Текст книги "Батарейка (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 39 страниц)

– Ика, ты в порядке? – тихо спросил Рин.

– Почти, – прошептал Ика, – но моё время на исходе.

Услышав это, я тоже подскочил к Ике, помог Рину бережно уложить его на кровать и положил руку на лоб. Лоб был холодный, в испарине, под глазами Ики проступили синеватые тени, и я сказал Ургау:

– Позови Фехта, быстро! Мы сможем помочь…

– Нет, Экор, – прошептал Ика, – Но Фехта позови. Всех позови. Я хочу попрощаться.

– Ика, ты… – вырвалось у Рина, – неужели ты умираешь?

Ика выдавил улыбку:

– Конечно, нет. Я воплощение чистой Силы. Я не могу умереть. Но сейчас мне нужно уйти. Я же говорил, что могу помочь только один раз, когда будет совсем плохо? Я помог. Я отвёл от вас смерть. Я не должен был уходить так рано, но я сменил вашу Судьбу. Так что мне необходимо уйти. Но я не умираю. Я вернусь. Правда, не скоро. Но мы с вами ещё увидимся, обещаю. Только вот с Великим Господином вам разбираться придётся без меня.

Между тем в комнату снова подтянулись все наши. Фехт дёрнулся было осмотреть Ику, но тот лишь отмахнулся:

– Мне не помогут все твои зелья, Целитель. Жаль, что так получилось, но того, что произошло сейчас, Небеса не предвидели. Поэтому мне пришлось действовать самому.

– Но как ты оказался в нашей спальне, Ика? – удивился я, – Предчувствие?

– Нет, – улыбнулся малыш, – просто случайность. Я пробрался во время вашей беседы в спальню, а потом просто задремал на коврике за занавеской. А когда почувствовал это порождение нечистой Магии – понял, что вам не удастся от него отбиться. Я сумел отразить заклятье и направить его на нападавшего, но и сам попал под удар. В это заклятье была вложена огромная Сила – вы бы не справились с ней. Никто бы из вас не справился. Потому что никто из вас не имел с этим дела. Это абсолютно запретная Магия.

– Но что же это такое? – прошептал Фехт.

– В мире Экора это называют некромантией, – сказал Ика.

– Некро… что???? – спросил Сканти.

– Некромантия… – машинально поправил я, – это способность Мага заставлять мёртвых служить себе.

– Но ты же говорил, что в мире, откуда ты пришел, нет Магии… – сказал Лорик.

– Нет, – отозвался я, – такое встречается у нас только в легендах и в книгах. В жизни такого нет.

– Теперь понятно, почему мне было так жутко от одного вида этих Некто. – протянул Натик, – а если это были оживлённые мертвецы…

– Не оживлённые, – вновь привлёк к себе внимание Ика, – никому не под силу воскрешать мёртвых. Это были куклы, просто куклы, управляемые чужой волей. Волей Великого Господина.

– Но как он их контролировал? Да ещё нескольких одновременно? – удивился папа Турзо.

– Думаю, с помощью заклятий, как же иначе, – ответил папа Норгейль, – иначе ведь невозможно.

– Нет, – озабоченно произнёс Радегаст, – как бы ни был силён Великий Господин, он не смог бы делать такое одновременно. Это невозможно магически.

– Значит у него какая-то другая Магия! – запальчиво высказался Рин, – Я, конечно, не настолько опытен, но в жизни не видел такого и не слышал о таком, чтобы одно заклятье не просто маскировало второе, что там было ещё и третье, причём действовали они одновременно. А потом оказалось, что там ещё и Магическая Ловушка. Никакой Маг, даже обладающий огромной Силой так бы не смог.

– Можно я посмотрю? – спросил Ярри. Я не понял, что он хочет посмотреть, но Рин кивнул, и Ярри подойдя к нему, положил руки на виски. Несколько минут оба стояли, закрыв глаза, а потом Ярри сказал:

– Иллерин говорит чистую правду. Это какая-то другая Магия.

– Только этого нам не хватало! – сердито воскликнул папа Турзо, в его глазах зажёгся бешеный огонёк, – Сколько можно тревожить мою Семью! Я поговорю с братом. Завтра же. Мы терпели слишком долго, но прощать подобное – значит подставлять левую щёку, когда тебя уже ударили по правой!

