Текст книги "Рубиновые цепи (СИ)"

Автор книги: Sanathos

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

– Мааррх? – опешила я. – Но… как?

– Драконы – самые странные существа, что живут на землях Лаэрта. Я не знаю, как именно. Я лишь почувствовала, что наше время пришло.

– Я рада вашей поддержке, – улыбнулась я. – С Сапфировой не покончено, но она какое-то время будет беспомощна и ничем не сможет навредить.

Накирин ласково кивала. Новость о том, что Теневая – это сапфировая, ее никак не тронула, и я решила: она знала об этом и раньше. Мы вернулись в город, окутанные сиянием славы достойных победителей. Я не была уверена, что мне радовались больше, чем оборотням, и больше, чем Мааррху. То, что мы пережили, казалось мне страшным сном. Но сном реальным. Пугающим. Если такой силой владела Теневая ведьма, то насколько силен был Джахайн? Я бы не хотела перейти ему дорогу раньше, чем завершу перерождение.

Днем люди приносили подарки, подношения; почти каждый горожанин стремился заверить меня в своей надежности и преданности.

Мне присягали на верность, приносили клятвы, стоя на одном колене. Накирин Световласая взяла на себя задачу рассказать мне, как стоит реагировать, какими словами отвечать и как благодарить. Люди видели во мне воплощение будущего, где маги не боялись бы применять дарованные им силы, где не боялись бы за жизнь своих детей родители, где царствие Хранительниц Камней открыло бы для Атарии второе дыхание. О Теневой ведьме почти не говорили, но подчеркивали, если заходил разговор, что она подорвала доверие к ней своей жестокостью и жаждой власти.

Отовсюду раздавались смелые заявления: Рубиновая Хранительница вернет Богов и подавит восстание Джахайна. Лаэрт расцветет вновь.

В убежище мы вернулись после полудня. Ноги гудели от ходьбы. Йитирн вызвался сходить в таверну и пропал на несколько часов, зато вернулся вместе с Габриэлем и тяжеленным (на вид) сундуком с провизией, включая жареную утку под соусом с яблоками и бараний бок со специями в качестве благодарности от владельца заведения. Мы пили сладкое вино, ели фрукты, мясо и рыбу; Габриэль порывался говорить мне комплименты, едва опустошил свой шестой бокал, Линна смеялась над ним. Темный эльф помог Мааррху залечить самые неприятные раны, оставив ему парочку-другую «на память». Обсуждали все, кроме неприятного. Особенно волков поразил серебряный дракон: они и не подозревали, что крылатый спутник Сапфировой уцелел.

Я проспала почти сутки, прежде чем меня разбудила Сария. За окном царил безмятежный день. Волчица явно нервничала. Мааррх с хмурым видом сидел у стены и безо всякого интереса листал одну из принесенных мне книг. Выражение лица дракона прочитать было достаточно сложно: взгляд отсутствующий, ничто не указывало на обеспокоенность или равнодушие в одинаковой степени. Услышав, что я обращаюсь к ней, оборотень сильно вздрогнула и, сложив руки на груди, вместо приветствия зашагала по комнате.

– Что-то случилось? – спросила я, когда волчица встала как вкопанная и замерла посередине убежища с самым странным из когда-либо виденных мной выражений лица. – Сария?

– Сария очень хочет тебе кое-что рассказать, – буркнул Мааррх, не отрывая взгляда от книги. – Очень важное, правда, Сария?

Я переводила непонимающий взгляд с одного на другую и обратно. Дракон таинственно молчал, обстановка стремительно становилась гнетущей.

– Помнишь, я говорила, что моя стая знала Мэйв? – дрожащим голосом произнесла Сария, не отрывая взгляда от окна.

– Помню, – настороженно ответила я. – Габриэль сказал, что вы называете себя Священным Пламенем, а Танария – ваш духовный… шаман? Целитель?

– Да, – коротко перебила Сария. – Священного Пламени. Почему? Ты знаешь, почему мы так называемся? Мы не просто были какой-то там стаей, которая знала Мэйв. Мы… Мы служили ей. Мы были ее стаей, ее волками. Мы хранили в ее отсутствие регионы Рубиновой, разрешали мелкие споры, конфликты. Мы несли ее волю на острие атаки и мы процветали под ее началом. Священное Пламя признавали во всех землях, наша стая объединяла сотни младших стай. Мы несли им очищение от предрассудков, от дикости, от желания убивать.

