Текст книги "Я тебя научу (СИ)"

Автор книги: serpensortia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

– Про то, что ты будешь меня провожать и в школу тоже, речь не шла!

– Но Рицка…

– Никаких «Рицка»! Не дури меня! Я умею тебя звать и позову, если что-то случится!

Ты опускаешь ресницы, лицо упрямое:

– У меня сейчас свободные дни. Почему нет?

– Потому что! – я не замечая доедаю салат, от злости получается быстро. – Когда ты в октябре к школе не приходил, я же не требовал отчета! И не таскался за тобой! Думаешь, мне все равно было?!

– А тебе не было все равно… уже тогда? – мы сталкиваемся взглядами через стол.

Ч-черт. Я дергаю хвостом, хорошо, что тебе не видно.

– Ну, не было… – признаюсь полушепотом. – Я сначала думал, что ты не хочешь приходить, а потом – что тебя ранили опять.

– Рицка, – ты улыбаешься, словно услышал что-то донельзя хорошее. Лучше б порадовался, что я тогда не ругался. – Почему ты не говорил?

– А зачем? – отвечаю я вопросом на вопрос. – Соби, я сам доберусь. И сегодня, и завтра, и вообще. Пожалуйста.

Ты долго молчишь, брови вздрагивают. Потом киваешь:

– Но встретить тебя я могу?

– Можешь, – я вылезаю из-за стола. – У меня шесть уроков.

– Хорошо. Я знаю, во сколько они заканчиваются.

Ты, наверное, выучил мое расписание.

Прикусываю губу и подхожу. Ты сидишь на низком стуле и смотришь на меня снизу вверх. Мне всегда тревожно, когда ты так смотришь – запрокидывать голову и встречать твой взгляд привычнее. Останавливаюсь – между нами один мой шаг – и не знаю, что сказать или сделать. И отойти не получается. Ты не нарушаешь повисшую паузу, в которой слышно только мое дыхание, и чего-то ждешь.

А я чего жду?

– Рицка, тебе пора, – напоминаешь ты негромко. – Ты опоздаешь.

Я молча киваю, выпрямляясь, и торопливо проверяю, все ли собрал в сумку.}

}Ты отпираешь дверь и ждешь, пока я надвину меховую кепку. Больше не настаиваешь.

– Соби, я буду осторожен, – заверяю, ловя твой взгляд. – Не волнуйся. Пожалуйста.

Ты улыбаешься краем губ:

– Да, Рицка. Хорошего дня.

– Пока.}

}*

Похоже, я не один, кто не выспался. Почти у всех в школьном дворе скучные лица. Яёи сонно моргает на меня из-за очков:

– Привет. Давно не виделись.

– Привет! – Юйко подбегает к нам вприпрыжку, сияя улыбкой. – А что вы такие грустные?

– Мы не грустные, Юйко-сан, – Яёи с восхищением смотрит на нее, – просто не выспались.

– А-а, – тянет она удивленно. – А почему? Рицка-кун?}

}Я неопределенно пожимаю плечами. Потому что вчера легли поздно и еще обсуждали в кровати историю искусств Японии. Тебе этот курс экзаменом сдавать, я тебя тормошил, чтобы ты прочитанное пересказывал. Ты сперва удивлялся, почему мне интересно, а потом увлекся. Чуть ли не с наскальной живописи начал. Я слушал, не перебивая, глядел в полумраке на твое лицо и думал, что по-прежнему совсем тебя не знаю.

А когда ты заметил, что у меня глаза закрываются, то уложил головой к себе на плечо и велел спать. Я повернулся спиной, приткнулся поплотнее – мне так спокойнее – и почти сразу отключился. Не разбуди ты меня, проспал бы часов до двенадцати.}

}Ты держишь слово – когда никуда не надо идти, не встаешь раньше меня. Я смущаюсь ужасно всякий раз, когда вижу тебя утром в постели, но отменять просьбу не хочу. Ты в это время суток самый сговорчивый. Не послушный, а именно сговорчивый.

Правда, не сегодня. Что тебе в голову запало сопровождать меня повсюду? Лучше б ты не знал, что за мной наблюдают. Я уже почти привык ведь.}

}Мы входим в класс, переобувшись в сменную обувь, и устраиваемся на своих местах. Первым уроком этика, потом будет физкультура. Лучше бы наоборот, может, проснулись бы наконец.

– Доброе утро, класс! – Шинономе-сэнсей откладывает журнал и встает. – Как прошли каникулы?

Мы вразнобой отвечаем, что хорошо и весело.

– Но, наверное, никто ни разу не открыл учебники, – улыбается она. – А в марте экзамены!

