Текст книги "Батарейка (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 39 страниц)

Келагаст лишь угрюмо усмехнулся:

– То, что ты сказал, ничем не противоречит версии Экора. Если Дарья Алексеева действительно нашла возможность делать продолжительность жизни почти неограниченной – она могла купить свою свободу у Великого Господина на эту методику. И рассказать о ней в Фэкоре она попросту не могла. Благополучие её потомков – надёжная гарантия молчания.

– Но как она вообще смогла оставить детей там, с этими чудовищами? – возмутился Долтон. Да уж, для фэрхов дети – это святое.

– А ты уверен, что это были желанные дети от любимого человека? – тихо спросил я, – Представляешь, что могло произойти с женщинами, уцелевшими после Божьей Бури? Да их могли заставить рожать без остановки, подбирая партнера по подходящим физическим и интеллектуальным параметрам. Алексееву, скорее всего, от участи племенной кобылы спасло то, что она была слишком ценной интеллектуально. Да и не слишком молода она уже была. Но вряд ли зачатие и рождение детей доставило ей приятные ощущения.

Так что, в определенном смысле фэрхам повезло – они получили уже готовую методику воспроизводства и все дети стали любимыми и желанными. А вот глинтийцы… Мне они сразу показались какими-то эмоционально ущербными. Не все, конечно – Рин, Фехт, Скарелл и Сканти – совсем другие. Но они стали такими не благодаря, а вопреки всей системе отношений существующей в Глинтии. А она, если моя догадка верна – изначально строилась на насилии. Поэтому матери изначально не могли дать своим детям всю полноту своей любви… А дальше – пошло-поехало. И дошло до ненависти и извращённых страстей между самыми близкими родственниками.

После моей страстной филиппики на некоторое время воцарилась тишина.

Потом Долтон грустно сказал:

– Твоя страшная сказка очень похожа на правду, Экор.

– Есть кое-что похуже страшной сказки – мрачно произнёс Келагаст, – страшная правда. К тому же, нам изначально повезло ещё кое в чём. Все дети, появляющиеся на свет в Фэкоре, одарены магически. В Глинтии же большую часть населения составляют не одарённые Магией простецы. Их легче держать в подчинении, ими легче управлять. И ты скорее всего прав, Экор. Не Дарья Алексеева вывела самок. Ни о чём подобном она не упоминала в своих фэкорских работах. Скорее всего, ей даже сама подобная идея была глубоко противна. Видно, среди её учеников нашёлся достаточно одарённый и бессердечный, чтобы создать такое.

– Вы видели самок? – заинтересовался Долтон, – мне бы было тоже интересно посмотреть на них вживую… В научных, разумеется целях. Рисунки в учебных пособиях не дают полной картины.

– И хорошо, что не видел, – отрезал Келагаст.

– Мерзкое зрелище, – дополнил я.

Но Долтон взглянул на нас не без зависти. Эх, видно он из тех учёных, кого хлебом не корми, дай всё самому пощупать и понюхать. Так что я быстренько перевёл стрелки:

– А что там с ноутбуком?

– С этой запоминающей машинкой? Сейчас справлюсь, – сказал Долтон и вышел.

– Молодец, братишка, мозги у тебя – что надо, – растрепал мне хвост Келагаст, едва Долтон вышел. Еле вырвался от этого проявления братской любви – а ему хоть бы что. Нет, точно подкину пару идей Натику и Энису.

Вернувшийся Долтон заявил, что всё идёт успешно, и завтра запоминающая машинка будет готова к работе.

– А почему так медленно-то? – спросил я, – Это же обычная подзарядка.

Келагаст укоризненно покачал головой:

– А ты думаешь так легко преобразовать Силу в энергию, напоминающую электрическую? И не навредить при этом самому прибору? Поэтому всё по много раз проверяется и перепроверяется. Если мы испортим твой… как его… ноутбук – другой возможности получить неизвестную информацию у нас уже не будет.

Я кивнул, соглашаясь:

– Прости. Я не знал всех тонкостей.

– Ничего, – улыбнулся Келагаст, – а теперь пора домой. Думаю, что нас уже хватились. И мне попадёт по первое число за то, что я продержал тебя целый день в лаборатории.

– Ничего, – отозвался я, – это ж не просто так, а для дела.