Я замерла, ощущая, как под грудью громко бьется сердце. Но смотрела на дракона, не отрывая взгляда.

– Тебе тоже есть что рассказать, да, Мааррх? – излишне громко спросила я.

Дракон поднял на меня взгляд янтарно-медовых глаз. Изогнул бровь, якобы не понимал, о чем я говорю.

– Аксоот предал Мэйв. – Весомо сказала я.

– Мы все предали Мэйв, – опередила дракона Сария. – Мы все. Аксоот не желал вреда Мэйв, не желал ее смерти. Он хотел ее перерождения. Но древняя защитная магия, которую мы не могли предусмотреть, рассудила по-своему. Старый свиток, написанный во времена Тирии, гласил: «Убийство, сотканное предательством друзей или дракона, разобьет Камень девы, что Хранит его.»

– Это… Это вы разбили Камень Мэйв? – спросила я, сраженная пугающей своей простотой разгадкой. – Вы? Сария, Мааррх?

– Аксоот, – поправил меня дракон. – Драконы не реинкарнируют в том смысле, в каком это делают ведьмы Камней. Потомки получают все воспоминания о жизни предка и о причинах его поступков, но ничто не делает меня Аксоотом, а Аксоота – мной. С рождением мы узнаем имя ведьмы, с которой связаны и для которой вылупились из яйца. Я родился двести с лишним лет назад. Мое первое воспоминание стало образом из далекого будущего: ведьма с медно-рыжими волосами, зеленоглазая, сильная. Я не знал, что ведьмой будет Рубиновая. Я не знал, что это будешь ты. Ева. Это имя я осознал сразу после рождения. Но годы шли. И никакая ведьма не пришла в поисках меня. Я путешествовал, я искал. В конце концов я принял свою судьбу, поверил в то, что все мое рождение стало ошибкой, в награду я получил целое тысячелетие, чтобы прожить его так, как хотелось мне.

– Аксоот лишь задумал предательство Мэйв, но не убивал ее, – мрачно сказала Сария. – Танария нанесла смертельный удар, увидев, что дракон не готов отпустить свою ведьму. Она вонзила в сердце Мэйв свой кинжал, наши волки трепали уже бездыханное тело. Они сгорели в пламени, что испустил Аксоот. Он не хотел, чтобы над Мэйв, какой ужасной она ни была в последние годы своей жизни, издевались. Перед тем как Карающая Длань умерла… Она прокляла нас. Она связала наши жизни с собой и сказала, что, пока она не возродится к новой жизни, мы будем прикованы к своим телам, мы никогда не познаем смерти и не обретем покой. Я пришла, чтобы убедиться, что ты Рубиновая ведьма. Ты была ею. Но ты не даровала нам покой и смерть, а это значит, что мы останемся навеки прокляты.

Я слегка улыбнулась. Может и к лучшему?

Вопреки ожиданиям, мыслей в голове почти не было. Сария убеждала меня, что Йитирн преследует свои цели, но все это время если кто-то и преследовал их, то только Сария Кинну. Я не чувствовала себя ни преданной, ни обманутой. Я вообще ничего не чувствовала, и это отчасти пугало меня. Оглядываясь назад, я начинала понимать, что совсем ничего не знаю о Сарии. Она ни разу не задерживалась возле меня надолго. Однако наши разговоры рано или поздно заканчивались Мэйв. Почему же она решила рассказать все именно сейчас? Что еще она знает и что еще она скрывает?

– Ты злишься? – спросила волчица осторожно.

– Мне следовало догадаться, – покачала я головой. – Ты жила во времена Мэйв и была приближена к ней. Как могло получиться, что ты не знала, как именно она умерла? Раз или два ты вскользь упоминала о предательстве ближайших соратников, но да… Я могла сложить эти факты воедино.

Я молчала, дракон буравил Сарию неодобрительным взглядом.

– Расскажи ей, как мы познакомились, – сказал он наконец.

– Мааррх, это не имеет отношения к делу! – вскинулась волчица.

