонь мягко, неторопливо, но уверенно опустилась с плеча девушки на живот. Полина зажмурилась, едва сдержав слезы.

– У меня никогда не будет детей, – собственный голос показался девушке чужим и мертвым. – Айболит сказал, еще в госпитале.

– Айболит? Гнать его оттуда к демоновой праматери, прямиком до Бездны ссаными тряпками. Или пристрелить зар-разу, – прорычал начальник особого отдела, едва сдержавшись, чтобы не приняться за несдержанного на язык врача прямо сейчас. Лишить молоденькую девушку надежды на материнство, оставив ей только ненависть и месть, было неоправданно жестоко. И то, что Андрей не знал этого, не считал, не подумал, совершенно его не оправдывало.

– За что пристрелить? – не поняла Полина.

– За длинный язык и преждевременные выводы, – голос мага уже звучал ровно и бесстрастно. – Солнышко, Айболит – «сапожник», он прекрасно штопает раны, вытаскивает пули и вправляет переломы. Но магией исцеления он не владеет. А я владею, как ты уже убедилась. Физически ты абсолютно здорова.

– Правда? – выдохнула Полина. Неверие и пустота в ее глазах сменились робкими искорками еще неосознаваемой надежды.

– Правда, – серьезно ответил иерарх. – Захочешь – пройдешь полное медицинское обследование и убедишься.

– Не надо… обследование. Я тебе верю, – прошептала Полина, уткнувшись в его шею мокрым от слез лицом. Только теперь это были слезы облегчения. Ощущение собственной неполноценности не исчезло, но стало во много крат слабее. В глубине души робко шевельнулась надежда, что еще не все потеряно, что и для нее найдется лучик света, кусочек счастья. Детский смех и топот маленьких ножек. Иллюзия будущего, в которую на мгновение слишком захотелось поверить.

Андрей просто обнимал любимую, прижимая ее к себе, как самое ценное сокровище. «Я тебе верю». Впервые Полина сама робко потянулась к нему, преодолев свой страх, человеческие предубеждения и вполне оправданное желание умереть. И он просто не мог обмануть, предать ее хрупкое доверие. Маг был доволен развитием и результатами неожиданного поворота активной линии реальности. Теперь эти результаты нужно закрепить и вывести линию в зону стабильности.

– Прости, – Полина неловко попыталась отстраниться, но маг легко удержал ее.

– За что ты просишь простить тебя?

– За длинный язык и преждевременные выводы, – вздохнула Полина. – Ну и за то, что снова тебе рубашку обревела.

– Поздно извиняться и вырываться, Солнышко. Ты же сама понимаешь, что не отпущу. Но хотя бы уже на «ты» и без «Аристарховичей», – в голосе мужчины проскользнула улыбка.

Девушка смутилась. Этой перемены она заметить не успела, и сама не поняла, как именно произошел этот переход. Из-под покрывала высунулась ладошка, плотнее запахнувшая ткань и шустро спрятавшаяся обратно.

– Не прячься от меня. Ты же знаешь, я не сделаю тебе ничего плохого или страшного, – прищурился темный иерарх. – Просто хочу тебе кое-что показать. Дай мне руку.

– В прошлый раз ты показал, как исцеляешь…

Полина, немного поколебавшись, протянула мужчине руку. В глазах и ауре девушки больше не было страха – лишь легкое любопытство вперемешку с усталостью.

– Такая маленькая, – слегка подрагивающая ладонь почти утонула в мощной руке иерарха.

Андрей ободряюще сжал руку Полины, ласково поглаживая ладошку большим пальцем и наблюдая, как настороженность уходит из золотисто-янтарных глаз, уступая место растерянности. Ладонь в его руке быстро согрелась и расслабилась, перестав дрожать. Маг мягко перевернул руку девушки ладошкой вверх, коснувшись кончиков ее пальцев своими. С пальцев мужчины сорвались огненно-серебристые искры, в полумраке показавшиеся Полине особенно яркими. Словно завороженная, она смотрела, как они впитываются в ее ладонь, непривычно щекоча и покалывая кожу. От руки по всему телу медленно разливалась волна тепла и легкости, уносящая, растворяющая тревоги, усталость и напряжение.

