Текст книги "Uingukage. Сокрытый в Тени Крыла (СИ)"

Автор книги: Postulans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 115 (всего у книги 119 страниц)

Кьюджин, окончательно сломав сигарету неуклюжим протезом, закурил следующую. Кин дернулась помочь, зажечь пламя или еще как, но была остановлена коротким жестом.

– К чему готовиться? – Коноховец удобнее устроился на диванчике, на который был посажен, кивнул куноити. – Кин, сядь.

Заку проследил, как напарница приволокла табурет и села недалеко от хозяина, чуть поморщился, но снова уставился на Коноховца.

– Если честно, пока еще не знаю. Есть одна проблемка. Кому принадлежит эта тюрьма?

Заку удивился такому вопросу.

– Муи.

Но Коноховец отрицательно покачал головой:

– Нет, он тут всем управляет. Я спрашиваю, кто хозяин этого места?

Звуковик пожал плечами:

– Страна Травы, я так понимаю.

– Формально – да, – кивнул Кьюджин. – Но на самом деле это нейтральная земля. И обеспечен этот нейтралитет всего одним законом: тюрьма не торгует информацией. Объяснять, почему?

Заку отрицательно покачал головой:

– Не надо, и так ясно. Стоит им допросить кого-то из заключенных и продать эту информацию, как это место тут же утопят в океане. Но… зачем тогда оно нужно?

Кьюджин хмыкнул:

– Экономия. Каждой стране держать свою собственную полномасштабную тюрьму дорого. Особенно мелким странам. Да и геморроя… Подготовка надзирателей, постоянное наблюдение, охрана, специалисты, способные удерживать синоби в повиновении. Клановая техника Муи весьма удобна и эффективна и не требует много средств, особых печатей и прочего. Как выяснилось, его техника хорошо работает даже против меня. Знал бы сразу, не дал бы поставить на себя эту гадость.

Заку кивнул:

– Хорошо, формально эта тюрьма – нейтральная территория. Что дальше?

Кьюджин затушил сигарету и утопил ее в пепельнице.

– Когда я был там, снаружи, я слышал об этом месте. Даже о проводимых здесь боях слышал. А знаете, о чем я не слышал? Чтобы кто-то уходил отсюда своим ходом на все четыре стороны. Не было такого. Да и деревни отзывают своих редко. Слишком редко. А еще с острова не вывозят трупы. И, как мы уже выяснили, примерно раз в полгода финалист турнира исчезает в неизвестность вместе с половиной своих людей.

Заку догадался:

– Ты хочешь узнать, куда они исчезают?

– Ага, – кивнул Кьюджин, – и заодно занять чем-то время, пока меня обратно не вызовут. Или пока не надоест ждать.

Звуковик почесал затылок:

– Я даже не знаю с чего начать. Есть идеи?

– Не-а, – отрицательно мотнул головой Коноховец. – Никаких. Но я для того и одержал победу в турнире, чтобы проблемы сами на меня свалились.

Он перевел взгляд на Кин, но вопрос задал Заку:

– Ты там продуктов для готовки не находил?

– Да, есть, все на складе рядом с кухней.

– Кин, ты вроде что-то про готовку говорила. Сообрази что-нибудь.

Куноити поднялась, поклонившись:

– Слушаюсь.

Заку снова отреагировал недовольным взглядом, но лишь тяжело выдохнул. Пусть займется делом для начала.

– Три к носу, Заку, – Коноховец ободряюще подмигнул шестерке, – пара преданных людей на воле мне лишней не будет, так что вытащу я вас отсюда. Но спокойной жизни не обещаю.

Звуковик кивнул:

– Я понял, да. От меня что-то требуется?

– Хм, – Кьюджин задумался, – пока нет, мне нужно отдохнуть пару дней… Хотя… пересчитай весь хлам и посмотри, что можно толкнуть. Дурь нам особо не нужна, не в таких количествах точно, да и прочего хлама там хватает. Найди покупателя. Не хочу, чтобы появилась неожиданная проблема с деньгами.

Заку поднялся:

– Хорошо, сделаю.

– И проверь наш новый дом на наличие потайных дверей. Не люблю нежданных гостей.

Коноховец и сам неплохо определил эти потайные ходы, но решил проверить возможного будущего подчиненного.

