Текст книги "Волк и сокол (СИ)"

Автор книги: Реимарра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

– Это же как так получилось? – спросил Фиорин у начальника управления.

– Она просто успела раньше, – не растерялся эльф, – мы давно вели слежку за саррина Нараманаэ, но она не давала повода к аресту, а приезд лорда Кианоайре и его речь на совете просто спровоцировали ее на эту глупость. Нам известно, что саррине принадлежат несколько земель на Западных людских землях, а так же рудники, они хоть и серебром, но доход дают, так же саррина Нараманаэ ведет активную переписку с государями Запада и их дворянами, и что самое пикантное – один из князей Айконталя является ее любовником. Так что ей война никак не выгодна, и есть все основания подозревать, что за шпионаж ей платят. Мы никак не могли ее уличить с прямыми доказательствами.

– Чудесно, – Фиорин был немало удивлен услышанным, – значит, нападение на моего советника вы называете «глупостью». А так же не доносите до меня сведения о выполняемой вами работе.

-Фио, – Киа уже расслабился, – это действительно глупость. Пытаться прирезать меня в потемках – это идиотская затея. Лорд Майнаэро прав. О чем тебе доносить, если нет результатов. Зато теперь у тебя есть все основания ее арестовать, но лучше выяснить, как далеко она зашла, и что знают в Айконтале. Мне кстати интересно, сарре Майнаэро, спросите саррину на досуге, во сколько оценили мою голову?

– Обязательно, вам расценки только на вашу, или остальные тоже интересуют?

Фиорин возложил расследование на Майнаэро, а суд назначил на дату после своего возвращения из Гранин. Впрочем приговор Фиорин уже знал – никому не дозволено даже думать о покушении на жизнь Киано.

Киа едва не проспал завтрак, ведь насколько он помнил, из написанного в протоколе – кушать сиятельным особам, приехавшим на совет, подавали очень рано. Дома в такое время он не просыпался, даже если Иррейн очень просил, и теперь он лежал в кровати, размышляя – последовать правилам вежливости, что обозначало быстрое приведение себя в порядок, или проявить невоспитанность и перевернуться на другой бок. Но воспитание победило.

Иррейн с улыбкой наблюдал за возней Киано, пытавшегося одновременно одеваться и расчесывать спутавшиеся за ночь волосы.

– А ты чего валяешься!? – Киано был раздражен, все валилось и из рук и он безнадежно опаздывал.

– А мне чего? Дружину в любое время кормят, Эйдан небось дрыхнет еще – так что иди, а я посплю.

– Не понял? – Киано отложил гребень и повернулся к Иррейну,– А с чего ты взял, что ты дружина? По правилу кормят собственно князей и прочих членов семей, и дружинников отдельно.

– Ты хочешь сказать, что я член семьи? Объясни тогда это, например, северянам и прочим.

– Мне наплевать! Мы идем вместе!

– Киа, ты капризничаешь или просто не понимаешь? Формально я тебе никто, эльф-любовник из торгового рода, а тут я просто вхожу в твое сопровождение. Эйдан охраняет тебя, а с тобой сплю – это если смотреть со стороны. И на совете и в зале, где собираются все правители – я буду смотреться неуместно и скандально. Я думаю, там и так будет что обсудить.

– Ладно, – сдался Киано, понимая двусмысленность ситуации – тогда мне придется, есть шесть раз в день. Тем более, что князей кормят довольно паршиво. Мороженое молоко с вишней меня не возбуждает. А вот в прошлый раз дружине отличную кашу с мясом давали… Ну ладно, пусть мне будет хуже.

– Иди уже давай, а лучше повернись, у тебя криво получилось! – Иррейн перехватил гребень.

Киано действительно опоздал – зал был полон, большой пиршественный стол был накрыт и единственное свободное место было рядом с Фиорином. Оборотень проскользнул в зал, наклонил голову в знак приветствия и уселся рядом с Фиорином.

– Как всегда, проспал? – шепнул эльф, подзывая своего оруженосца. Киано после Ильменаса о помощниках и думать не мог.

– Я не виноват, что тут в такую собачью рань жрать дают, я еще сплю, а когда проснусь – позавтракаю с Ирне.

