Текст книги "Я тебя научу (СИ)"

Автор книги: serpensortia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

Отворачиваюсь, скользя взглядом по лицам и затылкам – кафе полное, хорошо, что в нем не очень шумно – и замираю.

Через столик от нас обедает какая-то парочка. Девушка со стрижкой-ежиком пьет кока-колу, а парень сидит спиной ко мне и что-то говорит, энергично жестикулируя. У него большие кошачьи уши и черные с сиреневым отливом волосы. Они завиваются на концах и у шеи. Как у меня. Как у…}

}В голове что-то щелкает. Конечно, это не Сэймэй. Он или в Семи Лунах сейчас, или в этом… в Торнадо. И он такой же как мы, он не может сидеть тут с подружкой. Скорей уж был бы со своим Бойцом, а тогда мы их почувствовали бы.}

}Он любил меня, а ты его. Ты так сказал. А теперь ему нужен ты, а ты любишь меня. Что, по-человечески в моей жизни ничего никогда не сложится, да? Чего хочу я, вообще никто не спросил! Губы начинают дрожать, хотя плакать не хочется. Я прикусываю их.

Сэймэй приходил за диском, не за мной. Не знаю, почему, но я уверен. И что делать, если он его с меня однажды потребует?

Скажу, что не знаю ничего. Что мама после его «смерти» прибралась в доме, во всех шкафах. Никакого диска я не находил. И упрусь.

Потом он пришел за тобой. А ты отказался. Из-за меня. Ради меня. Что он теперь предпримет? Обещал, что ты пожалеешь…

Будто паззл складывается, не могу остановить мысли. Почему только – здесь и сейчас?

Но чтобы я за тебя не держался, надо было что-то придумать, так? Ведь он сам велел тебе получить мое доверие. Значит, нужно было его сломать, чтобы я тебя прогнал, а ты бы ушел.}

}– Рицка? – твоя ладонь смыкается вокруг моего кулака. – Рицка, что случилось?

Я поднимаю голову. Ты хмуришься:

– Что тебя расстроило?}

}Если представить, что я прав… Тогда тот сон точно имеет объяснение. Надо было раньше догадаться, зачем он приснился. Тебя обеспокоил тогда мой пересказ, может, ты и о финале догадался? И ты сказал, что без меня жить не хочешь, а мне показалось, что нас кто-то слышит…

Да, да, все правильно! Или он, или Нисей. Стало ясно, что не получилось.

А потом я переехал, и ему пришлось вмешиваться.

Я так сдавливаю палочки, что они сейчас хрустнут. Неужели так и есть?}

}– Рицка! – ты обходишь столик, опускаешься передо мной на одно колено, – да что с тобой?

Молча смотрю на тебя. Ты кладешь ладони мне на бедра, потом обхватываешь за талию:

– Скажи что-нибудь.

Надо заговорить. Надо. Облизываю пересохшие губы и выталкиваю шепотом:

– Соби, ты ведь… не передумаешь? Нет?

Сейчас переспросишь, о чем я. Ни за что не объясню.

– Никогда, – ты смотришь мне прямо в глаза и качаешь головой. – Кажется, сегодня не только я повторяюсь.

Я знаю, что ты шутишь не надо мной, но все равно. Морщусь и отворачиваюсь:

– Я реже.

– Реже, – твои пальцы скользят по моим локтям, запястьям, сжимают ладони. – Что тебя огорчило? Скажи.

– Просто вспомнил кое-что, – я глубоко вздыхаю. – Не обращай внимания. Правда, ерунда.

– На тебе лица нет, Рицка.

Я заставляю себя улыбнуться:

– Все нормально уже. Честно. Встань, а то на нас пальцами показывают.

Ты передергиваешь плечами:

– Это не имеет значения. Отчего ты усомнился?

– Я не усомнялся, – беспокойно щекочу твои ладони: – Соби, встань, кому говорю.

– Ты веришь мне? – спрашиваешь ты очень тихо. Зажмуриваюсь и несколько раз киваю. Ты еще раз ласково сжимаешь мои пальцы и отходишь на свое место.}

}Кажется, эта версия включает все. И отношение Сэймэя ко мне, и чувство к тебе, и сон, и его появление, и слежку… Одно неясно. Что нам дальше делать.

По дороге в аэропорт я крепко держусь за твою руку.}

}*

В самолете я снова сел к окну и отвернулся. Ты молча занял свое место и уже минут двадцать смотришь прямо перед собой. Знаю, что ни на секунду меня из виду не упускаешь, ну и что.