– Неужели ты хочешь войны, Турзо? – грустно спросил папа Норгейль.

– Нет. Но нам нужно придумать, как прекратить это. Этот бедный малыш, – тут папа Турзо подошёл к Ике и осторожно обнял его, – пострадал, спасая моего сына и его возлюбленного. Этого нельзя больше терпеть.

Ика опустил голову на плечо папе и обнял его за шею.

– Ты хороший, добрый человек, Турзо. Вы все хорошие люди, и мне совсем не хочется уходить от вас. Но я должен. Ярри, Экор, запомните – вы ни в коем случае не должны открывать двери. Даже ради спасения собственной жизни и жизни своих близких. Помните, что если двери будут открыты – этого мира не будет.

– Хорошо, Ика, – в унисон отозвались мы с Ярри, а Ика продолжил:

– Экор, Ведь Шошана обещала тебе свою помощь? Там, в Храме?

– Обещала, – ответил я. Я только сейчас начал осознавать, что Ика уходит из нашей жизни. На глаза сами собой стали наворачиваться слёзы. Ика заметил это:

– Не плачь, Экор. Я же сказал, что мы ещё встретимся. Под этим небом, под этим солнцем, и мы непременно будем счастливы. Все.

– Ты обещаешь? – выдавил я.

– Обещаю, – отозвался Ика, – а ты, Рин, будь готов к очень неприятной неожиданности. Скоро. Сейчас. Прости, что говорю тебе это, но тот, кто сейчас лежит на полу, знаком тебе очень хорошо. И, к сожалению, от этого никуда не денешься. Но ты сильнее, чем кажешься, Рин. Ты через многое пройдёшь, и будешь счастлив. И мы ещё встретимся.

Рин кивнул и поцеловал Ику в щёку, потом то же самое сделал я, потом малыша бросились обнимать все остальные. И всем он говорил, что всё будет хорошо, что мы ещё встретимся. Помогало это слабо. Все привязались к малышу, никто не хотел верить, что он покидает нас. Подошедший последним Ургау не поцеловал, а лизнул щёки Ики – как кошка котёнка. Ика медленно, словно с трудом поднял руку, погладил Ургау по мягким выступающим ушкам и угасающим голосом прошептал:

– Мы ещё встретимся, большой кот. Помни о хвосте. Помни о камне. И помни – Ольсарий очень много знает о Великом Господине.

Ургау подозрительно заморгал и ещё раз лизнул Ику. Тот рассмеялся и тихо сказал папе Турзо:

– Рассвет. Мне пора. Поставь меня на подоконник.

Папа Турзо аккуратно поставил малыша на широкий подоконник. Ика немного пошатнулся, но устоял. И в этот момент комнату осветили лучи рассветного солнца. Едва это произошло, Ика начал таять. Да, таять, как Снегурочка в детской сказке, превращаясь в облачко серебристых искорок, удивительно напоминающих снежинки. Они кружились и звенели, исчезая в солнечных лучах. Мгновение, ещё мгновение. Он ушёл.

POV Рина.

Это было очень больно – видеть, как исчезает, растворяется в солнечных лучах близкое тебе существо. И, хотя Ика уверял, что мы ещё увидимся, мне слабо верилось в это. Мне казалось, что он просто утешал нас. Ика – существо вечное. А наша жизнь коротка. Его «скоро» и наше «скоро» – это совсем разные скоро. Но я всё-таки надеялся, что он вернётся. Даже несмотря на собственный скептицизм. Но легче от этого не становилось.

Тем временем Экор потерянно произнёс:

– Это всё из-за меня.

– О чём ты говоришь. Экор? – возразил Лорик, – Это не ты подсылал убийц. Это тебе грозила смертельная опасность.

– Это всё из-за меня, – повторил Экор, – у вас была спокойная хорошая жизнь. А появился я – и всё разрушил… Теперь мы все в опасности. И Великий Господин охотится на Ярри из-за меня. Из-за того, что я появился…

Подступающая истерика Экора помогла мне загнать вглубь собственную боль, и я уже открыл рот, чтобы высказать любимому, всё, что думаю по этому поводу, но тут к Экору подскочил Фехт. И влепил ему пощёчину.

