Текст книги "Волк и сокол (СИ)"

Автор книги: Реимарра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

– Добрый вечер князь Гвенд, – поздоровался Киано, не думая даже опустить головы.

– Рад вас видеть на моей земле, хоть и печальный повод свел нас вместе.

– О поводе, – обворожительно улыбнулся Киано, – надеюсь мы поговорим в более приватной обстановке?

– Естественно, старший советник, это всего лишь пир в честь вашего приезда, вы почетные гости у нас. Просим.

«Мы тронуты», с ненавистью подумали оба древних одновременно, значит сегодня они развлечение для всей этой толпы?

Они выслушивали здравицы, представлялись, их представляли, они отвечали на дурацкие вопросы, улыбались, расточали комплименты дамам и беседовали с мужчинами об оружии и новостях, потом их усадили за стол, так, чтобы они видели всех.

А Киано увидел ее. Девушка, нет, не девушка, женщина, одетая в темное полу дорожное платье, с черной косой до пояса и зелеными глазами, рядом с ней стоял чехол из ткани, в котором угадывались очертания музыкального инструмента.

«Красивая», смотрел на нее оборотень. Уже не юная, но красивая зрелой женской красотой, с полной грудью и руками без перчаток, еле заметные морщинки вокруг глаз.

– Киа, ты меня слышишь? – легонько пихнул его Иррейн.

– Да? – Очнулся Киано, – Что?

– Тебе вопрос задали, сделай милость, ответь. – ласково попросил его эльф на волчьем наречии.

– Да, извините, – обратился Киано к другому собеседнику.

– Ничего страшного, хотел спросить, не желаете ли вы завтра на охоту? Сейчас хорошее время для дичи.

«Ты мне, старый хрен, будешь рассказывать что конец зимы хорошее время?», чуть не взорвался Киа, но взял себя в руки:

– Возможно, но после беседы с князем и его людьми, что занимаются нашим делом.

– Ах, разумеется.

Подали горячее, но есть волк мог с трудом, не в силах отвести глаз от женщины.

"Ирне, ты не запомнил, кто эта дама? "

«Имя нет, но она вроде местного скальда. Странно, смертные в песнях больше любят верить мужчинам»

«Это неважно, спасибо»

Киано спрашивали о глупостях, он отвечал, успевая улыбаться дамам и надменно смотреть в глаза мужчинам.

Забавно, люди прячут похоть и желание под маской презрения, якобы их заставили сидеть за одним столом с мужеложцами, хоть и высокого древнего рода, но волк был готов поклясться, что у половины этих бородатых мужиков было лишь одно желание – видеть его в своей постели, подчиняющимся им. Слишком хорошо его научили чуять это.

Однако, что же делать с собой он не знал, женщина – скальд не давала ему покоя, настолько, что внизу живота было горячо, а от пищи тошнило, хотелось нырнуть в холодную воду. Он ничем не лучше этих смертных, он тоже хочет. А рядом сидит Иррейн..

– Что ты вертишся? – спросил его эльф, – тебе не нравится? Давай, уйдем, мол устали и вообще, хотим работать. Хочешь?

– Нет! – слишком резко ответил Киа, – нет!

Я не уйду, пока не узнаю, кто она.

Если она была бы мужчиной, то он мог бы подумать, что она оборотень. Похожа на нас, те же глаза, только в зелень листвы, а не в холод камня, волосы, стать. Но она не оборотень, не тот запах. Но и не человеческий. Люди пахли для Киано и волков по разному:только дети пахли приятно, не раздражая обоняние, от мужчин несло потом, гнилыми зубами, нестиранной одеждой, про то, как пахли их обмотки, ни один волк не рассказал бы приличными словами, женщины тоже были не лучше – либо травами, резкими запахом притираний, болезнями, работой, лежалыми нарядами. А эта женщина пахла как то иначе. Дорогой, отметил Киано, хвоей, наверняка мыла голову, а именно человеческого запаха тела не было. Странно. Кто же она? И каков ее истинный запах? Проверить можно было одним способом, но Ирне врядли он понравится.

Конечно он расскажет ему, куда он денется от второй половины? Да и не скроешь такое. Они оба все таки мужчины, и может Ирне его поймет? Хотя врядли одобрит.