Вцепляюсь ногтями в обивку кресла, чтобы сидеть спокойно. Ничего нового ведь не случилось. Просто сообразил кое-что. Может, ты все это давно уже понял, только мне не говоришь. А если и правда так?! Резко поворачиваюсь. Ты встречаешь мой взгляд, будто ждал:

– Не расскажешь, что тебя тревожит?

Вглядываюсь в твое лицо. Я его теперь как собственное знаю. Только я никогда раньше такого чувства не испытывал. В чем-то… я понимаю Сэймэя. Берусь за твой локоть. Ты теперь со мной, у нас Имя общее и сила, ты сам сказал, пополам. И не отдам тебя никому, обещал уже.

– Соби, я тоже не уйду, – говорю вместо этого, чувствуя, как горят уши. – Я с тобой буду.

Самолет уже набрал высоту, верхний свет почти потушен, но все равно слишком хорошо видно. Ты перехватываешь мою ладонь, сжимаешь, подносишь к щеке. Я поспешно отворачиваюсь.

– Спасибо, что сказал это вслух, Рицка.

– А то ты не знал, – бурчу я невнятно. Умру от неловкости. Ты, кажется, тоже смутился, у тебя щека под моими пальцами горячая.

– Знать и услышать – не одно и то же. Иди сюда?

Ты откидываешь разделяющий кресла подлокотник и приглашающе вытягиваешь руку. Я мотаю головой:

– Нет.

– Иди, – повторяешь ты мягко, – тебе будет спокойнее.

Я смотрю на распахнутые полы твоего пальто. Спрятаться там…

– Я и так спокоен!

А вот если ты меня сейчас обнимешь, с покоем можно попрощаться.

– Я вижу, – ты поднимаешь бровь. – Нам больше часа лететь. И потом еще добираться домой. Мне не хочется, чтобы ты был напряжен всю дорогу.

Не понимаешь, да? Я пытаюсь отодвинуться дальше к окну, но ты удерживаешь мою руку и аккуратно тянешь к себе.

– Соби! – я пытаюсь строго на тебя посмотреть. Реакции ноль. Не может быть, чтобы у меня было такое беспомощное лицо!

Ты опускаешь ресницы и что-то обдумываешь. Потом отпускаешь мое запястье:

– Как хочешь. Но почему?

Ладно же! Придвигаюсь вплотную, оглядываю из-под ресниц соседние кресла. Ты замечаешь мой взгляд:

– Никто не увидит. Я учел твою просьбу, Рицка.

– Просьбу?

– Утреннюю.

Не забыл все-таки. Закрываю глаза, прижимаюсь к твоему пуловеру, прячу ладонь тебе подмышку. И обнимаю. Крепко-крепко. Ты сжимаешь мое плечо и целуешь рядом с кошачьим ухом. Думаешь, все так просто? Я перебираюсь пальцами ниже. Когда ты мне в кафе руки на бедра положил… Ты вот ни о чем не думал! А я думал, между прочим! Совести у тебя нет, Соби.

Нашариваю резинку пуловера, забираюсь под нее, вытаскиваю из-под пояса джинсов край бумажной водолазки. Ты не сопротивляешься, только чуть вздрагиваешь:

– Рицка…}

}Вздыхаю и прикладываю ладонь к твоему боку. У тебя дыхание останавливается.

Теперь понял, почему я хотел отдельно сидеть?

Ты несколько секунд не двигаешься, а потом обнимаешь меня и свободной рукой тоже. Гладишь мой локоть, так само получается, что мои пальцы скользят по твоей коже, домой хочу, сейчас.

Ты прихватываешь губами кончик моего уха и глубоко, очень ровно дышишь. Я так не могу. У меня часто и мелко выходит, и во рту пересыхает.

– Ты сам хотел, – сообщаю осипшим голосом. Ты киваешь и шепчешь, от твоего дыхания у меня мурашки:

– Я и не отказываюсь.

Ты меня не дразнишь. Крепко обхватываешь за плечи, прижимаешь к себе и дышишь в затылок. И все. Только я к концу полета хочу наплевать на все и…

На каждом вдохе боюсь застонать.

Всем телом слышу стук твоего сердца. Встать не смогу.}

}Из здания аэропорта мы выходим молча. Переглядываемся, и я из последних сил качаю головой:

– Нельзя же!

Ты только с отсутствующим видом поднимаешь глаза:

– Я сделаю, как ты скажешь.

Издеваешься, да? Я ведь различаю, что ты смеешься! Сердито дергаю тебя за руку:

– Тогда на автобусе поедем!