– Ну ты здоров жрать, как не в себя.

– Мне можно, я пуганый, до сих пор от ножа оправиться не могу. – хмыкнул Киано, принимаясь за сыр.

Он неторопливо ел, рассматривая исподволь соседей по столу. Некоторых он помнил, а кое-кого видел впервые. Вот там, в углу сидит Хэлао Огненный Лис – невероятная рыжина буйных кудрей, насмешливые светло-карие глаза, узнал. Ладно, друг, позже поговорим. Прекрасная Ингегирид сидит напротив – теща Киано как всегда великолепна и неприступна, недаром северяне поют о ней как о богине. Высокая, с прямой спиной и косой белоснежных волос, с алебастровой кожей и небесно-голубыми очами, на шее серебряная гривна, и нежно-зеленое платье, мужчины почти не сводят глаз с прекрасной Ингегирид. Даже Фиорин, которого никто никогда не ловил на публичном излишнем внимании к женщинам, и тот дышит через раз. Спокоен один Киано и рыжий юноша за соседним столом – Харги, как понял оборотень.

Так вот он, сын Нерги. Киано искоса, пряча взор в ресницах, разглядывал сына врага. Действительно, молод, не сильно моложе самого Киа, но все таки. На отца похож только рыжиной и ростом, явно высок, но гораздо слабее – это заметно даже издалека, слишком худой, плечи сутуловатые. Нерги был ярким, даже через марево ошейника и боли Киано отлично помнил своего мучителя – медные пряди, сильные руки, страстный взгляд, даже тяжесть тела насильника, когда тот придавливал волка во время ночных забав. А этот видно сразу – книжный мальчик, хотя глаза умные, внимательные. Интересно, Инъямин успел натравить его? Ну ладно, пусть только щенок что нибудь вякнет.

Северянин. Беловолосый, с зелеными глазами, трудно не узнать потомка Сигмара. Киано едва не выругался – на груди морского конунга было все тоже кольцо, только шнур был новый, крепкий кожаный. Боги, взмолился оборотень, когда же они забудут? Лишь бы не произошло того, что случилось с Торгейром.

Сегодня в расписании был свободный день, но было уже понятно, что наедине с Ирне его провести не дадут. После завтрака Киано отловил Хэлао, потому что виделись они редко, на Гранях их тропы почти не пересекались, а в гости они успевали крайне нечасто.

– Как там Тэнне? – Хэлао сгреб Киано в объятья, – Ты повзрослел, прямо не узнать!

– А ты чаще приезжай, а то я так и состариться могу,– ответил Киа. – Чего Тэнне сделается? Засел в лесу и сидит, как сова. Днем дрыхнет, ночью живет.

– Ну я от него слышал, что дрыхнешь ты, и днем и ночью. С тобой все хорошо?

– Еще один, – вздохнул волк, – со мной все замечательно. Просто если несколько лет вставать рано, то потом хочется отоспаться. Тэнне ведет себя так, как будто я у него любимую подушку украл. Короче, у меня есть замечательная идея, с тебя явка и кувшин с вином, наши покои там же где и были.

– Ваши? – Лис поднял рыжие брови, – Ах да, я слышал, что ты отдал свое сердце золотоволосому эльфу. Почему его, кстати, тут нет?

– Ну не то, чтобы сам отдал… – Киано ускользал от щекотливой темы, – Короче, ты придешь? Сармен тут?

– Куда же я без него? – вспомнил Хэлао о своем помощнике, – Тогда надо больше брать. Хотя, ты слышал, что тут по новому все? Чтобы не таскались с вином по крепости, тут вроде таверны сделали, для нас как раз, и закусить есть чем. Может там лучше?

На том и порешили, после полудня, в таверне.

– Сарре Киано? – мягкий женский голос заставил его обернуться.

Княгиня Ингегирид остановила Киа, оборотень низко поклонился, улыбнулся. Неприязни к теще он никогда не испытывал и более того, вопреки обычаю – уважал. Еще бы, в отличии от своего мужа княгиня была умна и знала, что оборотня нельзя злить. Киано помнил о том, как унижали его в присутствии Арриеры – поездки на север до сих пор вспоминались с ненавистью. А предательство тестя до сих пор было тем, ради чего Киано поступился бы и словом, данным Тиннэху – не мстить.

