Текст книги "Рубиновые цепи (СИ)"

Автор книги: Sanathos

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

– Книгу оставляю тебе, – сказал он, поколебавшись мгновение. – Я сделал пометку, откуда начинается чтение заклинания. Потренируйся.

Я подняла на него взгляд.

– Я не понимаю. Не умею читать на тирийском.

– Ты – ведьма, Ева, – проникновенно произнес темный эльф. – Если ты захочешь, ты прочтешь что угодно. Ты видишь непонятные закорючки незнакомого языка и сходу отметаешь возможность прочтения. Попробуй расслабиться, напеть заклинание.

– И призову дракона? – хихикнула я.

Йитирн фыркнул.

– Да, это был бы неожиданный поворот. Но нет, тебе не о чем волноваться.

Я проводила темного эльфа до выхода из подлеска и вернулась в лагерь. Меня уже ждал «подарок» в виде дохлого кролика и несколько спелых яблок. Зверя поблизости не было, но у меня в груди зрело ощущение, что он совсем рядом, я не одна.

Вечером собираться грозовые тучи. Небо из чисто-голубого постепенно превратилось в серо-стальное. В отдалении грохотал гром. Я забралась в шалаш, укрылась плащом и принялась за изучение книги. Фолиант содержал в себе огромное количество информации. Я пролистала страницы, разглядывая причудливые схемы, формулы и рисунки. Некоторые параграфы рассказывали о драконах: об их магических способностях. Или о силах ведьм и колдунов, рисунки наглядно объясняли разницу между теми и другими.

Я выбрала самый простой отрывок и прочла его вслух. Но понимание ко мне так и не пришло. Я прочитала вслух почти две страницы, включая формулы, однако, никакого глубинного смысла во всех этих словах я не увидела.

Ночью хлынул дождь. Зверь вынырнул из темноты, окружавшей наш лагерь, неся в зубах мышь. Он заглянул в шалаш, и я поманила его к себе. Негоже оставлять живое существо под градом свирепого ливня. Он лег возле меня, голубые глаза тускло светились во тьме. Осторожно я протянула руку к зверю.

Он слегка дернулся, не понимая моего намерения. И нервно застыл, ощущая мою руку на своем загривке. Шерсть казалась шелковой, была тяжелой и мокрой, впрочем. Я коснулась затылка, зверь встрепенулся. В этот миг меня буквально прошило током, словно в меня ударила молния. Перед глазами поплыло, затем слегка прояснилось. Я увидела себя глазами зверя: растрепанная девчонка, кутающаяся в меховой плащ. Вокруг моих рук тлела рубиновая энергия магии, и зверь находил этот отзвук приятным и волнующим.

– Что это было? – спросила я, разорвав странный контакт. – Как ты…

Пирру ткнулся мне мордой в ладонь. Нечто подобное я уже ощущала, когда открылась мысленная связь с Мааррхом. В мое сознание полился поток образов, эмоций, воспоминаний.

Существование возможно только, пока дышит Рубин. Лапы устают. Одиночество кусает больнее острия копья. Холод. Замерз. Находит смысл жизни. Не хочется больше быть одному. Пирру больше нет. Пирру стали пережитком прошлого. Никогда не продолжит свой род. Вечен, как само мироздание.

Лишь Рубин может уничтожить своего пирру. Рубин этого не сделает?

– Н-нет, – запнулась я. – Мне нет смысла тебя убивать. Ты же мне помогаешь.

Уснули мы вдвоем. Зверь положил морду мне на бок, согревая холодной ночью. В эту ночь сны мне не снились.

Утро оказалось пасмурным, но безветренным. Я зажгла магический огонек и кое-как разделала кролика. Мои руки ужасно дрожали, пока я пыталась снять со зверька скальп. Понимая, что дальнейшую разделку я просто не выдержу с точки зрения морали и психологии, я забросила в котелок всего кролика целиком и наблюдала, как розово-красное мясо постепенно превращается в белесо-розовое. Зверь сидел рядом, с интересом наблюдая за процессом.