– Теперь нам каждый день об этом напоминать будут, – шепчет позади меня Яёи. Я киваю.

– Кто-нибудь приготовился к уроку? – спрашивает сэнсей. Я гляжу на одноклассников и не могу, фыркаю. Потом поднимаю руку:

– Да.

– Аояги-кун… – как-то растерянно говорит она. Я стараюсь смотреть мимо, на доску. Иначе сразу вижу тебя – в рабочем фартуке, рядом с мольбертом. «Это единственное, что я мог сделать».

Кстати, ты обещал сегодня закончить тот рисунок.

– Что ж, – Шинономе-сан вздыхает, – если больше никто не готов, расскажу вам следующую тему. Но уж послезавтра, пожалуйста…

Все радостно кивают.

Зачем было читать о категориях «прекрасного» и «безобразного», если не пригодилось? Правда, ты сказал, что если бы я взял не университетский, а школьный учебник, мне бы не показалось, что изложено слишком заумно. Я ответил, что разберусь. Ты пожал плечами: «Как хочешь. Но стоит ли мучиться?». Вот точно ведь не стоило!}

}День тянется медленно, как жвачка. Я в очередной раз ловлю себя на том, что устал и хочу домой. Как будто за три недели там не насиделся. В середине пятого урока вибрирует поставленный в беззвучный режим мобильник. Украдкой вынимаю его, раскрываю под партой и читаю смс-ку: «Как первый день? Не зевай так откровенно, Рицка».

Хмыкаю и набиваю ответ: «Скучно. Ты закончил обещанное?» Сообщение уходит, Юйко с завистью поглядывает на меня и шепотом спрашивает:

– Соби-сан?

– Угу, – я киваю.

– Встретит тебя из школы?

– Должен, – я поворачиваюсь к ней, – а что?

– Просто интересно, – она подпирает кулаком щеку. – Пойдем гулять, Рицка-кун?

– Не знаю.

Я, конечно, соскучился по ним за эту неделю, но кажется меньше, чем по тебе с утра. За все время с переезда так по тебе не скучал, как сегодня. Наверное, привык к твоей компании. Если ты захочешь идти гулять, я пойду. А если нет, то нет.

Мобильник мигает, сигналя о полученном сообщении. Открываю его снова. «Закончил. Дома увидишь. Я скоро приеду».

Я бросаю осторожный взгляд на Шинономе-сан, проверяя, не видит ли она, что я вместо естествознания занимаюсь посторонними делами, и печатаю: «Тут, между прочим, урок. Ты меня отвлекаешь!».

Спустя минуту приходит еще одна смс. Я стоически вздыхаю. Похоже, не мне одному скучно.

«Так не отвечай!»

Вот встреть, встреть меня. Я тебе покажу, как дразниться! Прикусываю губу, чтобы не рассмеяться, и перечитываю смс-ку еще раз. Потом закрываю телефон и убираю в карман рубашки.}

}Я так и не объяснил Юйко и Яёи, почему тогда сорвался из гостей. Они не настаивали, но несколько раз пытались выспросить. В конце концов придумал, что голова разболелась, и я поэтому убежал. Яёи, кажется, не совсем поверил, а Юйко сказала, что будет носить при себе таблетки от головной боли. Мне было нечего возразить, пришлось отмолчаться.}

}А слежки сегодня не было. Вообще, наверное, трудно следить за человеком, когда он едет в автобусе. Обычно я всегда чувствовал взгляд в спину, когда шел по улице.}

}Ты беспокоишься. Я вижу, но не могу дознаться, отчего. Ты переводишь разговор в шутку, закрываешь мне рот поцелуем, меняешь тему… Я не совсем глупый, понимаю, что говорить не хочешь.

Ты не знаешь этого парня. Но он тебя так встревожил, что ты никуда меня одного отпускать не хочешь. Странно.}

}Ничего нового: сижу на уроках, а думаю о тебе и о возможных неприятностях. Сам не понимаю, как при этом учусь.}

}*

Я привычно выглядываю в окно коридора перед тем, как спуститься к раздевалке. Ты стоишь спиной к воротам и куришь, конечно. Интересно, давно ждешь? Все равно же не скажешь.

Торопливо одеваюсь. Яёи демонстрирует новый пуховик:

– Тот, который на Новый год подарили.

– Угу. Удобный?

– Спрашиваешь!

Я пожимаю плечами: а как еще хвалить. Забрасываю через плечо ремень сумки:

– Идемте?

Юйко отдает Яёи свой портфель, и я толкаю плечом школьную дверь. Очень стараюсь не спешить, подхожу к тебе ровным шагом, не обгоняя их.