– Тогда я, – пожал плечами дракон. – Я встретил Сарию на пятидесятом году жизни. Для драконов это небольшой срок, считай я был подростком. Я рассказал ей о своей мечте: встретить ведьму, для которой был рожден. Она спрашивала ненавязчиво, а я был рад с кем-нибудь об этом поговорить. В конце концов Сария выяснила, что я потомок Аксоота, а значит с огромной долей вероятности буду драконом для следующей Мэйв. Насколько ей было известно, Мэйв еще не появилась. Она знала прошлую рубиновую ведьму и то, что та никогда не берет себе новых имен, как ее сестры. Но мои рассказы укрепили ее во мнении, что им со стаей придется расширить области своих поисков, ведь у Рубина будет новое имя. Не хочешь продолжить?

Сария намеренно громко вздохнула. Вид у нее был печальный.

– Мы расширили поиски. И за восемьдесят лет до твоего появления в этом мире мы узнали, что правил бал некий Джахайн. Мы не знали, мужчина он или женщина, управляет ли он непосредственно королем или же выступает в одиночку. Мы промедлили тогда, когда были способны собрать наибольшее количество информации о нашем будущем враге. Однажды кто-то увидел меня на улицах города Харскал – в столице Западной Атарии, – и на меня открыли охоту. Джахайн знал, что я альфа стаи Священного Пламени. И что я была посланницей рубиновой ведьмы. Охотники Крови были везде. Они сожгли Лиррес’к, город, в котором я родилась и выросла когда-то. Они убивали моих волков. Мы ушли на несколько десятков лет в Священные Альковы, место нашей духовной силы, нашего духовного наследия.

Она перевела дыхание, смотря на меня из-под лба. Взгляд сиреневых глаз, очерченных золотистой радужкой, оставался холодным и неприступным.

– За десять лет до твоего появления мы почувствовали перемену.

– Тогда появились первые оскверненные призраки, – вставил Мааррх. – Я в это время находился в Кайрау. Это… Это место, о котором… за которым приглядывала Мэйв, когда была жива. Крайний север, дикое и непредсказуемое место. Там же живет народ кирроу, светлых эльфов. Одна пророчица предсказала мне, что спустя десятилетие алая ведьма вернется. Она будет потерянной душой, осколком чего-то большего. Я не поверил ей. Я сказал, что цикл Мэйв прервался навсегда. Но кирроу не отступала и даже рассказала мне, где именно произойдет судьбоносная встреча. Я не хотел лететь обратно. В Кайрау было спокойно и тихо, Джахайну не удалось прорвать оборону северной страны, он отступил на время. Я был их драконом, их защитником. Мне нравилась эта роль. И я не хотел ее лишаться.

– Но ты все же полетел, – кивнула я, не сводя глаз с Мааррха.

– Мне пришлось. – Он кивнул на Сарию.

– Не только кирроу говорили о возвращении Рубина. Мы разговаривали со Сновидцами из диких племен аукуаи. Они убили ребенка, чтобы доказать обоснованность своих предсказаний. Кровь касалась земли и обращалась рубиновыми камнями, ограненными и прекрасными. Тело ребенка похоронили в земле, на следующий день там выросло прекрасное древо: белый ствол, рубиново-алая крона, такие древа существовали только в век Мэйв. И мы почувствовали, что пришло наше время. Мы покинули Священные Альковы. И странствовали. Мы побывали в Верригане, в Таргиу, в Харскале, в Эомерии, в Сарайне, но везде мы чувствовали запах разложения, запах смерти. Джахайн не жег простых людей и не причинял им никакого вреда, но он настойчиво преследовал тех, кто имел хоть малейшее отношение к магии. К Мэйв.

– Оскверненные проникли в Кайрау, в приграничное селение К’тайяр. Я был там в это время. Они напали из ниоткуда, просочились сквозь защитные барьеры. Застали эльфов врасплох. Я сражался с ними, но мои силы быстро истощились. Я потерял в тот день множество своих друзей. К’тайяр пал, а призраки отправились на север, в столицу Кайрау. Я летел так быстро, как мог. Мои крылья были в крови, я падал в ослепительную белизну забытья. Когда я прилетел, то увидел: оскверненные уже сражались с кирроу.

