Текст книги "Клан. Разбитые стекла (СИ)"

Автор книги: ShadowCat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 39 страниц)

– Я… не хочу их убивать. Не могу, – прошептала Полина, отводя взгляд в сторону. – Себя – да, но не их. И… не тебя.

– А я не смогу убить тебя, – Андрей развернул девушку к себе, требовательно глядя в заплаканные глаза. – Но и Слово нарушить не смогу. Ты бежишь от любого шанса на жизнь, отрицаешь все, кроме смерти. Одна твоя неосторожная фраза – и моя магия убьет тебя, хочу я этого или нет. А потом убьет меня. Как я должен жить, собственными руками уничтожив свою женщину, семью и будущее? Не сумев сохранить самое дорогое?

– Но что я могу сделать? – растерялась Полина.

– Освободи меня от этого обещания. Давай разорвем эту глупую сделку.

– Как?

– Попроси о расторжении договора. О жизни. Как тогда, в госпитале, просила о смерти.

– Я разрываю договор. Не убивай меня, я хочу… жить, – неуверенно, словно извиняясь, прошептала девушка.

Реальность слегка дрогнула, зеркала на мгновение исказились, но все эффекты тут же исчезли.

– Ничего не изменилось, – Полина разочарованно переключилась на магическое зрение и обратно.

– Твое намерение жить пока не окрепло, – сделал вывод Андрей. – Старая программа намного сильнее.

– Прости, – девушка бросила на него виноватый взгляд.

– Ты меня прости, Солнышко. Я слишком поторопился. Тебе трудно все это принять, нужно больше времени. А мне – больше осознанности и терпения. Но я не мог не попытаться.

– Почему ты просто не сотрешь мне память?

– Ты – отчасти маг и наполовину феникс, это бесполезно, – вздохнул Андрей. – Прежде я считал это идеальным выходом. Но твоя кровь пробудилась, – мужские пальцы нежно коснулись золотистой вязи на коже девушки, повторяя ее контуры. – Маги и фениксы хранят воспоминания обо всех перерождениях. И твои воспоминания настолько переплелись со мной, что невозможно аккуратно стереть их, не стирая всего остального. Даже если я сотру все подчистую и впишу ложные воспоминания, достаточно тебе просто увидеть меня или любого из нас, чтобы память вернулась снова. А ложные воспоминания, наложенные на истинные, пускают психику вразнос. Шизофрения, мании, острые психозы, раздвоение или даже расщепление личности. Вскоре ты просто слетишь с катушек и окажешься в психушке. Ты этого хочешь, Солнышко?

– Нет, – едва слышно выдохнула девушка.

– Я тоже не хочу, значит, отпадает. Можно, конечно, полностью тебя обнулить, но в этом случае вместе с памятью будет утрачена личность и элементарные навыки.

– Что это значит? – похолодела девушка.

– Ты не будешь помнить ничего, даже свое имя и родную мать, – предельно понятно объяснил иерарх. – Ты начнешь жизнь с абсолютного нуля, чистым листом. Вплоть до того, что придется заново учиться говорить, читать, писать и держать ложку. Я сделаю это ради тебя. Но после того, как это будет сделано, будешь уже не ты. Полина Завьялова перестанет существовать, и обратного пути не останется. Это механизмы работы сферы сознания, Лина. Я их не могу изменить, могу только использовать.

– Значит, найдем другой выход. Для этого же не обязательно умирать, – Полина успокаивающе коснулась его лица, словно пытаясь стереть с него непонятную вину и глубокую складку, залегшую между бровей.

– Не обязательно.

Зеркало Мира отразило в своих глубинах вспышку пламени и долгий поцелуй. Но никто, кроме зеркальной бесконечности, этого не увидел.

***

… Базовая реальность

Андрей разглядывал магическим зрением выступающее из подводной мглы сооружение и мысленно матерился на языках нескольких миров. Легкая скоростная подлодка К-162, любовно называемая «Золотой рыбкой», скрыто подошла к базе чужаков настолько близко, что странное куполообразное сооружение, скрывающее целый подводный город, можно было бы рассмотреть через иллюминатор. Приняв решение, маг повернулся к притихшим подчиненным. Спецназ Особого отдела в количестве тридцати двух самых опытных бойцов уже был готов к штурму. Но начальник не спешил с приказом, пытаясь продумать и учесть каждую деталь, каждую мелочь. В их работе мелочей не бывает.