– Соби-сан! – радостно машет рукой Юйко.

– Юйко-тян, – ты улыбаешься, – Яёи-тян. Как первый день?

– Ску-учно, – морщит нос Яёи. – И про экзамены два раза уже сказали.

– А по-моему, весело было, – Юйко достает из кармана «чупа-чупс».

– Рицка? – ты внимательно смотришь на меня, – как дела?

Я поднимаю голову, убираю с лица лезущую в глаза челку:

– Нормально.}

}«Нормально, – подтверждаю молча, передернув плечами. – Никого».}

}Ты киваешь и спрашиваешь вслух:

– У вас есть планы?

– Мы хотели позвать вас погулять, – неуверенно начинает Юйко. – Соби-сан, Рицка-кун, вы торопитесь домой?

– Мой день зависит от Рицки, – отвечаешь ты спокойно.

Отучить бы тебя так делать – ну как мне себя вести, когда ты подобные вещи говоришь?!

Машинально сжимаю в кармане мобильник: ты сказал, что закончил рисунок.

– Не знаю, – я черчу носком ботинка по заснеженному асфальту.

– Можем поехать к нам, – предлагаешь ты. – Потом проводим.

Я кошусь на тебя из-под козырька кепки: ждешь, как мне идея.

– Юйко? – поворачиваюсь к друзьям.

– Хорошо, – она даже в ладоши хлопает. – Я с удовольствием, мне нравится!

– Мне тоже нравится, – присоединяется Яёи.

– Тогда идемте, – ты пропускаешь их вперед и ждешь, пока я поравняюсь с тобой: – Так как дела?

– Если не считать смс-ок кое от кого, то нормально, – отвечаю я вполголоса, беря тебя за руку. – Пошли на автобус.

– Тебе было неприятно? – твои пальцы перестают сжимать мои. – Ты мог сказать, я бы не…

– Да нет, – с досадой объясняю я. Почему ты не понимаешь? – Мне просто захотелось смыться оттуда!

– Прогуливать уроки – не лучшее, что можно придумать, Рицка, – отзываешься ты «взрослым» тоном. – Отчего тебе этого захотелось?

– А то ты не знаешь, – фыркаю я. – Соби, я ведь тоже могу отпустить твою руку!

– Извини, – ты обхватываешь мою ладонь, сразу всю, чтобы мои пальцы оказались у тебя в рукаве пальто. – Так лучше?

Я с сомнением поглядываю на тебя:

– Если соскучился, так и скажи.

– Я скучал по тебе, – ты чуть заметно улыбаешься. – А ты по мне?

Недовольно встряхиваю головой:

– Мы так не договаривались!

– И все же? – твои пальцы гладят мое запястье, забираются под манжет свитера, скользят по ремешку часов…

– Соби!

– М? – отзываешься ты невозмутимо.

В голову внезапно приходит идея – такая простая, что странно, почему раньше не посетила. Интересно, вдруг получится?

Ты держишь меня как раз за левую руку, на которой Имя. Сосредоточенно гляжу на тротуар, не замечая, куда иду. Все равно ты не дашь мне упасть.}

}Имя… иероглифы, одинаковые, на тебе и на мне. Представляю отчетливо, будто вижу – и мысленно провожу по ним подушечками пальцев.}

}От твоего резкого вздоха я даже пугаюсь. Ты останавливаешься на середине шага:

– Рицка!..

Не могу отпираться, когда ты так смотришь. Глаза почти черные, взгляд потрясенный. Ты сердишься?

Я пытаюсь вырвать руку, ты не отпускаешь:

– Нет, не надо.

Глупо ж мы выглядим посреди улицы! Но никто не обращает внимания.

Не могу отвернуться.

– Рицка, можешь сделать так еще раз? – просишь ты так тихо, что я едва слышу.

– Еще? – с запинкой переспрашиваю я. Ты киваешь и хмуришься.

Стискиваю свободный кулак, ногти впиваются в ладонь, и представляю свое Имя. Нет… неправильно. Оно же уже общее. «Нелюбимый». Я знаю, как это пишется, до последнего штриха. И знаю, как выглядит. Надо мысленно провести пальцами от твоей ладони к локтю, в этом нет ничего сложного…

Ты ждешь – и все равно вздрагиваешь.

Между прочим, у меня левая рука тоже согрелась. Ты стоишь так прямо, что мне почему-то страшно. Будто перемогаешь боль. Что я такое сделал? Но ты же сам попросил…

– Соби! – пытаюсь заглянуть тебе в лицо, не отпуская руку.

