Текст книги "Рубиновые цепи (СИ)"

Автор книги: Sanathos

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

Пребольно кольнуло в шею, я зашипела, потирая рукой уязвленное место. Пальцы коснулись теплой крови, сквозь кожу прорастал острый, зубчатый шип, подобно драконьему. Я с трудом отломила его, рубиновый, перевитый черными прожилками. Растерянно посмотрела на своих драконов. В ушах зазвенели вновь осколки рубиновых цепей. Из глубины храмовой комнаты послышался тихий шепот магического зверя. По рукам пробежала дрожь. Ссадины на предплечье закровили, сквозь них пролезали тонкие рубиновые иглы. Я чувствовала, как чужие клыки впиваются в меня, терзают и лишают воли, лишают силы, магии, жизни. Опьяняющее чувство собственного превосходства затуманивало рассудок. Я обнажила зубы и глухо зарычала.

Многократно усиленным эхом отдавались в воспаленном разуме два голоса. Драконы спорили между собой. Кэттаринг обвивал меня хвостом. Мааррх попытался помешать этому, но черный дракон рваным движением цапнул золотого: они столкнулись мордами, преимущество осталось за Кэттом. В следующую минуту он сильно оттолкнулся от земли и взлетел. Земля завертелась перед глазами. Мааррх поднялся в воздух, преследуя нас. И очень скоро отстал, неспособный угнаться за стремительным полетом Кэтта.

– Что ты делаешь? – закричала я, страх за золотого обуял меня. – Это не было моим решением! Это не было моим решением!

«Ты превращаешься, – отрезал дракон. – Я сделаю все, чтобы ты закончила перерождение, Ева. Я не позволю тебе умереть».

Он взмахнул пепельными крыльями и устремился на север.

Туда, где среди вековых лесов и ущелий на побережье Мрачного океана стояла одинокая скала, именуемая Рубиновым гротом.

========== Глава 38. Танаэлиен ==========

Потоки воздуха и вихрь пепельных крыльев Кэттаринга закружили нас и вышвырнули над белоснежными кронами величественных деревьев. Черный дракон камнем упал вниз, распахнул крылья и заскользил над лесом. Тугие мышцы хвоста плотно обхватывали мое тело, я не могла пошевелить и пальцем, скованная леденящим прикосновением темной чешуи Кэтта. Он мало заботился о моем комфорте на пути к северным землям кирроу. Всем своим видом Кэттаринг показывал равнодушие, подчеркивал свою заботу обо мне тем, что не позволил против моей же воли сесть ему на спину.

Он прекрасно знал, что нарушил мое личное пространство, нарушил неприкосновенность между драконом и ведьмой, стал выше Мааррха и отказал ему в законном праве нести на спине Хранительницу. Его разум был закрыт от меня. Когда я касалась его мыслью, то он представлялся мне разозленным, будто его что-то вынуждало поступать так, как он поступил. За злостью скрывалась вина. Отголосок чувства, его отзвук. Он терзал душу Кэттаринга, терзал, видимо, не слишком сильно. Он знал, что мне холодно, а частично разорванное платье не добавляет тепла моему окоченевшему телу.

Поэтому когда Кэтт пошел на снижение, я заметно воодушевилась. Он нырнул вниз, отыскав среди деревьев брешь. Вокруг нас заструились каменные своды и перекрытия, мосты, изящные кристаллические деревья. В центре большой поляны черный дракон замедлил падение и приземлился. Его крылья проскрежетали когтями по темно-серой скальной породе. Эльфы внизу заметались, разбегаясь во все стороны кто куда. Я их понимала. Мне бы не хотелось оказаться на земле во время приземления гиганта-дракона. Мышцы дрогнули, хвост заскользил по моей груди, освобождая меня из смертельной хватки. Я не смогла устоять на ногах и упала на землю.

Светлые эльфы смотрели на меня, застыв неподалеку, словно изваяния. Вперед выбежала девушка. Белую кожу оттеняли цвета воронова крыла волосы, янтарно-желтые глаза поблескивали под тонкими бровями вразлет. Ее заостренные уши выбивались из прически и были украшены мелкими золотыми колечками с инкрустацией жемчугом и рубином. Торс прикрывала выбеленная шкура с металлическими вставками, защищавшими живот и плечи; на бедрах покачивались меха, ноги были затянуты в кожаные штаны. Ступни были обнажены, словно ей и не было никогда холодно ходить по промерзшей земле.