– Брать будем через час, – полковник Ивашин серьезно оглядел сотрудников, бегло сканируя доступную часть их линий реальности. Из-за аномалии – слишком маленькую часть, чтобы эффективно эти линии защитить.

И сами спецназовцы это понимали. Волчара-Ветров, добродушный амбал Ермилов с позывным Медведь, едва успевший жениться Алишер, сосредоточенная Химера, мысленно уже прикидывающая, где заложить взрывное устройство и какое именно, ершистый, но исполнительный Бублик, немногословный долговязый Ворон, кажущийся еще мрачнее, чем обычно… Все серьезные, уверенные в себе, прекрасно знающие свою работу и готовые ко всему. Каждый был командиру дорог, никого из них не хотелось хоронить. Тем более – хоронить зря.

– Десантируемся с нескольких точек одновременно, непрогляды и порталы – моя забота, – продолжил начальник. – Работаем максимально тихо и аккуратно, общение – только телепатически. Там могут быть заложники, не перепутайте с бандитами. Задача осложняется отсутствием разведданных о внутреннем устройстве этой базы, численности боевиков и их вооружении. А так же всплесками аномалий неустановленного генезиса. Мы вынуждены работать почти вслепую, как люди. Но на этой базе нас явно не ждут, эффект неожиданности – на нашей стороне, не просрите это преимущество. Я иду с вами. Это повышает наши шансы на успех.

По лицам, еще не скрытым масками, пробежало легкое удивление.

– И еще: запомните эти рожи и не убивайте, – перед мысленным взором каждого бойца поочередно возникли живые, объемные образы четырех довольно агрессивных рыл и эмиссара Горина.

– У них что, особые привилегии? – напряженно хохотнул Медведь.

– Скорее, особые заслуги с особой наградой. В виде личной беседы со мной, – отрезал начальник. – Просто вырубить и обездвижить. Ясно?

– Так точно, – ретировался Ермилов.

– Демонски рад, – закрыл вопрос Ивашин, разворачивая перед бойцами образы двух мужчин с явно нечеловеческими чертами лица и ромбовидными зрачками. – А вот этих убить даже не пытайтесь.

Оставшееся время боевая группа дорабатывала детали предстоящего штурма и координацию действий. Когда в полутемных коридорах базы возникли смазанные тени, никто не успел даже понять, что происходит. И тем более – оказать сопротивление. Расслабленный противник, уверенный в собственной неуязвимости, не ожидал нападения и даже не выставил постов. Напряженный, отовсюду ждущий подвоха Андрей был искренне удивлен, не обнаружив на вражеском объекте ни одного боевого мага. Шестеро полупьяных бандитов, заигравшихся в карты, с полтора десятка спящих и трое, которым не повезло оказаться в коридорах – все трупы принадлежали к слабой расе.

– Сектор один, чисто, – прошелестел в эфире мысленный голос Вадима.

– Сектор четыре, чисто, – отозвалась Тайфун-Второму Химера.

– Сектор семь, двое «заслуженных», нейтрализованы, – довольно рыкнул Роман, стягивая бессознательному бандиту руки за спиной морским узлом.

– Отлично, – Андрей замаскировал связанных пленников парой мощных непроглядов.

– Сектор три, аномалия, – подключился Алишер.

Андрей, выматерившись с досады, переместился в третий сектор. Зам, ощетинившийся боевой защитой, удивленно наблюдал за прозрачным пятном, напоминающим линзу и перегородившим коридор от пола до потолка. Пятно медленно приближалось, преломляя без того слабое освещение. Несколько тусклых ламп, отражаясь в аномалии, двоились, троились и меняли форму, то вытягиваясь в полосы, то схлопываясь в точку.

– Помогите! – словно из-под воды, донесся приглушенный женский крик, перекрываемый мужской бранью.

– Блядь! – отпихнув Алишера в сторону, Андрей резким неуловимым движением рассеял аномалию. На боевых рефлексах маг преодолел с полсотни метров гулкого узкого коридора и оказался перед массивной железной дверью.