– Не смей так говорить! Не смей так даже думать! Где были бы мы со Скареллом, если бы не появился ты? А Лорик не встретился бы со Сканти, и Сканти стал бы Супругом Дальхема! Что было бы с ним? А Рин? Рин бы попал к этому ублюдку и садисту Вингорху! Так что не смей думать о таком! Никогда! В том, что произошло, твоей вины нет! Это всё Великий Господин и его происки! Но мы найдём на него управу, он ещё пожалеет, что связался с нами!

Ошалевший Экор с удивлением смотрел на Фехта, потирая покрасневшую щёку. Честно говоря, обалдели все. Фехт вообще редко когда выказывал свои эмоции, но сейчас… По-моему, под конец своей пламенной речи обалдел и сам Фехт.

– Извини, извини, Экор, – с раскаяньем в голосе прошептал он, – я не хотел…

Но Экор, слава Небесам, уже успел прийти в себя и в его голосе появились знакомые ехидные нотки:

– Нет, Фехт, всё в порядке, всё правильно. Надо же… Мордобой – как средство прекращения истерики… Спасибо тебе.

– А теперь, – неожиданно сказал папа Норгейль, – может, стоит посмотреть, кого на этот раз послали по наши души?

Он наклонился над распростёртым на полу телом, откинул капюшон и все немедленно подошли посмотреть. А когда я присмотрелся к лежащему – пол поплыл под моими ногами.

========== Глава 103. Пепел. ==========

POV Егора.

Когда папа Норгейль откинул капюшон плаща убийцы, мы все подошли посмотреть. Честно говоря, лицо лежащего было мне абсолютно незнакомо – бледное, даже синюшное, с заострившимися чертами, абсолютно неживое, и, похоже, давно неживое, оно всё равно оставалось очень красивым. Но эта красота… Она была ужасной.

Тонкое изящное лицо, показавшееся мне странно похожим на чьё-то другое, обрамляли чёрные блестящие волосы. Длинная коса казалась мёртвой змеёй. Благородный? Но кто это?

И тут ко мне подошёл Рин. Некоторое время он стоял, вглядываясь в неподвижное лицо, всё больше бледнея, и вдруг пошатнулся. Я еле успел его поддержать.

– Рин, что с тобой? – вырвалось у меня.

Рин сумел справиться со своей слабостью и выпрямиться. Потом он встретился глазами с Фехтом, и я обратил внимание, что тот тоже бледен, словно увидал призрак. Да что всё это означает?

Но тут Рин ответил на мой невысказанный вопрос:

– Это Благородный Маг Амайа, один из моих отцов, которые погибли одиннадцать лет назад.

Забодай меня «Камаз»! Рин что, умом тронулся? Может это заклятье его как-нибудь не так зацепило? Я посмотрел на остальных – похоже, все испытывали схожие эмоции. Кроме… Кроме Фехта. Тот таким же неестественно ровным голосом сказал:

– Я подтверждаю слова Рина. Это действительно Благородный маг Амайа. Я его отлично помню. И подтверждаю, что он, и его муж Дальзор погибли одиннадцать лет назад и были похоронены.

Вот же пиздец! Будто мало было Рину всяких переживаний! Ещё и это. Но папа Норгейль быстро пресёк все панические настроения в зародыше.

– Экор, Ярри, возьмите Рина и уведите его отсюда немедленно. Не стоит ему смотреть на такое. Фехт, у тебя есть что-нибудь успокоительное?

– Я в по… – попробовал возразить Рин, но бледность и нервно вздрагивающие пальцы выдавали его с головой. Фехт же кивнул и вышел.

– Не в порядке, – спокойно возражал папа Турзо, – поэтому сейчас ты пойдёшь с Экором и Ярри в комнату Ярри и побудешь там пока. А мы займёмся всем этим.

– Чем? – тихо спросил Рин.

– Твоего отца нужно похоронить. И, ты уж прости, наложить на могилу оберегающее заклятье, чтобы больше Великий Господин не смог повторить ничего подобного. Так что Радегаст и Келагаст пойдут к старосте и объяснят ситуацию. Думаю, мы сможем управиться в короткий срок. А Лорик, Ургау и Натик поищут следы. Свидетелей. Что-нибудь необычное.

– Думаете, следы остались? – продолжал спрашивать Рин.

– Следы всегда остаются, – отозвался папа Норгейль, – нужно только уметь их найти.