Вот он. Лесной принц, о котором она слышала немало песен и легенд даже у себя дома. И он еще прекрасней, чем в этих сказках и песнях, сложенных людьми, ни разу его не видевших. Все так, да, и на самом деле по другому, слишком блеклы слова, чтобы передать восхищение. Им и тем, кто сидит рядом, беловолосым эльфом. Говорят, что боги их связали меж собой такими чарами, что не разрубить вовек даже им. Но Кианоайре смотрит ей прямо в глаза.

Наконец с официальным приемом пищи было покончено, можно встать из-за стола, все равно покоя не дадут – эльфы такого ранга редкие гости для этих земель.

– Разрешите вам представить госпожу Раннвейг, она целительница и сказительница нашего княжества, – князь подвел гостей к той самой женщине, что так заинтересовала волка.

Киано деревянно улыбнулся, не в силах сказать ничего, стремясь только поймать запах. Она не человек, ни сид, ни оборотень, ни существо с Граней – у нее нет своего запаха. Лишь чужие.

– Госпожа Раннвейг, – не обратил внимания на замешательство волка князь Гвенд, хотела бы спеть несколько песен в честь гостей.

Гостя, про себя поправил князя Иррейн, эта баба смотрит только на Киа, а он на нее. Он тут не причем, лишь вынужден развлекать смертных, пока Киано думает о чем то неизвестном. Да что же такое с ним? Эта Раннвейг похожа на волчицу, но у женщин клана нет такой внешности, зеленых глаз у их женщин не бывает, но может именно это Киа и интересует?

Раннвейг присела на подставленную скамью, расчехлила инструмен, старый и видимо переходивший из рук в руки, но сделанный мастером, и запела.

Киано не запомнил слов песни, улавливая только ее содержание – боги, герои, битвы, предательство. Такие песни смертные любят – пафос и красивые слова, больше ничего не кроется за этим. Если скальд хочет золота, он поет про славу, если серебра – про смерть, а если хочет смерти – про любовь. Видимо Раннвейг пожелала всего и сразу. Но бывает ли так? Киано похолодел от страшной догадки, сердце провалилось куда то под пятки. Нет! Этого не может быть! Просто потому, что так не бывает, не бывает с волками.

Под шелухой избитых фраз и банальностей, пошлых рифм было послание ему, короткое и ясное, как алмаз, рассказ о нем самом, пророчество.

«Кто ты такая, ведьма?!»

– Пошли! – резко дернул волк за руку Иррейна, – Пошли! Хватит, я устал!

– Погоди, дай дослушать! Это, к тому же, невежливо! – поправил его Иррейн.

Раннвейг пела хорошо, ему нравилось, приятный голос, невысокий, бархатный, глубокий. Киано опять с ума сходит, как же они уйдут?

К тьме свидетелей, князя, и прочих! Завтра он будет говорить с ней и не только говорить!

Желание было почти нестерпимым и хорошо, что он умеет контролировать свое тело, иначе позора неизбежать. Она нарочно дразнит его? Что ей надо? Вроде же все сказала, так пусть исчезнет!

Наконец они вернулись в покои, распрощавшись со всеми, устав от улыбок.

– На! – ткнул Киано гребень в руки Иррейн, оборачиваясь волком, – расчеши, а то совсем скаталась.

Спасительный облик. В нем можно пересидеть и трудный разговор и легче переносить возбуждение, да и польза будет, шерсть давно не расчесывали, а зимний мех требовал тщательного ухода. Гребень скользил по мягкой шубе, вычесывая лишнее и доставляя удовольствие оборотню.

«Сердце мое, ты ничего не хочешь поведать?» – прервал удовольствие Иррейн.

Ирне, ну разве ты не дашь мне передохнуть?

«Ты хочешь спросить, какого я пялился на Раннвейг, не так ли?»

«Как ты угадал? Ты видел ее раньше? Она из волков?» рука скользнула в теплый мех на шее

«Нет!» короткая мысль, удар пришелся по Иррейну, ярость, раздражение.

«Она не волк, она фюльгья!»

«Кто?», эльф попытался привести в порядок мысли. Зачем же так бить?

«Фюльгья, двойник, предвестник», нетерпение.

«Киа, чей двойник?»

