Текст книги "«Как заводить друзей и выигрывать в квиддич» (ЛП)"
Автор книги: peterpandemic
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)
Онода, возможно, заснул бы так – и он почти заснул, но ему помешал неожиданный звук в тихой в остальном комнате.
– Спасибо.
Онода услышал голос Имаизуми, хотя было слишком темно, чтобы видеть его лицо.
– За что? – смутился Онода. – Я ничего не сделал.
Несколько минут стояла тишина, потом послышался короткий вздох, и Имаизуми сказал еще тише:
– За сегодня. Мне… было весело.
Первым побуждением Оноды было извиниться – в самом деле, в этом дне не было ничего особенного. Онода был раздражающе труслив (и, вероятно, навязчив), когда они были в Косом переулке, а когда они вернулись, он не нашел ничего интереснее, чем поиграть в видеоигры и посмотреть фильмы, что он обычно делал и сам, даже если у него не было гостей.
Конечно же, Имаизуми просто проявлял вежливость, потому что никак не мог считать день вроде этого веселым.
Но… Онода подумал об удовлетворении, которое ощутил, найдя подарки для всех важных для него людей, о том, что теперь в его жизни есть другие важные люди, кроме мамы, и решил, что, по крайней мере, немного особенным этот день все же был.
И может, видеоигры и фильмы были чем-то привычным для Оноды, но для Имаизуми они были полностью новыми. Кажется, была разница между тем, чтобы смотреть и играть одному, потому что у тебя нет другого выбора, и тем, чтобы делиться этим с друзьями, потому что хочешь делать что-то приятное вместе.
– Мне тоже было весело, – наконец сказал Онода, уставившись в потолок. – Завтра… у меня есть еще фильмы, и у мамы тоже есть – больше романтические комедии и все такое, но в основном они хорошие. Можем посмотреть еще, если хочешь?
Послышался другой звук, будто Имаизуми просто повернулся.
– Буду рад, – последовал неуверенный ответ.
С чувством, что Имаизуми сказал то, что он хочет услышать, Онода закончил:
– Спокойной ночи, Шунске. До завтра.
– Спокойной ночи, Сакамичи, – ответил Имаизуми.
*
В рождественское утро Оноду и Имаизуми разбудил запах блинчиков и сосисок.
Поскольку у мамы Оноды был выходной, она решила приготовить завтрак для всех троих, и они поели вместе перед неизбежным походом к маленькой елке в гостиной. Или, что более значимо, к сложенным под ней ярко обернутым подаркам.
– Чай? Спасибо, Сакамичи, очень заботливо с твоей стороны, – просияла мама, изучая красивую коробочку с цветочным узором. – Не думаю, что когда-то пробовала этот сорт. Интересно, это один из тех травяных чаев, о которых говорят во всех журналах…?
– Эм, может, просто похож? – несмело предположил Онода. – Я просто подумал, что он хорошо пахнет.
Мама Оноды вдохнула аромат содержимого коробки и кивнула:
– Согласна, в самом деле хорошо. Может, я заварю немного, и мы сможет его попробовать.
– Это твой подарок, мама, тебе не обязательно делить его с нами! – запротестовал Онода.
– Чепуха! Если он мой, то я могу сделать с ним, что захочу. А я хочу разделить его с вами, – настояла она и отправилась на кухню с коробкой чая. – Я вернусь через секунду, открывайте пока свои подарки.
Онода сдался, чувствуя, что в этом споре ему не победить.
– Спасибо, Сакамичи, – сказал Имаизуми, бережно откладывая подарок Оноды – полную серию комиксов, которые он брал у Оноды последние несколько месяцев. – Я как раз думал, не стоит ли мне купить свой собственный набор, но не знал, где его найти.
– Это не проблема, – улыбнулся ему Онода. – Я рад, что они тебе понравились! Просто боялся, что для тебя это будет скучный подарок.
Имаизуми слегка улыбнулся:
– Это отличный подарок. В любом случае намного лучше того, что подарил Наруко.
Онода моргнул, понимая, что совершенно забыл о беспокойной сове, которая прилетела накануне и принесла два свертка в коричневой бумаге.
