Текст книги "«Как заводить друзей и выигрывать в квиддич» (ЛП)"

Автор книги: peterpandemic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

– Ладно, хорошо, – глазом не моргнув, сказала Айя. – Будь лучшим другом Сакамичи, если хочешь, но за это место ты остаток жизни будешь драться на три стороны с его чокнутой шайкой. Если согласна на это, давай.

Мики поежилась.

– Ладно, ты меня сделала. Ты мой лучший друг навсегда, Айя, даже если у тебя самый худший вкус в книгах и тебе нравятся только скучные виды спорта.

– Так и думала, – ухмыльнулась Айя. – Увидимся.

– Пока, – весело помахала Мики. – Вечером расскажу тебе, чем все закончилось!

То, что Мики была рядом с ним по дороге на квиддичную площадку, помогло Оноде отчасти усмирить панику. Она была разговорчивой, и ее истории о том, что она и Айя вытворяли, помогали Оноде не накручивать себя, и даже просто ее присутствие служило напоминанием, что, по крайней мере, он не будет совсем один – будет как минимум одно знакомое лицо на отборочных рядом с ним, и это знание хоть немного успокаивало.

Когда они пришли, основные хаффлпаффские игроки были уже там, одетые в желтые с черным квиддичные мантии вместо тренировочной одежды, так что было легко отличить их от кандидатов, несмотря на то, что большое количество новых дарований казались старше Оноды. Пусть он и не особенно хорошо знал кого-то из команды Хаффлпаффа, Макишиму он заметил сразу же, хотя тот выглядел совершенно не так, как в последний раз, когда Онода его видел. Его волосы стали, по крайней мере, вдвойне длиннее, чем были, и были уже не фиолетовыми, а яркого переливчатого зеленого. Как правило, его было сложно пропустить, и его необычные черты лица делали его всегда узнаваемым.

Хотя Оноде показалось, что он не выглядит очень счастливым, и он коротко удивился почему.

После Оноды и Мики пришли еще люди, и скоро на площадке неловко топтались десять или около того новоприбывших. Подошел высокий мальчик с планшетом и спросил у всех имена, потом, после короткого ожидания, им велели построиться в шеренгу перед скамьей, на которой расположились члены команды Хаффлпаффа. Мальчик с планшетом стоял впереди и машинально вертел в руке самонаполняющееся перо, пока пришедшие занимали места.

– Так, что касается этого года, позиции ловца и вратаря у нас заняты, но мы ищем двух новых охотников и одного загонщика, – сказал он, как только все перестали двигаться, быстро перелистывая страницы и вглядываясь в кандидатов, словно пытаясь подобрать лицо к каждому имени. Исходя из того, что он говорил больше всех и выглядел самым старшим в команде, Онода решил, что это был капитан. Хотя, если он и представился как положено раньше, Онода полностью пропустил это. – Сегодня мы выберем новых членов из вашей группы, основываясь на том, как вы покажете себя в упражнениях, которые мы запланировали для вас.

Онода пытался усмирить внезапно разыгравшуюся тревогу, напоминая себе, что он ждал этого. Насколько ему было известно, он не отдавал предпочтения ни позиции загонщика, ни охотника, так что ему надо было просто посмотреть, что ему лучше подойдет.

– Хорошо тогда. Мы разделим вас на две группы. Если бы хотите пробоваться на загонщика – становитесь слева. Охотники – справа.

Или… может, нет.

Онода стоял на месте, неуверенный, что ему следует делать, пока остальные кандидаты – включая Мики – разошлись по сторонам, оставив его стоять в одиночестве посредине.

Наконец мальчик с планшетом подошел к нему.

– Ты не выбрал сторону, – сказал он. – Ты не знаешь, на кого хочешь пробоваться?

Онода смущенно отвел глаза.

– …Нет, не особенно, – признался он. Он знал, какую роль выполнял каждый из игроков, но понятия не имел, какая из них подойдет ему лучше.

