Текст книги "Я тебя научу (СИ)"

Автор книги: serpensortia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

}Мы направляемся к автобусной остановке, и я для порядка заявляю:

– И чего было мерзнуть у школы? Я вполне способен добраться сам. Увиделись бы дома.

Ты останавливаешься так внезапно, что я по инерции прохожу еще пару шагов.

– Соби?

Ты берешь меня за руку – я не успеваю даже возмутиться твоим самоуправством – и говоришь почти шепотом:

– Спасибо, Рицка.

А теперь-то за что?}

}*

Вечером появляется Кио. Мы как раз отужинали, и я устроился за компьютером: ты установил мой винчестер вторым жестким диском. Сам, как обычно, занялся делом, попросив не смотреть до тех пор, пока работа не приобретет более-менее законченного вида. Я согласился и не стал лезть под руку – но Кио полезет точно, если я что-нибудь понимаю.

– Со-тян, – радостно произносит он, возникая на пороге без звонка или стука. – Работаешь? А я решил зайти, поболтать… – Его взгляд обегает комнату и натыкается на меня. Кио делается в несколько раз мрачнее: – Ты не говорил, что у тебя гости.

Да, я так и думал, что ему не понравится.

– По-моему, мы не договаривались о встрече, Кио, – отвечаешь ты вежливо. – Проходи, располагайся. У меня нет гостей.

– А этот?.. – Кио тыкает пальцем в мою сторону, – младший Аояги? Он и в прошлый раз у тебя сидел!

– Рицка живет здесь, Кио, – ты все так же невозмутим, но мне кажется, что ты смеешься.

– Что-о?.. Живет? Здесь? С тобой? – Кио прислоняется к стене и прижимает ладонь ко лбу. – Я всегда знал, что этим кончится! – восклицает он. – Неужели и постель делите пополам? Со-тян, раньше я лишь подозревал в тебе растлителя малолетних, но теперь…

– Эй! – от того, что я подаю голос, вздрагиваете, кажется, вы оба. Я вскакиваю на ноги и смотрю на Кио, забыв о том, что не хотел лезть в ваш разговор. Но слушать, как он о тебе отзывается!.. Мне парома в Иокогаме хватило. – Не смей так говорить о Соби! Еще раз обзовешь – будешь очки чинить!}

}Тишина в комнате глубокая до звона в ушах. Кио пытается отлепиться от стены, ты замер у мольберта, не сводя с меня глаз. И рты у вас обоих приоткрыты. Я чувствую, как сердце колотится где-то у горла, перевожу взгляд с одного на другого. Что ты станешь делать?.. Потребуешь, чтобы я извинился?.. Он твой друг… А я…

Ты кладешь кисть на подставку и подходишь ко мне, с силой привлекая ближе. Я с вызовом смотрю на совершенно ошеломленного Кио.

– Что ж, – нарушаешь ты немую сцену, – я думаю, теперь знакомство с Рицкой можно считать по-настоящему состоявшимся. – Вторая твоя рука ложится мне на затылок и ласково проводит между кошачьими ушами. – Будем пить чай?}

}В твоем голосе нет осуждения. Я вздыхаю, и ты еще сильнее прижимаешь меня к себе.

Вид у Кио такой же, как бывает у Яёи, когда Юйко пытается всучить мне очередную захваченную из дома шоколадку.

Уйдет или останется?}

}Он мельком смотрит на тебя, потом, долго и внимательно – на меня. И вдруг смеется:

– Со-тян, я вижу, ты в надежных руках. Тебя защитят и никому не уступят. Так, Аояги Рицка?

– А то, – отвечаю я. – Хочешь проверить?

– Нет уж, – отказывается он, – от Соби потом не отобьешься. Он за тебя голову снимет, не раздумывая. Ну и парочка из вас подобралась. Я раньше думал, только старший Аояги таким бешеным был… Но он хоть сам по себе гулял, а ты постоянно рядом с Со-тяном держишься.

Я улавливаю, как ты вздрагиваешь. Может, потому, что вздрагиваю сам. И дергаюсь вперед:

– Не говори гадости о моем брате!

Я не хочу сейчас видеть твое лицо. «Он был постоянно никакой из-за Сэймэя. И был счастлив этим».

Не хочу… не хочу, чтобы ты сравнивал!

Ты сжимаешь ладонью мое плечо, а Кио смотрит на это. Сейчас его занимаешь уже ты.

– Что ж, раз моя персона в качестве защитника здесь ни для кого не представляет интереса, может правда чаю выпьем? – предлагает он в конце концов, наверное, не прочитав по тебе ничего утешительного.