Ты тут же отводишь взгляд от какой-то яркой вывески:

– Нет, – и легко проводишь по моему плечу. – Если ты против, то поедем на такси. Но не на автобусе, это больше двух часов. Доберемся не раньше полуночи, к тому же тебя может снова укачать. Идем, Рицка?}

}Я переминаюсь с ноги на ногу, потом киваю. Даже разрешаю тебе положить руку мне на плечо. Странно, вроде бы ты с Нулями не общаешься, а на правила плюешь теперь не хуже них. Не будем телепортироваться… Даже если хочется.}

}В такси мы садимся на заднее сиденье как можно дальше друг от друга. И смотрим в разные стороны.

Я не думаю о тебе, не думаю, честно, но рука меня не спрашивает. Она сама тянется. И на полпути встречается с твоей. У меня вырывается вздох.

Ты надежно переплетаешь наши пальцы и наклоняешься вперед, к водителю:

– Если возможно, объезжайте пробки.

– Хорошо.}

}*

Ты запираешь входную дверь, а я выступаю из ботинок, наступая носками на пятки. Раздергиваю молнию на куртке, вешаю ее и, прислонившись к косяку, смотрю, как ты расстегиваешь пальто. Даже вешаешь его на плечики. А потом разворачиваешься и оказываешься рядом, поднимаешь меня, лицом к лицу:

– Рицка?..

Не даю тебе договорить. Прижимаюсь к губам, забираюсь пальцами в волосы. Ты судорожно вздыхаешь и обнимаешь меня так, что ребра хрустят. Опираюсь локтями тебе на плечи – и обхватываю ногами. Ох, черт… Как мы доехали?

– Рицка, подожди, – ты смеешься, тихо, сбивчиво, – давай до комнаты доберемся.

Я дышу тебе в шею:

– Так неси, ты ж меня ухватил?

Ты коротко стонешь, когда я дотрагиваюсь до кожи языком, обхватываешь ладонью мой затылок:

– Рицка!

– И поскорее, – довершаю я шепотом.}

}Ты опускаешь меня на кровать, пытаешься отстраниться. Я не размыкаю рук:

– Соби!

Не сбежишь. Не теперь.

Ты вздыхаешь и садишься тоже. Хорошо, что мы успели разуться. Подцепляешь край моего свитера, я послушно поднимаю руки, и ты одним движением стягиваешь его. В темноте с шерсти сыплются белые искры. Волосы потрескивают, липнут к щекам.

Встаю на колени и тащу вверх твой пуловер. Ты не возражаешь, только смотришь на меня, неотрывно, почти не мигая.

И водолазку туда же. Кладу ладони тебе на пояс, а ты останавливаешь их, все еще на меня глядя. Потом опускаешь голову и киваешь. Я снимаю водолазку – а ты расстегиваешь мою фланелевую рубашку. Ложишься, укладываешь меня рядом и опять обнимаешь.

Ты горячий. Скольжу ладонями по твоим плечам, вжимаюсь бедрами, не могу удержаться. Ты гладишь меня по спине и… И сам подаешься навстречу.

Закусываю губу, хватаюсь за тебя:

– Соби!..

У тебя наконец глаза закрылись, дрожащими пальцами вожу по твоему лицу, по сомкнутым ресницам. Ты касаешься губами моей ладони:

– Что, Рицка?

– Ничего, – голос срывается, – все нормально.

Ты меня целуешь. Научил целоваться, отказаться не смогу… Голова кружится, я как пружина, хочу распрямиться!

Ты скользишь рукой по моей груди, по животу, расстегиваешь джинсы. У тебя в лице нетерпение. Я раньше не замечал или ты не показывал?

– Соби… – осторожно дергаю тебя за волосы. Ты смотришь на меня:

– М?

– Пожалуйста, – кладу ладонь на пояс твоих джинсов, – я тоже хочу…

Ты напрягаешься, так ощутимо, что застываешь почти. Приподнимаюсь, прижимаюсь к тебе:

– Соби, пожалуйста…

Ты целуешь меня в шею и чуть заметно киваешь. Неужто?!

Пуговица не слушается, молния не поддается, хоть плачь. Но я упрямлюсь. Ты стаскиваешь с меня джинсы, я спинываю штанины. Вот-вот сознание потеряю, так стараюсь соображать.

– Рицка, – шепчешь ты около уха. Не могу, стон вырывается сам. – Рицка, я не сбегу. Уступи себе.

Уступить?.. Я отчаянно тянусь навстречу твоим пальцам. Не себе… тебе… Ты же знаешь, что со мной делать! Ох… За-ачем ты это сказал…

– Соби!!}

}Открываю невидящие глаза и пытаюсь вспомнить, как дышать. Нечестно – я все время все получаю первым! Возвращаю руку тебе туда, откуда ты ее убрал. Ты обнимаешь меня крепче.

– Ты же не против? – я должен спросить, даже если вопрос дурацкий.