– Мы тоже хотим помочь, – высказался Скарелл за себя и за брата.

– Хорошо, – кивнул папа Норгейль, – отправляйтесь с Лориком. Думаю, что вы сможете быть полезными.

Я хотел было спросить пап, а что будут делать они, но папа Норгейль глянул на меня так, что я воздержался от вопросов. Все быстренько покинули злосчастную комнату, однако я, выходя, оглянулся. Папа Норгейль достал из кармана какой-то странный фиолетовый камень с клубящимися чёрными точками в середине и явно намеревался как-то его применить. М-да, некромантия здесь, конечно под запретом, но папа Норгейль явно знает о ней больше, чем говорит. Может быть, просто не хочет травмировать Рина ещё больше?

Рин, по-прежнему бледный и покорный, пошёл туда, куда его отвели мы с Ярри. А в коридоре уже началась беготня. Но чёткая беготня, деловая. Без воплей и паники. Вероятно, староста всё себе уяснил, и началась подготовка к похоронам.

Рин же опустился прямо на пол, застеленный тканым в полосочку половиком. Такие половики в том, другом мире ткали из разного тряпья на больших деревянных станках старые бабушки, называя их «дорожками». Я даже видел как их ткут. В Этнографическом музее. На экскурсии. М-да, технология изготовления двигателя внутреннего сгорания и электричество были утрачены, а примитивный станок и половик-«дорожка» оказались живее всех живых. Гримасы цивилизации, да…

Мозг продолжал подкидывать какие-то дурацкие образы, а тело действовало словно само по себе. Я опустился рядом с Рином, обнял его и забормотал какую-то успокоительную чушь. О чём попало, честно говоря, я даже не помню, о чём я говорил. Мне было важно, чтобы взгляд Рина снова стал живым, чтобы из него исчезла эта отрешённая неживая покорность. Подоспевший Фехт протянул Рину керамическую расписную чашу с тёплым, явно свежеприготовленным зельем. Чего уж он там намешал, не знаю, и что помогло – то ли моя болтовня, то ли зелье, а может и всё сразу, только взгляд Рина сделался более осмысленным:

– А ведь совсем не помню похорон Дальзора и Амайа, – тихо, но твёрдо произнёс он, – я не помню даже, какими были гробы – открытыми, или закрытыми. Только огонь.

Тут он снова вздрогнул, и я понял, что он боится, что его второй отец тоже среди этих жутких созданий.

– Дальзор не придёт, – сказал Фехт, – я помню, как хоронили твоих родителей. Всем распоряжался дядя Аматта, твои братья были в отчаянии. А ты тогда ещё мало что понимал, звал папу всё время. Твои братья не могли этого слышать, вот тебя и сплавили мне. Так что несколько недель ты прожил в моей комнате, даже спал там.

– Помню… – слабо улыбнулся Рин, – ты уже тогда собирал травы. Они так приятно пахли. И ещё ты делал для меня всякие игрушки из глины и тряпок. И рассказывал сказки. А потом Дальхем и Дальхаш все эти игрушки велели выкинуть и запретили мне с тобой водиться. Сказали, что Благородному нельзя водиться с рабом. И выпороли тебя на моих глазах. Как я мог это забыть? Они ещё сказали, что если я буду пробираться к тебе – они будут наказывать не меня, а тебя.

– Ты потому и перестал приходить?

– Ага… Я не хотел, чтобы тебя наказывали. А потом… я словно всё стал забывать. Но почему ты сказал, что Дальзор не придёт?

– Потому что в тот день, когда были назначены похороны, ты плакал особенно сильно. И я сварил для тебя успокаивающее зелье – немного другое, не такое как сейчас. У меня тогда ещё было мало опыта. Наверное, я что-то сделал не так. Все похороны ты смирно просидел у меня на руках, и взгляд у тебя был какой-то… неподвижный. А потом ты заснул, проспал двое суток и проснулся вполне здоровым. Но я помню весь похоронный обряд от начала до конца. Амайа хоронили в закрытом гробу, так как дядя Аматта сказал, что его лицо изуродовано, и что его прекрасный брат не хотел бы, чтобы его видели в таком жалком состоянии. К этому отнеслись с пониманием, гроб не открывали, но вот гроб Дальзора был открыт. И это был именно Дальзор.