Но тут мой желудок голодным урчанием выразил полное несогласие с моей точкой зрения. Рассмеявшийся Келагаст потащил меня к выходу, так что я едва успел попрощаться с Долтоном.

Так что лабораторию мы покинули в довольно весёлом настроении.

Выведя из конюшни застоявшихся коней, мы вскочили в сёдла, я крикнул Келагасту:

– Догоняй! – и резко сорвался с места в галоп. Довольный своими успехами в верховой езде, я не сразу услышал отчаянный крик Келагаста:

– Берегись, Экор! -

А потом мир вокруг померк.

========== Глава 109. Треволнения. ==========

POV Рина.

Сказанная Радегастом фраза:

– А разве Ярри не с вами? – чуть было не ввергла меня в панику. Но встревожила однозначно.

Ярри… Неужели это то, о чём я подумал? А Экор?

– Нет, – стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее, – сказал я, – Ярри с нами не было. Мы заходили за Сканти и пошли на прогулку с ним. А Экор уже дома?

– Да нет, – досадливо отозвался Радегаст, – но это как раз понятно. Келагаст дорвался до древнего документа, Экор – единственный, кто может его перевести. Так что они наверняка заняты. Но вот Ярри… После завтрака он сказал мне, что с удовольствием прогулялся бы вместе с вами. Так что когда вы все ушли, а Ярри не оказалось в его комнате, я так и подумал. И не беспокоился о нём целый день. Но потом я зашёл в комнату Ярри и нашёл вот это. Я не стал бы это читать, но записка, словно нарочно лежала на самом виду.

И Радегаст протянул мне клочок бумаги. Я прочёл и чуть не поперхнулся.

«Ярри! Нам нужно очень серьёзно поговорить с тобой! Дело касается прошлого Экора и дверей, которые вы можете открыть. Я кое-что вспомнил и думаю, что ты, как самое заинтересованное лицо, должен узнать об этом в первую очередь. Позже я расскажу об этом всем, но пока не могу. Мой отец, Скатар, занимался исследованиями по приказу Великого Господина и я вспомнил один его разговор со старшим братом, Скайримом. Поверь, тебе очень важно знать об этом. Жду тебя возле задней калитки, приходи немедленно. Сканти».

– Но этого не может быть! Сканти всё время был с нами! И он ничего не говорил о том, что собирается встречаться с Ярри.

– Я был у задней калитки, – мрачно сказал Радегаст, – охранник сказал, что Ярри буквально выбежал из неё, как вихрь. А Сканти его уже ждал. Потом они пошли по улице вверх, свернули в переулок, и больше охранник их не видел. И никто больше не видел Ярри.

– А охранник ничего не спутал? Это был именно Сканти? – поинтересовался доселе молчащий Ургау.

– Сканти. Его лицо после помолвки известно всей Алланте, – ещё мрачнее высказался Радегаст.

– Но он был с нами! – наперебой заявили Натик и Энис, – Мы правду говорим!

И тут меня просто прошиб холодный пот. А вдруг Радегаст не поверит нам? Мы все глинтийцы… Мы все можем прикрыть друг друга… Теоретически… А кто знает – вдруг мы просто группа шпионов, проникших в Фэкор с целью похищения Экора и Ярри. То есть мы устроили Экору фиктивный побег,чтобы подобраться к ним обоим. Кошмар… А вдруг Радегаст, а затем и все именно так и подумают?

– Рин, ты что? – спросил Радегаст, – Ты что там себе надумал? Верю я вам, верю. А это значит только одно – кто-то владеет Магией так хорошо, что сумел нацепить личину Сканти и передать Ярри эту записку.

Уфф, уже легче… А тем временем Ургау продолжал исследовать записку. Прочёл её внимательно, потёр бумагу между пальцами, обнюхал, только что не откусил клочок. И уверенно заявил:

– Это не Сканти писал. Точно не Сканти.

А в ответ на наши вопросительные взгляды покраснел и оправдался:

– Ну, кот же я. Я все ваши запахи помню. И запах Сканти тоже. Так вот – эта бумажка слабо пахнет Ярри – он её в руках держал, кем-то из слуг – он её передавал Ярри и ещё третьим. Странный такой запах. Жутковатый. Кровавый. А вот запаха Сканти на записке нет совсем. Он эту бумажку и в руках не держал. Думаю, пора поднимать тревогу.