– Что это? – человечка ошеломленно распахнула глаза, встретившись взглядом с океаном расплавленного серебра, в глубине которого играли такие же искры.

– Чистая Сила, всего несколько единиц, – голос нелюдя звучал мягко, бархатно, словно убаюкивая. Мужчина продолжал поглаживать и массировать ладонь девушки медленными, осторожными круговыми движениями. Искры Силы так же медленно проникали в тело и ауру златовласки. Единственное проникновение, которое пока ему доступно. Первый близкий контакт – из тех, что вряд ли испугает и точно не оттолкнет. Самый безобидный способ сделать девочке приятное, параллельно приучая ее к своим рукам. Полина раскраснелась и сбивчиво дышала, но даже не пыталась вырваться или отдернуть руку. Взгляд девушки слегка поплыл, зрачки расширились, превратившись в обсидианы, окаймленные стрелами длинных ресниц. Сейчас она казалась иерарху самым прекрасным существом. Он видел ее всякой. Казалось, что знал ее вечность. Читал в ее глазах и страх, и надежду, и отчаяние, и ненависть, и боль, и печаль, и робкое любопытство, и редкие проблески искренней радости. Будет потрясающе увидеть ее в момент страсти, блаженства, экстаза. Разделить с ней этот момент, как сейчас разделил Силу. Или даже не так, не крохи. Этого ему слишком мало и всегда будет мало. Ему нужно все. Весь мир в янтаре ее глаз. Узнать, какая она в любви. Но до этого слишком далеко, им предстоит долгий и нелегкий путь.

– Приятно, – удивленно прошептала Полина, инстинктивно сжимая в кулачок последние частички Силы. – Это ты называл вершиной?

– Это всего лишь ступенька вверх, Солнышко. Это даже не ласка, скорее одна из форм энергообмена. Близость, малыш, не сводится к механической долбежке и не ограничивается физкультминутками. Она подобна искусству. Как танец, который танцуют двое. Как игра, в которой не бывает победителей и побежденных. Как сплетение Сил, рождающее новые миры. Существует огромное разнообразие ласк и прикосновений, с помощью которых можно доставить наслаждение друг другу, даже не раздеваясь.

Андрей мягко разжал ее пальцы, прижался губами к ладони. Ласково пройдясь языком по подушечкам пальцев, проложил дорожку из поцелуев от тонкой кисти, где под кожей бешено бился пульс, до локтевого сгиба. Полина прерывисто вздохнула и затихла, прикрыв глаза. Необычно доверчивая, податливая, демонски желанная.

– Видишь, совсем не страшно, – голос мага прозвучал непривычно хрипло и в то же время нежно.

Полина приоткрыла глаза и встретилась взглядом с его глазами, потемневшими от сдерживаемого желания. Начальник особого отдела напоследок поцеловал каждый пальчик, нежно, даже целомудренно коснулся губами ее приоткрытых от удивления губ, вспыхнувших щек и чувствительного местечка за ушком, сдвинув в сторону непокорную прядку волос. Стройное тело в его руках слегка напряглось, дыхание девушки участилось, но страха маг не ощутил – его маленькая бабочка была взволнована, но вовсе не напугана. Слишком рано, чтобы она смогла возбудиться или испытать желание по отношению к мужчине, но робкие, еще неосознаваемые сигналы ее тела были для него вполне прозрачны и ясны.

– Я буду очень нежным с тобой, Золотинка, – хриплым шепотом пообещал иерарх, не отпуская ее взгляда.

Пульсирующие вытянутые зрачки мага выдавали его возбуждение и страсть, рвущуюся наружу из клетки, ломающую все преграды на пути к вожделенной цели. Огонь в камине взметнулся и застыл, словно в остановленном кадре. Вместе с ним неподвижно застыли пляшущие на стене отсветы пламени и бархатные тени. Сама реальность покорялась иерарху, тонко подстраиваясь под его состояние. По спине девушки пробежал легкий холодок испуга. Но в обычно непроницаемых стальных глазах светились неприкрытая нежность и тепло, а действия иерарха были слишком невообразимыми, бережными и нежными, чтобы испугаться всерьез.