– Конечно, – ты еще раз касаешься пальцами моего уха. Я негодующе шевелю им. Не забывайся. – Можем предложить пиццы. В холодильнике есть обычная и сладкая, выбирай.

– «Можем»… Да, оставишь друга одного, вернешься, а тут уже не только твое место, но даже холодильник заняли, – насмешливо-трагически заломив руки, Кио направляется на кухню. Я наконец выдыхаю и прошу вполголоса:

– Пусти меня.

Твоя рука соскальзывает, я отстраняюсь и ухожу к компьютеру. Сажусь, невидяще глядя в монитор, и чувствую себя крайне глупо. Хорошо, что удалось не покраснеть под взглядом Кио. Зато теперь щеки будут гореть часа полтора.}

}3.

Сегодня четвертый день, когда я вижу тебя с самого утра. Из-под ресниц слежу, как ты выходишь из ванной, поправляя повязку на шее – я никогда ее не трогаю. Я вообще предпочитаю не смотреть на твое горло.

У тебя по утрам сонные глаза и челка мокрая после умывания, волосы небрежно завязаны в хвост – наверное, чтобы не лезли в лицо, когда собираешь завтрак. К твоим европейским вкусам в еде я пока не привык, но мне нравится. Потом ты подходишь к кровати и касаешься моего плеча:

– Рицка, просыпайся.

И я начинаю потягиваться, а ты улыбаешься.}

}Когда мы ложимся вечером, я засыпаю, едва опустив голову на подушку. Может, потому, что дома в голову всегда лезли беспокойные мысли, а здесь я ощущаю твое присутствие? Ты сказал, надевая на мою шею шнурок от мобильного: если я смогу звонить в любое время, я не буду одинок и не буду волноваться. Конечно, я возмутился на предположение, что мне без тебя одиноко. Или тревожно. Только не спрашивай, почему теперь я нервничаю меньше.

Даже если я уже лег, а ты еще занят чем-то, я знаю, что ты тут, и глаза слипаются быстро и незаметно.}

}А когда ты встаешь утром, я просыпаюсь почти сразу же, не знаю, почему. Кровать большая, ты не задеваешь меня. Пока Кио не сказал вчера со своей дурацкой насмешкой, что мы «делим ее пополам», мне и в голову не приходило, что в этом есть что-то неправильное. Или что можно спать как-то иначе. Тем более что мне достается две трети пространства – ты почти не ворочаешься.}

}– Рицка, подъем, – ты включаешь музыку, чтобы мои уши привыкали к звукам пробудившегося мира.

– Встаю, – спросонок выходит хрипло, и я сажусь на постели. Ты оборачиваешься от стола, на котором уже стоит кофе для тебя, а для меня – чай с карамелью:

– Доброе утро.}

}*

На уроке биологии мне в голову приходит идея. Только не уверен, что мне хватит смелости для того, чтобы осуществить ее, как задумал. Я дожидаюсь перемены и отзываю в сторону Юйко:

– Слушай, не подскажешь, в нашем районе – ну или где-то подальше, я могу и съездить – есть магазины, в которых ты покупаешь… такие штуки? – я показываю, что именно, и Юйко удивленно моргает.

– Конечно, Рицка-кун, через квартал от моего дома есть большой спе-циа-лизированный магазин, – выговаривает она по слогам и с любопытством спрашивает: – А зачем тебе?

– Нужно, – отвечаю коротко, и больше не прибавляю ни слова. Только отказываюсь, когда она предлагает составить компанию.}

}Я и так не буду знать, куда деваться, если решусь войти. И хоть от присутствия Юйко могла бы быть польза, взять ее с собой означает поделиться своим планом в отношении тебя. И потом, если она пойдет со мной, то будет восторженно тыкать во все пальцами, как в Иокогаме, и привлекать внимание. Не хочу.

Жаль, нельзя обойтись без захода в магазин. Но придется, ладно, справлюсь. Мне нравится пришедшая в голову мысль, и кажется, что ее воплощение понравится тебе – особенно если это будет только нашим делом, о котором никто не будет знать.}

}После уроков я уточняю у Юйко адрес магазина и отправляюсь искать его, оставив их с Яёи недоуменно смотреть мне в спину.}

}*

Вечером тишину разрезает звонок. По-моему, это не Кио – во-первых, мелодия не та, которую я однажды слышал, а во-вторых, ты хмуришься.