– Волки в это время были загнаны в ловушку. Джахайн раскусил, что убивать нас бесполезно. Он запер моих собратьев в магические клетки, где нас истязали и ранили, пытаясь выяснить, где нахожусь я. Нам долгое время удавалось скрывать Танарию. Без нее… Мы боялись, что возрождение к жизни может пойти не так и мы потеряем свое человеческое обличье, свой разум. Но причина, по которой мы скрывали Танарию, заключалась вовсе не в этом. И младшие члены стаи не знали об этом. Только я, Габриэль и Линна. Мы знали, что кирроу обезопасили свои города от Джахайна. Я ушла туда в одиночку, буквально бросив свою стаю на растерзание Теневому Повелителю. Когда я пришла туда, то увидела лишь останки цивилизации.

– Королева Хиаора увидела меня, попросила выполнить последнюю просьбу. Она желала, чтобы я отправился туда, куда было указано провидицей.

– Оскверненные призраки гнали меня. И я спряталась там, где они не могли меня достать. В месте, о котором желали узнать все. Но о котором я никому и никогда не говорила, храня последнюю тайну Мэйв. Я предала ее один раз, но не смогла второй. Я спряталась… Это на севере. У холодного и очень опасного океана, в народе кирроу именуемого Мрачным.

– Только не говори мне… – начала я.

– В Рубиновом Гроте. Месте силы рубиновой ведьмы Мэйв.

У меня стремительно расширялись зрачки глаз. Все это время! Все это время проклятая волчица Сария знала, где был мой Камень?! Знала и не сказала?!

– Нет, нет, – опередила меня Сария, видя проступающий на моем лице священный ужас и не менее священный гнев. – Камня там больше нет!

– Тогда где он?! – зарычала я, буквально подскакивая с дивана. Вокруг ладоней уже мерцала рубиновая энергия, а переполнявшие меня чувства вполне были способны толкнуть меня на агрессивный шаг.

Мааррх тоже поднялся, книжка отлетела в сторону.

– Ева, – мирно произнес он.

– Что «Ева»? – взорвалась я. – Эта женщина убеждала меня, что никто не знает о том, где жила Мэйв и кто ее убил! Она убеждала меня, что ее стая пришла мне на помощь как рубиновой ведьме, как последней надежде! Она всегда знала, но ничего не рассказала! Вся ее преданность была ложью.

– Неправда! – выкрикнула Сария. – Неправда!

– Вот именно, что неправда, – передразнила я ее. – Говори немедленно, где находится мой Камень. Клянусь Верховными Богами, если ты не скажешь, ты умрешь. И будешь умирать всякий раз, когда я тебя увижу!

– Я не знаю! – Сария подняла руки, защищая голову. – Я не знаю. Я. Но не Танария. Клянусь Ассармиэль, моя сестра знала, что для Мэйв родилось два дракона. Она была… кое-где перед осуществлением задуманного. Но сестра никогда не рассказывала мне об этом. Услышав слова Сапфировой, она заставила меня пообещать ей, что я не расскажу тебе ни о чем. Я обещала. И все же рассказала. Потому что только я понимаю: если ты не завершишь перерождение, не найдешь и не восстановишь свой камень, мы никогда, никогда не сможем отбросить Джахайна, не сможем остановить то, что он делает с нашим миром, во что он превращает наших ведьм, наши семьи.

Сария замолчала, устало опускаясь на пол, и заплакала. Я сомкнула кулак, рубиновая энергия медленно угасла. Не смотря на Сарию, я распахнула дверь на улицу. Мааррх поднял на меня вопросительный взгляд.

– Мне нужно прогуляться, – сдавленно ответила я.

– Если ты идешь за Танарией, я иду с тобой, – отрезал дракон.

– Я так не думаю, – покачала я головой.

Дело шло к позднему вечеру, снаружи было довольно холодно. Кутаясь в меховой плащ, я понимала сразу две вещи: чтобы переварить такое количество информации, мне потребуется далеко не один день. И даже, может быть, не один месяц. И что я очень хочу рассказать все Йитирну. Шагая по заснеженной дороге по направлению к полуразрушенной и все еще дымящейся крепости Таргиу, я невольно стискивала зубы и кулаки. И Сария, и Мааррх больше не вызывали такого доверия, как раньше. Я все больше укреплялась во мнении, даже против собственной воли, что мне надо как можно быстрее разыскать Танарию, а через нее – второго дракона. Что, если он до сих пор жив и знает, где спрятан мой Камень? Или то, что от него осталось, по крайней мере.

