Текст книги "Клан. Разбитые стекла (СИ)"

Автор книги: ShadowCat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 39 страниц)

Глава 17. ОГОНЬ И ПЕПЕЛ

…Базовая реальность, Оркнейские острова, Шотландия. Замок Малкавиэйр д`Аэрн

Пушистые хлопья снега медленно устилали серые камни, залитые неверным, призрачным лунным светом. Таким же, как и тысячелетия назад. Тот же снег, та же звенящая тишина, те же седые камни, вознесенные в необозримую высь руками, истлевшими в прах еще до падения Римской Империи. В этом месте время как будто остановилось, застыло в одном мгновении, растянувшемся в вечность, как растянулись в пространстве бесчисленные анфилады и мрачные коридоры древнего замка. Малкавиэйр д`Аэрн – неприступная крепость Ночной Королевы, укрытая туманами, облаками и мощной защитной магией, поражала мрачным величием и какой-то суровой красотой, ощетинившись смотровыми башнями, пустыми глазами бойниц, а последние лет тридцать – стрелами антенн и практичными вертолетными площадками. Достижений цивилизации вампиры не чурались. В многочисленных ступенчатых ярусах, воздушных арках, мощных колоннах и запутанно-изогнутых мостах, порой нарушавших законы физики, наблюдалась странная, жутковатая гармония, сочетающая черты разных эпох, миров, цивилизаций. Брать лучшее из достижений других рас вампиры тоже не чурались.

Смотровую площадку на верхней башне еще с заката окутали облака. Снежные хлопья казались падающими звездами. Или мотыльками-однодневками, весь смысл существования которых – растаять. Роуэнн Серейн Малкавиэйр-Скай ценила эту мимолетную хрупкую красоту, совершенство застывших кристаллов, различимых лишь совершенным зрением первородного вампира. Снег тонкой пеленой успел покрыть серебристые волосы и черные бархатные крылья, угольно-черные ресницы подернулись инеем. Но королева ночного народа не ощущала холода, как и в любую из сотен тысяч таких же снежных ночей. Неподвижная, словно статуя из того же серого камня. Такая же древняя и вечно юная, холодная и совершенная.

– Э`ринн, прошу прощения, – из тьмы на площадку шагнула крылатая тень.

– Бесконечный Хаос, Маттео, – королева резко обернулась, темно-вишневые глаза при виде личного секретаря вспыхнули пламенем. – Ты поднялся сюда, чтобы извиниться или все-таки свести счеты с бессмертием?

– Нет, э`ринн, – крылатая тень согнулась в поклоне. – Я принес срочное послание. Конфиденциальное.

– Послание? – в темно-вишневых глазах зажегся огонек интереса. – Кому жизнь настолько наскучила?

– Экзарху Ивашину, э`ринн, – крылатая тень почтительно протянула повелительнице прозрачный инфокристалл.

– Экзарху? – правительница вампиров заинтересованно протянула крыло за кристаллом, засветившимся при ее прикосновении голубоватым светом. – На аудиенции настаивает. Намерен прибыть с фавориткой.

Ознакомившись с посланием, королева задумалась.

– Отказать? – осторожно вклинился в ее мысли Маттео. Семисотлетнему мальчишке, благодаря дальнему родству с кланом Малкавиэйр и многолетней добросовестной службе королеве, незначительные нарушения этикета спускались с рук.

– Маттео, похоже, здесь тебе жизнь наскучила, – королева легко и грациозно, словно кошка, спрыгнула с крепостной стены, подняв крыльями вихрь алмазной пыли. – Главам великих домов магов никто в здравом уме не отказывает. Передай, что почту за честь принять экзарха в Малкавиэйр д`Аэрн. И организуй все на высшем уровне.