– Хмм… – сказал мальчик, не выглядя злым. – Твое телосложение для загонщика не подходит, но мы можем поставить тебя с охотниками, просто посмотреть, как у тебя получится. Как звучит?

Охотник, как Наруко. Звучало не слишком плохо.

– Э, ладно, – осторожно сказал Онода.

Старший мальчик кивнул, очевидно удовлетворенный.

– Ладно тогда, оставляю тебя Ясутомо.

Имя звучало смутно знакомо Оноде, но, только увидев лицо игрока, он понял, кем именно был «Ясутомо».

О нет, с ужасом подумал Онода.

Если верить капитану, то, по-видимому, он и остальные пять предполагаемых охотников были оставлены на милосердное попечение Аракиты, мрачного (и, безусловно, самого ужасного) участника хаффлпаффской квиддичной команды.

Аракиты, который в тот самый момент с сомнением осматривал их маленькую группу.

– Оживленная у нас тут компашка, – саркастически сказал он. – Ты, – внезапно бросил он, указывая на мальчика в конце. – Как тебя зовут?

– С-сакурай, сэр! – запнувшись, ответил мальчик, и Онода нашел небольшое утешение в том, что, по всей видимости, не он один боится Аракиту.

– Я что, похож на сэра, ясноглазка? Я не чертов профессор – называй меня Аракита, или лучше никак не называй и держи рот закрытым. Так ты хочешь стать охотником, а?

– Д-да…

– Воу, как уверенно, – насмешливо сказал Аракита. – Как насчет тебя? – он указал на Оноду.

Онода мог поклясться, что его сердце остановилось.

– Да, я с тобой говорю, четырехглазый, – рявкнул Аракита. – Просто ответь на вопрос, чтоб тебя!

Онода сглотнул, но во рту пересохло, и это мало помогло.

– О-онода, – удалось выдавить тихим голосом.

– Еле слышу, что ты там мямлишь, четырехглазый, но ладно. Тоже хочешь стать охотником?

Онода кивнул:

– Да…

– Блядь, – сказал Аракита и явно скрипнул зубами, отворачиваясь, как будто их вид причинял ему физическую боль. – Поражен вашим энтузиазмом. Герои ебаные, по большей части.

Никому не хватило смелости ответить, и наконец он повернулся к ним с более раздраженным, чем всегда, видом.

– Ну, мы могли бы взглянуть, может ли кто-то из вас бросить мяч или принять бладжер, не развалившись пополам, хотя в этом я действительно сомневаюсь, – угрожающе сказал он. – Залезайте на метлы, начнем с упражнений в полетах.

К счастью, оказалось, что упражнения, предложенные Аракитой, были очень похожи на то, чего Онода ожидал. Честно говоря, от кого-то такого страшного, как Аракита, то, что от них ожидалось, показалось довольно… несложным.

Первым делом их заставили маневрировать между разноцветными флагами, магическим образом подвешенными в воздухе, как можно быстрее, но не врезаясь в них. В этом Онода уже неплохо преуспел, хотя его умения пострадали от постоянного страха, что на него накричат. Был один новобранец, которому особенно не удавались быстрые повороты и на которого обрушилась большая часть изысканных выражений Аракиты, и Онода знал, что последнее, чего бы он хотел, – это стать мишенью для гнева охотника.

– Блядь, да вокруг флагов, неуклюжий идиот! Не таранить их!

– Что я только что сказал? Ебать копать…

Это продолжалось около пятнадцати минут, Аракита то раздавал указания, то ругался, пока наконец они все, к счастью, не закончили. В любом случае, у новых кандидатов не было ни шанса собраться, перед тем как начать выполнять новое упражнение.