– Все в порядке, – ты кладешь ладонь мне на голову, всего на секунду, и убираешь. И зажмуриваешься.

– Ага, я вижу, – мне накричать на тебя хочется, но чему это поможет? Если тебе даже сила, как при поединке, понадобилась! – Тебе больно, да? Соби, я больше не буду, честно!

– Нет, – ты сжимаешь мое запястье, – наоборот. Мне не больно. Здесь кое-что другое. Можно, я объясню… в другой раз?

– Тебе нельзя об этом говорить?

Судя по лицу, нет.

– Рицка, пожалуйста, – ты открываешь глаза. Они уже нормального цвета. – Скажи, что ты повторишь это. Прошу тебя.

Ничего не понимаю. Ни-че-го.

– Повторю, – я растерянно моргаю, а ты вздыхаешь и улыбаешься.

– Спасибо, – ты еще глубже втаскиваешь мою ладонь в свой рукав. – Я думаю, нам стоит пойти, потому что дольше отвлекать твоих друзей уже сложнее.

– Что? – я перевожу взгляд туда, куда ты показываешь. Яёи и Юйко стоят у какой-то киноафиши и обсуждают актерский состав. По-моему, они не пошевелились с момента, как мы остановились. – Ой. Соби, как ты это делаешь?

– Автоматически, – ты осторожно тянешь меня, чтобы я сдвинулся с места. – Только, боюсь, я не смогу тебя научить. Этому учат Бойцов, а Жертвы...

– Значит, не надо, – я поправляю сползший с плеча сумочный ремень. – Боец – ты. И ты это умеешь. А я буду уметь что-нибудь другое.

– Хорошо, – мы догоняем Яёи и Юйко и подходим к остановке все вместе. – Ты уже умеешь очень многое, – добавляешь на ухо, когда мы поднимаемся в автобус. От твоих слов у меня по спине пробегают теплые мурашки.}

}*

Ты ждешь, пока мы разденемся, пристраиваешь на вешалку пуховики – мой на самый дальний крючок, Юйко и Яёи ближе к краю, и в последнюю очередь раздеваешься сам. Расстегиваешь пальто, вешаешь, бросаешь на полку для шапок кепку. Что-то меня смущает, не пойму, что.

– Рицка, можно глянуть фотографии, которые вы делали с наших прогулок? – раздается из комнаты голос Яёи.

– Конечно, – я отворачиваюсь от тебя, так и не поняв, в чем дело. – Включай плеер и телевизор. Там, рядом с пультом, должен лежать надписанный диск!

– Ага, вижу, – это уже Юйко. – Мы включаем, Рицка-кун?

– Да, там должно быть много, – я заглядываю в комнату, – с Иокогамы начиная!

Я уже почти целый диск нарезал с фотографиями – только теми, где я в школе или с ними. День рождения, школьный вечер… У меня есть еще одна болванка – но она прибрана в шкаф. Я почему-то не хочу, чтобы нас расспрашивали, а где, а когда снято.

– Соби, – оборачиваюсь, чтобы позвать тебя тоже, ты еще не видел полную подборку – но ты скрываешься в ванной.

Руки мыть? В шарфе, который в раковину концом упадет?

Шарф. Точно – ты же всегда первым делом разматываешь шарф!

В три прыжка подлетаю к ванной и ставлю на пути двери ногу. Ты удивленно поднимаешь бровь:

– Рицка, ты что?

– Не я, а ты! – я тяжело дышу. – Я понял. Показывай.

– Но…

– Показывай, – я рублю ладонью воздух. – Это из-за меня, да? Я не понимаю, зачем я это сделал, правда! Оно само получилось, я даже не знаю, как!

– Зато я знаю. Уверяю тебя, все нормально, – ты улыбаешься и ненавязчиво выпихиваешь меня. Я вцепляюсь пальцами в косяк:

– Соби!

Ты вздыхаешь, но перестаешь. Отворачиваешься, даешь мне войти, я закрываю дверь.

Ты смотришь на свое отражение в зеркале. Я тоже. Мы встречаемся глазами, и ты пожимаешь плечами:

– Рицка, не случилось ничего, что должно тревожить тебя. И ты здесь ни при чем.

– Разумеется! – я сердито встряхиваю головой. – А теперь покажи, что там.

– Твоя настойчивость… – начинаешь ты, но умолкаешь и разматываешь шарф.}

}Бинты бурые от впитавшейся крови. Она еще не засохла, поэтому они легко снимаются. Ты открываешь какую-то склянку, мочишь кусок ваты и отработанными жестами протираешь рубцы. Они все еще кровят.