– Нет, – шепчешь ты после паузы.

Я, оказывается, все-таки справился с застежкой, просто не понял в тот момент. С невероятным облегчением запускаю руку внутрь. Ты затаиваешь дыхание, прихватывая прядь моих волос, и начинаешь дрожать. Я пугаюсь. А если у меня не получится?

Осторожно складываю ладонь лодочкой, и ты приглушенно стонешь. Нет, только не отодвигайся. На всякий случай прижимаюсь к тебе. Ты накрываешь мою руку:

– Не бойся, Рицка. Все правильно.

Только не оттолкни меня, не оттолкни, бьется в голове. Скольжу кончиками пальцев по плавкам, забираюсь под резинку. Ты помогаешь мне и… и даже направляешь. Я нерешительно провожу вверх-вниз, как себе. Ты снова стонешь сквозь зубы:

– Рицка! – и обхватываешь мою ладонь своей. Прислоняюсь лбом к твоей груди, подстраиваюсь под движения. Ты всегда тихий, не то что я, но, наверное, тоже больше не можешь. Кусаешь губы, и все равно… Обнимаешь меня свободной рукой, горячо дышишь в волосы. Меня трясет как в лихорадке от этого. Не справиться.

Ты вздрагиваешь, вжимаешься в мою ладонь, захлебываешься воздухом – и долго-долго выдыхаешь, не отстраняясь, не шевелясь. Не отпуская меня.}

}А я, между прочим, рехнусь сейчас! Ёрзаю и пытаюсь лечь на спину, не убирая от тебя руку. Другая под боком, и ею вообще-то неудобно, но хоть как-нибудь! Ты открываешь глаза – не вижу, просто знаю – и наблюдаешь за мной.

А потом освобождаешь мои пальцы. Не вытаскиваешь мое запястье, не говоришь ничего, просто опережаешь мою левую ладонь своей:

– Прости.

– За что? – от смущения голос пропадает.

– Я должен был об этом подумать, – ты чуть улыбаешься. – Прости, Рицка, ты меня отвлек. Сейчас.

Да, сейчас, сейчас, немедленно! Вталкиваюсь в теплую влажную ладонь, откидываю голову тебе на плечо. Ты целуешь меня, попадая в один ритм с рукой. С-ума-сойти-Соби… Соби… да… да!}

}…Ты снова укрываешь нас покрывалом, вставать и расстилать постель нет сил.

– Мы точно извращенцы, – сообщаю я, устраиваясь удобнее. Ты фыркаешь, чертя круги у основания моего хвоста:

– Почему?

– Потому что все время этим занимаемся, – я машинально обвиваю им твою руку.

– Не слышу неудовольствия, – ты дуешь на мой сырой лоб.

– Его и нет. Просто Кио точно не понял бы.

– А мы ему не скажем, – ты дотрагиваешься губами до моей брови.

– Ясное дело. Это только нас касается, – я придвигаюсь теснее.

– Только нас, – повторяешь ты задумчиво. – Тебе удобно, Рицка?

Хочу всегда слышать тебя таким, как сейчас. Киваю.

– Тепло?

– Ага. А чаю попьем потом?

– Непременно, – ты, кажется, улыбаешься. – Как только захочешь.

– Лежи пока, – предупреждаю на всякий случай.

– Я же сказал, когда ты захочешь, – ты потягиваешься и гладишь меня по плечу. – Потом можем посмотреть, какие кадры из отснятого удались. Как ты считаешь?

Я киваю:

– Через полчаса.}

}…Что ты там говорил про «ждать два года»?}

}*

Через полчаса не получается: мы засыпаем. Я открываю глаза, когда за окнами уже чернильные сумерки. Ты лежишь на спине, раскинув руки. Ни разу не видел, чтобы ты так спал.

Поднимаю голову с твоего плеча, опираюсь на локоть и вглядываюсь в твое лицо. Спокойное. Правда спокойное. Оно очень изменится, когда я тебя разбужу? Облизываю губы, кладу ладонь тебе на солнечное сплетение – я обычно лбом как раз в него упираюсь, когда ты меня обнимаешь.

– Соби?

Ты просыпаешься так медленно, я даже губу прикусываю. Раньше всегда… Ладно, это раньше было. Видишь меня над собой и улыбаешься:

– Рицка. Поздно уже?

– Не знаю. Но явно вечер.

– Вечер был, когда мы приехали, – ты обнимаешь меня. – Сейчас, наверное, уже ночь. Будем пить чай?

– И фотки смотреть, – напоминаю я. – Ты же меня все равно на завтра отпросил из школы. А сам в университет пойдешь?

Ты что-то взвешиваешь:

– Нет. Если хочешь, пропущу день.