«Мой. Она моя смерть. Помнишь, Сигурд на корабле, говорил, что видел фюльгью, двойника? Потом его убили»

«Что ты говоришь? Но она же женщина, причем она тут?», недоумение.

«Ирне, она не человек, не зверь, не эльф, не гном, не дриада и не оборотень. Она никто. У нет запаха, но она спела мне смерть, мою смерть»

«Киа, ты ничего не ел, вроде. Ты хорошо себя чувствуешь?»

Еще один удар, яростью и разочарованием.

«Если в тебе нет магии, радуйся, благодари богов за это! А я чую, понимаешь? Если у нее нет запаха – она морок, фюльгья!»

«Ах, извини, что лезу своими грязными мыслями в ваши магические дела!» испуг, прикрытый насмешкой, «Но ты уверен, что она только твоя? Мы все таки связаны через эти клинки»

«Я пока не готов так в этом разбираться, потом, с Мейлином, если конечно успеем, сейчас я хочу узнать ее больше и вытрясти все, что она знает. Хотя врядли расскажет.»

«И каким образом ты это узнаешь, если она морок?»

«Я с ней пересплю».

«Что?!», рука крепко сжала волчье ухо. Зверь глухо заворчал.

«Пусти, больно! Да, Ирне, переспать. Это не то, что ты думаешь, это лишь способ узнать свою судьбу, выяснить точно, кто она и ее запах. Где его еще узнать, как не в постели? Вдруг она просто ведьма?»

Рука чуть расслабилась, пропуская черный бархатный треугольник уха меж пальцев.

«А другого способа ее понюхать нет?» растерянность, злость, ревность.

«Нет, а что тебя смущает? Ай!!!»

Злосчастное ухо снова оказалось в тисках.

«Оторву его сейчас ко всем хренам, второе тоже, заодно и яйца!», холодный гнев Иррейна резал сознание так, что оборотень даже не посмел вывернуться из ловушки. «Совсем ополоумел? Может мне вам свечку еще подержать?»

Замешательство волка, боль в ухе, бессилие.

«Ирне, я не так сказал. Я только пересплю с ней, мне надо чтобы она раскрылась, эта Раннвейг. Для нас с тобой это ничего значить не будет, кроме возможной ясности в будущем!»

«Может и я для тебя ничего не значу? Это так просто, раз, и пойти переспать с чужой женщиной, чтобы правду. Мне не нужна такая истина!»

«Ирне, да выпусти ты меня!» едва ли не жалобный плач, «речь идет о моей и твоей жизни и смерти, кто она, просто ведьма или ее послали Хранители? Разве это не стоит нескольких телодвижений в постели?»

Киа все это мерещиться, он просто устал, голоден, несет невесть что, убеждал себя Иррейн.

Эльф ослабил хватку, отпуская ухо и тут же был опрокинут навзничь, волк уперся лапами в грудь.

Крик.

«Услышь меня, Ирне, отвлекись от постели и ревности! Тебе не кажется странным, что нас посылают сюда и мы встречаем тут посланницу? Нет? А мне кажется, и мне не хочется потом иметь еще один шрам на спине!»

«А что ты хочешь? Чтобы я сказал, да, Киа, иди к ней? Можешь не скалить пасть, уже не страшно! Я отлично все понимаю, просто прошу оценить тебя то, что ты собираешься сделать! Стоит ли эта правда тебя в чужой постели?! Я не уверен, что ты меня слышишь! Ты так смотрел на нее, что едва штаны не дымились! Сколько ты спишь со мной, столько у тебя не было женщины, может дело и в этом? Отличный и приятный способ выяснить непонятное. Но мне он не нравится. Ты вернешься утром и будешь пахнуть ею. Ты же сам хочешь....»

«Я не виноват, что она вызывает желание! Прости, Ирне, это наваждение, я не знаю, что делать...», волк обернулся эльфом, сжал кулаки.

– Она манит, так явно, хочет меня наедине.

– Может она просто смелей, чем другие? – улыбнулся Иррейн.

– Боюсь, что для этого можно было бы найти способы попроще, чем неизвестность с песнями.

– Обычные песни, что в них такого? Битва, смерть, любовь. Все как у всех. Они всегда поют про это.

– Значит ты не услышал..– задумался волк, – значит только мне...