– О, да, я забыл, что надо открыть подарки от Наруко. Что он тебе подарил?
Имаизуми протянул коробку Оноде:
– Сам посмотри.
В коробке было какое-то устройство, лежащее в углублении пенопластового наполнителя. Судя по реакции Имаизуми, Онода ожидал чего-то очень странного, но вещь, на самом деле, выглядела довольно обычной. В сущности, она выглядела в точности как…
– Думаю, это фен, – сказал Онода, хотя этот факт вызывал больше вопросов, чем ответов.
– Это что? – поинтересовался Имаизуми повышенным тоном. – Это какая-то магловская вещь? И почему он подарил ее мне?
– Это эм… сушит волосы? – постарался объяснить Онода. – Я не знаю, они довольно полезны. В смысле… ну как волшебники обычно сушат волосы?
– Полотенцем, – сказал Имаизуми так, как если бы это была самая очевидная в мире вещь. – Или заклинанием, если не хотят слишком долго ждать.
– О, – сказал Онода, взяв один из кусочков пенопласта и смяв его.
И только в этот момент он заметил маленький листок бумаги, полупогребенный в упаковке. Он достал его и протянул Имаизуми, который развернул его и начал читать.
Через пару секунд Имаизуми, слегка поморщившись, опустил кусок бумаги.
– Как всегда, – сказал он.
– Что?
Имаизуми бросил бумажку Оноде:
– Можешь прочитать, если хочешь.
На бумаге (по виду, вырванной из отрывного блокнота) было несколько строчек, написанных угловатым почерком Наруко:
Дорогой Шустряк,
я увидел это и подумал о тебе. Потому что вы оба раздражаете и оба зря сотрясаете воздух*. Ты зараза, но я надеюсь, что ты в любом случае весело проведешь Рождество, потому что я способен быть выше этого.
Искренне твой,
Шокичи Наруко
Несколько раз Онода открывал и закрывал рот, не уверенный, что сказать.
– Ну, это… эм…
И удивился, когда Имаизуми захихикал. Эта реакция не входила в число тех, которые ожидал Онода. Во-первых, смех Имаизуми был достаточно редким явлением, не говоря уже о том, что он смеялся, когда его так очевидно оскорбили (даже если и всего лишь грубой запиской).
– Э… что смешного? – неуверенно спросил Онода.
Имаизуми криво улыбнулся:
– На самом деле, ничего. Просто… я просто подумал, что Наруко в записке сказал, что будет выше этого, но… – Он фыркнул. – Это маловероятно, правда? Ему нужно стать повыше восьмилетнего ребенка, если он хочет… – Имаизуми оборвал себя, очевидно вспомнив, с кем разговаривает. – Я не имел в виду… Я не над тобой смеялся, правда! Нет ничего такого в том, чтобы быть невысоким, просто, ну… Наруко, знаешь…
– Ничего, – перебил Онода, пока Имаизуми не стало слишком неловко. – Я не обиделся. И Наруко первый начал, думаю.
Имаизуми кивнул и быстро закончил, сменив тему:
– Так что эта рыжая угроза тебе подарила?
Оказалось, что Наруко подарил Оноде несколько новых комиксов, названия которых он не узнал и после нескольких минут просмотра понял, что причиной этому было то, что это были магические комиксы, о которых Имаизуми упоминал во время их первой встречи в Хогвартс-экспрессе. Персонажи на картинках двигались, беседовали друг с другом или размахивали палочками полностью самостоятельно.
Это был очень крутой подарок, и Онода с нетерпением ожидал, когда сможет прочитать их. Он подумал, что надо не забыть поблагодарить Наруко, когда они снова встретятся в конце каникул.
Следующий подарок, который Онода открыл, был небольшой, но на удивление тяжелый, и надпись на нем гласила, что он от Имаизуми. Если честно, Онода совсем не представлял, что Имаизуми может посчитать хорошим подарком для него. Он сказал, что заранее знал, что хочет подарить Оноде, так что, вероятно, был вполне уверен в своем выборе, что бы это ни было.
