Текст книги "Волк и сокол (СИ)"

Автор книги: Реимарра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

Киано лег на низкий диванчик, катая на языке горькое снадобье, глаза закрывались сами собой, и он чувствовала только ласковые аккуратные пальцы, касавшиеся его лба, а потом и вовсе провалился в сладкую колыбель сна.

Так, осторожно, главное не задеть жизненных нитей, Мейлин аккуратно просматривал фэа Киано, которое, если смотреть особым зрением, присущим только магам, было похоже на кокон. Вот перламутрово-зеленые и серебристо-серые, это Киановы нити, их большинство. Они тесно сплетены меж собой, пересверкивая чистотой и благородством крови высшего перворожденного. Княжеская смесь, за то, чтобы получить право хоть взглянуть на это переплетение, человеческие маги передерутся и передушат друг друга. А вот крепкие золотистые с голубоватым отсверком – где то Иррейн поделился своей жизненной силой. Почти нет дыр, Мейлин гордился своей работой, что в первый раз, когда они переплетали фэа Киано вместе с северным эльфом Гэлленаром, что в второй, когда приходилось латать механизмы защиты на живую. А это такое?

Мейлин поддел тонкие черные жгуты, которыми были оплетены внешние волокна фэа, они пока были тонкими, но явно собирались проникнуть дальше, вглубь кокона, в душу. Чья эта дрянь и где Киано ее подцепил?

Когда Мейлин в последний раз осматривал фэа Киано – их не было, это он помнил отлично. После плена в защите были раны, проломы, обрезанные пучки, но черных чужих нитей не было.

Он вытащил один жгут, аккуратно обрезав его, рассмотрел, разбирая на кусочки – черный цвет с медно-красным отблеском и это не нити живого существа. Это что-то случилось с Киа на Гранях. Нити были мертвыми, но от них просто разило магией, и это не было магией светлых.

Маг поворошил остаток нити, задействуя все свои знания и всю свою память, чтобы распознать ее.

Нерги! Точно, Мейлина ужалила эта мысль, как только он понял, кому могут принадлежать эти цвета – черное отродье с красномедными волосами. Насильник, которого убил Киано.

Нерги мертв, его душа должна была сгинуть в пропастях миров, которые принадлежат Инъямину и его хозяину, так почему же его нити у Киа? Нити мертвые и только сила магии заставляет их действовать, опутывая оборотня черной паутиной, постепенно затягивая в себя.

Такие нити трудно получить насильно, для этого надо быть пленником, подопытным у черных магов, гораздо быстрее их принять добровольно, приоткрыться и впустить чужую силу в себя.

Так вот почему Киа спит – эти нити отнимают у него жизнь, погружая в странное забвение, не смерть и не жизнь, словно чья-то заблудившаяся душа на перепутьях Граней. Нерги тянет его к себе. И когда черные жгуты проникнут чуть глубже, сломав внешние механизмы – волк умрет, станет вечным пленником Нерги.

Мейлин пока отвлекся от нитей, внимательно исследуя предплечье Киа – татуировка не давала ему покоя. То, что на ней лежит магия, он знал – но распознать ее не мог и что это за заклинание сказать бы тогда не сумел. Теперь кусочки мозаики начинали складываться воедино. Осталось лишь найти связь между этими нитями и заклинанием. Заклинание было положено давно, в плену, и Киано несколько лет жил спокойно, не ни жалуясь на боль в руке, ни на татуировку. А спать сутками он начал последнюю пару лет, значит что-то произошло тогда. Но что произошло – узнавать будет не он, Мейлин, а старейшины клана.

Он встряхнул руки, освобождая их от чужой магии, посмотрел на Киа. Прекрасная спящая птица, попавшая в невидимые силки. Жаль, подумал Мейлин, я не смогу тебя вытащить, мальчик, так, чтобы никто не узнал о твоей беде. Да и если узнают, не смогу – это не моя, чужая магия, но я обязательно найду способ помочь тебе, даже если понадобиться отрыть всех черных магов из глубин их миров. Мы что-нибудь придумаем, спи.

Целитель был в замешательстве. Чужие нити в волчьем феа, да и еще попавшие туда явно не насильно – серьезный повод для общего собрания. А вдруг что-то угрожает клану? И сколь бы не было Мейлину противно вызывать старейшин и князя, он вынужден это сделать. Прости, Киа, отныне твоя жизнь в руках клана.

