Текст книги "«Как заводить друзей и выигрывать в квиддич» (ЛП)"
Автор книги: peterpandemic
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)
Взгляд мальчика остановился на Имаизуми, который сел на полу, там, где упал, и уставился на него в неприкрытом ужасе.
– Ты… Что ты…?
Широкая улыбка расколола лицо мальчика, и лицо Имаизуми совершенно утратило цвет.
Онода так и не узнал, что бы случилось потом, потому что Канзаки вмиг оказался между ними.
– Ридикулус! – выкрикнул он, взмахнув палочкой.
Мальчик – или что бы это ни было, только не настоящий человек, судя по тому, что произошло далее – взорвался облаком пыли, которое исчезло в темноте чулана.
– Я очень сожалею об этом, Имаизуми, – виновато сказал Канзаки, убирая палочку и закрывая дверь в чулан, в этот раз на замок. – Понятия не имел, что там прячется боггарт, – если бы знал, близко не подпустил бы тебя к чуланам. Ты в порядке?
Имаизуми не ответил и по-прежнему смотрел на дверь чулана так, словно боялся, что она опять откроется.
– Эм… а что это за… боггарт? – тихо спросил у Канзаки Онода, все еще слегка подрагивая от пережитого. И если Онода был поражен, он мог только представить, что сейчас чувствует Имаизуми.
– О? – сказал Канзаки, бросая на Имаизуми – который все еще не говорил и так или иначе не реагировал – обеспокоенный взгляд. – Точно, ты, вероятно, никогда не видел их, Сакамичи. Боггарт – это магическое создание, которое питается человеческим страхом. Они перевертыши – прячутся в темноте, а когда встречают человека, то стараются превратиться в то, что, по их мнению, сильнее всего его напугает.
Онода обдумал его слова.
– Так это… не настоящий человек?
– Нет, всего лишь боггарт в той форме, которая показалась ему самой подходящей, чтобы напугать нас. Или, в данном случае, одного из нас, – пояснил Канзаки, внимательно глядя на Имаизуми. – Боггарты по большей части вредители, но их тактика более эффективна, когда им нужно напугать только одного. Поэтому вам не стоит идти против них в одиночку.
Именно в тот момент Наруко раз и навсегда утвердил свою полную неспособность понимать общее настроение.
– Так… это значит, что самый большой страх наследника чистокровной семьи Имаизуми – что, восьмилетний ребенок? – спросил Наруко, не в силах сдержать смешок. – Потому что я должен сказать тебе, шустряк, что это вроде…
Очевидно, это было то, что нужно, чтобы получить реакцию Имаизуми.
– ЗАКРОЙ СВОЙ ЕБАНЫЙ РОТ! – заорал Имаизуми, неуверенно поднимаясь с пола и взглянув на Наруко с расширенными от бешенства и – сердце Оноды дрогнуло – страха глазами. – Не говори об этом так, будто ты что-то знаешь!
Он хотел выбежать из комнаты для оборудования, но прежде, чем сделать хоть шаг, споткнулся об одну из метел, которые опрокинул раньше. Он поднялся без единого слова, хотя его лицо вспыхнуло, показав Оноде, что ему не все равно. Имаизуми продолжил идти, пока не оказался за пределами комнаты и дверь не захлопнулась за ним, и этот звук, кажется, вывел Наруко из оцепенения.
– Вот же дерьмо, – только и сказал тот, перед тем как распахнуть дверь и выбежать вслед за Имаизуми.
В комнате для оборудования остались только Онода и Канзаки, и тишина была оглушающей.
– На твоем месте я бы пошел за ними, – после небольшой паузы сказал Канзаки, выжидательно приподняв бровь.
Это был как раз тот толчок, который нужен был Оноде, чтобы убедить его последовать за его друзьями.
Наруко как раз догонял Имаизуми, когда Онода покинул комнату для оборудования.
– Эй, шустряк, – окликнул Наруко, подбежав и остановившись прямо напротив Имаизуми и вынудив его притормозить, что Имаизуми ни капельки не порадовало. Скорее он выглядел более озабоченным тем, как ему обойти новое препятствие.
