Текст книги "Око Бури (СИ)"

Автор книги: Samus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Глава 25

14 день 3 месяца 880 года, Таркент, королевский дворец

Секира в руках Гатара свистела, рассекая воздух. Она рассекала камни и дерево, взрезала или оставляла царапины на броне, но сама при этом не портилась. Свойство «Несокрушимость» и отсутствующая Прочность у лезвия из адамантита, возможность бить, без боязни сломать.

– Неплохо, – донесся голос Астархи Шипа.

Он уклонялся, пригибался, почти падал на землю, пропуская удары секиры мимо себя. Словно танцевал, каждый раз оказываясь быстрее. Затем, в полусогнутом положении, почти на корточках, сделал шаг вперед, попытавшись перехватить древко секиры рукой. Гатар немедленно дернул оружие на себя, стремясь поразить Астарху со спины, но тот уже склонился вбок, в руке его сверкал кинжал.

В прошлый раз, когда ему угрожали подрезать колено сзади, Гатар попытался пнуть Астарху, вроде как уходя от удара кинжала и контратакуя. Сам Астарха тогда немедленно упал, создал точку опоры лопатками и без всяких затей пнул Гатара во вторую ногу, при этом усиливая удар выпрямлением тела. Гатар не успел ни прикрыться секирой, ни отпрыгнуть, и его просто опрокинуло, а сам Шип за счет того же движения, подпрыгнул, оказался на ногах и обозначил ему удар в горло.

Поэтому Гатар переступил, уводя ногу от удара, разворачиваясь и продолжая вести секиру следом за Шипом.

– Неплохо, – повторил Астарха.

Тело его продолжило изгиб, перевернулось и рукой Астарха толкнулся от широкой плоскости лезвия секиры, одновременно с этим выбрасывая вперед вторую руку, в которой тоже сверкал кинжал. Гатар тут же изменил траекторию движения секиры, попытавшись провести ответный тычок древком.

– Очень неплохо, – оценил Шип, отталкиваясь от древка и отскакивая назад.

Он коротко поклонился и Гатар поклонился в ответ, тренировка была закончена.

– Вы уже усвоили основной принцип, что каждая атака может стать защитой и каждая защита переходит в атаку, и что любое движение противника – возможность для победы, но не хватает автоматизма, бездумного сражения, оставляющего голову свободной для размышлений над действиями противника.

Гатар почесал вспотевшие, слипшиеся волосы, так как возразить было нечего. Он даже знал причину, весь его прошлый опыт наемника и охранника протестовал против подобных парадоксальных, противоречащих друг другу принципов. Защита – это защита, а атака – это атака, если их смешивать, то тебя или соседа в строю порежут и будет плохо.

– В следующий раз надо будет поработать над слабостями ближнего боя, работы вплотную, – объявил Астарха.

Они обменялись еще раз кивками-поклонами, так как Гатару и тут нечего было сказать. Слабость, никуда не денешься, с таким-то оружием! Секира – она для схваток на расстоянии, тем более после замены древка под рост и руки Гатара. К счастью, Джаггер, хоть и был гномом, но лезвие сделал широкое, огромное, не возникло необходимости в перековке – так как мастеров все равно не имелось. В то же время, Гатар словно влюбился в новое оружие, иногда даже стыдно бывало перед любимыми женами, как будто он втайне изменял им с несокрушимой секирой.

Гатар смыл пот, переоделся, ощущая приятную усталость в мышцах и рост умений. Самое время заняться делами государственными, чередуя физическую и умственную работу! Он прошел вглубь зала и преклонил колено перед статуей Теруна, привычно вознося ему короткую молитву.

– Покарай меня, владыка, но я отступил от своей клятвы повсюду следовать за Алмазным Кулаком.

После того, как дошли новости (скорее искаженные слухи) о событиях в Городе Любви, Гатар думал, что кары богов обрушатся и на них, на него самого и жен, ведь они тоже следовали некогда за Брандом, считали себя его командой. Но ничего так и не случилось, даже богиня Марены, Грознейшая Эммида, повелительница справедливости и возмездия, молчала.