– Понял, – кивнул Звуковик.

Заку отправился осматривать хоромы, а сам Коноховец, бросив последний взгляд на пачку сигарет, поморщился и потопал искать себе кровать для ночлега. Спать и вправду хотелось изрядно. Топая по захламленному коридору, одному из двух, он переступал через брошенные вещи, желая добраться до последней комнаты. Все здесь еще удерживало стойкий запах, оставшийся от прежних хозяев, что несло в себе немало дискомфорта для сеннина. Банда предыдущего владельца этажа пила, курила, трахалась, и все эти запахи были отлично различимы, возможно, даже и обычному обонянию. Оставалось надеяться, что сам хозяин был чистоплотен.

Надежды не оправдались. Комнатка в самом конце коридора пусть и была порядочно обчищена… Видимо, шестерки выносили в первую очередь имущество своего хозяина… Но даже так приятным местом не являлась. Кровать, столы, пол, все было изрядно залито алкоголем. Причем недавно, но это еще можно было перетерпеть. А вот характерные запахи, исходившие от кровати, отбивали всякое желание на ней спать.

– Кин!

Девушка примчалась быстро.

– Да, хозяин?

Коноховец не стал одергивать девушку из-за обращения.

– Постарайся найти чистое постельное белье.

Куноити кивнула:

– Поняла.

Она удалилась, а Кьюджин лишний раз убедился, что обзавестись служанкой заранее было хорошей идеей. Однако за уборку комнаты он все же взялся сам. Пока Кин нашла где-то чистый комплект белья, Кьюджин успел избавиться от большинства источников неприятных запахов, а заодно и выбросить в коридор мусор. Генеральной уборкой всего вокруг можно заняться завтра. Кин, принесшая чистое, сразу начала заправлять кровать, а Кьюджин размышлял: дождаться ужина или сразу завалиться спать.

Чутье сработало за секунду до удара по входной двери. Слух уловил движение на лестнице, ведущей к основному входу, но Коноховец успел определить только то, что гость был мужчиной. А затем раздался удар. Неизвестный с размаха ударил кулаком по толстой деревянной двери, отчего та слетела со всех креплений и влетела внутрь прихожей, сметая с пути мебель.

Кьюджин выскочил в коридор и шагнул навстречу гостю, но тот сам шел к нему. Невысокий, чуть ниже самого Коноховца, жилистый мужчина лет сорока. Черные штаны синоби, заляпанные кровью. Тело также в крови. Рядом с сердцем – хирургический шрам, свежий, недавно зашитый. Еще несколько шрамов в других местах, в основном – на брюхе. Ноги босы. Руки от запястья до локтя обмотаны тканью. На лице тоже шрамы, хирургические, даже не зашитые, из разреза на горле торчит дыхательная трубка. Бешенный взгляд обращен на Кьюджина.

– Фы! Вфе, шмля! Ушью шуху ко вшеф ешехням!

Неспособность говорить, вызванная глубоким хирургическим вмешательством, гостя не смущала. Да и объект, судя по всему, матерился. Но внимание Кьюджина привлекла рука, которой был нанесен удар по двери. Кости переломаны и вывернуты наружу, сухожилия разодраны, торчит мясо. Крупная капля крови уже собралась капнуть на пол, растянулась почти на длину ладони, а затем втянулась обратно. Кости захрустели и начали вставать на место. Регенерация быстро восстанавливала повреждения, и в таком темпе через десяток секунд не останется и следа.

В коридор выскочили Заку и Кин, но Кьюджин жестом остановил их.

– Я же сказал, проблемы меня сами найдут.

Гость с рыком бросился в атаку.

====== Глава 4/13 ======

Противник рывком сблизился, притормозив всего в паре метров от Коноховца. Первым был удар левой ноги куда-то под ребра, но Кьюджин блокировал удар локтем руки и сразу же блокировал второй удар, снова левой ногой, но в этот раз по голове. Затем последовал удар правой руки, который Кьюджин отвел своей рукой. Прямой удар в грудь он отвел вниз правой рукой, а вот уйти от резкого прямого удара ноги, врезавшегося в грудь, не успел. Но удар был не сильным, скорее, мощный толчок, заставивший отшатнуться назад. Низкорослый противник подпрыгнул, нанося удар локтем сверху, пользуясь собственной массой при падении, но Коноховец принял этот удар блоком обеих рук, правда, слегка растерявшись. Воспользовавшись заминкой, противник нанес сильный удар ногой по колену Кьюджина, заставив согнуть ногу и встать на него. Без промедления последовал удар той же ногой по голове, врезавшийся в блок, а затем и толчок второй ногой в грудь, уронивший Коноховца на спину. На все это ушло секунды три или четыре.