Подарком Имаизуми оказалось что-то похожее на симпатичный бронзовый бинокль с небольшими странным дисками вокруг окуляров. Он казался смутно знакомым, но Онода никак не мог сообразить, где видел его раньше, пока Имаизуми не заговорил.
– Это омнинокль, – пояснил Имаизуми, неловко поерзав на сиденье. – Такой есть у Мики, она приносила его на матчи по квиддичу, так что ты мог его видеть. В любом случае он очень полезен для зрителей квиддичных матчей – он увеличивает, замедляет, ставит на паузу и повторяет события. Я просто подумал, что тебе неплохо будет иметь его, если ты хочешь научиться играть в квиддич, ведь намного быстрее сделать это, когда ты действительно можешь наблюдать, как другие играют.
Онода почувствовал, как его горло сжалось.
– Ты… купил его специально для меня?
– Да, – неуверенно сказал Имаизуми.
– Но я подарил тебе только комиксы, которые ты уже прочитал – это даже близко не так круто, как омнинокль! – отчаянно сказал Онода. – Он в самом деле выглядит полезным и, должно быть, очень дорогой…
– На самом деле, нет, – сказал Имаизуми, хотя в глаза Оноде не смотрел, и Онода убедился, что он лжет.
– Что дорогое? – спросила мама, выбрав именно этот момент, чтобы появиться с подносом, уставленным чашками, над которыми поднимался пар. Заметил омнинокль, она охнула:
– Боже, как красиво. Это от тебя, Шунске? Сакамичи, ты не забыл поблагодарить Шунске за его подарок?
– О, да, спасибо, – сказал Онода, вспомнив о вежливости. – Большое спасибо.
– Не за что, – сказал Имаизуми, и его голос звучал так неловко, словно он предпочитал полностью оставить эту тему.
– Ты и для меня что-то приготовил, Шунске? – спросила мама, поднимая еще один – даже меньше, чем был у Оноды – подарок из-под елки. – Тебе в самом деле не стоило.
– Там ничего такого, – сказал Имаизуми, и он, судя по его виду, еще больше хотел провалиться сквозь землю. – С вашей стороны было очень щедро позволить мне остаться на Рождество, так что я хотел подарить вам что-то, чтобы… выразить мою благодарность.
– О, тшш. Тебе всегда здесь рады, независимо от того, принес ты подарок или нет, – сказала мама, разворачивая крошечную коробку. – В конце концов, не надо было… О Господи! – воскликнула она.
Онода посмотрел, удивившись, что же так поразило его маму, и увидел, что она держит маленькую обтянутую бархатом коробочку, внутри которой лежит красивое золотое ожерелье с чистыми голубыми камнями.
Мама полностью утратила дар речи, по-видимому от удивления лишившись способности воплощать свои эмоции в слова.
– Я не много знаю о ваших предпочтениях, поэтому я остановился на этом типе драгоценного камня, – быстро сказал Имаизуми, из-за своей неловкости, очевидно, чувствуя необходимость объясниться. – И я не знаю, насколько его качество можно сравнить с чем-то подобным у магловских ювелиров, но я купил его у ювелира, с которым моя семья взаимодействовала последние несколько столетий, так что это самый надежный источник, о котором я мог подумать в спешке, – сказал он. – Надеюсь, вам подойдет.
– Т-ты хочешь сказать, – запинаясь, проговорила мама. – Они настоящие?
Имаизуми приподнял голову, очевидно смущенный.
– Настоящие? Конечно… сапфиры и золото… 18 карат вроде… Я бы не стал дарить вам низкосортную копию, даже если бы был ограничен во времени.
Мама издала какой-то полузадушенный звук, но наконец ей удалось ответить:
– Спасибо, Шунске, оно очень красивое. Но… не думаю, что я могу принять такой дорогой подарок.
– Почему нет? – в оборонительной манере спросил Имаизуми. – Вы же не просили меня купить его. Есть не так уж много важных вещей, на которые я могу потратить деньги, так что лучше я потрачу их на людей, которые этого заслуживают, чем они будут собирать пыль в Гринготтс.