– Позови князя! – кинул он ученику, выходя в переднюю горницу и устало опустившись на стул.

– Такие вот дела. Он умирает, князь Тэнне, в силках чужих нитей, у него надорвано сердце и не в порядке разум. Сколько ему еще осталось – неизвестно, зависит от активности Нерги, а как действует его заклинание, я увы не знаю.

– Ну так узнай! – стукнул кулаком по столу Тиннэх, – Пни Маэона, пусть роет на Гранях, изловите кого-нибудь! Пока я не докопаюсь до сути, покоя не будет никому. А из этого... – после рассказа целителя Тиннэх не мог подобрать слов для брата – вытрясти все, что он знает и не знает, всеми способами.

– Да? Ты помнишь, что не имеешь право участвовать в допросе? Ты родич Киа, хоть и князь. Нам придется изолировать его до выяснения всех обстоятельств. Иррейна к нему пускать?

– Нет. Никого, только целители и дознаватели, до тех пор, пока не узнаем всего, что происходит. Поговорим позже, как только вы узнаете еще что-то.

– Да, мой лорд.

Иррейну было неспокойно. Вот уже полдень, а Киано не возвращается от целителей, да и нехорошее предчувствие грызло эльфу грудь, словно он сделал какую то ошибку. Киа ушел утром рано, хмурясь и явно боясь идти, волк долго мялся, одеваясь, слишком тщательно расчесывался, медленно ел, как будто стараясь оттянуть миг ухода. Иррейн же надеялся, что все будет хорошо – Мейлин посмотрит, даст своих чудесных снадобий и Киана избавится от сонливости.

Но время шло, а оборотень все не приходил, в замке было тихо, словно все исчезли. Хотя кто-то был в лесу, кто-то на конюшне, в оружейной – все заняты делом, все, кроме Иррейна. После завтрака эльф собирался приняться за новые чертежи, нужен был еще терем и хозяйственные постройки, работы надо наметить до весны, чтобы знать, какой лес и какие товары нужно купить, а что можно затребовать вместо дани. Но грифель скользил по бумаге бесцельно, цифры не шли на ум и только Иррейн скомкал лист, как в дверь постучали.

Эльф открыл дверь, Киано не стал бы стучать в собственные покои, Иррейн ожидал кого угодно, но не Тиннэха. Сердце подпрыгнуло в предчувствии.

– Как спал наш принц сегодня? – спросил князь, присаживаясь в кресло.

Иррейн поднял брови и насторожился, такое начало разговора ему не понравилось:

– Как обычно, а что?

– Да ничего... я, его, гаденыша, своими руками удушу, если это правда!!

Сердце Иррейна ухнуло вниз, он упал в кресло рядом с князем.

– Что случилось? Что с Киа?

– Что с Киа? Ты лучше спроси, что будет со всеми нами, из-за Киа. Киа, Киано – все его едва в задницу не целуют, хотя некоторые уж точно, а он... – Тиннэх закрыл лицо руками и Иррейн увидел, что князь не в ярости, он испуган.

– Что произошло?

Тиннэх успокаивался. Почему то возле Иррейна ему всегда было спокойно, даже сейчас.

– Киано в беде, и мы все, возможно, тоже. Он на этот раз вляпался так, что мы его не вытащим. Все что я пока знаю, он умудрился вплести нити Нерги в свое феа и тот забирает его. Это не сон – смерть, медленная и верная. Ты тогда правильно догадался. Знаешь, что самое страшное?

– Говори же!

– Я даже не знаю, как сказать это именно тебе. Мейлин сказал, что эти нити Киано получил после смерти Нерги, на Гранях, и..... – Тиннэх замялся.

Иррейн едва не задохнулся в паузе.

– Он взял их добровольно. Вот все, что я пока знаю.

Киано очнулся, вынырнув из сладкого мягкого сонного марева, потянулся – ложе у Мейлина было достаточно жестким, чтобы затекла спина и открыл глаза.

– Очнулся? – голос целителя был бесстрастным. – Одевайся, пойдем.

– Куда? – Киано еще не пришел в себя.

Мейлин отвел глаза, стараясь сохранить твердость в голосе.