– С петель не сорвать, – Шторм-Первый скептически оглядел дверь. – А взрывать или стрелять нельзя.

– А мы и не будем, – иерарх стянул перчатку и коснулся ладонью замка. Глаза сквозь прорези маски сверкнули пламенем, а замок раскалился докрасна и стек на пол расплавленным металлом, оставляя в двери лишь зияющую дыру с ровными оплавленными краями. Андрей кивнул заму и тихо толкнул дверь, бесшумным призраком скрываясь за ней. Алишер бесплотной тенью проскользнул следом.

– Жалкая сука! – помятый, потрепанный мужчина злобно пнул под ребра то ли крупную собаку, то ли небольшую волчицу. – Я не собираюсь трахать псину! Вот мерзкое животное!

В руке бандита ядовито сверкнул синий перстень. Волчица жалобно заскулила, контуры тела расплылись, на мгновение превращаясь в силуэт обнаженной девушки. Скуление превратилось в стон.

– Заткнись, тварь! – человек, в котором не осталось человеческого, убрал артефакт в карман и попытался пнуть измученное существо. Но занесенная для удара нога не достигла цели, беспомощно повиснув в воздухе.

– Единственная тварь здесь – ты, – бесстрастно бросил Андрей, встряхнув бандита, как напрудившего лужу щенка. – Ну, здравствуй, эмиссар.

Эмиссар, потерявший твердую почву, тряпичной куклой болтался в воздухе, хрипел и сучил ногами. Маг неуловимым движением вырубил пленника, связал «авоськой», вытащил из кармана альционовый перстень и бросил бессознательное тело на пол. Внимательно разглядев перстень магическим зрением, Андрей надел его поверх перчатки.

Перед ним, как на ладони, развернулась многомерная панорама секретного объекта со всеми помещениями, связями и параметрами. От нее в невообразимых направлениях тянулись многочисленные щупальца, теряющиеся в бесконечности. Андрей внимательно вглядывался в объемные потоки светящихся глифов чуждого языка и чудовищные массивы данных. Благодаря памяти Элии, он все понимал, но для того, чтобы разобраться в техномагии чуждого мира, требовалось время. Перстень то ярко вспыхивал, то становился почти прозрачным. Воля иерарха боролась с волей создателей артефакта, пытаясь понять и подчинить опасного гостя из другого мира. Зрачки мага затянулись мутью и напряженно пульсировали. В отличие от Элии, себя иерарх не щадил, обрабатывая информацию на максимальной скорости и плотности инфопотока. Вязкие секунды лениво ползли в бесконечность, медленно осыпались в ладони песчинки времени. Зам и поджавшая хвост волчица напряженно наблюдали, не решаясь даже шелохнуться.

– Контакт установлен, доступ подтвержден, – наконец произнес механический бесплотный голос.

– Отлично, – с облегчением выдохнул Андрей. – Скрыть объект… подводную крепость-форпост Идавелль-аррис по резервным координатам, привязанным к таежному озеру. Вывести схему базы с навигацией на русском языке в сферу коллективного сознания боевой группы.

Алишер едва не подскочил от неожиданности, когда перед ним развернулась такая же схема. Волчица, нюхом ощутив изменения в пространстве, ощетинилась и зарычала. Андрей повернулся к ней.

– Цыц, работает спецназ. Тихо мне, и не вздумай выть, иначе придется и тебя вырубить. Понимаешь?

Волчица настороженно прищурилась и медленно кивнула.

– Не бойся, мы тебя не обидим. И трупика не бойся, – Алишер брезгливо пнул связанного. – Этот поганец вонючий, но не опасный, да и жить ему осталось недолго. Ты можешь перекинуться?

Зверь снова кивнул, настороженно следя за каждым движением мужчин. И особенно – за синим перстнем, который делает так больно.

– Не хочешь – не надо, принуждать не будем, – поймав ее затравленный взгляд, Андрей убрал руки в карманы и отошел на пару шагов. – Оставайся волчицей, так даже безопаснее. Но память твою просканировать придется.

Волчица окинула мага долгим изучающим взглядом и согласно заворчала.

На привычную считку Андрею хватило нескольких секунд.