Есть я смогла только немногое из того, что проварилось. Несколько кусочков я через силу съела, остальное предложила пирру. Зверь в один присест проглотил наполовину разваренного кролика с вывалившимися внутренностями и облизнулся. Похоже, что это существо готово было есть все, что ему попадалось, он не задумывался о вкусе или о нежелании набивать желудок. С его выпирающими ребрами и впалым животом, впрочем, я бы посоветовала пирру питаться как можно больше и посытнее.

Днем я тренировалась в чтении книги. И опять безуспешно. Затем мы пошли к ручью, чтобы наполнить флягу и набрать воды в котелок. То и дело возникало ощущение мысленной близости со зверем. Мне достаточно было сконцентрироваться на нем, чтобы услышать отголоски его звериных мыслей. Он «слышал» меня на этом уровне и откликался даже быстрее, чем если бы я звала его голосом. Это открытие приводило меня в восторг.

Я взялась еще раз за книгу, а заодно и вынула из своей сумки заметки, которые по настоянию Йитирна делала, получая свои «магические» уроки. Я совершенно забыла про них и обрадовалась. Некоторые грамматические структуры все еще пугали меня своей сложностью и многообразием, но в основном полученная информация была усвоена. Я повторила несколько правил, затем исключений из правил. Попробовала прочитать заклинание собственного сочинения: крохотные рубиновый огонек взлетел кверху и осыпался дождем разноцветных брызг. Затем вернулась к фолианту и начала читать, постоянно удерживая в голове полученные знания.

Неожиданно строки разгладились. Иероглифы тирийского языка пошли рябью, изменяясь и преломляясь. Я прочитала предложение: «…мана заклинателя должна восстановиться дважды, прежде, чем он сможет…» и удивилась. Почему я раньше не могла, а теперь – могу? Может, Йитирн прав. Все дело в том, что я ведьма. И этот язык заложен во мне как нечто совершенно естественное. Я отложила фолиант в сторону и обхватила себя руками. В моем мире у меня никогда не было никаких способностей. Они просто не могли там появиться. Аркаар упоминал, что магия моего мира умерла и умерла очень давно. Осталась лишь провокационная внешность: огненно-рыжие волосы, зеленые глаза, худощавое телосложение. Но здесь, в этом мире, я действительно могла все, чего бы ни захотела. И мне неожиданно стало трудно принять этот факт. Я действительно ведьма, мое слово превалирует.

Вечер наползал неспешно. Я поужинала яблоками, не рискнув еще раз варить кролика (Зверь пополнил наши запасы аж двумя тушками), а затем принялась за чтение книги. Большая часть описывала ритуалы и их правильное проведение, наряду с магическими формулами отдельно для магов-эльфов и для колдунов-людей. Я буквально пожирала недоступные мне прежде знания, пытаясь вобрать в себя как можно больше.

Йитирн вернулся только поздно ночью, когда в небе взошла луна. Он сразу лег спать, а наутро уже был готов. В руках у него поблескивали семь рубинов, разные по величине и насыщенности цвета.

– Бери пирру, книгу и следуй за мной. – Сказал он, пропустив приветствие.

Я исполнила его просьбу, и мы вышли из лагеря. Небо было безоблачным, солнце – ярким, день выдался теплым. Минут двадцать мы шли по равнинной земле, плащ то и дело цеплялся за колючий кустарник. Зверь трусил вслед за мной, держась от Йитирна на расстоянии по вполне понятным причинам. И тут я увидела большого черного как смоль быка на привязи. Он жалобно ревел и дергал веревку, пытаясь освободиться.

– Почти все готово, – кивнул мне темный эльф. – Ты читала заклинание?

– Разобралась, – сказала я. – Зачем тебе корова?

– Для ритуала требуется кровь животного, – напомнил мне Йитирн. – Мы принесем его в жертву, когда ты начнешь распевать первые два стиха.

Он повернулся вдруг ко мне и кинул мне заостренную палку. Я не поняла, как я ее поймала в полете.

– Рисуй, – приказал дроу. – Вот рисунок.

Я увидела уже знакомую мне семиконечную звезду, я опешила и не могла сказать и слова. Пирру сел возле меня, немигающим взглядом вонзившись в темного эльфа.

– Мне надо рисовать?

– Да, ты же не думала, что я буду это делать. Все будешь делать только ты. Я не думаю, что на мой зов откликнется дракон. Хотя, – он усмехнулся, – я был бы весьма польщен таким поворотом событий.