Наблюдаю за твоими действиями, и мне хочется разбить зеркало. Дурацкое желание, разве отражение виновато.

– Рицка, – ты поворачиваешься ко мне, встряхиваешь за плечи, – не надо так.

– Что?..

– Не надо, – повторяешь ты серьезно. – Мне совсем не больно. Ты зря переживаешь.

Я поднимаю глаза:

– Соби, я сам решу, переживать за тебя или нет! Лучше скажи, где бинты, я принесу чистые!

– Как хочешь, – ты чуть прищуриваешься. – Третья полка в моем отделении шкафа, на ней аптечка.

– Понял, сейчас.

Я выхожу, притворяя за собой дверь. Нахожу упаковку бинтов, обещаю Юйко и Яёи, что мы скоро к ним присоединимся, и возвращаюсь.}

}Ты ждешь, сидя на бортике ванны. Шея открыта – я так редко это вижу, что взгляд возвращается к ней, как намагниченный. Протягиваю тебе бинты:

– Те?

– Да, все верно, – ты взрезаешь стерильный конверт, – спасибо.

Я кручу головой:

– Почему ты мне не сказал? Я же просил говорить, если тебе плохо!

– А мне не плохо, – ты обводишь светлую полосу вокруг горла, – мне хорошо, Рицка.

– Кажется, Кио это называет мазохизмом, – я сажусь на низкий стульчик, стоящий здесь, чтобы было куда складывать одежду перед душем.

Ты невесело смеешься:

– Кио вообще странного мнения о моих привычках. И не он один. Я не мазохист. И не извращенец, Рицка.

– Спасибо, что объяснил, – я встаю, чтобы помочь тебе закрепить накладную застежку, но твои пальцы справляются раньше – наверное, практика сказывается, бинтуешься, не глядя. Мы сталкиваемся руками, и раньше, чем я отдергиваю ладонь, ты забираешь ее в свои.

– Сам я, конечно, не догадывался, – продолжаю как можно ехиднее, но хвост все равно дергается.

Больше Кио так не скажет.

– То есть тебе мое поведение странным не кажется? – ты внимательно изучаешь мое лицо.

– Скрытным, – загибаю я пальцы, – вредным, недоверчивым. Но не извращенческим. Точно.

Ты поднимаешь мою руку и прикладываешь к своей щеке. Я моментально краснею.

– Рицка… Я расскажу, обещаю, только не сейчас. Ты не виноват в произошедшем, а я рад ему.

– Правда?

Я не решаюсь поверить. Может, ты меня утешаешь.

– Да, – ты кладешь вторую ладонь мне на талию, бросаешь быстрый взгляд на запертый дверной шпингалет. И умолкаешь.

Я не дыша поднимаю другую руку. Ты смотришь в упор, глаза такие глубокие… Они меня смущают. Я закрываю их. Твои веки вздрагивают под моими пальцами. Останавливаюсь – у тебя губы так строго сжаты, что кажется невозможным…

– Рицка, – тихо зовешь ты, не отодвигаясь.

Зажмуриваюсь и решаюсь: прижимаюсь к твоему рту, как в Новый год. Почему я боюсь это делать сам? Ты же часто… меня… целуешь…

Пол уходит из-под ног, будто мы год не виделись, а не полдня. Руки обнимают тебя сами.

Ты усаживаешь меня к себе на колено. Никуда не хочу выходить.

– Соби, – я нерешительно провожу пальцами по твоему горлу. Ты откидываешь голову, чтобы мне было удобнее. – Ты не ответил, можно тебе рассказывать или нет.

– Не знаю, – ты пожимаешь плечами, – после появления твоего Имени… Стоит попытаться. В конечном итоге всегда можно остановиться.

Представляю этот «конечный итог». Нет уж.

– Я не хочу, чтобы тебе было плохо, – сообщаю я хмуро. – Если нельзя, то не надо.

– Нужно попробовать, – ты касаешься губами моего виска. – Если ты смог без подготовки и без загрузки системы активировать нашу связь... Это может иметь очень серьезные последствия.

– Хорошие или плохие?

Ты, кажется, улыбаешься:

– От тебя последствия бывают только хорошими, Рицка.

– Опять врешь, – я встаю. – Значит, тебе точно лучше. Пойдем в комнату!

– Непременно, – ты подчеркнуто-послушно склоняешь голову. Мне обычно всегда хочется запретить тебе так делать, не ставить меня в кретинское положение…

Я закусываю губу и медленно кладу ладонь тебе на макушку, туда, откуда вкруговую разбегаются пряди волос. Ты тут же поднимаешь голову, вопросительно глядя на меня:

– М?

