Текст книги "«Как заводить друзей и выигрывать в квиддич» (ЛП)"
Автор книги: peterpandemic
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)
Погода не считалась ни с чьими желаниями, и моросящий дождь начался сразу же, как только зрители заняли свои места. Трибуны были крытыми, к удаче Оноды и других зрителей, но поле и игроки были совершенно беззащитны перед погодой, а темные тучи, которые принесло с запада, были предзнаменованием скорого ухудшения условий.
Оказалось, что нужно, по крайней мере, что-то большее, чем небольшой ветер и дождь, чтобы усмирить дух Наруко, заметил Онода, использовав омнинокль, чтобы приблизить одного из далеких игроков в красном, когда они стояли смирно в ожидании Канзаки, который выпустит мячи и начнет матч. С омниноклем было просто выделить Наруко из остальных и увидеть предупреждающую улыбку на его лице, когда он приподнимался на кончиках пальцев, бросая взгляды на сторону поля Рейвенкло.
Имаизуми, в противоположность ему, мог показаться скучающим любому, кто был не Онодой и в настоящий момент не обладал дорогостоящим магическим театральным биноклем. Он решительно смотрел прямо перед собой, но то, что он сжал пальцы на рукоятке метлы так сильно, что побелели костяшки, выдавало охватившие его эмоции. А беспокойство это было или возбуждение – Онода мог только догадываться.
Рейвенкло завладел квоффлом при вбрасывании, и матч начался с отмщения. Серию быстрых передач остановил Тадокоро, когда достал ведущего квоффл охотника хорошо направленным бладжером, позволив гриффиндорским охотникам утащить красный мяч.
Онода выпрямился на сидении, задумавшись, не увидит ли он наконец результаты тренировки Наруко с другими охотниками. Все обстоятельства, кажется, указывали, что увидит – светловолосый охотник передал мяч кудрявому, который перебросил его Наруко, а тот закончил тем, что швырнул квоффл изо всех сил…
И попал Имаизуми точнехонько в лицо.
Старшие гриффиндорские ловцы переглянулись, а Наруко разразился смехом, даже не беспокоясь о том, что мяч упал прямо в ожидающие руки Имаизуми. Должно быть, потом он что-то сказал, хотя Онода не мог сказать, что именно это было, с такого расстояния, но в ответ Имаизуми сжал мяч крепче, а его лицо покраснело от ярости.
– О, это выглядит не очень, – сказал Макишима, криво улыбнувшись. – Интересно, как он на это ответит – о, вот…
По-видимому, Имаизуми использовал преимущество того, что Наруко на миг отвлекся, когда отвернулся и отправился на свою часть поля, и швырнул квоффл в него, и тот отскочил от затылка Наруко.
– Это немного детская реакция, – сказал Макишима, когда охотники Рейвенкло бросились, чтобы завладеть квоффлом, пока Гриффиндор не перехватил его. – Я не думал, что он на это способен, исходя только из последнего матча.
– Шунске, на самом деле, немного… любит соревноваться? – предположил Онода.
Макишима коротко усмехнулся.
– Теперь я это отлично вижу, не беспокойся, Сакамичи.
– Думаете, они будут продолжать так целый матч? – спросил Онода.
Макишима пожал плечами.
– Вероятно, нет, – сказал он. – Сомневаюсь, что их команды позволят им такое. В конце концов, им нужны настоящие голы.
Как и сказал Макишима, Имаизуми и Наруко, кажется, стали относиться к матчу более серьезно после их ребяческой первой схватки, и Онода подозревал, что кого-то из них или их обоих между делом отчитали товарищи по команде. Кажется, Наруко не старался много бить по воротам, но его передачи существенно улучшились, и он, кажется, больше не старался делать все сам. Онода не знал, заметил ли это Имаизуми, но он также и не думал, что когда-либо видел его таким сосредоточенным. К тому времени, как игра продолжалась уже пятнадцать минут, Имаизуми сделал одиннадцать сейвов и пропустил только один особенно хитрый мяч в свою сторону. Несмотря на ветер и все усиливающийся ливень, матч обещал быть хорошим.
И тогда это случилось.