По инерции продолжая движение, Кьюджин перекатился через голову, снова присев на ноги. Подскочивший противник нанес удар правой рукой, соскользнувшей по блоку, затем удар левой. Коноховец захватил руку и продолжил тянуть ее на себя, одновременно разворачивая корпус, продолжая захват и перебрасывая противника через себя, бросая его спиной на пол. Кьюджин сразу нанес удар кулаком протеза по лицу зека, ломая нос. Но второго удара нанести не сумел. Заключенный схватил прямоугольный разнос, видимо, унесенный из столовой, и подставил под удар, держа двумя руками. Металл прогнулся, но удар сдержал. Зек резко выпрямил руки, ударяя разносом по лицу Кьюджина, заставляя его на миг отшатнуться, и резко перевернулся на живот, вскакивая на ноги.

Вскочив на ноги, противник рванулся к Коноховцу, нанося удар коленом в живот, но нарвался на блок. Кьюджин сразу блокировал и второй удар, на этот раз руки, отводя его в сторону, а сам подался телом вперед и ударил лбом в нос зеку. Кин швырнула кухонный нож в спину противнику, но тот на это никак не отреагировал, полностью поглощенный боем с сеннином. Бросившись вперед, зек ударил правой, но врезался в блок, затем ударил левой рукой, но Кьюджин вновь заблокировал удар. Следующий удар правой Коноховец перенаправил, и кулак зека врезался в стену, с хрустом ломающихся костей пробивая стену. Пользуясь заминкой. Коноховец схватил противника за голову и дважды приложил лицом о ту же стену. Третий раз не получилось – зек вывернулся, и сам положил руку на затылок противника и ударил лицом о стену. Нанес быстрый удар ногой – метил явно в голову, но Коноховец успел уклониться, – затем блокировал два удара руками и не успел заблокировать быстрый выпад коленом в живот.

Отшатнувшись назад и наступив на какой-то комок тряпок, Кьюджин зацепил его ногой и швырнул в лицо зеку. Сразу рванул вперед и со всей ебической силой вогнал колено в грудь зека. Захрустели ребра, проламываясь под силой удара, прогибаясь внутрь, к сердцу. Но зек резко завел левую руку под колено, а правой ухватился за пояс Коноховца и резко поднял противника, переворачивая через себя.

Кьюджин едва успел подставить руки, чтобы не клюнуть носом в пол. Зек же вывернулся из-под противника, и накинулся на него сзади, обхватив руками шею с явным намерением задушить. Коноховец тут же заводит руку за спину противника и вырывает из раны нож, одним быстрым движением подрезая сухожилия на руке. Хватка резко ослабевает, и калека скидывает с себя зека. Противник скатывается в сторону и переворачивается, нанося удар ногой. Кьюджин отводит удар в сторону, сразу проводя ножом по сухожилиям на ноге. Зек тут же толкает Кьюджина второй ногой, сам перекатывается назад, но не может найти опору, так как ткани просто не успевают срастись.

Коноховец подскакивает к нему, нанося удар коленом. Удар врезается в блок, но зек откатывается в одну из комнат. Кьюджин снова сближается, нанося удар кулаком протеза по лицу, а затем замахивается ножом. Зек подставляет ладонь, и клинок легко проходит сквозь плоть. Вывернув руку, и выдернув нож из руки Коноховца, зек бьет кулаком в шею противника. Но калека сдвигается от удара, вновь хватаясь за рукоять ножа и резким рывком вырывает его, разрезая плоть между средним и безымянным пальцами. Зек второй рукой бьет Коноховца, а затем ударом ноги откидывает его от себя. Раны на нем затягивают очень быстро.