– Так просто. Ну, пошли, что ли?}

}*

Оказывается, мы нащелкали уймищу воспоминаний! Пока записывал диск, как-то не обратил внимания, что их так много – больше старался, чтобы по порядку открывались, папка за папкой. А фотографий, наверное, под сотню. И это без тех, где только мы! Пока всё посмотрели, пообедали: ты принес в комнату стол.}

}Теперь Яёи предлагает поиграть в очередную стрелялку, у него как раз с собой новая:

– Рицка, не хочешь?

Я с сомнением разглядываю картинку на обложке. Стандартный набор: герои, монстры, выбор мира… От последнего морщусь:

– Давайте с Юйко, а? Я не буду.

– Рицка-кун, – начинает она, но я повторяю:

– Я не буду.

– Может быть, найдем занятие для всех? – ты последним доедаешь бенто. – Кто умеет играть в го?

– Но это же парная игра! – возражает Яёи.

– А я не умею, – добавляет Юйко.

– Я тоже, – сообщаю ей в качестве утешения.

Мог бы хоть спросить меня сначала!

Но наше незнание тебя не останавливает:

– Вот и замечательно. Яёи-тян, ты умеешь играть?

– Умею, – он расцветает. – Вы с Рицкой-куном против нас с Юйко-сан?

Ты спрашиваешь моего мнения. Взглядом.

– Вы будете играть, а мы с Юйко как наблюдатели сидеть должны? – весело будет.

– Как вдохновители, – ты даже не фыркаешь, а я точно знаю, ты нарочно так сказал! Тебе что, нравится наблюдать, как я всякий раз пытаюсь сохранить спокойное лицо?!

– Ладно, – раздельно произношу сквозь зубы, – я согласен.

– Тогда я тоже, – Юйко с энтузиазмом оглядывается по сторонам. – Я могу помыть посуду, Рицка-кун, Соби-сан! Будем играть на столе!

– Не надо, – прерываю я ее. – Отнесем в раковину, а я потом вымою. Помоги лучше собрать все.

Мы уносим на кухню тарелки, палочки и чашки, а ты достаешь откуда-то из самой глубины шкафа коробку с камнями. Я не очень помню правила, и вообще мне интересна не игра, а то, сколько еще можно всего отрыть в твоем шкафу, если хорошо поискать.

И с кем ты играл в го?

С Кио?

Меня это не касается. Не касается! Кацуко-сан говорила, что значение имеет только настоящее.}

}*

Позавчера у тебя был экзамен по курсу композиции – как ты сказал, не первый и не последний, разные профессора читают по-разному. Но ты обрадовался, когда получил один из высших баллов. И заявил, что это моя заслуга: если бы я не заставлял тебя готовиться, ты бы его провалил. Я тебя отругал, конечно, чтобы не прибеднялся, но приятно было. После того, как ты положил трубку, на душе стало легко.

Вечером ты поглядел хитрыми глазами и спросил, какие у меня планы на выходные. Я ответил, что загнать тебя учиться. Потому что непонятно, когда ты это делаешь. Ты рассмеялся и сказал, что такой расклад тебя не очень устраивает, потому что мы в каникулы большей частью дома сидели и занимались. А потому не хочу ли я в воскресенье съездить куда-нибудь.

– Куда, например? – я прикинул в уме, что до Саппоро у нас еще почти три недели.

– Скажем, в Никко, – ты начал загибать пальцы, – или в Одайбу, или в Киото. Ты был там, Рицка?

– Где? – мрачно осведомился я.

– В каком-нибудь из этих мест.

– Нет. Сам не знаешь, что ли! – огрызнулся я хмуро. – Дальше Иокогамы я… я не помню.

Ты подошел, сел рядом на кровать:

– Извини. Я не хотел тебя огорчить.

– Да и не огорчил, – я вздохнул. – Просто я ничего не знаю, Соби! Нигде не был… не то что ты.

– Это поправимо, – ты дотронулся до моего плеча. – Зато ты лучше меня разбираешься в психологии личности.

Я хмыкнул:

– Тебе бы было надо – ты бы тоже разбирался. Не успокаивай.

– Так как насчет выходных? – поинтересовался ты снова.

Я подпер ладонью подбородок:

– Поехали, куда придумаешь.

Ты смерил меня взглядом:

– Предоставляешь мне решение?

– Ну, кто-то тут утверждал, что старше, – подколол я, – вот и отвечай!

Ты отнесся к моим словам совершенно серьезно:

– Хорошо. Тогда съездим в Одайбу. Можешь позвать друзей. Думаю, их с нами отпустят.