Она помогла мне сесть. Руки коснулись моих плеч, затем приподняли голову за подбородок и тщательно осмотрели.

– Хазалин ра’а, я приветствую тебя в Танаэлиен, единственном уцелевшем городе светлых эльфов. Мы именуем себя кирроу. Меня зовут Хиран.

– Меня зовут Ева, – устало произнесла я. – Я реинкарнация Рубина, не Мэйв.

Задние ряды эльфов, столпившиеся за Хиран, встревоженно зашептались. Она успокоила их одним взмахом руки. И помогла мне встать на ноги.

– Разведите огонь и приготовьте ванну с маслами, – приказала она. – Идем, милая, ты устала и совсем замерзла. Твой дракон обращался с тобой грубо и непочтительно.

Она оглянулась, чтобы смерить Кэттаринга презрительный взглядом. Он фыркнул, черное пламя лизнуло зубы дракона. Эльфы подались назад, чтобы не попасть под горячую руку. Несколько защитников выбежало к нам, каждый из них держал копье и щит в руках. Хиран недовольно покачала головой и приподняла красивые черные брови. Мужчины-кирроу опустили оружие, но остались настороже, готовые в любой момент отреагировать. Я сомневалась, что они могли причинить Кэтту хоть какой-нибудь вред.

Хиран помогла мне идти, поддерживая меня под руку. Босые ступни мягко касались травяного покрова земли, тепло поднималось снизу. Эльфы расступались, позволяя нам с кирроу идти по одной из маленьких тропинок. Мы вошли под сень златолистых древ, обрамлявших кронами вход в тесную пещеру. Это не были страшные и холодные подземелья Таргиу, не промозглая и влажная подземная обитель Мааррха. Повсюду разливался мягкий солнечный свет, хотя я знала, что настоящие солнечные лучи сюда не добирались. На перевитых цепях покачивались ромбовидные светильники, стены были частично задрапированы белой и алой тканью, столь эфемерной и легкой, что она казалась сотканной из паутины. Вдоль стен стояла красивая мебель: резные кушетки, обитые бархатом и шелком, стулья на тонких ножках, на столах расставлены глубокие мраморные чаши, наполненные фруктами; рядом пузатые кувшины с вином и элем, кубки разных форм и цветов.

Мы поднялись по деревянной лестнице и очутились в просторной комнате. Большую ее часть занимали двуспальная кровать с резными столбиками и огромное арочное окно; за ним широкий балкон: с него открывался вид в сады. За ширмой стояла деревянная ванна, возле которой сидела девушка-кирроу. Желтые глаза и белая кожа, судя по всему, являлись расовыми отличиями светлых эльфов от темных, но у этой девы были светло-серые волосы, переплетенные с красными и жемчужными лентами. Она вся источала собой эфемерность и недолговечность бытия, словно я могла коснуться ее рукой, и она исчезла бы, растворилась, развеялась.

– Раздевайся, – мягко, но настойчиво попросила Хиран. – Прими ванну. Моя сестра, Тенере, займется тобой и твоей подготовкой. Здесь ты в безопасности.

Та, что звала себя Тенере, зашла через балкон. Она была на полголовы ниже Хиран, волосы молочно-белого цвета, оранжевые с желтизной глаза смотрели открыто и доверительно. Она не была воином, это я поняла интуитивно. На ней было длинное платье с глубоким вырезом на груди, на талии покоился черный пояс с драгоценным камнем, на худых руках позвякивал десяток браслетов.

– Тенере, – представилась она приятным голосом. – Я помогу тебе.

Мы сняли платье, и я зашипела, когда ткань коснулась ссадин и порезов на руках. Кровь тускло алела под кожей, превращаясь в рубиновые кристаллы.

Взгляд кирроу помрачнел. Она провела тонким белым пальцем по моей коже: от прикосновения я сильно вздрогнула, будто меня прошибло током.

