Текст книги "Око Бури (СИ)"

Автор книги: Samus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

Глава 19

10 день 3 месяца 880 года, Королевский Лес, Алавия

– Дорогая, помилуй, я больше не могу! – чуть не плакал Миониалиоуэль, ощущая себя как никогда старым.

Амалиниииэ приподнялась, ощущая жар в набухших грудях и животе, встала прямо над старым героем, игриво проводя рукой по телу.

– Хочешь… человеческих извращений? – произнесла она.

Бросила взгляд вниз и разочарованно вздохнула, в Миониалиоуэле ничего не шевельнулось.

– Мы можем навредить ребенку!

– Да не жалко! – прорычала Амалиниииэ. – Не добралась до его папаши, так пусть хоть его отпрыск пострадает!

– Дорогая, как ты можешь так говорить, ведь это и твой ребенок!

Амалиниииэ поморщилась. Плаксивой и капризной полагалось быть ей, но они словно поменялись ролями и Миониалиоуэль Три Стрелы в последнее время все ныл и жаловался. Тогда как в Амалиниииэ бушевал неутолимый жар желания.

– Зачем ты только уговорил меня его оставить.

– Потому что он твой ребенок, поэтому я заранее люблю его! Но дорогая, я не могу шесть раз подряд, даже с зельями, я же не Бранд какой-нибудь!

– Да чтоб он сдох твой Бранд! – внезапно разозлилась Амалиниииэ.

Пнула Миониалиоуэля и того снесло с роскошной королевской кровати.

– Стража! – закричала Амалиниииэ.

Хранители Деревьев, элитная королевская стража и гвардия, немедленно ворвались в спальню и тут же потупили глаза. Амалиниииэ ухмыльнулась довольно, все-таки она стояла на кровати полностью обнаженная, но в то же время внутри она ощутила разочарование. Ей вдруг захотелось, чтобы эти крепкие, сильные эльфы смотрели на нее с обожанием, тоже разделись и взяли ее вдвоем… нет, лучше втроем, прямо здесь, на бывшей кровати маменьки, чтоб ее на небесах перекосило!

– Схватить Миониалиоуэля Три Стрелы и казнить его прилюдно!

Миониалиоуэль, тоже обнаженный, приподнялся, готовясь к драке, но ни один из Хранителей не сдвинулся с места. Амалиниииэ топнула ногой, правда кровать погасила все звуки, и губы Миониалиоуэля дрогнули, словно он собирался усмехнуться.

– Ну же! Вы давали клятву слушаться меня!

– Мы давали клятву хранить вас и королевство, – поклонился один из стражей.

Все они продолжали смотреть в пол, что необычайно бесило сейчас Амалиниииэ.

– Я – королева или нет?

– Вы – королева, но вы же и Защитница Леса. Прошу вас, ваше величество, одумайтесь.

– Вы боитесь его? Не бойтесь, он деградировал и уже… – Амалиниииэ сделала короткую паузу, – … не опасен.

Вообще-то она хотела сказать «ничего не может», но все же это было неправдой. Просто по мере роста живота в ней нарастала похотливость, словно ребенок там унаследовал все самое дурное от Минта! Вначале Миониалиоуэль радовался, затем старался, как мог, затем в ход пошли зелья и теперь вот он окончательно выдохся.

– Ваше Величество, в жителях Алавии и без того нарастает недовольство, а если вы казните такого уважаемого героя, как Три Стрелы, прилюдно, не выдвинув достоверных обвинений, то все может закончиться плохо.

– Я потребую суда героев! – вдруг заявил Миониалиоуэль.

– Герои Алавии исполнят волю своей королевы!

Злость и зуд между ног не проходили, только усиливались, и Амалиниииэ поняла, что сейчас окончательно потеряет голову. Как ни противно ей было подражать маменьке, но вот ее всегда слушали! Она всегда была холодна и высокомерна, говорила и эльфы бежали выполнять ее приказы.