– Я отступил от своего пути воина, став правителем, – продолжал привычное ежедневное покаяние Гатар, перед тем как перейти к самой главной части.

Внешне он был могуч, зеленокож, волосат и уверен в себе. Внутри же короля Стордора терзали страхи и сомнения, страхи за жен, сомнения в себе.

– И прошу тебя, повелитель секиры небес, о мире без сражений.

Практически богохульство при обращении к Теруну, богу воинов и сражений. Все равно, что просить Эммиду не нести возмездие, Ордалию – жизнь, а Гароса – смерть, или просить Филору не защищать леса и растения.

– Покарай меня и только меня, владыка, но прошу тебя, дай мирной жизни моим женам.

Терун привычно молчал и не откликался. Словно разочаровался в Гатаре, перестал слышать его молитвы. Можно было пойти путем Амали, множить храмы Теруна в Стордоре, пообещать что-то богу, устроить войну и сражения, но Гатар не собирался искать спасения за счет тревоги в любимых женах и будущих детях, за счет жизней других живых.

Гатар поднялся, поклонился статуе как воин – воину и отправился заниматься делами.

Едва он вышел из тренировочного зала, как сзади пристроился дежурный помощник, готовый записывать все, что потребуется и защищать короля, опять же, если потребуется. Придворные по дороге кланялись, но к счастью, больше не пытались сбиться в свиту бездельников, ходящих за ним, словно птенцы за наседкой, разевая клювы в надежде на сладких червячков.

Все красавицы, кто был озабочен демонстрацией своих женских прелестей, поняли, что Гатар искренне любит своих жен и не собирается им изменять. Особо настойчивые отправились замуж за особо скучающих бездельников и были высланы «наводить порядок по домам». Таранд Норм особо громко возражал против этого произвола, мол, так недовольство и заговоры среди аристократии только увеличатся.

Поссорились, крупно поссорились, но Марена сумела их помирить.

– Ваше величество, я хотел бы послужить королевству, – приблизился один из придворных.

Лицо было знакомым, но память Гатара отказывалась соединить его с именем и фамилией. Непростительный недостаток для короля, опять же чреватый недовольством аристократии, то есть самых высокоуровневых жителей государства.

– Разумеется, – с улыбкой ответил Гатар.

Подал знак, и помощник начал записывать, похоже, он узнал придворного. Собственно, вот этим и закончилось посредничество Марены – новой, «справедливой» системой. Хочешь быть вхожим во дворец, попадаться на глаза правителям, получать какие-то милости? Служи! Бесконечный список дел: помощь живым, охрана границ, истребление одичавших тварей и омонстревших недобитков, выращивание подземелий, развитие торговли и так далее. Все, что шло на пользу королевству, с разными оценками, в зависимости от опасности и степени помощи Стордору.

Не хочешь служить – не служи, сиди дома, управляй своими землями, за это тоже ставились оценки. Функционал надзора Марена возложила на свою сеть судов и Тайную Канцелярию, дабы снизить тревоги Норма насчет новых заговоров. Многим это пришлось не по вкусу, но в то же время правление все чаще сравнивали со временами Горхорна, мол, тоже было неудобно, зато королевство процветало. Обычные живые так и вовсе славили Марену за эти нововведения.

Дворец опустел на две трети, а Гатар, к радости своей, избавился от свиты бездельников.

– Ваше Величество, – барон Давади встал и поклонился.

В руках его уже были бумаги и это означало какие-то срочные вопросы, требующие немедленного решения. В то же время он ждал здесь, а не в самом кабинете, что, впрочем, было легко объяснимо. У приоткрытой двери кабинета стоял, как всегда невозмутимый и малозаметный Нимрод, а из кабинета донесся клекот Лианы.

Гатар бросил взгляд на Давади, но тот лишь едва заметно пожал плечами, показывая, что и сам не знает, зачем сюда пришла королева Марена. Верный Отсон так и остался бароном, хотя Гатар предлагал повысить его в титулах, дать другие земли и города в подчинение.

Давади отказался, мол, их надо будет развивать и заниматься, он лучше всем Стордором займется.

– Передай в канцелярию просьбу о службе, – сказал Гатар помощнику, заодно отсылая его.

