Текст книги "Клан. Разбитые стекла (СИ)"

Автор книги: ShadowCat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 39 страниц)

– Простите, Андрей Аристархович, – Полина опустила взгляд. За это падение, пусть и неудавшееся, было неловко, а близость мужского тела смущала и вызывала пусть уже не страх, но сильный дискомфорт.

– Демонову сотню раз это слышал, – в голосе иерарха послышалось едва заметное недовольство.

– А вы… серьезно спрашивали, о чем я хотела знать? – решилась девушка. Хрипловатый от волнения голос выдавал тревогу. И надежду.

– Разумеется. Не считками же тебе все время грозить, чтобы перестала юлить и говорила прямо.

Услыхав про считки, Полина слегка побледнела и снова отвела взгляд.

– Не надо считки! Просто… неудобно отнимать ваше время. Мои вопросы могут казаться вам глупыми. Вы и отвечать на них откажетесь.

Андрей вновь мягко повернул ее лицо к себе, легким мимолетным движением пальцев касаясь щеки.

– Лина, я вполне в состоянии решить пространственные, временные и прочие трудности. Так же, как и дать ответы на любые твои вопросы. Только у меня есть одно условие, – предупредил иерарх.

– Какое? – не поняла девушка.

– Очень простое. Назови меня по имени.

– Что? – Полине показалось, что она ослышалась или чекист опять шутит.

– Назови меня по имени, Солнышко, – слегка прищурившись, повторил маг.

Лишь сейчас девушка с пугающей ясностью осознала, что до сих пор находится в кольце его рук. Настолько близко, что чувствует его дыхание. А расплавленная сталь его взгляда проникает куда-то глубоко внутрь нее. В самую душу.

– Андрей Аристархович, отпустите! – на какое-то время отступивший страх девушки вернулся с новой силой. Глубинный, тяжелый, удушливый, не слышащий никаких доводов рассудка. Полина замерла и даже перестала дышать, глядя на мужчину во все глаза.

– Это я тоже слыхал демонову дюжину раз. Неправильный ответ, попробуем заново.

Она ждала от него каких-то действий. Пусть даже грубых или пугающих, но способных внести хоть какую-то ясность в происходящее. Но маг просто смотрел на нее, обволакивая расплавленным серебром взгляда и не делая совершенно ничего. Вроде бы и не давил, не удерживал – но и не отпускал. Как на это реагировать, девушка не представляла. Разве что принять его условие и тот выход, который он сам ей указал.

– Андрей, – Полина осеклась и вспыхнула от такого фамильярного обращения к нелюдю, возглавляющему особый отдел КГБ. – Может, отпустите?

– Уже лучше, но не то, – вздохнул маг. – Допрос какой-то получается. Причем настолько абсурдный и непрофессиональный, что весь отдел бы насмешило. А я бы сам себя уволил.

В серебристо-стальных глазах заиграла улыбка. Полина смотрела на иерарха с растущим недоумением и запутывалась все сильнее. Его руки так же продолжали обвивать ее талию, но это уже не пугало. Она не понимала ни логики, ни целей, ни поступков иерарха, но уверенность в том, что этот мужчина не причинит ей зла, успела окрепнуть. Надолго ли? И откуда это тревожное ощущение, что хищник всего лишь сужает круги? Девушка зажмурилась, отгоняя шумные, словно чайки, разлетающиеся мысли.

– Андрей, прошу тебя, отпусти! – тихо попросила она. В грудь мага протестующе уперлись теплые ладошки.

Мужчина окинул девушку долгим изучающим взглядом и разжал руки, отпуская златовласку. Или скорее давая иллюзию свободы. Растерянная девушка замешкалась, задержав ладони на его груди. Лишь запоздало увидев, что ее больше ничто не удерживает, вспыхнула, отдернула руки и виновато спрятала их за спину. Маг невольно улыбнулся.

– Все в порядке. Можешь продолжать меня гладить, я не против.

– Я не…, – задохнулась от возмущения Полина. Янтарные глаза потемнели и разве что не метали молнии. – Я вас…

– Давай только без «вас», – вкрадчиво сощурился Андрей. – Мы с тобой, вроде как, перешли на неформальное общение. Настолько неформальное, что ты мне уже угрожаешь. Кстати, чем? Демонски любопытно, Солнышко.