– Мразь, – процедил иерарх сквозь маску, едва сдерживаясь, чтобы не испепелить эмиссара на месте. – Первый, в камеру это отродье. В седьмой сектор. Перевертыша тоже в камере закрой, только не с этими. Ее Даша зовут.

Услышав свое имя, волчица вздрогнула и медленно попятилась. Попасть из одной клетки в другую было жутко. Маг повернулся к ней.

– Это ненадолго, чтоб под ногами не путалась. Возьмем базу, отпущу в тайгу, на все четыре. И больше не попадайся в капканы.

По мохнатой морде сбежали две слезинки, затерявшиеся в свалявшейся шерсти. Когда-то она была серебристо-пепельной. Волчица так долго находилась в ипостаси Зверя, что почти разучилась обращаться человеком. Лишь благодаря волчьему облику Даша избежала насилия – несмотря на интерес, трахать псину любителей не нашлось. Но от побоев, голода и сырости подводной тюрьмы не спасала даже густая шерсть. Заставить Дашу перекинуться ублюдки так и не смогли. Одни глаза так и остались голубыми и ясными, как летнее небо.

– Сектор шесть, чисто.

– Сектор два, чисто.

– Сектор восемь, чисто, – продолжали поступать короткие отчеты, означающие, что живых там не осталось.

– Сектор пять, чисто и один щенок, – доложил Роман, передавая изображение перепуганного веснушчатого паренька лет шестнадцати. Чувствуя непоправимую вину за ту, давнюю резню, детей, как и женщин, оборотень старался не убивать. И начальник уважал его принципы. Только не всегда разделял его восприятие ситуации.

– Связался с бандой, взял в руки оружие – значит, щенок стал взрослым шакалом, – напомнил Андрей. – За Грань, нахер.

– На его руках нет крови, Глава, – скривился Ветров, обращаясь не к командиру – к главе клана. Не за пощадой – бесполезно. За справедливостью.

– Хрен с ним, в камеру, – приказал Ивашин. – Заканчивайте зачистку и выставляйте посты.

Снова сверившись с голограммой объекта, иерарх коснулся перстнем толстой перегородки из зеленоватого металла, открывая ход на нижний ярус. Туда, где чудовищной паутиной зловеще затаились сети-ловушки.

***

Шерридан знал, что умирает. Силовая клетка медленно, но неумолимо высасывала из него последние капли энергии, воли, памяти и жизни. Как он гордился этим изящным техномагическим решением – запитать тюрьму от пленника, повернув его же силу и слабости против него. Как был доволен и рад успехам первых испытаний. С радостью и редким энтузиазмом безумного гения создавал совершенную могилу. И даже не думал, что эта могила станет его. Он сам не понимал, какого гхоррта еще держится за свою жизнь, утратившую всякий смысл, ставшую бесконечным и бессмысленным кошмаром. Но что-то не давало уйти в глубину черного тоннеля, все чаще возникающего перед глазами. Что-то слишком ценное, слишком важное. Но это важное ускользало от истерзанного сознания, утекало песком сквозь пальцы вместе с жизнью. Он уже давно перестал отличать иллюзию и реальность, во что-то верить и на что-то надеяться. Когда у его последнего приюта раздались гулкие мужские шаги, Шерридан не обратил на них внимания, сочтя очередной игрой угасающего подсознания. Только грубая пощечина заставила открыть погасшие глаза, в которых не осталось ничего. Он не сразу понял, что светящиеся линии погасли. Если честно, ему на это было уже плевать. Перед изможденным лицом расплывалась черная маска, из прорезей которой серебром и сталью смотрел враг. Жестокий и беспощадный, как сама Бездна, глядящая его глазами.

– Ты… все-таки захватил базу, – рассмеялся Шерридан в лицо призраку. – А я проиграл. Не будет домика у моря, и винограда не будет.

Бывший куратор проекта захрипел и закашлялся. На губах запузырилась кровь, тонкой струйкой стекая по подбородку. Лишь боль от раны в плече, с новой силой вцепившаяся в тело, напомнила, что он еще жив. И он был благодарен этой немилосердной боли, позволяющей ненадолго ощутить себя живым.