Я не заметила, как ускорила шаг и уже вскоре очутилась возле трактира. Дверь была слегка приоткрыта, я просочилась внутрь. В зале было жарко натоплено, кухарка суетилась на кухне, а слуга – возле длинного стола. Стая что-то шумно обсуждала. Но Танарии среди них не было.

– Не знаете, где Танария? – спросила я, подходя прямиком к волкам. – Ну, или Йитирн. Мне надо срочно с ними переговорить.

– Йитирн ушел в библиотеку, – вспомнила Линна. – А Тана… Даже не знаю, она крутилась здесь, а потом ушла. Не подскажу куда, не знаю. Вы?

Остальные волки пожали плечами и помотали головами. И я отчего-то им верила. Линна вызвалась проводить меня до библиотеки.

– Я все равно собиралась вытащить оттуда Риэля, – сказала она доверительным тоном, когда мы вышли на улицу.

– Риэля?

– Габриэля, – со смешком поправилась волчица. – Он сам себя так называет. Его отца звали Риэль, насколько я знаю. У них в семье была такая традиция. Чтобы имя содержало в себе «риэль». Девочек называли Кариэль или Стериэль, например. Его сестру вроде звали Эктариэль. В общем, они все немножко «риэли». – Линна засмеялась. – Я так давно этого не вспоминала.

– Ты тоже знала Мэйв? – спросила я.

Линна перестала смеяться и посмотрела на меня самым серьёзным взглядом.

– Нет, не совсем. Я слышала о ней. Меня обратили лет двадцать назад. Я была той забитой, знаешь, девчонкой, которая ничего не могла и боялась неудачи. Меня обратил Габриэль, увидев во мне что-то… Не знаю, это лучше пусть расскажет он сам. Моя новая жизнь очень нравилась мне. Пока я не узнала, что не смогу обрести покой в Пустоте. Я знаю, что это из-за Мэйв. Но ты не она, так что глупо винить в этом тебя.

Я помолчала, раздумывая.

– А сколько всего волков в вашей стае?

– О, – Линна махнула рукой, очерчивая огромный полукруг. – Сотня? Может, даже и больше. Я всей стаи никогда не видела. Я хожу с Габриэлем потому, что он мой создатель. Он мой, как бы это объяснить, наставник, что ли. Да, пожалуй, наставник. Самое близкое значение, что я могу подобрать. А все эти волки – наша группа – это примерно четверть от настоящих размеров стаи.

– Ничего себе, – не удержалась я. – То есть, эти все волки – далеко не единственные, кто принадлежат к Священному Пламени?

– Ну, типа того, – с жаром закивала Линна. – Сария объединяет нас всех, это единственное, что я знаю точно. Танария старше, но она лишь духовный проводник наших душ между небытием и возрождением.

– Что ты знаешь о Танарии? – спросила я.

Линна слегка улыбнулась и мотнула головой.

– Я знаю, что она не одобрила бы моего шептания за ее спиной, – сказала она добродушно, но ясно давая понять, что не собирается развивать тему.

Остаток пути мы проделали молча.

Библиотекой оказался небольшой двухэтажный дом в самом конце главной улицы. На зеленой двери была прибита медная табличка, а ниже ее – фигурный молоточек в виде пасти дракона с подвижным «языком». Мы постучались, и дверь нам открыл худощавый мальчик в длинной темно-серой робе.

– Приветствую вас на пороге новых знаний! – торжественно провозгласил он и позволил нам войти внутрь. – Госпожа Рубин.

Мальчишка поклонился неуклюже, но с достоинством.

– Если миледи ищет господина эльфа, то он на втором этаже. Перебирает архив в поисках очень старого документа. Он может рассказать вам подробнее.

Мы с Линной разделились. Я поднялась на второй этаж, а волчица ушла искать Габриэля. Второй этаж был завален стопками книг, ворохами чертежей и свитков. Впрочем, пол был чистый, нигде не было видно ни грязи, ни паутины. Стеллажи из светлого дерева были заполнены книгами в красивых кожаных переплетах с тиснением серебром и золотом, расшиты дорогой шелковой нитью. И раставлены в алфавитном порядке.