Она метнула взгляд в зеркало напротив и тихо вздохнула. Торчащее пузо, увеличенные груди с набухшими сосками, пятна по всему телу, растрепанные волосы, какая она королева? Торчит тут обнаженная на глазах у своих подданных, да еще и мечтает о том, чтобы они навалились на нее втроем!

«Королева должна быть недосягаема и возвышена, как небеса», опять зазвучал в ушах голос маменьки.

– Ваше Величество, – снова поклонился старший из Хранителей.

– Что на этот раз? – устало вздохнула Амалиниииэ. – В чем я еще не властна в своем королевстве?

– Если хоть слово о том, что вы осудили Три Стрелы несправедливо, достигнет ушей героев, кто-то из них обязательно приедет провести расследование и мы все окажемся бессильны.

– Разве герои не подчиняются королям⁈ Разве не карают они своих же⁈

По правде говоря, Амалиниииэ не слишком разбиралась во всех этих геройских делах. Мечтала сбежать с героем, назло маменьке, все вздыхавшей о Кулаке, но и только. Миониалиоуэль что-то там любил вспоминать в постели, но после обмолвки, как он имел живую суккубу прямо в Провале, Амалиниииэ в первый раз ударила его. Тогда она осознала, что стала сильнее старого героя.

– Но они также следят и за тем, чтобы правители не карали несправедливо других героев, – возразил Хранитель, опять изображая поклон. – Чтобы все оставалось в пределах разумного, широких, но все же пределах.

Амалиниииэ задумалась. У Миониалиоуэля было полно знакомых героев, начиная с того же ненавистного Бранда, который заставил ее отозвать погоню за ненавистным муженьком-бардом. Глупый, нетерпеливый Минт, всего-то надо было подождать полгода, и она сама предложила бы ему «по-людски» и в любом составе, впрочем, что взять с барда и человека?

Герои, с ними она точно не справится, начнется расследование, всплывет история с дриадами, которая до сих пор не закончилась – ведь Бесконечный Лес до сих пор сопротивлялся. Миониалиоуэль сам тогда ловил жертв, закладывал их под места посадки деревьев возле Провала, видел все. Можно было, конечно, удавить его втихаря, но это навлекло бы подозрения, после того как они так открыто жили вместе.

– Все равно посадить его… под домашний арест! – воскликнула она.

– За что?

– За то, что разочаровал свою королеву! – взмахнула она рукой.

Она уже придумала способ – смерть во время любовных игр. Сесть ему на лицо, задушить собой, якобы в экстазе передавить бедрами, благо Миониалиоуэль уже деградировал изрядно. Сейчас изобразить все, как любовную ссору, затем провести бурное «примирение». Следовало только обдумать все и обставить правильно, чтобы никто не являлся с расследованием и не копал эту историю с дриадами.

Принять предложение короля Ирия и принести вместе с ним клятвы Адрофиту, додавить дриад вместе.

– Слушаемся, ваше величество, – наконец-то повиновались Хранители.

– Благодарю вас за исполнения клятвы и долга, – пафосно произнесла она.

Хранители удалились, по-прежнему не поднимая взора, и унесли с собой Миониалиоуэля. Слухи и сплетни все равно поползли бы, даже если бы она втихомолку и без свидетелей удавила Три Стрелы прямо сейчас. Пусть поползут слухи о любовной ссоре двух голубков, так будет лучше.

Сама Амалиниииэ отправилась в храм Адрофита, по дороге пару раз обронив, мол, идет замаливать грехи и вообще, сколько можно жить, не принося клятв, от этого все проблемы.

– Ваше Величество, – поклонился ей верховный жрец Адрофита.

– Оставьте нас, – повела рукой Амалиниииэ в сторону свиты.