Рин вздохнул:

– Что ж, мне стало легче, Фехт, правда.

– А после похорон? – неожиданно для самого себя спросил я.

Вопрос был странноватый, но Фехт меня понял.

– После похорон тело Благородного использовать невозможно. Только простецы хоронят в гробах. Благородных Магов предают очищающему пламени, потом их пепел собирают в особый сосуд и хранят в семейном склепе в подземелье замка.

Так что тело Амайа было похищено ещё до похорон – отсюда и закрытый гроб.

– Но почему именно отца? – с отчаянием вырвалось у Рина.

Мы с Фехтом только плечами пожали. Такая утончённая мерзость. Это было чересчур даже для Великого Господина.

В дверь постучали. Вошёл папа Турзо с тремя белыми накидками в руках. На нём самом поверх одежды была такая же.

– Ты сможешь участвовать в похоронах, Рин? – спросил папа.

– Смогу, – ответил Рин, – я должен.

Папа Турзо кивнул и протянул нам накидки.

Одевшись, мы вышли на улицу. Как сказал папа Турзо, тело Амайа уже увезли на местное кладбище, так что мы сели в сёдла и отправились за околицу деревни. На краю кладбища был уже сложены дрова для погребального костра, гроб поместили сверху. Некоторые местные глазели на нас издалека, не решаясь впрочем подойти. Только староста и его сын Галат стояли возле дров, готовых стать погребальным костром. А ещё рядом с ними стоял местный Жрец – довольно молодой парень. Причёска его представляла нечто среднее между причёской Илламы и Тамилана. То есть, половина головы со лба была гладко выбрита, а на затылке теснился ворох коротких косичек с вплетёнными в них предметами, такими же, как у Жреца Тамилана. Звали его Преподобный Хонза.

Несмотря на молодость, дело своё этот Жрец знал. Он благословил всех нас, обратился к Рину со словами утешения и протянул ему зажжённый факел. Рин кивнул, жрец медленно начал читать молитву, все мы встали вокруг костра и склонили головы, а Рин подошёл и зажёг костёр. Вспыхнуло всё так легко, что я даже удивился. Пламя было странным – синевато-белым, наверное, это и было очищающее пламя, голос Жреца звучал ровно и звучно, вводя в транс, и в какое-то мгновение стали возникать слова:

Вечной волею Небес

Здесь тебя мы погребаем

И из плена злых чудес

Твою душу отпускаем

Путь закончился земной –

Будь покоен в смертном ложе,

Очищает всё огонь

И тебя очистит тоже.

Пусть теперь трепещёт тот,

Кто забрал тебя у Смерти.

И за ним она придёт.

Месть страшна. Живые – верьте.

Так тело Амайа обрело наконец покой, сгорев и рассыпавшись серым мягким пеплом.

========== Глава 104. Как быть дальше? ==========

POV Рина.

После того, как я понял, что сотворили с моим отцом по приказу Великого Господина, я на какое-то время словно выпал из реальности. Даже зная, что Великий Господин не отличается чрезмерной добротой, такое предположить было трудно. И, каким бы ни был мой папа Амайа, я продолжал его любить. Я потерял его слишком рано, мало что помню, но мне кажется, что и он меня любил… Помню, как катал меня в седле своего коня, как дарил мне чудесные игрушки и сладости, как играл со мной. Как целовал на ночь. Мой папа… Тогда я думал, что он самый и добрый и красивый человек на свете. А после его смерти я создал себе его идеальный образ, который холил и лелеял несмотря ни на что. И вот, у меня его отобрали.

Я не знаю, как смог пережить эти страшные минуты, после того, как понял, что распростёртый на полу убийца, только что чуть не угробивший нас с Экором – мой отец. Мой отец, который давно мёртв и давно должен был быть похоронен. Какая мерзкая Магия вновь наполнила его тело неким подобием жизни? И вообще, кем надо быть, чтобы использовать вот так – хладнокровно и цинично – тело погибшего человека. Мужа, отца, брата… Стоп. Брата. Я уцепился за это слово, осознал, что сижу на полу комнаты Ярри, и что Экор обнимает меня, шепча что-то на ухо. И оттого, что я был не один, что моё горе разделяли – от этого мне стало легче. А когда я выпил зелье из чаши, протянутой Фехтом, мне стало спокойно. То есть горе никуда не делось, оно осталось со мной, но теперь с этим можно было дышать. Можно было жить.