Андрей медленно провел ладонью по щеке девушки, коснулся распущенных волос, пропуская между пальцев шелковистые пряди. Насладившись их мягкостью, мужская рука скользнула по плечу, спуская покрывало. Взору мага открылись соблазнительные округлости груди, которые девчушка запоздало попыталась прикрыть ладошками. Перехватив недоумевающий и слегка испуганный взгляд, мужчина сдержанно улыбнулся.

– Солнышко, все в порядке. Разве тебе сейчас страшно или больно?

– Н-н-нет, – выдавила Полина.

– Ты думаешь, я никогда не видел обнаженной женской груди?

Мужская ладонь плавно очертила изгиб талии и мягко накрыла женственную округлость, теплые губы неспешно скользнули по шее и остановились на ключице.

– Н-н-нет, – растерянно повторила девушка.

– Нет, не видел? Или нет, все-таки, думаешь, видел? – в хрипловатом голосе Ивашина проскользнула едва заметная мягкая ирония. От горячего дыхания, такого обжигающего по сравнению с прохладным воздухом в комнате, по коже девушки пробежали мурашки.

– Не знаю, – от необычных в своей новизне, но приятных ощущений, Полина заерзала. Напряженный сосок еще плотнее уперся в мозолистую мужскую ладонь. Девушка замерла, задержав дыхание.

– Скажу тебе по секрету, малышка: видел. И не только, – Андрей нежно коснулся розовой вершинки губами, наблюдая за реакцией. Полина едва заметно вздрогнула и шумно выдохнула, смущенно прикрыв глаза. – Но впервые за много лет схожу с ума, словно мальчишка. Ты такая нежная, такая сладкая. И только моя…

Маг ласково, интимно обвел языком нежную кожу вокруг соска, обхватил сочную вишенку губами, бережно и чувственно лаская ладонью другую грудь, большим пальцем поглаживая чувствительную вершинку. Девушка непроизвольно подалась вперед, открываясь его ласке. Полос страха, как и вспышек возбуждения, в ее ауре не было – пока что тело реагировало инстинктивно. Но иерарх был доволен уже тем, что тело Золотинки его не отвергает, не отталкивает, не сжимается от ужаса и отвращения. Нежная, женственная, чувственная девочка, которая так нуждается в ласке и заботе. Она даже не понимала, какие чувства боль женщины вызывает у любого мужчины, имеющего честь и право так называться. Память тела – такой же непреложный факт, как и память сознания. А ее тело помнило слишком много боли. И напитывалось непривычной лаской, согреваясь, как замерзший бездомный ребенок отогревается у чужого огня. До конца еще не веря и не понимая, что это согревающее пламя уже никто никогда не отнимет. Он просто не позволит.

Заметив, что Полина даже перестала дышать, Андрей неохотно отстранился, чтобы дать девушке передышку. Влажный упругий сосок еще больше напрягся, реагируя на неожиданную прохладу, кожа покрылась мурашками. Не удержавшись от соблазна, маг снова нежно коснулся его губами, согревая дыханием. Полина судорожно вздохнула, непроизвольно подаваясь навстречу.

– Зачем… ты… так делаешь? – голос девушки прозвучал сбивчиво, сдавленно и растерянно. Даже почти перестав бояться, Полина искренне не понимала его действий.

– Всего лишь небольшая демонстрация того, какой может быть близость. Как это может быть у нас с тобой.

– Близость с мужчиной меня… пугает, – скорее мысленно, чем вслух произнесла девушка.

– Она не может тебя пугать, Лина. Не было у тебя опыта с мужчиной. У нормального мужчины женщина наслаждается близостью, а не боится ее больше расстрела.

– Ты же сказал, что не будешь… заставлять, – Полина покраснела едва ли не до корней волос. Легкая тревога в ее глазах боролась со смущением.

– Заставлять? Солнышко, это не мой метод. Хотя бы потому, что это глупо, примитивно, бесполезно и приводит совершенно не к тем результатам. В близком круге такие методы неприменимы. Силой можно выбить послушание, но не доверие, добиться покорности, но уничтожить любое проявление близости, получить чье-то тело, но не улыбку, кратковременное удовольствие, но не счастье. А мне нужно счастье. Моя Золотинка, мое маленькое счастье.