– Твое тело не справляется, – заключила она. – Ты обладаешь слишком большой силой. Каждое тело – вместилище магии. В одних телах умещается капля, в других течет река, третьи же способны стать настоящим сосудом, сосредоточением Великой энергии, что сотворила нас всех. Твое тело может быть сосудом, но не теперь. Ты ослабла, истощила себя. Оно просто не успевает меняться вслед за тобой. И когда ты получаешь еще больше силы… Скажу так, твое тело, твоя физическая оболочка, она просто пытается защитить себя.

– Поэтому мне надо привязать себя к Камню, – пробормотала я. – Завершить перерождение, так сказала Кассирил.

Тенере задумчиво хмыкнула, ничего не ответила и дала знак служанке. Одним волевым движением меня заставили сесть в ванну. Горячая вода приятно обволакивала, мягкие руки заботливо омывали мое тело. Затем кожу вытерли и обмазали ароматными маслами, сделали массаж и облачили в тунику. Я стояла перед зеркалом от самого потолка до пола пещерной комнаты и смотрела на себя. Медно-рыжие волосы мокрой копной лежали на моих плечах. В зеленых глазах явственно проступали усталость и бессилие. В задумчивости я провела рукой по бедру, ощущая шелковистую кожу пальцами.

Эльфийка расстелила мне постель, и я легла, утопая в воздушных простынях, теплом одеяле, пухлых подушках. Я проваливалась в сон. Сердце гулко стучало в груди, перекачивая рубиновую кровь.

Сны клубились вокруг меня. Я была Мэйв, я ходила по земле, я переживала, я умирала и возрождалась к новой жизни. Череда сновидений, вереница бессмысленных событий танцевала возле меня. Я потеряла счет времени, я просыпалась и засыпала вновь. Лица менялись каждый день, желтые глаза смотрели на меня с сочувствием и болью, я ощущала их тоску, их жалость к себе. Проходило время, летело мимо меня. Звездные переливы магической эссенции уносили меня все дальше и дальше, заставляя забываться, теряться на бесконечных полях из рубиновых кристаллов. Я спешно оглядывалась, жаждая заметить знакомый проблеск золотой чешуи. Вокруг меня разворачивались войны и схватки, сражения, лишенные всякого смысла. Сотни драконов летали в лазурном небе, темной тенью Аркаар, гулко хлопая иссиня-черными крыльями, кружил над моим бездыханным телом. Реальность перестала казаться реальностью. Я больше не понимала ни где я нахожусь, ни что из увиденного мной в самом деле реально, а что вымышлено.

Я стала забывать, как меня зовут и кем являюсь. Они окликали меня чужим именем, я не находила дороги обратно, блуждая в снах, не зная, кто я такая на самом деле. Мне говорили о чести и долге, о камнях и драгоценностях, о магии и бессмертии, о драконах и эльфах. Их слова растворялись во мне, не принося мне ни тревоги, ни успокоения. Пока в один день я не почувствовала что-то. Голос, воспоминание, тепло. Он касался моего разума не настойчиво, в нем было много сожаления. И много других чувств. Злости. Вины. Ужаса. Он растворялся во мне, взывая к моей душе. Взывая к нашим общим воспоминаниям. Сон был о полетах. Золотые крылья блестели во тьме, мерно взмахивал ими дракон по обе стороны от меня. Я стала наполняться силой, стала ощущать усталость в мышцах, голод и пробирающий до костей холод, что кусал больно и назойливо. Только спустя миг забытья я смогла с трудом открыть глаза. И в них ударил свет, яркий и очищающий.

– Где я? – слабо шепнула я. – Я умерла?

– Еще нет, – ответил знакомый голос.

Я повернула голову на бок и увидела Мааррха. Рядом с ним сидел на скамье Йитирн с фолиантом в руках. Он вскинул красивое точеное лицо, глаза его просияли, стоило ему заметить, что я смотрю на него. Темный эльф заправил белую прядь за острое ухо и рывком поднялся со скамьи.

– Потише, – возразил Мааррх, поднимая руку. – Она только что пришла в себя. Потрясение – последнее, что ей сейчас надо.

– Сколько… Сколько я уже здесь…?