– Какие домики, какой виноград, мать твою? – призрак, с далеко не призрачной силой, сердито встряхнул пленника и сверкнул глазами. – Совсем съехал, эль-Арран? Вместо казни решил в дурке отсидеться?

– Если хочешь казнить, поспеши, – с трудом прохрипел иномирянин. – Я и так умираю. И никак не могу умереть.

– Ты хочешь, чтоб я тебя пожалел и подарил быструю смерть, как девчонке? – ухмыльнулся Ивашин. – Добил, чтобы избавить от мук? Нет. Твои муки только начинаются.

– Даже ты… не в силах… обмануть… смерть, – почти по слогам выдавил Шерридан, переходя на мыслеречь. – Думаешь, в твоих руках власть? Нет, только ее иллюзия. Пустота, пыль и пепел. Считаешь, что властвуешь над жизнью и смертью? Ложь. Только тьма и смерть тебе подвластны. Убийца.

– Не тебе рассуждать о том, что я думаю, и кто из нас убийца, – отрезал Андрей, перехватывая контроль над гаснущим сознанием. Ублюдок не должен унести с собой в ад ни крупицы нужной информации.

Лента чужой жизни с чудовищной скоростью понеслась в прошлое, открывая иерарху последние кусочки жуткой, масштабной мозаики. Шерридан и Дейтран пришли в этот мир не в поисках власти, Силы и богатств, хотя эти понятия пришельцам далеко не чужды. Они так же выполняли задание. Искали в разных мирах ключ к спасению своей обреченной родины, мира со смещенными базисами Грани, ставшего непригодным для жизни. И ухватились за легенды Земли-А, как утопающий хватается за соломинку. Только в поисках лекарства они не выбирали средств, отравляя своим ядом, опутывая паутиной жестокости и разрушая все вокруг себя. Почти погубив собственный мир, пришельцы тараканами расползлись по чужим, неся свою правду и свои ценности – искаженные, разрушительные, как вирус, которые уже привели их ветвь фактически к коллапсу. Поколениями выживающие среди грязи, жестокости и извращенной смерти, хильдас просто не знали ничего другого. Они умели только воевать, убивать и паразитировать на обломках цивилизации своих предков, утратив самую важную часть их наследия – собственную душу и идентичность. И искали выход вовне, в чужих мирах, вместо того, чтобы заглянуть внутрь себя. И теперь этот пришелец бесповоротно умирал, изорванный, раздавленный и уничтоженный собственной магией, с помощью собственного эмиссара. Глаза затухали, аура гасла на глазах, теряя последнюю светимость. Андрей не видел, но кожей ощущал знакомый черный тоннель. Перед смертью все едины и все равны.

– Я и без тебя все это понял, – мысленно ответил Шерридан. – Только слишком поздно.

– Знаешь, не все, что блестит – альцион. Порой это оптический прицел, – Андрей вынырнул из чужой ауры и памяти, полной гари и трупной вони, от которой нестерпимо хотелось отмыться. – Ты уже ответил за все, и продолжаешь платить. Не думал, что есть другие пути? Каждая задача имеет, как минимум, два решения. А если выйти из плоскости – то на порядок больше? И что вы в итоге нашли? Погибель да замшелый кромлех с письменами, которых так и не поняли.

– Ублюдок ты. Такой же убийца, ничем не лучше нас, – ядовито прошипел пришелец. – Именно поэтому мы так хорошо понимаем друг друга. Мы одинаковые. Монстры, чудовища, которые добиваются своего любой ценой. Ведь и ты не пощадил мою дочь.

Мутные зрачки вытянулись в горизонталь, скрывая за яростью отчаяние и безысходную боль.

– Я пощадил ее, – тихо ответил иерарх. – Мужчина должен не казаться сильным на фоне девчонки, а быть им по определению. И по жизни. Ее смерть – мистификация, я пустил по кругу и убил голема. Куклу, имитацию. Элиа жива и здорова. Хотя ты мою женщину не пощадил. Не задумываясь, отдал своим шакалам, как ненужную вещь.

– Лассар? – с обреченным пониманием прохрипел эль-Арран родовое имя своей самой большой ошибки.