– Ничего это не значит! – перебил его Иррейн, – когда?

– Завтра, завтрашняя ночь.

Мужчина...Что с него взять? С кем бы он не спал, как бы не был верен, а стоит лишь немного поманить, намекнуть и он уверенно пойдет на зов. Почему бы и ей не получить свою долю удовольствия, хотя бы одну ночь? От лесного лорда не убудет.

Часть 4

Глава 5

Утро им тоже не понравилось. Никто их не ограничивал и не указывал, до сколько можно спать, но не успели они еще как следует проснуться, как в дверь настойчиво постучали. Иррейн откатил спящего Киано от себя, ругнулся, вставая, наматывая на бедра повязку.

За дверью стоял посыльный князя, сразу уткнувшийся взглядом в широкую грудь эльфа:

– Доброе утро, ээээ.. Князь Гвенд просил сообщить, что вас ждет баня, потом завтрак, потом аудиенция.

– Ага. – захлопнул дверь Иррейн.

Будить Киа не хотелось, во-первых сонный и невыспавшийся волк будет ворчать весь день, а во вторых, Иррейн рассчитывал на приятные занятия утром. Ну баня тоже неплохо, впрочем, особенно если люди не будут докучать им.

Вопреки ожидания, Киано вполне мирно проснулся, а бане так и вовсе обрадовался.

– Значит так, – плеснул на себя волк воды, – сейчас едим побольше, и весь день занимаемся делом, а вечером я отыщу Раннвейг.

– Так она и будет тебя дожидаться, – хлестнул его веником Иррейн, – кто ей мешает сегодня же уехать по делам.

– И не надейся, – рассмеялся Киано, – я уверен, пока я тут, она никуда не денется.

После довольно скудного завтрака (все таки Киано и Иррейн уверились в том, что об эльфах и их привычках думают превратно) все таки пришлось встречаться с князем и смотреть документы по делу убитого эльфа.

– Вот тут значит все и произошло, – тыкнул Гвенд пальцем с грязными ногтями в невнятную карту – в Вырицах. Мы там и избушку ему построили, и все.. Село то большое, народу немало, да и целители там часто бывают, местные и живут тем, что травами торгуют. Вроде как перекресток там у них.

– Перекресток, перекресток... – Киано наморщил лоб, – интересно. А у него был выход на Грани?

– Ну откуда же мне знать? – справедливо развел руками князь. – Я далек от таких вещей. В нашем княжестве никто на колдовские тропы не ходит.

– Так уж и никто? – прищурился волк.

– Никто. У нас страна маленькая.

– И что было дальше? – не обратил внимания на последнюю фразу Киано.

– А ничего. Работал он себе, работал. Мои лекари кое-чему выучились, этого не отнять. А потом, посыльный приезжает и говорит, нет мол, больше эльфа. Крестьяне убили, да так, что и хоронить было нечего.

– На это была причина, хотя люди, как раз и убивают просто так. – не стал церемониться Киано.

– Говорят, наколдовал что-то там не то.

– Что значит, говорят?! Вы князь, вы должны вызнать это дело полностью, вы понимаете, чем вашему княжеству грозит смерть нашего мастера?

– Знаю, нас предупреждали. И что я должен сделать? Виновные наказаны – зачинщики повешены, соучастники выпороты. Это достойная вира?

– Не совсем. За мастера-целителя, который весьма пригодился бы нам самим, мы получаем десяток поротых задниц и несколько трупов? Мне нужно знать, кто заставил крестьян это сделать!

– Я вам все сказал, что знал...

Киано было скучно. Беседовать с Гвендом – бесполезное дело. Надо ехать в эту деревню и спрашивать там всех, кто был, есть и проездом. А тут они с Ирне только теряют время. Вот только Раннвейг.

– а вы не желаете побеседовать с десятником? Он был там.

– Был? – поднял бровь Киано, – зовите.

С десятником было не лучше. Полупьяный смертный не мог даже сказать, сколько человек принимало участие в нападении на эльфа. C людьми бесполезно иметь дело, они либо не знают, либо (в чем Киано был уверен больше) не хотят говорить правду. Надо спрашивать эльфов, наверняка все мастера были связаны друг с другом, их всего пятеро. Надо лишь выяснить, где они живут и начинать собирать вещи для отъезда. А потом, сходить в ближайший кабак, от души поесть и закончить с Раннвейг.