– А ведь совсем не помню похорон Дальзора и Амайа, – неожиданно для самого себя сказал я, – я не помню даже, какими были гробы – открытыми, или закрытыми. Только огонь.

И тут я непроизвольно вздрогнул. Мне представилась такая же ужасная сцена, только с участием моего второго папы – Дальзора.

– Дальзор не придёт, – сказал Фехт, словно уловив мои мысли, – я помню, как хоронили твоих родителей. Всем распоряжался дядя Аматта, твои братья были в отчаянии. А ты тогда ещё мало что понимал, звал папу всё время. Твои братья не могли этого слышать, вот тебя и сплавили мне. Так что несколько недель ты прожил в моей комнате, даже спал там.

И я понял, что многое забыл. А сейчас всё словно всплыло в памяти – тесная каморочка Фехта, приятный запах сухих трав, стакан с тёплым молоком, которое я ненавидел, и которое только Фехт умудрялся запихнуть в меня без потерь, горячие сдобные булочки, смешная кривобокая тряпичная зверушка, которую Фехт для меня смастерил, глиняные свистульки… Почему я забыл всё это? Ведь после смерти родителей Фехт был мне куда дороже и ближе, чем родные братья… Почему я позволял им, когда подрос, так обращаться с ним и ни разу не попытался защитить? Что со мной произошло? Ведь я был в шаге от того, чтобы стать таким же, как Дальхем и Дальхаш – жёстким, холодным, бессердечным…

Фехт успокоил меня, рассказав о похоронах родителей. Слава Небесам, хотя бы встреча с папой Дальзором мне не грозит. Но меня зацепило то, что и тут выплыло имя дяди Аматты. Если именно он занимался похоронами, и просил не открывать гроб – значит, он знал, что гроб либо пуст, либо там совершенно другое тело, не принадлежащее Амайа. То есть, всё, что было сотворено с моим отцом – было сотворено не без его ведома. Неужели он так близок к Великому Господину и разделяет его безумные цели? Но если это так… Значит моим братьям в Глинтии всё-таки угрожает опасность. И пусть они теперь формально не братья мне – я не могу вырвать их из сердца. Нужно что-то делать. Что?

После краткой церемонии похорон к нам подошёл Жрец Хонза. Он сказал, что прах усопшего будет собран им в металлический сосуд, а сосуд он оставит в подземелье местного Храма. Туда нет хода злу. Конечно, прах нельзя воскресить, но Жрец абсолютно прав. Никто из нас не знает, что можно сотворить с помощью чужой Магии. Так что лучше охраны не найдёшь.

А когда всё уляжется, я смогу забрать сосуд с прахом моего отца и поместить его в наш Семейный склеп, расположенный в подвалах нашего замка. Всё-таки Дальзор и Амайа должны быть вместе.

POV Егора.

Дорога до столицы отняла всего несколько часов. Я беспокоился за Рина и был готов к тому, чтобы снова утешать его, если понадобится. Не понадобилось. Рин, казалось, сумел справиться с горем, более того, он сам стал спрашивать Лорика и Ургау, удалось ли им обнаружить хоть какие-то следы проникновения посторонних в деревню. А когда папа Турзо спросил, не неприятно ли Рину говорить обо всех этих подробностях, Рин вздохнул и сказал:

– Спасибо вам за заботу обо мне. Но я сумею справиться с этим. Правда, сумею. Мне больно от того, что тело моего отца было использовано таким образом, но я рад, что он обрёл покой. Мёртвые заслуживают покоя, а тот, кто это сотворил с Амайа, не заслуживает ничего, кроме мести. Но месть – это блюдо, которое нужно есть холодным. А сейчас меня больше беспокоит безопасность Экора и Ярри.

– Ты разумный мальчик, Рин, – отозвался папа Турзо, – и, боюсь, что возможность для твоей мести тебе представится раньше, чем ты думаешь. Исходя из того, что мы знаем, Великий Господин не оставит Экора и Ярри в покое. Нам придётся защищаться, а если нужно – то и нападать.

– Да, вы правы. За всем этим, несомненно, стоит Великий Господин. Но есть ещё один человек, который заслуживает наказания и мести. Это брат Амайа – Аматта. Думаю, что тело моего отца было похищено при его непосредственном участии.