Ты возвращаешься от открытой балконной двери – как раз собирался выйти курить – берешь телефон, не открывая, и смотришь на мигающий желтым индикатор. Потом снова подходишь к балкону и откидываешь крышку мобильного:

– Агацума Соби.}

}Интересно. Так официально представляешься, а по лицу понятно, что знаешь звонящего. Это кто-то из университета? Ну да – в половине одиннадцатого вечера. По-моему, для преподавателей из высшей школы поздновато. Я расправляю уши и даже не пытаюсь делать вид, что не подслушиваю, разве что не подхожу к тебе. Зато внимательно рассматриваю.}

}– Да, – говоришь ты, еще больше мрачнея. – Я уже говорил, что не произошло ничего необыкновенного. Не думал, что этот эпизод будет иметь для вас такое значение. Нет, оказалось, что совсем не чувствовать боли они не могут. Рицка нашел способ пробиться сквозь блокировку участков мозга, отвечающих за болевые импульсы.}

}«Рицка»? И рассуждения о боли… Не о девчонках Зеро, часом? Кто это? Я тоже начинаю хмуриться, пытаясь угадать реплики звонящего. Ты бросаешь на меня отсутствующий взгляд, словно проверяя, здесь ли я, и отворачиваешься к окну. Голос у тебя холодный. Сейчас я очень сильно ощущаю, насколько ты старше.}

}– Нет. Сэнсей, приношу свои извинения. После того, как мы были вынуждены обороняться… Вы отлично знаете, от кого. И я не согласен с насилием. Простите, я работаю. Доброй ночи.}

}Ты со щелчком захлопываешь телефон и убираешь в карман пуловера. Потом, не оглядываясь, берешь с подоконника сигареты и закуриваешь, делая шаг на балкон. Кто тебя расстроил? От чего ты отказался?}

}– Кто это? – выбираю я более невинный вопрос, пересекая комнату. Останавливаюсь на пороге, где ты только что стоял, смотрю тебе в спину. У тебя застывшая поза, и кажется, что шевелиться тебе трудно.

– Старый знакомый, – отвечаешь после долгой паузы.

– Соби, – предупреждающе начинаю я, – повернись.

Ты опускаешь голову, глядя на ночную улицу под нами. Скверно. Опять скрытничать будешь?

– Соби, ты слышишь? Я с тобой разговариваю!

Ты оборачиваешься, опираешься локтями на перила. На лице знакомое выражение, которое меня бесит: покорность и упрямство. И терпение.

– Так. Опять не отвечаешь, – констатирую я, сжимая кулаки. – Ладно, пойдем другим путем. Это связано с Семью Лунами?

Ты отводишь глаза. Терпения в лице прибавилось.

– Связано, – киваю, наблюдая за твоей мимикой. – И тот, кто звонил, говорил с тобой о Нулях. Тех, которых мы вывели из строя, потому что у них Жертва чувствовала боль.

– Не мы, Рицка. Это твоя заслуга, – говоришь ты очень тихо, по-прежнему не поднимая глаз. Я фыркаю:

– Не уходи в сторону. Без тебя я ничего не сделал бы.

– Я твой Боец, Рицка. Боец – это тактик. Выработка стратегии, как правило, принадлежит Жертве. Ты блестяще справился. А я всегда буду рядом, пока тебе нужен.

– Ты не перестанешь быть нужен, – я гляжу на тебя. Посмотри же! Не смотришь. – Прекрати все время сомневаться! Думаешь, я не отвечаю за свои слова, потому что младше тебя?

– Ну что ты.

– Вот именно, что ничего. Продолжаем. Раз тебе звонили, и ты от чего-то там отказался, а речь шла о Нулях, то это… как там ее… Нагиса-сэнсей?

Ты вскидываешь голову и глядишь на меня, сощурившись, пристально и изумленно:

– Откуда ты знаешь это имя?

– Неважно! – я рублю кулаком воздух. – Какая разница, знаю и все! Соби, ну что ты, как на допросе! Или тебе нельзя рассказывать о Семи Лунах вообще ничего?

– Практически, – ты отворачиваешься, и я смотрю на твой профиль. Ты какой-то бледный.

– Ну и законы у вас, – я сцепляю ладони в замок и сползаю по косяку, сажусь на корточки, зажимаю руки коленями. – Значит, все-таки Нагиса. И что ей, интересно знать, понадобилось, – бормочу себе под нос. Не можешь ответить даже отрицанием или подтверждением, и ладно. Буду строить версии.

– Не Нагиса… – твой голос такой тихий, что я с трудом различаю слова. Поднимаю голову, убедиться, что не ослышался:

– Что?