Я засмеялась. Йитирн помогал, наставлял, но в самом деле не взял палку и не начал чертить сам. Спустя часа полтора на равнинной, слегка влажной почве вырисовалась большая семиконечная звезда. Еще час я потратила на то, чтобы перерисовать иероглифы из книги и расположить их именно так, как они были изображены на страницах. Затем разложила по семи остриям звезды рубины и перешла к центру, где надо было изобразить ведьму и дракона.

– А можно схематично? – спросила я у Йитирна. Тот стоял за пределами звезды и сверялся с фолиантом. – Я не уверена, что смогу нарисовать дракона.

– Наверное, – пожал плечами дроу. – Тут нарисовано…

– Я не смогу нарисовать так, как там нарисовано! – вспылила я, устав от жары, пота и бесконечной подготовки к ритуалу.

– Тогда рисуй, как сможешь.

Я принялась за дело. Ведьма – типичный огуречик с ручками-палочками и ножками, для красоты я пририсовала развевающиеся будто бы на ветру волосы. Затем дракон. Я вызвала в памяти образ золотого Мааррха, но обнаружила, что я совсем не помню, как он выглядит. Тогда я изобразила нечто между собакой с крыльями и огромным ящером с раздвоенным языком.

– Вроде все, – выдохнула я, поворачиваясь к Йитирну.

– Последний раз просмотри.

Темный эльф вручил мне книгу, когда я вышла из ритуальной «пентаграммы» и пробежалась взглядом по уже знакомым мне строкам.

– Готово. Что дальше?

Йитирн потер руки, шумно выдохнул и вынул кинжал.

– Ты стоишь в середине этого зачарованного «круга». Не прерывайся ни на мгновение, чтобы ни происходило вокруг. Иначе вырвавшаяся на свободу магия убьет тебя одним своим касанием. Ты поняла меня, Ева?

Я кивнула, ощущая, как дрожат ноги. Хотелось крикнуть и все отменить. Но я знала, что мне придется пройти этот путь до логического конца.

Я встала в центр. Фолиант в моих руках будто бы потяжелел. Я сделала глубокий вдох и оглянулась на пирру. Зверь одобрительно «кивнул». Первые слова легли на язык намного легче, чем я ожидала. Я старалась напевать, читая заклинание. И вскоре поняла, что у меня получается.

Взревел бык, смертельно раненный Йитирном. Кровь хлынула на землю, линии магического круга впитали ее. Ручейки, очевидно, под воздействием магии устремились к центру. Кровь коснулась рубинов, и они мрачно заалели внутренним светом. Я напевала слова, чувствуя, как энергия наполняется мощью, силой, невероятным могуществом. Рубиновые Нити вырывались из моих рук, из моей груди, связывая меня с камнями, разложенными на остриях семиконечной звезды. Я ощутила, что не могу и двинуться. Магия привязала меня, лишила подвижности, удерживая в одном положении.

– Не останавливайся! – окликнул меня Йитирн. – Читай!

Я вложила Волю в свои слова, усиляя и без того опасно могущественные слова заклинания. Воздух вокруг меня заколебался, зарябил, пошел волнами. Рубины вспыхнули ярче. Слова заклинания я читала уже машинально, заставляла себя вникать в смысл произнесенных слов, чтобы магическая сила продолжала питать рубиновую энергию. Я понимала: Йитирн сказал правду. Стоит мне перестать – и волшебство, пригвоздившее меня к месту, тут же прикончит своего носителя. Только теперь я видела голодного, алчущего зверя, готового исполнить мое желание. Цена ошибки стоила целую жизнь.

Нити разорвались, взвились в небо, пронзив голубой свод кроваво-красным копьем. По линиям звезды пробежало синее, зеленое и алое пламя. Мне показалось, что я ослепла от света. А когда открыла глаза, то ветер стирал так тщательно нарисованный магический «круг», и стирал, ведомый магией, но не природой. Йитирн подскочил ко мне и помог подняться. Рубиновые камни кристаллической пыльцой осели на земле, тускло догорая.

– Сработало? – спросила я, закашлявшись от пыли и порывов ветра.

– Непохоже, – Йитирн покачал головой, я видела, что он разочарован и расстроен. Он, как и я, рассчитывал на результат.