Тут вмешался Фехт и рассказал всем о похоронах Дальзора и Амайа. Папа Норгейль кивнул:

– Вы оба правы. Кроме того, именно Аматта помогал Великому Господину вызвать душу Рина. Поистине – этот человек есть средоточие всех пороков.

Странно, но мне показалось, что папа Норгейль чего-то не договаривает. Да и как-то мрачно он это произнёс. Рин не обратил на это внимания, только кивнул, а я вспомнил странный фиолетовый камень с чёрными прожилками. Не могло ли быть так, что папа Норгейль получил какие-то сведения у уже мёртвого Амайа? Нужно спросить его, но только не в присутствии Рина. Боюсь, что там может обнаружиться очередная мерзость, о которой ему не стоит даже и знать.

Тем временем Лорик рассказал, что ему удалось отыскать свидетеля, точнее двух свидетелей, видевших высокую фигуру в чёрном, которая передвигалась странной, неестественно плавной походкой через недавно скошенный луг. Свидетелями оказалась влюблённая парочка, избравшая стог на этом самом лугу, чтобы полюбоваться Луной и звёздами в такую прекрасную ночь. Налюбовавшись небесными светилами в своё удовольствие, парни выбрались из стога и стали одеваться. На их счастье, они не шумели и ничем не привлекали к себе внимания, а ещё – один из парочки был охотником и обладал достаточно острым зрением, чтобы разглядеть в ночи неясную, закутанную в чёрное фигуру. По словам парней, от фигуры веяло такой запредельной жутью, что они просто спрятались за стог и застыли, молясь Небесам, чтобы их не заметили. Увидев, что фигура движется по направлению к деревне, парни опамятовались и понеслись следом, чтобы поднять тревогу. Но фигура была столь быстрой и бесшумной, что намного опередила парней. Уже подбежав к дому старосты, парни поняли, что в ход там идёт Магия и помчались будить деревню, чтобы оказать старосте помощь.

Но когда селяне собрались у дома старосты, вооружившись, чем Небеса послали, всё уже было кончено. А потом к людям вышел староста – тоже бледный, как мел, и сказал, что на его гостей было совершено нападение, и что труп нападавшего необходимо захоронить по всем правилам с костром и привлечением Жреца.

Парни восхитились крутостью столичных Магов, и, когда Лорик стал искать свидетелей, с радостью рассказали ему всё и привели на тот луг, где они видели нападавшего.

– А дальше? – спросил я с нетерпением, – Удалось найти ещё что-либо?

– Удалось, – ответил Ургау, – хотя следов почти не осталось. Мы нашли место в кустах, где он неподвижно лежал до наступления полной темноты.

– Один? – спросил папа Турзо.

– Один, – отозвался Ургау, – никаких других следов рядом не было. А подтверждает то, что им управляли очень издалека.

– Ты уверен, что ничего не пропустил, Ургау? – поинтересовался папа Норгейль.

Ургау кивнул, а Сканти добавил:

– Если бы не Ургау, мы бы могли вообще ничего не заметить. У него очень острое зрение.

– Ясно, – сказал папа Норгейль, – а теперь давайте подытожим всё, что мы знаем на сегодняшний день.

– Можно, я попробую, – попросили мы с Ярри в один голос.

Папа Норгейль рассмеялся и сказал:

– Высказывайте свои соображения по очереди.

Я взглянул на Ярри, он кивнул, я откашлялся и начал:

– Мы знаем, что Великому Господину нужны мы с братом, чтобы открыть некие двери для перемещения его в другой мир. И не секрет, что после этого наш мир погибнет. Мы знаем, что Великий Господин живёт слишком долго для обычного человека. Мы знаем, что учёная Дарья Алексеева каким-то образом была связана с ним и сотрудничала какое-то время уже после Божьей Бури, но потом бежала в Фэкор, отказавшись участвовать в его экспериментах. И мы знаем, что эти эксперименты он и не прекращал проводить – свидетельство тому человек, найденный предком старосты в лесу и то, что сотворили с отцом Рина. У нас две флэшки, на которых, возможно, содержится объяснение всего произошедшего когда-то, и дневник девушки, чья сестра работала в лаборатории Дарьи Алексеевой. И мы знаем, что Великий Господин не остановится.