Он сказал это с абсолютно серьезным лицом, и Онода знал, что Имаизуми верит в сказанное каждой клеточкой своего тела.
– Ладно, – сказала мама, когда смогла совладать с собой – хотя ее голос все еще звучал пораженно, – и бережно закрыла коробочку, словно беспокоилась, что может повредить ее. – Думаю, с моей стороны будет невежливо быть неблагодарной по отношению к твоей щедрости. Большое спасибо тебе, Шунске. Я обещаю, что буду всегда беречь его.
– Это в самом деле меньшее, что я мог сделать, – тихо ответил Имаизуми. – Я должен вам намного больше за вашу доброту.
– Как я уже сказала, это…
– …это совсем не трудно, я знаю, но для меня это по-прежнему много значит, – сказал Имаизуми, снова уставившись в пол.
– О, верно! – воскликнула мама, хлопнув руками. – Я же до сих пор не отдала вам мои подарки!
Онода не знал, действительно ли его мама понимала чужое настроение лучше, чем он думал, или это было совпадение, но он был рад, что ей удалось увести тему разговора от Имаизуми, который выглядел благодарным за то, что ему позволили больше не быть центром внимания.
В коробке, которую мама дала Имаизуми, была целая гора помадки и печенья, которое она пекла перед Рождеством, а еще копия ее рецепта морковного пирога и самодельный купон, который, по ее словам, имел неограниченный срок действия и позволял ему приезжать в любое время, когда он захочет. Она объяснила, что, поскольку Онода сказал ей, что Имаизуми был из богатой и чистокровной семьи, она не смогла придумать для него достойный подарок вовремя, но все же в любом случае хотела подарить ему что-то и надеялась, что его это не разочарует. Имаизуми, даже близко не разочарованный, выглядел неподдельно тронутым ее жестом и очень благодарил ее.
Оноде она вручила простой белый конверт. Он осторожно разорвал его и вытащил небольшую стопку двадцатифутовых банкнот.
Онода вытаращил глаза, сообразив, что это была самая большая сумма денег, которую он получал от кого-либо в своей жизни.
– Я знаю, это не очень много, – сказала мама, вырывая его из минутного оцепенения, – но тот ваш магический банк поменяет обычные деньги на волшебные, не так ли?
– Гринготтс? Да, поменяет… – сказал Онода. – Но мама, это же…
– Я решила, что в этом году позволю тебе самому выбрать, что ты хочешь на Рождество, – уверенно сказала мама. – И не говори, что это слишком много, потому что это не так. У тебя почти нет карманных денег, и я подумала – со всеми этими уроками полетов с волшебными метлами и всем остальным, – может, ты захочешь купить что-нибудь еще, кроме школьных принадлежностей. Теперь, по крайней мере, ты можешь сделать это.
Онода все пытался уложить в голове мысль о том, что, в сущности, его мама только что дала ему деньги на метлу. Дала ему деньги на метлу, и в следующем году он сможет играть в смехотворно опасную магическую спортивную игру против старших и более опытных игроков и хорошо бы на постоянной основе. Но это был невероятно подходящий подарок, и очень воодушевляло знать, что его мама до такой степени верит в него. И она была абсолютно права – ему скоро понадобится собственная метла, если он хочет иметь шанс попасть в команду Хаффлпаффа, и он был уверен, что ее подарок ему в этом поможет.
– Спасибо огромное, мама, – сказал Онода, отложил деньги и встал, чтобы покрепче обнять ее. – Обещаю, я потрачу их с пользой.
– Я в этом уверена, – сказала мама, и хотя Онода не мог видеть ее лицо, он понял, что она улыбается.
*
Оставшаяся часть каникул прошла быстро, и вскоре Онода и Имаизуми снова собирались на Хогвартс-экспресс, чтобы вернуться в школу.
В день, когда они уезжали, мама Оноды приготовила завтрак (на этот раз сладкие гренки с беконом), который они быстро съели в промежутках между поисками вещей, которые они могли забыть во время первой лихорадочной упаковки чемоданов, поспешным умыванием и усаживанием раздраженной Психе в клетку перед долгой поездкой назад в Хогвартс.