– Ты есть хочешь? – сразу перешел к главному Киано.

– А вроде с завтрака немного времени прошло, – пожал плечами Иррейн, – не очень.

– Ты эти объедки называешь завтраком? – возмутился волк, – одевайтся, пошли есть так как положено.

Таверна была отличной. Единственное, что порадовало в этом городе. Трактирщик, преугадывающий желания гостей, сытная и вкусная пища, свежее темное пиво.

– Умм...– простонал оборотень, – это лучшее, что было за неделю. Я буду тут жить, в случае войны.

– В случае войны, ты будешь жить в личных покоях Фиорина, ибо он тебе покоя не даст. – подцепил капустную нить эльф.

– Нет... я в эти игры больше играть не хочу. – потянулся за ножом Киа, – у него много молодых, с претензиями. А я уже старый и потасканный.

– Не обольщайся, – поддел Иррейн, – надо будет, отмоют и погладят.

-Ладно, посмотрим, – ушел от опасной темы Киано. – Короче, этот князь и его воины ничего не знают и знать не хотят, или делают вид. Такое чувство, что им все равно, понимаешь? Они будто не соображают, чем это им грозит!

– Я думаю, отлично понимают, но тебе не скажут. Ты поставь себя на их место – приехал тут какой то дивнюк, с ним надо носится, развлекать и еще признаться в том, что не уследили за наемным мастером!

– А если бы Фиорин кого из тайных прислал? Тут бы такое было...

– Вот поэтому он и отослал нас.. – вздохнул Иррейн, – что у нас по плану.

– Завтра утром, в это село. Тут больше ловить нечего.

– А почему не сегодня, еще полдня, к ночи бы успели.

– У меня еще дела. Но это ближе к ночи, а пока, может проедемся, вправду? – опустил глаза Киано.

– Ясно. Если хочешь, поехали...

Раннвейг была довольна. Он придет, как только уладит все дела, не с руки же как то сразу кидаться к женщине. Мужчина, для него дело на первом месте. Интересно, как второй к этому отнесется? Или волк просто не спросит?

Прогулка не складывалась, они ехали молча, чавкала под копытами коней грязь, и даже солнца не было, лишь низкое серое небо.

– Что опять, Ирне? – не выдержал Киано, который на дух не переносил недомолвок и обид. Пусть лучше ударят, но честно. – Почему ты молчишь?

– А он чем нам говорить? – замедлил коня эльф. – О том деле, за которым мы сюда приехали, или о твоем ночном похождении? Пока меня ничего другое больше не волнует. А обсуждать пустяки, как придворные дамы, насколько ты помнишь, я не привык.

– И теперь что? По моему мы вчера все выяснили и договорились?

– О чем договорились? О том, что ты вернешся завтра утром, я как обычно обниму тебя, и мы поедем по делам.

– А хоть бы и так. Что в этом такого, Ирне. Это такая же боевая задача, как и то, что поручил нам Фиорин.

– Для тебя, что там, подумаешь, провести ночь в чужой постели.

– Ирне, не начинай снова! Ты специально что ли, издеваешься надо мной?

– Я ждал этой фразы, можно сказать, даже знал, что ты ее скажешь...– усмехнулся Иррейн, – Ты стал на редкость предсказуем. У меня даже было время подготовить ответ.

– Ну, давай, раз уж.. – скривился Киано.