– Ну зачем тебе такое… кривое счастье, – вздохнула девушка, спрятав лицо на его груди.

– Лина, мы – не люди. То, что вам кажется важным, для нас может абсолютно ничего не значить. Тебя выбрала моя сущность, а она не ошибается. Такая связь, как у нас, не возникает между посторонними. Ты сама чувствуешь это, тянешься ко мне, хочешь довериться, но страхи пока пересиливают. Я понимаю, что тебе нужно время, и готов дать тебе его. Но ты слишком большой соблазн, и обещаний не целовать тебя, не ласкать, не касаться я не давал.

Иерарх мягко развернул девушку к себе, нежно коснувшись ее губ коротким поцелуем, медленно опустился к груди, наслаждаясь теплом ее шелковистой кожи. Дыхание мага казалось обжигающим, подобно слишком яркому солнцу после лютой зимы. Горячий язык нежно очертил другой сосок, скользнул выше по ключице, слегка замедлившись на шее – в том самом местечке, где пойманной бабочкой бился пульс. Неспешная дорожка из поцелуев – жарких, но таких ласковых, что у Полины закружилась голова. Безобидные и даже скромные для иерарха ласки стали для девушки настоящим откровением. А ее несмелый отклик, горящие щеки и потрясенно распахнутые глаза вызвали такую мощную волну возбуждения, что он лишь заскрипел зубами, гася эту демонову волну. Взять под контроль воли взбесившийся член оказалось нелегко даже ему. По ауре мага прокатывались волны жидкого пламени, а в потемневших от страсти глазах горел первобытный голод желания, смешанного с нежностью. Этот огонь не разрушал, не обжигал, не причинял боли, а словно согревал изнутри, как воспоминания о родных, весенний луч или имбирный чай. Полина могла бы поклясться, что этому мужчине она действительно дорога, если бы не ее проклятое прошлое. И если бы она хоть немного лучше разбиралась в нелюдях. Но, как оказалось, она не разбирается даже в людях.

– Тьма и Хаос, – Андрей неразборчиво выругался, прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. Трепещущая в его руках маленькая золотистая бабочка была слишком хрупкой, чтобы позволить себе зайти дальше. И слишком желанной, чтобы ее отпустить.

Полина лишь тихо вздохнула, пряча слегка затуманенный взгляд, полный растерянности и смущения. Он знал, что говорил: физически являясь женщиной, она до сих пор оставалась неопытной, невинной девчонкой, которая теряется и заливается краской от простого прикосновения к груди. Ее чувственность так и осталась нераскрытой. А жестокое насилие уничтожило ее окончательно. Девочка сломалась, так и не успев расцвести, расправить крылья. Скорее всего, память стереть придется. С таким грузом, конечно, можно прожить, и даже довольно долго. Но вряд ли счастливо. Тень ее прошлой боли всегда будет непреодолимой преградой между ней и любым мужчиной. Тем более, что ничего хорошего от мужчин она не видела и боялась их больше, чем инфернальная тварь – Изгоняющего знака. Мальчишка, которому ненадолго повезло числиться «женихом», был слишком неопытен, тороплив, неуклюж и безграмотен в постели, чтобы доставить девушке удовольствие. Да и не особо старался – получить удовольствие самому и побыстрее для юнца было куда важнее. Для Андрея он был пустым местом, а их с Полиной короткая связь, окончившаяся так же бестолково, как и началась – недоразумением. Малышка никогда в жизни не испытала даже влечения и возбуждения, не говоря об оргазме, хотя искренне думала, что «любила». Иерарх не посчитал нужным запоминать даже имя молокососа, из глупости и корысти подставившего Полину под удар. И тем более, не воспринимал «это» за соперника. В жизни любимой он сам будет первым и единственным мужчиной. Только так и никак иначе.

Девушка в его объятиях казалась такой маленькой, хрупкой и уставшей, что мага укололо легкое чувство вины, смешавшееся с нежностью, непривычно щемящей в груди. Взяв под контроль реакции тела и выбросив из головы несвоевременные жаркие мысли, Андрей поднялся с кресла. Опустить Полину на пол он даже не подумал, а сама девушка даже не шелохнулась, доверчиво прижавшись щекой к его плечу.