– А тебе за прогул ничего не будет? – я прищуриваюсь. Ты качаешь головой и пытаешься пригнуть меня к себе. Ну да, опять мне рот закроешь! – Соби!

– У нас полусвободное посещение, – ты ослабляешь нажим, – к тому же завтра первый день семестра. Ничего страшного.

– А если там что-нибудь важное скажут? – продолжаю я. Ты чуть улыбаешься. – Соби!

– М? – ты улыбаешься заметнее.

– Ты мне думать мешаешь!

– Рицка, что-то действительно важное я узнаю и от Кио, – ты будто не слышишь предупреждения. – Если, конечно, ты не отправишь меня учиться.

Вздыхаю и мотаю головой.

– Вот и отлично, – ты приподнимаешь меня за плечи и садишься, тронув губами щеку. Все-таки поцеловал, да? – Пойдем собирать на стол.}

}Ты встаешь, проходишь к шкафу и что-то достаешь из него. Ну да, в водолазке сейчас жарко будет. Не оглядываясь, застегиваешь пуговицу на джинсах, натягиваешь через голову вынутую вещь. А когда-нибудь на тебе и джинсов не останется. Точно говорю, Соби.

Уши при этой мысли сами встают вертикально. Нашел о чем думать, сейчас ведь на кухню выходить! И надо тоже одеться. Не в одних же плавках разгуливать.

– Рицка, вымой перед едой руки, – говоришь ты уже из коридора.

– Сам знаю! – я спрыгиваю с кровати. Старший, тоже мне!

Но я слышу, что ты улыбаешься. И разозлиться не получается.}

}В который раз думаю, что надо купить еще какую-нибудь маленькую лампу. Верхний свет после сумрака комнаты кажется слишком ярким. Я устраиваюсь в своем любимом углу на табуретке, кладу подборок на подтянутое к груди колено. Ты разливаешь чай:

– Рицка, красный или зеленый?

– Красный, – тонкий носик чайника замирает над твоей чашкой, потом перемещается к моей. – Ну и налил бы себе сначала!

Ты не отвечаешь, только чуть поводишь плечами. Правила вежливости, наверное. А я не знаю.

Ты усаживаешься на торце стола, придвигаешь ко мне хлебницу, в которой накрыто салфеткой печенье.

– Соби, у нас джем остался?

– Позавчера куплен твой апельсиновый, – ты встречаешься со мной взглядом. Я торопливо встаю и заглядываю в холодильник. Видимо, это безнадежно: как ни посмотришь, так не знаю, куда руки девать или глаза спрятать.

– Почему мой? – спрашиваю, нашаривая на полке банку.

– Потому что он тебе нравится, – ты легко дергаешь меня за хвост. – Ты решил там зимовать?

– Оставь же ты хвост в покое! – я возмущенно выпрямляюсь, закрывая дверцу. У тебя невозмутимое выражение лица:

– Как скажешь. Просто до него было легче всего дотянуться.

– Хвост не для того, чтобы за него тащить! – сообщаю, снова садясь.

– Нет? – ты лукаво глядишь на меня. – А каково его предназначение, Рицка?

Я кошусь на тебя исподлобья:

– Пей чай!

– Пью, – ты прячешь улыбку и протягиваешь мне маленькую ложку. – Для джема.}

}Ты отпиваешь каркадэ, а я не могу отвести от тебя взгляд. Сразу не дошло, а сейчас… На тебе футболка. С рукавами до локтя и открытой шеей. А на горле нет бинтов. У тебя волосы вперед падают, не все буквы видно, и шрамы теперь не такие толстые и выпуклые, как раньше, но дело не в этом. Ты… я даже не знал, что у тебя такие вещи есть. Почему ты не носил? Ужасно хочется до тебя дотронуться.

Стискиваю чашку, и ты опускаешь мне на локоть ладонь:

– Рицка?

Торопливо качаю головой:

– Все в порядке.

– Точно?

– Да, – я поднимаю голову. – Давай фотографии смотреть?

– Конечно, – соглашаешься ты. – Сейчас я к тебе присоединюсь.}

}Ты открываешь воду, ставишь к раковине чашки, а я отправляюсь искать фотоаппарат. Надо сначала перегнать снимки в компьютер, с него на диск, а потом вставить его в DVD-плеер. Ты обещал как-то упростить этот механизм, но я пока не понял, как.

Как раз успеваю забить до конца ту болванку, на которой наши с тобой кадры, когда ты появляешься из кухни. Судя по тому, что пахнешь дымом, курил у форточки. Я дергаю носом и киваю тебе на подушки:

– Подтаскивай и садись.