– Не Нагиса… Это Ритцу-сэнсей. Мой личный учитель… – последнее слово ты почти шепчешь. Я вскакиваю на ноги и торопливо обхватываю тебя – кажется, ты сейчас грохнешься на колени. А пол тут бетонный, падать жестко. – Он… это он посылал за тобой, – твоя голова падает.

– Соби! – кричу я, прижимаясь к тебе, – Соби, не надо, слышишь! Замолчи, не надо!

Ты дышишь судорожно, словно долго пробыл под водой, и улыбка у тебя такая, что я закусываю губу. Ну что я за идиот…

– Я понимаю, что ты хочешь знать, Рицка, – говоришь ты с долгими паузами, хотя я мотаю головой так, что волосы задевают твой подбородок. – Ты имеешь право…

– Обойдусь, – отвечаю я решительно, – только не пугай больше.

– Я… не пугаю. Просто мне запрещено отвечать на вопросы. Это не совсем приказ – это вкладывается с детства. В школе нам прививают владение азами гипноза. Сначала показывают действие. На нас же. Но когда ты спрашиваешь, Рицка… Мне сложно тебе не ответить. Поэтому…

Так ты что – надвое рвешься? Мне делается так стыдно, что даже слов извинения в голову не приходит. Я только отчаянно вздыхаю.

– Ритцу-сэнсей хотел, чтобы я отчитался о нашем последнем поединке… и показал ему тебя. – Как я хотел, чтобы ты сказал, так теперь не знаю, как заставить тебя замолчать. – Его интересует, как мы справились с парой Нагисы. Она очень гордится своими генно-инженерными разработками.

– А ты отказался? – я почти уверен, что так и есть. Ты киваешь:

– Да. После того, как…

И глаза у тебя закрываются.

– Соби! – я встряхиваю тебя, сколько позволяют силы. – Соби!

– Да…

– Пойдем в комнату. И умоляю, заткнись! Если нельзя – не надо! Правда, не надо!

Мы выбираемся с балкона – лишь теперь чувствую, что замерз – и я тащу тебя, слабо упирающегося, к кровати.

– Ложись. Ложись!

Ты приподнимаешь бровь и уже открываешь рот, но я опережаю:

– Приказ.

Ты демонстративно закрываешь рот обратно. И улыбаешься. Я накрываю тебя пледом, сажусь рядом. Ты мелко вздрагиваешь – но постепенно успокаиваешься.}

}Помню, как Нацуо и Йоджи, матерясь сквозь зубы, затаскивали тебя на себе в квартиру. Как волокли к постели, отдуваясь и умудряясь при этом обмениваться шуточками. Ты потерял сознание после того, как мы вышли из машины. Они тебя поймали, когда ты падал, и мне пришлось искать у тебя ключи, отпирать дверь… Потом они тебя раздевали, промывали раны и ссадины, оклеивали пластырями. Я сидел и молчал в шоке от увиденного. А после этого они просветили меня, по чьей вине тебя едва не убили. Едва не прикончили, когда ты в очередной раз меня не позвал. И при этом ты знал, кто они, Соби? Знал, что нарушаешь волю учителя?

Я закрываю глаза и стискиваю зубы.}

}Знаешь, когда я жил у себя, мне казалось, что твой мир, даже если в нем присутствуют другие люди, связан только со мной. Остальные могут сколько угодно добиваться внимания, пытаться задеть или достучаться до тебя, но у них ничего не выйдет. Мог бы только мой брат.

А теперь я знаю – это не так. Вчера на меня волком посмотрел Кио, когда ты не возмутился, что я влез с попыткой вступиться за тебя. Сегодня на тебя попытался надавить учитель – и мне показалось, что он не удивился, услышав про меня. Он тоже в тебе заинтересован?

Интересно… он, наверное, знает, кто я. Младший брат Возлюбленного.}

}Ну да, конечно, знает! Ведь все, кто приходил за мной, называли меня «истинным именем» – Нелюбимый. И ожидали, что мы не справимся с ними – потому что у нас разные имена.

Да к черту! Оно мне не нравится. В нем есть что-то обреченное. Безнадежное.

«Оно было дано тебе до рождения. Его нельзя изменить. Как и судьбу».

Кто тебе это сказал, Соби? Кажется, такое отношение называется фатализмом. Я не верю в судьбу, я так и рявкнул Ямато, когда она притащила меня в ту кафешку пить чай. Она решила, что я говорю это не от большого ума – и зря. Где теперь эти Зеро и где мы?

Я Рицка. Аояги Рицка. А ты уже не Боец Возлюбленного, а мой. И мне неважно, какие буквы составлены из шрамов у тебя на шее.}

}Я поворачиваюсь и гляжу тебе в глаза. Ты вопросительно смотришь в ответ.