Было странно сидеть рядом с Имаизуми в такси, едущем на Кингс-Кросс, потому что, когда Онода последний раз покидал дом, чтобы ехать в Хогвартс, он чувствовал себя одиноким во всех смыслах слова. Еще он обнаружил, что, по сравнению с предыдущим разом, в этот раз его живот не скручивало тугим узлом беспокойства о том, что он оставляет свой дом и маму позади. Конечно, он будет скучать по ней, но теперь у него есть преимущество знания, что с ней все будет в порядке, и с ним тоже.
Он даже удивился, как сильно, в самом деле, скучал по замку в свое отсутствие. Нравилось ему это или нет, но Хогвартс, кажется, теперь владел частью его сердца, и большинство эмоций, которые он испытывал по поводу их затянувшегося возвращения, были счастливыми.
Попрощавшись с мамой Оноды и получив от нее порцию неистовых объятий (к их общему смущению), Имаизуми и Онода пересекли барьер, толкая перед собой нагруженные тележки. После того, как они погрузили большую часть чемоданов в багажный отсек, они зашли в поезд и нашли пустое купе, в котором устроились, пока прибывали остальные ученики.
– Все по новой, – сказал Онода, улыбнувшись в сторону Имаизуми и вспоминая их первую встречу в купе по пути в Хогвартс.
Имаизуми явно понял смысл, заключенный в словах Онода, потому что слегка улыбнулся в ответ.
– Постараемся справиться получше, чем в прошлый раз, – сказал он с нотками юмора в голосе.
Через пятнадцать минут после того, как они устроились, дверь купе отъехала в сторону, явив им кого-то очень мелкого и рыжего в знакомом состоянии беспорядка. Заметив Оноду, вышеупомянутый пришелец метнулся через купе и практически приземлился ему на макушку, спеша поймать его в крепкие объятия.
– Сакамичи! – воскликнул Наруко, блаженно не осознавая, что почти расплющил лицо Оноды о свою шею. – Ты пережил каникулы с шустряком в целости и сохранности! Я боялся, что никогда больше тебя не увижу!
– Прошу прощения? – прошипел Имаизуми. – У Сакамичи не было никаких проблем с тем, чтобы провести каникулы со мной. Это ты пытаешься его задушить, не втягивай меня в это…
Онода хотел было вмешаться, чтобы заверить их, что он в порядке, но именно в этот момент почувствовал что-то теплое и живое, взбирающееся по его спине, и отреагировал так, как сделал бы любой нормальный человек.
Вскочил со своего сиденья и истошно заорал.
Следующие несколько минут основательно встревоженные Имаизуми и Наруко посвятили попыткам установить причину, по которой Онода паниковал и дергал на себе одежду так, словно она жгла его, но после продолжительной суматохи виновник инцидента был наконец вытряхнут из рубашки и упал на коврик.
Виновником оказался маленький пушистый красный шар, который выглядел знакомым.
– О! Квоффл! – сказал Наруко, опускаясь на колени, чтобы поднять своего питомца с пола. – Упс, прости, Сакамичи, должно быть, он заполз на тебя, когда мы обнимались.
– Я должен был знать, что это ты виноват, – сердито сказал Имаизуми, пока Онода, весь дрожа, возвращался к своему сиденью, а Наруко заботливо гладил карликового пушистика, словно чтобы успокоить его после травмы, которую тот получил потерявшись в одежде Оноды. – Погоди. Откуда заполз?
Наруко уставился на Имаизуми.
– А? Квоффл ездит у меня на плече. А иногда на голове. А еще у меня в рукавах, и везде, где может найти себе место, – сказал Наруко, пристраивая карликового пушистика назад на его почетное место в своих волосах. – Он вроде не кажется любителем долго сидеть на одном месте.
Имаизуми несколько раз бесполезно открывал и закрывал рот, пока не выдавил:
– …В этом действительно есть что-то невероятно тревожащее.
– Ну, ты для меня его купил. Не вини меня за то, что так люблю его, что ношу с собой, – нагло сказал Наруко.