Ты внимательно изучаешь меня:

– Тебе не нравится, Рицка? Почему ты не скажешь?

– Ты о чем? – я вынимаю диск и жду выключения компьютера.

– Ты знаешь, о чем, – ты усаживаешься, скрестив ноги, и ждешь моего ответа.

– А зачем я буду что-то говорить? Может, сам еще курить начну, – я подхожу к телевизионной тумбе, включаю плеер и телевизор.

– Это предупреждение? – ты, кажется, чуть напрягаешься.

– Это рассуждение, Соби, – вставляю диск и беру оба пульта. – А много кадров должно быть. Папка «Саппоро», на, ищи, – протягиваю тебе пульт от DVD.

Ты обхватываешь мое запястье и тянешь вниз:

– Садись ко мне.

Я не двигаюсь:

– Давай я лучше подушку ближе придвину?

Ты отводишь глаза:

– Ладно.

Что я такого сказал? Хмурюсь и опускаюсь перед тобой на колени:

– Соби, перестань!

– Я ничего не делаю, Рицка.

– Угу, – киваю я. – Совсем ничего. Ладно, ты включаешь или нет?

Подушка, конечно, широкая, нам обоим хватает места. Вот только я спиной к тебе прижимаюсь. И твоим спокойствием ну никак не обладаю!}

}Какой яркий день был все-таки. Хорошо, что у фотоаппарата есть функция антизасветки, и все равно небо кое-где почти белое, а было ведь ослепительно-синее. Снежные статуи поглощают солнце, а ледяные отражают, как зеркала. На нескольких снимках мы с тобой вместе – так, как по осени в парке щелкались: я стою на цыпочках, обхватив твой локоть, а ты держишь фотоаппарат на отлете. Разница разве что в обстановке да в твоем выражении лица. Раньше оно было такое, словно ты на работе. Накрываю ладонью твою руку, лежащую у меня на талии:

– Спасибо, Соби.

Ты тепло вздыхаешь мне в ухо:

– Рицка, я хотел задать тебе вопрос.

Я молча киваю, от твоего тихого голоса делается трудней дышать.

– Что ты думаешь о предложении сэнсея?

Я вздрагиваю и оборачиваюсь:

– О чем?!

– О предложении приехать в Семь Лун, – повторяешь ты очень ровно. – Для знакомства и ради того, чтобы ты получил представление о моей школе.

Ничего себе переходы у тебя. Я открываю рот, но не могу найти ни одного слова.

– Рицка, это никоим образом не принуждение, – ты, кажется, не так понимаешь мое молчание, – если ты против, просто скажи нет. Я много думал о таком варианте в последние пару недель, и вчерашний звонок сэнсея…

– Соби, – я откашливаюсь, и ты немедленно умолкаешь, – но тебе же Сэймэй запретил мне даже рассказывать! А ты предлагаешь туда ехать?!

– Ты говорил с Ритцу-сэнсеем по телефону, – напоминаешь ты, – и сказал, что мы приедем, если я смогу привести тебя. Так?

– Д-да, – куда ты клонишь? – он хотел со мной «пообщаться»… Но Соби! Тебе же нельзя этого делать?

– Приказы Сэймэя больше недействительны, – ты дотрагиваешься рукой до горла. – И я могу тебя привести.}

}Я автоматически вцепляюсь в твою ладонь:

– Почему ты сейчас об этом думаешь?

Ты сжимаешь губы и хмуришься:

– Я не хочу, чтобы ты впервые встретился с Сэймэем на поединке, где у вас не будет возможности пообщаться. Это во-первых. Во-вторых, при перспективе дуэли с ним и Нисеем крайне нежелательно было бы получить очередных противников из школы. Ты же знаешь, что после боев мне нужно какое-то время на восстановление. Я не хочу подставить тебя.}

}Смотришь мне в лицо. Как взрослому. Я прерывисто вздыхаю:

– Ты сказал, что сэнсей считает тебя человеком, который держится за иллюзию. Помнишь?

Ты чуть усмехаешься:

– Да, разумеется.

– И что он сделает, если мы явимся в Семь Лун? Что будешь делать ты?

– Тебя никто не тронет, Рицка, обещаю. Я буду рядом, и я защищу тебя. Ты моя Жертва, я подчиняюсь только твоим приказам.

– Соби, – меня дрожью прохватывает от твоих слов, – я не об этом! Тебе могут что-нибудь сделать?

После того, как мы столько раз отбивались…

– Думаю, нас попытаются разделить, – отвечаешь ты неохотно. – Но если ты будешь против…

– Буду! – бросаю я резко. – А твоему сэнсею я Имя покажу! И пусть только попробует к тебе подойти!

Ты прижимаешь меня к себе:

– Спасибо.