Из дверей кабинета донесся тихий смех и легкий стон удовольствия. Гатар удивленно приподнял брови.

– Обе королевы там, – сообщил Давади.

Иначе он тоже находился бы в кабинете, понял Гатар. Отсон и Марена отлично спелись на почве развития и восстановления Стордора и нередко работали вместе. Но что здесь делала Ираниэль? Потеря части себя, пусть и куска твари, но все же и части Ираниэль, словно подкосили темную эльфийку. Постепенно она все больше отдалялась от всех, словно замыкалась в покоях и одиночестве, и в последний месяц вообще никуда не выходила.

– У вас что-то действительно неотложное, барон? – все же спросил Гатар.

Мало ли, вдруг Дарния взбесилась, разорвала всю крепнущую дружбу и атаковала?

– Тогда я рискнул бы побеспокоить вас во время тренировки, ваше величество, – ответил Отсон.

Гатар кивнул и пошел к двери, вошел и прикрыл ее за собой. Сглотнул.

Ираниэль, обнажив живот и окрестности, возлежала боком на диване. Напротив нее, в придвинутом кресле, сидела Марена и, вытянув обнаженные ноги, массировала ими живот и грудь Ираниэль. Та тихо постанывала от удовольствия, прикрыв глаза. Милостью богов ей удалось забеременеть, после стольких лет бесплодия, причем не абы от кого, а от Гатара, то есть орка. Благословение Мартахара избавило ее кусочка твари и очистило организм.

Но ребенок рос слишком крупным и живот Ираниэль уже вздулся выше меры, хотя прошло всего то семь месяцев беременности. Беременность у орков, как и у людей, длилась девять месяцев, тогда как у эльфов срок обычно составлял одиннадцать. Полуэльфы, плоды союза людей и эльфов, обычно рождались после десяти месяцев, словно с намеком, что это гномы, у которых был такой же срок.

Целители и жрецы Ордалии уже качали головами и заводили разговоры, что могут быть осложнения.

– М-м-м-м-м, – вдруг простонала Марена, прогибая спину и выпячивая живот. – Я тоже рада тебя видеть, Гатар.

Ираниэль приоткрыла глаза и улыбнулась, а Лиана, сидевшая на спинке кресла Марены, переступила лапами, подбираясь ближе к хозяйке. Все питомцы Марены ревновали ее к Гатару, что временами обижало его. Но способность Марены чувствовать его эмоции и страсть, откликаться на них, усиливая удовольствие, от одного этого кровь закипала в Гатаре и страсть застилала глаза.

А не сбежал бы из дома, так и вожделел бы только крепкие зеленые зады прекрасных орчанок.

– Ты… – вдруг понял Гатар, – ты чувствуешь его, да?

– Да, – улыбнулась Марена, – но через Особенность. Ему нравится, когда делают вот так!

Она поджала пальцы, словно прихватывая кожу на животе Ираниэль, и та застонала, а следом застонал Гатар. Если бы не страх навредить детям, он бы уже набросился на жён, срывая с них и себя одежду.

– Ну ты прямо подталкиваешь нас на неподобающие действия, – томно и лукаво произнесла Марена, приоткрывая рот. – Но все же вначале дела.

– Дела?

– Ну ты же не думаешь, что мы собрались здесь, потому что негде было больше массаж живота устроить?

– Да я вообще уже ничего не думаю и потерял голову, – честно признался Гатар.

– Императрица Турсы, Олесса Первая, прислала мне официальное письмо, с просьбой принять ее для личного разговора.

– Личного? – глуповато переспросил Гатар и тут же вспомнил. – О Кулаке, да?

– Да.

– Во время встреч правителей она тоже задавала мне вопросы о мастере Бранде. Что, ты думаешь, что она?

– Мало ли примеров? – хихикнула Марена. – Вон один напротив меня лежит на диване. Кстати, об Ираниэль. Сам понимаешь, мы не стали бы занимать твой кабинет всего лишь из-за письма, но Олесса упомянула, что собирается навестить еще и Алавию.

– Обсудить дела возле Провала, – понимающе кивнул Гатар.