Иерарх промолчал. Но все и так было ясно. Девочка из Изварино стала его парой. Именно поэтому умирающему куратору было невозможно поверить в милосердие врага к его дочери.

– Ты лжешь, Темный.

– Я не в том положении, чтобы лгать. Да и незачем мне это делать, Шер. Паскудно это – врать умирающему. А ты умираешь.

– Что ты с ней сделал? – Андрей едва разобрал бессвязный шепот умирающего.

– Выдал замуж за своего друга и принял в свой клан. Хорошая девочка. Умная, смелая, неиспорченная. Я решил, пускай живет.

– Почему? – Шерридан чувствовал, что враг говорит правду. Но так и не смог его понять.

– Потому что мы все-таки другие. Я очень долго мечтал о мести, о том, как буду долго и мучительно убивать тебя. Но ты сам все сделал за меня. А остальное сделала сама реальность.

Последних слов Шерридан уже не услышал. То важное, что заставляло дышать и держаться за жизнь, ушло, обрывая последние нити, связывающие его с миром живых. Лишь тревога за дочь держала его по эту сторону Грани, откладывая смерть на потом. Но некуда больше откладывать. Черный тоннель подступал все ближе, затягивая его, подобно черной дыре.

– Лиа, – ногти в агонии заскребли бетон. Зрачки вытянулись в горизонтальную полосу и застыли навсегда.

– Андрей! – металлическая дверь распахнулась, пропуская Алишера.

– Доложи обстановку, – Ивашин привычным движением закрыл мертвецу глаза и обернулся к заместителю.

– База зачищена, освобождены около полусотни единиц «живого товара», опечатаны арсеналы и ангары с неизвестной техникой. Предположительно, дисколеты. Кто-то из покойных успел активировать взрывное устройство, Химера обезвреживает. Трое раненых, один – тяжело.

– Кто? – Андрей бросил по базе сканирующую сеть.

– Ветров, – одновременно вылетело у обоих магов.

Не тратя ни секунды, иерарх подключился к гаснущему сознанию оборотня, накладывая на раны стазис и делясь Силой.

– Волчара, не вздумай помирать! – рявкнул маг по телепатической связи. – Этот выродок долго держался на волевых, и ты держись!

В воздухе сгустилась привычная дымка портала, ориентированного на тяжелораненого.

– А с этим что? – Алишер указал взглядом на труп давнего врага.

– Этому уже никто ничем не поможет. Покойник никому не мешает, пусть себе лежит.

***

Андрей устало поднялся, накрыл окровавленное тело оборотня брезентом и повернулся к бойцам.

– Он погиб? – рискнул нарушить гробовое молчание Руслан.

– Нет, Медведь. Пока нет. Но шансов мало, – прямо ответил начальник спецотдела. – Он попал под неизвестное лучевое оружие, с которым защитный артефакт не справился. Я исцелил физические повреждения, подлатал ауру и наложил стазис. Это все, что я могу для него сделать. Но этого мало. Тут может помочь разве что маг Жизни. Или их хранилище знаний что подскажет, я уже поставил задачу. Но не факт. Он умирает.

Спецназовцы молчали. Если шеф сказал, что сделал все возможное – значит, он уже сделал даже невозможное. И шансов нет.

– Разрешаю перекур, но не терять бдительность. Химере ничего не сообщать, пока бомбу не обезвредит. Не хватало, чтоб рука дрогнула. А я еще должен сдержать Слово, – бросил начальник, исчезая в портале.

Через несколько бесконечно длинных минут Андрей вернулся. Следом за магом из портала неуверенно шагнула человеческая девчонка, на которую он заявил права. Бледная, встревоженная, девчонка не знала, куда девать руки и пыталась слиться со стенами. Она была одета в неброский спортивный костюм, с которым совершенно не вязались длинные сверкающие серьги, свисающие почти до плеч. Но ей явно было на это плевать. Увидев остывающие трупы, лужи крови и тело, накрытое брезентом, человечка побледнела еще сильнее, как будто ее вот-вот стошнит. Начальник успокаивающе сжал ее руку.

В глубине коридора послышались торопливые шаги. В помещение влетела и застыла вооруженная фигура в форме и черной маске. Лишь по знакомым фиолетовым глазам Полина поняла, что это Химера.