– Мы все сделали правильно, Йитирн. Наверное, мой дракон еще в яйце.

– Это самый неблагополучный исход, Ева. Идем, вернемся в лагерь.

Он забрал у меня свою книгу, подхватил с земли сумку и оглянулся.

В небе, среди кучерявых облаков, мелькнула острая, словно наконечник копья, тень. Воздух загудел, земля слегка задрожала у меня под ногами. Я недоуменно взглянула на Йитирна. Он же смотрел в небо, не отрываясь.

То, что это дракон, я поняла сразу.

Гигантское, закованное в золотую чешую существо пролетело над нами, широко раскрыв золотисто-белые крылья. Вдали дракон сделал разворот и полетел над самой землей. От ударов его крыльев ломались кроны деревьев, кустарник оказался вырванным с клочьями и теперь, гонимый воздушной атакой, катился вниз. Дракон опустился на задние лапы. Те гулко соприкоснулись с землей, по почве прошла ощутимая вибрация. Дроу не устоял на ногах и свалился. Пирру поддержал меня, и только благодаря ему я не упала. Тем временем золотой дракон поставил передние лапы и взмахнул хвостом, одновременно складывая роскошные крылья, увитые серебристой сетью мелких капилляров. Морда его была вытянутой, янтарно-зеленые глаза пылали раздражением. Крупные шипы украшали щеки и надбровные дуги. Золотая чешуя цвета очищенного золота ярко блестела на солнце.

И хотя со времени нашей последней встречи он сильно увеличился в размерах, я точно знала, кто передо мной.

Мааррх.

========== Глава 26. Память драконов ==========

Мааррх сложил огромные крылья и приблизился ко мне. Я стояла перед могущественным драконом и не шевелилась.

Впервые увидев его, я подумала, что золотой просто огромный. Сейчас я замерла перед ним, понимая, что Мааррх в два раза больше, чем был тогда. Сама себе я казалась крохотной букашкой на фоне дракона. Зверь негромко зарычал, когда крылатый коснулся моего лба чешуйчатым носом. Золотой клацнул зубами, переводя дикий взгляд пылающих ненавистью глаз на пирру. Зверь не отступил, переступил с лапы на лапу и обнажил внушительные клыки. Я стояла молча, решив не вмешиваться в демонстрацию сил обоих существ. Я представляла, что Мааррху достаточно будет перекусить пирру пополам, но в то же время думала, что лишь Рубину под силу уничтожить волкообразное создание, что желало защищать меня по или против моей воли.

Йитирн, про которого я благополучно забыла, кашлянул. Дракон спрятал свои черные, как ночь, зубы и перевел взгляд на темного эльфа. Он отступил назад, приподнялся на задних лапах и осыпался золотой пыльцой. Крылья растворились в воздухе, словно ветер унес их. Чешуя втягивалась под кожу, обнажая красивый мужской торс. Я и забыла, каким интересным был Мааррх в своем человеческом обличье. Странно, я запомнила, что у него были длинные светлые волосы, теперь же он был коротко подстрижен, что нисколько не умаляло его своеобразной красоты. Высокие скулы, слегка заостренный подбородок, покрытый недельной щетиной, идеальный торс с татуировкой на ключице. Тирийские иероглифы складывались в слово, но его смысл стремительно меня избегал. На Мааррхе были короткие кожаные бриджи, на земле он стоял босиком. В янтарных глазах билось раздражение.

– Ева, – сказал он и прищурился.

– Мааррх, – кивнула я, наблюдая за его реакцией. – Рада тебя видеть.

Он недобро ухмыльнулся и отвел взгляд, будто я перестала в одночасье его интересовать как собеседник.

– Когда ты убегала со своим дружком-эльфом, ты так не думала. Я вернулся, лагерь пуст. Ни ведьмы, ни этого… Было очень вежливо с твоей стороны, Ева.

Я почувствовала, как к горлу подступает комок.

– Ты сказал, что не хочешь участвовать! Я решила, что не в праве заставлять тебя, и мы ушли. Мы ушли, чтобы разобраться, что происходит в вашем мире!

– Помнится, я согласился тебе помочь.

– Временно! – крикнула я. – Я ушла, чтобы не создавать лишние проблемы.