Зек подхватил попавшую в руки табуретку, швырнул ее вперед и сам же бросился на Кьюджина. Коноховец табурет отбил, но зек вместо атаки скользнул мимо него к выходу из комнаты и дал деру. Звуковики благоразумно мешать ему не стали, пропустив. Кьюджин проследил за быстро удаляющимся психом и отбросил нож.

– Что это, блядь, было? – высказался он, утерев разбитую губу.

Заку осторожно подошел к тому месту, где шла драка, внимательно глядя под ноги.

– Смотри, – он указал на капли крови, оставленные противником.

Кьюджин подошел к Звуковику, присел, ткнув пальцем в лужу крови, а затем потер каплю крови между пальцами. Даже обычному взгляду было видно, что в крови есть какие-то гранулы, а на ощупь они ощущались еще лучше. Небольшие гранулы какого-то минерала.

– Заку, ты рожу этого психа раньше не видел?

Звуковик задумался, но отрицательно покачал головой, хотя и без уверенности.

– Нет, не помню такого.

Кьюджин повернулся к куноити.

– Кин?

– Нет, хозяин, я его не помню.

Коноховец снова перевел взгляд на кровь между пальцами, задумавшись над чем-то.

– Ты знаешь, что это? – спросил Заку.

– Есть у меня догадки, откуда взялось это, – он указал на кристаллики, – но, Рикудо мне свидетель, лучше бы я ошибся. Потому что если я прав, мы в том еще дерьме.

*

Впервые за полгода Муи спускался в подземелье своей тюрьмы, переоборудованное под лабораторию. Бывшие казематы крепости, которые пришлось долго и вдумчиво перестраивать и переделывать. Долго вычищать, добиваясь стерильной чистоты. Медленно и осторожно обставлять необходимым оборудованием. Никто не должен был знать, какую именно работу здесь ведет Муку. Никто не должен был знать, что он вообще что-либо здесь делает. Сапоги тихо постукивали по отполированному камню, сзади цокали каблучки сапожек Рьюзецу. Факел Муи держал сам, так как иное освещения здесь не было предусмотрено. Грубо продолбленные в камне стены, переходящие в свод потолка, и ровные отполированные ступеньки. Запах влажности, к которому все сильнее добавлялся запах крови.

Наконец свод закончился, и Муи с любовницей вошли в одну из дополнительных операционных. Шкафов с инструментом здесь почти не было, только столы и тележки. На столах – тела тех, кто уже умер, но еще не разобран на органы. Тела тех, кто не справился. Отработанный материал. Единственный рабочий, умело вырезавший что-то из мертвого тела, не обратил на Муи никакого внимания.

Глава тюрьмы прошел дальше, в основной блок. Пять столов, расставленных звездой. На всех пяти тела, живые. Эти даже в сознании, но пустые взгляды бездумно обращены в потолок. К ним подведены какие-то трубки, по одним течет кровь. По другим – жидкости разных цветов. Вокруг основное оборудование и емкость с жидкостью, в которой плавает предоставленный старцем минерал. Над одним из тел склонились врачи, на пол лилась кровь, и под их ногами валялось разорванное сердце, но Муку стоял в стороне, делая какие-то записи.

– Отец! – приходу Муи он всегда был рад.

Глава тюрьмы хмуро осмотрел всех пятерых. Всего час назад они бегали по тюрьме и убивали заключенных. Потеря контроля – плохо. Бесконтрольных психов, жаждущих только убивать, они могли получить с самого начала.

– Эти пятеро убили полсотни заключенных. Совсем не тот результат, которого я от тебя ждал, Муку!

Парень, молодой, но гениальный, испытывал искреннее отчаяние. Его и без того бледная кожа, кажется, побледнела еще сильнее. Выцветшие волосы были покрыты сальным налетом. Под глазами черные круги от недосыпания, сами глаза красные. Постоянное пребывание в подземелье за работой явно не шло ему на пользу.

– Прости, отец. Я был окрылен успехом и не подумал, что они смогут вырваться из-под контроля. Мы уже нашли проблему и исправим ее в ближайшее время. Идем.

Из второй лаборатории выехала тележка, которую вез работник, только что потрошивший один из трупов. Он привез сердце, которое тут пошло в дело.

– Что с ним? – Муи указал на того, над кем сейчас проводили операцию.