– Вот я и подумала, почему бы не совместить все вместе, тем более что владения империи выходят к Пенному морю, а Алавия все воюет с дриадами.

– Я что-то опять потерял нить, – признался Гатар, дергая волосы на голове, – кроме войны Алавии и дриад. Она, кажется, никогда и не прекращалась.

– Военный союз Алавии и Турсы, подкрепленный личным, и помощь против Провала, – объяснила Марена. – Кому, как не нам, в нем участвовать? Можно предложить свое посредничество в примирении Алавии и Леса Дриад, тогда и империя, и Алавия смогут выделить больше войск для Провала, а на Мойне воцарится мир и спокойствие, которых нам так не хватает.

– Мир – это хорошо, – согласился Гатар.

– Ираниэль одолевают страхи, источники Алавии и тамошние целители пойдут ей на пользу, все же эльфы и леса, не наши скалы и камни. Да, светлые, но все же эльфы! Вот мы и решили поговорить с тобой на тему того, чтобы поехать туда в гости к Амали. Полечиться, полежать в источниках, вспомнить былые денечки, помочь с дриадами, а заодно и встретиться с императрицей Олессой. Поговорить с ней, обсудить дела личные и государственные, и прочее. Пришли, тебя не было, ну Ираниэль прилегла, а дальше ты знаешь.

– Знаю, – еще раз сглотнул Гатар.

Марена прогнула спину, глядя на него голодным, возбужденным и восхищенным взглядом, в котором Гатар прочитал даже не обещание, а скорее угрозу.

– Конечно, конечно, съездите в Алавию, – спохватился он. – Живите там, сколько будет нужно, лишь бы все это пошло на пользу вам и детям!

– Ох, Гатар, ты лучший, – простонала Ираниэль.

– Закрой дверь, муж наш, – вдруг сказала Марена, приводя угрозу в исполнение. – Дела подождут.

                                 

Глава 26

24 день 3 месяца 880 года

– Они вот здесь, – указала Маэлла.

Палец ее пронзил объемную подводную карту, ткнул в какую-то горную складку с ущельями. Место это ни о чем не говорило Бранду, кроме того, что оно было довольно далеко от скал под морем Водоворотов. Либо их подловили на марше, либо они нашли настоящее логово Проклятого, либо еще что.

– Вот здесь ближайшие города, сейчас находящиеся под контролем ваших величеств, – тут же указал Халла.

Тоже довольно далеко от той точки, где находился Хантэль Волна и остальные.

– Никаких переходов порталами, – отрезал Бранд, – мы поступим также, как и герои и чем меньше нас будет, тем лучше.

– Разве не должно быть вас больше? Чтобы суметь их освободить? – изумилась Маэлла.

– Мы не знаем, что у них и как, не так ли? – ответил Бранд.

– Не знаем, – огорченно признала Маэлла.

Скорее всего культисты бога темных глубин, раз уж они поднаторели в борьбе с поклонниками Диаты, решил Бранд. Правда, от Скрытника он ни разу не слышал, чтобы кто-то мог заглушить его связь с Серканой, но, возможно, они просто не попадали в такие ситуации. Удалось добыть местонахождение Хантэля, но в остальном он молчал, словно его молитвы не доходили до богини.

Подавление щита веры верой, вдруг вспомнил Бранд предыдущие объяснения. Точно культисты.

– Его могли поработить, их там всех могли держать как приманку для других героев, и мы не знаем, рядом Проклятый или нет. Поэтому чем меньше нас, тем незаметнее мы будем – ведь они не доплыли до цели, а значит, не исключено как предательство, так и наблюдение за всем тем районом.

Что тоже объясняло такое нахождение героев – попытались сбежать от погони, но в итоге их зажали уже вдалеке от логова Проклятого и посадили в осаду. С ними была Глыба, могли попробовать уйти через скалы, но у глубинников опять же хватало своих магов камня и земли. Под водой тоже требовалось воздвигать их, менять землю, чтобы лучше росло всякое разное, чинить пещеры и жилища, затыкать прорывы и так далее.

– Поэтому наша цель – разведка, с последующим спасением, если получится. Если не получится, мы отступим и вот тогда уже попробуем вызвать толпу на помощь.