Экзарх со спутницей прибыли на следующий день, незадолго до заката. Переместиться порталом прямиком в замок было невозможно. К вопросам безопасности вампиры подходили серьезно, защитив от пространственной магии помимо королевского замка весь остров, портал пришлось привязывать к одному из соседних островов. Но исполнительный Маттео заранее выслал за гостем комфортабельный скоростной вертолет. Заставлять экзарха ждать – еще хуже, чем сославшись на веские причины отказать в аудиенции. А портить с ним отношения э`ринн Малкавиэйр-Скай явно не собиралась. Вертолет, приземлившийся на одном из верхних ярусов, Маттео встречал лично. Прежде, зим десять тому назад, он с этим магом уже мельком пересекался. Но его фаворитку видел впервые.

– Добрый вечер, господин экзарх, леди, – коротко поприветствовал он прибывших, дублируя сказанное телепатически. – Королева рада приветствовать вас на нашей земле. Я провожу вас.

– Благодарю, – коротко кивнул прибывший маг. – Идем.

Последнее слово относилось с его спутнице. Хорошенькая девушка в полушубке выглядела растерянно и даже слегка испуганно, держалась с достоинством, но скованно. В рассыпавшихся по плечам золотисто-каштановых волосах серебристыми искорками успели запутаться хлопья снега. При виде крыльев Маттео она слегка побледнела, но старалась скрывать эмоции за внимательным разглядыванием вертолетной площадки и раскинувшейся вокруг панорамы замка, уже утопающего в густом сумраке. Вампир явно различил запах, который невозможно перепутать ни с чем иным. Человеческая кровь. Человек.

Если Маттео и удивился, то никак это не показал. Вампиры контролируют свои эмоции неизмеримо лучше людей. Зачем иерарх взял с собой человека – никого не касается. Его человек, хочет берет, хочет – нет.

Роуэнн встречала неожиданного гостя в кабинете на одном из верхних ярусов замка. Расторопные слуги уже подали туда вино и легкий ужин, всегда уместный с дороги. Деловые вопросы королева вампиров предпочитала решать именно там. А в том, что мага из далекой России привело в Шотландию именно важное дело, сомневаться не приходилось. Роуэнн задумчиво передвигала взглядом фигуры по шахматной доске, наслаждаясь бокалом великолепного вина многолетней выдержки. Тончайшее обоняние первородной различало в нем таинственные ноты вереска, омелы, весеннего дуба и предутреннего тумана, пряные искорки табака и кедра, оттененные едва различимым шлейфом кофе и изменчивой, неуловимой свежестью южных морей. Кровью она уже сегодня насытилась, и от вина получала скорее эстетическое удовольствие. Как и от игривых огоньков тающих в тяжелых канделябрах свечей, которые Ночная Королева предпочитала и магическим светильникам, и раздражающему электричеству. Как и темному иерарху, ей нравился уютный мягкий полумрак и все оттенки Тьмы.

– Гости прибыли, моя королева, – донесся от скрипнувшей двери голос верного Маттео.

Вслед за вампиром вошел сам экзарх в сопровождении тщедушной, но миловидной смертной с глазами цвета солнечного янтаря и альционовым перстнем на руке. На левом запястье сияла огненно-антрацитовая Печать Власти иерарха, которую девушка неловко пыталась скрыть под одеждой. Бесполезно, такое не спрячешь. Роуэнн окинула фаворитку мага непроницаемым, но прозрачно оценивающим взглядом. Человек. Даже не маг. Хоть с ног до головы альционом обвешай, добыча есть добыча. Фигура игроком не станет.

– Приветствую вас, э`ринн Малкавиэйр-Скай, – стандартное приветствие по протоколу, легкий поклон – с уважением, но без подобострастия. – Полина.

Иерарх бросил скользящий бесстрастный взгляд в сторону спутницы. Скромно молчащая человечка, немного замешкавшись, повторила приветствие за магом. Сообразительная. Но всего лишь человек.

– Приветствую вас, экзарх, – королева поднялась навстречу вошедшим, аккуратно сложив за спиной огромные черные крылья, от которых человечка не могла отвести взгляда. До обоняния Роуэнн донесся чарующий запах ее крови, головокружительный аромат адреналина, смесь восторга и испуга. Девушка не успела отвести слегка шокированный взгляд от шахматной доски с замершей в воздухе ладьей и бокала с насыщенно-рубиновой жидкостью.