Храм у подножия растущего мега-дерева опустел, хотя и не сразу, вначале Амалиниииэ пришлось обернуться и посмотреть гневно. Бледнокожие эльфы, представители старинных родов, склоняли головы, но медленно и неохотно. «В жителях Алавии нарастает недовольство», припомнила Амалиниииэ и мысленно вздохнула.

Еще одна проблема, доставшаяся ей в наследство от маменьки, чтоб ее демоны насиловали в хвост и в гриву без перерывов на еду и сон! Она думала, что жители будут верны, преданы, ведь она заботилась о них и трудилась на благо королевства, взяла себе героя – светлого эльфа, уроженца Алавии! Но нет, похоже они не понимали хорошего к ним отношения и хотели, чтобы их придавливали острым каблуком с металлической набойкой, давили до крови и душили.

– Чем могу служить?

– Вот этим! – Амалиниииэ ухватила его между ног.

– Ваше Величество, – хладнокровно повторил жрец. – Вы призвали гнев моего владыки на своего неверного мужа и сами намерены поступать так же? Сейчас, когда недовольство жителей вами растет?

– И вы говорите мне о недовольстве? – сверкнула глазами Амалиниииэ.

– Вы открыли дорогу нам и вере в Адрофита, мы считаем нужным помогать вам, – улыбнулся жрец.

Амалиниииэ продолжала мять и тискать его рукой, жрец возбудился, но не спешил хватать ее и грубо швырять на алтарь.

– У вас тут должны быть послушники, обучающиеся искусству любви!

– Ваше величество, вы не в себе, – покачал головой верховный жрец. – Разрешите предложить вам ванны с успокаивающими травами и целебный массаж.

Ванна помогла, массаж тоже – светлая эльфийка так искусно размяла ее, ни разу не совершив ничего неприличного, что Амалиниииэ отключилась прямо на столе от взрыва наслаждения. Лицемеры, подумала Амалиниииэ, придя в себя.

– Будешь готовить мне ванну и разминать спину каждый день, – скомандовала она послушнице-эльфийке.

– Ваше Величество, это умения, основанные на Вере лишь для того, чтобы ваши тело и разум успокоились и достигли гармонии, – донёсся голос верховного жреца. – Настоятельно рекомендую вам помириться с героем Миониалиоуэлем Три Стрелы и подданными, и продолжить свои труды на благо всей страны.

Амалиниииэ фыркнула и ушла, думая о том, что у нее есть свои источники воды с пузырьками и Алхимик она или нет? Найдутся и юные эльфийки и эльфы, желающие ей послужить! Она сдержала свою клятву и ничего больше не должна Адрофиту и его слугам! Более того, если начать их выдавливать из страны, можно заслужить любовь подданных, кто недоволен умалением веры в Филору и что там еще ей ставили в вину эти глупцы.

– Ваше Величество, – склонил голову еще один пожилой светлый эльф.

Корни, тайная организация маменьки, которую Амалиниииэ задвинула было, но теперь вынужденно прибегла к их услугам и это бесило. Но после посещения храма Адрофита не так сильно.

– Что это? – спросила Амалиниииэ хмуро, отодвигая в сторону отчет о причинах недовольства.

Умаление веры в Филору, распространение разврата, отвлечение средств на Провал, вместо выращивания мега-деревьев дома, слишком крепкая дружба с орками и в целом со Стордором, муж-король Минт. При этом самым бесящим было то, что в случае Минта Амалиниииэ в вину ставили его изгнание. Словно все забыли, на чем он попался и за что был проклят! Либо вот так, назло королеве, выражали свою неприязнь к засилью служителей Адрофита.

– Письмо из империи Турсы, личное письмо императрицы Олессы с ее печатью, – прошелестел голос.

– Чего надо этой синеглазой шлюшке, – проворчала Амалиниииэ, принимая конверт.

Эльф напротив едва заметно поморщился. Да, это тоже было в причинах недовольства – поведение самой Амалиниииэ. Она ушла от образа скромной тихой затворницы, но так и не добралась до грозной мощи образа своей маменьки, чтоб ей вечность за гномами убирать. Разврат, ребенок от человека и так далее, словно все забыли, как маменька хотела ее за короля Стордора выдать!