Мааррх вспыхнул и повернулся ко мне.

– Ты создала много «лишних проблем», когда сбежала. Если мы оставались бы все вместе, ты бы по меньшей мере не потеряла свой Гримуар и не попала в Хесстигроу. Ты буквально каждому объявила, что ты рубиновая ведьма. Я что просил тебя не делать? Не давать врагам повода узнать о тебе раньше времени! Но ты же, разумеется, лучше прочих знаешь, что надо делать!

Я хотела возразить, но у меня перехватило дыхание.

– О-откуда ты знаешь про Хесстигроу? Про Гримуар?

– Кое-кто держал меня в курсе, Ева.

Он помолчал, ожидая, когда я приду в себя, и посмотрел на меня мрачным, не предвещающим добра взглядом.

– Что еще такого безрассудного ты хочешь сделать, драгоценный Рубин, что ты вызвала меня своим глупым ведьминским ритуалом? Зачем тебе неожиданно понадобился дракон?

– Мы вызывали дракона, который является реинкарнацией Аксоота, – влез Йитирн, чувствуя, что я растеряна и не могу ничего сказать в свою защиту. – И истинным драконом Евы как Хранительницы Рубина.

Мааррх по драконьей привычке оскалился, издав негромкий утробный рык. Он в два шага преодолел расстояние, разделявшее нас, подошел ко мне вплотную и схватил рукой за плечо. Хватка у него оказалась сильной, болезненно сильной. Я поморщилась против воли.

– Я не верю в эту чушь. Драконы созданы для ведьм. Сказка для простаков. Только не говори мне, что веришь! Посмотри на меня. Мне давно перевалило за двести лет, и я жив, потому что я никому не принадлежу. Лишь самому себе.

Мааррх сделал короткую паузу.

– Твой ритуал ошибся. Я действительно потомок Аксоота, но родился я тогда, когда тебя даже не существовало! Я сам определяю свою судьбу, и никакой ведьме не сломить моей воли, не подчинить мою жизнь ее желаниям! Просто скажи мне, зачем я здесь. Мы разберемся, и я вернусь туда, откуда был призван твоей магией. – Дракон бросил взгляд на Зверя, который угрожающе скалил зубы, и хмыкнул. – Союзников у тебя и без меня хватает.

У меня дрожали ноги. Не то от усталости после заклинания, не то от волнения перед Мааррхом. Я осторожно высвободилась из его хватки, щелкнув дракона по пальцам магическим всплеском. Он убрал руку, недовольно зашипев. Но в глазах его мелькнуло легкое удивление.

– Начнем с того, что мне без разницы. – Сказала я холодно. – Ты не мой дракон? Пожалуйста. Ритуал указал на тебя, а ведьминская магия не ошибается. Йитирн, – нарочито небрежно обратилась я к эльфу, – у нас есть одно точечное совпадение. Мааррх – потомок Аксоота, а это значит, что у него есть доступ к памяти всей его родословной.

Я посмотрела в глаза Мааррху, отмечая про себя, как похож был зеленый проблеск в его очах на цвет моих собственных глаз.

– Ты здесь затем, чтобы помочь мне найти Рубин, мой Камень. Проблема в том, что никто, кроме Аксоота, не знал, где именно Мэйв прячет его. Мы бы спросили у самого дракона, но он, увы, мертв. Ритуал позволил нам найти того единственного крылатого, что имеет доступ к этим воспоминаниям. Ты можешь принадлежать себе столько, сколько угодно. Я на тебя не претендую.

Мне показалось, что Мааррх слегка вздрогнул. Дракон прищурился, но кивнул в такт собственным мыслям.

– Хорошо, – наконец выплюнул он. – Я помогу тебе. В последний раз. Пообещай, что ты больше не будешь вызывать меня. Ритуалами или чем там еще могут вызывать драконов ведьмы.

– Ева вряд ли сможет дать такое обе…

– Считай, что ты получил слово Рубина, – перебила я Йитирна. – Сделаем то, что должно, и ты свободен. И да, я хочу знать, кто рассказывал тебе обо мне.

Мааррх дернул подбородком и отрицательно покачал головой.

– Ну, это вряд ли. Я уже согласился помочь тебе найти Рубин.