Йитирна я нашла за одним из двух массивных столов. Он просматривал один свиток за другим, на лице его явственно проступало раздражение.

– Привет, – сказала я, опускаясь на свободный табурет.

Темный эльф вздрогнул, даже, я бы сказала, подскочил. Усевшись обратно, он выдохнул, перевел дух и спросил:

– Что ты тут делаешь, Ева? Какие-то проблемы?

За окном сумерки сменила кромешная зимняя ночь. Белые снежинки падали, кружась и извиваясь в воздухе. В библиотеке было тепло, нежарко. Я сняла с плеч плащ, сложила его и положила к себе на колени. Я смотрела на Йитирна, понимая, что только он всегда был верен мне. И всегда был рядом со мной, когда бы я в нем не нуждалась. На душе скребли кошки: что, если он тоже не был до конца со мной откровенен?

– Кстати, – вспомнил Йитирн, прежде чем я начала говорить. – Когда ты потеряла сознание, там, в Таргиу, я забрал твой Гримуар. Я возвращаю его тебе. Постарайся больше никому его не одалживать, ладно?

Я хмыкнула. Эльфийский маг протягивал мне мой давно уже позабытый Рубиновый гримуар. Книга показалась мне изрядно потяжелевшей. Бездумно открыла на первой попавшейся странице. Описание какого-то не то ритуала, не то сложного заклинания. Где-то здесь должно быть Призвание Мрачного Пламени. Я вспомнила про океан, про Рубиновый грот и правду Сарии.

– Все это время мы с тобой были в одном шаге от правды, – сказала я напряженным голосом. – Знаешь?

– О чем это ты? – встревожился Йитирн.

– Сария все это время знала, где находится место силы Рубина. – Выпалила я на одном дыхании, опасаясь поддаться чувствам и расплакаться от бессилия.

– Не может быть. То есть… Это она тебе рассказала?

– Мааррх заставил ее или что-то в этом роде. Он, кстати, тоже виноват.

– Мааррх? – непонимающе воскликнул Йитирн. – Как?

– Аксоот, – сказала я. – Помнишь? Его прошлое «рождение». Или, как это именуют драконы, его предок. Это он выступил против Мэйв.

Я вкратце пересказала все, что узнала от дракона и волчицы. Йитирн сидел с отсутствующим выражением лица даже тогда, когда мальчик принес холодные закуски, черный хлеб с огурцом и сметаной и чай. И продолжал сидеть так до тех самых пор, пока я не замолчала. Рассеянно поедая закуску, он едва мог подобрать слова, не говоря даже о словах поддержки. Казалось, что темный эльф за эти полчаса разучился говорить.

– Ты еще не слышал самого главного, – усмехнулась я. – Танария убила мое прошлое рождение, ведьму и Хранительницу Рубина.

– Что? – переспросил голос сзади.

Я резко обернулась и увидела Габриэля. Он застыл с книгой в руках.

– Повтори, – потребовал он.

– Танария убила Мэйв. Нанесла ей удар кинжалом в сердце.

Пристроив кое-как книгу в первое попавшееся место, Габриэль в два счета пересек половину комнаты и вырос надо мной. Я хотела было отклониться, но уперлась спиной в стол. Йитирн поднял руку в умиротворяющем жесте, но Риэля вряд ли это волновало так же сильно, как и мои слова.

– Танария – наш шаман. Наш священный проводник. Наш целитель. Самой ее природе противоречит то, что ты сейчас сказала!

– Это сказала Сария, а не я, – машинально перевела я ответственность на вожака стаи. – И не надо на меня так смотреть. Ты заведомо слаб передо мной, но я не хочу причинять боль другу и соратнику.

– К тому же это правда.

Габриэль развернулся, я выглянула из-за него, а Йитирн привстал.

Линна стояла возле Танарии. И шаман явно была в совершенно скверном расположении духа. В ее глазах блеснула решительность.

– Сария забыла, что значит лояльность. И напомню ей. Что же касается вас, то, мой драгоценный Рубин, ты не выйдешь отсюда живой. Однажды я уже убила Мэйв. И могу сделать это снова. На этот раз – окончательно.