– Я вас, – Полина под его пугающим хищным взглядом сглотнула и отступила назад. – Я тебя водой обрызгаю!

Голос девушки прозвучал сдавленно и немного испуганно, но взгляд, в котором смешались растерянность и отчаянная решимость, давал понять: действительно обрызгает. Вода насмешливо поблескивала и фыркала облачками пара, словно была с девчонкой заодно. Таких угроз Ивашин еще не слыхал. Иерарху на мгновение показалось, что груз долгих военных лет, смертей, памяти, власти и ответственности словно исчез, растворился клубами пара в морозном воздухе. И это мгновение легкости и забытого покоя оказалось для него подобно драгоценному дару. Впервые за несколько лет маг искренне, от души рассмеялся. И даже пожалел, что отпустил девчонку – сейчас обнять ее захотелось еще сильнее. Но, тысяча демонов, испугает же…

– И против этого не возражаю. Брызгайся, если хочешь. Но мне казалось, что для тебя получить информацию важнее, чем брызгаться. Да и пора.

Девушка замерла, подняв на него глаза. В открытом бесхитростном взгляде промелькнула надежда. И Андрею демонски не хотелось, чтобы правда погасила эту робкую искорку страхом, болью и отчаянием. Но и держать Полину в неведении бесконечно не выйдет. Разговор будет не из легких.

– Только некоторые разговоры насухую лучше не вести, – над поверхностью воды возник парящий столик с бутылкой темного стекла, парой хрустальных бокалов и легкими закусками.

Девушка удивленно распахнула глаза.

– Что это?

– Одно из лучших эльфийских вин, – мужчина ловко разлил густую рубиновую жидкость по бокалам, один из которых протянул Полине. – Я знаю, что ты не любишь крепкие напитки, но так будет лучше, поверь. Не волнуйся, похмелья от него не бывает.

Немного поколебавшись, девушка приняла бокал и сделала небольшой осторожный глоток. Вкусовые рецепторы словно взорвались от потрясающего букета, играющего малиново-цветочными нотками, оттененными мягким привкусом свежести и бархатным, немного терпким послевкусием. Полина не была ни знатоком, ни ценителем вин, да и пробовала их всего несколько раз в жизни, но ничего подобного она даже представить себе не могла. Бросив на мужчину потрясенный взгляд, она уже смелее сделала второй глоток, наслаждаясь незнакомым, но таким волшебным вкусом напитка, созданного жителями чужого, невообразимо далекого мира. Мира, которого ей никогда не увидеть.

Андрей потягивал вино, исподволь наблюдая за сменой эмоций на ее лице и в ауре. Таких чистых, ярких, искренних. Обычные для него вещи для человечки казались чудесами, помогали на какие-то мгновения забыть о пережитой боли, зажигали в глубине ее погасших глаз огонек жизни, искорки радости и восторга, которые были для него драгоценнее всех алмазов, рубинов, изумрудов и баснословно дорогих иномирных аллеортов, хранящихся в родовых схронах. Сколько добрых маленьких чудес он смог бы сделать для нее, чтобы увидеть редкую, и оттого еще более бесценную улыбку на ее губах. Он знал всю ее жизнь, ее мысли, чувства, желания и мечты, что были до. Только она больше не мечтала ни о чем, кроме мести и не хотела ничего, кроме проклятого черного тоннеля за Грань. Неумело пыталась играть с ним, носить маску из обрывков растоптанного достоинства, держать на расстоянии, делая вид, что все в порядке, но беззвучно крича по ночам и моля их человеческого, несуществующего равнодушного бога о смерти и забвении. Он бы бросил к ее ногам миры, не то, что артефакт, бутылку эльфийского вина или бассейн с зимним садом. Если бы она только позволила, хотя бы попыталась дать ему шанс стать ближе. И дать шанс себе. За каждую слезинку, упавшую из этих глаз, иерарху хотелось не просто убить или испепелить, а уничтожить до основания, без следа стереть со Скрижалей Жизни и всех уровней мироздания даже гнилые души ублюдков, сломавших эту жизнь, искалечивших его девочку. Его любимую. Осознание оказалось внезапным и накрыло ударной волной. Еще никого и никогда он перед собой не называл любимой, иначе давно и бесповоротно бы женился. Даже когда в юности или хмельном угаре страсти порой и вырывались пылкие признания, какая-то часть его всегда стояла в стороне и насмешливо наблюдала за игрой, больше похожей на возню недоросля в песочнице. Лишь теперь эта часть молчала, оставив его наедине с открывшейся голой правдой, бездонной, как космос. Любимая… Его Тьма приняла девчонку целиком, безоговорочно и без остатка.