Онода не видел, что именно привело к этому происшествию, потому что оно случилось в центре ожесточенной борьбы за квоффл, и дождь поначалу не позволял разглядеть детали, но одна последовательность событий предстала перед ним с кристально-ясной четкостью.
Светловолосый охотник смог перехватить квоффл и выронил его.
Наруко, круживший внизу, поймал его, набрал скорость, но был тут же осажден охотниками Рейвенкло и оглянулся через плечо, пытаясь определить, откуда его вероятнее всего могут атаковать.
Один из загонщиков Рейвенкло в панике замахнулся на мчащийся мимо бладжер и промахнулся, мяч безобидно ушел в сторону.
Но не промахнулся по Наруко.
Бита ударила его прямо по затылку со звуком, который – Онода мог поклясться – был слышен даже за шумом дождя и ветра, и Онода в ужасе смотрел, как Наруко соскользнул с метлы и стал падать, падать…
Нет. Нет нет нет нет нет…
Был ли какой-то звук, когда Наруко ударился о землю, – Онода не слышал. Он уже изо всех сил бежал по крутым ступеням к земле, даже не осознав, когда решил сделать это, и новый страх в его голове заслонил давнишнюю боязнь высоты и свел ее к нулю.
Слишком высоко, думал Онода, дрожа от страха. Это было чересчур высоко. Ты не можешь… Шокичи…
Онода вовсе не был знатоком, но даже он знал, что никто не может просто подняться после падения вроде этого, даже если его и не ударили перед этим битой загонщика. Был ли Наруко без сознания, когда падал? Онода мог только предполагать, что так, или он бы в первую очередь не упал, или это ничего не значило? Удержаться на метле и так достаточно сложно, может, импульса биты было…
– Мне очень жаль, мистер Онода, но я должен попросить вас не пытаться выйти на поле прямо сейчас, – сказал настойчивый голос, и широкая ладонь легла на плечо. – Об этом позаботятся.
Онода оглянулся, впервые понимая, что он действительно пытался выйти на квиддичную площадку. Он даже не думал об этом и бежал на автопилоте.
– Профессор Пьер, – тупо сказал Онода.
– Сядьте, мистер Онода, – добродушно предложил Пьер, указывая на пустое место на скамье, на которой он сидел. – Ваш друг получит лучшую возможную помощь, обещаю.
Онода безмолвно сделал как сказали и сел на скамью, не отрывая глаз от места, где лежал Наруко, где толпа людей постоянно росла по мере того, как на поле выходили учителя и команды Гриффиндора и Рейвенкло начали спускаться, чтобы понять, что произошло.
Одетый в синее с бронзовым игрок слетел на землю со скоростью метеора, и Онода знал, что это Имаизуми, даже раньше, чем увидел его лицо.
Имаизуми выглядел потрясенным настолько, будто не мог до конца поверить, что скорчившаяся на земле фигурка – действительно его противник.
– Наруко, – сказал он, и его голос должен был звучать сердито, но был скорее лишь слишком детским и безнадежно потерянным. – Эй, Наруко? Что ты делаешь, идиот, мы должны… должны…
Подойти поближе ему не дал один из его товарищей по команде, старший мальчик в очках, быстро приземлившийся перед ним и твердо положивший руку ему на плечо. Он что-то проговорил Имаизуми прямо в ухо, и это заставило его замереть и попытаться сбросить удерживающую его руку. Однако мальчик в очках продолжил говорить, и вскоре Имаизуми успокоился достаточно, чтобы согласиться просто смотреть, как профессор трансфигурации создает летающие носилки. Один из старших мальчиков с Гриффиндора – Тадокоро, подумал Онода – аккуратно перенес неподвижное тело Наруко на них, осторожно разместив его руки и ноги.
Неожиданным стало то, что, учитывая неустойчивые, кажется, отношения между ним и Наруко, Тадокоро все же нашел время взъерошить мокрые волосы Наруко непривычно нежным движением, перед тем как отступить и позволить носилкам унестись прочь.
Как только небольшая группа, собравшаяся вокруг Наруко, покинула поле, Канзаки дунул в свисток, выдернув Оноду из охватившего его состояния холодного оцепенения.