– О, кстати о подарках, – сказал Имаизуми. – Я вот задумался – почему фен?
– А?
Имаизуми закатил глаза.
– Да, я понял шутку, но ведь есть другая причина, по которой ты решил прислать мне… фен в качестве подарка?
– Не знаю, просто подумал, что это будет круто, – пожал плечами Наруко. – Забавно и полезно.
– Это магловское устройство, Наруко, – медленно, словно маленькому ребенку, объяснил Имаизуми. – По словам Сакамичи, оно работает от чего-то, что называется «электричество», и еще тебе нужна вещь, которая называется «розетка», чтобы заставить его работать. И не знаю, как насчет тебя, но в волшебном замке, где мы живем, я ничего из этого не видел.
Наруко вздохнул, убрал с лица рыжие пряди и неодобрительно посмотрел на Имаизуми.
– Да ладно, ты в самом деле подумал, что я могу подарить тебе что-то настолько скучное, как нормальный фен? Ты даже не достал его из коробки, верно?
– …Нет, не достал.
– Отстооой, – протянул Наруко. – Если бы открыл, то увидел бы, что он… модифицирован по сравнению с оригиналом, если так можно сказать. Короче, теперь это магическое устройство, так что тебе не нужно подключать его, и у него есть все новые крутые настройки! Если честно, у меня было искушение оставить его себе, но я решил быть милым, и на твоем месте, шустряк, я проявил бы немного больше благодарности.
– Говоришь, я должен быть благодарен за то, что ты подарил мне на Рождество предмет, который представляет собой неправильно используемый магловский артефакт? – невозмутимо спросил Имаизуми.
– …Ну, если ты так говоришь, конечно, – беспечно сказал Наруко перед тем, как весело добавить: – Но разве это не делает его круче? Знать, что это возможно-вроде-как-почти нелегально для владения?
– Ты думаешь, знание о том, что это контрабанда, должно наполнить меня радостью? – все более скептическим тоном поинтересовался Имаизуми. – Знаешь, мой отец работает в министерстве…
– Тогда хорошо, что я тебе это подарил, а не ему, ага?
– Это не имеет значения! Ты хоть представляешь, что бы сделали мои родители, если бы нашли в моих вещах магловское устройство? – огрызнулся Имаизуми. – Это не тот случай, когда можно просто отделаться. Или если бы они узнали, что я действительно общаюсь с маглами, или…
Он умолк, переводя взгляд с Оноды на Наруко, а его выражение в мгновение ока сменилось с раздражения на что-то странно напоминающее отчаянье, будто он понял что-то важное. Или будто правда, которой он избегал, наконец настигла его.
И что бы это ни было, это определенно его расстроило.
Лицо Имаизуми стало закрытым, пустым и нечитаемым.
– Ну, думаю, сейчас уже ничего не сделать, – сказал он после паузы. – Думаю, просто надо убедиться, что они не увидят его.
У Оноды, как ни странно, появилось ощущение, что Имаизуми больше не о фене говорил, и он почувствовал, как где-то в глубине его сознания зарождается новый страх перед тем, что, возможно, Имаизуми имел в виду.
Разговор свернул с этой темы при первой же возможности – Онода в этом убедился, – но Имаизуми после этого стал немного тише, чем раньше, и, может, Наруко не приставал к нему так часто, как обычно. Как бы то ни было, несмотря на первоначальное напряжение, когда поезд двинулся, они неплохо устроились в компании друг друга, словно это было самым обычным делом на свете.
И, несмотря на то, что Онода снова оставлял Лондон и маму далеко позади, какая-то его часть чувствовала себя так, будто он ехал домой.
*
Первым уроком в новом семестре у Оноды была астрономия, которая проводилась в полночь на следующий после возвращения в Хогвартс день.
Хотя другие разделившие его судьбу ученики с Хаффлпаффа и Слизерина ворчали, Онода был в довольно хорошем расположении духа. В астрономии он успевал не больше, чем в остальных предметах, но она ему нравилась, и он скучал по царившей ночью на Астрономической башне атмосфере, с приглушенным светом, так что звезды были ясно видны через широкие окна.