– Андрей, у вас… у тебя глаза полностью черные стали! – вырвалось у девушки.

Полина разглядывала его округлившимися от удивления глазами. Ей уже доводилось наблюдать, как его зрачки вытягиваются в вертикаль и пульсируют, как глаза светятся в темноте, меняют цвет или играют язычками пламени, выдавая неведомые ей эмоции. Но смотреть в бездонные черные провалы Полине еще не приходилось. Интересно, что это с ним, почему так происходит? Более спокойных и уравновешенных мужчин она в жизни не встречала, и теперь девушку съедало глупое, совершенно детское любопытство, что же смогло пробить этот непоколебимый стальной монолит. В ее взгляде уже не было страха – лишь недоумение и миллион вопросов. Маг сдержанно улыбнулся.

– Это физиология, Солнышко. Просто реакции тела на некоторые… факторы. Мы не всегда это контролируем, но тебе нечего бояться.

– А я и не боюсь, просто интересно, – смущенно, словно оправдываясь ответила девушка, не в силах оторвать взгляд от гипнотических глаз нелюдя, в которых таилось так много.

– Не страшно? – слегка изогнул бровь мужчина.

– Нет. Красиво… Ой, извини, чушь сморозила, – Полина сжалась и залилась густой краской. Черт возьми, вот что он теперь о ней думать будет? Не хватало только выглядеть перед иерархом нелюдей деревенской дурочкой или восторженной школьницей, которую впервые мальчик пригласил на вальс.

Плеч девушки мягко коснулись шершавые, загрубевшие от оружия мужские ладони. Почему-то они казались необычно горячими и странно уютными. Расслабляющими… По телу изнутри разлилась волна тепла. Полина смущенно прикрыла глаза и опустила голову, позволяя ему себя касаться.

– Тебе не за что извиняться. И бросай уже эти глупости – просить прощения за каждый чих и трястись передо мной из-за каждого неосторожного слова.

– Ты не сердишься и не смеешься надо мной, – Полина удивленно подняла на него взгляд.

– Нет. Напротив, я демонски рад, что кажусь тебе уже не страшным и даже местами красивым, – слегка прищурился Андрей. – Это дает возможность надеяться на положительный исход нашего разговора.

– Вы… ты о чем-то хотел мне рассказать? О чем-то важном, – девушка крепче сжала ножку бокала.

– Да. О Печати, что на твоем запястье. И о твоей дальнейшей судьбе.

Золотисто-янтарные глаза насторожились и наполнились тревогой. Девушка напряженно замерла.

– Лина, то, что ты услышишь, вряд ли тебе понравится, – предупредил маг. – Но попрошу не делать поспешных выводов и помнить, что я не враг и не желаю тебе зла. Постарайся воспринять то, что я скажу, адекватно, без человеческих заморочек, соплей и истерик. Меньше всего я хочу испугать тебя или причинить боль. Ты веришь мне?

– Верю, – немного поколебавшись, ответила Полина. Бокал в ее руке слегка дрогнул. – Но мне уже страшно становится. Скажи мне правду, пожалуйста. С этой Печатью что-то не так?

Маг бережно взял ее руку в свою, развернув запястьем к себе. Нежно очертил кончиками пальцев контуры Печати, вспыхнувшей от его прикосновения.

– С ней все в порядке.

– А что она означает? Я Лену спрашивала, но она не знает.

– Знает. Мою Печать на этом уровне знает любой, как и родовые и личные знаки девяти великих домов. Личная Печать имеется у каждого взрослого и мало-мальски сильного мага, и та же Лена умело ею пользуется. А молчит, потому что я запретил обсуждать это с тобой.