Говорить было больно, в горле кто-то царапался невидимыми когтями. Мааррх поднес к моему рту бокал с водой и помог отпить немного. Я закашлялась, и тогда он приподнял меня, одной рукой удерживая мое безвольное тело, а другой взбивая подушки, и посадил меня в кровати. Я едва удержалась от слез, увидев свои руки. Кожу покрывали мелкие чешуйки, крохотные заостренные шипы. Мааррх заметил направление моего взгляда и настойчиво потянул меня пальцами руки за подбородок.

– Посмотри на меня, – приказал он. – Я здесь. Я помогу тебе. Мы завершим перерождение. Это все уйдет, это временно. Тенере говорит, что твое тело…

Он сделал неуловимый жест, и Йитирн откашлялся, подал голос.

– Твое тело не справляется. Оно отторгает магию. Я думаю, это из-за того, что ты родилась в другом мире. В мире, в котором не было магии. Твое тело смертно, оно человеческое, не ведьмовское.

– Раньше этого не было, – слабо произнесла я. – Почему оно сразу не стало отторгать магию? Почему этого не случилось после перехода, например?

Йитирн посмотрел на Мааррха, затем на меня. Я уже знала, что нам придется признаться, что внутри скалы Айриф на нас напал призрачный дракон. То, что пробудило мою спящую силу. Я слушала, как Йитирн, набрав в грудь побольше воздуха, вкратце пересказывает случившееся. Мааррх взвился, толкнул эльфа в грудь. Теперь, когда он больше не держал меня за руку, я ощутила, что вновь проваливаюсь в зияющую пустоту. Я падала, тьма пожирала мое тело, пировала на нем, порождая только мрак, только смерть, только хаос.

Из Пустоты показалась фигура. Она протянула руку и закричала:

– Нет!

Я упала. И очнулась.

В комнате никого не было. Легкий ветерок качал занавески. Словно в бреду, я медленно встала. Я же должна ощущать слабость? Я пролежала в этой кровати ужасно долго. Я спустилась вниз по деревянной лестнице.

Внизу блестел чешуйчатый бок золотого дракона. Рядом с ним сидела девушка. Она была очень молода. Непослушные рыжие волосы наспех собраны в «хвост» на затылке и перевиты красной лентой. Она смеялась. В темных глазах плясали озорные искорки.

Мне не надо было догадываться кто она, ведь я безошибочно узнавала Мэйв.

– Я не знаю, – сказала девушка. – Все уже выбрали легендарные имена, по которым их будут узнавать. Я придумала два, но не могу выбрать.

– Расскажи, – пророкотал золотой дракон, далекий предок Аксоота.

– Ну… Обещай, что не будешь смеяться. Ты же знаешь, зачем она создала нас, да? Однажды я вырасту и перестану расти. И тогда я должна буду нести волю богов, я буду связана с камнем.

Она обреченно вздохнула.

– За этим рождением последуют тысячи новых, но я всегда буду оставаться собой, понимаешь? Я всегда буду Мэйв. Одно легендарное имя связано с тем, какая я. Что я за ведьма. Ферра и Аксиэль придумали, что они будут Алмазной Странницей и Жемчужной Матерью. Но это детские имена, понимаешь, Риорх? Я могу быть ребенком или я могу быть ведьмой. Делать то, что должно. Брать на себя ответственность. Я могу быть Рубиновым Пламенем или Карающей Дланью. Даже ты знаешь, что воля Богов часто бывает жестокостью, необходимой мерой, меньшим злом.

Риорх гулко выдохнул облачко дыма.

– Я не могу знать, куда нас заведет этот путь. Помни: ничто не должно затуманить твой рассудок. Чтобы встретиться лицом к лицу с неизбежным, ты должна быть Рубиновым Пламенем, а не Карающей Дланью, Мэйв.

Я выпрямилась, жадно хватая ртом воздух.

Йитирн встревоженно поднял на меня взгляд алых глаз. Я смотрела на него и чувствовала, как слезы сбегают вниз по щекам. Дроу захлопнул фолиант, оглянулся быстро на лестницу и подсел ближе, взял меня за руку.

– Что случилось? Было видение? Сон о Мэйв?

Я ожесточенно закивала головой, все еще не способная справиться с непрошеными слезами. Йитирн наклонился ко мне. Я вдохнула запах хвои и осеннего леса, дождя и печали. Темный эльф мягко коснулся губами моего уха, отчего меня пробрало внутренней дрожью.