– К дознавателям. Приказ князя.

Киано бывал в дознавательском покое. В комнате, где обычно допрашивали пленных, вопреки фантазиям смертных, было ни орудий пыток, ни ярких ламп, ни веревок, ни даже дыбы, просто голые стены, окно, стол и несколько кресел для беседы, кувшин с водой и чашки.

– Рассказывай. – дознавателей было трое и Мейлин. – Я не имею права спрашивать тебя в одиночку.

– О чем? – ошалело переспросил Киа, еще до конца не понимая, что происходит, словно он еще спит.

– Обо всем, о том, где ты спутался с Нерги и дал ему проникнуть в твое феа, о татуировке, о сне и прочем. Рассказывай, Киа, это в твоих интересах. И расскажи о том, почему ты молчал.

– В его интересах рассказать им все, – продолжал Тиннэх, – прости, я приказал его арестовать, он будет находиться в закрытых покоях до тех пор, пока не выяснится правда и мы не решим, что делать дальше. Это очень опасно, Ирне, прости, я вынужден так поступить с ним. У меня клан.

– Почему это опасно?

– Потому что он нарушил закон, он позволил чужому, и не просто чужому, а брату государя Инъямина, нашего врага, вторгнуться в феа. Ты знаешь, что такое – волчье феа?

Иррейн исподлобья посмотрел на князя. Откуда ему знать, он не участвует в этих играх – феа, Грани, Тропы, стихии. Он всего лишь эльф, который влюблен в оборотня.

– Это сложнейшая вещь, да и не вещь, я не знаю, как сказать, – запнулся Тиннэх, – ты слышал нашу историю, мы были созданы, а не рождены, наш первопредок это придумка прародителей миров. Совершенное создание – зверь и обличье схожее с эльфами. Радует глаз и убивает. Иметь две сути очень сложно, и первые волки были уязвимы – долгие перевороты, болезнь в полнолуние, короткая жизнь, потом нас совершенствовали, придумывая все по новому. Феа – это защита, душа, это все, из чего состоим мы, дух, память, то, что нас оберегает в другом мире, оно ткется в утробе матери и малыш рождается уже не совсем беспомощным. Когда мы нашли Киа, тогда, в первый раз – нам пришлось переплетать его феа заново, самим. А поскольку оно у него спутанное из-за крови, то пришлось звать эльфийского целителя. Мейлин рассказывал, что оно было все, как будто изодранное и все нити оборваны – Киа даже не знал, что он оборотень. Если у ребенка нету матери – он гибнет, его душу некому питать. Вот и с Киа было так же – он выжил благодаря волкам а не эльфам, наши нити крепче и сильнее, он хоть как то держался. В нитях есть сведения обо всем – о предках, о том, что умеет существо, чем оно одарено, о его способностях и слабостях, вообще это жизнь в виде покрывала, которое нас окутывает. Оно хорошо заметно магам и высшим перворожденным со способностями. Но только видно, знаешь, это как мерцание, которое идет от тебя. Вот например твои нити чистенькие, золотистые с голубым, твое феа воссоздано заново и у тебя много сил. А у Киа оно похоже на латаное разноцветное одеяло. Вернемся к волкам – если кто-то получит сведения о том, что входит в наше феа, как оно сплетено, что в нем есть, он сможет подчинить и покорить нас. Это как получить власть над душой. Киа приоткрыл свое феа для врага, и не только приоткрыл, а позволил его нитям проникнуть вглубь. Он как муха в паутине. Я не знаю целей Нерги и не знаю, зачем он это делает, но это очень опасно, Киано теперь как зараженная овца в стаде. До решения клана никто не должен видеться с ним, кроме целителей и дознавателей. Даже я, потому что я ему брат, а только потом князь.

– Но ведь этого момента он же жил спокойно. – возразил Иррейн, раздавленный всеми этими доселе ненужными ему знаниями.

-Да! В том его и вина – он должен был сказать сразу, как только почувствовал что-то не то! И не стоило бы тогда звать дознавателей и запирать его под замок. А если он не сказал, значит у него были причины, и я хочу знать, какие.

– Дознаватели? Его будут... – Иррейн не договорил.