– Ты так давно привык к своим несчастьям, что играешь ими для своей выгоды. Сам этого не замечая. И все к этому привыкли тоже – Фиорин, Тиннэх, я, другие родичи. Ах, наш Киано так много страдал, не огорчайте его. Все идет отлично, не правда ли? Тебе мягко стелят и вкусно кормят. Только ты сам не замечаешь того, что делаешь больно другим, и очень жесток при этом. Помнишь, мы уже говорили об этом? Ты мне потом часто напоминал об избиении и изнасиловании? Когда скрыл от нас связь с Нерги. Ты не видел, что было с Тэнне, с Маэоном, они не понимали, почему ты им не рассказал, почему не рассказал мне. Потом ты на всех обижался, да кажется и до сих пор не простил, за ритуал, за то, что с тобой сделали. На кого? На Мейлина, который потом не спал ночи, ловя стук твоего сердца и который до сих пор за тебя трясется. Ты все время думаешь только о себе и о своих страданиях. Спору нет, ты перенес немало, но тебе всегда помогали и сочувствовали. Один Тэрран чего стоил. Но это уже прошло и надо бы жить дальше. Так вот – неприглядная правда, в конце долгой речи. Ты избалован, самолюбив и капризен. Ты никого не видишь, кроме себя самого, драгоценного, и своих желаний, которые должны удовлетворяться немедленно. Тебе наплевать, что при этом чувствуют другие. Тебе приспичило переспать с этой бабой и ты это сделаешь, тебе в принципе все равно как в этому я отнесусь. Ты делаешь все, чтобы уговорить меня принять это. Мой ответ – поступай, как хочешь. Тебе отлично известно, что я при этом никуда не денусь. Слишком люблю. Ты хочешь о чем то побеседовать, или мы возвращаемся?

Киано фыркнул и пустил коня вперед.

– Езжай в замок!

Наконец то, он смог это сказать. Иррейну было легко, почти даже весело на душе. Сколько раз он не решался, думал, что обидит Киано. Естественно, конечно обидит, Киа слишком привык к восхищению и любви, его перекормили сладким. Пора хоть немного образумить. И было легко за себя, за избавление от ощущения того, что любишь напрасно. Не напрасно, но теперь хотя бы знаешь, кого. Киано это Киано, со своими недостатками и достоинствами, к сожалению, недостатки пока перевешивают. Придется любить что есть, но не грех и предмету любви подумать о своем поведении. Об уехавшем Киано он не волновался – побесится и вернется, но вернется скорее всего утром. Это уж точно – умри все живое.

Лучше бы ударил, хмуро думал Киано, погоняя потомка Сердца Ветра, прозванного так же. Это было бы честнее, хотя кому тут рассуждать о честности? Самое противное, осознавать, что Ирне прав, кругом прав. Интересно, он долго носил это в себе? Искал случая, чтобы высказать? Тогда с другой стороны, это подлость, держать камень в сумке, чтобы ударить в подходящий момент. Как же не хочется обо всем этом думать! Завтра утром будет страшно возвращаться. Но придется. Я тоже никуда не денусь, Ирнемеаре.

Найти целительницу Раннвейг было просто – где ей быть, как ни в библиотеке. Как ни странно, но книгохранилище у князя Гвенда было огромным. Может не меньшим, чем в Логове, было видно, что люди собирали эти книги веками. Интересно, князь не похож на того, кто любит прикоснуться к мудрости предков.

Ранвейг листала книгу, услышав легкие шаги оборотня захлопнула ее, но Киа успел рассмотреть название – «Придорожные травы», что же, нужная лекарям книга. Может и вправду она человек?

– Вы искали меня, князь Кианоайре? – отложила Раннвейг том.

– Разве я вас? По моему вы меня, судя по вашим песням. – не стал хитрить Киано.

– Ах, это всего лишь случайность, но мне было бы интересно с вами поговорить, не каждый день в этой дыре видишь таких высокопоставленных древних.

– А что вас больше интересует, моя госпожа, моя высокопоставленность или древность? – улыбнулся волк.

– Вы метки в словах, однако меня интересуете именно вы, как легенда, о вас поют много песен и складывают саги.

– Ага, слышал. – присел в кресло Киано, – половина откровенное вранье, а вторую забавно послушать. Как только люди умудряются перевирать события.

– Они воспринимают их так, как вы их преподносите, вы кому то рассказали о том, как ходили в темные земли в юности, он рассказал другому именно тот смысл, что вы пояснили ему.

– Или как он его понял? Простите, я не силен в дискуссиях скальдов.

– Ах, ну да, вы же воин. Но я слышала, что вы поете песни, как раз про воинов. В последний раз это было на севере, перед морским походом ярлов.

– Вот даже как, интересно, как вы об этом узнали... Эти песни не предназначены для ушей дам.

– Ну мало ли по земле ходит слухов. Не обольщайтесь, князь, я знаю немало песен, и среди них много тех, которые так любят петь наемники.

– Я бы не хотел их слышать в вашем исполнении, лучше бы те, что были вчера.