– Точно придурок, – я пытаюсь вырваться. – За что?!

– За поддержку, Рицка. Так ты согласен?}

}Я закрываю глаза.

«Именно с тобой в последние месяцы хотелось поговорить и мне, и моим коллегам».

Они не отстанут. А если явимся сами – или поймут, что мы одноимённые, или… А если или, отобьемся. С тобой никуда не страшно соваться. И хуже ведь уже некуда, наверное, раз ты сам предлагаешь.

«Рицка, Сэймэй любит тебя. Я всегда это знал».

Любит. Хм. И тебя тоже, видимо. Но как минимум один из нас его очень раздражает. Лучше выяснять, кто, имея равный запас информации. Силы у меня, ты говоришь, много. А вот теории мало.

Ты готов рискнуть. Ради меня, я знаю.

Не хочу, чтобы тебя снова и снова доводили на поединках. На одном потенциале держаться трудно.

Все верно. Только…}

}– Соби, только я хочу, чтобы мы везде ходили вместе. Вообще везде. Что бы они ни говорили. Если не согласятся, мы оттуда исчезнем. Можно так?

– Боец и не должен покидать Жертву, – ты слегка улыбаешься и дотрагиваешься до моей щеки. – Да, Рицка. – И переспрашиваешь после паузы: – То есть ты согласен?}

}Я отвечаю за тебя. Так Йоджи сказал. Кстати, можно позвонить Зеро – они ведь твердили, что явиться в Семь Лун в наших интересах. А может, с нами захотят?

Минами Ритцу. Я запомнил имя. Навыки гипноза – и болевые блоки, я догадался в конце концов, что это такое. Его Сэймэй очень не любил, да и мне не за что. Раз он так хочет посмотреть на меня… я тоже могу посмотреть на него.

Твое белое лицо после его звонков.

«Есть только один человек, которому я доверяю. Я говорю о Рицке».}

}– Соби, а если они захотят, чтобы я там учился, тогда что? Ты же уже закончил?

Ты тоже о чем-то думаешь, потому что почти судорожно прижимаешь меня к себе:

– Ничего страшного. Я уже учился в университете, когда был Бойцом твоего брата.

– Но вы жили отдельно!

Я не вижу, я чувствую твой кивок.

– А я так не согласен! Я без тебя там не останусь!!

Ты медленно выдыхаешь – и смеешься:

– Рицка, я пытаюсь позаботиться о твоей безопасности.

– А на свою плевать, как обычно? – я вцепляюсь в тебя покрепче. – Или с тобой, или никак!

– Хорошо, – ты пропускаешь через пальцы мои отросшие волосы. – Думаю, вопрос решаем. Существуют пары с куда большей разницей в возрасте, чем у нас. Это не проблема, Рицка.

– Тогда ладно, – глаза закрываются от твоих прикосновений, – тогда можно завтра съездить, а дальше будет видно.

– Завтра? – ты на секунду замираешь.

– А чего откладывать? – я трусь затылком о твою ладонь, и ты возобновляешь движения. – Все равно день свободный. Только у меня нет никакого желания школу менять, – дыхание начинает сбиваться, я очень стараюсь его сохранить. Ты ведь вроде ничего не делаешь! – Я к своему классу привык. И как насчет методов приучения к боли? – добавляю шепотом.

– Тебя никто не тронет, – повторяешь ты твердо. Я открываю глаза. У тебя такое выражение… – Никто, Рицка.

– Да я не боюсь, просто… – исхитряюсь повернуться и сесть спиной к телевизору, так, чтобы ноги поставить на пол за тобой, а локти тебе на колени. Дотрагиваюсь до твоей шеи, до выемки между ключицами, до рубцов: – Просто хочется кое-кому голову оторвать.

– Не надо, – ты опускаешь ладонь мне на спину и привлекаешь меня ближе. – Тебе все равно удалось невозможное, Рицка. И ты дал мне Имя. Поверь, это значит куда больше. А кое для кого куда обиднее, – твои губы трогает чужая, очень недобрая улыбка. И пропадает.

Интересно, что именно невозможное мне удалось?

– Соби, – я смыкаю руки у тебя за шеей, – мы в день уложимся?

– Думаю, да. Ночевать, по крайней мере, не останемся.

– Угу, – я сосредоточенно киваю. – Тогда давай, что ли, спать ложиться. И пообещай, что от меня ни на шаг!

Ты дышишь на мои губы, почти задеваешь:

– Ты боишься за меня?

Есть классный способ уходить от темы.

Но после поцелуя я все же откликаюсь:

– Будешь мне все показывать. И рассказывать. И при разговорах присутствовать.