Аракита, с подергивающимся правым глазом, построил их в круг, по-прежнему на метлах, и сказал:

– Ну, это было целиком и полностью ужасно. А хорошая новость в том, что следующее упражнение такое простое, что мне, наверное, даже не придется постоянно водить вас за ручку. Это упражнение на передачу, поэтому по моему сигналу вы должны сделать большой круг. Потом вы получите мяч; вам нужно выбрать кого-то и бросить мяч ему. Целиться в грудь – все, что летит выше или ниже, – плохая передача, а если вы сделаете плохую передачу в игре, мы потеряем мяч, – он прищурился. – Достаточно просто? Как только мы начнем, я буду перемещать вас, так что вам придется бросать вверх, вниз и назад, это даст вам представление о том, чего можно ожидать во время настоящей игры.

Это звучало разумно, и Онода, конечно же, понял важность упражнения, но вскоре ему стало ясно, что эта область его способностей, если говорить о том, чтобы быть охотником, вызывала опасения. Онода никогда не был особенно хорош в передачах – его руки были слабыми, и ко всем видам спорта, в которых необходимо было бросать, он всегда питал особенную неприязнь.

Естественно, в ходе упражнения Аракита понял это очень быстро.

– ЭЙ, ЧЕТЫРЕХГЛАЗЫЙ, ТЫ ЭТО НАЗЫВАЕШЬ ПЕРЕДАЧЕЙ?

С этого все пошло по наклонной. Онода не только не справлялся с упражнением на передачу и не мог бросить квоффл достаточно далеко, чтобы добросить до другого игрока, или точно, чтобы удовлетворить Аракиту, но и нервы его были полностью вымотаны. Он так сильно боялся сделать что-то не так, что не мог следовать даже простейшим указаниям, что, неудивительно, еще больше раздражало Аракиту.

И когда Аракита объявил, что они заканчивают «этот унылый ебучий спектакль», Онода испытал такое облегчение, что у него даже не было сил пожалеть о том, что он, вероятно, только что уничтожил любой свой шанс попасть в квиддичную команду.

Во всяком случае, сначала.

Только когда он подошел к одной из скамеек, стоявших по краям площадки, и сел, он вспомнил, почему так сильно хотел в первую очередь этого, и неуверенность снова начала терзать его.

Он провалится – уже провалился, скорее да, чем нет. Оноде никак не попасть в команду теперь, после того, как он так плохо показал себя. Аракита его ненавидел. Несмотря на все его усилия и все тренировки, Онода позволил всему пропасть впустую.

Он подвел Имаизуми и Наруко, которые трудились изо всех сил, чтобы попасть в свои команды, и с нетерпением ждали, что смогут сыграть в квиддич с Онодой… Они скажут, что все в порядке, и постараются успокоить его, конечно же, но он знал: в глубине души они будут, по крайней мере, немного расстроены.

Но хуже всего было то, что он подвел себя. Он был таким идиотом, что позволил себе подумать, что если он очень сильно захочет чего-то, то у него получится – разве ему не следовало уже знать лучше? Некоторые люди могли выделяться и делать удивительные вещи, и Онода не был одним из них. Он должен был признать это в самом начале и избавить себя от проблем.

Очевидно, что Манами вообще не понимал его, и любой интерес, который он мог испытывать к Оноде, был неуместен. Онода не винил его за желание найти друзей получше.

Онода был так погружен в свои сомнения, что почти не заметил, когда кто-то сел на скамью возле него, хотя уже замечал, что этого человека трудно игнорировать. Он был высоким и бледным, с копной зеленых волос, которая в значительной степени уменьшала возможность того, кто это мог быть.

Несколько долгих минут они сидели рядом в тишине. Сгорбленный Онода смотрел на землю между своих ног, пока Макишима от нечего делать вытягивал нитку из своих перчаток. Тем не менее Макишима наконец перестал ерзать и вздохнул, бросив быстрый взгляд на Оноду.

– Ну… Аракита говорит, что твои броски были самыми худшими из всех, что он когда-либо видел, – тоном светской беседы сказал четверокурсник.

Онода пристыженно отвернулся.