– Почему? – не поняла девушка. – Разве это секретная информация?

– Нет, не секретная. Я щадил тебя. Некоторые наши законы неподготовленного человека могут… шокировать, показаться дикими, несправедливыми и жестокими. Но мир вообще жесток и несправедлив, Солнышко. И правит в нем, как ни крути, Закон Силы. Только в человеческом социуме это лицемерно замалчивается, стыдливо прикрывается фиговым листочком вранья и липовых правил, иллюзией равенства. А мы принимаем реальность открыто, без иллюзий, без жалости и прочих подсластителей. В иерархии Закон Силы и право сильного реализуется не завуалировано, а открыто и прямо. До неприличия честно. Именно этот факт сложно принять слабым расам. Власть – привилегия сильных. Жизнь – привилегия не только сильных, но еще и умных. Сила – ключевой фактор, определяющий коридор твоих возможностей. Ты можешь взять все, если хватит сил. И ума это удержать. Только не забывай о другой стороне медали: все имеет цену. И ты должен быть готов платить ее, отвечать за свои действия. Отстаивать свое право. Принимать вызов реальности. А если надо – и бой. Иначе никак, – Сильнейший едва заметно улыбнулся, мимолетной лаской касаясь ее щеки.

– В вашей… иерархии странные и сложные законы, – Полина искренне старалась понять нелюдя, искала ответы в его глазах. Но сказанное им было слишком чуждо и даже жутковато.

– Людям это трудно донести. Они вроде бы понимают, но не осознают. Донести слабому знание о Силе – как учить попугая высшей математике, пытаться показать слепому солнце или объяснять, что такое цвета.

– И что же делать слабому? – вырвалось у Полины. Она смотрела на нелюдя, как кролик на удава. Завороженно, окаменело, не моргая. Всем существом желая сбежать, но не в силах даже отвести взгляд. По позвоночнику пробежал противный холодок. Оборот, который принимал разговор, ей совершенно не нравился.

– Слабые обычно погибают. Чтобы выжить и сохранить себя, у слабого есть два варианта. Либо становиться сильным, наращивать броню и когти, чтобы стать несъедобным, суметь защититься и отстоять свои интересы. Либо искать покровителя, который сделает это за тебя. Или ради тебя. Моя Печать – метка, означающая мое покровительство, защиту, мой личный интерес и исключительное право. И способная при необходимости подтвердить это делом, вплоть до нанесения смертельного удара. Подобными методами защищаются схроны, сейфы и ценные вещи, которые сохранить намного важнее, чем жизнь какого-нибудь болвана. Но до этого вряд ли дойдет. Пытаться оспорить мое право – значит бросить вызов, объявить войну лично мне. А таких идиотов ни в иерархии, ни среди людей нет – есть масса более простых, гуманных и приятных способов самоубиться.

Полина побледнела, ладошка, сжатая в руке иерарха, задрожала.

– Исключительное право… на что?

– На тебя. Символы означают, что ты – моя.

– Что?! – девушка не поверила своим ушам. – Это… это бред! Мы так не договаривались, ты не можешь, не сделаешь такого со мной. Не сделаешь же?

– Могу, Лина. И уже сделал. Прости, Золотинка, но на это есть веские причины, – Андрей успокаивающе коснулся ладонью мокрого шелка ее волос. Стальной взгляд мужчины наполнился непонятной горечью, в голосе промелькнуло сожаление. – Пей вино, оно вкусное.

– За что? – единственное, что смогла выдавить девушка, отставляя пустой бокал. – Я же… тебе… верила…

В голосе человечки растерянность сменилась паникой, смешанной с неверием, въевшимся ржавчиной глубинным ужасом и безумной надеждой, что это очередной кошмар или ужасное недоразумение. Надеждой, которую медленно, но бесповоротно уже пожирало отчаяние и безразличие. Полина обхватила руками плечи и механически раскачивалась из стороны в сторону, устремив пустой взгляд сквозь пространство.

– Лина! – Ивашин слегка встряхнул девушку за плечи. – Проклятие! Я не предавал и не обманывал тебя.