– Думаю, сэнсеев будет интересовать в первую очередь твой взгляд на вещи, Рицка, – ты обнимаешь меня за талию. – Боец всегда подчинен Жертве.

– Кто сказал?

– Это правило школы, – ты пожимаешь плечами.}

}«Боец в паре главным не бывает, это закон».

А я надеялся, что мне удалось все забыть!}

}– Но я не учусь там, Соби. И меня устраивает, как есть сейчас! – сообщаю тебе новость. А то ты сам не догадаешься. – Так что придется им нарушить правила, а то мы возьмем и уйдем!

– Рицка, тебе нужна информация. Моих знаний недостаточно…

– Соби, мы им нужны больше! Да даже если только я! Все равно больше! Вот из этого и будем исходить!

– Ты приказываешь? – осведомляешься ты, наклоняя голову к плечу.

– Тебе от этого легче, что ли, будет? Можешь считать, что да!

Ты прикрываешь глаза:

– Спасибо.}

}Я – идиот. Кли-ни-чес-кий. Это же нарушение норм, которые тебе с моего возраста вбивали! Наверняка сам ты против них пойти не можешь. Шумно вздыхаю и обнимаю тебя сильнее:

– Соби…

– Все верно, Рицка, – ты гладишь меня по голове, – в самом деле. Хорошо, будет так, как ты скажешь.}

}Зато ты больше никогда не упоминаешь о приказах в нормальной жизни. А тут… тут я могу командовать. Правда могу. Только соображаю медленно.}

}– Так что ходи со мной и говори, что это я так хочу, – говорю глухо, устраиваясь у тебя на плече. – И пускай меня спрашивают.

– Ты уверен в решении? – ты снова перебираешь мои волосы.

– Причем давно, – я мрачно хмыкаю. – И не начинай о том, как оно мне тяжело далось. Без тебя все было бы много хуже.

– Я тебя люблю, – тихо произносишь ты, помолчав.

– Я знаю.

Прижимаюсь крепче. Каждый раз отвечать у меня просто не получается. Хорошо, что ты понимаешь.

– Наверное, действительно стоит лечь, – ты водишь пальцем по краю моего обычного уха. – Если поедем завтра… впрочем, можем и не ехать. В школу разрешена парная телепортация.

– А просто так, значит, нельзя? – я хмыкаю. – Ну и установки. Раз ты считаешь, что можно, зачем откладывать. И так ведь тянули.

– Рицка, – ты осторожно отодвигаешь меня, заглядываешь в лицо, – ты мог приказать раньше.

– Чтобы у тебя еще раз кровь горлом шла? Сейчас разозлюсь! – обещаю сердито. Ты улыбаешься. – И нечему радоваться!

– Мне просто нравятся твои реакции, Рицка, – вот точно побью сейчас. – Только, прошу тебя, будь очень осмотрителен. Слушать будут каждое твое слово. Каждый твой взгляд будет замечен и оценен. Семь Лун крайне в тебе заинтересованы. Пожалуйста, помни об этом. Далеко не всему из того, что ты услышишь, стоит верить. Или принимать за полную версию.

– А я вообще верю только тебе, – фыркаю я. – Так что могут особо и не стараться. Соби, мне не хочется в эту школу, пойми ты!

– Только мне? – повторяешь ты медленно.

– А то ты не знаешь! Нет, погоди! – ты явно собираешься целоваться.

– Тогда отчего ты соглашаешься?

– Начнем сначала, что ли? – я недоуменно пожимаю плечами. – Чтобы от нас отстали. И чтобы сказали, что с Сэймэем делать.

– Сэймэй… – начинаешь ты, но я перебиваю:

– Вот когда придет и все объяснит, причем оч-чень убедительно, тогда и будем разговаривать. Все, Соби. Больше ничего о нем не хочу слышать.}

}Да, мне больно. И ты видишь, что больно. Продолжишь?}

}Ты вздыхаешь и киваешь:

– Конечно, Рицка. Договорились.

– Тогда давай фотки досматривать, – я исхитряюсь еще раз повернуться и прислоняюсь к тебе. Вообще я не уверен, что мы доглядим до конца. Но попробуем.}

}*

Я не верил в судьбу. Я и сейчас в нее не верю. И тебя отучаю.

Смотри: ты хотел мне принадлежать, помнишь, ты говорил? И у нас появилось общее Имя.

Я хотел узнать о Семи Лунах и что случилось с моим братом. Второе уже знаю. О первом завтра расскажут твои учителя.}

}А еще… на грани сна… мне приходит мысль, что я однажды проснусь, а уши останутся на подушке. И хвост отпадет, говорят, это совсем не больно…

Так вот я точно знаю, Соби, кто будет главным.