– Можно нанести удары войсками, не так ли⁈ – воинственно воскликнула Минолла. – Чтобы отвлечь тех, кто осаждает героев!

– Мы не знаем, осаждают ли их, – повторил Бранд.

Да, скорее всего там были немалые силы, сковать такую группу героев, но опять же, исходя из предположения, что герои еще живы и сопротивляются. Все это предположение строилось на ответе богини Диаты, мол, Хантэль вон там. Но они точно так же могли находиться в плену в какой-нибудь особой тюрьме для героев.

– Да и сколько войск поляжет, пробиваясь туда?

Минолла повела рукой, мол, неважно. Подводные просторы были огромны, глубинники плодились массово, гибли не хуже и здесь к этому относились иначе, проще.

– Мы же все равно наносим удары, сдерживая продвижение Проклятого, контратакуя и захватывая обратно наши города, – сказала королева, – почему бы и не совместить?

– Мощный удар может, наоборот, привлечь Проклятого туда, тогда как атаки малыми группами не дадут результата. Вот если вы планировали какое-то наступление, где-то в отдалении, на другом направлении, его можно начать, но опять же, только если все готово. Не вижу смысла класть жизни живых зазря, – упрямо повторил Бранд.

Обычно за этим следовал аргумент, что раз они сражаются за королевство, то все не зазря, но Минолла не стала настаивать.

– Чем мы можем помочь? – спросила она.

– Держать группу войск, жрецов и героев, готовых прибыть по первому сигналу, – ответил Бранд.

Хотя, сигнала там вполне могло и не быть. Если уж связь чемпиона с богиней глушили, то амулет-маяк для телепортации тем более мог не работать. Но опять же, совсем не факт, подумал Бранд. Хантэль мог быть жив, но без сознания, наполнение вод молитвами не означало помех для телепортации и так далее. Максимальная неопределенность, как и полагалось в таких случаях, хорошо еще, что хоть Хантэля удалось найти.

Иначе пришлось бы действовать стандартно, хватая слуг Проклятого и выжимая из них ответы, с последующим убийством. Сбор и просеивание слухов, скрытные перемещения, которые к тому же следовало проводить быстро, чтобы информация не потеряла актуальность. В общем, куча моментов, которые могли их выдать и посадить погоню на шею, а то и навлечь сразу Проклятого, с неизвестным результатом.

– Приготовить отряды демоноборцев и очистителей, – добавил он, подумав.

– А что насчет готовности зачищать королевство от последствий? – вдруг спросила Минолла. – Эти жизни не будет потеряны зазря?

Чем-то ее зацепили слова Бранда, словно обидели.

– Я не суеверен, – ответил он, – но нет смысла говорить об этом, пока не будет повержен Проклятый. И если он не будет повержен, об этом не будет смысла говорить.

Минолла лишь покачала головой и взмахнула рукой в сторону главнокомандующего.

– Ласвасс, вы слышали героя Бранда, подготовьте группу, но так, чтобы столица оставалась готовой к обороне.

– Ваше Величество, – вперед выплыл Халла, – прошу включить в группу мою подчиненную.

– Подчиненную? – нахмурилась Минолла.

– Она маг-телепортист, а также мастер скрытности и умения незаметно проникать в поселения. У нее при себе знаки Стрекала и она знает по чешуе всех агентов из того района. Поверьте, она не будет обузой и в то же время позволить сократить количество живых, как того хочет Кулак.

– Не возражаю, – пожал плечами Бранд. – Четверо тогда выходит? Нет, нужен маг, способный обеспечить воздухом или заклинанием жабр, если ошейники сломаются. Еще желателен герой, знакомый с теми тремя, что уплыли с нашими товарищами.

– С вами буду я, – заметила Маэлла.

– В таких вылазках бывает всякое, – просто ответил Бранд. – Мало ли кто не доплывет.

– Почему четверо? – запоздало спросила Минолла.

– Потому что Лана Молния плывет со мной. Вместо себя оставляю Минта, пусть поет песенки и поднимает боевой дух.

Насчет его пристрастия к любовным делам Бранд говорить не стал, не сомневался, что Минт и так себя проявит, получит урок жизни. Или приятно проведет время, такое тоже вполне могло выйти.