Тиннэх вспыхнул, как будто его ошпарили кипятком:

– Никто не будет его мучить! С ним будут разговаривать, узнавать правду – если он будет упираться, дадут снадобья и все. У нас не принято пытать, а на Киано ни у кого и рука не поднимется. Хотя по морде бы я ему сейчас вмазал.

– А потом? Что будет потом?

– Потом мы узнаем правду, проверим все сведения, сопоставим и примем решение. Справедливое – никто не причинит зла Киа без оснований.

– А, если..– голос Иррейна дрожал, – найдутся основания..

– Если они найдутся, его будут судить и накажут. Я знаю, что ты хочешь спросить. Нет, смерть для него не наказание – как только он погибнет, он попадет к Нерги, а может и Инъямину, поэтому наша задача сейчас даже не сколько наказать Киа, сколько уберечь его от внешних соприкосновений и гибели. Мейлин и Майо ищут все способы, чтобы выпутать феа Киа из чужих сетей.

– Почему...– Иррейн уже обращался к себе самому, – он не рассказал даже мне, я же его спрашивал?

– А моему братцу с мозгами не повезло, не дали боги.. – зло обронил Тиннэх, – знаешь, мне тоже очень больно, он мне все таки брат, единственный. Я не знаю, как так получилось, я просто не в состоянии отследить все его перемещения по Граням. А он там известная особа – он очень сильный боец.

– Киа не мог предать клан. – Иррейн старался говорить твердо, – это я знаю точно, он себе сердце вырвет ради вас. Может он все таки не знал об этих нитях?

– Он знал, любое изменение в феа мы замечаем быстро. Он просто почему то не говорил.

– Боялся? Тиннэх, я не верю в его измену. Клан для него святое. Он просто не смог бы так поступить.

– Клан может и святое. А ты? – прищурился Тиннэх, понимая, какой удар сейчас нанесет, – Он мог бы изменить тебе?

– Я не изменял вам. – Киано говорил глухо, почти спрятав лицо в тени на лоб волос, – Все было как я и рассказал.

– Ты не встречался с Нерги после того, как спас Хальви и порезал руку? – Дознаватель был бесстрастен.

– Нет.

– А почему ты принял помощь Нерги, сын Тэррана? – спросил другой.

– Потому что я не хотел снова потерять Хальви. Я стоял один против трех, там, где погиб мой прадед. мы бы не справились, если бы не Нерги. Я принял его помощь как виру за свой плен у него.

– Ты забрал у него жизнь, значит вира была уплачена тогда, а сейчас ты просто воспользовался помощью врага и открыл ему свое феа.

– Я говорил уже об этом, это было бессознательно, я схватился за него, как утопающий за бревно, я падал туда, в те миры.

– Это ничего не меняет Киа, значит ты признаешься в том, что сделал это добровольно?

– Да. – Киа опустил голову на сложенные руки. Что же, этого следовало ожидать. Обвинение в измене.

– Хорошо. Продолжим завтра. Ты останешься в закрытых покоях до выяснения всех обстоятельств. Уведите.

Иррейн и Тиннэх сидели вместе, до вечера, молча, думая каждый о своем, но сходясь в мыслях. Наконец князь встал.

– Будем надеяться на лучшее, Ирне. Прости меня, мне совестно перед тобой.

– За что? – вскинул голову Иррейн.

– За все. у меня такое чувство, что мы заманили тебя в лес и подсунули тебе морок, вместо живого.. Мне стыдно перед тобой за Киа.

– Подожди его обвинять! – вспыхнул эльф, – давай дождемся правды. Но знаешь что? Пусть будет что угодно, лишь бы Нерги не получил его.

– Не получит. Клянусь тебе, родич. – Тиннех обнял Иррейна за плечи. Пойдем, нам просто надо пройтись, иначе я разобью себе голову. Дознаватели вернутся лишь ночью.

Глава 9

Дверь мягко захлопнулась, щелкнув скрытым замочком, который не отворить ни отмычками, ни магией. Киано в растерянности огляделся – он давным-давно облазил весь замок, но в комнатах, где содержатся пленные или заложники по договорам, он никогда не был. В дознавательских да, сам проводил допросы. А вот тут – никогда.