– Я должен тебе кое-что рассказать, – признался он шепотом. – Это может подождать еще немного, но я хочу, чтобы ты знала… Зачем я следовал за тобой и почему поклялся служить тебе, даже не зная, кто ты на самом деле. – В голосе темного эльфа отчетливо звучало напряжение. – Это не то, о чем могли бы говорить Сария или Мааррх. Но причина у меня все же была.

Я посмотрела на Йитирна, когда он сел обратно.

– У всех есть причина, – произнесла я медленно. – Причины Мааррха назначены ему судьбой. Причины Сарии и Танарии носили отпечаток давней ненависти, желания покончить с бесконечным циклом проклятия, наложенного на них Мэйв в порыве гнева и отчаяния. Причины Кэтта мне все еще неизвестны, но они есть. Я только прошу, чтобы они не оказались излишне неподъемными, излишне опасными и темными. Вокруг ведьмы собираются те, у кого есть причины собираться. Ты дал мне гораздо больше, чем кто бы то ни было. Ты обучил меня магии. Пониманию. Дал мне знания, сопровождал и защищал меня. Клятва или нет, ты делал это. И я сделаю для тебя все, что потребуется. Тебе достаточно лишь попросить.

На глазах Йитирна заблестели слезы. Я утерла свои и откинула в сторону одеяло, показавшееся мне вдруг невероятно тяжелым.

– Пора избавиться от этого, – я указала на свои руки, – и завершить перерождение. Я слишком долго спала. И хочу сделать это как можно быстрее.

– Не спеши, – предупреждающе взмахнул руками Йитирн. – Ты пробыла в этой постели недели три. Иногда мы думали, что ты не выберешься из забытья и нам придется искать другой способ противостоять Джахайну. Это глупая мысль, я согласен, мы ничего не можем противопоставить Теневому Охотнику.

– У вас есть драконы, – хмыкнула я. – Кэттаринг. Мааррх.

– Кэттаринг, – заметно помрачнел Йитирн. – Дракон, который никого не признает, кроме ведьмы. У эльфов сложилось о нем самое неприятное впечатление. Он силен и опасен, да, но никому не подчиняется.

– Он подчиняется мне.

– Это, случайно, не тогда, когда против твоей воли унес в Танаэлиен? Мааррх рассказывал мне эту историю. Чтобы контролировать черного дракона, нужна огромная сила воли. Сила божественной воли, помнишь? Черные драконы – истинные самцы, их трудно подчинить себе в принципе.

– Что значит истинные?

Эльфийка-кирроу принесла в постель деревянный столик с едой: обжаренная до золотистой корочки рыба, вареный картофель и бокал с терпким фиолетовым вином. Учуяв ароматные запахи, поднимающиеся над яствами, я поняла, насколько была голодна.

– Истинные – это черные и белые драконы. Помнишь, мы говорили о том, что в мире Лаэрта всего шесть самок драконов?

Я кивнула, опасаясь, что если начну говорить, то еда будет неприлично вываливаться у меня изо рта. Йитирн слегка усмехнулся.

– Самки – белые, самцы – черные. Они… считаются истинными. Белая самка спаривается с любым цветным драконом и приносит яйца цвета того дракона. Часть из них связаны памятью предков, другая часть – нет, они будут дикими.

– Те яйца… Они всегда будут самцами, да?

– Верно, – кивнул Йитирн. – Белая самка способна размножаться* и неоплодотворенными яйцами, из которых вылупляется всегда…

– Белая самка, – закончила я за него. – Надеюсь, ты не скажешь мне, что черные драконы тоже способны на нечто подобное?

– Нет, – хихикнул темный эльф. – Нет. Им точно также нужна белая драконица, чтобы продолжить свой черный род.

Я задумчиво постучала вилкой по подбородку.

– Ты знаешь, что для того, кто ничего не знает о драконах, написал целый трактат собственных плодов воображения, ты достаточно знаешь о них?

Йитирн поднял руки, как бы защищаясь от моих нападок.

– Про это мне поведали однажды. И это единственное достоверное знание, которое у меня есть о драконах.