Слова «шлюшка» тоже не вписывались в образ, но Амалиниииэ опять понесло. Воспоминание о том, как эта… с косой, во время встреч правителей, спрашивала только о Бранде, зло колотилось в голове, заставляло кровь пылать.

– Ах ты ж, – рука Амалиниииэ скомкала письмо, желая раздавить его в труху.

Императрица Олесса просила отпустить к ней с визитом Миониалиоуэля Три Стрелы, по «личным вопросам»! Знала Амалиниииэ эти личные вопросы и тут же еще раз мысленно пожелала Бранду сдохнуть. Она не могла отказать императрице, на ее войсках сейчас держалась оборона Провала и уведи она их, рухнул бы и проект с мега-деревьями, очень важный для Амалиниииэ.

Отпустить, Три Стрелы пожалуется и опять все рухнет.

– Ваше величество, напомню, что война с Бесконечным Лесом продолжается и в таких условиях мы точно не сможем дать отпор империи Турсы, – заметил глава Корней. – И что наши земли не так уж далеко друг от друга, а Пенное море – не океан.

– Я помню, – рыкнула Амалиниииэ, сжимая комок письма и добавила уже тише. – Я помню.

Следовало искать иной выход и в первую очередь помириться с Миониалиоуэлем.

Звякнули замки, донесся звук шагов и Амалиниииэ торопливо обвисла на цепях, проверив, чтобы набухшая грудь практически вываливалась в дырки в рубище.

– Дорогая! – донесся возглас Миониалиоуэля. – Что ты натворила!

– Мне нет прощения, – пробормотала Амалиниииэ, глядя в пол и на свои босые ноги.

Она хотела нарядиться под суккубу, но затем решила, что это будет чересчур явно и зашла с другого угла.

– Я впала в любовный экстаз веры и перестаралась, – произнесла она, вися на цепях, – я несправедливо обидела тебя и причинила боль! Я не могла, не смела показаться тебе на глаза и решила искупить причиненную боль своей!

Разумеется, с учетом ее уровней, боль и страдания были не так огромны, как она изображала.

– Жар воспылал в моих чреслах и лишил меня разума, как и ты лишался его там, возле Провала!

– Мне казалось, что ты не хочешь слышать об этом, – растерянно пробормотал Миониалиоуэль.

– Я не хотела, потому что мне казалось, что такие события пятнают твой облик героя, – Амалиниииэ вскинула голову, потому что пришло время.

Нога ее словно подломилась, она обвисла, раскинув эти самые ноги, демонстрируя тело.

– Провал, точно! Я должна уехать туда и искупить свою вину и лицемерие! Как я могла обвинять тебя и причинять боль, когда ты был так благороден, – Амалиниииэ всхлипывала и звенела цепями.

Еще она хотела положить плеть, и чтобы Три Стрелы отстегал ее, в процессе развалив искусно пошитое рубище, но затем отказалась. Миониалиоуэль потерял голову и рванул решетку, вырвал замок, якобы запертый самой королевой, решившей «покаяться в грехах».

– Не надо никуда уезжать, – он подхватил Амалиниииэ на руки, прильнул к ее животу. – Не надо ничего искупать, я не обиделся на тебя!

– Я – закованная пленница в твоих руках и твоей власти, – прошептала Амалиниииэ горячо.

– И я не причиню тебе вреда!

– А может быть мне хочется, чтобы ты показал мне свою власть, причинил боль и вред, – блудливо улыбнулась Амалиниииэ, крепче прижимаясь к Миониалиоуэлю.

Ведь он любил терзать демониц? В его глазах Амалиниииэ прочла, что выиграла этот поединок.

Теперь оставалось только потерпеть боль, старательно изображая неземную страсть.