А ничего страшного – не камера с цепями и железными мисками, как было у Инъямина, и не каморка с продавленным ложем, в которую его перевели позже. Небольшая светлая комната, лишь окна прикрыты ажурной решеткой, довольно широкая кровать под навесом, стол, мягкое кресло, закрытая печка, ковер на стене, дверка в уборную комнатку, свечи на столике у кровати. Камера для знатного пленника, хотя других у волков и не бывало. Но в тюрьме у Инъямина постоянно был какой то шум – то ходили караульные, где-то гремели разводные отряды, кто-то орал, а тут была тишина. Даже не звенящая, а глухая, словно пленника засунули в мешок.

Киано свернулся комочком на ложе, не раздеваясь – опустошенный и уставший. Все произошедшее он не мог даже осознать до конца – только то, что он стал пленником в собственном доме. Нити, да, он подозревал, что Нерги оставит свой след в его феа – но это личное дело Киа, он же не сошел с ума, не отдался тьме, он просто спит. Да, он сделал добровольно – да и как иначе, когда у него в руках билась душа Хальви и очень хотелось жить. Где были его родичи – когда он стоял один против нескольких? Отлично – стоило делать такое дело, чтобы получить обвинение в измене? Нерги мертв, его нити не могут причинить вреда никому, кроме Киано. Иррейн – Киано обожгло кипятком стыда, сердце забилось как бешеное, но разве он мог ему рассказать, что пустил в себя своего врага? Ирне конечно бы простил, но ему было бы больно, а причинять любимому боль... по моему было уже достаточно.

Что с ним сделают? Киа знал законы, и это знание сейчас не приносило ему облегчения. С ним могут сделать все, что угодно – лишить жизни, второй сущности, запереть в Лесу или в этой комнате навсегда или просто оставить на серых перекрестках, живым и лишенным защиты. Но чтобы не делали с ним – лишь бы не причинили вреда Ирне. Ирне ни в чем не виновен. Беспокойство ворочалось мокрой крысой в груди оборотня – а вдруг уже известно всем, что брат государя Тиннэха предатель и трус, принявший жизнь из рук раба и его возлюбленного упрекнут в этом?

В комнату принесли ужин, поставили на стол, не разговаривая с пленником, но Киано даже не посмотрел на еду, отвернувшись к стене.

Мейлин и Маэон сидели всю ночь в книгохранилище, вырывая у друг друга перья, бумагу – перекрещивая листы чернильными линиями, тыкая пальцами в книгах и спорили, до хрипоты, употребляя выражения, которые никак не соответствовали перворожденным магам и целителям.

-Твою мать! – Горячился Мейлин – может! Если оно сотворено с душой, то и подойдет!

– Какой нахер подойдет! Это всего лишь вещь, а ты ее в живое засунуть хочешь! Нигде нет, чтобы так делали! Да и куда ему – там и так на двоих все рвется!

– У тебя есть другой выход?

– Надо поймать темную тварь и вытряхнуть из нее все, что она знает!

Как же это случилось, Киа? Почему ты молчал, даже мне не сказал? Ты же знаешь – я прощу тебе все, у меня просто нет другого выхода, сердце мое. А ты промолчал – недоверие ранит больше, чем измена. Я не знаю, что ты там сотворил на Гранях, с собой – мне недоступны чары, но то, что мне рассказали, страшно, жутко. Я не понимаю, Киа, почему ты достанешься Нерги! Какое право он имеет даже приближаться к тебе? Он умер, так пусть сидит в серых мирах, а не шляется по тропам! Или серые миры только для тех, кто жил честно, а всякая гниль может шастать где хочет? Я не помню, чтобы в посмертии я приближался к живым! А ты отдал мертвому свою душу.. живую. Как ты мог? Боги, как же больно...

Киано проспал всю ночь крепко, сморенный тишиной и усталостью, но просыпаться ему вовсе не хотелось, он лежал, дрожа, под тонким одеялом и желал, чтобы все закончилось побыстрее. Изменнику полагается казнь? Ну так не тяните... Ирне, ты же простишь?

Он не повернулся от стены, даже когда вошел Мейлин, Киа узнал его по шагам. Целитель явно что-то принес, звякнуло стекло.

– Вставай, хватит спать. – Мейлин, приветлив как всегда.

Киано даже не обернулся, демонстрируя полное безразличие. Придут дознаватели – он встанет.