– Хорошо, Экор, ты прекрасно обрисовал ситуацию, – кивнул папа Норгейль, – а теперь ты, Ярри, попробуй предположить, как мы должны действовать.

– Думаю, что в первую очередь нам нужна информация, – сказал Ярри, – а значит, Келагаст должен приложить все усилия, чтобы прочитать дневник и зарядить устройство Экора. Думаю, что Экор должен начать обучаться Магии как можно скорее. И нужно поставить дядю в известность обо всей ситуации. Тоже как можно скорее.

– Хорошо, Ярри, – кивнул папа Норгейль, – так и сделаем.

Тем временем дорога резко свернула вправо, и мы словно оказались на вершине холма, с которого нужно было спуститься вниз. Там, в долине, в вечерних сумерках светилась огнями столица Фэкора – Алланта.

========== Глава 105. События и предчувствия. ==========

POV Егора.

Тогда, в первый раз, я плохо разглядел все красоты Алланты. А город был просто нереально красив. Сказочно. Мостовые, вымощенные идеально подогнанной разноцветной плиткой и напоминавшие брошенный под ноги ковёр, домики на окраинах, облицованные местным розовым камнем – небольшие, но уютные и удобные для жизни, настоящие дворцы, становившиеся тем красивее и величественнее, чем ближе мы продвигались к центру города. Но даже самые красивые из особняков проигрывали замку Отца Фэрхов, который был сооружён на возвышенности, заметный издалека. Стены замка были облицованы авантюрином*, по золотистому фону вились голубые лазуритовые* узоры. Даже в своём тогдашнем, одновременно усталом и взвинченном состоянии эту красоту я не заметить не мог, тем более, что какой-то хитростью стены словно светились изнутри тёплым жёлтым светом, заставляя сложную вязь узоров проявляться по-новому с каждым движением проходящего или проезжающего. Так что я, да что там говорить – мы все, кроме папы и братьев, зависли минут на пятнадцать, любуясь открывшейся красотой. Вывел нас из транса только тихий голос папы Турзо, который сказал, что завтра мы непременно сюда придём и увидим этот замок при свете дня.

– З-зачем? – не сразу сообразил я.

– Экор! – укоризненно покачал головой папа Турзо, – Неужели ты думаешь, что мой брат не найдёт времени для встречи с племянником и его друзьями, претерпевшими столь ужасные опасности?

Взгляд ехавшего поодаль Лорика стал очень задумчивым и он согласился, что отец, конечно же, захочет, непременно захочет, и вообще, ему пора познакомить отца со своей Парой. Так что он вместе со Сканти нас покидает.

При этих словах Сканти, мгновенно сбледнул с лица и тихо прошептал:

– А это обязательно?

– Конечно, обязательно, – мягко сказал Лорик, – у нас будет официальная свадьба, ты же не собираешься прятаться от моего отца всю жизнь. И не бойся. Он хороший. Не такой, как Великий Господин.

Ну да, блин. Успокоил парня. При упоминании Великого Господина Сканти вообще позеленел. Похоже, только сейчас до него дошло, что он умудрился связаться с сыном правителя государства. И это внезапное озарение не добавило ему радости.

– А… а …. Он не рассердится, что я … что я…

– Что – ты? – искренне не понял Лорик, – Ты – моя Пара. Ты красивый, умный и я тебя люблю. Как отец может рассердиться на это?

– Ну, я же из дома… как бы… сбежал… И вообще, я не фэрх… И…

– Не «как бы», а сбежал. И не без повода. А насчёт того фэрх, не фэрх – предрассудки всё это. Не бойся, всё будет хорошо.

Сканти тяжело вздохнул и жалобно спросил:

– Обещаешь?

– Обещаю, – ответил Лорик, и, подхватив коня возлюбленного за узду, въехал под арку, в которой дежурили дворцовые охранники. Судя по радостным приветствиям, которые оттуда донеслись, блудному сыну были рады. Надеюсь, что Отец Фэрхов так же обрадуется возвращению Лорика. Хотя… Судя по тому, что мне довелось видеть и слышать в Фэкоре – детей здесь любили, холили и лелеяли. И уж точно не отдавали замуж силой и не превращали в сексуальные игрушки. Что не могло не радовать само по себе.