Вот уже, отлично, подбираемся ближе, воспрял духом Киано, которого уже утомили эти хождения вокруг да около.

– По моему, я вчера все спела, что могла, и вы отлично меня услышали.

– Да неужели... – поднял бровь Киано.

– Мне так показалось. Вы очень внимательно слушали, сарре. Гораздо внимательней, чем ваш спутник.

– Он вообще не любит менестрелей и скальдов, ему по нраву хороший плотницкий топор, а лучшая музыка – когда строгают доски.

– Что же, тоже поэтично.

Мы опять ушли от темы, выругался про себя Киано.

– И все таки, я бы хотел спросить, кто вы?

– Вот так, прямо? Мне кажется, вы хотите выяснить это как то иначе... Или я неправильно понимаю.

Она читает его? Знает его мысли? Или взгляд настолько откровенен?

– Бросьте мучиться, Кианоайре. Умная женщина всегда разглядит то, что хочет мужчина, тем более, если у него выразительные глаза. Я все таки предлагаю продолжить разговор у меня в спальне, благо, Гвенд расщедрился на отдельные покои.

Так откровенно? Киано думал, что будет сложнее. Нет, ему легко соблазнить что женщину, что мужчину, для этого даже можно особенно не стараться, но так? Как то даже обидно....

Надо было признать, что целительницу Раннвейг Гвенд ценил явно больше, чем двух заезжих эльфов. Комната была просторной, хоть и менее роскошной. Хотя ковер на полу был, а у людей это стоило дорогого.

– У меня есть даже вино, – улыбнулась Раннвейг.

Боги мои, какая пошлость... Киано было противно, от самого себя и от того, как исполнялось задуманное им, а если вспомнить о том, что в собственной комнате его ждет разъяренный Иррейн, то и вовсе делалось невыносимо. Но уходить было уже поздно.

– О чем вы думаете, князь?

– Я думаю в этой обстановке глупо называть меня по титулу, – снял накидку Киано, – можно просто по имени.

– Мне не хочется сокращать его до лживого «нежеланный», – Раннвейг была пряма. – что стоишь как гость?

Как с ним просто, хотя видно, что ему неуютно, да и что-то случилось. Тревога в глазах, беспокойство. Но он отлично знает, зачем сюда пришел и он не уйдет. Мужественный эльф.

Раннвейг расплетала косу, задернув занавеси на окне. К чему им чужие любопытные глаза.

Все действительно стало просто, стоило лишь погасить огни тусклых свечей в бронзовом старом подсвечнике.

Можно даже не сомневаться, до утра можно не ждать. Он не вернется. Утром – что угодно, раскаяние, угрозы, пустота слов, обиженное молчание. Есть время подумать, что ответить на все это. Но маленький волк так далеко не заглядывает, интересно, он там справляется? Ничего не мучает? Скорее всего нет, Киано умеет управлять своим телом, благо с такими костями усилий можно почти не прикладывать. А как быть ему? Чем встретить? Плевать что она ведьма и фюльгья, она женщина, в первую очередь и та женщина, что захотел Киа. Он захотел чего-то другого, нежели он, Ирне. Вроде и пожаловаться ему не на что, с ним ласковы, любое желание предугадывается, а со времен печальной истории в походе, Иррейн очень тщательно следил за тем, чтобы ненароком не сделать Киа больно. Ему все это надоело или он не может сломать свою природу? Волк, самец – сами боги велели ему покорять волчиц. А эта Раннвейг так похожа...

Он восхитителен, чудесен, лесная сказка с изумрудными очами. Самый прекрасный мужчина в мире Ора оказался действительно мужчиной, несмотря на сплетни – нежный, чувственный, умелый, она читала его чувства, а он читал ее тело, и намного лучше, чем она сама. Хрупкий невысокий оборотень, сколько грации в его движениях, зверино-неторопливых, сколько страсти в изогнутом стане, выгнутой шее и силы в руках, обнимающих ее. Наверно ради только этой ночи и стоило затевать всю игру. Немного правды, немного коварства, но потом богам можно рассказать не все, а волк будет думать, что обрел знание. Глупый – это судьба любому суждена, кто достоин называться мужчиной и воином.

Однако, что оборотень, что эльф, что человек – после страсти все одинаковы, засыпают почти сразу.