– Лови тогда, Иррейн умолял тебе передать. – В Киано полетело что-то пушистое и мягкое. Покрывало, свернутое шаром, упало на оборотня.

Иррейн, Киано повернулся, сел, стараясь не смотреть на целителя.

– Все уже знают? Что с Ирне?

– С ним – ничего. Он сейчас как опора твоему брату, они держатся вдвоем. Ну и натворил же ты дел, мальчик, так, что не исправить.

-Это только мое дело, Нерги мертв, и нити его действовали только тогда. Если я виновен в том, что когда спасал Хальви, воспользовался помощью врага, судите. Я готов принять наказание.

– Чтобы его принять, тебе надо сначало выжить. А пока это у тебя плохо получается, умирать тебе ни в коем случае нельзя.

– Вы хотите оставить меня в назидание потомкам – как живой укор?

– Нам придется тебя оставить, чтобы ты не достался Нерги, или Инъямину. Как ты мог допустить нитей врага в своем феа, и привязывающее заклинание?

– Какое заклинание? – встрепенулся Киано.

– То, что у тебя на плече и то, что наложил на тебя Нерги. Когда ты порезал руку – оно начало действовать, питать те нити, что у тебя в феа. Еще немного, пока ты тянул, ты бы не проснулся и попал бы в рабство Нерги. Ты знал об этом?

– Погоди? – сон слетел с Киано окончательно, – что ты городишь? Ты же сам говорил, что ничего не знаешь о том, что у меня на плече, что там какое то заклинание, которое ты не можешь разгадать! И еще обвиняешь меня в том, что я его допустил! И про какое рабство ты говоришь? Я был уже рабом Нерги, он умер и все. Все закончилось на этом!

– Я обвиняю тебя в не в этом, а в том, что ты смолчал о том, что ты виделся с Нерги и открыл ему свое феа! Ты открыл врагу свою душу, ты активизировал заклинание, и как только ты умрешь – на вечность станешь его рабом. Твоя душа принадлежит Нерги. Ты не знал об этом? Так что для тебя все только началось!

– Я ничего не понимаю, – Киано почувствовал дикую резь в животе, словно ему воткнули туда нож, – что это значит? Я.... я думал, он вытянул меня и все.. Что это за заклинание?

– Мы долго не могли понять, что это такое – но как только вчера допросили тебя, все встало на свои места, а к утру Майо поймал какого то колдунишку с Граней и разобрал его на части, чтобы тот сказал, что у тебя на плече. Головоломка сложилась, Киа. Нерги наложил на тебя с татуировкой заклинание вечной собственности, рассчитывая на том, что если их властелин тебя убьет, то твоя душа на Гранях обретет хозяина в виде Нерги, то есть как только любой предмет с темной магией попробует твоей крови – заклинание начнет работать. Но ты сам убил Нерги и не поранился, точнее Тэрран слишком быстро стер все следы. Потом мы позвали тебя на помощь Хальви и там тебя ждал враг, который пошел против брата, или мы думаем что пошел. Хотя судя по тому, что Инъямин потерял расположение своего хозяина почти сразу после этого, то Нерги действительно подставил своих. А заодно и попрочнее привязал тебя к себе. Потом ты порезал себе руку этим клинком и все. Ты пропал. Тебе следовало сразу придти ко мне, пока нити не начали проникать глубоко, а ты упустил сам с себя.

– Я........ Мейлин, это правда? Я отдал душу Нерги? – на Киано было страшно смотреть.

– Ты действительно не знал?! – Мейлин положил коробку с иглами на стол. – а хотя... ты не никогда внимательно меня не слушал, ни ты, ни Борг. Да, ты, своими руками, отдал себя Нерги. Он твой хозяин. И только поэтому тебя не будут казнь тебе не грозит. Но что с тобой сделают, я не знаю.

Киано молчал – услышанное раздавило его, и его страхи теперь казались просто детскими, по сравнению с тем, что он сотворил. Сам с собой.

– Никто не допустит твоей смерти и мало того, ищут способ исцелить тебя, или хоты бы выпутать из нитей, потому что ты представляешь угрозу клану. Никто не гарантирует, что Нерги, получив тебя, не отдаст брату – а что будет, если он получит ключ к нашему феа? Если разомкнет защиты?