– Соби, как ты думаешь, на сколько эта передышка? – спрашиваю то, что занимает меня уже не первый день.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, когда явятся следующие, чтобы попытаться забрать меня?

– Не знаю, – ты переводишь взгляд на мои кошачьи уши. – Правда не знаю, Рицка. Может быть, скоро, может быть, нет.

– Но явятся? Это неизбежно? – мне важно знать.

– Да, – ты киваешь. – Не бойся. Я смогу тебя защитить.

– Я и не думал бояться, – я пересаживаюсь к изголовью, опираюсь руками о подушку по обе стороны твоей головы. – Только хочу напомнить, а то вдруг снова… «забудешь». Чтобы ты не вздумал связываться с ними без меня! Даже не начинай, – торопливо добавляю я, когда ты готовишься возразить. – Слышал уже. И неоднократно. Я не совсем дурак, Соби! Я знаю, что это была моя вина… Тогда.

– Рицка! – ты резко садишься. Я порываюсь вскочить, но ты хватаешь меня за локти: – Здесь нет твоей вины.

– Нет, – говорю я звенящим голосом, – не оправдывай меня! Ну и что, что я не знал! Без меня у тебя сил меньше! Или… Зачем выигрывать, если никто не поддерживает, да?! Так?!}

}От потрясения на твоем лице хочется рассмеяться – а я боюсь по-девчоночьи всхлипнуть. Даже дышу неглубоко и часто, чтобы этого не произошло. Ты сгребаешь меня в охапку – я молча отбиваюсь – и затаскиваешь на кровать с ногами. Сразу к стене. Одной рукой обнимаешь, а другой поднимаешь мой подбородок.

– Ты не мог догадаться о подобном, Рицка, – говоришь серьезно. – Я прибью Йоджи.

– Я тебя сам прибью! – кричу я и пытаюсь вырваться. – Спасибо, что хоть они сказали! А ты… ты мне настолько не доверяешь?.. Тогда как мы будем… Тогда зачем…

Ты не даешь мне договорить – закрываешь рот поцелуем. Совсем не таким, как вчера. Он требовательный, настойчивый – кажется, так ты меня поцеловал, когда я первый раз попал в оковы – в поединке с Недышащими. Меня дрожью пробирает от того, какие горячие у тебя губы. Ты отпускаешь меня, обнимаешь уже иначе, и я обхватываю тебя за шею, притягиваю ближе. От того, как ты прижимаешь меня к себе, у меня темнеет в глазах.

Ты и не думаешь освободить меня, когда поцелуй прекращается. А я не вырываюсь.

– Рицка, – шепчешь ты мне в волосы, – ты невозможен.

– Очень даже возможен, – хмыкаю я. – Это ты невозможен со своим вечным молчанием. Крутого изображаешь?

Ты не отвечаешь. Я поворачиваюсь:

– Соби?

Ты качаешь головой. То ли отрицание, то ли подтверждение, поди пойми. Я вздыхаю:

– Зря надеешься.

Сворачиваюсь клубком, устраивая голову у тебя на коленях, и постепенно засыпаю, пока твои пальцы изучают мой затылок.}

}*

И все-таки я думаю, что от нас отстали. Не знаю, что это за школа, не знаю, зачем я им нужен – но Сэймэй почему-то не хотел, чтобы я ходил туда. Почему появление всех этих… не знаю, как назвать – совпало с твоим? Ты сказал однажды, что думал, я сам найду тебя. Но Сэймэй ни разу о тебе не говорил. А опоздай ты хоть на день – где я был бы сейчас? Не знаю…}

}Утро выдается холодным и ясным, и я вспоминаю, что сегодня воскресенье, и мне не нужно идти на уроки. Ты уже встал – наверное, на своем обычном месте у мольберта. Сколько времени? Я нашариваю на полу у кровати часы. Начало одиннадцатого. Ничего себе. Дома позже девяти я никогда и не спал. Закидываю руки за голову и потягиваюсь, потом открываю рот, чтобы окликнуть тебя – и передумываю. Я зову – но так, как позвал недавно. Без голоса, почти про себя. Раз, другой. Ты же дома, я знаю.

Не получилось. Ладно, может, я какой-то секрет не знаю. Сажусь, спускаю ноги на пол – и ты возникаешь на пороге, раздвинув ширмы, отделяющие спальню от гостиной. Вид у тебя чуть недоуменный:

– Рицка?

Я зеваю:

– Доброе утро… Почему ты меня не разбудил?