Глава 20

– Ну что, разбить тебя на зародыши или сам сдашься? – задумчиво поинтересовался Бранд у кристалла подземелья Каменного Острова.

Положил руку на него, ощущая перетоки маны и помутнение слоев кристалла, как будто там бегали грязные мысли. Обычным взором он, конечно, ничего не разглядел бы, да, собственно, никогда и не всматривался особо в кристаллы. Либо разносил их, либо не обращал внимания.

Сейчас Бранд видел и ощущал, что перед ним нечто живое. Смутно напуганное и злое, словно бы детеныш зверя. В чем-то это походило на эмпатию или то, как гномы ощущали горы, эльфы – лес, а орки – степи, или на подводное общение при помощи Особенности. Нечто без слов и невыразимое словами, но в то же время понятное через умения и ощущения.

– Это многое объясняет, – добавил Бранд, убирая руку.

Тот же Сторин Диргофет иногда говорил о кристалле так, словно тот был его любимым питомцем. Да и в записках Марденуса такое мелькало, вспомнить хотя бы за что Нимеон Шлем поплатился жизнью, кровью своей вписав пару страниц в историю хозяина подземелий. Но при этом создание подземелий изначально было злым и враждебным, так как рождалось из чрезмерной концентрации подземной маны, а то и примеси маны Бездны. То, из-за чего вставали мертвые, монстрело зверье и живые, а вот птицы чаще всего оставались целыми, словно улетали на небесной мане.

Бранд покивал своим мыслям, все сходилось одно к одному и складывалось в целостную картину. Теперь, если он захотел бы улучшать профессию дальше, следовало выйти за пределы этой картины. Расширить ее, дорисовать, углубить или еще что-то. К счастью, Бранду этого не требовалось.

Ударом отколоть кусок кристалла подземелья, потому что даже кусок кристалла – все равно кристалл, что продемонстрировал хозяин подземелья в прошлом году. Кусок защитной оболочки, отвердевшая мана и металлы, броня и панцирь кристалла… из которых могли вырасти новые кристаллы. Мысли Бранда соскользнули, устремились было по новой дорожке, но он остановил их. Записал идею, для будущей передачи Лане или Трентору, потому что не было никаких гарантий успеха плана самого Бранда и следовало оставить информацию.

Даже если Бранд не справится, живые получат сведения и смогут продолжить битву за освобождение.

– Наследование свойств кристалла, – пробормотал Бранд, вглядываясь в полупрозрачную толщу.

Угрозы кристаллу и давление на него, могли ли они ускорить ответную реакцию? Усилить ее? Подобные опыты проводились, но никогда к ним не привлекались могучие герои. По той же причине, скорее всего, по которой король Дарнии Дариус приказал отобрать все у Марденуса и дать ему хорошего пинка, дабы не портил подземелья и жизнь живым вокруг. Давление извне, на котором выращивали кристаллы, холили и развивали, но в усиленной, героической форме, которая позволила бы добиться более высоких уровней?

Эту мысль Бранд тоже записал в кучу к остальным соображениям.

– Значит, не сегодня, – Бранд похлопал кристалл по твердому, прозрачному боку.

Враждебность в глубинах приняла чуть иную форму, но не ослабла. Пожалуй, это тоже дело будущего, подумал Бранд, извлекая камеру, флаконы, ящик с почвой и камнями. Вырастить изначально нейтральный и не враждебный кристалл. Возможно, такие даже появлялись на свет, в драконьих горах, например, но не смогли вырасти и их сожрали.

Бранд провел рукой по каменному полу, смял его пальцами, раскрошил и насыпал в основание отсека в камере, где предполагалось появление зародыша кристалла. Кристаллы рождались из ненависти и концентрации маны и следовало их обеспечить, вместе с почвой, а уже потом оглушать и подчинять. Могло ли быть иначе в мире, рожденном и подпитываемом маной Бездны, несущей в себе кровь, смерть и потерю разума?