Муку улыбнулся:

– О! Это самый сильный из пяти первых экземпляров. Он почуял источник и направился сразу к нему. Судя по ранам, сеннин очень хорошо его потрепал. Сердце разорвано, некоторые ткани и органы не выдержали перегрузки, их придется заменить. Но он дошел своим ходом, значит, мы на верном пути.

Муи поморщился. Кьюджин не дурак, и встреча с одним из подопытных пусть и была неизбежной, рано или поздно, но Муи хотел бы, чтобы это случилось как можно позже.

Все же они покинули операционную и прошли в комнату отдыха. Здесь тоже пахло кровью, да и повсюду были ее следы, так что ни Муи, ни Рьюзецу присаживаться не стали. Но даже если к крови как-то притерпеться, то запах медикаментов и каких-то едких химикатов, стоявшим вторым по отвратительности после крови, не оставлял шансов. Куноити была очень рада, что ей больше нет необходимости сюда возвращаться. Муку тут же прошел до стола, наливая себе то ли чай, то ли нечто подобное.

– Сенчакра, собранная с арены, – начал объяснять Муку, не дожидаясь вопроса, – запустила процесс. Но без постоянного притока ничего не получится. К тому же, работая не на полную мощность, артефакт нестабилен.

Муи отрицательно покачал головой:

– Мы не будем открывать артефакт, Муку. Ты сказал, что сможешь обойтись и без этого.

– Конечно! Пятеро у нас уже есть. Но в следующий раз мы сможем обработать сразу десятерых… Правда, это предел для одной операции. С этим я ничего сделать не смогу.

Муи махнул рукой, показывая, что это не так важно.

– Сначала я хочу быть уверен, что эти пятеро находятся под нашим полным контролем. Мне нужны солдаты, которые подчиняются приказам, а не толпа берсеркеров, это ясно?

Муку закивал:

– Да, отец. Я все подготовлю. Первая пятерка станет послушнее дрессированных собак.

– Тебе что-нибудь нужно?

Сын задумался, а затем энергично закивал:

– Да. Сенчакра. Я пока не буду создавать новых экземпляров, но мне нужно изучить, как она взаимодействует с артефактом.

– Это возможно, – немного подумав, кивнул Муи, – что-то еще? Тебе хватает состава?

Сын закивал:

– Да, его более, чем достаточно.

Муи нахмурился. Сын не понял вопроса. Гениальный ученый, в остальном он был абсолютно бездарен.

– На какое количество особей хватит состава?

Муку задумался…

– Это… Если мы больше не будем терять подопытных, то на сотню… Примерно. Нет, чуть меньше.

Недостаточно. Категорически недостаточно. Муи не знал, откуда старец берет минерал. А зависеть от этих поставок никак не хотел. Он вообще ни от кого не хотел зависеть. Наелся на всю оставшуюся жизнь.

– Ясно. Больше никаких побегов, Муку. Не хватало, чтобы кто-либо что-либо заподозрил. Ты же не допустишь больше такой ошибки?

Муку снова энергично закивал.

– Да… то есть… нет… То есть, не допущу. Никаких побегов.

Муи, удовлетворенный ответом, поднялся. Его сын перевел взгляд на Рьюзецу и покраснел, что было особо заметно на фоне его общей бледности.

– Рьюзецу… сан… у меня к тебе просьба… мне… Ну, нам здесь без тебя так… В смысле, ты очень хорошая работница, и твоя помощь была бы… Ну, неоценима! Да!

Девушка вздрогнула, отрицательно взмахнув рукой:

– Нет, Муку, прости, но я еще не могу отмыться от въевшихся запахов, может, как-нибудь потом.

Торчать здесь только для того, чтобы Муку мог на нее пялиться, истекая слюной, куноити не собиралась.

– Работай, сынок, – отрезал отец, и гости покинули подземелье.

Муку сжал кулаки. Он хотел разбить чашку, что держал в руке, но на это не хватило силы. Разозлившись еще сильнее, он швырнул ее в стену, но сам же облился горячим напитком, по ошибке называемым чаем. Выругавшись, Муку пообещал то ли сам себе, то ли еще кому-то:

– Я все сделаю! Я еще докажу, что могу все сделать, как надо! Увидите! Вот увидите!