– Мне правда очень жаль. Я потратил ваше время, и…

– Аракита, каким бы очаровательным он ни был, такой же деликатный, как удар битой загонщика по яйцам, – сказал Макишима, неловко усмехнувшись собственной шутке. – Я три года был с ним в команде и ни разу не видел, чтобы он был с кем-то помягче, так что тебе не стоит принимать это слишком близко к сердцу, – он сделал паузу, вероятно осторожно подбирая слова. – Хотя, думаю, кое в чем он прав – кажется, позиция охотника в самом деле не для тебя.

– …Думаю, вы правы, – сказал Онода, и что-то сжало грудь. – Я просто… я не…

Следующие слова Макишимы были в любом случае неожиданными.

– Если ты не против, я хочу кое-что попробовать, – сказал он. – Сможешь еще раз залезть на метлу?

– …Хорошо, – неуверенно ответил Онода. Он чувствовал себя эмоционально истощенным испытаниями Аракиты, но Макишима, насколько он видел его, ему нравился, и он не хотел разочаровывать его. – Что вы хотите, чтобы я сделал?

– Просто подняться сейчас на пару метров в воздух, – сказал Макишима. – Когда поднимешься, я дам тебе инструкции, но обещаю, там ничего сложного.

Чувствуя себя немного сбитым с толку, Онода поднял метлу и вышел на траву. Он стартовал, заботясь о том, чтобы не подняться так высоко, как обычно, и заметил, что Макишима вытаскивает из-под скамьи корзину с чем-то и что в его сторону обращено много любопытных лиц.

Многие из них принадлежали членам команды Хаффлпаффа, и Онода беззвучно взмолился, чтобы справиться с этим, не опозорившись еще больше.

– Ладно тогда, – сказал Макишима. Он вынес корзину на площадку и поставил себе под ноги. – Мы не собираемся делать ничего сложного, просто потренируемся ловить – ловить без передачи, не волнуйся. Как звучит?

– Ох… звучит хорошо, – сказал Онода, все еще запутанный.

Тренироваться ловить? Макишима не вынес квоффл, поэтому Онода не понимал, что ему придется ловить.

Ответ на свой вопрос он получил быстро, когда Макишима сунул в корзину руку и вытащил что-то очень маленькое и ярко-оранжевое.

– Лови! – сказал Макишима без предупреждения и бросил этот предмет в направлении Оноды со всей силой.

Удивленный Онода едва успел собраться вовремя, чтобы поймать предмет, пока он не упал на землю. И только сжав его надежно в руках, он наконец понял, что это было – мяч для гольфа.

Эта вещь была настолько магловской, что, увидев ее посреди тренировки по квиддичу, Онода на миг опешил.

– Некогда отдыхать, Сакамичи, вот и новый летит! – окликнул Макишима, возвращая Оноду в чувство. Он взглянул как раз вовремя, чтобы увидеть, как Макишима бросает еще один мяч для гольфа в направлении, прямо противоположном тому, в котором он бросил первый.

Только выжав из новой метлы максимум, он смог вовремя поймать следующий мяч – подхватил его в воздухе, выдернув из падения. В этот раз у него не было шанса даже перевести дыхание, прежде чем Макишима бросил другой мяч в совершенно другом направлении, и Онода приготовился снова его преследовать.

Они повторили это десять, двадцать раз перед тем, как Онода потерял счет попыткам. Все его органы чувств были сосредоточены на движениях Макишимы и траектории крошечного оранжевого мячика, когда он проносился в поле его зрения. Большинство ему удалось поймать, но некоторые он упустил, иногда ошибаясь в оценке направления или просто не успевая догнать их вовремя. Макишима никогда не говорил ни слова о том, как у него получается – если он и злился на пропущенные мячи, то Онода не видел никаких проявлений этого. Макишима просто доставал следующий мяч и бросал его.

Упражнение – или что бы это ни было – продолжалось, пока корзина не опустела и некогда девственно-чистая трава квиддичной площадки не была усеяна яркими оранжевыми мячиками.

Макишима выпрямился и попробовал пошевелить плечами, будто проверяя, не больно ли – Онода только тогда понял, как много мячей он бросил ему.