Я выжала из себя милую улыбку. «Не хочешь отвечать сейчас, придется позже», – подумала я. – «Посмотрим, как драконы сопротивляются Воле».

Мы вернулись в лагерь все вместе. Я раздумывала над тем, как нам повезло и нас никто не заметил во время проведения ритуала. Реакция Мааррха была для меня вполне ожидаемой. Я предполагала, что наш уход не оставит дракона равнодушным. И все же… Кто-то рассказывал ему обо мне. Оставалось выяснить кто и почему. Если Мааррх так цеплялся за собственное будущее, зачем ему было выслушивать обо всех моих «подвигах»?

Зверь отправился на охоту, никто не возражал. Йитирн кинул сумку возле шалаша, сел возле погасшего костра и, создав магическое пламя, принялся за разделку кроликов – нашего уже привычного рациона питания. Мааррх с недовольным лицом осмотрел нашу крохотную стоянку, но удержался от комментариев, чем весьма обязал нас с эльфом. Мы сидели молча, ожидая, пока дроу приготовит обед. Я ужасно проголодалась и не могла ни о чем другом думать, как о еде. Магический ритуал окончательно вымотал меня.

Несколько раз я ловила на себе взгляд дракона, но не поднимала глаз.

– Тебе не следовало приручать пирру, – наконец сказал Мааррх. – Этот зверь является порождением самых темных, самых ужасных кошмаров.

Йитирн с готовностью поддержал дракона. Я хмыкнула, подумав, что он мог бы и сдержать радостный вид, который приобрело его лицо.

– Зверь спас меня, я обязана ему.

– Ведьме нужен защитник, – ухмыльнулся дракон. – Понятно.

Я сдержалась, чтобы не съязвить. И уткнулась в позаимствованную книгу.

Вечер подступил незаметно. Я клевала носом, буквально засыпая над фолиантом. Йитирн раскладывал вещи и проверял припасы. Мааррх не сводил с меня напряженного взгляда и, пока я не посмотрела на него в упор, не отводил глаз. Дракон не то фыркнул, не то хмыкнул и принялся обустраиваться на ночлег. Он скептически приподнял бровь, узнав, что мы с Йитирном спим в одном шалаше. Я с мстительным выражением лица отнеслась к его реакции намеренно наивно, чем вызвала вспышку ярости в его глазах.

Утро было свежим, морозным и ветреным. Я начала думать, что если мы так и собираемся ночевать в лагерях, то хорошо бы или запастись теплой, меховой одеждой или оградить наши стоянки какой-нибудь согревающей магией, если таковая имелась в арсенале заклинаний, конечно. Кролик заиндевел, мясо стало холодным и невкусным. Пирру от подношения, разумеется, не отказался.

– Есть несколько заклинаний, которые позволят активировать память, – дроу оглядел нас и вздохнул. – Я нашел несколько подходящих.

– Зачем мне это? – вскинулся Мааррх. – Память драконов всегда со мной. И ее не надо «активировать».

Йитирн не стал настаивать и промолчал.

– Тогда тебе не составит труда сказать мне, где находится Рубин, – я пожала плечами и посмотрела на дракона. – На самом деле я рада, что мне не придется снова читать заклинания. Не уверена, что я восстановилась после ритуала. – Эльфийский маг одобрительно хмыкнул.

Мааррх бросил на меня раздраженный взгляд и кивнул. Он откинулся назад, опираясь спиной о ствол дерева, и закрыл глаза. Под веками задвигались глазные яблоки, словно дракон считывал какую-то внутреннюю информацию. Я ощутила покалывание в голове, с каждой минутой оно становилось все более отчетливым, ярким. Йитирн озабоченно посмотрел на меня. Я приложила пальцы к вискам, пытаясь сдержать странную давящую изнутри на меня силу.

Я летела. Гигантские темно-золотые крылья несли могучее тело через водную гладь. Океан молчал, взирая снизу вверх на дракона. Аксоот зарычал, и его громогласный рев разнесся повсюду, усиливаясь магией. Я ощущала себя одновременно собой, ведьмой, и драконом тоже. Затем я поняла, что Мэйв сидит у него на спине, я несу ее домой.