– Отпустят, – я опустил голову.

– Не понимаю, – ты обеспокоенно вгляделся в меня. – Ты не хочешь?

– Я думал… – почти шепотом начал я, внимательно разглядывая абстрактный узор на покрывале. Черт знает, почему настроение испортилось.

– Рицка, – ты мягко поднял мой подбородок, – если хочешь, поедем вдвоем. Разве есть повод огорчаться? Я буду только рад.

Мне от твоих слов так жарко стало, я торопливо отвернулся, отвел глаза. Ты посидел еще немного и встал, ушел к мольберту. А я украдкой поглядел тебе вслед.}

}В четверг после уроков Шинономе-сэнсей предупредила, что в субботу занятий не будет. Должны были быть сдвоенная физкультура и труд – школу после зимних праздников еще не мыли. Но она не сможет, а замену делать уже поздно, поэтому получится выходной. «Ничего страшного, у вас будет много домашних заданий», сказала она в ответ на восторг класса. Конечно, все сразу взвыли, но сэнсей осталась непреклонной. В ней вообще что-то стало другим. Она теперь меньше улыбается, а ушки у нее не стоят, как раньше, а висят вдоль головы. И строгости добавилось.}

}В итоге в пятницу я сообщил, что завтра, то есть сегодня, свободен уже с утра. Ты и обрадовался, и огорчился, потому что у тебя был назначен очередной экзамен – история искусств Японии, которую я сам чуть не выучил, пока ты занимался.

– Хорошо, – сказал ты, подумав, – тогда завтра выспишься, потом я вернусь, и поедем на Накамисэ-дори. Нам как раз хватит времени. А в воскресенье отправимся куда-нибудь еще. Хочешь?

– Это в Токио? – уточнил я для верности. Ты покосился на меня, завязывая волосы в хвост:

– Да.

– И что там интересного? – продолжил я, не особо надеясь на ответ.}

}Можно было, конечно, приказать, но тогда ты бы сразу стал другим. Рассказал бы все, как экскурсовод, и замолчал. И уверял бы, что все нормально.}

}Хуже всего, что мне иногда кажется – ты и правда не обижаешься, Соби. Просто… будто я нажимаю на какую-то кнопку, и ты тухнешь, как электрическая лампочка. И что это всегда так будет. А я не знаю, что для этого делаю.

Я и так приказываю только, чтобы ты не влезал в проблемы из-за меня один. Мне каждый раз ужасно трудно. Я не хочу слышать от тебя «Да, господин». Хоть это слово ты давно не говорил. И то хорошо.}

}– Когда приедем, увидишь, – ты выжидательно посмотрел на меня.

– Так я и думал, – демонстративно вздохнул я. – Ну и ладно. Подожду до субботы, – и уткнулся в учебник.

Ты постоял немного, потом подошел и нагнулся. И горячо дохнул мне в шею.

– Соби! – я взвился со стула. – Щекотно же!

– Мне хотелось убедиться, что ты не обиделся, – ты довольно поглядел, как я ежусь.

– Мог бы словами спросить, – я уселся обратно, подогнув под себя ногу. – Не обиделся я. Дай почитать спокойно! У меня, между прочим, домашних заданий куча!

– Хорошо, – ты кивнул и отправился к телевизору. Не знаю, что ты там умудрялся слышать, поставив звук на минимум, но зато меня ничего не отвлекало. Я сделал все, что было задано – какой смысл откладывать уроки на вечер воскресенья, как Юйко? После этого ты загнал меня в постель, а сам еще работал за компьютером – писал эссе по мировой художественной культуре.

Я долго ждал, пока ты закончишь, но не дождался и задремал. Проснулся, уже когда ты выключил свет и лег рядом, стараясь не разбудить меня. Я притворился, что сплю, и ты на меня несколько минут смотрел в темноте. У меня даже нос зачесался от твоего взгляда. Потом ты придвинулся и осторожно обнял меня, устраивая ближе. У тебя дыхание делается во сне ровным и бесшумным. Я тоже уснул и до утра больше не просыпался.}

}Я потягиваюсь и окончательно открываю глаза. Солнце встало, значит, времени уже много. Привык спать подолгу, пока каникулы были, теперь переучиваться обратно трудно – и лень.

Встаю, застилаю постель и отправляюсь в ванну, сняв с ширмы записку: «Доброе утро, Рицка. Не забудь позавтракать».