– Прости, – неожиданно сказал Наруко, и Онода удивленно уставился на него. Имаизуми, однако, и глазом не моргнул. – Я не должен был смеяться, ладно? Я просто был удивлен или вроде того. – Наруко криво усмехнулся, неуверенно положив руку на плечо Имаизуми. – Я не собирался насмехаться над тобой – по крайней мере, теперь. Иногда ты напрашиваешься, и я не могу сдержаться. Но я не хотел действительно расстроить тебя, так что… не знаю, ты хочешь поговорить об этом или…
– Нет. С чего бы мне хотеть говорить об этом с тобой? – рявкнул Имаизуми с горячностью, которая заставила Наруко отступить. Имаизуми стряхнул чужую руку с выражением отвращения. – На случай, если ты забыл, мы не друзья и никогда ими не будем. Мне не нужно поговорить, мне не нужны твои извинения и особенно мне не нужна твоя жалость!
Наруко заметно побледнел, его глаза расширились. Поначалу он показался лишь пораженным, но вскоре его удивленное выражение сменилось чем-то опасно похожим на боль, прежде чем обосноваться на более безопасной территории чистого упрямства.
– Да в-в чем дело вообще? – огрызнулся он, выйдя наконец из ступора. – Я просто пытаюсь помочь!
– Если ты действительно хочешь помочь, можешь начать с того, чтобы не лезть в дела, которые тебя не касаются, Наруко, – холодно сказал Имаизуми, проходя мимо него. – Предлагать помощь – это не твоя забота, и я разочарован, что ты достаточно слабовольный, чтобы подумать об этом.
Наруко ощетинился, а его глаза загорелись яростью.
– Ты…
Имаизуми продолжил идти, как будто ничего не произошло.
– Я ухожу – и не смей преследовать меня.
– Тогда попробуй остановить меня, ты, безмозглый шустряк, – крикнул Наруко, злобно топая за ним по траве со сжатыми кулаками. – Решил, что я просто повернусь и сделаю, как ты сказал? Будто я когда-то так делал! Я заставлю тебя пожалеть, что ты назвал меня слабым, ты, мерзкий кусок…
– Думаю, тебе лучше оставить его, Шокичи, – нервно сказал Онода, наконец набравшись смелости вмешаться. Он успокаивающе положил руку на предплечье Наруко, и пока тот отвлекся, Имаизуми немедленно воспользовался возможностью уйти.
– Но Сакамичи, – запротестовал Наруко, поворачиваясь к Оноде с покрасневшим от унижения и беспомощной ярости лицом. – Ты слышал, что он сказал? Я не могу это так оставить!
– Шунске… сам не свой сейчас, – сказал Онода, задумываясь, с чем из сказанного Имаизуми Наруко сильнее всего не согласен. – Боггарт… в самом деле расстроил его. Не знаю почему, но думаю… уверен, что он не это имел в виду. То, что он сказал.
Наруко скрипнул зубами.
– Думаю, что как раз это.
– Пожалуйста, – сказал Онода, не в силах убрать умоляющие нотки из своего голоса. Имаизуми уже скрылся из виду, и Онода подозревал, что найти его будет не так-то легко. – Я пойду за ним. Если он увидит тебя сейчас… это, наверное, только все ухудшит.
– Ну а если я хочу все ухудшить?
– …Не думаю, что это будет хорошо для вас обоих, правда, – сказал Онода, пытаясь сохранять дипломатичность даже перед лицом разгневанного Шокичи Наруко, что потребовало значительных усилий с его стороны. – Просто дай мне уйти. Я постараюсь все уладить – может, он даже будет разумным.
Наруко, кажется, сомневался, но наконец посмотрел в том направлении, куда ушел Имаизуми, и вздохнул, опуская плечи и пряча руки в карманы.
– Ну… как скажешь, Сакамичи. Думаю, он в любом случае с большей вероятностью не откусит голову тебе.
Онода кивнул, успокоенный тем, что в этом Наруко согласился отступить. Он вернется в замок и даст Имаизуми хотя бы несколько минут, чтобы остыть, прежде чем найти его. Онода понадеялся, что тогда тот будет более покладистым, и, может, даже способным взаимодействовать с Наруко цивилизованным способом, при условии, что Наруко тоже согласится на это.