Радегаст побледнел, но твёрдо произнёс:

– Думаю, ты прав. Кстати, сможешь определить, кто из слуг передал записку?

– Легко. Позвать их всех и я по запаху узнаю.

Радегаст крикнул домоправителя и велел позвать всех слуг. Сам же он кинулся в покои Турзо и Норгейля. Когда родители Экора поспешно спустились вниз, встревоженные слуги уже собрались в просторном холле. Ургау медленно обошёл всех и помотал головой:

– Здесь нет этого человека.

– Кого не хватает, Хиун? – немедленно поинтересовался у домоправителя Радегаст. Тот немедленно обвёл всех своих подопечных озабоченным взглядом, бормоча:

– Все здесь должны быть… хотя…

– Ну? – поторопил Радегаст.

– Не хватает Иши, поварёнка. Все остальные здесь.

– Где Иша? – Радегаст теперь прицепился к дородному осанистому повару. Мужчина вздохнул и сказал, что не видел Ишу с утра, но поскольку был занят на кухне, а поварят в доме достаточно, просто решил, что пострелёнок устроил себе незапланированный день отдыха. Вечером он собирался пожаловаться на лентяя домоправителю, а пока был озабочен, прежде всего, проблемами вверенной ему кухни.

Встревоженных слуг распустили, послав гонца за Лориком и Сканти, а так же со срочным письмом к Протектору Абигеллу. И тут я встревожился всерьёз. Начало уже темнеть, а Экора и Келагаста всё не было. Сердце заныло от дурного предчувствия. И как только я увидел въезжающую во двор повозку – сразу же бросился к ней.

Дурное предчувствие меня не обмануло – в повозке лежал Келагаст. Бледный и неподвижный словно мёртвый. Срочно позванный Фехт сразу же бросился к нему, а я… Я почувствовал, как из-под ног уходит земля. Келагаст был один. Где Экор? Что случилось?

POV Дальхема.

Они впервые собрались в моём замке. Якобы, для дружеского ужина в честь празднования дня рождения моего мужа. На самом деле впервые мы встречаемся вместе. Мы. Паутина. Те, кто нашёл в себе достаточно сил, чтобы вступить в заговор против Великого Господина. Возможно, когда нам всё удастся, мы вновь станем сборищем пауков в банке. Но пока – мы едины. И это единство – залог нашего успеха. До сих пор пятнадцать Благородных Магов из разных Семей не могли толком договориться между собой даже о масти собственных коней. Утрирую, конечно, но главное в том, что именно наша разобщённость позволяла Великому Господину править нами так долго. Но сейчас он явно перегнул палку с жестокостями, что и позволило мне создать этот временный союз. Почему-то мне доставляет удовольствие называть его паутиной. Великий Господин так долго был жирным ядовитым пауком. Пусть теперь побудет в роли беспомощной мухи.

Я проследил, чтобы встреча гостей прошла безупречно, и слуги постарались. Их преданность мне возросла ещё больше, после того, как я вылечил всех, кого смог вылечить. Ну да, нужно же мне был попробовать Силу нового Источника. А в бою и в исцелении она проявляется максимально. Воевать мне было не с кем, да и незачем, вот и пришлось пробовать исцеление.

Первым был, конечно же, Нао. Я убрал с его щеки уродливый шрам, и он больше не прячет лицо, снова ставшее безупречно-красивым. Он был так рад этому и так старательно благодарил меня в постели, что на какое-то время я смог позабыть антрацитовые глаза и белоснежные волосы того, кого сам навеки отвратил от себя. Да, Нао настоящее сокровище во многих отношениях и я очень его ценю. А мой Новый источник… Глава Кларнимон снова сумел найти для меня нечто потрясающее. Конечно, Агат – не Снежинка, и не Экор (да и кто вообще сравнится с Экором!), но он сильнее многих Источников. И не настолько глуп, как большинство из них. Конечно, он ребёнок. Ему всего тринадцать лет, а по развитию – ещё меньше, так что я испытывал что-то вроде стыда, запечатлевая его, но дело того стоило. На Ферме его очень хорошо обучили доставлять удовольствие Господину, а я старался быть с ним ласковым. К тому же он понравился Нао и тот начал его опекать без всякой ревности. Нао – умный мальчик, понимает, что ревновать Мага к Источнику глупо, поэтому он постарался подружиться с Агатом и сейчас наше сожительство можно назвать почти счастливым. Почти – потому что я ещё не забыл лицо Экора. И, скорее всего, не забуду никогда. Но Агат и Нао в этом не виноваты. Так что я постараюсь, чтобы им жилось хорошо настолько, насколько это вообще возможно.