– Не волнуйтесь, Полина. Это всего лишь обычное вино, – темно-вишневые глаза королевы вампиров, мягко светящиеся в полумраке, смотрели на человечку слегка насмешливо, но без угрозы. – Пить кровь в присутствии посторонних – крайне дурной тон и признак слабой выдержки. А это недопустимо для аристократа. И совершенно не по-королевски.

Полина не знала, чему удивляться сильнее: наличию у вампиров крыльев или тому, что слышит в этих стенах речь на чистейшем русском языке. А может, тому, что ее мысли и опасения вновь стали достоянием общественности, только на этот раз – без считки. От ощущения полной открытости и беззащитности перед нелюдями, читающими ее, словно открытую книгу, глубоко внутри всколыхнулся липкий страх, почти сразу сменившийся неловкостью. Вспомнив предостережения нелюдя, она с трудом отвела взгляд от злополучного бокала и переключила внимание на обстановку.

Уютный минимализм кабинета в чем-то напомнил Полине предпочтения самого иерарха. Те же островки обволакивающей тьмы и изменчивые бархатные тени, то же непередаваемое, неуловимое ощущение древности, отголоски которого она порой замечала в библиотеке резиденции. Тающие свечи как воплощение прирученного живого огня, столь любимого магом. Только здесь эти ощущения казались многократно глубже и острее. Замершее в седом камне время, сон застывших веков, бездна памяти, таящаяся в рубиновых глазах бессмертного существа, настолько далекого и чуждого, что сложно представить. И в то же время – ненавязчивая, но незримо присутствующая во всем утонченная роскошь, чуждая практичному полковнику КГБ. Тонущие во мраке своды и ажурные аркады, таинственно поблескивающие витражи, явно повидавшие не одну сотню лет, узорчатые гобелены и тяжелые портьеры из темно-бордовой, почти черной ткани, которой Полина даже не знала названия, слегка колышущиеся от невидимых сквозняков, полуистертый камень под ногами, местами прикрытый невиданными мягчайшими коврами, полностью гасящими звуки шагов. Старинные канделябры, отмеченные печатью беспощадного времени, хрустальные переливы изысканной люстры явно ручной работы. Жаль, не хватает знаний хотя бы примерно определить, какого века… Цитадель тайн, ветров и тьмы. Мир, в котором нет места подобным ей.

– Оставим протокол, экзарх, – юный, вкрадчиво-текучий голос убаюкивал, обволакивал, отнимая остатки воли. – В случаях, подобных нашему, это лишь помеха. Предлагаю прежде, чем приступить к делам, воздать должное искусству повара и винодела.

– Благодарю, э`ринн Ровена, – так же по-русски ответил Андрей, жестом приглашая заробевшую Полину к накрытому столу. Пока Полина осматривалась, шахматы с него уже успели исчезнуть. Несмотря на отказ нелюдей от протокола, пренебрегать этикетом никому из них не пришло в голову.

– Надеюсь, ваш путь был легким и недолгим, – речь хозяйки замка текла мягко, убаюкивающе, словно ручей. – Признаюсь, заинтригована причинами вашего столь неожиданного и поспешного визита. Не так уж часто наши интересы пересекаются, маг. И если пересеклись – произошло нечто действительно неординарное.

Королева прекрасно помнила: темный иерарх – не светский хлыщ, повеса или бездельник, способный зря тратить свое и ее время.

– Произошло, – согласно кивнул Андрей. – Эта причина сейчас здесь, перед нами. Меня интересует кровь этого человека.

Лицо Ночной Королевы осталось бесстрастным и непроницаемым. Лишь вишневые глаза засияли чуть ярче.

– Кто она и что именно вы хотите знать?

– Мои люди захватили ее на одной из операций, с полустертой памятью. Память я просканировал, а дальше – тупик. Мне нужно все, что касается кровных связей по отцовской линии и принадлежности к тайным обществам, – обозначил круг интересов иерарх. – Разумеется, конфиденциально. Установите связи – и мы в расчете.