====== Глава 4/14 ======

Несмотря на происшествие, случившееся прошлой ночью, настроение у Заку было приподнятым. Он впервые за долгое время спал в отдельной комнате. В комнате, в которой чем-то неприятно попахивало и было грязно, но все это казалось мелочью. А еще больше его настроение поднял завтрак. Кин, выглядевшая невыспавшейся и усталой, приготовила завтрак. Настоящий завтрак. Настоящая еда. Это было почти праздником. А еще большим праздником было то, что обедать и ужинать они тоже будут нормальной пищей. И спать он сегодня ляжет в этой же комнате и завтра снова будет завтракать тем, что приготовит напарница. Как мало человеку надо для счастья. Все отнять, а затем вернуть хоть что-то из того, что было отнято.

– Что за выражение лица? У тебя сейчас харя треснет! Смотреть противно!

На кухне они с Кин были одни. Пока Кьюджина не было рядом, куноити по поводу и без грубила Заку, но тот был даже рад. Такое поведение было обычно для его напарницы. Той, которая была до того, как попала сюда. Однако стоило Кьюджину появиться в поле видимости, как куноити тут же принимала вид покорной рабыни. На прямой вопрос Заку в отсутствии Кин Коноховец ответил, что сейчас из нее эти привычки не вытрясти. А вот позже на воле это будет сделать намного проще. Затем задумался, и добавил: “если мне раньше не надоест это обращение “хозяин””.

– Эй! Я же твоей стряпне радуюсь! Вкусно же!

Но Кин лишь недовольно проворчала:

– Не для тебя старалась.

Звуковик не стал отвечать. Поведение напарницы не портило его хорошее настроение. Впервые за все время, проведенное здесь, у него была реальная надежда снова оказаться на свободе.

На Кухне появился Коноховец. Шрамы на его теле затянулись и выглядели так, будто им было уже больше месяца. Да и сам он был внешне бодр. Молча взял свою порцию и приступил к трапезе, не обращая внимания на Звуковиков. Так казалось, во всяком случае. Однако он все же заговорил:

– Сегодня хотя бы в прихожей уберитесь, а то как свинарник.

– Сделаем, – кивнул Заку.

– Да, хозяин, – подтвердила Кин.

И, переглянувшись, отправились выполнять поручение.

До обеда успели только перенести все, что было определено Кьюджином как “хлам на продажу”, в отдельную комнату и только начали вычищать холл. Кин все пыталась внести хоть какое-то ощущение уюта в обстановку, но получалось не очень. Примерно за час до обеда всех выгнали на общую прогулку для того, чтобы пересчитать заключенных. Кьюджин отошел в сторону ото всех, к самой ограждающей сетке вблизи стены. Он задумчиво осматривал корпуса с заключенными и основной замок. Кин стояла рядом, а Заку отправился собирать свежие слухи. Звуковик управился быстро.

– А не к нам одним ночью гости приходили, – парень был явно рад, что сумел добыть важную информацию, – Надзиратели приказали не болтать, да как же об этом не болтать? Почти пятьдесят трупов.

– Только заключенные? – спросил Кьюджин.

– Что? – Заку сбился с мысли и не сразу понял вопрос.

– Убиты только заключенные?

Звуковик кивнул:

– Ну... Да. А что?

– И сколько всего было этих... М?

– Кроме нашего, еще четыре. Но может, и наш – это один из прочих... Но сомнительно. Нападали на первый и второй корпуса.

Коноховец, прошедшийся взглядом по другим зекам, ответил:

– Вот как. Либо надзиратели знали об атаке и вовремя смылись из-под удара. Либо эти психи били избирательно. Либо и то, и другое сразу. Раньше такие нападения бывали?

Заку отрицательно покачал головой. Кьюджин хмыкнул:

– Кто бы сомневался.

Коноховец задумался, молча водя взглядом по корпусам тюрьмы.

– Ты знаешь, кто они?

– Да... и нет, – Кьюджин перевел взгляд на Заку. – Встречался с синоби, способными регенерировать травмы так же быстро. Биджу, очередной условно неубиваемый противник... Какой уже по счету?

Коноховец взглянул в небо, вспоминая, а Звуковик поежился. Очередной? Условно неубиваемый? По счету?