– Пенальти Рейвенкло за нарушение загонщика! – Он повысил голос, чтобы перекричать шум дождя. – Гриффиндор может сделать один штрафной бросок!
Имаизуми поднял голову, каждая черта его лица выражала недоверие.
– Что? – переспросил он, и Онода услышал в его голосе гнев с примесью удивления. – Что вы сказали?
Канзаки быстро взглянул на Имаизуми с бесстрастным лицом.
– Матч продолжается. Как вратарь Рейвенкло, ты нужен возле своих ворот.
– Но вы не можете – Наруко пострадал, мы собираемся просто игнорировать это? – недоверчиво спросил Имаизуми, вырываясь из рук пытающегося удержать его товарища по команде. – Вы не можете серьезно ожидать, что я поверю, что удар битой по другому игроку можно компенсировать гребаным штрафным броском…
– Имаизуми… – предупреждающе сказал Канзаки.
– И мы серьезно собираемся вести себя так, будто ничего не случилось? Мы даже не знаем еще, как сильно он пострадал, и собираемся продолжать играть? Каваде позволено продолжать играть?
– Видимость плохая, Имаизуми, Кавада уже наполовину размахнулся и, вероятно, не мог увидеть Наруко вовремя, чтобы остановиться, – пояснил Канзаки с опасным блеском в глазах. – Это было сочтено неизбежным, так что пенальти будет незначительным, чтобы показать это. Вы действительно хотите, чтобы ваша собственная команда была оштрафована еще?
Имаизуми открыл рот, чтобы возразить, но, должно быть, подумал лучше, потому что отвернулся, ничего не сказав. Когда он взобрался на метлу, чтобы лететь обратно к воротам Рейвенкло и ждать, его движения были порывистыми, а глаза потемнели от злости.
В конце Рейвенкло оказались победителями, но это происшествие стало переломным моментом для целой игры.
Имаизуми не удалось остановить ни единого броска весь остаток матча, и только ловец Рейвенкло смог одолеть гриффиндорского в сумасшедшей схватке за снитч, что позволило Рейвенкло сохранить лидерство и выиграть со счетом 170:60.
Когда матч закончился и поле опустело, Оноде пришлось проталкиваться через толпы людей в поисках Имаизуми. Значительных усилий потребовало только пробраться туда, где собралась квиддичная команда Рейвенкло, но, даже когда он туда попал, Имаизуми он так нигде и не увидел.
Уже ушел? – задумался Онода. – До начала встречи команды и даже не сняв квиддичную форму?
– Эм… простите? – остановил Онода первого игрока Рейвенкло, к которому подошел и которым оказался тот в очках, остановивший Имаизуми раньше. – Вы не знаете, где я могу найти Шунске Имаизуми?
Старший мальчик посмотрел на него с любопытством.
– Он ушел сразу, как закончился матч, и направлялся в сторону Запретного леса, думаю, – сказал он. – Наверное, пошел искать метлу своего друга – она улетела в том направлении, когда он упал.
Онода поблагодарил мальчика и быстро направился к лесу, срываясь на бег, несмотря на то, что при этом дождь бил в лицо.
Но как только он пришел к опушке леса, Имаизуми скоро нашелся – правда, к тому времени он промок до костей и дрожал. Дождь поставил видимость под вопрос, но было тяжело не заметить мальчика выше обычного ростом в синей мантии, который сражался за метлу с особенно колючими кустами ежевики.
Имаизуми преуспел в вытаскивании метлы из зарослей, как раз когда Онода приблизился, и Онода увидел, что первое, что он сделал, освободив ее, – это поднес рукоятку поближе к глазам, словно разыскивая повреждения. Онода подумал, что, должно быть, слышал несколько мрачных слов вполголоса об «ужасном поводе для метлы», но легко мог просто ослышаться из-за шума ветра.
– Шунске, – сказал Онода, и Имаизуми заметно напрягся, поворачиваясь с метлой, неловко сжатой перед собой, будто чтобы спрятаться за ней от того, кто смог приблизиться к нему незамеченным.
– Сакамичи, – признал его Имаизуми после паузы и неохотно опустил руки, сообразив, что это всего лишь Онода. – Я думал, ты уже вернулся в замок.