– Доброе утро, княгиня. – После смерти сыновей и Арриеры они не виделись, и Киано чувствовал холодок по спине.

– Доброе, – ответила княгиня, – искренне рада тебя видеть. Не удивляйся так, у тебя же все на лице написано. Такие глаза не могут лгать. Может проводишь даму?

Киано молчал, не зная что сказать, с тещей он всегда чувствовал себя неловко, а тут было совсем тяжело, Ингегирид поняла это, сама начав разговор:

– Ты думаешь, я буду тебя винить в смерти Ри и мальчиков?

– Откровенно говоря, я не сомневался в этом, после письма вашего бывшего мужа.

– Забудь о нем, как о страшном сне, – улыбнулась Ингегирид, – мы расстались почти сразу после смерти моей дочери и внуков, а окончательно развелись после того, как он нарушил слово, данное тебе.

– Он имел на это право.

– Не говори ерунды. Я получила письмо моей дочери, она отправила его сразу, после того, как ты отказал ей в глупости, она была в ярости. Ты не хотел этой поездки, но с моей девочкой было трудно совладать – тут бы никто не выдержал. Так что у нас нет права винить тебя.

– Тем не менее, я разрешил ей и отправил вместе с сыновьями на этом корабле. – жестко отрезал Киано.

– Я знаю, что было дальше. Киа, перестань винить себя. Я знаю даже то, что это произошло из-за твоих отношений со стихиями. Тут не властен никто. Давай подумаем о будущем. Ты знаешь о том, что происходит у нас?

– Нет, откуда? Я на Гранях бываю только в бою, а в Лесу мне не до этого…

– Тогда слушай, мой бывший муж отстранен от власти, князем стал муж моей средней дочери, которая покорна мне. Но Атли безволен, как тряпка, поэтому власть в моих руках. Ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. Ах, как жалко, что нельзя выдать за тебя младшую – Арбьорг, говорят, ты живешь с эльфом.

– Как я понял, это будет главной темой Совета? – не смог удержаться Киано.

– Ну а что ты хотел? Ты и так был всегда интересен, а уж теперь тем более. Кстати, ты видел щенка Нерги? Мальчишка глаз с тебя не сводил. Смотри, он выставит тебе виру за отца.

– Не имеет права. Все было честно.

– Ладно, узнаем на Совете. До свидания, Киа.

– Счастливого дня.

Убийца отца. Харги сидел в одиночестве, с кувшином вина и миской жареного мяса, в углу таверны крепости Гранин. Инъямин предупреждал, что так и будет – «от них „здрасте“ ты не дождешься, так что сиди и слушай. У тебя там одно дело – узать все про волка! ». Ему было не страшно, просто неприятно, он никогда не покидал темных земель, где после смерти отца стал третьим во власти, наследником своего дяди. А тут его ни хотел знать никто, даже союзники делали вид, что они не знают Харги.

Волк смеется, он сидит за большим столом с северными и западными эльфами, с лисами и сородичами-волками, а рядом с ним, по правую руку, здоровенный приморец, наверно тот самый, что сорвал ошейник и забрал клинки отца.

Харги рассматривал оборотня не отводя глаз и не скрывая взгляда. Он видел его второй раз.

Первый раз в отцовском поместье, куда Харги приехал передать бумаги от матери и доверенных. Отец принял его в своих покоях, расслабленный и отдохнувший. Все правильно, он недавно вернулся из похода, и отправился в свое поместье с добычей. И самую главную драгоценность привели, по взмаху руки Нерги.