– Установить кровные связи – не проблема, – пронизывающий взгляд бессмертной просветил Полину, словно рентген, задержавшись на шее. – Но для этого придется слегка повредить вашу собственность.

Полина побледнела и замерла, затаив дыхание.

– Потому я и обратился к вам, э`ринн, – вскользь ухмыльнулся маг. – Серьезные повреждения нам с вами ни к чему, если можно вполне обойтись легкими. Из запястья пейте. Только особо не увлекайтесь, мне не нужна в постели дохлятина или снулая рыба.

– Не стоит беспокойства, экзарх, я не сломаю и не испорчу вашу игрушку. Я же хочу вернуть вам долг, а не увеличить его. Отдам человека в целости и сохранности.

– Ну, не мне учить вампира пить кровь.

До Полины, словно издалека или из-под воды, колокольчиками донесся смех Роуэнн.

– Вы неподражаемы, экзарх! Если опостылеет спецслужба – буду рада принять вас в свой клан. Будете учить молодых вампиров, как правильно пить кровь. А то они частенько… увлекаются.

– Заманчивое предложение, – прищурился Ивашин, задумчиво разглядывая обманчиво рассеянным взглядом мерцающие витражи. – Но, к сожалению, вынужден его отклонить – спецслужба пока еще не настолько опостылела.

Полина подняла взгляд на нелюдя и едва сдержалась, чтобы не отшатнуться. Таким иерарха она еще не видела. Сейчас перед ней был хищник. Убийца. Равнодушный монстр, в стальных глазах которого не осталось ни капли тепла или поддержки, ничего человеческого. Такой же хладнокровный, опасный и пугающий, как и хозяйка этого замка, под прекрасной оболочкой которой таилась смерть. По спине девушки пробежал противный липкий холодок – как будто сквозняк, пробирающий изнутри выстуженную душу. Смысл разговора нелюдей упорно ускользал. Лишь когда маг стащил ее с кресла и подтолкнул к вампирше, Полина поняла, что на этот раз речь идет о ней. От накатившего удушливой волной страха зазвенело в ушах, а коленки предательски ослабели. Все мысли, даже о цели визита, напрочь вылетели из головы. Девушка даже не представляла, что сделать пару шагов настолько сложно. Прежде, чем она успела что-то понять, запястье пронзили острые, как бритва, клыки. Последним, что запомнила Полина, был пронизывающий равнодушный взгляд холодных серебристо-стальных глаз и неподвижные вертикальные зрачки. А затем сознание накрыла милосердная темнота.

– Зачем вы ее отключили, э`ринн? – сдержанно поинтересовался Ивашин, заживляя две небольших ранки на запястье бесчувственной девушки.

– Она в сильном стрессе, причем давно. Адреналин в крови перегорать не успевает. Вкус это совершенно не портит, даже придает некую пикантность, но такую информацию разумнее сообщить сначала вам, – пояснила свой поступок Роуэнн. – Пусть пока в кресле отдохнет. Если сочтете нужным – сообщите ей сами.

– Что не так с ее кровью? – с легким недовольством бросил маг.

– Даже не знаю, как вам и сказать. Но ее кровь действительно уникальна.

– Она человек.

– Человек, – согласилась королева вампиров. – Но полукровка. Сама первый раз с таким сталкиваюсь, маг.

– Кто ее отец? Маг, оборотень, сид? Или вы кого-то из своих прикрываете?

– Своих за подобное я не прикрываю, а развоплощаю. Или закрываю в каменном саркофаге на пару-тройку столетий, – рубиновые глаза хищно сверкнули. – Нет, это не наша кровь. И не ваша. Но этот вкус я узнаю из миллионов. Кровь феникса, экзарх.

– Что? Ни в этом мире, ни на ближайших уровнях нет этих существ, Ровена.

– Как видите, есть, – нелюди одновременно мазнули взглядами по неподвижной девушке, брошенной в кресло. – Она – феникс. И при этом человек. Обычный человек с кровью феникса. Вы захватили дуала, господин экзарх. Маленького феникса со спящей или намеренно усыпленной второй ипостасью.

– Вы уверены? – уточнил Андрей.