Слова «проверить, как там Наруко» не прозвучали, но Онода все равно услышал их громко и четко.
– Я подумал, что буду путаться под ногами, если приду так скоро после матча, и задумался, куда ты ушел, – сказал Онода искренне, но тщательно подбирая слова. – На самом деле, я забыл про метлу, но если тебе удалось найти ее, думаю, мы можем вернуть ее вместе… если хочешь?
Ты тоже можешь зайти к нему, знаешь, – действительно хотел сказать Онода, но понятия не имел, как Имаизуми воспримет это, так что эти слова тоже остались несказанными.
Имаизуми помолчал, перед тем как ответить, как будто осторожно продумывая ответ.
– Если ты все равно идешь, наверное, я могу пойти с тобой, – сказал он. – И ты прав, мы должны, по крайней мере, вернуть метлу.
Имаизуми поднял руку, чтобы убрать с лица пряди волос, и Онода заметил кое-что, что заставило что-то в животе неприятно сжаться.
Он был уверен, что Имаизуми знал заклинание, позволяющее раздвинуть ветки, но даже если и знал, было ясно, что он предпочел не использовать его, потому что его руки были покрыты царапинами. Со скребущим чувством Онода понял, что Имаизуми, должно быть, продирался сквозь заросли, в которые попала метла Наруко, с голыми руками, лишь с минимальной защитой в виде квиддичных перчаток.
– Пойдем, Сакамичи, – сказал Имаизуми, и Онода вернулся в реальность.
– Ох… да, верно, – согласился Онода, хотя не мог выбросить из головы вид царапин на руках Имаизуми и избавиться от ощущения, что, несмотря на то, что в лазарете был Наруко, больше в тот момент нужно было присматривать за Имаизуми.
*
К тому времени, как Онода и Имаизуми вернулись в замок, почистили и высушили свои мантии настолько, чтобы не привести в ярость хогвартских уборщиков, они обнаружили, кажется, всю гриффиндорскую квиддичную команду, ждущую у дверей лазарета и переговаривающуюся на пониженных тонах. Лица их были по большей части мрачные, и Онода постарался убедить себя, что это только потому, что они проиграли матч, а не потому…
Кудрявый гриффиндорский охотник поймал их взгляд, когда они подошли к открытой двери лазарета, и, к их смятению, слегка покачал головой. Выражение его лица было безнадежным, и Онода почувствовал, что похолодел от страха.
Встревоженно посмотрев в сторону Имаизуми, он увидел такое же испуганное выражение на его лице.
Они вместе ввалились в дверной проем, уже отчаянно оглядываясь в поисках знакомого огонька рыжих волос, и Онода был готов настаивать, чтобы ему позволили увидеть друга, независимо от того, что скажет медсестра и в каком печальном состоянии он может быть.
И был смущен и озадачен тем зрелищем, с которым пришлось столкнуться.
– Эй, Сакамичи, шустряк, – весело сказал Наруко, поприветствовав их зубастой улыбкой с одной из больничных кроватей, на которой он удобно расположился, держа кружку, от которой поднимался пар. – Я уже думал, когда же вы появитесь!
В противоположность всем ужасным образам, которые нарисовал Оноде его разум, Наруко казался вполне в порядке и, если не принимать во внимание бинты, обмотанные вокруг его головы, выглядел почти таким же энергичным, как и утром за завтраком. Его обычная острозубая улыбка стала поменьше, когда он увидел, как они на него смотрят, и ее сменило замешательство.
– Э… что-то случилось? – спросил он.
Имаизуми открыл и закрыл рот, потом помотал головой и раздраженно отвернулся.
– Нет, вообще ничего, – угрюмо сказал он.
Наруко посмотрел на Оноду, похоже ища лучшего объяснения, и Онода нерешительно признался:
– Ну… я, наверное, не могу говорить за Шунске, но я вроде как ожидал, что ты… будешь в гораздо худшем состоянии, чем есть?
Наруко нахмурился, склонив голову набок в недоумении.
– Почему ты так подумал?
– Просто… твой товарищ снаружи казался…
Наруко оставался в недоумении только пару секунд, потом на его лице отразилось понимание, он повернулся, насколько ему позволяло одеяло, и злобно крикнул «ТЕШИМА!» в сторону входа в лазарет.