Девушка повисла в его руках пустой, равнодушной тряпичной куклой. Прорычав пару забористых ругательств, маг крепко прижал ее к груди, словно пытаясь защитить от себя самой. Сейчас ею владело прошлое, Полина его просто не слышала и не услышит. Она даже не пыталась вырваться, и эта обреченная покорность оказалась хуже, чем предполагаемые слезы, мольбы и возмущение. Лучше бы девчонка разрыдалась или устроила истерику с битьем посуды – справляться с подобным он умел. Только бы не видеть в золотистых глазах этой мертвой, холодной пустыни отчаяния.

– Ты обещал… убить меня, – прошептала девушка, не поднимая глаз. – Вот и убей. Только не мучай. Дай умереть… по-человечески.

– Солнышко, я уже говорил и повторю столько раз, сколько нужно, чтобы ты услышала. Не все мужчины – моральные уроды и жестокие выблядки. Ни один нормальный мужчина не испытывает удовольствия от страданий девушки. Я никогда намеренно не обижу тебя, не причиню зла и не буду ни к чему принуждать. И тем более, мучить. Пожелай я взять тебя силой – давно бы это сделал, ничего бы мне не помешало, и наличие или отсутствие Печати меня бы не остановило. Останавливает другое – ничего действительно ценного силой или приказами не добьешься. Доверие, тепло, близость можно только выстроить, – пояснил Ивашин. – Я не издеваюсь над женщинами и не воюю с ними – и поражение, и победа в такой войне одинаково позорны для мужчины.

– Тогда уберите… убери Печать!

– Не могу. Не хотел пугать еще сильнее, но на тебя идет масштабная охота, а лучше защиты нет, – вздохнул начальник особого отдела, осторожно поглаживая девушку по волосам. – Тебя ищут, девочка. И без Печати ты не останешься, не моя – так другая. Тебя спрашивать никто не будет, и щадить – тоже, это война, Хаос тебя пожри! Только сегодня мне сообщили, что за тебя обещано крупное вознаграждение. Не в человеческих фантиках, Лина – в золотых слитках и Источниках Силы. Кому-то ты очень нужна. Я пока не знаю, кому и зачем, но обязательно это выясню.

– Как… вознаграждение? – оторопела девушка. – Тогда понятно, почему ты не убиваешь меня. Продать выгоднее, чем убить…

– Твою мать! – иерарх встряхнул Полину, словно нашкодившего котенка. – Ты меня вообще слышишь, демонова погибель? Я не продаюсь и не продаю своих! Ни за железки, ни за фантики, ни за слитки с Источниками, ни за трон Бездны. И хотел дать тебе больше времени, чтобы ты освоилась и привыкла, но дальнейшее молчание и бездействие просто опасно. Привыкать и осваиваться будешь по ситуации. Начинать можешь уже сейчас.

– Зачем я вам? – по бледной щеке пробежала слезинка, которую девушка не смогла сдержать.

– Ты дорога мне, – Андрей аккуратно стер слезинку тыльной стороной ладони. – И я тебя сберегу. Не плачь и ничего не бойся, просто доверься мне. Я понимаю, как тебе это страшно и трудно, но другого выхода все равно нет, придется смириться. Невозможно все время плавать в нейтральных водах. Тем более, когда эти воды – не более, чем иллюзия.

Глава 11. ВЕРШИНЫ

Мир Полины, едва собравшись, снова разлетелся на мельчайшие осколки. Огромная резиденция, которую она наивно пыталась считать домом, оказалась хоть и комфортабельной, но тюрьмой, а те, кому она верила и считала друзьями – лживыми лицемерными монстрами, хищниками, ведущими свои опасные малопонятные игры и преследующими лишь собственные интересы. Хотя, они это и не скрывали. «Они тебе не друзья – они выполняли мой приказ», – словно наяву прозвучал холодный голос иерарха, от которого Полина вздрогнула. Не солгал. Ни разу. Но почему-то от этого не легче.