Может, все это еще может как-нибудь закончиться мирно.
– Врежь ему хорошенько для меня, Сакамичи, – сказал Наруко, взмахнув кулаком.
Онода понадеялся, что Наруко не в самом деле хотел этого.
*
Когда Онода наконец отыскал Имаизуми, тот одиноко сидел в библиотеке, кажется глубоко погрузившись в лежащую перед ним тяжелую книгу.
Хотя он и не выглядел особенно расстроенным, были причины, по которым его вид вызывал в памяти тот первый раз, когда Онода увидел Имаизуми в Хогвартс-экспрессе, и Оноде это сравнение не слишком понравилось.
– Сакамичи. – Имаизуми признал присутствие Оноды, но вовсе не выглядел счастливым по этому поводу. – Что ты здесь делаешь?
– Я… искал тебя, – сказал Онода, неуверенно присаживаясь напротив Имаизуми с нервно колотящимся сердцем и благодарный за то, что их расположение и ближайшее окружение в библиотеке удержит Имаизуми от того, чтобы накричать на него, если все пойдет совсем плохо.
– Я вижу. Это по поводу… сегодняшнего? – натянуто спросил Имаизуми, нарочито избегая смотреть на Оноду. Он перевернул страницу. – Потому что я не в настроении говорить об этом прямо сейчас.
Онода сглотнул.
– Ага, нет, Шокичи сказал мне, что ты говорил это. – Он заметил, что Имаизуми заметно напрягся, когда он произнес имя Наруко. – Я, вообще-то, хотел спросить тебя кое о чем другом. Я собирался подождать с этим, пока Психе не вернется с письмом от мамы, но… не знаю, может, это поможет тебя подбодрить?
Имаизуми явно скептически приподнял бровь.
– Я очень извиняюсь, – Онода глубоко вздохнул, а его глаза метались из стороны в сторону, избегая встречаться с Имаизуми. – Это очень самонадеянно, и я чувствую себя глупо даже спрашивая, но я написал об этом маме в последнем письме, которое отправил, и я уверен, что она согласится, так что я хотел спросить… спросить, не… – он замолк, чувствуя себя по-дурацки.
– О чем ты там бормочешь, Сакамичи?
Онода сжал руки в кулаки под столом.
– Хочешь встретить Рождество со мной и моей мамой? – выпалил он.
Имаизуми уставился на него.
Конечно, совсем не так он хотел начать этот особенный разговор, но, к худу или к добру, он был начат. И Онода сделал то, что он обычно делал в таких ситуациях.
Он запаниковал.
После этого взрыва Имаизуми замолчал, и Онода стал поспешно оправдываться, надеясь минимизировать ущерб.
– Я имел в виду, что ты не должен, если не хочешь, конечно же. Я знаю, это выглядит странно, раз моя мама – магл и не очень много знает о магии и всем остальном, так что она может задавать странные вопросы, и тебе придется сообразить, как обойтись без магии пару недель… и денег у нас немного, так что наш дом не в лучшем виде и он в самом деле маленький, и я не думаю, что там не будет так красиво, как везде, где ты жил раньше, но я подумал, что в любом случае тебя спрошу, раз ты говорил, что проведешь Рождество здесь один и…
– Сакамичи, – перебил Имаизуми, милосердно оборвав неловкую тираду Оноды, пока тот еще больше не застеснялся.
Вот так, осознал Онода с каким-то щемящим чувством. Он окончательно оттолкнул Имаизуми, потому что был слишком навязчивым и не уважал его личное пространство. Он снова поднял взгляд на Имаизуми, мысленно приготовившись встретиться с презрением в этих серых глазах и быстрым отказом на свое предложение, но был удивлен, потому что увидел совершенно другое.
Имаизуми все еще смотрел на него, но выражение его лица было скорее потрясенным, чем каким-либо еще. Словно неловкому лепету Оноды каким-то образом удалось перевернуть все его мировоззрение с ног на голову.
И Имаизуми определенно не выглядел сердитым.
– Сакамичи, – повторил он с таким видом, будто ему трудно было говорить. – Ты… ты в самом деле этого хочешь?