– Пойдем спать, Лина. У тебя был трудный день.

Глаза мага на мгновение вспыхнули пламенем, и в ближайшей стене протаял проход. Способы перемещения хозяина по резиденции ограничивались лишь его желаниями.

– У тебя тоже, – пробормотала Полина, смущенно порозовевшая от слова «спать».

– Я привык. А тебе необходим отдых.

Перемещения сквозь стену она не заметила и открыла глаза, только ощутив обнаженной кожей прохладные простыни. Спальня тонула в полумраке, освещаемая лишь слабыми красноватыми отблесками почти перегоревших дров в камине, превратившихся в угли. Холодное оружие на стене отбрасывало голубоватые блики, контрастируя с теплым светом прирученного пламени. Полина передернула плечами, за неимением под рукой пижамы неловко кутаясь в кружево арахнидов. В тончайшем пеньюаре было неловко и зябко. Почему-то в объятиях иерарха она этого не ощущала, хотя в кабинете было намного прохладнее, чем в спальне.

Сам маг уже успел переодеться в легкие домашние брюки и расположиться на своей стороне просторной кровати. Полина бросила на него быстрый смущенный взгляд, решая, то ли пойти переодеться в более приличную одежду для сна, продефилировав перед мужчиной через всю комнату в пеньюаре, то ли просто быстрее юркнуть под одеяло.

– Иди ко мне, Солнышко, – Андрей мягко привлек растерянную девушку к себе и укрыл пуховым одеялом.

Полина не сопротивлялась, но маг почувствовал, как напряглось ее тело. В золотистых глазах промелькнула встревоженность. Успокаивающе погладив девушку по щеке, он осторожно коснулся ее ауры, укутывая уже близкого человека в защитный кокон, на время гасящий все страхи и ограждающий от любых тревог. Маленький мир вне времени, личное пространство нежности и безопасности. Почти забытая за ненадобностью магия его матери.

– Ты… применил магию?

Полине казалось, что тело стало легче перышка, а сознание растворилось в переливах светотени, расползлось по темным уголкам комнаты, уступив место ощущениям. Девушку «повело», словно от пары бокалов шампанского или того чудесного эльфийского вина.

– Да. Но это не та магия, которой стоит опасаться. Так обычно успокаивают больного или перепуганного ребенка, – ответил иерарх, поглаживая ее по волосам. Таким непривычно длинным и шелковистым, так восхитительно и сладко пахнущим цветущей липой. Манящий аромат солнечного лета, дыхание июньского утра посреди холодной зимы.

– А почему ты раньше ее не применял? – удивилась Полина.

– Чтобы не напугать тебя еще сильнее. Оступиться сейчас – значит, откатиться на исходные позиции и начинать все сначала, а во второй раз заслужить доверие почти нереально. Искусственно убранный подобным образом страх вернулся бы, причем усиленный многократно.

– А теперь… не вернется? – с надеждой спросила девушка.

– Не буду врать, вернется. Но станет намного слабее.

– А почему?

– Наши отношения изменились. У тебя укрепилось доверие ко мне и появилась ясность. А это рассеивает страх.

Полина медленно, расслабленно кивнула, коснувшись лбом щетинистого подбородка. Мужская рука неспешно опустилась вдоль позвоночника, освобождая девушку от лишней ткани на теле и так умело разминая уставшие от постоянного напряжения мышцы, что хотелось мурлыкать. Все как будто стерлось, исчезло, потеряло значимость. Осталась только она сама, настоящий момент и ласковые руки, сила которых больше не пугала. Пусть это состояние вызвано магическим воздействием, ей это действительно нужно. Даже упирающееся в бедро свидетельство возбуждения нелюдя не вызывало опасения, только непонятное волнение и странное довольство тем, что она так желанна для этого мужчины.

– Не бойся, это просто физиология. Как с глазами, дыханием и сердцебиением, – улыбнулся маг. – Мы не всегда можем контролировать реакции тела, но поведение контролируется сознанием. То, что это невозможно терпеть и невозможно остановиться – ложь, которой слабаки и мерзавцы оправдывают себя.