Да, красив, но ничего особенного, неприятно было смотреть в глаза пленнику – пустые, мертвые камни. Яркие, но безжизненные, они смотрели куда то вдаль, за предел мира, ни единого проблеска мысли или чувства, ходячая кукла. Но отец был счастлив, Харги почувствовал это сразу. По мнению юноши это походило больше на помешательство – Нерги выслал весь свой гарем к жене, повесив ей на шею капризных наложников и истеричных рабынь, заперся в своем доме только с пленником. Интересно, думал тогда Харги, какое удовольствие можно получить от безвольного раба? Он с брезливостью смотрел на живую игрушку, которая сидела у ног отца, одетая в какую то полупрозрачную тряпку, увешанная золотом. Пленному было все равно – Нерги поглаживал черные, украшенные жемчугом волосы, касался маленького уха, а волк смотрел в пространство, не чувствуя ничего. Харги был потрясен, когда ему принесли черную весть – как это может быть? Невозможно! Но поместье сгорело почти дотла, а о том, как они нашли тело Нерги он старался не вспоминать. Как это полумертвое существо смогло убить его отца? Лучшего из воинов темных земель? Маги Инъямина почти восстановили картину боя – слишком много чувств оставили там те, кто сражались. Тэрран и этот, беловолосый, были только свидетелями. Волк же победил и выжил.

Вон он – подливает себе пива в кружку. Весело у них там, не поспоришь. Высокий лис что-то рассказывает в лицах, так что остальные со смеху едва не катаются. Волк изменился – теперь видно, что он живой. Глаза сверкают, громко смеется, маленькие кисти обнимают кружку, когда он пьет. И теперь Харги понял, что тот, кого он видел в поместье отца, ни на каплю не был так красив, как этот оборотень. Вроде все тоже – черные волосы, точеное личико, изумрудные глаза, но… значит отец был прав.

В поместье сгорело не все, по случайности уцелела часть покоя Нерги, Харги потом забрал те бумаги, что не потерялись и не попали в пламя – рисунки, карты и записи. И разбирая мелкий корявый отцовский почерк юноша едва не плакал от горя. Ах, если бы повернулось по другому, не этот нелепый случай! Но веры словам своего дяди Инъямина у него больше не было.

Часть 2

Глава 2

Голова болела нещадно. Киано отодвинулся подальше от сопящего во сне Ирне, растянулся, утопая в перине, попытался вслушаться в тишину – не помогло. Там, на столике стоял кувшин с водой, у волка пересохло в горле, а в животе как будто прыгали лягушки – до того было муторно и противно. Оборотень сполз с кровати, заставляя себя встать и потянулся за кувшином.

«….!» – волк едва не подавился, пряная жидкость обожгла горло. Ну правильно, он же сам вчера прихватил кувшин с терпким вином из таверны, «на утро». Будь оно проклято, это утро! Кто же знал, что день начнется в таких муках и в этой крепости им не найти даже кружки воды! Зачем нужно было так напиваться?

«Сколько же мы выпили? Я заказал пять, Хэлао около десятка, Фио еще чего то много, а потом пшеничной настойки добавили. А еще же северяне какую то гадость принесли!». От воспоминания о «гадости», лягушки в желудке разом подпрыгнули и Киа согнулся над тазиком для умывания.

Утешало только одно, что плохо не ему одному, а как минимум четырем князьям и несчитано простым воинам – а ведь сегодня Совет. Надо бы начать приводить себя в порядок и начать следовало с умывания, а потом уж прибрать комнату и проветрить – сильно воняло перегаром.

Да уж, пьяный эльф или оборотень ничем ни отличается от любителя выпить из людской расы или гномов – пахнет так же, на утро тоже нехорошо да и поведение позволяет забыть о гордости перворожденных. «Чего там было то?» задумался Киано. Ну хорошо, поговорили, потом вроде песни пели, потом кто-то лютню притащил. Последним воспоминанием был Фиорин отплясывающий с Ингегирид. Ингегирид?! Гордая и неприступная княгиня севера, о которой преступно подумать, что она может сидеть в таверне с пьяными мужиками? Однако в своей памяти Киано перестал сомневаться после плена, и значит княгиня с Фиорином была. Единый, хоть бы вспомнить какие песни орали, а то мало ли? На Границе Киано с Иррейном подробно ознакомились с творчеством наемников, а кое-что и запомнили. Танцевать Киано и не мог, а вот что-то спеть вполне. Может стоит понадеяться что никто не вспомнит? Врядли, щенок этот нергин точно уж все понял и запомнил. Сидел в углу как сторожевой пес и все в упор смотрел. Что, отродье, за папашу поквитаться хочешь? Попробуй…

С ложа раздался стон. Иррейн заворочался, ища спросонья привычное тепло Киано и не найдя оборотня проснулся.