– Хочу чего? – ни капли не смущаясь, спросил Онода. – Чтобы ты встретил с нами Рождество, если хочешь? Потому что… если дело в этом, то да. Но только если ты захочешь! Если ты предпочитаешь остаться вместо этого в Хогвартсе, я полностью понимаю…
– Нет! В смысле… нет, я никогда особенно не настаивал на том, чтобы остаться в Хогвартсе, правда, – сказал Имаизуми, и это звучало, по крайней мере, так же потерянно и неловко, как и чувствовал Онода, несмотря на очевидные попытки Имаизуми сохранить свой обычный невозмутимый внешний вид. – Нет, если есть другой вариант, кроме возвращения в семейный мэнор. Но не будет ли это беспокойством? Я не хочу мешать вашему семейному празднованию… и у тебя пока нет разрешения твоей мамы пригласить меня, да? – Глаза Имаизуми заметно потемнели, когда в них поселилось сомнение. – Тогда есть хороший шанс, что она скажет нет.
– Нет, я обещаю, что все будет в порядке! – поспешил Онода развеять опасения Имаизуми. – Рождество мы обычно встречаем только вдвоем, поэтому у нас действительно тихо и ты ничему не помешаешь. И едва ли мама не захочет, чтобы ты приехал – она любит гостей, ты бы видел, как она обрадовалась, когда зашел мистер Канзаки, а это было только для школы, – неуверенно усмехнулся Онода, надеясь убедить Имаизуми, что не о чем беспокоиться. – А еще она упоминала в последнем письме, что хочет встретиться с тобой и Шокичи, так что она не упустит возможности познакомиться хотя бы с одним из вас… в смысле, раз Шокичи будет дома с семьей и по-другому никак…
Он опять уходил от темы. Следовало свернуться раньше, чем станет слишком неловко.
– Так… я и подумал спросить, чтобы ты знал, что есть такой вариант, – неубедительно закончил Онода. – Прости, что не могу предложить ничего получше…
– Я буду рад.
Онода удивленно взглянул на Имаизуми, хотя и Имаизуми выглядел таким же удивленным, будто не ожидал, что скажет это.
– Ты… будешь? Правда? – спросил Онода.
Теперь настал черед Имаизуми отворачиваться, прячась, но он сделал это недостаточно быстро, и Онода увидел, как покраснело его лицо.
– Да, правда. Это звучит… интересно. Если ты уверен, что все будет в порядке, – торопливо добавил Имаизуми и снова посмотрел на Оноду, сжав губы в упрямую линию. – Хотя я не согласен, пока ты не получишь письмо от мамы и она не даст свой ответ.
– Ну, я уже говорил, с этим действительно нет проблем, – слабо запротестовал Онода, потому что знал, что Имаизуми не уступит, если он принял какое-то решение. – Но ладно – вероятно, это не займет много времени. И если она ответит «да»… тогда ты приедешь?
– Я думал, это уже ясно, – сказал Имаизуми, и Онода понял, что тот снова пытается создать видимость расстояния и контроля. Хотя его губы слегка подрагивали, и Онода знал, что все это – видимость. – Да… если твоя мама согласится, я с благодарностью приму твое предложение.
– Ладно, звучит хорошо, – сказал Онода, подавив слабый вздох облегчения. Прошло намного лучше, чем он ожидал.
Онода знал, что это была отличная возможность закончить разговор на позитивной ноте. Вопреки всему, приглашение Оноды все-таки подбодрило Имаизуми, или, по крайней мере, привело его в лучшее расположение духа. Онода, если пожелает, вероятно, мог достать свое эссе по зельям или выпуск комиксов и тихонько присоединиться к Имаизуми в его занятии. Это был самый простой и, возможно, самый удобный вариант для них обоих.
И все же у него был чувство, что может, может… ему стоит и дальше попытаться испытать свою удачу.
– Э… Шунске, – сказал Онода. – Я не буду спрашивать тебя о сегодняшнем, если ты не хочешь об этом говорить, но я бы хотел узнать… проигрыш в плюй-камни действительно так сильно расстроил тебя?
Глаза Имаизуми сузились.
– И-или, – запнулся Онода, – это потому, что ты проиграл Наруко?