Но этой ночью было и еще что-то другое.
– Извини, это место не занято?
Онода обернулся и встретился лицом к лицу с застенчиво выглядящим Манами, который улыбался и был таким же сияющим и неземным, как и всегда, но и, наверное, более незнакомым в окружении, которое было так привычно для Оноды и так далеко от всего, с чем ассоциировался Манами.
Онода никогда не встречал Манами не на квиддичном поле. И Манами говорил ему, что ненавидит уроки, потому что они заставляют его чувствовать себя в ловушке. Онода не понимал, что могло привести к тому, что Манами изменил свое мнение.
Случилось что-то, что повлияло на его решение? Онода задумался. Была ли у Манами особая причина хотеть быть на занятии именно сейчас?
Вспомнив, что Манами задал вопрос, Онода встряхнул головой и поспешно передвинул свои вещи на свой край стола.
– Эм, нет, – ответил он. – Садись, если хочешь.
– Спасибо! – радостно сказал Манами, устраиваясь на сиденье, словно перышко, опустившееся на землю. Онода внезапно вспомнил про орлиное перо, которое он купил и которое все еще лежало в своей коробочке на дне его чемодана в хаффлпаффской спальне. Может, скоро ему предоставится возможность подарить его Манами – или, скорее, он наберется смелости, чтобы сделать это без того, чтобы почувствовать себя полным дураком.
Он ощутил, что его щеки пылают, и быстро посмотрел на Манами, опасаясь, что он может заметить, но тот, казалось, наполовину погрузился в свой мир, как и всегда.
– Не думаю, что хоть раз видел тебя на занятии, – прошептал Онода, доставая свою карту звездного неба и расправляя ее столе. Было приятно вернуться в знакомый ритм, несмотря на явную неловкость, вызванную присутствием Манами рядом. – Разве ты не говорил, что в школе тебе скучно?
Манами обратил свое внимание на Оноду, и его глаза сверкали так, будто он смеялся над их личной шуткой.
– Ну, это так, но… – Его улыбка стала еще шире, и Онода уловил блеск зубов. – Мияхара… – сказал Манами, кивнув в сторону девочки в очках, сидевшей через несколько столов слева от них, которая уже сгорбилась над своей картой и что-то черкала на ней, – сказала, что не даст мне больше свои записи, если я не буду показываться на занятиях чаще, чем в прошлом году. И я вроде как забыл про рождественский подарок для нее и решил вместо этого прийти, чтобы не злить ее, – объяснил он, потирая затылок и показывая раскаяние, которое, по мнению Оноды, едва ли было искренним.
Еще Оноду удивило, почему Манами сел с ним, вместо того чтобы сесть со своей подругой, если уж он пришел в первую очередь в качестве одолжения ей, но он придержал эту мысль при себе. В конце концов, он не хотел, чтобы Манами уходил.
– В любом случае, – задумчиво продолжил Манами, поглядывая на Оноду краем глаза и опираясь на свои учебники, не делая никаких попыток достать их задание на день, – думаю, что с этого момента все будет немного интереснее, чем раньше, правда?
Онода понятия не имел, что на это ответить, но, к счастью, Манами, кажется, и не ждал ответа.
Наоборот, Манами пристроил голову на свои сложенные руки и закрыл глаза, и к тому времени, когда профессор начал урок, он крепко спал.
* Примечание: в оригинале эта фраза звучит так: «Because you are both tools and both blow hot air». Слово tool одновременно обозначает ‘прибор’ или ‘инструмент’ и называет неприятного говорящему человека (именно оно несколькими главами ранее было переведено как ‘гандон’). Идиому blow hot air буквально можно перевести как ‘дуть горячим воздухом’, что, собственно, и делает фен, а еще это означает, что человек, который это делает, любит попусту болтать языком – ну или зря сотрясать воздух, трепло, проще говоря.
========== Глава 16: В которой Сакамичи Онода покупает свою первую метлу ==========
Комментарий к Глава 16: В которой Сакамичи Онода покупает свою первую метлу
Онода готовится к своему второму году в школе магии и волшебства Хогвартс.