– Более чем. Линия отцовской крови этой человечки тянется за пределы этого мира и отследить ее там для нас невозможно, но эта кровь мне хорошо знакома, – Роуэнн слегка прикрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям, вернувшим ее в недавнее прошлое. – Лет тридцать назад в одной из моих восточноевропейских резиденций произошел неприятный инцидент – на нашей защищенной территории открылся портал. Причем межмировой. Из портала не вышел, а скорее вывалился израненный мужчина, которого мои воины сгоряча чуть не добили. За нарушение наших границ. Именно тогда я впервые ощутила этот запах, который ни с чем не спутаешь. Я остановила расправу – важнее было выяснить, каким образом нарушитель преодолел магическую защиту. Но он и сам не знал. Он не знал ни одного языка этого уровня, из-за ранений толком не мог разговаривать телепатически, не понимал, где оказался. А когда понял – был в отчаянии. Его имя было Нариман Ивер Оррест. Поначалу мы приняли его за мага, но это действительно оказался феникс.

Ивашин цепко и внимательно слушал, параллельно пытаясь вытащить из глубин памяти все, что он мог слышать о Наримане и что вообще знал о фениксах. Ничего об этом нелюде он точно не слыхал, а знаний оказалось не так уж много. Раса, порожденная сплетением Огня и Света, живущая в горах и больше всего на свете любящая полет. Огненные птицы, возрождающиеся из пепла. Кровь которых, оказывается, течет в его Золотинке – самой обычной человеческой девчонке, безмятежно спавшей в кресле королевы вампиров.

– Фениксы выбирают пару один раз на всю жизнь, до самого огненного перерождения или развоплощения. И не бросают своих детей. Никогда, – взгляд мага бесстрастно скользнул по девичьей фигурке в кресле и переключился на собеседницу.

Роуэнн ответила расслабленным прищуром огненно-рубиновых глаз.

– Это так, экзарх. Но только живые фениксы.

– Вы уверены, что ее отец погиб? – уточнил маг.

– Абсолютно. Если бы Нариман был жив, он бы вернулся. Не мог не вернуться, противиться зову крови и собственному Слову не в силах даже бессмертные, – в голосе королевы вампиров проскользнула легкая грусть. – Но он не вернулся с этой войны, которую так хотел закончить.

– Фениксов в обитаемой части Дерева Миров осталось не так много, – задумался иерарх. – Вам известно, из какого мира пришел этот?

– Вампирам недоступны иные миры, так что координаты я вам не назову. Но Нариман называл свой мир Каэрос – Земля Солнца, – непроницаемые, словно выточенные изо льда черты на мгновение смягчились, проявляя ту девчонку, которой Роуэнн была в эпоху крито-минойской цивилизации и строительства пирамид. – Он успел довольно много рассказать о своей родине, до того, как покинул территорию Малкавиэйров. Волшебный мир величественных гор, глубоких каньонов, золотых облаков, радужных водопадов и вертикальных озер, согретых двумя солнцами. Магия там разлита прямо в воздухе, за нее не надо бороться, как здесь – щедрый дар Создателей своим детям, без оглядки на такие пустяки, как раса, род или религия. В памяти Наримана этот мир прекрасен. Был, пока там не началась война.

– Война? – серебристо-стальные глаза слегка потемнели, отражая легкое удивление. – Войны, какими бы высокими материями ни прикрывались, всегда ведутся за ресурсы. Как война могла поглотить мир, в котором всем всего хватало с лихвой? Или в Каэросе проживали в основном неразумные расы?

Королева вампиров немного снисходительно улыбнулась, прищурившись на бокал, играющий отсветами пламени бесчисленных свечей. Ее глаза мягко светились, из вишневых превратившись в огненно-алые.