Кудрявый охотник с ухмылкой просунул голову в дверь.
– Звал?
– Вот не надо тут мне, ты, кучерявый кусок дерьма, – прорычал Наруко. – Что ты там наврал Сакамичи?
– Ну-ну, Шокичи, не надо так обращаться к старшекурснику, – усмехнулся Тешима. – И маленькому хаффлпаффцу я ничего не говорил, просто моя скорбь по причине того, что ты прикован к постели, должно быть, была выражена на моем лице слишком ясно, когда он проходил мимо, вот и все.
– И все?
– И не то чтобы я хотел побеспокоить именно его – ты же не можешь обвинять меня в том, что я хотел увидеть, как элитный чистокровный Шунске Имаизуми немного заволновался, верно?
Имаизуми бросил убийственный взгляд на Тешиму. Из них двоих Имаизуми был значительно выше, но старший мальчик не подал никаких признаков, что был хоть чуточку напуган.
– Это того стоило, – удовлетворенно вздохнул Тешима, перед тем как отвернуться и обратиться к Наруко. – Шокичи, я должен был напомнить тебе, что из-за тебя собрание нашей команды откладывается до завтра, так что твоей голове лучше быть в порядке к тому времени, ладно?
– Это твоей голове лучше быть в порядке к тому времени!
– Мое дело сделано, – сказал Тешима. – Просто постарайся отдыхать и принимать зелье как хороший мальчик, или Джин до конца дней будет тебе это припоминать.
Наруко закатил глаза.
– Ладно, ладно, – сказал он, хотя в конце все-таки неохотно добавил «спасибо».
– Все для нашего любимого маленького выскочки, – сказал Тешима и, махнув рукой, скрылся обратно в коридор. – Просто делай как я сказал, ага?
– Придурок, – пробормотал себе под нос Наруко, когда Тешима ушел. Он сделал глоток из кружки, которая покоилась в его руках, и содрогнулся:
– Ух, что за мерзость.
– А что… это именно? – спросил Онода, с подозрением поглядывая на кружку.
Наруко, нахмурившись, поднял ее перед собой.
– Знаешь что? Не имею понятия. Наверное, исцеляющее зелье, но большинство сломанных костей срослись еще до того, как я пришел в себя. Это, должно быть, зелье для чего-то еще, не знаю для чего. Но в любом случае вернемся к самому важному – матч! Я слышал, он был довольно удачным, даже если для моей команды он и закончился плохо, да?
Онода мог поспорить, что матч для всех закончился по-своему плохо, но не знал, как это объяснить, и ответил только:
– Да – мне жаль.
– Наверное, мне можно утешиться знанием, что ты играл не так впечатляюще, пока меня не было, – преувеличенно вздохнул Наруко, откинувшись на подушки и обращаясь к Имаизуми. – Тешима сказал мне, что он и Аояги уничтожили тебя в последние несколько минут.
– Может, я и пропустил пару сложных бросков из-за дождя, – равнодушно сказал Имаизуми. – Не так уж важно, раз мы все равно выиграли. И у тебя нет причин радоваться, что твоя команда все еще играет лучше, пока тебя нет.
Наруко поморщился, заметно дернувшись, будто его ужалили.
– Иди к черту, Имаизуми. Меня сбили с метлы и проломили голову – ты мог бы хотя бы притвориться расстроенным.
Имаизуми ничего не сказал, только снял оторванную нитку с рукава своей синей квиддичной мантии, избегая смотреть Наруко в глаза.
Тишина стала оглушительной, и Онода торопливо вставил:
– Так, э, Шокичи, думаешь, ты сможешь скоро выйти из лазарета, если ты уже нормально себя чувствуешь?
Наруко состроил угрюмую мину.
– Нет, мне придется оставаться здесь остаток дня и всю ночь. Это глупо – я уже почти поправился, но, видимо, здесь, в Хогвартсе, мы «не рискуем с травмами головы, мистер Наруко», и поэтому моя голова обмотана бинтами и я не могу встретиться со своей командой после игры. Наверное, мне повезло, что вам, ребята, вообще разрешили навестить меня.