– Насчет того воплощения дракона в тело человека, в иллюзию, я думаю, ты тоже был прав. Мааррх рассказывал мне, но я не поняла, как это действует.

Мы молчали, пока я доедала завтрак и одевалась. Хиран преподнесла мне дорогой подарок: комплект утепленных доспехов, таких же, в какие она была облачена сама; алое сатиновое платье с глубоким вырезом, кулон с рубином на золотой цепочке и три пары новых сапог. Поверх одежды лежал кинжал Сарии в ножнах из черненой кожи и Рубиновый гримуар. Новехонькая сумка стояла возле моих новых нарядов, а на низком столике были разложены все те вещи, что копились в моих карманах за время нашего путешествия.

Вниз мы спустились уже во всеоружии. Хиран и Тенере поклонились мне издалека, я подождала, пока сестры подойдут к нам. Старшая эльфийка держала руку на гарде великолепного меча, на спине был закреплен каплевидный зеленый щит с нарисованным черным драконом. Тенере, как и прежде, была одета в длинное платье, ее браслеты мелодично позвякивали, стоило ей шевельнуть рукой. При том, что Хиран была темноволосой, а у Тенере волосы имели оттенок молочной белизны, у обеих на лице отражались их хищные повадки, обе странно, по-птичьи, наклоняли голову, оранжевые глаза горели ярче, чем у других кирроу.

– Позволь нам сопровождать тебя в Рубиновый грот, – напевом произнесла Тенере и в ожидании уставилась на меня.

– Честь для нас, защита – для тебя, – добавила Хиран, постукивая по гарде.

Я не нашла, что ответить, кроме как согласиться. Вчетвером мы вышли из пещеры и долгое время шли вперед. Над головой пели птицы, морозный воздух не спускался так низко, но вверху лазурное холодное небо диктовало свои условия выживания. Танаэлиен, последний уцелевший город кирроу, поражал самое смелое воображение. Все поселение умещалось в шести глубоких ущельях, по дну которых мы путешествовали.

– Когда-то мы жили наверху, – заметила Тенере. – До войны и до смерти Мэйв мы владели Белым лесом. Мы строили города возле крупных деревьев, которые наши жрицы именуют «элиенами». Они олицетворяли долголетие, незыблемость веры и магии. Оскверненные разрушили все то, что мы так любили и так чтили. Жители разных элиенов собрались воедино ради выживания. Мы спустились в эти ущелья и организовали быт заново.

– Здесь очень красиво, – похвалила я. – Все эти кристаллические деревья, мосты из камня и металла в воздухе, перекрытия, светильники…

– То немногое, что осталось, – отозвалась Тенере. – Наши магические знания и наши технологии были одними из самых эффективных.

– Прошу заметить, – влез Йитирн, о компании которого я напрочь успела забыть, занятая разговором с Тенере, – темные эльфы обладали не меньшими познаниями в области магии. Взять хотя бы трактаты, написанные Коард из Дома Венейен. Многие ваши работы были основаны на ее трудах.

Я тихонько хихикнула. Тенере в долгу не осталась, и они почти час до хрипоты спорили о том, кто добился больших успехов в исследовании материи магии, кто написал больше трактатов и благодаря кому современный уровень развития цивилизаций Западной Атарии стал возможен в принципе.

– А я слышала, что ведьмы двигали всю вашу науку, – как бы случайно обронила я фразу, и спор разгорелся по-новой.

Тем временем мы перешли из одного рукава ущелья в другое. Дорога шла в гору, летнее тепло и ароматные запахи постепенно уступали место холоду. Под ногами захрустели снег и грязь вперемешку со льдом, я во все глаза смотрела, как Хиран удавалось идти босиком и не обращать внимания на зверский мороз.

– Наша цивилизация может показаться тебе возвышенной и утонченной, – хмыкнула Хиран, заметив мой взгляд. – Но мы не отошли от своих диких привычек. Тысячелетия назад кирроу были охотниками. Наши предки славились тем, что могли и в пустоши найти пропитание, загнать саблезубого горного льва или дикого дракона. Мы охотились рядом с нашей ведьмой с копьями наперевес, с луками и стрелами, босые и наполовину обнаженные. Наши тела укрывали, – Хиран широко провела рукой по телу, словно набрасывала рисунок на талию, торс и шею, – татуировки из светящейся в темноте краски. Потом мы осели и, как говорят наши жрицы, стали строить города вокруг элиенов. Многие могли забыть, какими мы были, но не я.