– Неплохо, – сказал Макишима, и Онода не смог издалека понять по выражению его лица, было ли это задумано как искренний комплимент, или нет. – Теперь можешь спускаться, спасибо.

Онода сделал как было сказано и вернулся на скамью, а Макишима подошел к остальным членам команды, и они начали негромко обсуждать что-то между собой. Онода тем временем задумался, не должен ли он собрать мячи, но заметил, как один из старших игроков – Изумида вроде бы – рассеянно призывает мячи в корзину палочкой, прислушиваясь к разговору других.

Наконец они приняли какое-то решение, и участники основного состава команды Хаффлпаффа разошлись, направляясь к новым кандидатам по одному. Сердце Оноды пропустило удар, когда он понял, что настал момент, в который он наконец узнает, попал он в команду или нет – момент, которого он ждал почти год.

Онода заметил, что Мики говорит с четверокурсником Изумидой, и выражение ее лица невероятно счастливое. Кажется, она заняла свободную позицию загонщика, и Онода не мог не гордиться ей. Он был уверен, что ей понравится быть в команде и что она будет фантастически играть.

Онода сжал кулаки так, что костяшки побелели.

Теперь ему осталось волноваться только о себе.

К счастью, ему не пришлось долго ждать, пока один из членов команды подойдет к нему, и Онода приготовился к новостям, которые он принесет.

Только… пусть это не будет Аракита, беззвучно взмолился Онода.

Пожалуйстапожалуйстапожалуйста…

Человеком, который наконец подошел к нему, был Макишима, и Онода мысленно выдохнул с облегчением. Каким бы ни был окончательный вердикт, будет, по крайней мере, не так ужасно выслушать его от Макишимы, как от Аракиты – или кого-то еще, раз уж на то пошло.

– В общем, мы тут пришли к соглашению… более или менее, – сказал Макишима и пожал плечами, остановившись напротив Оноды. – И теперь мне надо сообразить, как бы это сказать… дай мне секунду.

Онода ждал, к тому моменту все сильнее переживая.

– В основном, – продолжил Макишима, – мы все – команда то есть – согласны, что у тебя есть потенциал, но тебе и по-прежнему нужно многому учиться. Ты пока второгодка, так что это не последний шанс для тебя – у тебя все еще есть достаточно времени, чтобы улучшить свои навыки, и мы все возлагаем на тебя большие надежды в будущем. Понимаешь?

– Да… – сказал Онода, и его сердце дрогнуло от осознания, что эти слова – вежливый отказ.

Вежливый или нет, смысл не менялся. Неудача была неудачей.

Помня, что Макишима все еще здесь и, вероятно, хочет сказать больше, Онода постарался сдержать внезапный натиск отчаянья, чтобы, по крайней мере, закончить разговор и оставить настолько хорошее впечатление, насколько возможно в сложившихся обстоятельствах. Горло сдавило, словно стоит ему вдохнуть – и он расплачется, но он попытался проглотить комок.

– Хорошо, – продолжил Макишима, словно Онода и не был на грани краха. – Тогда, наверное, увидимся на тренировке в следующую субботу.

– Ладно, спасибо, – выдавил Онода, моргая, потому что слезы, несмотря на все усилия, застлали глаза. Не плачь, не плачь, мысленно уговаривал он себя – будет неплохо избавить себя от этого последнего унижения. – Я обязательно… погодите, – сказал он, когда сказанное Макишимой окончательно встало на свое место. – Что?

– Я сказал, увидимся на тренировке, – сказал Макишима с таким видом, словно не совсем понял, как реагировать на выражение лица Оноды, которое, как Онода теперь понял, было совершенно не к месту в свете нового понимания, о чем на самом деле Макишима говорил с самого начала. – Ты ведь собирался прийти, верно?

– То есть… мне можно посещать тренировки? – спросил Онода, едва осмеливаясь поверить, что услышал все правильно. – Чтобы… тренироваться с остальными членами команды?