– Омокла Акула, думаю, подойдет, – после раздумий предложил главнокомандующий Ласвасс.

– Он превращается в акулу? – заинтересовался Бранд.

– Да.

– Отлично, тогда можно не брать морских лошадок, поплывем прямо на нем.

Меньше живых и созданий, меньше заметность, меньше надо кормить и поить и так далее. В идеале вообще стоило бы отправиться одному, переброска телепортом и заплыв в алмазном теле, но увы, в подводной местности Бранд не разбирался.

– Все, значит выходит пятеро, – подытожил он.

Вечная беда команд героев – разрастание, чтобы закрыть все слабости и набрать живых с нужной магией, Особенностями и прочим, и в то же время необходимость сокращения, минимизации численности.

– Тогда не будем терять времени и отправляемся.

Подчиненная Халлы оказалась мелкой русалкой, размером в половину даже не Бранда, а Минта. Словно ребенок и Бранд подумал, что ее или тренировали, или подобрали за такую внешность. Затем он вдруг понял, что местами ей удаляли чешую, дабы создать такой эффект. Легче притворяться, легче скрываться и внедряться. Особенность Взгляда Ветерана работала и под водой, и он видел, что на самом деле она примерно ровесница королевы Маэллы, которая приближалась к полусотне лет.

– Я эта, не могу постоянно акулой быть, – проворчал Омокла угрюмо.

Бранд только покачал мысленно головой. Все эти задержки и несостыковки наспех добавляли нервозности, ощущения будущей неудачи.

– Ниталла? – повернулся он к подчиненной Халлы. – Вы сможете переместить нас и пять дельфинов?

Боевых дрессированных химер, которых называли дельфинами по привычке, как оркских химер именовали лошадьми. Заостренный длинный костяной нос, добавленная магия воды, особо обтекаемая форма тела, в то же время подстроенная под седока-наездника, которому предстояло держаться за наросты на плавниках или углубления в теле.

Перепончатые пальцы и ноги глубинников и без того давали им преимущество в обычном плавании, которое нельзя было устранить одной лишь повышенной силой Бранда. Еще имелись варианты тащить за собой Лану или посадить ее в карман, раз уж сидела однажды, но тут возмутилась сама Молния.

– Конечно, – кивнула та уверенно.

– Тогда вперед.

Они уцепились за дельфинов и те помчались, следуя командам вожака, которого направляла Маэлла при помощи особого амулета управления. Бранд проверил новую Особенность, дельфины откликались, готовы были слушаться, но только если просьбы Бранда не противоречили приказам обладателя амулета. Нацепили маски и шапочки «под чешую», комплекты перепонок, подготовленные ранее для первой группы сухопутных героев, также Лане и Бранду выдали парные браслеты, отводящие внимание от тел. Слишком сухопутных тел.

В общем, лучше было не заплывать в поселения и огибать других глубинников.

– Приготовились!

Переход, но в то же время словно ничего и не изменилось. Все такая же зеленовато-мутная вода примерно той же температуры и давления. Состав маны изменился, отметил Бранд, но без умений манолога он этого в жизни не ощутил бы (да и не старался бы). Скорее всего глубинники ощущали разницу, а возможно ориентировались и на свое врожденное чувство моря, которое помогало им, словно эльфам в лесу или гномам в горах.

Человек опять выходил без врожденных чувств, вроде и слабее, но в то же время свободнее, универсальнее.

– Ниталла? – спросил он сотрудницу Стрекала.

Лана спокойно висела в воде, а Бранд опять подумал про уравновешивание выталкивающей силы, врожденное свойство глубинников. Для них это было все равно, что для сухопутных находиться в воздухе, ведь никто еще не жаловался, что воздух взял и поднял, вытолкнул его в небо.

Ради интереса отменил Особенность, сразу ощутил себя иначе, вернул все, как было.

– Я подобралась максимально близко без опасности обнаружения, – ответила та, подплывая ближе. – Это ядовитые равнины Келлаха, сюда приплывают только в сезон сбора, и до него еще полгода.