Нао старательно поправляет на мне одежду, убирает с плеча несуществующую пылинку и улыбается. Я улыбаюсь в ответ и глажу по голове жмущегося к моим коленям Агата. Он одет нарядно, гораздо наряднее меня, но мне болезнь Супруга позволяет не рядиться в яркие дорогие тряпки. А вот Источник должен выглядеть нарядно и богато одетым – лишние слухи мне ни к чему. Так что я делаю знак Агату, он поднимается с колен, скромно опускает глаза, в которых нет ни искорки сопротивления, только обожание и следует за мной в парадный зал. Туда, где ждут моего появления пятнадцать Благородных Магов. Моя паутина.

POV Егора.

Сначала вернулась головная боль. Она была такой сильной, что я застонал. Потом я вспомнил, что мы с Келагастом возвращались домой из лаборатории, где я читал дневник Вики Нгуро. Я попытался открыть глаза, не увидел ничего и чуть было не взвыл от подступившей паники. Я что, ослеп?

Но нет. Когда мне удалось успокоиться, я почувствовал закрывающую глаза плотную ткань. Повязка… Руки и ноги тоже обездвижены с полным знанием дела. Магия… тут я прислушался к себе… отключилась. Сила заблокирована. Вывод?

Вывод напрашивается сам собой. Меня похитили. И эти самые похитители имеют самое прямое отношение к Великому Господину. А значит, меня ждёт то, о чём предупреждали все, кому не лень. Двери, которые нельзя открывать.

Я осторожно покрутил головой, пытаясь проверить, на месте ли бутылочка, данная мне Натиком. Бутылочка оказалась на месте, но ни открыть её, ни выпить содержимое, я не мог. Что же делать?

И я стал ёрзать, пытаясь ослабить путы. Первое время всё было тихо, вдруг послышался звук шагов и мою щёку обожгла хлёсткая пощёчина:

– Не дёргайся, гадёныш! Не сбежишь!

========== Глава 110. Переплетения. ==========

POV Рина.

К счастью, повреждения Келагаста оказались не слишком серьёзными. Фехт смог помочь ему достаточно быстро, но в себя Келагаст так и не пришёл. Как сказал Фехт, это целительный сон и в нём Келагасту нужно пробыть не меньше двух суток. Гадство. Плохо. Плохо, что привезший Келагаста сотрудник лаборатории… как его… Долтон… Так вот, плохо, что этот Долтон не видел, что произошло. Но главное мы поняли – Экора похитили, Келагаст попытался его защитить, но неудачно, и похитители Экора использовали Амулет Перехода.

Так сказал Долтон, успевший считать кое-какую информацию с уже совершённых заклятий.

Вот же дрянь! Дальхаш всегда говорил мне, что Амулет Перехода – редчайшая вещь, а тут, похоже, кто-то их использует направо и налево. И Экор вполне может быть уже в Глинтии… В замке Великого Господина… В тех самых лабораториях… Нет! Нужно с этим что-то делать – если мы не спасём Экора и Ярри – Великий Господин уничтожит их! Или, что ещё хуже, они не выдержат пыток и откроют двери… Тогда нам всем конец… Нет! Мы обязательно что-нибудь придумаем!

Мои невесёлые раздумья прервал приезд Протектора Абигелла, по совместительству Отца Фэрхов. Странно, но мне при одном взгляде на него стало поспокойнее. Может быть, хоть он сумеет разрулить эту бредовую, ужасную ситуацию?

Видно так думал и Турзо, сразу же бросившийся к брату.

– Аби! Нам нужно спасти Экора и Ярри! Мы не можем их потерять!

Протектор кивнул и заявил:

– Я выслал глинтийской стороне официальную ноту протеста. Но вы все понимаете, что это не выход.