– Жаль было. Ты замечательно спал. Ты звал меня?

Я замираю на середине движения. У тебя в голосе неуверенность, но ты пришел, да? Значит…

– Звал, – говорю, пристально глядя тебе в глаза. Я не собираюсь делать вид, что тебе показалось. Ты отвечаешь таким же взглядом:

– Как?

– Не знаю, – пожимаю я плечами, – получилось и все. Это уже второй раз, да? А как ты раньше меня слышал?

– Ты имеешь в виду…

– Соби! Ты можешь просто ответить? Разве я непонятно спрашиваю?

Ты усмехаешься и подходишь ко мне, останавливаешься в паре шагов:

– Связь, Рицка. Я чувствую. Чувствовать и слышать – не одно и то же. Одевайся – я сделаю тебе завтрак.

Ты уже поворачиваешься, чтобы выйти, когда у меня с языка срывается невольное:

– А Сэймэя ты тоже слышал, Соби? Так же?

Ты останавливаешься, будто нажали стоп-кадр. Потом говоришь – глухо, так что я вынужден напрячь слух:

– Да. Голос Сэймэя я не перепутал бы ни с чьим. Никогда.

И выходишь.}

}Почему ты до сих пор так реагируешь на одно только имя моего брата? Ты… Вы…

У Сэймэя были ушки. Что-то здесь не так. Что-то неверно.

Я заправляю постель и думаю о том, что ушки иногда остаются даже после… Но… Я не могу спросить, кому достались твои. Может быть, Сэймэй тут и ни при чем?}

}– Рицка, ты не хочешь погулять? – спрашиваешь ты пятнадцать минут спустя, когда я сушу полотенцем вымытые волосы. На столе уже стоит завтрак – и похоже, ты ничего не ел, дожидаясь, пока я встану.

– Погулять? – я отнимаю от головы полотенце. – Вместе?

– Как хочешь, – ты переводишь взгляд на незаконченную картину. – Можешь отправиться с друзьями, я лишь предложил.

– Предложил и отказываешься, – фыркаю я. Ты бросаешь на меня быстрый взгляд. – И не гляди так, – это звучит уверенно, хотя уверенности я не чувствую. – Как будто не знаешь, что я предпочту гулять с тобой!}

}Соби, когда ты на меня вот так смотришь… а я никогда не знаю, что я для этого говорю или делаю… я не знаю, куда деваться.

Отправляюсь повесить полотенце, прохожу мимо, и ты стремительным движением хватаешь меня за хвост. Не дергаешь – только ловишь и тут же отпускаешь. Я прыжком разворачиваюсь:

– Ты что, чокнулся?

Ты смеешься.

Ты редко смеешься по-настоящему, громко и открыто. И теперь я не могу отойти, услышав твой смех. Соби… тебе надо чаще это делать. Честно.

Устраиваюсь за столом напротив тебя и разглядываю морковный салат с орехами:

– Это точно съедобно?

– Точно, – ты опираешься на локоть и наблюдаешь, как я ем, а сам время от времени подхватываешь с тарелки жареные каштаны. Палочки кажутся продолжением твоих пальцев – ловкие, длинные, твердые. Когда эти пальцы вчера касались моих волос, мне понравилось. А салат вкусный.

– Можешь пригласить Юйко-тян, – говоришь ты тем временем, – и Яёи-тяна тоже. Компания будет больше.

– А Кио не позовешь? – осведомляюсь я, искоса посмотрев на тебя.

– Кио? Он, наверное, занят сегодня, – пожимаешь ты плечами. – Впрочем, можно узнать.}

}Интересно. Моих друзей ты предлагаешь взять с собой, а Кио нет. Почему? Хочешь, чтобы мне было весело?

– То есть тебе хватит моей компании, – делаю я вывод, отставляя пустую тарелку.

– Вполне, – киваешь ты. – Но я не хочу, чтобы ты скучал, Рицка.

Я демонстративно вздыхаю в ответ. Ты безнадежен.

– Ладно. Я позвоню им.}

}Я набираю номер Юйко, зову гулять. Она, конечно, соглашается. А Яёи вместе с родителями уехал на целый день в Киото, добавляет в конце разговора, и его не будет. Ну ладно. Договорившись встретиться через сорок минут на автобусной остановке, нажимаю отбой и гляжу на тебя:

– Пошли.