Иррейн не ложился спать, что толку лежать в холодной постели и ощущать пустоту под боком? Его нет, он дарит себя другой. Свечи давно догорели, а в камин дров он не подбрасывал, комната выстывала.

Светало, Раннвейг привыкла вставать, когда за окном посветлеет и нигде не изменяла своим привычкам, ни в крестьянской хижине, ни в княжеской постели. А вот Киано любит поспать, это видно. Ему жарко, одеяло скинуто аж на колени и можно полюбоваться его спиной, поясом, ягодицами. Да, есть на что посмотреть. Такая богатая история и на одной спине. Вот на лопатке чей то росчерк ножом, вот явно рубленая рана – аккуратный шов, зашита почти сразу, вот били кнутом и не залечили, грубый шрам, а вот видно, что кожа росла наново после пытки. Неужто целители волков и эльфов так неискусны, что не убрали отметины позора и муки? Или он не захотел? А вот ягодицы, красивые, ничего не скажешь, маленькие, ровные и чистые от шрамов и следов жизненных неурядиц. Наверно эльф зачастую не сводит с них глаз, раз уж он спит с мужчиной. Беловолосый здоров, явно ему приятно брать их в руки. Они красивая пара, ты уж не сердись, Иррейн, что я украла его всего на одну ночь. Верну таким же, как и был, впрочем...

Раннвейг едва не подпрыгнула от пришедшей в голову идеи. Да, конечно, как же она забыла! Где там в сумке красника?

Киано проснулся от холода, хотя был укрыт одеялом аж до макушки, Раннвейг рядом не было. Ну и пусть, ему уже все равно все ясно. Она не морок, но с Граней. Вполне себе живая полубогиня, навроде того шутника, что водится у северян и делает их богам пакости. Сегодня она в мире Ора, завтра где то еще. Но теперь он спокоен. В песне не соврала, что же, он и не хотел другой смерти.

Ему было легко, словно еще какая то беда осталась позади, а впереди лишь безоблачное будущее. Что же, будущее оно никуда не денется, а сейчас придется идти к Ирне и не то что облака, а хорошо, если грозой не убьет.

– Ты не ложился?

Глупый вопрос, конечно нет, ответа можно не ждать. Киано поежился от холода в их комнате, нетоплено с вчерашнего дня. Иррейн сидит в кресле, молча глядя перед собой. Что мне сделать, чтобы ты оттаял?

Как ни в чем не бывало, даже удивительно. Хотя странно было бы ожидать, что Киа вернулся бы с виноватыми глазами. Однако как нибудь ему надо будет выкрутиться, забавно посмотреть...

Киано подошел к креслу, молча опустился на пол и положил голову на колени Иррейна, лицом вниз. Колени теплые, а в тьме не видно глаз. Что же ты, дотронешься?

Ну что с ним прикажете делать? Пересилить себя и не коснуться черных растрепанных кос?

– Хватит, нам в путь пора.– убрал наконец Иррейн ладонь с затылка Киа, выпутал из черного шелка пальцы. – Поехали, зверюга.

Часть 4

Глава 6

Они ехали молча, не решаясь заговорить друг с другом. Позавтракали в таверне, закупили припаса и распрощались с князем Гвендом, выслушав кучу ненужных славословиц.

К вечеру, по расчетам Иррейна, они должны прибыть в злосчастное село, найти где переночевать, а утром приступить к делу. Оба были в дурном настроении, Киано из-за того, что чувствовал себя виноватым, из-за недосказанности, и из-за того, что был грязным. После ночи он не успел вымыться, и теперь волосы казались сальными, нижняя рубаха липла к телу и даже собственное дыхание казалось отвратительным. А вокруг как назло – пустыня, снежные поля и деревья в шапке снегов, ни озерца, ни речки, пусть холодно. Все что угодно, но хоть бы ведро воды.

Иррейн тоже был весь в своих мыслях. Сделать вид, что все хорошо? Перед Киа, который мрачнее тучи. Неужто проняло, наконец то? Или он расстроен из-за ссоры? В любом случае, молчать долго не получится.

Озеро! Киано не думая развернул коня, туда, где виднелась серая сталь водоема, едва прикрытая льдом, с полыньями.