Все молча кивнули, а Протектор продолжил:

– Значит так. Норгейль! Объявляешь от моего имени всеобщую мобилизацию. Через сутки готовая к атаке армия должна стоять у Рубежной Реки, способная повиноваться любой команде. Тебе понятен приказ?

– Да, – отозвался Норгейль.

– Тогда выполняй! И ты, Турзо, поедешь вместе с Супругом. Ты его Источник. Ты ему необходим. И никаких истерик. Я понимаю твоё горе, но сейчас мы все должны действовать трезво. Иначе твои сыновья погибнут. Мы все погибнем. Бери себя в руки, Турзо!

Бледный Турзо коротко кивнул и вышел вслед за Супругом.

Когда за ними закрылась дверь, Протектор тихо произнёс:

– Я не зверь. Но родительская паника – страшная вещь. Пусть будут при деле.

Он что, оправдывается?

– Вы что, в самом деле, готовы начать войну? – вырвалось у меня.

– Да, – жёстко ответил Отец Фэрхов, – и дело даже не в том, что похищены мои племянники, хотя случай однозначно вопиющий. Дело в том, что открытые двери будут означать гибель Млеза. Я не могу этого допустить. Ни в каком случае. Поэтому – да. Впервые за всю историю Фэкор начнёт войну против Глинтии, а не наоборот. Но прежде мы должны использовать ещё кое-что.

И прямо перед нами на столе появился сверкающий серебристый кристалл-многогранник.

– Амулет Перехода! – выдохнул Фехт.

– Именно, – отозвался Протектор Абигелл. – Надеюсь всем понятно, что Экор и Ярри скорее всего уже в Глинтии? Причём не просто в Глинтии, а в замке Великого Господина?

Все снова кивнули.

– Так вот. Необходимо проникнуть в замок и попытаться освободить их. Есть желающие?

Желающие были.

– Я, – коротко отозвался я. – Экор мой любимый человек. Вы не имеете права отказать мне.

– Я, – повторил Ургау, – по тем же причинам, что и у Рина.

– Я, – быстро сказал Радегаст, – это мои братья.

– Я, – заявил Лорик, – это семейное дело, отец.

– И я, – добавил Сканти, – раз уж это семейное дело.

– Это наши друзья. Мы тоже, – высказались Фехт и Скарелл.

– Мы вам пригодимся. Мы же Некто, – умоляюще протянули Энис и Натик.

Протектор Абигелл чуть улыбнулся, мысленно обвёл нас всех взглядом, словно пересчитал и сказал:

– Что ж, отправляйтесь. Этот Амулет рассчитан на группу не более десяти человек. Так что мощности хватит. Даю вам час на подготовку. Соберите всё необходимое. Время не ждёт.

POV Дальхема.

Я смотрю на тех, кто собрался за моим столом. Безупречно сервированным, надо сказать, столом. Изысканные блюда, лучшие вина, прекрасные цветы для украшения. Мой Супруг воистину богат, так что я могу позволить себе очень многое. Гостям явно нравится моя встреча. Я ещё раз окидываю их взглядом. Заговор юнцов и стариков. Юнцов, которым явно мешают существующие порядки. Стариков, потерявших близких.

Вот Лалагер, отец бедняги Лаланти, того самого молоденького Супруга Вингорха, который покончил с собой. И теперь я примерно представляю, какой была его первая брачная ночь. Лалагер хочет мести. Ведь за смерть его любимого сына не ответил никто.

Вот мой братец вместе со своим Супругом. Видят Небеса, я не хотел втягивать в это их обоих. Дальхаш пришёл ко мне сам. С его мозгами и знанием моего характера ему совсем нетрудно было догадаться, что я задумал. И Вингайа… Вингайа, милый добрый мальчик. Он единственный из родных Вингорха, который искренне жалеет парализованного отца. Я не мешаю им видеться, но велю слугам тщательно следить за их встречами. И я знаю, что когда Вингайа уходит, Вингорх плачет. Мне это нравится. И я продолжаю не препятствовать приходам Вингайа.

Так. Дальше. Амарис. Единственный сын моего дорогого дядюшки, с которым я, по зрелом размышлении, решил не связываться. Нелюбимый сын. Или слишком любимый – это как посмотреть. Похоже, у нас с ним схожие проблемы. Но я не спрашиваю. А он не говорит. Только когда заходит упоминание об отце, его лицо каменеет.