– А насилие? – выдохнула девушка,

– Насилие – не следствие желания, а попытка ничтожества самоутвердиться и показать свою власть. Силу, которой в нем по факту нет, не было и никогда не будет. Бессильная злоба, выплеснутая на того, кто слабее, потому что тот, кто сильнее, ответит ударом на удар. Поэтому любой насильник – не только подонок, но в первую очередь трус. По нашим законам за такое полагается смерть тела и души.

– А как же право сильного? – не поняла девушка. – Ваши законы сами себе противоречат.

– Здесь нет противоречия, Солнышко. Чтобы заявить свое право, необходимо достигнуть определенного уровня. Очень высокого уровня, иначе право будет не подкреплено Силой – примерно, как у вас фальшивые деньги. Над таким «заявителем» все нелюди разве что посмеются. А те, кто действительно на это способен, осознают оборотную сторону власти – ответственность. Власть – не безнаказанность, не возможность творить, что в дурную голову взбредет. Ответственность – то, на чем стоит иерархия. Ответственность за последствия своих решений, за близких, за себя и свою реальность. А для высших рангов – еще и за мир, который мы меняем. В котором жили наши предки, жить нам и который достанется нашим детям. Право на тебя – не равно праву на порабощение и насилие. Это в первую очередь добровольно взятая на себя ответственность за твою жизнь, безопасность, судьбу, физическое и моральное состояние. И шанс на совместное будущее. Никто не способен нарушить собственный Закон, не уничтожив себя и не потеряв все…

– Не совсем понимаю, но мне стало как-то… спокойнее.

Легкий аромат одеколона казался лишним, не давая в полной мере насладиться запахом его тела. Полина непроизвольно прижалась ближе, робко коснулась ладонью груди, наощупь почувствовав шрамы. Прежде, даже в бассейне, она была слишком напугана, чтобы обращать на них внимание, но сейчас это стало очередным откровением. Ему тоже было больно, он не понаслышке знает, что такое боль. И оградил от боли ее. Только его никто не отгородил, не защитил, не исцелил. Эта простая мысль пронзила сознание, словно молния. Сколько же она о нем не знает…

– Откуда это? – несмело спросила девушка, осторожно касаясь рукой следов от ран.

– Война не щадит никого, Золотинка. Вот и меня не щадила, – уклончиво ответил Андрей. – Я не родился Высшим, боевой машиной и иерархом уровня. Мы рождаемся обычными детьми, и всему учимся. Так же болеем, огорчаемся, радуемся, боремся, любим, делаем ошибки и глупости. Только еще приходится учиться управлять Силой. Но всему есть цена – и Силе, и власти, и глупости.

Полина замерла, потрясенная таким неожиданным встречным проявлением… доверия?

– Спасибо тебе. За доверие, терпение, и вообще, – с трудом разобрал маг.

– Тебе спасибо, девочка. За доверие и желание понять, несмотря на все страхи и боль. Эти десять минут доверия для меня дороже и важнее десяти лет бесконечной войны. С противником, с обстоятельствами, с прошлым, с самим собой.

– А сколько тебе лет? – вырвалось у девушки. – Иногда ты как мальчишка, а иногда кажется, что ты десяток жизней прожил…

– По времени базовой реальности мне тридцать восемь, – словно довольный кот, прищурился иерарх. – Но на войне год идет за два, а на других уровнях – порой и за десять. Так что мне самому сложно сказать, сколько жизней у меня за плечами.

– Андрей, а можно глупый вопрос спросить? – сбивчиво прошептала Полина.

– Можно, Солнышко. Что тебя интересует?

– Как у тебя вазу получилось… исправить… отремонтировать? – Полине было трудно подобрать слова, чтобы описать увиденное в бабушкином доме.

– То, что ты видела, называется реверс, – голос мага с бархатными нотками убаюкивал. – Один из методов темпоральной магии. Создается локальный поток с обратным ходом времени, который возвращает испорченную вещь в изначальное состояние. Если захочешь, на досуге побьем кружки.

– И сожженную зельеварню можно было так восстановить?

– Нет, иначе у отца не было бы причин лупить меня крапивой, – хмыкнул иерарх. – Сожженное, взорванное или еще каким образом перешедшее в излучение вещество реверсом не восстановишь. Только механические повреждения.