– Кто была ваша ведьма?

– Сапфир. Анагоэль, Тиерен, Аиша. Три ее великих имени. Три эпохи, которые восславили наш народ и укрепили наш дух, нашу веру и силу.

– Сапфировая служит Джахайну, – с нажимом произнесла я. – Не значит ли это, что и вы последовали бы за ней?

Хиран серьезно на меня посмотрела.

– Мы – народ, который Сапфир оберегала тысячелетиями. Мы пошли бы за ней куда угодно. Но есть решения, которые мы должны были принять самостоятельно. Королева Хиаора сказала, что кирроу выживут без поддержки Сапфира, что предал свои собственные убеждения и непреложные правила, которые обязуются соблюдать все ведьмы без исключения. Некоторые из нас действительно последовали за ней и были уничтожены.

– Мне жаль это слышать.

– Не тревожься. Светлые эльфы помогут тебе завершить перерождение. Ты не была нашей Защитницей, но ты Защитница и Хранительница Лаэрта, наша последняя надежда в этом конфликте. Ты – реинкарнация самой способной ведьмы, это может значить все и может не значить ничего. Тебе решать.

Мы вышли в лес и долго шли по вытоптанной тропе. Тенере и Йитирн продолжали научный диспут, по пути нам встречались одинокие воины при копье и щите, облаченные в белые меховые одежды. Они слегка наклоняли голову, приветствуя меня, и прикладывали два пальца к правому плечу, – таково было их приветствие Хиран. Она отвечала им тем же жестом.

На белой земле поднимались серые стволы деревьев. Кроны слегка были припорошены снегом, но белоснежными они были не потому. Листья казались мне драгоценным металлом, – так неестественно отсвечивали на них лучи солнца. Большой рогатый олень встревоженно всхрапнул, завидев нас, и увел свое стадо через поваленное дерево, через пригорок. Мелькнув шкурой, он скрылся за холмом, и все в лесу стихло вновь. Мне показалось, что я увидела крупного волка, а в следующий момент на нас выскочил перепуганный заяц. Раздалось глухое ворчание, и на дорогу, оскальзываясь на льду, выпрыгнул пирру.

Я совсем не ожидала увидеть Зверя и подалась назад. Хиран расценила это как угрозу. Поднятый меч мелькнул в воздухе, пирру оглушительно зарычал.

– Нет, нет! – крикнула я. – Это Зверь, он мой… Мой защитник.

Тенере скривилась, Йитирн мгновенно забыл, какую магическую теорему он собирался доказывать жрице кирроу. Зверь убрал клыки, подошел ко мне и ткнулся носом в раскрытую ладонь, приласкался. Я потрепала его по холке, он взглянул в сторону темного эльфа и слегка кивнул ему, признавая как своего. На лице Тенере и Хиран стремительно появлялась одна и та же эмоция: отвращение вперемешку с неподдельным страхом.

– Эта тварь, – выплюнула наконец жрица, – ей не место в Белом лесу.

– Эта тварь, – произнесла я, выделяя слово, – спасала мне жизнь больше, чем раз или два. И она абсолютно подчиняется моей Воле, так что никакого вреда от нее вы не понесете. Если бы не Зверь, я бы сюда не добралась.

Йитирн откашлялся и кивнул:

– Д-да, я забыл предупредить. Зверь нашел нас с Габриэлем, стоило нам выйти из Таргиу. Он сопровождал нас сюда и… Между прочим, он славный охотник. Без него мы бы в половину хуже питались.

Дроу одобряюще улыбнулся не то мне, не только кирроу.

– Что ты знаешь об этих существах? – спросила меня Тенере, как только было решено продолжить наше путешествие к Рубиновому гроту.

– Я слышала, что репутация у них отвратительная, – сказала я.

– Их создал Вирсед, – произнесла Тенере так, как будто меня должно было это повергнуть в священный ужас.

