Текст книги "Батарейка (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 39 страниц)

Только лет в семь я стал понимать, что мои папы не совсем обычная Семья, что они не заключали между собой брака и что родители папы Фитци совсем не Благородные Маги, а простые, хоть и очень богатые купцы. Дедушка Рахен, папа папы Фитци, иногда приезжал к нам в замок, привозил всем богатые подарки, только вот всегда с такой грустью смотрел на папу и на меня, словно предчувствовал все грядущие наши неприятности. Он очень любил нас, дедушка Рахен, и я рад, что он умер, так и не узнав о смерти моих родителей и не увидев меня в рабском ошейнике. Он умер внезапно – просто остановилось во сне сердце – именно в тот момент, когда всё у нас было хорошо, и ничто не предвещало беды. Другой дедушка – Караги – отличался более скверным характером, с выбором сына он так и не смирился и в замок не приезжал никогда. А когда папа Фитци ездил к нему в гости – он любил обоих своих родителей, то всегда возвращался грустный и расстроенный, хоть и старался не подавать виду.

Я видел своего второго дедушку всего три раза в жизни. Первые два раза – когда ездил к нему в гости вместе с папой, и, как ни странно, суровый и вредный старик отнёсся ко мне более чем ласково. Даже пригласил приезжать ещё. Но ещё не получилось. А третья встреча с дедом Караги состоялась при таких обстоятельствах… Но об этом позже, лучше обо всём по порядку.

Годам к двенадцати я уже всё прекрасно понимал про своё происхождение – понимал, что мои папы просто не могли заключить брак – ведь не может же Благородный Маг вступить в брак с простецом. И гадкое словечко Неполнородный, относящееся ко мне, я тоже слышал. Конечно не в замке, упаси Небеса. Слуги и Стража в нашем замке были очень преданы папе Дальвинию и привязаны к папе Фитци. Они никогда не позволяли себе ничего лишнего ни в глаза, ни за глаза, и называли меня только Молодой Господин, и никак иначе.

Но вот во время редких поездок в гости мне приходилось слышать всякое. Нет, в глаза никто ничего не говорил, да и не отпускал нас папа Дальвиний из замка без сопровождения, а Стражники в случае чего сначала башку снесли бы оскорбителю, а потом стали бы разбираться, что да как. Но гадкие шёпотки за спиной ещё хуже.

И ещё, в свой последний приезд к дедушке Караги я стал невольным свидетелем его разговора с папой Фитци. Дело было глубокой ночью, днём я был на ярмарке с братьями папы – Таросом и Марги – они тоже очень хорошо ко мне относились и потом… потом они пытались меня спасти. Но не смогли. Я их не виню. Кто из простецов сможет пойти против решения Великого Господина? Тем более, что им самим потом пришлось податься в бега, спасая свои жизни и жизни своих близких, ибо правосудие Великого Господина слепо в своей беспощадности. Так вот, я получил на ярмарке кучу новых впечатлений, увидел много диковин, привезённых купцами из Фэкора и с Островов, так что заснул, едва коснувшись головой подушки. Но ночью, как водится, меня разбудил зов природы, да и пить захотелось. Так что я отправился на кухню с заходом в укромное место, куда всякий ходит на своих ногах. А комната дедушки Караги была как раз рядом с кухней. Сейчас я понимаю, что дедушка Караги не посещал нас в замке не столько из вредности, сколько потому, что много лет мучился болями в суставах, он не мог ни передвигаться верхом, ни ехать в повозке – только на носилках, которые носили здоровенные рабы из Южных Степей Глинтии. И ещё он постоянно мёрз – вот и выбрал себе самую тёплую комнату в доме – рядом с кухней. А ещё он ворчал, что Рахен зря терпит столько лет такую немощную развалину, если можно отправиться на рынок и купить молодого понятливого раба. Но дедушка Рахен уважал и любил своего Супруга, так что всё время отшучивался по этому поводу. А я мечтал, что смогу изготовить такой отвар, который вылечит дедушке все больные суставы. К сожалению, эта болезнь не поддавалась магическому исцелению. После лечения наступало облегчение, но потом всё возвращалось.

Так вот, найдя на кухне кувшин с соком циввы, я вволю напился и уже отправился спать, как вдруг меня привлекли тихие голоса, доносящиеся из комнаты дедушки Караги. Нет, я знал, что подслушивать нехорошо, но они спорили… Причём спорил мой папа Фитци – такое я слышал впервые. Именно это заставило меня подкрасться ближе и навострить уши.

– У нас всё хорошо, папа! И я хочу второго сына! И если Дальвиний так решил – значит, так тому и быть! У Фехта скоро будет братишка!

– Сынок, думаешь, я не люблю вас? Ты и мой внук дороже мне всего на свете! И я ни за что не стал бы просить тебя повлиять на твоего … твоего…

– Супруга, папа, Супруга.

– Перестань. Вы не Супруги в глазах закона. А мой любимый внук – Неполнородный. Неужели вы не понимаете, чем это может кончиться для него?

– Дальвиний сумеет нас защитить!

– Ещё месяц назад я бы согласился с тобой, сынок. Но сейчас… На Дальвиния, называй его как хочешь, Супруг или любовник, очень злы многие Благородные. И я боюсь, что ему придётся выйти в Круг вне очереди. А если он проиграет – ты понимаешь, чем это закончится для вас всех? И в первую очередь для тебя и для Фехта? Гнев Великого Господина страшен.

– Откуда ты знаешь это, папа? Ты ведь не можешь знать наверняка!

– Я – нет. Базар всё знает. Базар не ошибается.

– И я должен поверить базарным сплетням?

– Я частенько выигрывал именно из-за того, что вовремя сумел услышать то, что ты называешь «базарными сплетнями»!

– Ты не переубедишь меня! Ты постоянно стараешься разлучить меня с человеком, которого я люблю больше всего на свете. И наш второй малыш… Он ведь уже живой… Скоро он появится на свет…Мы что, должны его убить?

– Будет хуже, если это сотворят другие…

– Отец! Прекрати говорить такие вещи! Иначе я покину твой дом немедленно!

Дедушка Караги тяжело вздохнул:

– Ладно, я вижу, что ты глух к доводам разума. Живи, как знаешь, и дай Небеса, чтобы я ошибся. Но прошу тебя, выполни одну мою просьбу. Оставь Фехта со мной.

– Что???

– Оставь Фехта со мной. Твой брат Марги скоро отправится на Острова, открыть там новую факторию для торговли с дикарями – сам знаешь – пряности, мех, редкие плоды… Фехт поедет с ним, и будет жить там. Острова далеко – туда не дотянется и Великий Господин. Марги любит Фехта как собственное дитя, ты можешь быть спокоен – он позаботится о нём. Да и мальчику будет интересно увидеть другие земли. А если я ошибаюсь – года через два-три он вернётся. Прошу тебя, Фитци, послушай меня хотя бы в этом…

Но отец не послушал, и наутро мы покинули дом дедушки. Навсегда. А потом случилось всё, как говорил дедушка Караги. Папа Дальвиний проиграл в Круге, и нам всем грозила страшная участь. А мой братик… Наталь… Натик… Он только что появился на свет… Но даже это не помешало папе Фитци, узнав о проигрыше возлюбленного, броситься к нему в Столицу. Он уехал немедленно, оставив Натика и меня на попечении преданных слуг, надеясь, что все слухи, дошедшие до него – только слухи. Но они, к несчастью, оказались правдой. И мои папы покончили с собой – они слишком любили друг друга и не желали разлучаться даже в смерти. Я не в обиде на них – их любовь заслуживает уважения. Но порой мне казалось, что они бросили меня, ушли от проблемы, обрекли на участь, худшую, чем смерть. Я всегда корил себя за такие мысли, но не мог избавиться от них до конца. И крошечный Натик… Я же не мог его защитить, а слуги тем более… Может быть, папа Дальвиний надеялся на милосердие своего брата Дальзора. Может быть, папа Фитци не хотел брать грех на душу, убивая собственных детей. Но ни мне, ни Натику от этого было не легче. А милосердие Благородной семьи мне скоро пришлось испытать на собственной шкуре.

Я помню этот вечер, когда в замок приехал брат мужа дяди Дальзора – Аматта. Приехал не один, а со Стражниками. Он выгнал всех, кто служил при моих родителях, а на меня, оглушённого свалившимся горем, надел рабский ошейник с Амулетом Подчинения. А Натик… Натика, крошечного Натика он приказал утопить в озере, а когда я бросился на выручку брату – отшвырнул, словно щенка. И активировал Амулет. Я никогда в жизни не испытывал такой боли, но продолжал рваться к братику. И тогда этот… Этот мерзавец предложил мне доставить ему удовольствие, чтобы спасти брата. Он дал слово, что тогда Натика никто не тронет. И я согласился. В жизни моей не было ничего более мерзкого, чем эта ночь, хотя потом всяких мерзостей в ней хватало. А наутро я узнал, что мой брат мёртв. И я напомнил Аматте о данном им слове, но он только посмеялся надо мной, говоря, что не обязан исполнять обещание, данное Неполнородной шлюхе. Я почти умер тогда. Я не убил себя только потому, что Амулет подчинения не давал мне возможности нанести себе вред.

Но вскоре мне пришлось испытать ещё одно горе. Дедушка Караги.

Народ, простите, если кому не по нраву POV Фехта и хочется очередных приключений. Просто этот герой тоже захотел высказаться перед решающими событиями.

========== Глава 87. Раненая память. Часть вторая. ==========

POV Фехта.

Да, дедушка Караги. Он почти сразу узнал о случившемся с моими отцами. И так быстро, как только позволяло ему слабое здоровье, бросился выручать меня. Он впервые за много лет сел в повозку, мучился страшными болями в суставах, но подгонял слуг, чтобы прибыть в наш… нет, теперь уже не наш, а замок Дальзора и Амайа… как можно быстрее. Но всё равно путешествие его растянулось на две недели – слишком слабым было здоровье старика. За это время в замок успели прибыть новые хозяева со своими слугами и Стражей и обжиться там. Старшие сыновья Дальзора и Амайа – Дальхем и Дальхаш – были мне почти ровесниками, а младший – Дальрин – был ещё совсем малышом – такой смешной розовый колобок. Но благодаря ему я немного ожил и нашёл в себе силы жить дальше.

Как я понял, раньше Семья Дальзора и Амайа жила не особенно богато, про таких мой злоязычный дедушка Караги говорил: «Семь Благородных на одной кобыле жениться едут», или «На брюхе шёлк-шёлк, а в брюхе щёлк-щёлк». Дело в том, что наследство родителей папы Дальвиния представляло собой неделимый майорат, то есть замок и земли наследовал старший из сыновей, младшему досталась лишь доля в деньгах и драгоценностях. Доля, надо сказать немалая, но и Дальзор, и Амайа обожали тратить деньги на развлечения и роскошь, и вскоре от отцовского наследства мало что осталось. Правда, Дальзор всё-таки проявил здравый смысл, поместив остаток денег в банк под надёжные проценты, и Семья с тех пор жила именно на них. Для простецов сумма была бы просто немыслимо гигантской, но не для Благородных. И я знаю, что папа Дальвиний, живший достаточно скромно, без пускания пыли в глаза соседям, не раз и не два помогал денежными подарками Семье младшего брата. Так что неожиданно свалившееся богатство было для Дальзора и Амайа даром Небес. Тем более, что помимо замка и земель у Дальвиния было достаточно накоплено денег в столичном банке.

Сейчас мне кажется, что хотя бы из элементарного уважения к умершему родственнику и чувства благодарности, они могли хотя бы оставить меня в покое. Но не тут то было. Меня сделали слугой собственных двоюродных братьев, и уж те повеселились от души. Я убирал их комнаты и чистил им одежду. Прислуживал им за едой и выполнял их приказания. Выслушивал их бесконечные издевательские насмешки и молчал в ответ. Я вообще не понимаю, как тогда не сошёл с ума. Перемена, произошедшая со мною, была настолько внезапна и ужасна, что куда более сильный и взрослый человек мог бы сломаться от неё. Может быть, дело в том, что дети легче приспосабливаются к переменам… может быть, в том, что я страстно мечтал избавиться от ошейника и дать дёру от любящей родни туда, где меня никто не достанет – в Фэкор или на Острова. В то время я мимолётно жалел, что папа не согласился оставить меня у дедушки в наш последний приезд. Даже на диких Островах, но с добрым и весёлым дядей Марги мне было бы куда легче, чем в родном замке, где каждый камень напоминал мне о погибших родителях и безвинно убитом младшем братике.

Так вот, дедушка… Он всё-таки прибыл в замок спустя десять дней со дня смерти родителей. Прибыл с одной единственной целью – забрать меня и увезти. Спасти. Спрятать. Он умолял Дальзора и Амайа отпустить меня с ним, клялся, что я навсегда исчезну из их жизни и никогда не побеспокою их более своим присутствием. Он в ногах у них валялся, в самом прямом смысле на коленях их умолял… И Дальзор заколебался. Он всё-таки не был чересчур дурным человеком, да и я ему был племянником, как ни крути. Он уже почти готов был отпустить меня, но Амайа…

Амайа… В этом Благородном было что-то от змеи – красивый, высокий, гибкий, темноглазый, резкий в движениях. Даже его коса напоминала атакующую змею – такая же длинная, гибкая и блестящая, она со свистом рассекала воздух, когда он резко поворачивал голову. Дальхем пошёл в него – чем старше, тем больше он становится похожим на отца внешне. А уж внутренне…

Так вот, хотя Амайа и был Младшим Супругом, но мало кто из окружающих обманывался в том, кто, в самом деле, верховодит в этой Семье. Дальзор был скорее добродушным увальнем, обожавшим охоту, вкусную еду и немудреные сельские развлечения. Амайа же был гордецом, каких мало. Его Семья была родовитой, но не особенно богатой. Так что он был очень заинтересован в том, чтобы сохранить и приумножить неожиданно свалившееся на их голову богатство. А меня – наследника своих родителей – воспринимал, как врага. Именно Амайа во всём попустительствовал Дальхему и Дальхашу, когда они начали издеваться надо мной. Ему хотелось,чтобы я забыл всё – своё происхождение, свою Семью, любовь своих родителей. И уж, конечно, он не хотел меня никуда отпускать. «Держи своих друзей близко, а врагов ещё ближе» – видно этой поговоркой он и руководствовался, когда заявил Дальзору, что вдали от них, со своими родственниками со стороны отца, я буду представлять для них постоянную угрозу. Так что Амайа убедил Дальзора никуда меня не отпускать, и дедушка Караги получил грубый отказ. А когда он попробовал настаивать на своих правах – его прогнали из замка чуть ли не плетьми. Я присутствовал при этой сцене. Я помню, как дедушка просил за меня. Я помню, как плакал, уверяя, что увезёт меня на Острова, и что Дальзор с Амайа никогда не услышат обо мне… и я понял, что как бы дедушка ни просил – меня ему не отдадут.

И тогда я собрался с силами и сказал дедушке, чтобы он не унижался перед этим Благородным отродьем. Что я люблю его и своих дядей, и что когда-нибудь мы обязательно встретимся, и я буду счастливым и свободным, а те, кто обижал его – пожалеют об этом. Я не знаю даже, откуда у меня взялась смелость, чтобы сказать такое, я никогда не был смелым, да и сейчас храбрее не стал. Но тогда я сказал всё, что думаю. Благородные настолько были поражены моими словами, что я успел сказать всё. А потом дедушку взашей вытолкали из замка, а меня высекли. Впервые в жизни. Для мальчика, которого не пороли никогда, это было шоком. Я тогда проболел две недели, и чуть не умер. Но всё-таки выжил. А когда я смог вставать – я окончательно превратился в прислугу и няньку для Рина. Но вот последнее меня, как раз, нисколько не напрягало. Рин в детстве был таким милым – толстый, смешливый колобок с забавно торчащей косичкой. А если братья начинали его дразнить Пузырём – он так смешно ревел басом. С ним было спокойно. Я придумывал разные игры, рассказывал ему сказки и рисовал смешные рисунки. Я его даже на руках таскал, хотя мальчишка был тяжёленький. А он порой обнимал меня за шею, целовал в щёку слюнявым детским поцелуем и говорил, что я самый хороший. Мне порой казалось, что я не с ним, а с Натиком, с моим братишкой, которого убили по приказу этой твари – Аматты. К счастью, он редко появлялся в замке, иначе я точно сошёл бы с ума. Или попытался бы его убить, что было равносильно смертному приговору. И я понял, почему он бывает в замке так редко. Как ни странно, но ему больно было смотреть на семейное счастье брата – ведь Дальзор и Амайа жили вполне мирно, они неплохо дополняли друг друга, любили своих сыновей и практически не ссорились. А Аматта, мерзкий извращенец, был влюблён в собственного брата. Я об этом догадывался. Я вообще догадывался о многом, но предпочитал держать свои мысли при себе. Тем более, что у меня было немало поводов для беспокойства. Я не знал, что с дедушкой и моими дядями, они через месяц после неудачной попытки забрать меня, попытались меня выкрасть, но неудачно. Я только надеялся, что дедушка и дяди скрылись на Островах, как хотели, иначе их судьба могла бы быть очень печальной. Дальзора и Амайа я не рискнул расспрашивать, боясь нарваться на насмешки или наказание. Но потом я рассудил, что раз уж мне ничего не говорят – значит с моей роднёй всё в порядке, иначе кто-нибудь из родственников не упустил бы случая укусить меня побольнее. Но мне никто ничего не сказал, только в наказание за несостоявшийся побег снова высекли и остригли косу. Последнее, что осталось у меня от прошлой жизни. Но я не плакал. Я не хотел, чтобы они увидели, как мне больно на самом деле. А потом… потом потянулись совершенно беспросветные годы. Годы, наполненные рабским подчинением, насилием и издевательствами. Смерть Дальзора и Амайа не обрадовала и не огорчила меня, более того, я готов был даже пожалеть братьев, я-то знал, как им тяжело. И пожалел бы, но к тому времени Дальхем уже успел превратить меня в свою шлюху, которой порой делился с братом. Им вообще нравилось насиловать меня вдвоём, а позже, много позже, когда в замке появился Экор – я сочувствовал ему от всей души. И хоть как-то пытался помочь. И, если бы не Экор, я не знаю что было бы со мной и с моим любимым. Со Скареллом. Я только продолжал надеяться, что мы будем когда-нибудь свободны и счастливы, и это свершилось. И это второе самое большое чудо, которое вообще могло случиться со мной в этой жизни.

Первым был Скарелл – несчастный растерянный мальчишка, которого ждала страшная участь за грех, совершённый его отцом. И я не мог ничем помочь ему, продолжая оставаться рабом. Я помню, как его привезли в замок. Как собрали всех. И как один из Стражников по приказу дяди Аматты отрубил ему ступни и ладони. Это ужасное зрелище я не забуду никогда в жизни – как сильного красивого юношу за несколько минут превратили в беспомощный окровавленный обрубок. Дядюшка Аматта так и велел называть его – Обрубок. А мне велели ухаживать за ним – к тому времени все уже признали, что я неплохой лекарь. И я ухаживал. Я полюбил его сразу – всей душой, всем сердцем, каждой каплей крови своей полюбил. И я поклялся, что не только сам вырвусь из замка, но и его спасу. А ведь к тому времени мой побег был уже почти готов, я даже сумел подобрать ключи к заклятью, которое держало мой Амулет Подчинения, не хватало самой малости для окончательного успеха, но появился Скарелл, и я отбросил мысль о том, чтобы бежать одному. Я остался.

И, несмотря на весь ужас, который нас окружал, мы любили друг друга. Я успел продумать несколько планов совместного побега, но ни один вариант не показался мне удачным. Но время шло, мы оба начали отчаиваться и тут небеса сжалились над нами, поставив на сцену новое действующее лицо – Экора.

А сейчас… Сейчас, когда мой возлюбленный исцелён, когда нашёлся живым Натик – сейчас я понимаю, насколько мы у Экора и у его родных в неоплатном долгу. Даже не знаю, смогу ли я когда-нибудь отплатить за это. Ведь сейчас я счастлив.

========== Глава 88. Призыв. ==========

POV Егора.

За ужином собрались все. Я смотрел и поражался – столько народу. И всех я могу назвать либо своими друзьями, либо родственниками. И это притом, что в первые семнадцать лет моей жизни я не мог похвастаться тем, что легко сходился с людьми. Нет, я ни с кем не ссорился в тех детских домах, в которых мне пришлось жить, ровесники относились ко мне вполне по-приятельски, а старшие не обижали. Да и в гимназии не было бы конфликта, если бы не гадкая заносчивость богатеньких детишек, решивших, что мальчик из детдома – это такая бесплатная боксёрская груша и тренажёр по бегу на длинные дистанции одновременно. Но друзей – настоящих и близких у меня не было. Даже не особо понимаю, почему. Может быть, я понимал подсознательно всю временность моего пребывания в том мире, который ещё недавно считал родным, и не стремился оставлять там ни дружб, ни привязанностей. А вот в этом мире я сразу начал обрастать ими. Фехт, Скарелл, Дальрин, Лорик, Ургау, Ика, даже Сканти и Натик – все они мне по-настоящему дороги. А родители и братья? Я сразу полюбил их всех, и только сейчас понял, как это здорово – когда тебя кто-нибудь любит и беспокоится о тебе, и не за что-то, а просто так. Надеюсь, что и Натик это поймёт – я видел, как рад Фехт нашедшемуся братишке, тот изо всех сил пытался соответствовать ситуации, но всё равно было заметно, что для него нормальное человеческое общение куда более непривычно, чем даже для меня. Но, с другой стороны, будучи даже оторваны от своих семей, мы всё-таки воспитывались в разных условиях. Да, воспитатели в детских домах не могли заменить родителей, но они были неплохими людьми, честно выполнявшими свою работу, и вовсе не хотели воспитать из нас монстров-убийц. А вот бедолага Натик… Ох, нелегко придётся Фехту… Но я думаю, что он справится. После всего, что им со Скареллом пришлось перенести, они справятся с чем угодно.

Застольный разговор крутился вокруг дневной тренировки моих братьев с Ургау, они были просто в восхищении от умений кота, а тот сидел, скромно прижав ушки, только время от времени обменивался с Дальрином хитрющими взглядами. Ой, что-то эта парочка задумала… И почему мне кажется, что эта задумка будет касаться непосредственно меня? Уже боюсь… хотя, вполне возможно, что я слишком о себе возомнил – я же не пуп земли, чтобы мысли окружающих вертелись вокруг меня двадцать четыре часа в сутки. А потом папа Турзо что-то сказал. Я немного задумался и пропустил эту реплику, за что немедленно схлопотал дружеский тычок от братца Ярри. Тычок я ему вернул, и поинтересовался в чём дело. Папа Турзо заметил:

– Думаю, что ты чувствуешь себя достаточно хорошо, Экор.

Я немедленно покраснел и извинился.

– Да ладно, – улыбнулся Радегаст, – мне порой самому хочется прописать Ярри по первое число. Просто папа имеет в виду, что завтра мы все едем в наш столичный дом.

– Уже завтра? – вздохнул я.

– Придётся, сынок, – отозвался папа Норгейль, – судя по тому, что нам рассказал Наталь, Великий Господин просто жаждет заполучить тебя и Ярри. Здесь граница слишком близко, а в столице вы будете в большей безопасности.

Кто? Наталь? А-а… Натик то есть… Помянутый Натик перестал комкать кисточки скатерти и заявил:

– Я не выполнил задания, и не собираюсь его выполнять. Но это значит только одно – Храм пошлёт других Некто за вами обоими. Поэтому господин Норгейль прав – в столице вы будете в большей безопасности. И всегда будьте готовы к опасности.

– Стоп, – вырвалось у меня, – мы что, с Ярри теперь будем прятаться всю жизнь? Насколько я понял, Некто – очень упёртые ребята. Никто не может гарантировать, что не будет следующей попытки. И следующей. И что, прикажете нам всю оставшуюся жизнь трястись от страха перед возможным похищением? Лично я так не хочу.

Ярри энергичными кивками (он как раз расправлялся с приготовленным в горшочке мясом с травами) подтвердил, что он полностью согласен с моей точкой зрения.

Родители и братья помрачнели и переглянулись.

– Ты прав, это неприемлемо, – заметил Радегаст, – Мы совсем не хотим, чтобы ты, Экор, и ты, Ярри, жили в постоянном страхе. Но нам, прежде всего, нужно узнать, чего добивается Великий Господин. Зная его цель, мы сможем противостоять ему.

– А как же политика невмешательства? Как же насчёт того, что Глинтия должна пройти собственный путь? – съехидничал я.

– Я думаю, – мрачно сказал Келагаст, – эта политика уже изжила себя. Великий Господин принимает её за слабость и считает, что вправе распоряжаться на нашей территории, как на своей собственной, посылая к нам убийц! Нашим странам придётся столкнуться, пора успокоить Великого Господина раз и навсегда.

– Но ведь это… война… – пробормотал я, – Не хочу войны. Это уже слишком. В таких случаях сильнее всего страдают не те, кто развязал войну, а слабые и невинные.

– Совершенно необязательно, – улыбнулся Келагаст, – нас не устраивает в первую очередь Великий Господин, стало быть… Но над этим ещё стоит хорошенько подумать. А в столице мы сможем воспользоваться помощью учёных-Магов. И твоя машинка, Экор. Не стоит о ней забывать. Может быть, там есть что-то такое, что поможет нам проникнуть в тайну.

– Ну не знаю… – с сомнением протянул я, – той информации больше пяти тысяч лет. И я всё-таки не верю, что нынешний Великий Господин – человек, который живёт так долго.

– Ика, – неожиданно вмешался Дальрин, – а ты? Ты ведь можешь сказать нам ещё что-нибудь? Ведь Экору угрожает опасность… И Ярри тоже… Неужели ты не хочешь помочь им?

Ика вздохнул, оторвался от тарелки со сладкими блинчиками, которые он методично истреблял, и покачал головой:

– Не могу… Эту загадку вы должны разгадать сами. Я уже сказал всё, что мог. Таковы правила…

– Чьи правила? – удивился Дальрин.

Ика лишь улыбнулся, покачал головой и вернулся к поеданию блинчиков.

– Я могу помочь только один раз. И только когда не будет другого выхода, – вот и всё, что он сказал.

– Что ж, – подытожил папа Турзо, – ясно только одно – нам нужно выехать в столицу и искать там хоть какую-то информацию про некие двери и заклятье, которое можно осуществить с помощью братьев, которые и Источники и Маги одновременно. И безопасность Экора и Ярри должна быть для нас на первом месте – что бы не задумал Великий Господин – я уверен, что мальчиков не ждёт ничего хорошего, если они попадут к нему в лапы.

Ну да, папа прав на все сто. Ой, что-то тревожно мне…

POV Дальрина.

Всё-таки мы договорились с Ургау, что постараемся добиться руки и сердца Экора вдвоём. Но уже за ужином мне стало казаться, что наша авантюра просто глупость несусветная. Экору и Ярри угрожала совсем не шуточная опасность, а мы тут задумываем, как его окрутить в Супруги. Плюс был только один – после поединка, разговора по душам и обсуждения волнующей темы за ужином, я заснул, как убитый. А когда очнулся – не сразу понял, где я. А когда понял – чуть не заорал от ужаса. Я оказался во дворце Великого Господина.

Точнее я так понял, что это дворец. Комната, в которой я оказался, была обставлена воистину роскошно. Тяжёлые золотисто-алые занавеси. Отделанная золотом резная мебель, средних размеров стол со столешницей из отполированного розового мрамора, на котором дымилась тщательно начищенная бронзовая позолоченная жаровня. Вокруг неё на столешнице были кровью начертаны руны Призыва, на самой жаровне дымились тлеющие травы, со странным дурманящим ароматом. А возле стола, прямо напротив меня, стояли два человека. Первый – Великий Господин в алой мантии и золотой маске. Именно он творил заклятье. А рядом стоял тот, кого я с недавних пор ненавидел и боялся. Рукав его роскошного кафтана был закатан до локтя, на руке было несколько неглубоких горизонтальных порезов, и кровь густыми каплями стекала в золотую, украшенную перегородчатой эмалью чашу старинной работы. Это был дядя Аматта.

Я скривился от злости и, подняв руку, попробовал ударить его. Тщетно. Моя рука прошла сквозь него, значит, Призыв был направлен не на моё тело, а на мою душу. И понятно, зачем здесь дядюшка. Без его крови, родственной моей, Ритуал Призыва бы просто не получился.

Так, Ритуал Призыва… Это плохо. У Великого Господина хватит сил, чтобы отдать мне приказ. Проснувшись, я забуду о нём, но не выполнить не смогу. И если я не найду в себе силы сопротивляться – заклятье убьёт меня после того, как я выполню приказ.

Бляяяя!!!! Вот я попал!

========== Глава 89. Муха в янтаре. ==========

POV Дальрина.

Между тем ночной кошмар продолжался. Я изо всех сил хотел проснуться, понимая, что моё тело находится не здесь, что я по-прежнему сплю в комнате загородного дома родителей Экора. Но проснуться не получалось. Всё тело словно обвили невидимые путы, внутри меня глухо ворочалась боль, вытесняя всё. Но я упрямо пытался проснуться. Раз за разом.

И тут Великий Господин заговорил:

– Почему ты сопротивляешься? Если ты выполнишь мой приказ, ничего плохого с тобой не случится. Ты вернёшься к своему брату, тебе найдут достойного Супруга, и я щедро вознагражу тебя.

Угу. Сейчас. Так я и поверил. После того, как я выполню приказ, я умру – быстро и болезненно. А уж что будет с Экором – я и предположить боюсь. Хотя Великий Господин и не говорил пока ничего о том, что я должен сделать, я ничуть не сомневался, что приказ будет состоять в том, чтобы передать в руки людей Великого Господина Экора и Ярри. Ни за что.

Тут в бой вступило подкрепление в лице дядюшки Аматты:

– Послушай, племянник, не упрямься. От того, выполнишь ли ты приказ, зависит судьба всей Глинтии. Всех нас. Неужели ты хочешь, чтобы нас всех уничтожили? Ведь ты же добрый мальчик.

Угу. Зато ты совсем не добрый дядюшка. Я прекрасно помню, как во время поединка братьев в Круге Вингорх лапал меня и шептал всякие пакости, а ты сидел рядом, пил вино и посмеивался. Как-то осечь Вингорха тебе даже и в голову не пришло. Так что не будем о родственных чувствах и моей доброте.

Моё молчание, в конце концов, стало раздражать обоих, и дядюшка Аматта снова спросил:

– Ты готов принять честь исполнить приказ Великого Господина?

Я собрал все силы и заговорил:

– А в чём будет состоять этот приказ?

– Так-то лучше! – просиял дядюшка. А Великий Господин задумчиво посмотрел на меня и заявил:

– Мне нужны эти мальчишки. Бывший Источник твоих братьев и тот, кого называют Ярри-Мо. Тебе нужно будет просто привести их в место, где их уже будут ждать преданные мне люди. На этом твоя служба мне закончится. И ты получишь обещанную награду. Вот видишь – всё легко и просто.

Ну так я и думал. Всего-то навсего – предать человека, которого я люблю, и его брата. Действительно, легко и просто.

– Иди и выполни приказ! – рявкнул Великий Господин, и меня просто скрутил приступ боли и дурноты. Но я ещё не сдался.

– Нет! – отчаянно выкрикнул я, – Я ни за что не соглашусь на это добровольно!

Боль снова захлестнула меня, но странным образом она же прочистила мне мозги, заставив вспомнить ещё кое-что. Приказ, отданный во время Ритуала Призыва непреодолим. Но только в том случае, если вызванный соглашается его принять. Добровольно, соблазнившись посулами или сломавшись под жёстким давлением, особого значения не имеет. Важно, чтобы вызванный сказал: «Да, я принимаю приказ». Тогда всё, пути назад нет. А вот если он не согласится – тогда и приказ он может не выполнять. Более того, в этом случае он не забудет ничего из того, что происходило с ним во сне. Так что этим негодяям нужно меня сломать, иначе их дело проигранное. А если так – то надо держаться. Ритуал Призыва ограничен во времени… о, Небеса, как я благодарен Дальхашу, за то, что он заставлял меня заучивать всю эту абракадабру!.. так вот, Ритуал Призыва ограничен во времени, больше трёх часов они держать меня не могут, если бы была кровь отца – тогда часов пять, ну а дядюшка, хвала Небесам, не настолько близкий родственник. Братьев же они по каким-то причинам использовать не хотят.