– А разве наш мир настолько беден ресурсами? Да, здесь не встречается альцион, не добываются аллеорты и в дефиците свободная энергия. Но при разумном подходе тоже всем всего хватит с лихвой. А чего не хватит – найдется в других мирах, Закон Интересов и принципы Равновесия никто не отменял. Мироздание вообще гармонично и изобильно. Но, несмотря на изобилие, вся история нашего мира – это история войн. Вам ли этого не знать, полковник Ивашин, – Роуэнн сделала акцент именно на звании. – Я живу три тысячи восемьсот шестьдесят… четвертый, если не ошибаюсь, год. И за это время, по сути, ничего не изменилось. Воевали всегда, меняются только технологии. Но в чем разница между мечом и атомной бомбой? Только в масштабах жертв и разрушений. Сознание тех, кто начинает войны – сознание раковой клетки – остается неизменным. В любом мире и среди любого народа всегда найдутся те, кому будет казаться мало. И дело тут не столько в благах, сколько в отношении, восприятии, самом принципе существования. Нариман понимал это. Он был правителем, одним из сильнейших в своем мире, среди себе подобных. Но не всех это устраивало. Огненный Престол был слишком лакомым кусочком для многих, в том числе и для родного брата правителя. Арман всегда завидовал брату и соперничал с ним, но тот не придавал этому значения. Его мало интересовали интриги и борьба за власть. Наримана куда больше волновало то, что меняется само лицо Каэроса. Как меняют мир однодневки и временщики, дорвавшиеся до власти, магии, и самое главное – неприступных гор, которые фениксы испокон веков считали своим домом. Люди.

По непроницаемому лицу бессмертной пробежала тень легкой брезгливости.

– Люди? – слегка изогнул бровь маг.

– Люди, – бросила Роуэнн, глядя в пространство. – Только в отличие от наших, создавшие технологии на основе магии. Долгоживущие малочисленные народы – эльфы и фениксы – ничего не могли противопоставить расе, плодящейся, подобно кроликам или саранче. Молодая агрессивная раса все активнее теснила другие вглубь материка, захватывала все новые территории, вынуждая эльфов покидать родные леса, а фениксов – уходить все выше в горы. Те, кто не хотел или не успел уйти – гибли или попадали в плен, и даже мне трудно сказать, что из этого предпочтительнее. Те, кто мог сражаться – сражались за свои дома и семьи, но численное превосходство людей и их технологии не оставляли им шансов. Нариман видел, как полыхали тысячелетние леса, разрушенные, разграбленные города и древние храмы, как погибали Огненные Птицы, осыпаясь даже не пеплом – черной пылью без надежды на перерождение, как дрожали и плакали от чудовищных взрывов горы, как стонал Каэрос. Мир, из которого по капле уходило добро и справедливость, а вместе с ними – и магия, дар божественных прародителей. Только опьяненные властью, безнаказанностью и мнимым могуществом человеческие правители не видели этого, уничтожая друг друга с таким же упоением, как и тех, кто от них отличался. Люди – вообще, довольно мерзкая раса, не способная жить в мире даже друг с другом. Нариман не сразу это понял. Он еще пытался вести переговоры, чтобы защитить свой и без того малочисленный народ от полного истребления. Но на своей шкуре столкнувшись с людским вероломством и коварством, принял решение об эвакуации на другой уровень. В самом диком бреду он не мог представить, что удар в спину нанесет не враг – к врагу спиной не поворачиваются. Удары в спину обычно наносят те, кому доверяешь, кого защищаешь грудью.

– Арман.

– Верно, – кивнула Роуэнн, задумчиво покачивая опустевший бокал. – За спиной Наримана его брат сговорился в врагами. От полного истребления и порабощения фениксов спасло только то, что правитель объявил эвакуацию и открыл порталы раньше, чем планировалось. Почти все успели уйти до того, как Огненный Престол и столица оказались в руках захватчиков. Сам Нариман уйти не успел. Он, конечно, мог улететь или трусливо прыгнуть в ближайший портал. Но если не он, кто бы держал эвакуационные порталы, которые спасали женщин и детей? Нариман держался до последнего. Уже обессиленный, он принял неравный встречный бой, чтобы задержать врага и прикрыть отход своих. А когда из Каэроса ушел последний феникс, он закрыл все порталы и уничтожил следы. Никто не должен был добраться до нового дома его обездоленного, но выжившего народа. Только после этого бывший правитель, в одночасье потерявший все, попытался спасти свою жизнь. Он не боялся смерти, но осыпаться черной пылью под ноги чужих солдат или переродиться в клетке было чересчур. Из последних сил он пытался открыть портал, чтобы переместиться в один из знакомых миров – подлечиться и окрепнуть. Но до пункта назначения не дотянул, вывалился на совершенно чужом, незнакомом слое реальности с неизвестными координатами и дефицитом Силы. Здесь.