– Рикудо, только не говори, что ты с такими каждый выходные пересекаешься.

Кьюджин неопределенно повел головой.

– Не скажу. Если это те, о ком я думаю, то убить их вполне возможно. Достаточно долго и больно бить. Проблема не в самих этих психах, а в тех, кто их разводит.

Заку подождал, что Коноховец расскажет что-то еще, но тот молчал. Пришлось спрашивать:

– И ты знаешь, кто их разводит?

Кьюджин снова неопределенно покачал головой.

– Да и нет. Меня сейчас не это волнует.

Заку окончательно потерял нить мыслей своего патрона.

– Ты о чем?

Коноховец кивнул в сторону замка.

– Смотри. Разбираешься в фортификации?

– Не особо, – признался звуковик.

– Как и большинство синоби. А это не просто тюрьма. Это замок. Хороший замок. Строение стен, крепости, вся внутренняя архитектура. Это место было крепостью. Судя по следам на стенах, ее не раз брали на приступ, но каждый раз отстраивали.

Кьюджин кивнул себе за спину, на одну из внешних стен. Заку посмотрел туда же, но ничего не заметил.

– Кладка неоднородная, – объяснил Коноховец. – Сильно неоднородная. По этим стенам прикладывали чем-то ранга этак “S” с плюсами, причем не раз и не два. Корпуса заключенных были построены не так давно, как сама крепость. Не удивлюсь, если крепость помнит самого Рикудо, а вот корпуса в лучшем случае – позапрошлую войну, и то сомневаюсь.

Коноховец перевел взгляд на девятый корпус.

– А вот арена стояла еще до постройки корпусов. Там тоже кладка неоднородная, но это почти незаметно. Арена была. Крепость была. Теперь стала тюрьма, но на арену исправно попадают воины. И дерутся. А под рингом сложные конструкции, которые я разобрать не могу. Не все так просто, как кажется на первый взгляд.

Кьюджин снова задумался. Заку чувствовал себя пришибленным. Его патрон, не так давно попавший сюда, смог столько рассказать об этом месте. Того, о чем Заку не просто не знал, даже не задумывался. В голову бы не пришло. И еще было большим вопросом, как он определил структуру стен, если ни разу к ним не подходил даже?

– К чему вы клоните, хозяин? – неожиданно подала голос Кин.

Заку удивился вопросу. Хотя удивление было скорее приятным. А Кьюджин поощрил вопрос ответом:

– К тому, что историю в академии проходят не просто так. Начнем урок. Хм, с чего бы и начать? Эта тюрьма формально принадлежит Куса но Куни. А херня, что если сойти на берег, до границы страны еще чесать хорошим темпом чуть ли не день? То есть, страна там, тюрьма здесь, и никто никаких претензий не предъявляет?

Заку напомнил:

– Ты сам сказал – выгодно.

Кьюджин кивнул:

– Стало выгодно, когда замок стал тюрьмой. А до этого? Продолжим исторический экскурс. Страна Травы. Холмы, леса, реки. Посевных земель чуть больше, чем нихрена. Рудников нет. Мануфактур нет. Ни хрена нет, если честно. Потому что эта страна очень неудачно расположена. Войны по ней прокатывались лишь немногим реже, чем в Стране Дождя. И, что закономерно, в Стране Дождя сильная Какурезато, так что огрызаются они знатно. Зато Страну Травы регулярно перепахивали армии синоби, поэтому ни хрена там и нет. Опять же Какурезато. Вы хоть одного выдающегося синоби из Кусагакуре помните? Не помните. Потому что не было никогда таких. Это в Амегакуре гэнинов дрючат так, что искры летят. Скрытое Селение Травы ничем интересным впечатлить не может. Но, что мы имеем в итоге? Страна – кусок земли, непонятно, каким чудом еще считающийся страной. Скрытая деревня – смех один. А крепость регулярно пытались сломать и регулярно отстраивали. Даже клан, в ней издревле проживающий, сохранился. Их символика на арене скрыта, но никуда не делась, – Коноховец немного помолчал, затем добавил, – хотя я приукрасил. В Куса но Куни все же кое-что есть. Плантации травы. Той самой, мешок которой стоит у нас в отдельной комнате. Конопля называется. Символично, не правда ли? Я даже не удивлюсь, если раньше она называлась Аса но Куни, но потом изменили слог, чтобы пристойно выглядело.