– Ну… вероятно, это к лучшему, – признал Онода. – Это было… действительно жутко, когда ты упал во время матча.
– Ооо, Сакамичи, – нежно сказал Наруко, как будто Онода сказал что-то несомненно милое. – Такие вещи постоянно случаются в квиддиче – просто спроси шустряка. Разве ты не знаешь, к концу мирового чемпионата 1868 года ни один игрок из победившей команды не начинал игру, и это только из-за травм.
– В самом деле? – спросил Онода. – Это правда?
– Правда, – сказал Имаизуми, хотя вовсе не выглядел счастливым, признавая это.
– Видишь? О падениях вроде моего не стоит волноваться, – сказал Наруко, криво улыбнувшись Оноде. – Хреново, что это случилось раньше, чем я смог показать шустряку, кто здесь главный, но такова жизнь, знаешь.
– О, – сказал Онода, сообразив, что все еще думает скорее о магловских способах лечения, нежели о магических. – Извини, наверное, я ошибся. Поскольку у маглов нет магического исцеления, имеет смысл, что несколько сломанных костей после неудачного падения для них намного хуже, чем для волшебников, верно?
– Вроде того, – сказал Наруко, медленно моргая, словно его ресницы внезапно стали необъяснимо тяжелыми. – Квиддич просто… вот такой. Не позволяй ему так сильно беспокоить тебя, Сакамичи.
Онода только открывал рот для ответа, когда в Больничное крыло вернулась целительница и приблизилась к ним. Она взяла почти пустую кружку из все более неуверенных рук Наруко и принялась подтыкать ему одеяла.
– Кажется, зелье начинает действовать, так что я боюсь, вам придется завершить свой визит прямо сейчас, – сказала она, и когда Онода открыл рот, чтобы возразить, твердо продолжила: – Ему надо поспать, чтобы исцеление закончилось, и вам нельзя быть здесь и отвлекать его. Он выйдет уже завтра, поэтому я уверена, что вы сможете отложить все, что вам нужно, на потом.
– Эм… хорошо, спасибо, – нервно сказал Онода. – Мы сейчас уйдем.
Под бдительным взглядом целительницы Онода и Имаизуми собрались идти, но прежде чем они сделали хотя бы шаг в направлении выхода, Наруко движением, напугавшим их обоих, поймал непослушной рукой край рукава Имаизуми.
Если бы Имаизуми захотел, то легко стряхнул бы слабый захват, но вместо этого он послушно остановился и обернулся в ожидании.
– Шустряк. Это просто… черт, я собирался удивить тебя, – Наруко постарался бросить на него равнодушный взгляд, но получился у него только смутно разочарованный. – У нас наконец-то был шанс играть друг против друга в настоящей игре, и я…
Онода не думал, что Имаизуми знает, о чем именно упоминал Наруко, но Имаизуми, кажется, в любом случае достаточно хорошо понял это.
– Это не твоя вина, – сказал он спокойно, но взгляд его был печальным. – И всегда есть следующий год.
– Верно… следующий год, – согласился Наруко слегка заплетающимся языком. – Я от тебя не отстану, ты… человеческий репейник.
– Это в самом деле все, до чего ты додумался?
– Не знаю… липкий, колючий… что-то длинное с пронзающими зубами.
– Спи давай, – сказал Имаизуми, резко отворачиваясь. – Ты бредишь сильнее, чем обычно.
Он выдернул рукав из пальцев Наруко и в быстром темпе покинул комнату, больше не прощаясь. Онода подумал, что он как будто убегает от чего-то, хотя не был уверен от чего.
Понадеявшись про себя, что Имаизуми будет в порядке, Онода обратился к едва бывшему в сознании Наруко:
– Хорошего сна, Шокичи, надеюсь, завтра тебе будет лучше.
– Тебе тоже, – сонно проговорил Наруко. – Спасибо за… знаешь, за метлу.
– Не благодари меня, скажи спасибо Шунске. Это он первый пошел за ней, – сказал Онода, думая, как много из этого разговора забудется наутро. – Знаешь… – неуверенно начал он, не в силах остановиться – потерянное выражение лица Имаизуми, когда он держал метлу Наруко, преследовало его. – Я все-таки думаю, что вы двое могли бы быть действительно большими друзьями, если бы дали друг другу шанс. Я всегда так думал.