– Откуда вам все это известно, еще и в таких подробностях?

Роуэнн беззаботно улыбнулась, но огненно-алые глаза оставались цепкими и серьезными.

– Кое-что он сам рассказал, пытаясь объяснить, кто он и как здесь оказался. Остальное сказала мне его кровь. А кровь не лжет и не лукавит. Еще вина?

Бутылка вопросительно замерла в воздухе.

– Пожалуй, не откажусь. Букет просто великолепен, – иерарх расслабленно откинулся в кресле, пока бокалы наполнялись вновь. – Но вот одно мне не совсем ясно: как Нариман умудрился погибнуть, а перед этим еще и обзавестись здесь потомством?

– Экзарх, как он обзавелся потомством, как раз ясно. Процесс общеизвестный: пестики, тычинки, – слегка ухмыльнулась королева вампиров, потянувшись за бокалом. – А пересечь границы государства тому, кто пересекает границы миров, сами знаете, не проблема. Нариман восстанавливался довольно долго – Силы здесь ему катастрофически не хватало, а наши Источники для него слишком уж… специфичны. Феникс рвался домой. Нет, не на Каэрос, где от его дома остались одни обугленные руины. Не туда, где Арман, ставший королем проклятых руин, продолжал искать исчезнувшего конкурента, чтобы уничтожить. И не в тот мир, куда собирался поначалу. Он мечтал воссоединиться с родными в новом безопасном мире. Или хотя бы что-то о них узнать и передать весточку, что жив. Близкие, скорей всего, давно сочли его погибшим, и эта мысль была ему невыносима. Но он понятия не имел, где оказался, а без координат входа-выхода вся Сила этого мира не помогла бы ему открыть самый простой портал. Мы тут ничем не могли помочь, а обращаться на сторону, пока не в Силе, он сам опасался. Нариман начал сбор информации самостоятельно, и начал его с иерархии этого уровня реальности. В попытках найти путь домой он объездил полмира. В одной из этих поездок он и встретил женщину, обладающую нужными сведениями. Веру Тимохину, из рода, если мне не изменяет память, Ренн-ирр-Лассар. Ту, которая станет ее матерью.

Взгляды нелюдей оптическими прицелами пересеклись на Полине.

– Ее он так и не увидел, – с легким сожалением бросила Роуэнн, поудобнее устраивая крылья. – Пока Нариман искал информацию, Арман нашел его. В последний раз мы виделись, когда он собирался вернуться в Каэрос, чтобы дать бой узурпатору на родной земле. Там у феникса было немного шансов на удачу, но здесь их не было совсем. Больше всего он опасался, что может пострадать Вера. От бессилия и невозможности защитить свою женщину Нариман был в ярости. Чтобы не втянуть ее в свою войну и не подставить под удар, ему пришлось исчезнуть, оставить ее, хотя это противоестественно для самой их природы. Переступая через себя, он попросил, чтобы его отвели туда, где нашли. Его последними словами было…, – королева ненадолго замолкла, погружаясь в воспоминания. – «Все должно закончиться там, откуда начиналось. Нам двоим во всей ветви слишком мало места, останется только один. Если это буду я – скоро увидимся, на том же месте». Он предполагал, что может погибнуть, экзарх, но шел на это осознанно и знал, ради чего шел. В случае победы он собирался вернуться за Верой. Но он больше не вернулся. Кровь его замолчала еще в ту ночь и молчала много лет. До сегодняшнего дня.

– Это означает, что Нариман мертв, – скорее утвердительно уточнил Андрей.