Общаться с Химерой не хотелось – обида за ее молчание разъедала душу изнутри, словно кислота, а сама бездушная нелюдь, хладнокровная, словно рыба или дуло автомата, не имела привычки навязывать свое общество, предпочитая бассейн, полигон и карточные партии с фамильяром начальника. Все чаще желание сбежать становилось просто невыносимым. Останавливала Полину разве что память о том, чем закончилась предыдущая попытка побега, и горькое понимание: отсюда не сбежать, да и бежать-то некуда. Печать на запястье горела, подобно клейму, как ее ни прячь и чем ни прикрывай, насмешливо напоминая о собственной слабости, бесправности и зависимости. Как ни старалась, понять и принять отвратительный закон, дающий одним безграничную власть над другими и позволяющий заявить права на живого человека, Полина не могла. В Печати девушка видела лишь позорную метку, подобную тюремной татуировке на самом видном месте. От одной мысли, что знак видела добрая половина бойцов «Тайфуна», хотелось забиться в самый дальний уголок библиотеки или сада. Даже если там будет мантикора, аномалия или отряд охотников за головами. Точнее, за ее невезучей головой, которую даже прострелить не вышло. Только тишина библиотеки и снежное покрывало, искрящимся покровом окутавшее секретный объект, успокаивали девушку и дарили зыбкое ощущение равновесия.

Хозяин секретного объекта не появлялся здесь четвертые сутки. С того памятного купания в бассейне, когда цинично заявил на нее права. То ли давал ей время успокоиться и все хорошенько обдумать, то ли был занят больше обычного. Бассейн он великодушно оставил в полном распоряжении девушек, но желание проводить там время исчезло вместе с истаявшими облачками тумана. Полина почти перестала есть, несмотря на все усилия Химеры и Дэма, и стала больше напоминать тень. Даже мысли о мести не казались такими привлекательными, как прежде. На пятый день, скрепя сердце, Полина появилась на полигоне, где методично и ловко уничтожая мишени, с пользой проводила вынужденный отпуск сотрудница особого отдела.

Постороннее присутствие, несмотря на грохот выстрелов, Химера заметила сразу. Но стрельбы прекращать не спешила, лишь прекратила поливать мишени пульсарами и огненными молниями, и сменила автомат на пистолет. Расстреляв весь магазин, она сосредоточенно достала из пачки сигарету, небрежно прикурила от собственного пальца и словно нехотя повернулась к человечке, безалаберно влезшей почти на линию огня.

– Какого проклятия под пули и боевые заклинания лезешь?

– Увидеться хотела, поговорить.

– С усопшими предками? – аметистовые глаза сердито сверкнули, противно лязгнул передергиваемый затвор. – Полкан не отдавал такого распоряжения.

– А если бы отдал? – горько спросила Полина. – Расстреляла бы? Так же равнодушно, как эти мишени? И не пожалела бы, и рука бы не дрогнула?

Химера демонстративно задумалась, небрежно поигрывая пистолетом.

– Наверно, пожалела бы немного. Патроны. Но рука бы не дрогнула – у кого руки дрожат, давно на кладбище лежат. И в спецназе таких не держат, разве что некроманты по ним дипломные проекты сдают. Но это все хрень собачья, тупых приказов Полкан не отдает. Чего тебе, Линка? Перестала дуться, наконец?

– Я и не дулась, – Полина старалась говорить максимально спокойно, но голос все-таки дрогнул. – Просто не ждала от тебя предательства.

– Дура, – Химера затянулась и замолчала.

– Ты знала про Печать и ничего мне не сказала!

– А что бы это дало? Кроме крупных неприятностей для меня и лишних переживаний для тебя? Печать – не моя, а командира, и между ним и его женщиной мне делать нечего, – отрезала Химера.

– Ты говоришь так, словно это нормально! – возмутилась Полина.

– Нормально – понятие относительное, – пожала плечами брюнетка.

– Я не хочу быть его женщиной, понимаешь?

– Главное, что он хочет. Экзарху не противятся и не отказывают, его воля – закон, – терпеливо пояснила нелюдь, сверкая аметистовыми глазами. – Шеф имеет полное право взять себе любую женщину в этом паршивом мирке. А тебе он жизнь спас, вернул здоровье и дал защиту, если забыла, человечка неблагодарная. Та информация, что он взял из твоей памяти, ерунда по сравнению с его дарами и не покроет ни долга жизни, ни долга плоти. По всем законам ты принадлежишь ему. Что ненормального в том, что у него тоже есть интересы и потребности?