– Хммм… – Вот и все, что он получил в ответ.
Глаза Наруко были закрыты, и Онода не был уверен, что Наруко вообще воспринял то, что он сказал, не говоря уже о том, чтобы принять это близко к сердцу.
Хотя едва ли он мог что-то с этим поделать. Может, Наруко запомнит, может, нет. Теперь это было не в силах Оноды.
Когда Онода вышел из лазарета и осторожно закрыл за собой дверь, гриффиндорской команды больше не было, но был еще кое-кто, в дополнение к Имаизуми, кого Онода определенно не ожидал увидеть.
Потребовалось несколько секунд, чтобы Онода узнал в нем Каваду, одного из загонщиков Рейвенкло. Онода не знал его лично, но они были одногодками, поэтому у них были совместные уроки и Онода достаточно хорошо знал его в лицо. Кавада пришел, чтобы тоже навестить Наруко? Это было… интересно, учитывая, что именно он стал причиной, по которой Наруко пострадал.
Онода коротко удивился, для чего же именно тот появился здесь, но раньше, чем он смог что-то предположить, Имаизуми заговорил.
– Ты можешь идти, Сакамичи, – сказал он, игнорируя вопросительный взгляд Оноды. – Мне надо кое-что обсудить с Кавадой – как с товарищем по команде, конечно, так что ты понимаешь, что мне не хочется, чтобы рядом был кто-то с Хаффлпаффа.
– О, конечно, – сказал Онода, и хотя это не была такая уж странная просьба, голосок где-то на задворках сознания настаивал, что что-то здесь не так. Голос Имаизуми и его нарочито формальное обращение, которое Оноде не понравилось – оно было слишком спокойным, слишком беспристрастным, особенно после его эмоциональных порывов в этот же день.
Оноде не хотелось думать о себе как о ненадежном человеке, но что-то – может, беспокойство – прокралось в него и призывало намеренно пойти против желаний Имаизуми. Он прошел по коридору только до первого угла, и, как только свернул за него и оказался вне поля зрения, прислонился к стене, чтобы послушать.
Первый голос принадлежал Каваде и казался нервным.
– П-прости, но я… я просто хотел зайти, чтобы… убедиться, что он в порядке…
– Он спит, – сказал Имаизуми, и дыхание у Оноды перехватило от его абсолютно холодного тона.
– О. Может, я могу вернуться позже тогда? Как он?
– Он в порядке…
– Слава богу, – голос Кавады слегка дрогнул с очевидным облегчением. – Я волновался, что…
– Я имел в виду – в порядке для человека, получившего травму, которая могла бы привести к смерти, если бы целители в Хогвартсе не были такими умелыми, – сказал Имаизуми. – Что. Ты думал, я скажу «он в порядке» и все на этом?
Кавада помолчал, словно ему пришлось сделать паузу, чтобы что-то сказать в ответ на грубые слова Имаизуми.
– Ладно, – наконец произнес он. – Я знаю… знаю, что вы, ребята, друзья и у тебя есть все причины злиться на меня, я знаю это. И поэтому я хотел извиниться в первую…
– Я не могу на самом деле говорить за Наруко, но твои сожаления для меня ничего не значат, – сказал Имаизуми, оборвав его раньше, чем он смог закончить. – Даже если оставить тот факт, что Наруко и я – не друзья, ты действительно думаешь, что увижу в твоем равнодушном сожалении что-то большее, чем способ снять с себя вину?
– Но если он в порядке…
– Он все еще мог умереть, – прошипел Имаизуми. – Говоря, что ты не хотел, ты ничего не изменишь.
– Слушай, я запаниковал и совершил ошибку! – возразил Кавада почти шепотом, и Оноде пришлось напрячься, чтобы расслышать. – Мне и так хреново из-за этого, ясно? Какого черта ты докопался с этим ко мне, если ты с ним не в одной команде и даже не его друг?