Ты киваешь и встаешь, собирая со стола. Я смотрю, как ты ходишь по комнате, рассовываешь по карманам ключи-телефон-бумажник, и не могу отделаться от мысли, что раньше мне и в голову не пришло бы сообщить тебе, что мы идем гулять, вот так. Одним словом. А ты не выглядишь недовольным. Какая-то мысль проскакивает в голове – но раньше, чем я успеваю ее поймать, пропадает. Я поднимаюсь на ноги и тоже начинаю собираться, проверив, до конца ли высохли волосы.}

}*

Ты привез нас в самый центр города – Юйко хотела побродить в толпе. Я не возражал, потому что раньше, когда-то давно, мы жили в оживленном районе. И я знаю, что в детстве ходил по запруженным народом улицам спокойнее, чем сейчас. Конечно, наш квартал, где можно собирать желуди, несравнимо тише, но там мне больше нравится. Я и наш парк люблю больше.

Смотрю по сторонам и наконец дергаю Юйко за руку, чтобы свернуть на менее людную улицу. Надоело перекрикиваться через голоса и шум машин. Я начинаю уставать. Прячу руки в карманы – и ты тут же кладешь ладонь мне на плечо. Сейчас я не возражаю и не сбрасываю ее, и ты, кажется, доволен.

Юйко заговаривает о том, что пора где-нибудь поесть, когда сзади раздается обращение, от которого я вздрагиваю:

– Нелюбимый!}

}Ты стремительно оборачиваешься, я не успеваю увидеть движения – и уже оказываюсь за твоей спиной. Отступаю в сторону, оставаясь под защитой твоей прикрывающей руки – и с облегчением узнаю Нацуо и Йоджи. И ты их узнаешь – медленно опускаешь руку.

– Привет, – Нацуо танцующим шагом приближается к нам, глаза блестят, медные волосы кудрями падают на плечи. Йоджи идет следом. Жертва, доходит до меня внезапно. Они даже гуляют, соблюдая боевую расстановку.

– Привет, – ты слегка наклоняешь голову. – Йоджи, как ты себя чувствуешь?

– Живой, как видишь, – Зеро ухмыляется. – Гуляете? А вы уже не так скверно смотритесь вместе, как раньше, честное слово! Прямо можно подумать, что…}

}До сих пор не знаю, как разговаривать с этими Нулями. С одной стороны, они все время меня подкалывают – тебя тоже, но как-то уважительнее, что ли. А с другой – если бы не они, может, нас бы уже поубивали поодиночке из-за твоего запрета на рассказы.}

}– Нелюбимый, – Нацуо протягивает мне руку. Я пожимаю ее и хмуро прошу:

– Можешь перестать звать меня так? У меня имя есть.

– Аояги Рицка, – насмешливо улыбаясь, напоминает напарнику Йоджи. И мне: – Думаешь, мы забыли?

– Думаю, что хочу быть Рицкой, – повторяю я, глядя на него в упор. И Йоджи, кажется, впервые тушуется:

– А истинное как же?

Ты молчишь, но я чувствую, как внимательно прислушиваешься.

– Никак! Оно мне не нравится! И не рассказывайте, что оно судьбу определяет!

– Это кто тебе сказал? – с интересом оборачивается Нацуо, подошедший к пунцовой от смущения Юйко.}

}Вообще-то первым – ты, Соби. Но я не собираюсь об этом сообщать. Ты стоишь, высокий, тонкий, кажется, тронь – зазвенишь. Я машинально придвигаюсь к тебе и беру за руку. У тебя холодные пальцы, которые тут же обхватывают мою ладонь. Нули переглядываются.}

}– Зеро, которая блондинка, – отвечаю я, – когда выясняла, брать ли меня в расчет.

Йоджи разражается смехом:

– Судя по всему, она в тебе лихо ошиблась, ага? Но насчет имени…

– Я сказал! – кричу я. – У меня есть имя! И я сам выберу будущее, ясно?

– Ясно, ясно, не ори, – говорит Нацуо, – лучше представь меня уже!

– Что?

Я поворачиваю голову и вижу, как Нацуо только не облизывается, рассматривая Юйко. А та накручивает на палец прядь волос и улыбается. По-моему, она весь наш диалог пропустила.

И как Йоджи на это смотрит? Я перевожу взгляд на Жертву – но тот лишь подмигивает мне:

– Не напрягайся. Все о’кей.

– Безнадега с этими мелкими, – вздыхает Нацуо. – Буду сам. Разрешите узнать ваше имя, – он прищуривается, ушки встают вертикально, хвост выгибается. Точно кот.

– Хаватари Юйко, – отвечает она.

Мне очень хочется сказать, что на Нацуо не стоит рассчитывать – потому что он с Йоджи. Но это ведь не мое дело, да?