– Плохо? – участливо осведомился Киано. – Может, тазик?

– Не надо, – простонал эльф, – Киа, что вчера было и откуда ты такие песни знаешь?

Киано еще раз помянул про себя Границы и вообще всех виноделов мира.

– Я их все таки пел? – обреченно спросил волк, – Чего было? Нажрались мы, все. Я не помню, как дошли.

– Эйдан отвел.

Купальня на этот раз была общей, для всех государей. Старые не успели починить к приезду гостей. Новая же была с большим бассейном, мохнатыми вениками, теплыми полами, но Киано это не нравилось – не хотелось светиться перед всеми князьями и советниками шрамами, а в особенности татуировкой. Класть отводные заклинания ему казалось унизительным, но деваться было некуда, он заставил Иррейна встать и потащил того в купальню.

Надежды оборотня на то, что никого не будет, «все пьяные и спят», не оправдались. Видимо в утро перед Советом не спалось никому и в купальне было полно народа – Фиорин с мутным взором, Хэлао, северяне, южане, гномы и даже Харги был там. Восточный шах был в окружении стайки мальчиков, которые наполняли для него бадью – Киано едва не стошнило еще раз, когда он разглядел ошейники.

Сначала ледяная вода, потом горячая, потом снова ледяная – треск в голове поутих, хотя мутило оборотня неслабо. Фиорин выглядел не лучшим образом, хотя нажитая за тысячелетия жизнь способность выглядеть идеально в любой ситуации не подвела его и на этот раз. Но идеал был заметен только смертным, не разбиравшимся в состоянии эльфов после пьянки, но от волка не укрылись ни синяки под глазами, ни осоловелое выражение лица. Но эльф улыбался, стараясь скрыть это, и явно был чем-то очень доволен, не смотря на муки.

Теперь Харги приходилось скрывать свой интерес к оборотню, хотя голым он выглядел еще занятнее, чем пьяным. Надо же, лесной затворник знает весь набор наемницких песен и голос неплохой, хотя и хрипловат. Но для такого содержания песенок вполне то самое. Это же надо, что в таверне устроили! Хотя, Харги вздохнул, им было весело, в отличие от него. Он же допил в одиночестве свое вино, вдоволь насмотрелся на убийцу отца и умелся в свои покои.

Шрамы, очень много шрамов, а на лопатке есть что-то похожее на росчерк отца, такие же завитушки, какие были на документах, только тонкие и побелевшие, но все равно заметные на золотистой коже. Харги отличил шрамы полученные в боях, от тех, что были явно нанесены при пытках. А вот теперь оборотень повернулся боком – татуировка, родовое клеймо, у Харги было такое, сделанное доверенными отца, когда он получил первое свое оружие. Темный эльф сразу вспомнил свое бешенство, когда впервые увидел родовой знак на плече раба.

Полутемная комната в поместье Нерги, отец куда то выехал, толи на охоту, толи к соседям, а Харги привез ему документы из Твердыни. Он слонялся по дому, рассматривал те картины, что видел с детства, трофеи, оружие – на этот раз отец не привез ничего нового, ни сверкающих кольчуг, ни дивного гномского оружия. Пленник, живший в доме, был ему глубоко не интересен, но от скуки Харги решил посмотреть на него, как эта кукла выглядит без отца. Все равно же пленник не расскажет от этой детской шалости. А слуги тем более.

Он тихо приотворил дверь личных отцовских покоев – в их доме никогда не было замков, от кого таиться? Прошел кабинет, тут тоже ничего нового, открыл дверь спальни.