И Танария двинулась на меня.

========== Глава 33. Раскол ==========

Все произошло так быстро, что среагировала я только потому, что была уже опытной ведьмой, а в последнее время не раз участвовала в схватке. Танария бросилась на меня, расшвыривая все на своем пути. И сразу же встретила сопротивление: Габриэль, с силой оттолкнув меня в сторону, стал у нее на пути. Я упала бы на спину, но извернулась в последний момент и приземлилась на четвереньки. С полок попадали книги, свитки, какие-то листы. В воздух поднялась едкая пыль. Йитирн метнулся из-за стола, на мгновение пропал из виду.

Послышались трескучее рычание и вслед за ним встревоженный крик:

– Мои книги! Книги! Во имя Ассармиэль, что вы здесь устроили!

Я уже стояла на ногах, когда Танария отшвырнула от себя разъяренного Риэля. Она сжимала в руке изогнутый кинжал и выглядела крайне злой. Синяя энергия Йитирна ударила ее в грудь, но волчица даже не покачнулась. Ее взгляд упал на темного эльфа, она выбрала своей целью меня и не собиралась отступать даже, если ей кто-то мешал. Линна неожиданно оказалась по ту сторону конфликта. Она пересекла прыжком волка тесное пространство библиотечной комнаты и напала на Габриэля со спины. Мужчина врезался в стеллаж, повалил его с оглушительным грохотом. Он крутился, принимая волчью форму: тело выгибалось под немыслимыми углами, одежда на нем порвалась, кожа обрастала черным мехом.

Танария резко прыгнула в мою сторону. Я успела лишь выставить руку вперед: волчица наткнулась на ладонь и отлетела к дальней стене, сшибая собой все на пути. Мальчишка-библиотекарь испуганно пискнул и скатился вниз по лестнице, опасаясь попасть под горячую руку четырех оборотней, ведьмы и эльфийского мага. Пока волчий шаман ошалело трясла головой, пытаясь прийти в себя, Габриэль принял полную волчью форму и с легкостью стряхнул с себя Линну. Волчица взвизгнула, когда волк оскалился и зарычал с явной угрозой. Я все еще стояла в боевой стойке, готовая в любой момент применять свою рубиновую магию.

В ушах стоял звон.

– Йитирн… – прошептала я. – Ай!

Резкая боль пронзила затылок, и я повалилась на колени прямо там, где стояла. Габриэль медленно обернулся. Темный эльф очутился возле меня за долю секунды, или мне так просто показалось. Он положил руку на мое плечо и что-то зашептал. Смысл сказанного на тирийском языке убегал, ускользал от меня, словно был ожившей болотной змеей, скользившей в мутной воде.

Боль начиналась и распространялась вдоль позвоночника, выворачивая меня наизнанку почти в буквальном смысле этого слова. Рубиновые когти царапали кожу, жгли глаза, болью свело не только руки и пальцы, но даже челюсть. Перед глазами сплошная пелена тумана заставляла биться меня в предсмертной агонии, настолько ужасной и всепоглощающей была эта резь. Мягкое прикосновение магии Йитирна на секунду замедлило то, что со мной происходило, перед глазами прояснилось.

Меня потряхивало, знобило и колотило. Йитирн помог мне встать. Волков в библиотечном зале уже не было, вокруг царил беспорядок, сущий хаос. Некоторые книги были вывернуты, разорваны и безнадежно испорчены. Большинство свитков обратилось в прах, два сломанных стеллажа лежали друг на друге, в воздухе неспешно кружила пыль.

– Кто бы мог подумать, – не без насмешки сказала я. – Танария.

– Я в бешенстве, – сообщил абсолютно спокойный дроу. – Я ее уничтожу. Тебя довести до убежища?

– Я иду с тобой, – перебила я его. – Мне не меньше тебя хочется прикончить эту… эту… шамана, но есть большое «но». Только она знает о втором драконе Мэйв и, скорее всего, о Рубине. Так что прежде чем ты дашь волю своим чувствам, я хочу задать ей пару-другую вопросов.

Йитирн поколебался мгновение.

– Ладно, – быстро решил он. – Идем. Но не используй свои силы. Боюсь, ты приближаешься к точке невозврата.