Скайрим. Да, сам удивился, когда мне порекомендовали связаться с ним. Как выяснилось, чересчур активный и близкий к Великому Господину папочка ему давно мешает жить. А ещё он сказал мне однажды:

– Я люблю своих сыновей и никогда не поступлю как отец.

Да, Скатар здорово ошибся, отдав Скарелла. Может, Скайрим и не слишком любил брата, но мысль о том, что его тоже могут использовать как разменную монету, спасая свою шкуру, превратила его преданность отцу в ненависть.

Вингрель, ещё один родственничек… Окасса… Иггиаль… Глава Кларнимон… У всех них есть веские причины ненавидеть Великого Господина. У всех есть причины мстить. Но сейчас мы должны решить ещё кое-что.

Я встаю из-за стола, привлекая к себе всеобщее внимание, и разворачиваю свиток. Сейчас я вас немного удивлю.

– Думаю, что прежде чем мы обговорим все подробности завтрашнего мероприятия, нам стоит принять несколько решений. И подписать один документ. Всем.

– Зачем? – хмурит брови Окасса. Остальные молчат, настороженно глядя на меня.

– Затем, чтобы после нашего маленького… эээ… инцидента в Глинтии не начался хаос. У нас должна быть готова программа изменений, которую примет большинство Благородных. Я уже подписал её. Теперь дело за вами.

Глава Кларнимон кивает. Старшие понимают меня. Молодёжь растерялась и пока молчит. Я разворачиваю свиток и начинаю читать:

– «Первое. Должность Великого Господина более не является пожизненной. Каждые сто лет Великий Господин переизбирается представителями Благородных Семей в составе два человека от Семьи. Таким же образом производится избрание Великого Господина в случае его преждевременной кончины.

Второе. Отныне каждый Благородный или простец не может быть приговорён к наказанию только произволом одного человека, пусть даже и Великого Господина, а имеет право требовать суда равных себе.

Третье. Отныне упраздняется статус Неполнородных. Родившемуся от такой связи ребёнку присваивается статус Благородного или простеца – в зависимости от наличия Магии и желания обоих родителей.

Четвёртое. Отныне Семья не несёт ответственности за проступки её совершеннолетнего представителя. Преступник отвечает за себя сам, и никаких замен в лице членов Семьи быть не может.

Пятое. Ни родители, ни сам Великий Господин не имеют права заключать браки между Благородными, если одна из сторон не желает этого брака. Принуждение будет преследоваться и наказываться.

Шестое. Отменяются все пытки и наказания, их напоминающие для простецов, служащих в замках Благородных.

Седьмое. Отныне законы, затрагивающие интересы всего государства Глинтия, могут изменяться или приниматься только с одобрения Совета Благородных в том же составе, что и при переизбрании Великого Господина»…

Всё. Я закончил чтение. На некоторое время воцарилась тишина. Меня буравили пятнадцать пар внимательных глаз.

Наконец Дальхаш поднимает руки и делает несколько громких хлопков. К нему присоединяются остальные. А когда хлопки стихают, Дальхаш произносит:

– Растёшь. Молодец. Где подписывать?

И я понимаю, что теперь мы просто обязаны победить, потому что окончательно отрезали себе путь назад.

POV Егора.

Вдруг послышался звук шагов, и мою щёку обожгла хлёсткая пощёчина:

– Не дёргайся, гадёныш! Не сбежишь!

Та-ак. А голосок-то знакомый. Неужели?

А пощёчинами нас не удивишь, нет. И я собираюсь с духом и как можно более спокойно произношу:

– Глаза мне развяжите, Аматта. Я и так понял, что это вы. А драться не стоит. Товарный вид потеряю – Господин не похвалит.

Снова шаги. Звяканье. Бульканье. Звук торопливо глотаемой жидкости. Шаги. Ещё одна пощёчина:

– Догадался, гадёныш?! Вот к чему Источнику мозги?

Но повязка с моих глаз всё-таки исчезает.

Я вижу небольшую комнату без окон, с маленьким столиком и удобным креслом в центре. На столике несколько бутылок, все они почти пусты, и пара бокалов. В кресле у столика восседает дядюшка Аматта в состоянии близком к «дровушкам». Но надо отдать должное – он и в таком состоянии соображает неплохо.