Имаизуми неуверенно посмотрел на него, не говоря ни слова. Это продолжалось несколько долгих минут, но, как только Онода начал думать, что Имаизуми вообще не собирается отвечать, тот ответил.
– Я был так очевиден? – тихо спросил Имаизуми.
– Ага… вроде, – неловко сказал Онода.
Имаизуми вздохнул, отбрасывая челку со лба. Он выглядел полностью вымотанным.
– Ну, я подозревал, что у меня не слишком хорошо получилось тебя одурачить – думаю, это просто подтверждение. И еще я был груб с тобой в последнее время. Надеюсь, ты сможешь простить меня за это.
– Ты не должен извиняться, все в порядке!
Имаизуми усмехнулся, но ничего веселого в этом не было.
– В самом деле? Кажется, в последнее время я только и делаю, что извиняюсь перед тобой. В последнее время я ни с кем не вел себя нормально, ни с тобой, ни с… Наруко. – Он поежился.
– Шунске… – сказал Онода. – Что бы ты ни думал, что ты сделал или не сделал, пожалуйста, помни, что Наруко и я проводим с тобой время потому, что нам это нравится. И я не знаю, подходящий ли момент сейчас говорить об этом, но… не думаю, что Шокичи хотел чего-то плохого. Сегодня или с плюй-камнями.
Имаизуми нахмурился.
– Я понимаю твою точку зрения, Сакамичи, в самом деле. Это просто… – он встряхнул головой. – Я не могу проиграть ему.
– Что?
– Я не могу проиграть ему – или если проиграю, то должен выиграть снова, чтобы возместить проигрыш. Вот так должно быть.
– Я… не думаю, что понимаю, – осторожно сказал Онода.
– Все пошло не так, с тех пор, как мы играем в эту дурацкую игру, – сказал Имаизуми, и в его голосе было слышно разочарование, которое со временем явно возрастало. – Наруко и я не друзья – совсем нет. Но он хороший противник в полетах и, вероятно, однажды станет и хорошим игроком в квиддич, и я ценю это. Я знаю, что поладить – это в наших интересах, но… – он поморщился. – Мы слишком разные. Он шумный и вредный, и я не верю в большинство вещей, на которых он настаивает. Иногда я едва могу выносить его.
– Но тогда…
– Но я заметил, что лучше всего у нас получается, когда мы равны в чем-то, – неумолимо продолжал Имаизуми. – Как в полетах. А потом эта глупая игра – она как-то все испортила. Я ни разу не смог выиграть против него, и, как будто это еще недостаточно плохо, теперь он знает о Мид… о боггарте. Он все выигрывает, и я не могу с ним тягаться – он даже начал смотреть на меня, будто ему меня жаль! – Последнее Имаизуми сказал так, словно это было немыслимо. – Как нам поладить, если он даже не может заставить себя бороться со мной? – безнадежно спросил Имазуми. – Потому что я не…
– Шшшш! – Онода действительно почувствовал облегчение, когда библиотекарь, встревоженный тем, как Имаизуми постоянно повышает голос на протяжении всей своей тирады, оборвал его на полуслове строгим взглядом в их сторону. Имаизуми немедленно закрыл рот и опустился на место, подавленный и более чем немного смущенный.
– Так… тебе и правда не нравится Наруко? Совсем? – тихо спросил Онода, когда Имаизуми снова поднял свою книгу и попытался найти то место, на котором остановился.
– Ни капли.
– И… ты думаешь, что и он тебя не любит?
– Я знаю, что не любит, – Имаизуми поднял глаза от книги и усмехнулся над выражением Оноды. – В самом деле, Сакамичи, тебе нечего грустить из-за этого. В конце концов все само разрешится, и мы оба по-прежнему будем твоими друзьями, когда все закончится. Ничего не придется менять.
В этом все дело, хотел сказать Онода. Может, все должно измениться. Но у него не было ни малейшей идеи, как убедить в этом Имаизуми и возможно ли это вообще.
– Ладно… что ни говори, – наконец сказал Онода, не имея сил спорить дальше. – Думаю, это правда не мое дело – я просто надеюсь, что ты знаешь, что делаешь.
– Конечно, – сказал Имаизуми.