Кьюджин замолчал, показывая, что экскурс окончен. Звуковики стояли, пытаясь переварить информацию. Но все же откровенными дураками они не были, так что достаточно быстро Кин уловила намек.

– В этой крепости охраняли нечто важное, да?

Кооховец пожал плечами:

– Да... И нет. Не охраняли, а хранили. И не просто важное, а нечто, что позволяло настучать по сусалам всем недоброжелателям и вернуть власть в Стране.

Здесь уже сообразительность проявил Заку.

– Ты имеешь в виду того психа?

Но Кьюджин отрицательно покачал головой:

– А вот и не угадал. С... Хм. С одним психом, похожим на нашего, я пересекался уже в другом месте. И в тот раз его создали на моих глазах, а не привозили извне. Скорее, технику по созданию привезли сюда.

И снова смысл уловила Кин:

– Привезли эту технику, а здесь уже была какая-то своя.

– Ага, – кивнул Кьюджин, – и что-то я сомневаюсь, что для того, чтобы пиписьками помериться. Скорее, совместить. Я, конечно, могу и сильно заблуждаться... Но, как говорил один мудрец, если какая-нибудь неприятность может произойти, она случится. Если смотреть с этой стороны, то совместить собираются не просто так. У психов была одна большая проблема. Они были психами. Операция превращала их в неконтролируемых кровожадных убийц.

И снова Кин первая поняла направление мысли хозяина.

– Вы думаете, что здесь их могут сделать послушными? Управляемыми?

Коноховец улыбнулся, но как-то хмуро.

– Это один из вариантов. Самый неприятный. Есть и другие объяснения, с той или иной долей правдоподобности. Но для меня все эти варианты сводятся к одному. Нужно узнать, что здесь происходит.

Кьюджин замолчал, обводя взглядом заключенных. Поморщился:

– Слушай, Заку. Какого хера на нас все пялятся?

Заку и Кин тоже огляделись. Действительно, многие заключенные бросали в сторону троицы взгляды, и будто ожидали чего-то.

– А, это. Ну, ты теперь большая шишка. И тебе полагается собственная банда. Они все ждут, что ты начнешь людей набирать.

Коноховец хмыкнул:

– Людей набирать. Рыбы им соленой с молоком, а не банду. Чтобы то место, которым они думают, по прямому предназначению занято было. Возвращаемся, я жрать хочу.

Троица спокойно вернулась в свои апартаменты, но спокойно пообедать им не дали. Стоило всем троим расположиться за столом, как входную дверь, для порядка приставленную на место, отодвинули, и в проход вошел надзиратель. Столовая была смежной с прихожей, поэтому Кьюджин махнул гостю рукой.

– Присаживайся. Кин, приготовь гостю чашечку чая.

Надзиратель, а, судя по форме, он был комендантом корпуса, ухмыльнулся.

– Думаешь подкупить меня чашкой чая?

– Если бы я хотел дать взятку, я бы дал взятку. А это просто вежливость, – наблюдая, как надзиратель прошел до стола и сел напротив, сказал Коноховец. – Меня называют Кьюджин, а тебя?

Надзиратель хмыкнул:

– Сунг. А у тебя есть номер.

– Срал я на номер.

– Считаешь себя самым умным? – прищурился Сунг.

– Да, – уверенно кивнул Кьюджин.

Надзиратель улыбнулся:

– Забавно. Я должен был еще утром зайти, да времени не было. По правилам я должен объяснить тебе правила поведения в корпусе.

Кьюджин пожал плечами:

– Новых людей я сюда водить не стану...

– Если станешь, сообщи дежурному, – вставил Сунг.

Коноховец кивнул, продолжив:

– Дурью мы не балуемся. Драки устраивать... Это уже от соседей зависит, но нарываться специально больше смысла нет. В том, что я противников убиваю, больше никто не сомневается. Есть какие-то правила, о которых вы хотите рассказать?

Сунг снова хмыкнул:

– Правила есть, но тебе они, похоже... Н-да. После предыдущих хозяев много осталось?