– Рома! Нет! – Химера бессильно опустилась у тела, откинула брезент и закрыла лицо руками. Аура почернела от боли и отчаяния. За долгие годы напарники стали ближе и роднее многих семей. И сейчас родной, близкий неумолимо уходил за Грань, а она ничем не могла помочь. Никто не мог. Химера видела изувеченную до неузнаваемости ауру друга, которой лишь стазис не давал окончательно погаснуть. И больше не видела ничего.

– Рома? – Полина вырвалась и бросилась к умирающему оборотню. Тому, кто в тот страшный день спас ее жизнь, рискуя своей. И теперь заплатил своей жизнью за то, чтобы жил кто-то еще.

Майор Ветров казался спокойным и умиротворенным, словно лег вздремнуть. Пятна крови, расплывшиеся по форме, казались черными, как нефть. Полину замутило. Она неверяще коснулась его шеи, пытаясь прощупать пульс. Пульса не было.

Память, словно кинолента, вспыхнула остановленными кадрами. Вот он курит у пыхтящего уазика, изучая ее пронзительным взглядом необычно желтых глаз. Вот он варит кашу с тушенкой и смеется.

– Как волк? До меня тебе далеко…

Вот полигон, где они стреляли. В тот день она чуть не оглохла, но именно там и тогда ей стало немножко легче. Рома отлично стрелял. Но сегодня это его не спасло.

Кадры неслись перед глазами, словно наяву. И в каждом кадре он был живой. Его смерть казалась чем-то настолько неправильным, противоестественным, что хотелось кричать от бессилия. Под кожей натужно загудели золотистые нити, ручейками расползаясь от плеча к ладоням и охватывая оборотня невесомой, но неразрывной сияющей паутинкой.

– Свет, Тьма и Хаос! – потрясенно замерла Химера, глядя на паутинку, как на дарованное Изначальными чудо и последний шанс. – Ты – маг Жизни!

Спецназовцы застыли, почти не дыша. Андрей не верил своим глазам. Живая вода, магия Жизни. Редчайший дар, доступный лишь чистокровным наследникам Анаит Лассар и самой главе великого дома Ренн. Аллеорты раскрыли и усилили самый важный, ключевой дар ее рода. Сохранение самой жизни в обитаемых мирах.

Но такой дар – палка о двух концах. У любой медали две стороны. Маг Жизни не может убивать.

Для тех, чья суть – дарить жизнь, противоестественно ее отнимать. Полина ни разу даже лягушки не раздавила и курицы не зарезала. Как она убьет человека? Даже если сможет переступить через себя, как она будет жить дальше? Убийство меняет навсегда и необратимо. Ломает и корежит даже крепких и сильных мужчин. С войны еще никто не вернулся прежним. После первого убийства он сам неделю пил, сопляк. А Золотинку это просто добьет. Но он не может лишить ее этого права. Лишить заслуженной и справедливой мести. Есть вещи, которые не прощаются.

По щекам Полины беззвучно катились слезы, которых девушка не замечала. Золотистая паутинка облаком окутала Романа, укрыв его от смерти, словно под большим зонтом. Аура раненого светилась все сильнее и ярче. Андрей незаметно смахнул больше ненужный стазис, заново запуская сердце.

– Ну, Волчара! Счастливчик, – Химера облегченно улыбнулась одними глазами, сжав бесчувственную руку напарника.

– Все, Солнышко, – Андрей с трудом оттащил Полину от оборотня. – Он будет жить.

Девушка едва держалась на ногах. Человеческая аура еле выдержала такую перегрузку. Если бы не альционовый перстень – откачивать пришлось бы уже ее. Бестолковая человечка! Его любимая девочка, сумевшая спасти оборотня.

– Посиди тут, – маг бесцеремонно сбросил с длинной лавки труп, усадил на нее Полину и обернулся к подчиненным.

– Перекур окончен. Продолжаем работать.

***

Перед глазами эмиссара плясали какие-то пятна. Безумно хотелось пить, а голова раскалывалась, как после жуткой попойки. Он попытался подняться, но не смог даже шевельнуться. Связан. Память возвращалась медленно и неохотно. Кажется, он проебал базу. Синего перстня не было. И от этого хотелось взвыть.