– Вот так, – Бранд сдвинул боковую крышку камеры.

Подземная мана и спертый воздух, часть атмосферы для зародыша. Что случится, если уничтожить Бездну? Мир потеряет ману, но останутся живые, которые верой своей будут питать богов. Что случится, если Бездна вырвется на свободу? Живые омонстреют, небесная мана и вера исчезнут и небеса с богами на них умрут.

Возможно, именно это и случилось в прошлый раз, думал Бранд, закрепляя флакон с маной Бездны и регулируя подачу и распыление. Все погибли, кроме драконов и дриад, и боги с демонами начали по-новой, с иными правилами и ограничениями. Чтобы не просто победить, но чтобы и победитель сумел потом выжить. Бездна здесь находилась в более выигрышном положении, но Бранда, разумеется, злило совсем иное.

В любом раскладе живые оставались в проигрыше.

– И главный сюрприз дня, песни Минта в жидкой форме, – добавил Бранд, извлекая новый флакон.

В книгах писали об этом, но Бранду хотелось проверить самому. Кристалл реагировал на его слова, словно и правда понимал их или откликался, или еще что. На этом ложном предположении были потрачены океаны маны, пота, крови и труда, утеряны жизни бесчисленных манологов, кристалловедов, укротителей и воинов, и прочих. Ни один кристалл так и не удалось укротить, выдрессировать или превратить в Питомца, но вот эмпатов полегло много.

Бранд покрутил головой, хрустнул шеей.

До возрождения Стража оставалась примерно минута, как раз отнести камеру чуть в сторону, открыть боковые крышки, уменьшить подачи концентратов и самому выйти в центр, приготовиться. Рискованно, конечно, но, когда это Бранд боялся риска?

Гном с крыльями теперь был снабжен еще и когтями, каждая из рук получила по оружию. Усложнил жизнь будущим героям, подумал Бранд, опять задаваясь вопросом, с чем была связана такая быстрая эволюция Стража. С воздействием маны Бездны или наоборот, это был ответ на ее нехватку? Сражения с Брандом или теми, кто пришел после него?

Удар, блок, захват, еще удар. Бранд бил, камень Стража покрывался трещинами, которые затем зарастали. Бранд бил еще и сам принимал удары, старался разозлить Стража, делал вид, что сейчас уничтожит кристалл. Провоцировал выбросы маны, не сдерживал Воли и злости, атаковал и защищался, тянул время. Бросал взгляды на камеру и Страж попробовал прорваться к ней и уничтожить.

– Хороший монстрик, хороший, – хмыкнул Бранд, перехватывая Стража.

Подставился, дал себя ранить и брызнул кровью на зарождающийся кристалл. Плеснул бы и крови Стража, для пущего роста и воздействия, но ее не имелось, только камни и металл. Одно время активно разрабатывались проекты использования подземелий вместо шахт и рудокопов, особенно в опасных местах, но быстро закрылись, по все той же причине. Отсутствовал способ управления кристаллом и указания ему, чтобы руды, камни, металлы и прочее отправлял в вагонетки, а не на укрепление и защиту себя.

– А теперь на место!

Удар Стража о самого себя и очередное уничтожение. Бранд моментально оказался возле камеры, на ходу взрезая палец. Не только кровь, но и оглушение кристалла, ударом собственной Воли. Хозяин подземелий использовал для этого демонов и ритуалы на крови, Бранд же обошелся собственными силами исключительно в силу того, что перед ним находился зародыш, до того уже вкусивший его крови.

– И вот так! – он закрыл боковые крышки, усиливая подачу концентратов маны.

Оглушение и нейтрализация, угрозы и воздействие, уравновешивание потока и рост кристалла. Бранд так и не придумал, как обойти проблему высаживания кристалла в землю, но зато придумал кое-что иное. Ведь ему и не требовалось повторять путь Марденуса, только использовать тот же самый принцип, улучшив его.