Мы проскочили мимо грустного мальчика-библиотекаря, не осмелившегося ничего сказать нам в упрек, и вышли в ночь. Я потеряла свой меховой плащ в суматохе. Без него я сразу начала стучать зубами, и Йитирн наколдовал небольшой синий купол, от которого исходило приятное, хоть и слабое, тепло. Затем создал светящиеся василькового цвета энергией шары и пошел по волчьим следам: четыре пары отпечатков уводили вверх по дороге, приближаясь к трактиру, где располагались прочие волки.

Мы застали Габриэля, с жаром пересказывающего произошедшее. Линна, понурившись, сидела возле него в человеческом обличье. Взгляд ее глаз был тусклым и полным вины и сожаления за содеянное. Волки галдели, гомонили, кричали и стучали кружками по столу, распугивая остальных посетителей. Мы зашли, и все замолчали, напряженные взгляды обратились к нам. Сария, поджав губы, стояла передо мной вместе с Танарией. У той был рассечен лоб, тонкая струйка крови сбегала вниз по переносице и капала на губы.

Мааррх подлетел ко мне, сжимая руку в кулак. Короткие белые когти на его пальцах свидетельствовали о том, что дракон плохо себя контролирует.

– Это правда? – спросил он. – Танария напала на тебя.

– Правда, – кивнул Йитирн, не давая мне вставить и слово. – И за это я требую Сария Кинну из города Лиррес’к дать мне право отомстить той, что подняла руку на своего союзника. Мало того, на ту, от которой намеревалась скрыть правду о наследии, о том, где хранится ни много ни мало Рубин.

Волки неожиданно поддержали Йитирна. Снова раздались крики, глаза оборотней горели внутренней силой и гневом тоже. Сарии стоило немало усилий, чтобы успокоить их. Она повернулась к ним и подняла руки.

– Не стоит так орать! – воскликнула женщина. – Я вас прекрасно слышу.

Потом Сария посмотрела на Йитирна и покачала головой.

– К сожалению, я не могу удовлетворить твое право, – произнесла она. Ей пришлось повысить голос, потому что стая разразилась протестующими криками. – Только потому, что Габриэль бросил нам вызов первым.

Оборотни одобрительно зашумели.

– Что это значит? – спросила я больше у Риэля, чем у Сарии.

– Это значит, – ответит тот спокойно, – что я усомнился в способностях Сарии Кинну вести свою стаю достойным и честным путем, как учила нас Мэйв. Я бросил ей вызов на само право объединять своим разумом моих братьев и моих сестер. Я хочу забрать согласных со мной и стать истинной стаей Рубина. И оставаться дольше предателем, как они, я не хочу. Я не предавал свою ведьму, не предам ее и сейчас. – Он подошел ко мне и упал на одно колено. – Ева, Рубиновая ведьма, новое рождение, принимаешь ли ты мое служение?

Я ощутила, как затрепетало что-то в воздухе. Так было и с Йитирном. Чувствуя на себе напряженный взгляд Сарии, я ответила не без гордости:

– Я принимаю твое служение, Габриэль из рода Риэлей.

– Значит, этому быть, – мрачно заключила Сария. – Сегодня на рассвете на большой площади мы сразимся за право вести волков.

В убежище вернулись все, включая Габриэля и Йитирна. Сария осталась вместе со своей сестрой на постоялом дворе. Она избегала смотреть на меня, да и общаться со мной тоже. Йитирн призвал два мягких матраса оттуда, где они, конечно же, никому не могли понадобиться, а Габриэль раздобыл подушки на всех, по одеялу на каждого. Он буквально светился от радости, и я вскоре поняла почему: под окнами нашего убежища сидели штук тридцать волков, поддерживая таким образом Риэля перед боем. Но было в его взгляде и затаенная грусть. Я подсела к нему, когда Мааррх и Йитирн начали укладываться на сон грядущий. Габриэль улыбнулся.

– Проводи меня завтра, ладно? – попросил он смущенно. – Сария – сильный и опытный противник. Она прожила половину своего пятого столетия и хорошо знает мои сильные и слабые стороны. Но мне будет приятно, что моя ведьма присмотрит за мной, когда я выйду на ристалище.