– Да, какой-то маг, который угрожал Лаэрту, – припомнила я совершенно спокойным, ровным голосом. – Это имя ни о чем мне не говорит, к сожалению.

Тенере помолчала, пытаясь решить, стоит мне говорить или промолчать. Наконец она сцепила руки, ногти глубоко вошли в кожу. У кирроу появилось сосредоточенное выражение лица. Я уже подумывала сказать ей, что, быть может, не стоит ни о чем рассказывать, раз это требует такой выдержки, но она опередила меня и негромко сказала:

– Это из-за него Боги замолчали. Он преступил законы мироздания. Ты слышала о выражении «реки крови»? Кирроу называют это явление «валвиэн», и оно призвано описать настоящие реки крови, что текли по земле и питали ее злобой, ненавистью и отвращением ко всему живому. Вирсед был настолько силен, что покорил своей магии Волю Богов.

– Так думают, – вставил Йитирн. – Ни к чему пугать Еву подробностями этой войны. На самом деле никто достоверно не знает, на что был способен Вирсед и действительно ли он покорил себе Богов. Но в это верят. Знаешь, как в легендах или страшных старинных сказках.

Остаток пути мы проделали в зловещем молчании. Из леса мы вышли на горный уступ, откуда открывался вид на широкую северную равнину. В самом дальнем ее конце, там, где горизонт сливался с серо-стальным океаном, высилась одинокая скала. Такая же, какая была в моем видении, в памяти Аксоота, гордо вздымающаяся вверх. Хиран показала рукой в направлении ее и сказала:

– Нам туда. Часа два это точно займет. Советую размяться и передохнуть, пока еще можно. Мы должны вернуться в Танаэлиен до вечера.

Йитирн достал из сумки съедобные припасы, флягу с вином. От еды и питья стало тепло и спокойно на душе. Мы посидели по очереди на старом пне.

Равнина бездушной белой гладью тянулась по правую руку от нас. Пирру бежал сильно впереди, внемля моему желанию не смущать присутствием двух светлых эльфиек. Мы все слегка присели, когда над нами, гулко хлопая крыльями пролетели сразу два дракона: сначала черный Кэттаринг, он летел высоко, но кончики его крыльев почти задевали промерзшую землю; затем Мааррх, его хвост трепетал в воздушных потоках. Он коснулся мыслью моего разума, не вступая в диалог, и сделал вираж. Золотой приземлился мягко, направился ко мне, не складывая крылья. Кирроу замерли в восхищении и благоговении, мгновенно забыв все наши разногласия по поводу пирру.

– Иди же, – подтолкнула меня Хиран. – Твой дракон ждет тебя.

Мне было приятно вновь оказаться в ложбинке между плеч дракона. Мааррх повел головой, впуская меня в свое сознание. Мы взмахнули крыльями и взвились в воздух. Кэттаринг наблюдал за нашим полетом, сквозь обостренные ощущения Мааррха я могла прочувствовать степень злобы черного. Золотой дракон взял севернее, мы пролетели над океаном. Запах морской воды вызвал во мне полузабытые, полустертые временем воспоминания. Мааррх ловко поймал крупную рыбину и с удовольствием пообедал. Солнце стояло в зените, но казалось, что освещало лишь одно место: Рубиновый грот.

Скала почудилась мне совсем небольшой, но стоило нам подлететь, и она буквально выросла у нас на глазах. Верхняя площадка явно предназначалась для дракона. Но там уже сидел Кэттаринг, буравя нас тяжелым взглядом. И Мааррху пришлось приземляться на нижнем уступе. Камни осыпались под его когтями, но ему удалось удержать равновесие. Помог мне спуститься. Кэтт уже ждал нас на горной тропе. Я взглянула на него и крепко стиснула зубы. Он хотел как лучше, но принял за меня решение, которое, по его же словам, должна была принимать только я и никто другой.

Когда мы спустились по ветхим деревянным ступенькам вниз, остальные уже подтягивались. Йитирн и Тенере шли первыми, за ними, ругаясь сквозь зубы, следовала Хиран, а за эльфийкой на приличном расстоянии трусил пирру. Они выглядели крайне усталыми, особенно жрица. Она держалась рукой за бок и тяжело дышала, но в глазах блестел неподдельный интерес к происходящему.