– И не надоедает обо мне беспокоиться? – спрашиваю я вслух, обращаясь к висящему на стене портрету. – Я просто спросил, – добавляю, представив твой отрицательный жест.}

}Ты закончил и впрямь в понедельник. Мы проводили Яёи и Юйко, вернулись домой, и я напомнил, что ты обещал показать. Ты поглядел с явным сомнением, и я насупился:

– Соби! Я зря столько времени ждал, что ли?

– Просто я не уверен, что получилось удачно, – ты вздохнул и достал из пачки папок с готовыми эскизами ту, которая была ближе всех к стене. Еще и прибрал подальше! Думал, я забуду?

– Дай взглянуть! – я требовательно протянул руку, и ты вручил мне папку.

Я открыл. И уставился на изображение, как сейчас.}

}Это большой лист, на нем спокойно поместятся несколько моих раскрытых тетрадок. А на листе – мы.

Я сижу на какой-то несколькими штрихами прорисованной тумбе. Она высокая, так, что мое кошачье ухо касается твоего виска. Ты поймал мою любимую позу: одна нога на тумбе, локоть поставлен на колено, подбородок на ладони.

Ты стоишь, оперевшись рукой на эту же тумбу за моей спиной – будто обнимаешь. Я не смотрю на тебя, задевая только плечом, но все равно… Мы здесь очень вместе, не просто рядом.}

}Я долго молчал, рассматривая линии, цвета, наши лица, и не знал, что сказать. А ты еще утверждал, что у тебя нет портретной специализации… Интересно, с какого фото ты перенес сюда себя…

– Тебе не нравится, Рицка? – спросил ты, устав ждать.

Я поднял голову от рисунка, и ты не стал переспрашивать. Просто сел передо мной на корточки у кровати и улыбнулся:

– Хорошо.

– Я повешу? – вышло тихо, но ты услышал.

– Это тебе. Распоряжайся, как пожелаешь.

– Тогда повесим, – сказал я решительно. – Где кнопки, Соби?}

}В конце концов я у тебя еще и бумажную рамку выскреб, не помню, как она называется правильно. И сказал, что тебе надо заняться рисованием не цветущей сакуры и порхающих мотыльков, а людей. Тогда точно не пропадешь от безденежья.

Ты рассмеялся:

– Просто ты замечательная модель. Уверяю тебя, изобразить Кио мне всякий раз куда сложнее.

На это мне было нечего ответить. Ну разве только… я рад, что тебе не нравится его рисовать. Я сдержался и промолчал.}

}Я отрываю взгляд от портрета и отправляюсь умываться. Надо позавтракать, а то сдашь экзамен в первых рядах, вернешься домой, а я не готов. Хорошо эта школьная неделя прошла – всего пять дней учились. И то, что ты меня каждый день из школы встречал, меня не напрягало, а я думал, будет. Но все равно же нет никого! Может, ты успокоишься и перестанешь?

Я больше не пытаюсь выспрашивать о том парне.

А про то, что случилось в понедельник, вообще вспоминать боюсь. Понимаю умом, что лучше, если ты мне расскажешь, и ты вроде хотел, но завести разговор не могу. Вдруг у тебя опять кровь пойдет? Не хочу проверять.}

}*

Ты в самом деле возвращаешься, когда на часах только десять минут первого. Открываешь дверь, входишь в квартиру, отыскиваешь взглядом меня. Я сижу за компьютером и пытаюсь сделать обложку к электронному журналу.

– Рицка, – киваешь ты, расстегивая пальто.

– Сдал? – я встаю и потягиваюсь.

– Да, – ты кладешь шарф на вешалку. – Ты поел?

– Ты как ребенка спрашиваешь!

– Всего лишь уточняю, на сколько человек греть завтрак, – ты улыбаешься. – Уверяю тебя, возраст тут ни при чем.

– Завтрак? – повторяю я. – А ты что, голодный ушел?

– Я поздно встал, – ты проходишь в ванную. Я прислоняюсь к косяку и жду, пока ты умоешься. – Мне было некогда, поэтому я ограничился кофе, – ты вытираешь руки полотенцем. – Что, Рицка?

– И он еще записки оставляет! «Рицка, позавтракай!» – я возмущенно шевелю кошачьими ушами. Ты тянешься к одному из них:

– Ну да, что в этом странного?

И дергаешь меня за кончик уха. Тут же пытаюсь цапнуть тебя за пальцы, но ты проворнее и успеваешь их отдернуть. Я хмыкаю:

– Завтракай немедленно!

– Это приказ? – ты снова осторожно вытягиваешь руку. Я слежу за ней краем глаза:

– Укушу! Быстро иди есть!

– Так это приказ? – ты игнорируешь предупреждение и нацеливаешься на ухо.