Что же касается меня, то я усажен в высокое деревянное кресло со спинкой и подлокотниками. Кресло украшено резьбой, и всякие чёрточки-завитушечки неприятно врезаются в спину и пятую точку. И хотя на мне нет никаких пут, пошевелиться я не могу.

– Непростое креслице, да? – хохочет дядюшка Аматта. – Просто так не освободишься! А вот насчёт Великого Господина – ошибочка вышла, парниша! Твой братец, и правда, у него. А вот тебя я попридержать думаю. У меня на тебя свои виды есть!

Виды… Знаю я, какие виды могут быть на меня у этого извращенца и гада!

Что? Ярри в плену?

========== Глава 111. На краю. ==========

POV Егора.

– Непростое креслице, да? – хохочет дядюшка Аматта, – Просто так не освободишься! А вот насчёт Великого Господина – ошибочка вышла, парниша! Твой братец, и правда, у него. А вот тебя я попридержать думаю. У меня на тебя свои виды есть!

Мне становится тошно. Неужели Ярри в плену? Может быть, гнусная скотина Аматта просто-напросто блефует?

И тут же понимаю – нет. А следующий монолог Аматты просто ввергает меня в ступор.

– С твоим братцем сейчас Великий Господин общается. Сам.

По спине потекли холодный струйки пота. Слишком уж гадко прозвучало слово «общается»… Или старый похабник не может ни одного словечка произнести без гадкого подтекста?

Аматта разглядев в моих глазах панику, смешанную с отвращением, усмехается и глумливо произносит:

– Думаешь, он его трахает? Не-е-е… Не надейся. Тогда для вас, красавчики, всё было бы слишком просто. А вот боль причинять он умеет, да… И он пока не знает, что тебя уже доставили. А я вот могу тебя и вовсе попридержать… И накроется всё… Кхм… Короче, накроется.

Интересно девки пляшут… Что это задумал этот старый извращенец?

Между тем Аматта ещё раз подходит к столу, наливает вина и залпом выпивает. Я с удивлением замечаю, что его попросту колотит, как в лихорадке. И вино… Непохоже, чтобы он вообще пьянел, хотя, судя по количеству пустых бутылок уже должен валяться под столом в отключке. Что ж с ним творится-то?

Между тем Аматта подходит ко мне, берёт за подбородок и поднимает голову, заставляя тянуть шею вверх. Он так пристально пожирает меня взглядом, что мне становится не по себе. Словно кусок мяса на прилавке выбирает.

– И что он в тебе нашёл? – наконец говорит Аматта, словно выплёвывает.

– Кто? – удивляюсь я.

– Мой мальчик. Мой Дальхем. Почему он до сих пор никак не выбросит тебя из головы? Что в тебе такого?

Тааак… Кажется у кого-то крыша помахала платочком и отправилась в свободный полёт. При чём здесь этот урод Дальхем, чьего имени я и вспоминать-то не хочу?

– Д-дальхем? – удивляюсь я, – Ты ничего не попутал, Аматта? Дальхем? Не Дальрин?

– При чём здесь этот глупый щенок? – начинает злиться Аматта.

Так. Лучше я пока помолчу. Первое правило общения с сумасшедшими – не противоречить. И дядюшка вновь начинает набирать обороты, заправившись ещё одним бокалом.

– Я так его люблю. Почему он этого не понимает? Мой Дальхем, сын моего Амайа…

Так, а дядюшку уже начинает развозить так, что пиздец. Хотя… Получается, что он был влюблён в собственного брата… А Дальхем… Дальхем стал заменой? Неужели чёртов поганец дядюшка приставал к племяннику, оставшемуся сиротой? Понятно, почему теперь Дальхем такой злобный.

Между тем глаза дядюшки сверкают:

– Я не отдам тебя Великому Господину… Я подарю тебя Дальхему, да, Дальхему. Ты будешь его любимой игрушкой, и он будет благодарен мне за это. Я не так глуп, чтобы ревновать к игрушке… Может быть, тогда он полюбит меня…

Ну, пиздец просто. Что совой об пень, что пнём об сову. Моё мнение, ясный болт, никого в данном вопросе не интересует. Поэтому я просто молчу, чувствуя, как в душе начинает бушевать незнакомая мне холодная ярость. Я для вас игрушка? Просто игрушка?