– Нацуо, – в твоем тихом голосе явственное предупреждение. Что произошло?

Зато Нули, кажется, понимают. Йоджи пожимает плечами:

– Она же ваша приятельница, Соби. Да и вы с… Рицкой уже вместе. Я уж молчу, что ты нас спас! Что мы, по-твоему, психи – при таком раскладе?

– Рад, если всё так.}

}Ты не принимаешь легкого тона. Что вы обсуждаете? Чего я не знаю? Или… Нет. Не может быть.

У меня расширяются глаза, и я бормочу вслух:

– Шинономе-сан…

– Что, Рицка? – наклоняешься ты.

– Да ладно. Мы просто хотели поиграть, – Йоджи обезоруживающе улыбается. – Ну что она с ушками в таком возрасте?

– Вы!.. – у меня пропадает дар речи. Мне хочется… не знаю…

Напасть на мою учительницу и еще этим похваляться!

Но я в долгу перед ними обоими. В большом долгу – за тебя. Я отвожу взгляд и крепче беру тебя за руку.}

}– Ого, – замечает Йоджи, – за ним глаз да глаз! – и смотрит нам за спину. Мы почти синхронно оборачиваемся: Нацуо уже куда-то ведет Юйко, жестикулируя и то и дело встряхивая волосами.

– Юйко! – окликаю я. Она оборачивается. – Вы куда?

– Пойдемте обедать, Рицка-кун! – она подбегает к нам, тянет за руки – меня за правую, тебя за левую. – Нацуо-сан тоже голодный, они с Йоджи-саном шли перекусить! Это твои друзья, да, Рицка-кун? – спрашивает она меня на ухо.

Что ответить? «Не знаю»? «Нет»?

– Да. Это наши с Соби друзья.

Пусть теперь Зеро только посмеют ее обидеть.

Нацуо, который прекрасно слышал мои слова, обменивается с Йоджи еще одним говорящим взглядом. Они что – телепатически общаются?

– Мы угощаем, – заявляет Йоджи. – Не каждый день с друзьями видимся. Соби, ты же позволишь?

После недолгой паузы ты киваешь. Йоджи проходит вперед, догоняя Нацуо и Юйко, а ты нагибаешься ко мне и тихо произносишь:

– Умница, Рицка.

Я передергиваю плечами. Ты ведь не вмешивался, что мне оставалось?}

}*

– Соби, – я по-турецки сижу на диванной подушке, рассматривая твой мобильный. Мне ты купил более дорогую модель. А картинка-заставка у нас одинаковая. Я не стал ее менять.

– Да?

– Ты можешь сказать кое-что… если это безопасно?

– Спроси, – твоя рука с кистью порхает над мольбертом, движения размеренные и точные.

– Почему Нацуо и Йоджи можно говорить про Семь Лун, а тебе нет?

Ты останавливаешься, но не оборачиваешься.

– Разве они рассказывали подробности?

– Ну… по крайней мере, они хоть что-то рассказывали! – я смотрю на панель телефона. Очень хочется посмотреть список номеров. Я захлопываю крышку и откладываю его.

– Они рассказали основную схему взаимодействия Боец-Жертва, так? – ты возвращаешься к прерванной работе. – Может быть, что-нибудь о том, чем занимается Нагиса-сэнсей: больше узнать ее имя тебе было негде. Но разве они говорили о принципах приема в школу или методах обучения?

– Нет… – медленно отвечаю я. – Нет, не говорили…

В самом деле. Информации было много – но мне так показалось только потому, что я до этого не знал совсем ничего.

– Значит, эта «схема взаимодействия» не тайна, Соби? Получается, тебе запретили рассказывать именно мне.

Ты опускаешь голову.

– Э, нет! – я вскакиваю. – Не надо отвечать! Молчишь и молчи! Или мне думать про себя?

Ты через силу улыбаешься. Как ты можешь, если я делаю больно?

– Нет, Рицка. Мне нравится слушать, как ты рассуждаешь, – говоришь ты твердо. – Жаль, что я не могу рассказать. И я немного удивлен.

– Удивлен? – я хмурюсь. – Чем еще?

– Ты не сердишься.

Отводишь глаза, сжимаешь губы. Я кручу тебе указательным пальцем у виска:

– Совсем того?

– Почему? Я уже говорил – ты имеешь право знать. Но я не могу рассказать.

– И поэтому я должен на тебя злиться, – делаю я вывод.

Пожатие плеч.

– Может, тебя еще и наказывать? – спрашиваю как можно ехиднее. – Как ты сказал – это будет не наказание, а воспитание?