Неподалеку открылась дверь, резанув по ушам противным металлическим скрежетом. Под потолком зажегся тусклый свет, и снова все стихло.

– Есть тут кто? – эмиссар с трудом повернул голову.

– Ну, я здесь, – свет заслонил смутно знакомый черный силуэт со светящимися прорезями вместо глаз. На фоне какой-то серебристой дымки силуэт казался воплощением бреда или кошмара. – Легче стало?

Легче Горину не стало. Но сказать об этом он не рискнул.

– Вставай, дерьмо, – путы исчезли, а от удара ногой под ребра потемнело в глазах. – И вы, шакалы, оба вставайте.

Вслед за бывшим начальником, кряхтя, поднялись двое. Избитые, растерянные, ничего хорошего они уже не ждали. Но по привычке еще на что-то надеялись.

– Жаль, что двое не дожили до этого чудесного дня, – в голосе черного проскользнуло искреннее сожаление. – «Пыль ангелов» отправила их за Грань раньше. Хреновая у тебя дисциплина, Горин. Говорил же этим идиотам, что эмиссаров пора в шею гнать, так не поверили… Ладно, будем работать с тем, что есть. Иди сюда, Солнышко. Или передумала?

Андрей привычным касанием руки расплавил замок и заевшую решетку. Все равно никто не сбежит. Некуда бежать. Да и покойники не бегают.

Полина неуверенно шагнула вперед, пытаясь справиться с нервной дрожью и судорожно сжимая пистолет. Слишком знакомые помещения, в которых еще не стихли ее крики, не высохли ее слезы. Все моря мира не смоют крови и грязи с этого проклятого места, даже если снять защитный купол и открыть все шлюзы. Лица этих тварей ей не забыть до самой смерти. Только теперь вместо глумливой жестокости и куража каждая черта, каждый взгляд, каждый судорожный вдох фонили диким, первобытным ужасом. Узнали. Ее кошмар и непроходящая боль, застывшая острыми осколками неистребимой ненависти. Она так долго и отчаянно мечтала об этом моменте. Расстрелять, разорвать, перегрызть глотки, уничтожить… А теперь, когда этот долгожданный момент настал, не могла найти в себе сил сделать шаг и открыто, прямо посмотреть в ненавистные глаза.

– Вот они, красавцы-покойнички, – пожал плечами Андрей, махнув в сторону троих мужчин, трясущихся не то от холода, не то от страха перед неминуемой расплатой. – Всех перебили, а эти твои, Солнышко. На десерт. Я сломал их волю, обездвижил и взял под контроль сознание. Но они могут говорить, кричать, все слышат, понимают и чувствуют. Можешь пытать.

– Как? – Полина уставилась на пистолет, словно увидела его впервые в жизни.

Андрей мысленно вздохнул. Палач с нее – ни к демонам.

– Ну, например, так, – маг взял руку девушки вместе с пистолетом в свою и лениво прицелился в промежность ближайшего пленника. Тот затрясся студнем и побелел от ужаса, до последнего не веря, что черный нажмет на спусковой крючок.

Выстрел оглушил Полину, смешавшись с диким, нечеловеческим криком. Стрелял полковник спецназа метко. Насильник скрючился на бетонном полу и выл, зажимая трясущимися руками то, что осталось между ног. Орать он уже не мог – сорвал голос. Вокруг медленно расплывалась кровавая лужа. В нос ударил резкий запах гари, смешавшийся с непонятной вонью. Его товарищ от страха обмочил штаны.

– Не вой, все равно хер тебе уже не пригодится, – успокоил Ивашин.

– С-с-суки! Убейте! – скрипя зубами, простонал раненый.

– Чего ради? – в прорезях маски сверкнула холодная сталь. – Сам сдохнешь. Продолжаем, Солнышко? Или пристрелишь?

– Прости, я… не могу, – мысленно ответила девушка. Пистолет в ее руке ходил ходуном, тело била крупная дрожь.

Андрей осторожно вынул из дрожащей руки оружие, сунул его в кобуру и сжал ледяные ладони. Даже через грубые перчатки Полина ощущала успокаивающее тепло его рук и нежность прикосновений.