Между тем дядюшку Аматту начинает, наконец, развозить и он плетёт что-то уже совсем несуразное:

– Мой Амайа… Ты стал моим только после своей смерти… такой красивый… Такой холодный… мой… почему тебя у меня отняли?

И снова злобный вопль в мою сторону:

– Это всё ты виноват, гадёныш!

Но к счастью, этот приступ агрессии вконец истощает его силы, и Аматта падает лицом на стол, не успев наполнить очередной бокал. Громкий раскатистый храп наполняет комнатушку. Так, состояние «дровушки» достигнуто успешно.

Я отчаянно пытаюсь высвободить хоть палец. Но в голове вертится мысль: неужели дядюшка вдобавок ко всем своим порокам ещё и некрофил? Или я как-то не так понял его последнюю фразу?

Но скоро все мысли вылетают у меня из головы, потому что дверь тихо скрипит. И спокойный мягкий голос произносит:

– Ты снова в своём репертуаре, старый пьяница…

POV Ярри.

Думаю, что я – идиот. Так легко не попался бы даже мой неопытный братишка. А теперь… Теперь, получается, как ни глупо и пафосно это звучит в моих руках – судьба этого мира. Да–а… Когда я на всех парах нёсся на встречу со Сканти, вдохновлённый этой дурацкой запиской, даже и не подумал посмотреть на него Внутренним Зрением. А когда до меня дошло, что что-то не так – было уже, как водится поздно. «Сканти» сумел накинуть мне на шею Амулет, блокирующий Магию, а появившиеся ниоткуда Некто скрутили по рукам и ногам и утащили в портал, открытый Амулетом Перехода, предварительно дав как следует по башке, чтоб не рыпался, и не вопил.

Очнулся я, как водится в весьма неприятном месте, напоминавшем по интерьеру камеру пыток. Собственно говоря, это она и была, а от одного вида заботливо развешанных по стенам инструментов самого зловещего вида по телу прошла дрожь. Да и то, что я, практически голышом висел на перекинутой через крюк заговорённой (я это сразу почувствовал) цепи, тоже оптимизма не прибавляло. Висел я, скорее всего, уже достаточно давно, и запястья немилосердно ныли. До пола я не доставал всего на длину мизинца, но всё-таки не доставал. Так что с болью в запястьях пришлось смириться, я только старался двигать ими потихонечку, чтобы совсем не прекратился кровоток, иначе кисти рук скоро вообще онемеют.

Кстати, а где благодарные зрители? Пыточная была пуста. Интересно, стоило меня похищать, чтобы столь невнимательно забывать в каком-то грязном застенке с пауками по углам. Нет, против пауков лично я ничего не имею, но чужда всё-таки этим глинтийцам истинная эстетика. Однако, шутки шутками, а дело моё плохо. Наверняка в скором времени, когда мои похитители решат, что я перепуган до усрачки и готов начать петь соловьём, умоляя пощадить мою молодую жизнь, кто-нибудь да появится. Может, и сам Великий Господин по мою душеньку. И понятно, на каких условиях меня погладят по головке, накормят пряниками и согласятся эту самую жизнь пощадить. Двери, да… Если бы я ещё знал, что это за двери и каким образом их открывать… Нет, понимаю, это проход в параллельные миры, что-то вроде Разломов, только рукотворных. Но Разломы не поддаются нашей Силе. Если Великий Господин нашёл, как делать что-то подобное – значит он поистине великий Маг. И он опасен. Очень опасен. То есть двери открывать нельзя ни в коем случае.

Я обвёл тоскливым взглядом пыточную. Сколько же здесь гадости, могущей причинить невыносимую боль. А боли я не люблю. Но, похоже, у меня просто нет другого выхода. Терпеть, пока не сдохну. Есть,правда слабая надежда, что меня попытаются спасти, но буду реалистом – на это может элементарно не хватить времени. И Экор… Неужели и братишку схватили эти ублюдки? Надеюсь, что нет. Потому что, если его приволокут сюда и начнут пытать на моих глазах – я точно могу не выдержать. Я готов терпеть боль сам, но не готов смотреть на то, как её причиняют моим близким. Так что… пусть всё закончится на мне… Вечные Небеса, пусть закончится…