– А если бы его… потребности коснулись тебя? – горько и зло усмехнулась Полина.

– Я и не отрицаю его власти надо мной. Покорилась бы, не стерлась. Смысл мне перед Высшим ломаться? Закон для всех един, – снова пожала плечами Химера, глядя в пустое снежное небо.

– Лена…, – плечики человечки поникли, словно на них свалилась невыносимая тяжесть. – Ты же сама женщина. Ты была в Изварино и сама все видела. Я… не могу больше. Помоги мне сбежать!

Химера долго молчала, задумчиво крутя в пальцах давно истлевшую сигарету. За ее спиной еще дымились медленно догорающие мишени. Ерунда, на то и полигон. Вернется шеф – откатит обратно, снова будет до тошноты новенький…

– Да твой идиотский побег закончится еще на границе закрытой зоны. Долго думала, прежде чем прийти ко мне с такой дуростью? – наконец вздохнула майор спецподразделения.

– А к кому еще мне идти? – голос Полины резанул отчаянием и опустошенностью.

– К демоновой праматери, – не сдержалась Химера. – Ты соображаешь, что несешь? Каждый из нас дал присягу и магическую клятву, и даже пожелай я этого всей душой – предать Полкана не смогу. И не захочу. Да и тебе не советую такой чепухой заниматься – его терпение не безгранично, а камер здесь хватает.

– Он обещал не держать меня в камере, – неуверенно пробормотала Полина. – Может, пристрелит?

В голосе девушки промелькнула надежда.

– Пристрелит он в этом случае только меня, – хмыкнула брюнетка. – И будет прав. Он дал мне выбор, доверил охрану секретного объекта, жизнь и безопасность своей женщины. И я это ценю. За такие предложения, как твое, кто другой уже бы местных рыб кормил или с пулей во лбу под березкой отдыхал.

Полина уже и сама поняла, что не просто сделала глупость, а с потрохами выдала сама себя. Можно было догадаться, кому эти головорезы будут верны даже ценой своих жизней. Но отчаяние захлестнуло ее с головой, заставляя метаться и совершать неразумные поступки, бросаться к Химере, забыв про обиду, как бросается в руки охотника зверек, спасающийся от лесного пожара.

– Я… Лена… что мне делать? Мне даже поговорить не с кем, я совсем одна, – всхлипнула девушка. Золотисто-янтарные глаза наполнились слезами.

– А кто тебе виноват, Линка? – задала встречный вопрос брюнетка, рассеянно глядя в низкое свинцовое небо над полигоном, роняющее редкие снежинки, больше напоминающие алмазную пыль. – Мы не ангелы Изначального Света и не няньки, подтирающие сопли. Но никто из нас не отталкивает тебя, это ты нас меряешь человеческими мерками. И обижаешься, когда мы в них не вписываемся.

– Но… ваш начальник, – Полина осеклась, окончательно растерявшись.

– В отличие от тебя, он хотя бы врубается в обстановку и знает, что делает.

– Даже с этой кошмарной Печатью? – засомневалась девушка. – Мне страшно. Не умереть – об этом я только мечтать смею. А другого… Я не хочу быть бесправной игрушкой в руках тех, кто сильнее. Я устала от горя, кошмаров, от жизни в ожидании чего-то ужасного. Да и от жизни вообще.

Девушка обессилено замолкла, нервно сплетая пальцы. Даже в теплом пальто она озябла, а постоянное напряжение окончательно измотало человечку.

Химера все поняла без лишних слов. Вздохнув, она достала еще сигарету и успокаивающе сжала плечо растерянной девчонки.