– Потому что я думаю, что в квиддич надо играть по правилам, – сказал Имаизуми, и его голос сочился ядом, который шел вразрез с сухой формулировкой. – Если ты не можешь выиграть, не нарушая правила, тебе в самом деле следует спросить тебя, можешь ли ты играть вообще. Сегодня ты опозорил себя и нашу команду, и тебе надо быть готовым нести за это ответственность.
После этого Онода какое-то время не мог ничего расслышать отчетливо, но подпрыгнул, когда Кавада неожиданно пробежал мимо, по-видимому даже не заметив его. Понадобился лишь момент, чтобы Онода понял, что если Кавада ушел, Имаизуми, по всей вероятности, скоро последует за ним, но момент этот был слишком долгим.
Имаизуми повернул за угол, и его глаза встретились с глазами Оноды.
Его выражение было напряженным и натянутым, темнота коридора бросала тени на его черты и превращала его лицо в какое-то другое, которое Онода едва узнал. И хотя стыдно было признать, на короткий момент Онода почти испугался этого незнакомца с холодным взглядом.
Однако это быстро прошло, и Онода снова увидел Имаизуми, которого он знал: бледного, вымотанного и издерганного, как будто он не был полностью уверен, что ему делать без метлы в руках. Теперь он казался особенно неуравновешенным, очевидно застигнутым врасплох столкновением с Онодой.
– Сакамичи, – сказал Имаизуми, и его испытующий взгляд и тот факт, что он, кажется, не знал, что дальше сказать, заставили Оноду задуматься, не подозревает ли он, что Онода слышал его разговор с Кавадой.
Если бы Имаизуми спросил его, или, сохрани боже, разозлился на него из-за этого, Онода искренне не знал, будет ли он способен сказать правду или нет. Он устал от всей неправды и секретов, количество которых все росло в последнее время, но так же и не был уверен, что Имаизуми нормально отнесется к тому, что именно этот разговор был подслушан.
Однако Имаизуми не дал ему возможность выбора, когда после нескольких коротких мгновений нерешительного ожидания отвернулся и пошел по коридору.
Онода поспешил за ним.
Молчание между ними стало напряженным, и впервые за все время Онода не знал, что сказать, чтобы разрушить его. Нестройный звук их шагов в темном проходе в этот раз не говорил о товариществе, а, казалось, только подчеркивал огромное расстояние между ними.
Шунске Имаизуми – чистокровный.
Конечно, Онода не забыл первый разговор с Мики вечером после распределения, но он предполагал, что всегда вроде как… считал само собой разумеющимся, что, как чистокровный, Имаизуми был воспитан совсем не так, как он или Наруко.
В какой-то момент Онода, должно быть, что-то неправильно понял. Может, он понял заверения Тодзи Канзаки, что нет никакого врожденного превосходства у чистокровных перед полукровками и маглорожденными волшебниками, так, что между ними нет вообще никаких значительных различий. Или, может, он знал о том, что отличало чистокровных от других волшебников, но убедил себя, что Имаизуми каким-то образом отличается от них – может, лучше.
Имаизуми был другом Оноды – одним из его самых лучших и близких друзей. Это было несомненно. Имаизуми был немногословным, неловким и способным, и слишком крутым, чтобы водиться с кем-то вроде него, но он все равно делал это, как будто для него не имело значения, что он принижает себя этим и может найти кого-то получше. Имаизуми всегда был для него хорошим другом.
Но, несмотря на то, что Имаизуми мог протестовать против своей чистокровной семьи и воспитания, Онода больше не мог отрицать, что видел в Имаизуми и то, и другое с несомненной ясностью.
– Ты уже закончил свое эссе об использовании мандрагоры в зельях? – нарочито обычным голосом спросил Имаизуми.
Онода моргнул из-за вынужденной перемены предмета.
– Эм… нет еще, – признался он.
– Надо к понедельнику, ты знаешь.
– Ага, я знаю, – сказал Онода. Такой обыденный разговор показался ему почти нереальным, потому что домашняя работа по зельям определенно занимала в мыслях их обоих последнее место. Но Имаизуми спросил, и Оноде ничего не оставалось, кроме как подыгрывать – по крайней мере, это лучше, чем тишина. – У меня были проблемы с исторической частью… в «Тысяче магических растений и грибов» раздел про мандрагор не содержит ничего, что бы мы не проходили в классе, так что…