Пленник спал, брошенный на кровати как ненужная позабытая вещь. Лицом в подушки, голая спина в потеках крови – чуть набухли тонкие шрамы на лопатке, витиеватая роспись. Рука закинута над головой, а на плече свежая татуировка – грифон, несущий в пасти клубок змей. Их родовой знак, Харги не верил своим глазам. Благородный грифон на плече раба – как родича? Он рывком поднял пленника за волосы, оторвав его от ложа и ударил в лицо, не соображая, что делает. Оборотень упал, словно неживой.

А если отец узнает? Это не волновало Харги, что за глупость – ссориться из-за раба? Одно смазливое личико сменит другое, все равно через полгода волк умрет, так сказал дядя Ньямэ. Но тогда почему татуировка?! Да еще и с магией – Харги разглядел ее позже. Намертво привязывающее заклинание – зачем оно смертнику?

– Кто тебе позволил заходить в мои комнаты, в мою спальню? – голос Нерги был спокоен и тих. Но Харги отлично знал это обманчивое спокойствие, которое хуже бешенства. Если отец просто зол – он сразу ударит, что нибудь разобьет, но если он в настоящем гневе, то трудно предсказать, чем это закончиться, но ничего хорошего ждать не следует.

– Никто, я не ожидал, что мне будут запрещать ходить в родовом доме. – спокойно ответил Харги. Отпираться и врать не было смысла – отец не выносил неискренности и распознавал ее сразу, солгать сейчас значило ухудшить свою участь.

– Ну тогда например чего в нижние подвалы не зашел? – поинтересовался Нерги, – Там полно нестиранного наверняка. Это тебе не сонных по морде бить. Я кстати, по-моему, с детства тебя учил, что безоружных не бьют.

– Ну им наверно просто режут спины, ножом, верно? – Харги нашел ответ, – И вроде, ты же меня учил, что рабов не приравнивают к хозяевам, тогда почему у волка родовой рисунок на плече? Да и еще с магией?

– Не твоего ума дело! Как хочу, так и развлекаюсь. Дядюшке твоему понравилось волка на ремни резать, я же пользуюсь им, пока наш гость сговорчив. Кстати, он не раб, его не продавали, а родом он повыше нас с тобой будет.

– Ты случайно ему в ножки перед ночью не кланяешься? – Харги пошел по самому опасному пути, – Так ты не ответил про вопрос с татуировкой? Я конечно могу спросить Инъямина.

– Ага, иди, давай, лижи задницу дядюшке, авось советником возьмет. – миролюбиво улыбнулся Нерги, – ты уж там тогда, по родственной то дружбе потом позаботься, чтобы мне камера без крыс досталась. Еще раз поясняю, не твоего ума дело.

– И что, я теперь его – Харги выплюнул это слово, – за брата считать должен? Магия то зачем? Все равно он сдохнет через полгода.

– Скажи, малыш, ты нас с Ньямэ совсем идиотами считаешь? – скривился Нерги, – какой смысл брать такого пленника, если хочешь его просто попытать?

– А чего с ним еще делать? Он же вам не сказал, где меч? Да и вроде к мечу он сам прилагаться должен, живым. Или передать клинок по закону.

– Ну я же нашел, что с ним делать? – возразил Нерги, – вот и ты подумай. А татуировка – да захотелось мне так…мало ли как судьба повернется. Не убудет от вас. Давай, вали уже обратно, и если что-то не то Ньямэ скажешь, – пришибу сам. Мол, все хорошо, спокойно.

– Обязательно, – буркнул Харг , понимая, что действительно, лучше промолчать.

Это был последний раз, когда он видел отца живым.

Интересно, ведь не он один пялится на оборотня в бане. Харги подметил взгляды шаха, который, если судить по умаслившемуся взору, отдал бы всех своих гладкомордых мальчишек за один изгиб вывернутого слегка в сторону бедра Киано. Эльф же, любовник оборотня, был абсолютно спокоен, видимо уверен в партнере.

Совет начался после полудня, едва все успели отобедать. Зал тоже был новым – Киано раньше там не бывал. Столы поставлены кругом, бумага, перья, вода. Киано сел между Фиорином и Хэлао, чтобы чувствовать поддержку с обоих сторон. По традиции Совет поручили вести гномам, как самым независимым и рассудительным.