Киано молчал, осознавая произошедшее.

– Так что сначала мы найдем способ вытащить тебя, или хотя бы не отдать ни твою душу, ни феа Нерги, а только потом судить. А законы ты знаешь сам. За глупости надо платить.

– Я спасал Хальви! – вспыхнул Киано, – И себя, потому что всем вам запретили выход на Грани! У меня не было выбора.

– Я не про это. Ситуацию с Хальви, Нерги и битвой будет обсуждать совет клана, я про то, что ты промолчал! Почему? Ты даже не пришел ко мне за советом.

– Я боялся... – Киано опустил голову, как провинившийся подросток.

– Чего ты боялся? А сейчас тебе не страшно?

– Сейчас нет. Я руках клана, у меня больше нет возможности выбирать. Я не хотел, чтобы узнал Ирне...про Нерги. Ему было бы неприятно.

-Что?! – не поверил своим ушам Мейлин, – Да тебя надо судить не за измену, а за глупость! Она кстати, тоже не лечится! «Ему было бы неприятно», можно подумать, ты сейчас осчастливил его. Да на него и твоего брата смотреть жутко – ты знаешь в каком они положении? Тэнне и рад бы не запирать тебя, так как раз он против законов пойти не может, про Иррейна вообще молчу, он себе места не находит. Хотя, он лучше держится, чем твой брат. Знаешь, а он верит в тебя, хотя ты не заслуживаешь.

Киано молчал, опустив голову на колени.

– Ладно, я и так сказал тебе, больше чем имею право. Почему ты ничего не ешь? – Мейлин покосился на так и не тронутую еду.

– Не хочу. – буркнул оборотень.

– А придется. Значит так, сейчас ты в полном моем распоряжении. Ты вообще знаешь, что у тебя за пару месяцев с сердцем произошло?

– Нет, я как то не интересовался. – не смог сдержать усмешки Киано.

– А зря. Тут у тебя тоже все плохо. В любой момент могло остановиться и все, про, что ты сделал с мышцами на ногах я вообще молчу. Безответственность, самолюбие и глупость, вот твои два качества. Благодари своего Иррейна, что он тебя выручает – у тебя там его нитей полно. Короче, снимай опять рубаху – я займусь сердцем.

– А эти? – Киано не мог не спросить про дознавателей.

– Успеют, не волнуйся.

Киано улегся, отложив одеяло, подставил рукам целителя грудь. Тонкие, почти невидимые иголки вонзались в кожу, на губы упало несколько капель снадобья – расслабляющего тело.

– Как все плохо... – ни к кому не обращаясь прошептал целитель.

Утром Иррейн и сам не помнил, как оказался в покоях у Тиннэха. Он не спал всю ночь, думая только неотрывно о том – как там Киано? Пленник в собственном доме. Тиннэх выглядел не лучше – не переплетенные со вчерашнего дня косы, запавшие глаза.

– Есть новости? – с порога спросил эльф.

– Да. – голос Тиннеха был глух, – мы узнали когда это случилось. Когда он спасал Хальви. А то думал, как это мой братец в одиночку разогнал такую толпу? Так вот но что..– оборотень нервно рассмеялся.

– Можно попонятней? – взмолился Иррейн, который не понимал и половины из тех слов, что применялись к мирам Граней.

– Киано принял помощь Нерги, они вместе бились против тварей Инъямина и Киа ранили, он едва не свалился вниз, Нерги своими нитями вытащил его, а Киа их принял. Потом он случайно порезал палец тем мечом, что вы привезли и заклинание на плече сработало. Он стал умирать, чтобы Нерги вернул свою собственность.

– Мразь! – Глаза Иррейна вспыхнули, – Да как он посмел! И.....его же убили, почему заклинание имеет силу?

– Откуда я знаю? – огрызнулся Тиннэх, – выясни у магов, я знаю, что мне сказали дознаватели и Мейлин. А что Нерги? Ему все равно сколько ждать – добыча сама упадет к нему в руки.

– А что Нерги будет делать с Киа? Он же мертв! У него нет тела! – Иррейн так ничего и не понимал. Зачем мертвецу чужая душа?