Концентраты выдыхались, кристалл подрос до приличных размеров и уровней и вот-вот должен был «очнуться». Бранд ударом кулака развалил камеру на части, выхватил кристалл, сорвал с места и тут же сунул внутрь себя, превращая часть торса в алмаз. Нейтральная манонепроницаемая среда, в которой кристалл замер комочком чего-то наполовину живого и оглушенного.

– Хорошо, что никто не видел, – хмыкнул Бранд, – а то до конца жизни слушал бы шутки про беременность!

В чем-то так оно и было, а с другой стороны, носить вот так в себе кристалл и держать тело алмазным, пускай лишь отчасти, было опасно. Смертельно опасно. Но так как Бранду и без того предстояло умереть в ближайшее время, то он решил рискнуть, да и шутки предстояло бы выслушивать не слишком долго.

Мысленно усмехаясь над зигзагами собственной судьбы, Бранд отправился наверх.

23 день 3 месяца 880 года, Каменный Остров

– Эх, Бранд, – вздохнул Заппо.

Герои так и не вернулись снизу и ему предстояло продолжать «дежурство» наверху. Впрочем, даже если бы они вернулись, Бранд все равно его не взял, просто придумал бы другой предлог. Но если бы они вернулись, ему точно стало бы легче. Миссия под водой, да против Проклятого, тут никак нельзя было обойтись одним днем, так Бранд повторял себе раз за разом. Напоминал, что не собирался лезть под воду, тем более к королевам Водоворота и ненадолго становилось легче.

– Сказал бы – береги себя, да знаю, что не будешь!

– Тогда я скажу, – хлопнул его по плечу Бранд. – Береги себя! Вот тебе подарок на память!

– Эл Дож на дне морском⁈ – лицо Заппо перекосило, словно от отвращения.

– Бери-бери, – кивнул Бранд, подмигивая. – Там про мои подвиги написано.

– Постой-постой, – повторил Заппо, словно передразнивая Бранда. – Ты и королевы? Серьезно⁈

– Ага, это Скрытник удружил, чтобы мне было не так скучно в Благой Тиши сидеть! – хохотнул Бранд. – Но ты не торопись читать, хорошо? Дай нам отплыть, чтобы я не успел услышать всех твоих комментариев на этот счет!

Лицо Связующего вдруг озарилось радостной мыслью, типа он найдет Бранда и вернет ему подарок и прочие благоглупости на этот счет. Поэтому Бранд обратился к нему на языке жестов героев и глаза Заппо чуть расширились, но тут же потухли.

Бранд кивнул, знал, что Связующий поймет.

– Прекраснейшая из орчанок, – обратился Заппо к Лане, – я все еще надеюсь на дружеский поединок.

– Разумеется, – безразличным тоном отозвалась Молния, – как станешь старым наставником дюжины героев, так поищи меня в степях к северу от Срединного моря.

Ух и ах, ударил Громоптах!

Ах и ух, в воду птичка плюх!

Ух и ах, в мокрых все штанах!

Ах и ух, вызывайте шлюх!

– Что это было? – недоуменно спросил Заппо.

– И кого это ты назвал птичкой? – щелкнул клювом Трентор.

– Принял участие в светской беседе, развеял мрачные настроения, не благодарите, – покровительственно повел рукой Минт. – Искусство должно повышать дух всем, даже героям.

– Слава ударила в голову? Бывает, – клекотнул Громоптах. – Обычно лечится еще одним ударом в голову!

– Спокойно, Трентор, – сказал ему Бранд. – Он же не сказал, что ты упал? Наоборот, ты ударил, птичка упала с неба, и все запачкали штаны и обделались от страха перед могучим тобой.

Трентор наклонил недоверчиво голову, поводил клювом

– Ладно, прощу на первый раз. Но чтобы сочинили мне песню про Вольту!

– Кого?

– Бранд, расскажи своему непутевому внуку, как ты спа… нет, этого не рассказывай. В общем, расскажи!