Гном вел речь долго, не забыв отметить тот факт, что нынче за волков отвечать князю Кианоайре. Именно князю, как сказал гном – лишение венца не означает снятие звания князя.

– И основной темой Совета станут люди – поскольку в последние годы наибольшее число бед приходится на их земли. Неурожаи, войны, но, как ни странно – население растет. А земель приходится все меньше и меньше, об этом и поговорим.

– В прошлом году, население провинции увеличилось, при том, что доля получаемого зерна осталась прежней, люди уезжают на Запад, чтобы наниматься там на работу, но ведь на Западе тоже есть хотят. И получается, что мы мешаем друг другу.

Киано уже второй час слушал жалобы, едва не засыпая. Глаза закрывались сами собой, перед глазами вставало широкое ложе – как бы хорошо сейчас спрятаться под теплое, мохнатое одеяло, свернуться, прижаться к боку Иррейна, и заснуть, чувствуя, что тебя поглаживают ласковые ладони по спине. Картинка была настолько ощущаемой, что Киано подпер рукой щеку, рисуя пером северные символы и слушая вполуха. Очнулся оборотень только тогда, когда смертный князь заканчивал нытье:

– Я предлагаю господам эльфам и оборотням подумать о том, что они не смогут избежать того, что к ним сначала попросятся, а потом и придут переселенцы и чтобы этого избежать они могут платить людям ровно столько, чтобы они могли прокормиться у себя.

– Да ты охренел, милейший – Киано моментально среагировал, донельзя возмущенный предложением, – или идиот от рождения? То есть ты предлагаешь НАМ платить вам дань? Мы должны кормить бездельников за свой счет? То есть люди на моих землях будут пахать, мои братья будут погибать на Гранях, а какой то потный Урмас будет лежать на печке и делать женке детей, таких же дармоедов? И я еще должен опасаться, чтобы вы не пришли к нам? Ты в своем уме, князек?

– В будущем мы планируем смотреть за тем сколько рождается, князь Кианоайре, я бы просил вас не разговаривать так резко, а то мало ли что?

– Угрозы? И что, вы приставите к каждому крестьянину чиновника со свечкой? Так вот, чтобы избежать дальнейших споров и ссор, сразу обозначу позицию наших земель. Для наглядности советую вам взять лист бумаги и нарисовать на нем мужской член. Это и есть ответ. Платить мы никому не будем, а на свои земли не пустим. У нас три княжества, которым клялись защищать их, и от своих слов отказываться не будем. Там тоже люди жить хотят.

– Вы сами живете за счет этих смертных. Вы не сажаете, не пашете, не прядете.

– Мы воюем, в наших домах никто не видит кошмаров, никого не утягивают в болото русалки и не дерут медведи, за это смертные готовы платить. Потом – мы получаем только льняную и шерстяную ткань и еду, все, кроме мяса. А остальные вещи добываются на Гранях и в кладах, да мало ли мест, где в мирах есть золото. Нам много и не надо, мы например как то не привыкли, что нам по десятеро человек спинку трут. – Не преминул задеть людей оборотень, – у нас нет рабов. Весь клан встанет с оружием против пришельцев, так что не вздумайте соваться. Денег не будет. Все. Если это тема Совета, то я высказался. Можно ехать?

– У нас умирают дети, от голода. Вас не остановит даже то, что около ваших границ будут погибать женщины и дети? – спросил князь.

– А вы в этом время будете сидеть в замке и ковырять в зубах? Уверяю, я буду спокоен. Мне главное чтобы это были не люди моих земель, а если вы придете, то начнут умирать они. Моя задача – не позволить вам эго. Я закончил. Кто-то еще желает?

Встал Фиорин.

– Я согласен с моим родичем Киано (волк удивленно вскинул брови), и полностью разделяю его мнение. В моих землях живет достаточно смертных, которые тоже имеют свойство размножаться, так что думаю, эльфийскому Западу их вполне хватит. Кстати, у вас не такие уж плохие земли, а на то, что вы не умеете их обрабатывать, на предыдущих советах вам указывалось много раз. Так что решайте ваши трудности сами, тем более, что вы в них и виноваты.