Онода посмотрел вниз, на сумку на своих коленях, и не смог удержаться от мыслей о том, думает ли об этой ситуации Наруко так же, как и Имаизуми. В любом случае он был явно расстроен тем, что случилось, пока Онода не пошел за Имаизуми. Онода ничего не мог сделать для Имаизуми, но он мог, по крайней мере, пойти и найти Наруко, чтобы узнать, не нужно ли ему чего-нибудь. Будет несправедливо оставить его одного.
Приняв решение, Онода встал.
– Ну, если у тебя тут все в порядке, я собираюсь найти Шокичи, – сказал он фальшиво-бодрым голосом. – Хочешь пойти со мной? Раз уж мы не смогли полетать сегодня, и…
– Мне неплохо здесь, – небрежно сказал Имаизуми. – Развлекайся.
– Ты… ты уверен?
– Несомненно.
Онода нахмурился, когда собрался уходить, чувствуя себя совершенно бесполезным. Он изо всех сил старался выслушать и понять проблемы Имаизуми, но не мог не задумываться, приведет ли все, что он сказал, к каким-то переменам в долгосрочной перспективе. В конце концов, Имаизуми был упрямым, и совет Оноды, вероятно, не был полезным для начала.
Все это невероятно расстраивало. Каким же другом он был, если быть с одним другом значило отказаться от другого?
– Сакамичи.
Онода остановился на полпути.
– Да? – осторожно отозвался он, обернувшись к Имаизуми.
Онода ожидал услышать на прощание что-то вроде «в следующий раз занимайся своим делом» или «не говори об этом Наруко», но был удивлен, когда увидел, что Имаизуми, который минуту назад был расстроен и зол, смотрит на него с написанной на лице неуверенностью.
– Как думаешь, что твоя мама могла бы захотеть на Рождество? – спросил он.
Онода моргнул.
Или может… в конце концов что-то хоть немного изменится.
========== Глава 14: В которой Сангаку Манами и Шокичи Наруко получают подарки на Рождество пораньше ==========
Комментарий к Глава 14: В которой Сангаку Манами и Шокичи Наруко получают подарки на Рождество пораньше
Начинаются рождественские каникулы, и Имаизуми встречается с ураганом, известным как мама Оноды.
Хогвартс-экспресс, наполненный грузом из ведьм и волшебников школьного возраста, которые возвращались в Лондон, чтобы провести каникулы со своими семьями, весело пыхтел, пробираясь мимо покрытых снегом деревень. Хотя до Рождества все еще оставалось несколько дней, коридоры и купе были наполнены шумом радостных голосов и смеха проникшихся духом сезона учеников.
Перевозбужденный Наруко позаботился о том, чтобы Онода и Имаизуми начали каникулы с (буквально) грохотом, пронеся этим утром контрабандой в поезд целую коробку волшебных Рождественских хлопушек. В итоге он радостно взорвал их все в маленьком купе, которое они разделили, что привело к серии оглушительных взрывов и появлению большого количества фиолетового дыма, который почти заставил всех троих покинуть купе и переместиться в менее токсичное окружение.
Пришлось приложить усилие, чтобы выветрить дым через открытую дверь, даже после того, как Имаизуми отважно вернулся и приоткрыл окно, и Наруко провел большую часть времени в отчаянных извинениях перед Онодой, который страдал от приступа кашля и в тот момент был неспособен сказать ему, что да, он действительно в порядке, и что нет, он не хочет в качестве компенсации надевать корону, которую Наруко вытащил из последней хлопушки.
К тому времени дым почти рассеялся, оставив после себя только слабый запах пороха и обломки коробки, полной хлопушек. Наруко устроился между Онодой и окном и задремал так же сладко, как кот в солнечных лучах (или точнее, как дракон на своих сокровищах) с вышеупомянутой короной, съехавшей набок на его голове, и остальными его трофеями, разбросанными вокруг на полу и сиденьях. Онода и Имаизуми, с другой стороны, как только прошло волнение, вернулись к своему чтению: Онода все еще решительно продирался через «Квиддич сквозь века», а Имаизуми наконец перешел к единственному оставшемуся комиксу из тех, что взял с собой Онода, который еще не прочитал.