– Знаешь, Лин… нас понять, на самом деле, просто, если смотреть на нас и видеть нас, а не свои домыслы и страхи. Вы, люди, как дети, – губы брюнетки тронула легкая улыбка. – Дети мечтают, когда вырастут, скупить в магазине все конфеты, пострелять из пистолета, отмутузить вон того говнюка из соседнего двора. Но жизнь вносит свои коррективы. Когда дети взрослеют, на конфеты им становится, по большому счету, плевать, стрельба из пистолета превращается в рутину, а соседский мелкий говнюк и вспоминается-то с трудом. Так вот, в иерархии то же самое. Многие, едва понюхав Силы, считают себя чуть ли не богами, мечтают о бессмертии, бескрайних возможностях, огромной власти над миром и себе подобными. И при должном старании реальность откликается. Уровень мага растет, с ним расширяется диапазон восприятия мира, растет потенциал и возможности. На каком-то этапе могущество может вскружить голову, но это нормальные процессы взросления. Когда маг достигает действительно высокого уровня, свои старые, “детские” цели он просто перерастает. Это своеобразный иммунитет мироздания, вроде защиты от дураков. Когда перед тобой открывается огромный Мир, становится скучно играть в пластиковые игрушки. Ты знаешь шефа пару месяцев, а я – больше двенадцати лет. Полкан – Высший, экзарх, в этой реальности у него статус иерарха уровня. Думаешь, ему не хватает власти? Да его от нее уже тошнит! Или он бабы голой не видел, чтобы набрасываться на женщину, словно голодный пес на кусок хлеба?

Полине от такой нелепости стало смешно.

– Ему давно не нужно самоутверждаться или кому-то что-то доказывать, и даже в голову не придет просто так кого-то мучить или убивать, – продолжила мысль Химера. – Он просто вырос. И принимает решения правильным местом. Даже если эти решения не всем нравятся. Фактически, он ввел тебя в свой род и наш клан, а это огромная честь, тем более – для человека.

– Тебе легко говорить, – подумав, вздохнула Полина. – Сама Печать имеешь, а не под чьей-то ходишь.

– Ты видишь маленький кусочек моей жизни, о которой ни демона не знаешь, – фыркнула брюнетка, сверкнув глазами. – Так было далеко не всегда. Я в таких переделках бывала, что тебе лучше не знать. И много всякого повидала. Поверь, твоя ситуация – далеко не самая худшая, бывают вещи пострашнее. Печать шефа к ним точно не относится.

Полина задумалась. Несмотря на внутреннее сопротивление, это звучало логично. В чем-то Химера была права.

– Ты своего начальника не первый год знаешь. Он меня не отпустит, да?

– Не отпустит, – подтвердила собеседница, не глядя на Полину.

– И что мне делать?

Полина смотрела на ликвидатора «Тайфуна», как на последнюю надежду.

– Лин… вот только не реви и не пытайся меня бить, но тебе придется смириться, покориться и принять это как факт, – Химера спокойно, ясно взглянула в золотисто-янтарные глаза, потемневшие от отчаяния и уже наполняющиеся слезами. – Или ладно, можешь поколотить. Мне твои удары до лампочки, а тебе легче станет.

– Извини, – человечка несколько раз глубоко вдохнула морозный воздух, пытаясь взять себя в руки. – Продолжай, я же сама хотела правды, – губы девушки скривились в горькой усмешке.

– Линка, считай это… обстоятельствами непреодолимой силы. Да так оно и есть. Когда на улице мороз, ты же не ревешь, а надеваешь теплое пальто, а когда осадки в виде пуль – броник* (бронежилет, прим. автора).

– Я… понимаю.

– Вот и действуй, исходя из обстоятельств. Поговори с ним спокойно, как вернется, попытайся наладить отношения, – немного подумав и просмотрев линии реальности, посоветовала майор спецназа КГБ. – Он это оценит. И знаешь… лучше не сопротивляться. У многих из нас это лишь разжигает страсть и азарт… Тьма и Бездны, только в обморок мне тут упади посреди полигона! – Химера слегка встряхнула девушку за плечи, приводя в себя. – Вот же дуреха! Будь с ним поласковее, и все будет отлично. Что пугает – скажи, попроси его быть с тобой нежнее. Обними, приласкайся кошечкой, баба ты или нет? Бодаться с ним бессмысленно, разве что рога обломаешь. Врать, изворачиваться или играть даже не думай – он профессиональных шпионов без считки на раз раскалывает, как детишек, ворующих яблоки. А с тебя игрок – что с гауптвахты санаторий, вся душа нараспашку… хотя, если хочешь Полкана повеселить – тогда вперед и с песней. Только чур не ныть, когда по носу щелкнет.