Того же мнения придерживались и гномы, и лисы и даже Ингигирид, впрочем северяне из смертных никогда и не претендовали на земли других, только на их сокровища, не меняя любви к своим ледяным фьордам на чужие берега.

– Хорошо, – человек решил зайти с другой стороны, – тогда мы можем заключить союз с темными силами, и пойти против вас.

– Очень смешно, – хмыкнул Киано, – вот так вы прямо и нужны Инъямину. Там своих достаточно, кто пожрать и потрахаться хочет, и могу сказать, их там очень много, вряд ли они захотят делиться. Потом, вы уверены, что Инъямин вас прокормит? У них земли плохие. Впрочем, работа на рудниках у него всегда есть.

– Может я сам отвечу? – вмешался Харги, которому так и не удалось притвориться незаметным, – я благодарю вас, князь Кианоайре, вы в общем то сказали то, что и надо было. У нас действительно нет плодородных земель, да и заплатить людям будет нечем, коли они вздумают нас нанимать. Для них цена может оказаться слишком высокой. Но давайте рассуждать здраво о том, что может произойти. Допустим, мы соглашаемся и даже ну пусть победим. И что мы получаем? Земли – разоренные войной, огромную толпу людей. Нам никакой выгоды. Тем паче, что самыми ценными рабами будут эльфы, оборотни наверняка уйдут на Грани, но люди таковы, что эльфов может и не остаться. Так что это предложение неприемлемо. Предлагаю о нем забыть. У нас война с Западом и прокладка между ними и нами не нужна. Тем более, что сейчас мир.

– Вы все сейчас начинаете говорить о том, чего быть не может. А вдруг мы победим эльфов, а вдруг придут Хранители и накормят всех голодных. Кстати, предлагаю решить проблему просто, скормить бездомных голодным. – Киано уже не мог выносить эти споры, голова болела, похмелье и не думало проходить, – Но это шутки. На самом деле осмелюсь предложить следующее: берем срок в двадцать лет. В эти двадцать лет эльфы государя Фиорина за соответствующую плату учат вас обрабатывать земли, строить дома и корабли, ковать и прочему, что нужно для жизни, и готов прозакладывать свои косы, что через пять лет у вас будет отличный урожай. Ну и плюс лекари. Ваши навыки грубы и недейственны. Наши целители будут учить ваших. Но это все осуществимо при том варианте, что вы сами захотите работать, а не переложите на плечи эльфов. За это время вы не ведете никаких военных действий между собой и нами – иначе мастера будут отозваны.

– А если урожаев не будет? – спросил князь Айконталя.

– Будут. Вот уж поверьте мне. Но если не будут – тогда разбираем причины неурожая на малом Совете и решаем, что делать дальше. Войну я начинать не советую – это грозит вам большими потерями и еще большим голодом. К примеру – один мой воин стоит вашей десятки. Так что я предлагаю вам поискать выход именно в этом, а не в массовом самоубийстве.

– Предложение князя Кианоайре действительно стоит рассмотреть. Предлагаю сделать это на следующем совещании, через три дня, господа, я снова вас жду в этом зале. – гном завершил Совет этого дня.

– Ну ты молодец! – Фиорин отхлебул пива, блаженно прижмурился, – решил все беды за наш счет. Не ожидал…а сами то будете в лесу сидеть, ручки потирать?

– Фио, почему за ваш-то? У твоих мастеров и мудрецов разве мало новичков и учеников которым нужна практика? Вот и потренируются на ком не жалко, и денег заработают!

– Ну если только так, – вздохнул государь, потянулся за второй кружкой. – а вообще хорошо придумал, весь в отца. Тот тоже умел жар загребать чужими руками. И от войны всех отвлек и вроде как смертные будут зависимы, если согласятся.

– А куда они денутся, Фио? – Киано выпил залпом холодного темного, чувствуя, как блаженная хмельная прохлада бежит по нутру. – У них нет выхода. Они явно надеялись на Харги, но тут кукиш, мы все встали в оборону. В общем, выхода у них нет. Выпьем за это?

– Ну как Совет? – Иррейн сушил волосы после тренировки, теребил их полотенцем, – я что-то слышал – ты там отличился?