Трентор махнул крыльями, корабли у причала качнулись, паруса дернулись, и взмыл ввысь.

– Он мне не внук, – сказал ему Бранд вслед.

Если кто и был ему внуком, то скорее молодые герои. А Трентор выходил троюродным братом?

– Тогда чего ты его защищаешь? – прозвучало сверху в ответ.

Не дожидаясь ответа, Трентор умчался вдаль, гром прокатился над бухтой Кирдоса, порта, расположенного на востоке Острова, а значит более приспособленного для отплытия в сторону Мойна вообще и Занда в частности. Конечно, на Острове были еще герои, но желание Бранда отгородиться и сосредоточиться на делах, сыграло свою роль.

Да и не любил он никогда всех этих пышных церемоний.

– Вообще, чего все заладили, внук да внук, – глубокомысленно изрек Минт, глядя на гавань. – Вот прославлюсь так, что все будут говорить «Кто такой этот Бранд? Ах, дедушка самого барда Вольдорса!»

– Достойная цель, – хохотнул Бранд и одним прыжком оказался на палубе. – Капитан.

Тот кивнул и начал отдавать команды. Им предстояло плавание до Сечета, корабль был гружен товарами, которые следовало доставить срочно, в общем, выходила взаимовыгодная сделка.

Любимый остров может спать спокойно

Жить, процветать, расти и зеленеть

Здесь жизнь прошла моя достойно

И буду я об этом громко пе-е-е-е-е-ть!

Голос Минта разносился над гаванью, а на последнем слове он еще и взвинтил его умениями, да так что сверху свалилось несколько птиц.

– Вот еще бы рыбу так глушить и цены бы вам, уважаемый бард не было, – заметил капитан.

Минт надулся, бросил сердитый взгляд за борт. Корабль уже выходил из гавани, чтобы устремиться на северо-восток, похоже собираясь подняться вначале до Дорбаны, а оттуда уже пройти по прямой через Красное море. Море водоворотов, думал Бранд, хмурясь и тоже глядя за борт.

– Дед, сколько ни хмурься, а я все равно не буду рыбу глушить! – заявил Минт. – Я бард, а не этот…

– Рыбак, – подсказала Лана.

Вы ощущаете ману Бездны!

Бранд взмахнул рукой, тут же дернул обратно. Крюк на цепи пробил рыбу в воде, выдернул и Бранд дернул щекой. Торопливо лизнул пытающуюся биться на крюке рыбину, сжал ее пальцами, извлек внутренности.

– Вроде поели перед отплытием, – пробормотал Минт.

– Что? – спросила Лана встревоженно.

Бранд смотрел на остатки рыбы, словно не мог поверить в то, что поймал ее, затем швырнул все за борт. Ох, как не хотелось ему спускаться туда под воду, да что там, он и не собирался. Но герои так и не появились, и эти следы, примеси маны Бездны, в воде и самой рыбе, все это просто кричало о проблемах. Бранд вспомнил свои мысли о том, что герои его семья и чуть дернул головой.

Раньше он не заметил бы, но теперь, с новой профессией.

– Капитан, прошу прощения, но вам придется плыть без нас! У меня дела под водой, вот, в качестве компенсации, – Бранд швырнул на палубу мешочек золота. – С вами останется наш боевой бард, злите его и он своими песнями убьет кого угодно!

– Да ты охренел, дед! – возмутился Минт. – Я тоже хочу под воду!

– Ты не герой.

– Зато ты мне должен! Ты слово дал!

Мгновение размышления.

– Не пожалей о своем решении, – засопел Бранд, искривив губы.

Рука его потянулась к карману, достать ракушку – амулет. Внутри все обмирало от тоски и мыслей, что ему надо торопиться, что судьба всего мира в опасности. Но разве мог он бросить семью, героев, которым требовалась помощь, как некогда Плате?

Бранд шагнул за борт, поднося ракушку к губам.