В основном в купе было тихо (особенно по сравнению с праздничной атмосферой, пронизывающей большую часть поезда), но, к счастью, это была не та напряженная тишина, к которой Онода привык за последнюю пару недель. Занятый чем-то Имаизуми и спящий Наруко – это был, кажется, единственный надежный способ для них двоих провести время в непосредственной близости без натянутости и неловкости, и Онода наслаждался передышкой, какой бы короткой она ни была.
За недели в преддверии каникул стало ясно, что между ними все еще определенно оставалось несколько… вопросов, над которыми им следует поработать. У Наруко вошло в привычку посматривать в направлении Имаизуми, когда тот не видел, и притворяться глухим, когда тот говорил, а Имаизуми…
Онода думал, что, возможно, нафантазировал, но Имаизуми, кажется, иногда выглядел почти одиноким. А когда не выглядел одиноким, то был более раздраженным, чем всегда.
У Оноды было отчетливое впечатление, что Имаизуми страдает от последствий того, что его привычный способ выместить разочарование недоступен для него; он думал, что провести некоторое время порознь на каникулах будет для них полезно. Это бы, по крайней мере, дало им шанс успокоиться и пересмотреть их поведение друг относительно друга перед новым семестром. Но, с другой стороны, было как-то грустно, что им троим приходится расставаться на плохой ноте.
Для Оноды все еще было странно думать, что всего лишь несколько коротких месяцев назад он был совсем один, а перспектива провести несколько недель дома, перед тем как вернуться обратно в школу и ко всем своим одноклассникам, – заманчивой. Теперь же все, о чем он мог думать, – это как же ему повезло, что не придется, по крайней мере, скучать по Имаизуми, потому что он едет с ним, и как он в то время будет скучать по Наруко, Мики, Айе и по самому замку.
И Манами.
По Манами он, конечно, тоже будет скучать.
*
Если Онода и задавался вопросом, может ли снег удержать Манами от полета, ответ на него он получил, когда, старательно пробравшись сквозь сугробы, окружающие квиддичную площадку, обнаружил Манами стоящим посреди поля с метлой в руке и одетым сильно не по погоде – его школьная мантия развевалась вокруг него, как крылья. Он запрокинул лицо к небу и то ли не замечал, то ли не беспокоился о снежинках, которые собирались у него на ресницах и приземлялись на его кожу, чтобы через несколько секунд растаять. Он оставался совершенно безмятежным и, кажется, прислушивался к чему-то далекому.
Потом Онода застеснялся этой мысли, но в тот момент он подумал, что Манами выглядит красиво.
Когда эта мысль пришла в голову, у Оноды внезапно появилось странное впечатление, что он вторгся во что-то личное. Это было глупо, ведь Манами стоял посреди квиддичного поля, где буквально любой мог наткнуться на него, если сначала захочет бросить вызов снегу; но Онода по-прежнему чувствовал себя так, словно должен уйти, несмотря на то, что проделал этот путь, в первую очередь надеясь найти Манами.
Исполнить это решение, однако, не вышло, потому что снег громко хрустнул у него под ногой, когда он отступал назад.
– Сакамичи? – спросил, повернув к нему лицо, Манами, вырванный из своих грез.
Онода задумался, не почудилось ли ему, что Манами назвал его имя до того, как увидел, кто там, и решил, что, наверное, и правда показалось.
– Привет, – несмело сказал он, слегка приподнимая руку, чтобы помахать. – Прости… Я не хотел помешать тебе…
– Ты не помешал мне, Сакамичи, – заверил его Манами, обращаясь к Оноде, пока тот стоял в нескольких дюймах от него. – Я как раз думал, увижу ли я тебя сегодня.
– О… в самом деле? – спросил Онода, чувствуя себя излишне польщенным тем, что Манами думает о нем, даже когда его нет рядом.
– Конечно! В конце концов, если бы я не увидел тебя сегодня, мы, вероятно, не смогли бы встретиться до самого конца рождественских каникул, – сказал Манами. – Ты же собираешься домой, навестить свою семью. Верно?
– Д-да, – сказал Онода. – А ты?
– Хмм. – Манами задумчиво поморщился. – Нет, не думаю.
– Не поедешь? – удивленно спросил Онода. – Почему нет?