Чувство Опасности в Бранде звякнуло, и он заметил движение снизу. Медузы поднимались плотной толпой, а Маэлла и Омокла дернулись в испуге. Уровни медуз были не так уж велики, стало быть, яд или еще что, подумал Бранд, всплывая выше, и вглядываясь в глубины.

– Да как ты! – вскричала Маэлла. – Быстро уноси нас отсюда!

– Это подвергнет группу риску раскрытия, ваше величество, – отозвалась мелкая сотрудница Стрекала.

Их группа всплывала выше, медузы тоже поднимались, словно ощущали добычу. Дельфины вели себя спокойно, отметил Бранд, их то ли приучили не бояться, то ли заглушили все, оставив только послушание командам. В этот момент все вокруг озарилось сиянием молний, пробивших круг в потоке медуз.

Несработанность, показала Лана жестом.

Молодец, показал ей Бранд в ответ.

Медузы не особо угрожали, время до их подплытия оставалось, но в целом Лана была права. Несработанность группы, каждый выполнял свою задачу, пускай и из лучших побуждений и так далее. Не смертельно, пока.

– Уплывают, – указала Ниталла, убирая обратно какой-то пузырек. – Я собиралась разлить оглушающий их раствор, но ваша подруга, Кулак, справилась лучше.

– Все равно, уплываем, пока они не вернулись, – немного нервно заметила Маэлла.

Наверное, медузам было плевать на ее молитвы Диате, хотя это вообще странно, подумал Бранд, взбираясь на дельфина. Чтобы живущим в море было плевать на волю богини морей? Вода снова ударила в тело стеной, стремясь, если не сломать, то избить. Как и высоко в горах, обычный живой, без высокой Выносливости, тут, пожалуй, слетел бы с дельфина в первую же минуту, если не секунду.

Они мчались стаей и Бранд не столько видел, сколько ощущал внизу шевеление медуз, еще не познавших страх от молний Ланы и под ними нечто тяжелое, ядовитое, словно живое.

– Снизу просачивается ядовитый газ и медузы поглощают его, перерабатывают в своих телах, – заметила Маэлла, сближаясь с Брандом.

Ей вода тоже била в лицо, но поэтому выпученные глаза глубинников и прикрывала практически незаметная защитная пленка. Все равно что секущий лицо ветер во время полета наверху, и Бранд задумался на мгновение, как бы ощущали себя глубинники на спине алькора, например.

– Поэтому здесь ничего не растет, кроме особых водорослей и никто не живет, кроме этих особых медуз. Они перерабатывают и накапливают в себе яд, а когда приходит сезон сбора, сюда устремляются глубинники и глушат их, после чего извлекают яд, уже переработанный в жидкую форму. В нем также повышенные концентрации подводной, более грязной маны, – объясняла Маэлла немного чрезмерно горячо, словно боролась с собственными страхами. – Находятся те, кто рискует и собирает яд раньше срока, но они зачастую гибнут, так как маленькой группе трудно оглушить сразу такую толпу медуз, что кидаются на всех живых.

Словно монстреют и дуреют от маны в яде, отметил Бранд.

– Затем этот яд применяют в Алхимии и прочих областях магии, а также целительстве. Еще им смазывают клинки и шипы, и колючки водометов и плетей, только вначале подсушивают, чтобы он стал вязким и густым. Яд потом долго держится и, если увидишь на клинке сине-фиолетовую полосу, знай, что это он, переработанный яд медуз и водорослей!

– А как же ядовитые газы снизу в сезон сбора? – спросил Бранд.

Они уже приближались к краю этих смертоносных равнин, дельфины пошли вдоль поднимающего склона, тоже голого и безжизненного, словно испарения снизу убивали все. Чуть выше, уже у самого гребня, виднелись редкие и робкие пятна мхов, но не более.

– В сезон сбора выбросы снизу слабеют, медузы и водоросли тоже становятся более сонными, но все равно многие сборщики гибнут, – без особой жалости в голосе отозвалась Маэлла.

Омокла и Ниталла остановились одновременно со сработавшим Чувством Опасности Бранда и в то же мгновение через гребень перемахнула группа глубинников и ринулась в атаку.