Вдали показалась одинокая скала. Волны бросались на черный обсидиановый камень с беспомощной яростью. Скала была частью горного ущелья, внизу белой змейкой вилась тропа. Она выходила на широкую равнину, частично укрытую лесом. Дракон пошел на снижение. Я ощущала, как сердце качает кровь могучего существа. Я чувствовала каждый взмах крыльями, усилие, которое дракон прикладывал, чтобы перемещаться по воздуху. Золотой Аксоот зарычал: стая воронов поднялась в небо, оглушительно каркая. Мэйв щелкнула пальцами, и несколько птиц замертво упали в воду. Дракон издал довольный смешок.

Мы уже были на подлете к скале, как вдруг из ниоткуда возник плотный серый туман. Аксоот забил крыльями, удерживая себя в вертикальном положении. Что-то сильной рукой вытолкнуло меня из воспоминания, и я полетела вниз. Прожорливый океан поглотил мое тело…

Я закашлялась. Из рта полилась морская вода с отчетливым соленым привкусом. Я стояла на коленях, пытаясь прийти в себя. Одежда на мне промокла, я чувствовала, как меня колотит озноб.

Мгновение, и все прекратилось. Подняв голову, я заметила на себе встревоженный взгляд Йитирна и недоуменный – Мааррха.

– Ты явно видела это вместе со мной, – нахмурился дракон. – Как? Что ты сделала, чтобы… пережить это воспоминание вместе со мной?

Йитирн заинтересованно переводил взгляд с меня на Мааррха и обратно.

– У меня есть только одно объяснение, но Мааррх вряд ли захочет его принять, – усмехнулся Йитирн, многозначительно глядя на дракона.

Он был прав, и Мааррх подорвался с места как ужаленный. Сжимая руки в кулаки, дракон закружил вокруг нашего лагеря. Взбешенный даже приблизительным упоминанием его предназначенности мне, он не выдержал, зарычал и одним точечным ударом кулака повалил молодое дерево. Раздался хруст, деревце стало медленно оседать. Дракон раздраженно отпихнул его рукой и посмотрел на меня так, словно это я была виновата в происходящем.

– Я ничего не делала, – поспешно вставила я. – Наоборот, думаю, что это ты сделал так, чтобы я увидела воспоминание.

– Невозможно. Память драконов не терпит вмешательства. Смертный разум не может выдержать объем информации.

– Но Еву трудно назвать смертной, – перебил Йитирн. – Она ведьма, к тому же реинкарнация Хранительницы Камня. Бесконечный цикл перерождений подразумевает условное бессмертие.

– Видения ничем не отличаются от моих снов, к тому же, – согласилась я.

– Снов? – переспросил Мааррх.

Я забыла, что Мааррх не в курсе. И поведала ему краткую версию того, что я уже рассказала Йитирну. Дракон недолго оставался задумчивым.

– Я – на охоту. Надеюсь, когда я вернусь, вы будете здесь. Я не разочаруюсь, если вы исчезнете. Как в прошлый раз.

Он кинул мне презрительный взгляд и затопал прочь.

Я недоуменно глянула на Йитирна и показала пальцем в сторону, куда уходил Мааррх.

– Он так вечно будет уходить в середине разговора?

Темный эльф не скрыл смешка.

– Дай ему время, Ева. Мааррх из тех, кто не примет очевидного до самого конца. Я могу его понять. Когда знаешь, что твоя жизнь принадлежит только тебе, осознать, что она принадлежит другому… С таким знанием трудно примириться. Драконы – свободолюбивая раса. Они не терпят подчинения, а отношения строят всего исключительно на равных.

– Мы же дождемся его? – засмеялась я.

К обеду дракон не объявился. Я взяла Зверя, и мы отправились к ручью за водой. Йитирн остался в лагере изучать фолиант и свежевать очередного кролика. Я сошла с тропинки, углубилась в лес. Пирру бежал рядом, но выглядел встревоженным. У ручья я вымыла котелок, подождала, пока вода смоет остатки пищи, и принялась наполнять фляги.

На грани сознания что-то настойчиво заскреблось. Я подняла голову. Зверь исчез, я была посреди леса совершенно одна. Из моей глотки вырвался рык. Я уронила флягу в воду, склонила голову на бок. Вдали маячила чья-то фигура. Я приподняла подбородок, втянула воздух ноздрями и прищурилась.