– Ну… да, – сказал Макишима, неловко потирая затылок. – Я же только что сказал, что тебе все еще надо многому научиться, и для всех, вероятно, будет немного обидно, если наш новый ловец не придет на первую тренировку, ты не думаешь?

– Да! Думаю, будет, и… потому что я ловец?

– …Да? – ответил Макишима.

– О, – сказал Онода.

– О! – воскликнул он снова, когда правда окончательно уложилась в голове, неспособный подавить искреннюю восторженную улыбку, глядя на высокого четверокурсника.

Он едва мог поверить в свою удачу.

Онода посильнее сжал кулаки и сказал:

– Большое спасибо! Я обещаю, что буду усердно трудиться и стараться изо всех сил, чтобы стать таким ловцом, которого эта команда заслуживает!

– Э… ладно? – сказал Макишима. – Суббота в 11:00, запомни.

– Да! Конечно! – сказал Онода. – Я непременно приду, обещаю! Я не опоздаю – я обязательно приду, по крайней мере, на полчаса раньше. Или даже еще раньше, если вы считаете, что так будет лучше!

– В 11:00 будет нормально, – устало сказал Макишима. – И это все, что мне оставалось сказать, так что… увидимся, Сакамичи.

– Да! До свидания, Макишима! И еще раз спасибо!

– Не то чтобы это был только мой выбор, – Макишима, вероятно, собирался сказать это безразличным голосом, но Онода подумал, что, несмотря на это, он звучал немного удивленно. – Однако не за что.

*Примечание: Идиома Break a leg соответствует нашей «Ни пуха ни пера» – суеверное пожелание худшего, чтобы отвести неудачу.

========== Глава 18: В которой у Юске Макишимы есть больше чем один не очень тайный поклонник ==========

Комментарий к Глава 18: В которой у Юске Макишимы есть больше чем один не очень тайный поклонник

Онода узнает, какими странными… и страшными могут быть игроки в квиддич.

Если Онода думал, что Имаизуми и Наруко будет приятно услышать, что он попал в команду по квиддичу, то скоро он обнаружил, что ошибался.

Имаизуми и Наруко были вне себя от радости, когда услышали, что Онода занял позицию хаффлпаффского ловца. На лице Имаизуми появилась одна из его редких искренних улыбок, когда Онода, не переводя дыхания, выпалил свои новости, а Наруко (предсказуемо) взял Оноду в захват и с энтузиазмом взъерошил ему волосы.

– Вот дерьмо, ты в самом деле это сделал, Сакамичи! Не могу поверить! – воскликнул Наруко, игриво потянув Оноду за волосы, не в силах сдержать ликование. – Теперь нас трое!

Эти слова – сказанные с искренним восхищением – были, наверное, слишком удивленными для того, кто был полностью уверен, но Онода не винил в этом Наруко. Он тоже до сих пор не мог поверить, что попал в команду, и сильно подозревал, что причина этого больше связана с действиями Макишимы, нежели с сомнительными способностями к квиддичу самого Оноды.

Он надеялся, что Макишима, возможно, захочет дать объяснения позже.

– Когда у тебя первая тренировка? – спросил Имаизуми, отвлекая Оноду от его мыслей. Улыбка Имаизуми к тому времени исчезла, но глаза сияли так, что было понятно, что он просто сдерживает свою радость, не показывая ее.

– В эту субботу, – сказал Онода, внезапно начиная нервничать от возможности озвучить свои подозрения. – Правда, всего на пару часов. Думаю, кто-то забронировал площадку после нас.

– О, тогда это, наверное, моя команда! – сказал Наруко. – Не могу точно вспомнить, когда будет наша – я был слишком взволнован, чтобы слушать, когда они объявляли – но это имеет смысл, раз уж обеим нашим командам понадобится тренироваться все возможное время!

Онода задумался, не пропустил ли он что-то, потому что Наруко, кажется, подразумевал что-то конкретное.

– Ну да, я знаю, что тренировки важны. Но почему это важно именно для нас? – спросил он, немного запутавшись. