Текст книги "Uingukage. Сокрытый в Тени Крыла (СИ)"

Автор книги: Postulans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 119 страниц)

Вот только зря я думал, что Хокаге наш не опускается до простых смертных. Ой зря…

====== Глава 9 ======

Как оказалось, наш господин Хокаге ну очень незанятой человек – как еще объяснить, что он снизошел до внимания к моей маленькой тушке? Тем не менее пусть и через месяц после моего разговора с Ирукой, последний вновь пригласил меня на приватный разговор. Но стоило мне зайти в сенсейную, как он тут же потащил меня в направлении лаборатории.

Нде… Лаборатория – это, скорее, одно название, чем, собственно, то, чем она должна являться. Ну, пара склянок а-ля пробирки здесь имелись, но все остальное было напрочь разворовано. Тем не менее меня уже ждали Данго, которого я как раз и ожидал увидеть, и Третий Хокаге Сарутоби Хирузен собственной персоной. Второму я не обрадовался: всегда был уверен, подальше от начальства, поближе к кухне – это к лучшему, а тут сам небожитель к нам спустился.

– Здравствуйте, Хокаге-сама, – поклонился я.

Тот, до этого задумчиво что-то рассматривавший, обратил свой тяжелый взор на меня. Ох ты ж е, прям ходячий сканер, я едва не вспотел. Первый человек в моем списке, которому не следует переходить дорогу. Вот прям первый. Ой же, моя паранойя. А вот Данго копошился с какими-то свитками за одним из столов, на нас и не обращал внимания.

– Здравствуй, Минакуро Като, – вытащив трубку изо рта сказал Хокаге.

Я чуть в обморок не упал, представив, как он сейчас скажет “расстрелять”, причем с таким легким акцентом и обязательно по-русски – ну вылитый Сталин. Я его точно за глаза ИС звать буду. Хотя нет, не буду – страшно. Что я раньше за ним трубки не замечал?

– Что-то не так? – не менее дружелюбно продолжил Хокаге.

– Като просто смутился, верно? – постарался подбодрить меня Ирука.

– Простите, все нормально, – справился я с дрожью.

Если какой-нибудь местный крендель носит короткие черные волосы и челку, дебильные усы под носом и вскидывает руку вверх в приветствии, я его точно зашибу при встрече. Честное слово.

– Ирука рассказал мне о твоем увлечении, – со все той же добротой на лице продолжил господин Сарутоби…

Ого, я сам его уважать начал – зверь, а не человек. Мама, роди меня обратно.

– Да, Хокаге-сама. Мне казалось, что это… может принести пользу деревне, – ответил я на полном серьезе, даже сам в это поверил.

– Не расскажешь, что именно придумал? – спросил он.

Я быстро огляделся вокруг, понимая, что тут и стола-то порядочного нет, что и показывать, не знаю.

– Я пока не уверен… Даже не представляю, что у меня получится, – замешкался я, – Сначала необходимо провести опыты на всех доступных материалах… А затем еще…

Неожиданно Сарутоби рассмеялся, причем так в голос. У меня едва снова коленки подкашиваться не начали: мало ли, чего он ржет…

– Узнаю настрой первопроходца, – закончив смеяться, ну, почти закончив, еще немного всхлипывая, сказал он, – в тебе есть стремление к познанию и основательный подход. Ирука сказал, тебе не хватит ингредиентов… Пора кое-кого заставить выполнять свои обязанности.

Ага, и в ссылку, в Сибирь, на каторгу. Если еще не расстрел.

– А тебе, Като, я вот что скажу… Изучение окружающего мира – важный и полезный процесс, но есть вещи, которые должны оставаться за пределами нашего понимания… Ты понимаешь, о чем я?

Так точно, товарищ Сталин!

– Думаю, понимаю, – киваю.

– Ну ты же не будешь изучать ничего запретного, верно? – нагибается он ко мне, пристально глядя в лицо, а лицо такое доброе-доброе.

Никак нет! Служу Советскому Союзу!

– Конечно нет, обещаю! – уверенно заявляю я.

– Ну вот и хорошо, – Хокаге вновь затягивается из свой трубки, оглядывая унылое помещение лаборатории. – Вы сегодня уберите здесь все, почистите. А завтра тебе принесут все необходимое для работы.

Полный отчет о проделанной работе каждый второй вторник, свободен.

– Хорошо, Хокаге-сама.

Сарутоби прошелся по помещению, и неторопливо побрел к выходу, позвав за собой сенсея:

– Ирука, пойдем. Дадим нашим юным ученикам приступить к работе.

– Да, иду, Хокаге-сама.

Они вышли из комнаты, я продержался еще с минуту, ожидая, пока кто-то из них не вернется и не скажет, что это все была шутка, и лишь потом облегченно выдохнул. Честное слово. Если мне предстанет выбор: еще одна встреча с Хокаге или в клетку с тигром, я выберу тигра. Данго же все это время занимался своими делами и вообще на нас никак не реагировал. Вот железные нервы у паренька.

– Тебе что, до Хокаге-сама вообще никакого дела не было? – спросил я. Ну правда интересно было.

Тот запросто так пожал плечами, спокойно ответив:

– А что я? Идея с лабораторией – она твоя. А я маленький человек, меня Ирука-сенсей привел. Сказал, что я буду тебе помогать.

Клиника. Однозначно – клиника. Я его адекватным считал, а у него такие тараканы, какие Шино на завтрак кушают, не пережевывая. И как я с ним должен строить коммунизм? А?

Тем не менее оглядел выделенное нам помещение, требовавшее определенных косметических изменений. Ну прибраться для начала определенно надо, к тому же кроме самих веществ для опытов понадобиться его много чего: письменные принадлежности, там, журнал надо вести, как-никак. Хокаге меня отчитываться не просил, пусть моя паранойя в такое счастье не верит совсем, но все равно. Первичные результаты отдам на руки Данго, а вот все сколько-нибудь нужные и важные заметки буду писать исключительно сам и всегда держать при себе. И на неизвестном здесь языке, естественно. Паранойя, она меня поддержит.

– Слушай, Данго. Давай на самом деле здесь приберемся, а то свинарник…

– Угу, – безропотно согласился парень.

Черт, ну и чудик. Самое главное – никогда не поймешь, что у него в голове, ну, мне с ним работать еще, придется как-то адаптироваться. По смутным остаткам прошлой жизни, почти уверен, что чудики бывают куда более запущенные, и с ними вполне можно контактировать.

====== Глава 10 ======

Мое обучение двигалось вперед, вот только сам я чувствовал себя главным героем басни “Лебедь, рак и щука”. Кем? Возом, который, несмотря на желание разорваться на три части, был и ныне там. Обучение в академии – это хорошо, но все, что я мог выжать по местной боевой геометрии в библиотеке, я уже выжал. Да, работал в этом направлении, но не особо много – времени не хватало, тренировался, усердно, как мог, даже купил еще пару утяжелителей и постепенно повышал нагрузку. Но это были мелочи хотя бы потому, что тайдзютсу нас пока учить так и не начали, а любой синоби, владеющий пусть и основами рукопашного боя, завалит синоби, этими не владеющего. Я не знал ничего в плане рукопашного боя, а до первых занятий еще было чесать и чесать. Лаборатория? Отлично продвигалась. Я сразу понял, что все вовсе не так просто и радужно, как мне казалось вначале. Я, конечно, был не удивлен проблемам, но проблем оказалось много: мы с Данго изучили свойства всего имеющегося у нас перечня веществ, которыми нас теперь исправно снабжали, выделили характерные особенности, которые, естественно, и так были описаны в справочниках. Ну, я этого не заметил, Данго отрыл и показал, но это была мелочь – капля в море, и времени много не заняло. Выявилась отвратительная каверза: при смешивании даже двух веществ вместе лишь в двух случаях из пяти нам удавалось предопределить результат. В остальных трех получалось что угодно, но не то, что нам было нужно. Ну, на скорый успех я и не надеялся, а поскольку до нас этим никто не занимался, или мы об этом просто не знали – во всяком случае, Данго ничего такого не нашел, и я был склонен ему доверять – пришлось идти методом проб и ошибок. Долго, муторно, малоэффективно, но альтернативы я не находил, как ни искал. Одно хорошо: при изменении процентного состава смеси, который обычно подбирался полтинник на полтинник – поровну, тобишь – уже полученные свойства слегка сдвигались по своей силе: что-то увеличивалось, что-то уменьшалось, но не получалось ничего принципиально нового, и то хорошо. На всю работу у меня было целых семь лет академии, должен уложиться.

С чудиком Данго установить ровные отношения, хоть и со скрипом, но все же получилось. Отчего-то он при всех своих умственных способностях уверенно считал себя пустым местом, с этим надо было что-то делать, а то мне его банально жалко. Такие мозги пропадают, эх… так что пока он оставался чудиком, который, кроме меня (да и то только в лаборатории) больше ни с кем не общался. Ну что за мир такой? Куда пальцем ни ткни, у всех какие-то личностные проблемы. У кого какие. Мне только Ино вполне себе самодостаточной и казалась – ну не было у нее таких больших тараканов, разве что блондинка, но ей это даже идет. Легкая интеллектуальная неуклюжесть – это мило. Вот с остальными будущими коллегами было совсем тяжело. Шикамару на своей волне. Ему весь мир по барабану, абсолютно. Разговаривать с ним невозможно, потому что этот фрукт может запросто потерять нить разговора, улетев в свои мысли. Что он будет из себя представлять потом, я не знаю, но меня он начинает раздражать. На пару с Чоджи, который, кроме как о еде, вообще ни о чем не думает – говорить с ним тоже не представляется возможным. Не, я, конечно, человек терпеливый и могу простить людям очень многое, но эта парочка невыносима. Букашковод производит впечатление шизофреника: с ним можно нормально говорить ровно до того момента, пока тема касается насекомых, причем даже весьма отдаленно. Потом начинается абзац. Киба, правда, вполне себе забавный парень – ему бы поменьше измываться над другими, был бы совсем адекватным, а так у него самые жесткие шуточки из всей нашей дружной компании, даже меня подначивал несколько раз. Правда, даже самые обидные его высказывания вызывали у меня максимум ухмылку. Ну яйцеголовый, ну лабораторная крыса, хотя это я так сам себя случайно назвал, да и дела-то мне до его шуток не было. На Хинату по-прежнему больно смотреть, хотя я успел убедиться, что в клановых техниках она, ну, не полный ноль – это однозначно, не сказать, что большой талант, но вполне себе хороший рукопашник потом будет. Если говорить научится, а то даже я с ней нормально общаться не могу, мычит и мямлит. Я терпел это очень долго, стараясь наладить контакт, но месяц мучений успеха не дал. Даже удивительно, что в академии ее почти не трогают. Не понимаю, почему: была бы она парнем, я с удовольствием бы треснул по морде. Зато Саске – парень, и ему я двинуть действительно хочу, причем желательно ногой. Этот пупок земного шара только чуть-чуть не обгоняет другого клоуна. Да, того самого – если я еще раз услышу от Наруто про то, что он станет Хокаге, вот точно пойду в лабораторию и надышусь какой-нибудь гадостью. Давно уже хочу проверить, нет ли там какого наркотика случайно среди всего нашего перечня. То, что там есть какие-то травки – это однозначно, надо поинтересоваться у Данго – этот ходячий справочник, наверное, даже знает количество звезд на местном небе. И чуть не забыл про девочку из Курама. Снежная королева. Не в смысле красавица, хотя внешне вполне себе ничего. Черт, о чем я думаю, это же дети… Ну, не суть. В общем, Миина в академии старалась ни с кем не разговаривать. Совсем. Я даже подумал, что это еще одна клиника, но, порой незаметно наблюдая за ней, понял, что молчание – это не ее выбор. Поболтать ей так и хочется, да и она улыбается, если кто-то шутит, пока на нее не смотрят, естественно. А Сакура и Ино теперь почти постоянно крутятся вокруг Учихи. Я даже ревную слегка, хотя мне оно даже на руку – меньше постороннего внимания. Меня пока держат между изгоем Данго и всеми остальными. Ну, в смысле, пытаются. Мое обычное безразличие как к обидным словам, так и к каким-нибудь шуточкам, вроде подрезанной ножки стула, никого не вдохновляет на новые идеи. Нет, с ножкой было здорово, а я сам ржал громче других – весьма удачно навернулся. Не сразу, а уже во время урока. Сенсей скомандовал садись, я шлепнулся на пол, а тот, морда, вполне себе спокойно добавил: “я сказал садись, а не отдыхай на полу”. Тут тоже комики есть, что надо.

Сижу, смотрю на всю эту компанию. Собачатся. Почти все причем. Больше всего достается Наруто, который и ответить толком не может, воображения не хватает, но все равно бесится. Даже жалко парня, хотя характерный, упорно орет, что станет Хокаге. Черт, достал уже. Меньше других в своре участвуют спящий Шикамару – ну этого только разбуди, и он кого угодно переорет – и Саске, который просто грозится дать в рыло, и его побаиваются. Даже Шино ругается. Кстати, только его я и обхожу стороной. Получить кулаком в лицо – это, конечно, болезненно, но терпимо, но вот быть покусанным во всех местах – увольте. Ну Данго молчит, его вообще не замечают, как и Миину.

– Эй! Лабораторная крыса!

Медленно поворачиваю голову к кинологу.

– Киба-кун, Собачий Курган, – ну что, фамилия у них такая, сами виноваты, – это ты сейчас тявкаешь, или твой щен?

– Чего?

Я даже выдохнул от разочарования. Ну что за реакция?

– Ты глухой? Вашей породе положено иметь хороший слух, или я ошибаюсь?

– Хочешь получить, яйцеголовый?

Скучно. Даже поддерживаемый большинством парней, ничего интересного он придумать не может. Озарения бывают редко, так что просто сижу и смотрю на него с довольной ухмылкой. Бесится. Сильно бесится.

– Ты успокойся, Киба-кун, побегай за собственным хвостом – это собакам полезно.

Есть, аж пар из ушей пошел. Три ноль в мою пользу и аплодисменты зала, меня разве что напрягало, что тут все какие-то порядочные. Без нескольких месяцев год мы тут торчим, многие на взводе, но так никто и не подрался. Хм, может растормошить того же Кибу? Посмотреть на клановое тайдзютсу Инузука. Пару раз схлопотать в челюсть – может, и сам успокоюсь.

Тем временем Киба вырвал кусок бумаги и скомкал его, запустив в меня. Даже не сдвинусь с места. Попадет – молодец… Не, промазал, комок пролетел мимо. Но врезался во что-то за моей спиной, отскочил, и приземлился мне на бритый затылок. Киба даже сам удивился. Бах, пять очков в его пользу, аплодисменты зала. Уважаю, мужик. Здорово вышло.

– Не возьмут тебя сторожевой собакой, Киба-кун…

Ох, как его скривило, он прям в ярости. Бросить еще одну фразу – и все, сорвется, лишь бы не обслюнявил. Так, теперь прикинуть время, расстояние, оценить действия предполагаемого противника. Ну, поехали, что ли…

– Только лаешь, да не кусаешь. Что, цепь коротковата?

Тадамс! В красном углу ринга взбешенный Киба Табуреточный Волк! В синем углу ринга Ваш Покорный Слуга! Бой! Ибо нефиг тянуть. Да и не ринг у нас совсем – судей нет определенно, зато полно зрителей. Киба сидел тремя рядами ниже меня, ближе к углу. Вскочив на парту он первым прыжком сократил расстояние в двое, я изготовился, вторым он собирался приземлиться на мою парту. Ага, щас, разбежался, распрыгался, то есть. Ты собака, а не кузнечик. Пинком опрокидываю парту вперед, сам отстраняясь назад, спуская всю чакру из утяжелителей. Скорость мне сейчас ох как потребуется. Кинолог все же понял, что может неудачно шлепнуться, поэтому, как заправская кошка, уже выставил вперед лапы. Руки и ноги, в смысле. Все быстро происходило, если что. Подставляю под правую руку свой стул, Киба поздно понимает, что что-то не так, его тело на инстинктах принимает неожиданную точку опоры, уже собираясь восстанавливать равновесие. Отлично! Я нисколько не ошибся в способностях парня, аж завидно. Дергаю стул вверх, разрушая равновесие, и Киба неудачно падает на бок, так, не теряя ни мгновения, наношу удар в солнечное сплетение – не слишком сильно, так, чтобы оклемался быстро, – второй удар костяшками пальцев в тормоза. Ну и чуть наступить своими тяжеленными галошами на пальцы – опять аккуратно, чтобы ничего не переломать. Я же не покалечить его хочу. Киба скривился: ну еще бы, самые простые болевые точки никто не отменял; краем глаза отмечаю, что наблюдают за нами весьма пристально, и вмешиваться никто не собирается. Свары мне совсем не надо – там уже бестолковый махач кулаками. Собираюсь дернуться в сторону, посмотреть, как он поднимется, но не успеваю. Опа-па, выдергивая руку из-под моей ноги, парень встает, не очень уверенно, но встает. Епс, куда быстрее, чем мне хотелось бы. Сразу отстраняюсь назад – я ему пока не соперник. И даже не знаю, стану ли. Киба дергается вперед, но морщится, прихрамывая на одну ногу. Прикинул дистанцию, отстранился еще немного. Вторым прыжком он меня все же настигает, сразу двинув кулаком по челюсти. Ай, млять! Что я респиратор не натянул? Я его так долго делал, чтобы в драке хотя бы зубы точно сохранить, он энергию ударов немного рассеивал, а тут такой прилет. Но и я дистанцию не зря прикидывал, воткнув ему колено куда-то под ребра. Морщится, но не падает. Елки же зеленые, ну и болевой порог у них. От второго его удара, я уклонился, что-то он замедлился слегка. Третий удар блокировал, странно, почему он только руками бьет, нога болит и боится потерять равновесие? Огрызнулся сам, надо и мне ему по собачьей морде съездить, а то нечестно выходит. Я буду с синей рожей ходить, а он чистеньким? Бац, моя рука в захвате, а мне тут же прилетает в глаз. Ой, звездочки. Я падаю на спину, болезненно приложившись затылком. Черт! Специально в капюшоне подушку в этом месте мягкую пришил, чтобы не больно падать было. Неувязок. Хотя когда бы я их надел, в момент, пока Киба на меня летел? Фиг бы успел. Сверху падает разъяренная собачья морда, едва не брызгая на меня слюной. Бах! Ох, мои ребра, но мне еще везет. Он взбешен и бьет бездумно. И удары вдруг остановились. Пара мгновений, чтобы сфокусироваться. Киба, а над ним сенсей, за руку держит. Фух, как раз вовремя.

– Тебе повезло, – бросил кинолог, поднимаясь с меня и возвращаясь на свое место.

Я даже удивился, как он сразу успокоился при учителе. Хотя насчет везения поспорю – зря я, что ли, время рассчитывал, как раз то, за которое сенсей дойдет до кабинета, стоит ему услышать шум? Парта-то упала совсем не тихо. Да, Киба поднялся на ноги куда быстрее, чем я предполагал, но смертные предполагают…

– Возвращайся на место, – спокойно, но сурово сказал сенсей.

Ага, разбора полетов не будет. Берем на заметку: мелкие потасовки между синоби неофициально разрешены. Ну и хорошо, убил двух зайцев. Лишь бы сотрясения моей бедной черепушки не было, она мне здоровая нужна. Поднимаюсь – покачивает, но тошнить не тянет. Нормально. Надеюсь, теперь тут интереснее будет после того, как я пример подал. Все же видели, что нас даже не поругали за безобразие, а безнаказанность заразна.

Но он меня удивил на следующий же день. Я, естественно, был весь синий. Киба, выждав, пока я остался один подошел, сел на край подоконника рядом со мной и протянул какую-то баночку.

– Вот, намажься.

Взял банку, открыл. Пахло подозрительно, перевел взгляд на кинолога с его неизменным псом на голове.

– Думаю, мне не стоит спрашивать, из чего это сделано?

Тот ухмыльнулся:

– Это моя мать передала. Когда я приплелся домой, она уже знала, что ты меня уделал.

– Я тебя уделал? – удивился я. – А у кого сейчас лицо в синяках?

Киба развел руками:

– Да брось, твоей морде даже идет, спасибо бы сказал. Короче она, выслушав мой рассказ, дала мне подзатыльник и велела передать тебе мазь, снимающую ушибы.

Если хотя бы болеть перестанет, я уже буду счастлив. Быстро, но аккуратно нанес неведомое зелье на кожу.

– Я еще свой реванш возьму, но позже, Киба-кун. Пока признаю, слабоват, – развел я руками.

Киба рывком забрал у меня мазь, ухмыльнувшись мне в лицо:

– В следующий раз я никому не позволю себя остановить.

И побрел дальше своей дорогой. Мы, естественно, не стали друзьями, но я все же начал понимать местную культуру. Был же прав по поводу соперников: они все друг другу соперники в пределах одной деревни. Тем не менее настоящей ненависти среди синоби нет. Немного необычно, но логично и вполне закономерно. Правильный способ воспитывать будущих бойцов именно психологически. Ниндзя…

– Ай, жжется, – мазь, похоже, начала действовать. Чем-то злосчастную “звездочку” напоминает. Надеюсь, не такая же сильная, а-то я много нанес…

====== Глава 11 ======

Продвижение идет с переменным успехом. Первой большой помехой на моем пути стало осознание собственного физического потолка. Да, мои утяжелители прилично нагружали организм, вот только возникла проблема. Попытка снова поднять нагрузку вызвала микроповреждения: мышцы даже при попытке ускорить циркуляцию чакры начинали разрушаться. Я знал, что это не сможет продолжаться вечно, но не думал, что дотяну лишь до увеличения собственной массы чуть меньше, чем в два раза. На первых серьезных спаррингах после почти месяца тренировок рукопашного боя я уверенно вынес Шино, продул Кибе, а девчонка Хьюга вообще меня вырубила – в общем-то, я мог собой гордиться. Синоби из кланов с уклоном на рукопашную я уступал, да не слишком и сильно, и уверенно превосходил остальных. Уже хороший и уверенный результат. Начало обучения техникам ниндзютсу тоже дало немалое продвижение. Правда, низкий запас чакры особо резвиться не давал, но создавать приличного иллюзорного клона я научился довольно быстро. Да и не сказать, что были трудности – достаточно иметь хороший контроль чакры. Хотя бы одного клона создавали все, за исключением Наруто. При его запасе чакры и, учитывая его упорство, я удивлялся этому факту – почему его обучение пустили на такой самотек? Либо я был неправ с запечатанным в него лисом, либо я совсем ничего не понимаю. Если он потенциальное оружие деревни, и за ним ведь приглядывают АНБУ (хотя не уверен – то было раньше), так почему на него все забили?

А вот на первых уроках гендзютсу у меня начались проблемы. Нет, техника превращения также далась после некоторых тренировок. Но если технику применял кто-то другой, творилось что-то странное. Глядя, как Ирука в очередной раз демонстрирует превращения Наруто, я снова почувствовал резь в глазах. И силуэт Ируки казался мне каким-то неправильным. Черт, с этими техниками иллюзий не разберешь.

– Като? Все нормально?

Подняв ладонь от глаз, посмотрел на сенсея. Рядом все тренировались превращению, и с каждой секундой у меня все сильнее болела голова. Нда. У меня аллергия на гендзютсу, как вам?

– Да, да, нормально. Просто голова немного болит.

– Дойди до медблока.

Хм, я даже удивился. Хотя раньше ведь я с уроков не уходил – на здоровье не жаловался. Отличный способ быть на хорошем счету у преподавателей, да? Вышел в коридор, чувствуя, как сразу становится лучше. Странно, весьма странно. До медика я все же дошел – боль меня самого начала беспокоить. Сколько я провел в этом мире, но такого не было.

Ирьенин, по-моему, был чем-то очень занят, но все же оторвался от работы, посмотрев на меня:

– Что-то случилось?

Обычный синоби в одежде медика, молодой.

– Да, голова заболела во время…

– Сейчас посмотрю, – даже не дослушав, оборвал меня он.

Местных ирьенин я встречал достаточно часто, особенно в последнее время: почти всегда они заживляли мне синяки и ушибы после спаррингов. Циркуляция чакры для самозаживления была почти непригодна, ну, разве что чуть-чуть помогала. А синяков было много, я усердно старался отработать техники тайдзютсу, и, естественно, в бою с живыми противниками. Так что и доставалось прилично. Теорию, коей было не слишком много, я изучил, оставалось практиковаться, но мне не хватало реакции, чтобы успевать за Саске, Хинатой или Кибой. Чоджи был помедленнее, но первый же его удачный удар в голову едва не отправил меня в нокаут – как Наруто выдерживал по десятку ударов, а потом еще силился продолжать, я ума не приложу. Выносливость у него зверская. Кстати, местные медики меня впечатляли: даже зубы могли поправить или собрать и поставить на место, если не потеряешь. Вроде как, даже вырастить новые могли, но я не стремился попробовать, почти всегда таская маску. Долго думал, можно ли совместить ее с телом, чтобы удар рассеивался и голове доставалось поменьше, но пока это было невозможно. В смысле, я вообще сомневался, что когда-нибудь такое сделаю.

В общем ирьенин подошел ко мне, приложил палец к виску, отчего я почувствовал неожиданно резкое жжение. Что за? Когда залечивали синяки, такого не было.

– Оу, жжет? – как ни в чем ни бывало спросил он.

– Да, и сильно, – кивнул я.

– Ложись, похоже, где-то повреждены каналы чакры – это иногда бывает при тренировках гендзютсу, когда на тебя ставит иллюзию неопытный синоби, а ты еще не умеешь защищаться, – неторопливо рассказывал он, проводя какие-то манипуляции, – или если получишь пару сильных ударов от Хьюга в голову.

Я криво усмехнулся. После встречи с Хинатой я оказывался в лазарете достаточно часто. Сам просил ее использовать стиль мягкого кулака, наблюдал за действием. Были у меня кое-какие соображения, но после нее я почти всегда оказывался недееспособным. Она повреждала точку чакры, и я пускал чакру в обход. И так продолжалось, пока этот обход вообще был. Правда, это не особо полезно, но, как выяснилось, обратимо, и я уже сказал, что, в общем, уважаю местных медиков.

– Хм, очень странно, – заявил ирьенин, продолжая что-то делать, – я тебя усыплю на всякий случай.

Он сложил руки в какой-то технике, но очередной приступ боли заставил меня зажмуриться. Ох же ты черт! От резкой боли я сначала потерялся в пространстве, чувствуя сильную рвоту, а потом и вообще вырубился.

Очнулся… Ну, видимо, не сразу. Голова еще кружилась, да и сфокусироваться на чем-то не выходило.

– Я же не знал, что он что-то натворил со своей циркуляцией чакры,– оправдывался знакомый голос, – и уж тем более не предполагал, что он будет сопротивляться после того, как я его предупредил.

– Все нормально, – ответил другой голос, тоже смутно знакомый. Женский, – думаю, он и сам не понимал, что делал. Расспросим, как только… А, ты очнулся.

Моргаю, все еще пытаясь сфокусироваться.

– Сейчас, это последствия травмы головы, потерпи. Должно уже пройти.

Голова кружиться действительно перестала, а вот вместо нормальной картинки я видел что-то сильно урезанное со всех сторон пеленой.

– Като?

– Да, да, что?

Так, вижу что-то. Грудь. Или это у меня еще глюки? Нет, передо мной стоит смутно знакомая женщина-врач. Ну, если мне не изменяет память, хотя и не уверен, то это та самая ирьенин, которая меня осматривала. Может, даже имя вспомню. Хотя нет, не помню.

– Как себя чувствуешь? – спрашивает она.

– Плохо, но становится лучше. Что произошло?

– Ты мне расскажи, – отвечает она.

Поморщился, бросая:

– Вы тут ирьенин, вот и объясняйте.

– А характер все тот же. Все еще не любишь, когда тебя парализуют? Не описался хоть?

Отличное чувство юмора, да, мне очень смешно. Первым делом схватился за причинное место, но нет, сухо. Хотя в глотке паршивый привкус.

– Меня стошнило?

– Да, от боли. Такая боль возникает, когда на тебя воздействуют гендзютсу, а ты не умеешь его правильно развеивать, зато умеешь изменять циркуляцию чакры.

– Мне прямо все понятно стало.

Дверь открылась, и кто-то еще зашел в палату, но поворачивать голову было лень, а глаза пока видели только прямо.

– Как наш пациент, Амаки-сан? – спросил голос Хокаге.

Чего?! А этот-то что здесь нарисовался? Что за черт?!Поворачиваюсь к Хокаге, силясь приподняться.

– Хокаге-сама…

Получаю щелчок по лбу, падая на койку.

– Лежать, тебе двигаться противопоказано, – тут же добавила Амаки, – Хокаге-сама, да, Като возвращается в норму.

Хокаге подошел к койке, нависая надо мной, но сохраняя добродушную ухмылку.

– Като, я разве не говорил тебе ничем запретным не заниматься?

– Э-э-э… да я…

– Думаю, это, скорее, моя ошибка, – неожиданно вставила Амаки.

Хокаге, да и я сам удивленно посмотрели на нее.

– Как так, Амаки-сан?

Я перевел взгляд на того ирьенина, который должен был быть здесь, но его и след простыл. Это у них что, нормально – вот так незаметно исчезать? Или я просто не заметил, как он ушел, пока приходил в себя.

– Като, ты менял направление движения чакры в своих каналах?

Хокаге перевел взгляд на меня, а я так осторожно кивнул.

– Да, есть немного.

– Впечатляет, – улыбнулся Хокаге. Да что он все время улыбается?

– Не особо, – тут же добавила ирьенин, – Позвольте объяснить. Для дзенинов или опытных тюнинов изменение направления и скорости циркуляции чакры – не особая проблема. Но обычно у гэнинов это вызывает затруднения. И специальная техника для противодействия гендзютсу как раз искусственно меняет направление течения чакры.

– А, да, я помню, как сложно мне самому давалось это искусство, – признался Хокаге.

Это он от старости тут в воспоминания ударился или что?

– Да, Хокаге-сама. Но тут несколько иной случай. У Като, как и у меня некогда, малый запас чакры. Крайне небольшой. И количество чакры, циркулирующее в каналах, мало, благодаря этому менять направление ему намного проще, чем синоби с мощной чакрой. Като поменял направление течении чакры в голове и не только – не сильно, так же делают многие синоби. Головную боль вызвало гендзютсу, направленное как раз на эти потоки. Искусственно созданное сопротивление. Думаю, Като, для тебя даже привычно поддерживать свою систему циркуляции в определенном состоянии, и ты подсознательно сопротивлялся, когда ирьенин хотел тебя усыпить. Теперь большинство слабых техник иллюзий, направленных на тебя, не сработают. Более сильные техники могут вызвать примерно такой же эффект, как и сегодня. Ну, любой специалист по гендзютсу все равно пробьет твое сопротивление без какого-либо труда.

– И-и-и? – спросил я.

– Что “и”? – не поняла Амаки.

– Вы сказали, что это была ваша ошибка, Амаки-сан, – напомнил я.

Женщина задумалась, но кивнула:

– Когда ты в детстве случайно развеял паралич, надо было сделать заметку и потом тебе все объяснить. При поступлении в академию, например. Но я забыла.

Хм, женщины. Вроде бы есть, за что поругать, а даже обидеться не получается.

– Если я правильно понял, тот, к примеру, Наруто, излишне уязвим для таких техник?

Амаки чуть задумалась, но сразу кивнула:

– Да. У него сильная чакра, что усложняет контроль.

– Значит, с Като все нормально? – заключил Хокаге.

– Да, Хокаге-сама, – ирьенин поднялась и шагнула к выходу, – меня ждут настоящие пациенты.

Я едва не скривился. Кто же просил все это время тут сидеть? Если со мной все в порядке, просто вышло недопонимание. Тьфу на тебя.

– Хорошо, молодец, можешь идти, – и, дождавшись, пока Амаки выйдет, Хокаге обратился уже ко мне, – надо быть осторожнее, Като.

– Да, я просто не знал…

Он отмахнулся от всех объяснений:

– Как продвигается твоя работа?

– Медленнее, чем хотелось бы, Хокаге-сама, – признался я, – но я двигаюсь в нужном направлении.

Ага, весьма содержательный ответ. Хотя я все равно пока не собираюсь ничего передавать в деревню. Посмотрим сначала, как моя задумка себя покажет.