– Трахать его будет, ясно?! В задницу! – взъярился волк, – Тебе Киано не рассказывал, как он от жены на Грани бегал, к дриадам? Нет? Его аж там не узнать было – самец! Сейчас не бегает – успокоился вроде, ему тебя хватает. Есть у него тело – не переживай, на Гранях возможно создать себе любой облик, а уж Нерги точно сумеет. Сил у него видимо осталось много.

– А что нужно сделать, чтобы он не получил Киа?

– Ты ничего не сделаешь, и я ничего не смогу. Мейлин с Майо думают. Ты мне скажи, почему он даже тебе не рассказал?

– Наверно не хотел, чтобы я знал про Нерги. Он знает, как я к этому отношусь... Может, боялся? Я иногда бываю резок.

– Не смеши меня. Более терпеливого существа я не видел, раз уж ты усмиряешь Киа. Хотя чего я спрашиваю – поступки моего братца рассудку не доступны. Он тебе ноги целовать должен..

– Мне не надо, хотелось бы хотя бы доверия.

Мейлин ушел, следом принесли поднос с завтраком и унесли нетронутое. Ну да, все, что надо тому, у кого болит сердце – мясо с кровью, разбавленное вино, овощи, орехи. Но заставить себя притронуться к еде он не смог. Дышать не хотелось, не то, что есть. Как же так вышло – где он упустил себя? Поверить невозможно – раб Нерги, навсегда.

Вспомнился рыжий насильник – широкое ложе, и тебя вертят как хотят, переворачивают со спины на живот, гладят, заставляют раздвинуть ноги, а ты не можешь пошевелиться, потому что ошейник давит и руки слишком ласковы. Медовый шепот в уши – язык касается раковинки острого ушка. Меднокрасные волосы скользят по спине, пальцы забегают во все уголки тела и обещания.

«Я не отдам тебя, сокровище..»

«Зверек с шелковой шубкой, ты будешь мой?»

«Полгода ничего не значат, хочешь вечность?»

Не хочу!

Киано понял, что кричит в голос.

– Он подавлен, Тэнне – Мейлин докладывал князю и эльфу Иррейну – и испуган. И, есть одно обстоятельство, которое весьма может изменить дело.

– Какое? – одновременно спросили в один голос Тиннэх и Иррейн. Переглянусь.

– Он не знал. Он действительно не знал о последствиях. Твой брат неуч, я давно говорил, впрочем как и его наставничек Борг. Тут уж что-то одно, или мечом махать, или башкой думать. А уж в битве у них головы вообще не существует. Ну это так. Он подставился под нити и думал, что это заденет его одного, а сон считал просто недомоганием из-за каких то чар меча. Он не знал о заклятии на его душу. Действительно не знал – на него сейчас жутко смотреть. По моему ему уже все равно, что с ним будет, лишь бы не достаться Нерги. Он не воспринимает сейчас ничего. Я думаю, дознавателям не стоит с ним сегодня разговаривать, ничего ценного в таком состоянии он не скажет.

– Не знал..Мейлин, это мало что меняет. То, что он не учил законы и не умеет думать – стало нашей общей бедой. Мой глупенький брат и себя сгубил и нас подвел. Но нам надо сделать все, чтобы обошлось без последствий для всех. Вы что-то нашли с Майо?

-Нашли... но это слишком рискованно. Мы можем потерять Киано окончательно и обречь его на муки.

Все правильно. Он нарушил закон и должен быть наказан. С этим Киано не спорил, он не сомневался в том, что неправ, даже в самом начале – когда вернулся с Граней с победой. Он принял помощь врага – недопустимая для воина вещь, потеря чести и достоинства. Принять жизнь как подачку. Они должны были сгинуть там оба, раз проиграли – он и Хальви. Клан бы оплакал обоих и отомстил за их души. Хотя, тогда все равно его душа досталась бы врагам– подумалось Киано. Они с Хальви угодили бы в миры Инъямина, да, феа темные получили бы врядли, оно было бы уничтожено тварями, но душу да. Как ни крути, а нигде бы он не выиграл. А тогда – тогда просто хотелось жить и любить, ведь на Границах его ждал Ирне. Ирне – перед этим меркла даже вина перед кланом. Как он посмотрит в глаза любимому – после такого обмана. Жестко лгал: душу отдать одному, а тело другому. Ты выгодно себя продал, Кианоайре.