Мне хватило одного прыжка, чтобы пересечь ручей. Я приземлилась на четыре лапы, во рту свербило. Голод пронзил все мое естество. И тут же пришла боль, столь невыносимая, что я закричала. Но все, что я услышала, был рев раненого зверя, бьющегося в агонии. Я смотрела на свои руки: ногтевые пластины с корнем вырывались, уступая место зазубренным когтям.

Силуэт стал четче. Я видела сильного зверя. Он угрожал мне. Составлял конкуренцию одним только своим присутствием. Он разговаривал. Разумный. Голод и ярость, переполнявшие меня, не дали мне иного выбора. Я зарычала. И зверь зарычал в ответ. Я переставила лапы и оскалила зубы. Рубиновое сплетение обожгло мои не то руки, не то лапы. Я бросилась вперед. Почему я так быстро двигаюсь? Я была в прыжке, когда сильный удар сбил меня в сторону. Я упала на землю, в следующую секунду пришла в себя.

Передо мной стоял Мааррх. Я испуганно отпрянула. Во рту мгновенно пересохло. По плечу змеились темные прожилки.

– Это нехорошо, – покачал головой дракон. – Идем, тебе нужно вернуться.

Мы вернулись. Меня не переставало колотить, словно я была в лихорадке. Мысли путались, напоминая мне о голоде, что подчинил себе рассудок. Я старалась не смотреть на Мааррха и Йитирна, чувствуя себя бесконечно виноватой. Я подсела поближе к огню, пытаясь согреться.

Мааррх пересказывал, что случилось, темному эльфу. Я смотрела на языки пламени, пляшущие под треногой. Огонь успокаивал. Грудь еще стискивала невидимая рука, пребольно впиваясь в сердце ледяными когтями.

– …нам необходимо связать ее с Рубином и поскорее, – услышала я слова Йитирна, голос его звучал встревоженно. – Мы встретили изумрудную ведьму.

Мааррх выглядел серьёзным.

– Что будет, если она не… свяжет себя с Камнем?

– Боюсь, что ничего хорошего, – ответил Йитирн. – Изумрудная Кассирил сказала, что Ева может потерять контроль над собой. И рано или поздно превратится в некую полуразумную магическую тварь. Животное, которое испытывает невероятные муки от владения магией. Обратить процесс нельзя, лишь замедлить. Но что-то подобное… Это было впервые. Я так думаю.

– Я готов помочь найти Рубин, – пробормотал дракон. – Но я не могу сделать так, чтобы она не видела… ну, память. Если именно это спровоцировало… Она в куда большей опасности со мной, чем без меня.

– Ее мог истощить ритуал, – возразил Йитирн. – Я не учел, что она не завершила свое перерождение. Да что там, я напрочь забыл об этом. Заклинание призыва – высшая ступень ведьминского ученичества и требует огромного могущества. Уровня Мэйв, чтобы ты понимал.

– Ты подвергнул ее такому риску ради чего?

Мааррх угрожающе зарычал и надвинулся на темного эльфа. Дроу оставался внешне спокойным, но я не могла не заметить, что он постарался незаметно сделать пару шагов назад.

– Мы пришли к тому, с чего начали! Нам нужно узнать, где находится Рубин. Аксоот был драконом Мэйв, хочешь ты того или нет. И он знал, где Камень.

– Не знаю, – Мааррх потер подбородок. – Там была… Скала и ущелья. Но я не увидел самого места, оно было… закрыто от меня. Какой-то преградой.

– Я говорил, что потребуется заклинание, чтобы получить доступ к этим воспоминаниям Аксоота. Твой предок знал место, которое было сердцем для его ведьмы. Он не стал бы «делиться» этим воспоминанием со всеми своими потомками, Мааррх. Это сокровенное знание.

Дракон занервничал.

– Тогда… Что надо делать? Она, – он кивнул в мою сторону, – не сможет читать заклинание прямо сейчас. Что, если этот приступ повторится?

– Согласен. Но ей придется участвовать. Она ведь Рубин, а ты… – Йитирн поднял руки в примиряющем жесте, – да-да, ты единственный доступный нам потомок Аксоота, что может помочь.

Мааррх облегченно выдохнул.

– Я прочту заклинание, – я подала слабый голос.