Лето, последовавшее за первым годом Оноды в Хогвартсе, было самым длинным летом в его жизни.
Первоначально летние каникулы казались очень далекими, пока он был отягощен напряжением, оставшимся после итоговых экзаменов (и мучительным подозрением, что то зелье на столе, которое было настолько едким, что растворило флакон, принадлежало ему), но после того, как пришли результаты и остальные ученики начали строить планы о встрече на каникулах, реальность настигла Оноду подобно удару бладжера в затылок.
Первый год закончился.
Онода всегда ждал летние каникулы с нетерпением в прошлом, когда посещал магловскую школу и отчаянно боялся делать что-то, что еще сильнее отличало бы его от одноклассников. Как бы то ни было, теперь, вместо того, чтобы принести чувство облегчения, приближающиеся каникулы нервировали Оноду едва ли не так же, как итоговые экзамены. Раньше летние каникулы были для Оноды привлекательным временем, потому что это значило, что ему не нужно заставлять себя казаться обычным перед полным классом других учеников, которые, естественно, относились с подозрением, когда уравнение на доске, которое Онода должен решить, стиралось быстрее, чем учитель мог дописать его до конца. Наоборот, Онода был волен провести целых два месяца либо в своей комнате, либо в магазине комиксов, погрузившись в истории о людях, у которых были захватывающие судьбы и замечательные друзья, которые были по-хорошему другими и могли использовать свои способности скорее чтобы помочь людям, чем чтобы заставить их бояться.
Теперь, когда он стал учеником Хогвартса, все было по-другому. Первый раз в жизни он не отличался от всех остальных. Все его одноклассники переживали что-то подобное, пока росли, и все были здесь, чтобы так же, как и он, учиться магии, поэтому он мог не беспокоиться, что оттолкнет их, делая что-то необычное.
И, словно этого недостаточно, было еще множество причин, по которым Онода любил Хогвартс. Ему нравилось, что можно есть в Большом зале с Имаизуми и Наруко, болтая о предстоящем дне и делясь комиксами с Имаизуми (который быстро пристрастился к ним, неважно, насколько он изображал безразличие). Нравилось, когда он говорил что-то бесцеремонное Наруко, что ему не казалось чем-то особенным, но заставляло глаза Наруко светиться пониманием, словно Онода сказал что-то очень располагающее. Нравилось напористое дружелюбие Мики, ненавязчивый сарказм Айи и еще более ненавязчивая забота, даже если ее, кажется, это смущало. Ему действительно, действительно нравилось проводить время с Манами, хотя он никому бы не признался в этом вслух (и, если честно, до такой степени, что он почти стеснялся признаться в этом и самому себе). Хотя они и в самом деле не летали вместе после того незабываемого раза (во-первых, из-за погоды, во-вторых – из-за подготовки к экзаменам), Манами удивил Оноду тем, что никогда не пропускал их совместные занятия.
(Хотя он часто опаздывал, входя в класс с растрепанными волосами и застенчивой улыбкой, и профессор бросал на него строгий – но по большей части не удивленный – взгляд, и отправлял занять место. Манами почти всегда выбирал место рядом с Онодой, и это неизменно заставляло сердце Оноды бешено колотиться.)
Так что несмотря на то, что он по-прежнему был неуспевающим в большинстве предметов (судя по результатам, он едва сдал), пребывание Оноды в Хогвартсе было несоизмеримо приятнее, чем во всех магловских школах, которые он посещал. В Хогвартсе у него были друзья – и в этом было огромное отличие.
И естественно, напоминание о том, что ему придется распрощаться с тем, что стало для него таким привычным и удобным, на целых два месяца, казалось пыткой.
Было тяжело приспособиться проводить большую часть времени в одиночестве. После возращения домой Онода обнаружил, что поворачивается сказать что-то Наруко – и запоздало вспоминает, что Наруко далеко от него, дома со своей семьей. Не однажды он брал новый выпуск комиксов и радостно представлял, что же скажет о нем Имаизуми – и только потом вспоминал, что пройдут недели, прежде чем он сможет дать ему комикс.