Роуэнн кивнула, неподвижно держа в руке почти опустевший бокал. Взгляд огненных рубинов снова скользнул по бессознательной девушке.

– Мертв, экзарх. Его кровь и дух продолжаются в ней. И долг жизни, который Нариман имел передо мной, теперь за ней.

Немногие бы заметили, как стальные глаза иерарха на мгновение потемнели и вспыхнули, отражая язычки пламени. Само пространство, казалось, сгустилось и застыло, замкнув собой время.

– Долг жизни? – вопросительно изогнул бровь маг, задумчиво покачивая бокал. – С каких это пор дети отвечают за родителей, которые погибли еще до их рождения, и когда эта девчонка успела задолжать Малкавиэйрам?

– Ничего личного, всего лишь замысловатая игра кровных связей, – пожала плечами королева. – Мы – не целители, а убийцы. Чтобы спасти жизнь Наримана, у меня был только один вариант. И вам известно, какой.

– Дать ему свою кровь, – прищурился маг, с удовольствием глотнув вина. – Что тут скажешь, весьма предусмотрительно – сделать феникса не только безопасным, но абсолютно верным и зависимым.

– Признаюсь, это был один из ключевых моментов, – согласилась Роуэнн, небрежно отбрасывая с лица прядь серебристых волос. – Если бы не моя кровь, долг бы не возник. Но феникс бы не выжил, а эта человечка никогда и вовсе не родилась бы на свет.

Высший беззаботно ухмыльнулся, но взгляд серебристо-стальных глаз оставался хищным и собранным. Видимая расслабленность и небрежность иерарха могла ввести в заблуждение кого угодно, но не бессмертное существо с многовековым опытом за крылатыми плечами. Сейчас, когда долг перед родом Ивашиных был погашен, у королевы оказались развязаны руки и появилось пространство для маневра. Человек с такой кровью, как Полина Оррест-Лассар – слишком желанный трофей для любой из сторон, Андрей не был наивным глупцом, чтобы не понимать этого. Как и игнорировать тот простой факт, что ночная королева не упускает шансов и не теряет преимуществ. За те мгновения, пока наполнялся бокал, сознание мага с огромной скоростью просчитывало ходы, варианты и массивы вероятностей. Игра на чужом поле, поединок воли и разума, сила против силы, один изощренный сверхчеловеческий интеллект против другого, опыт многих поколений и разных миров – против опыта тысячелетий. Со стороны могло казаться, что маг и вампир ведут приятельскую беседу за бокалом вина. Но под многочисленными масками и налетом цивилизованности таились два сильнейших хищника, осторожно кружащих друг против друга в ожидании малейшей ошибки или слабости. Отступать от желанной добычи просто так никто не собирался.

– Не стоит объяснять мне прописные истины, э`ринн Ровена, – в бархатистом голосе мужчины появились нотки легкого разочарования. – В отличие от человечки, я прекрасно знаю Законы. Передо мной она имеет не меньший долг жизни, чем перед вами. И не наследный, а самый, что ни есть, прямой. И долг плоти – исцелить ее раны и вернуть к физической полноценности стоило мне серьезного труда и нескольких миллионов единиц Силы. С таким долгом человек не расплатится никогда, даже если загнать в кабалу всю его родню, вплоть до пятнадцатиюродных дядюшек и их двадцатиюродных внучатых племянников. Мои права на девчонку подтверждает моя Печать. Мне жаль, э`ринн, но со своими притязаниями вы несколько опоздали.

Ни в голосе, ни во взгляде мага не было и тени сожаления. Но Роуэнн этого и не ждала.

– Экзарх, я со всем уважением к вашим правам и чужим долговым обязательствам, – в чарующем голосе, звенящем колокольчиками, прозвучала едва заметная ирония. – Но ваш век недолог, плоть склонна к старению, а могущество – мимолетно и преходяще. На моей стороне один весомый фактор – время. Я могу себе позволить такую роскошь, как ожидание.

– Человеческий век еще короче, – равнодушно пожал плечами Ивашин, скользнув нечитаемым взглядом по хрупкой фигурке человечки.