Манами пожал плечами.
– Не знаю. Я не очень близок с моим отцом, и не думаю, что он по мне скучает. А здесь есть метлы, и целых две недели не будет людей, которые пытаются говорить мне, что делать, так что для меня будет идеально просто остаться здесь! – весело рассмеялся он.
Как бы то ни было, Онода почувствовал себя неспособным разделить веселье Манами.
– То есть… для тебя это в самом деле нормально? Ты не просто так говоришь?
Онода на самом деле начал задумываться, не стоит ли ему спросить у мамы, нельзя ли Манами тоже к нему приехать. Только вот… нет, приедет Имаизуми, а Имаизуми не нравятся слизеринцы. И еще он с большой вероятностью вообще пока не знал о существовании Манами, несмотря на то, что Онода считал его своим другом, и заставить этих двоих провести вместе Рождество в крошечном доме Оноды в магловском Лондоне – это, вероятно, не лучший способ их познакомить.
И хотя Онода был уверен, что его мама примет еще одного гостя с распростертыми объятиями, но подозревал, что два дополнительных рта нанесут ее финансам урон, который в настоящий момент она едва ли может себе позволить.
– Да, конечно, я в порядке, – отбросил все сомнения Оноды смешок Манами. – Мне в самом деле лучше так. Хотя думаю, я должен объяснить. Видишь ли, когда я был младше, то много болел, и отец вбил себе в голову, что это его работа – заботиться о том, чтобы я оставался дома и не попадал в ситуации, в которых могу повредить себе. Думаю, это потому, что он обо мне беспокоился, но это и так раздражало. Он так и не преодолел этот этап, даже хотя со мной сейчас все нормально, и я знаю, что если вернусь сейчас, он по-прежнему будет стараться контролировать меня, – нахмурился Манами, и его лицо непривычно потемнело, перед тем как снова засветиться. – Но так лучше. Я могу остаться здесь и летать сколько хочу, спать когда хочу, и никто не будет заставлять меня ходить на занятия или быть осторожнее. Не думаю, что я хоть что-то потеряю.
– О, – сказал Онода, понимающе расширив глаза. – Ладно. Думаю, в этом есть смысл.
Он осознал, что это был единственный случай, когда Манами действительно открыл что-то столь значительное из своего прошлого, и какая очень-очень крошечная часть Оноды задумалась, не было ли это очередной ложью, призванной заставить его как-то отреагировать, как история о призраке в их первую встречу.
Но… это был Манами. Онода чувствовал, что теперь знает Манами гораздо лучше, чем тогда, и, конечно же, ему, по крайней мере, не казалось, что Манами лжет о том, что будет счастливее, если останется в Хогвартсе.
И это действительно имело значение, поэтому Онода решил поверить Манами.
– Так ты пришел полетать со мной сегодня? – нетерпеливо спросил Манами и в предвкушении посильнее перехватил метлу.
Онода помотал головой, и его живот немного скрутило от сожаления.
– Нет, я… я действительно не был уверен, что ты будешь здесь в такую погоду, но хотел посмотреть, не смогу ли я найти тебя, чтобы… дать тебе кое-что.
– О? – разочарование на лице Манами быстро сменилось любопытством.
– Ага… это всего лишь мелочь, – поспешно добавил Онода, не желая, чтобы Манами надеялся на что-то большее; он залез в карман и извлек небольшой конверт. – Если честно, поначалу я даже не знал, что мама положила их, но подумал, что если они у меня есть, то я должен их использовать.
Манами взял конверт, осторожно открыл его, и Онода заметил, что тот, помимо того, что не надел накидку на школьную мантию или шапку, не надел еще и перчатки.
У Оноды все это было, и он все равно мерз. Он ощутил внезапный приступ беспокойства за Манами. Если тот действительно собирался продолжить летать в такую погоду, ему нужно было одеться потеплее, чем сейчас.
– Спасибо, Сакамичи, – сказал Манами, и Онода вынырнул из своих мыслей как раз вовремя, чтобы увидеть, как Манами засовывает рождественскую открытку обратно в конверт и бережно прячет его в один из карманов мантии. – Я даже и не помню, когда в последний раз получал от кого-нибудь рождественскую открытку.
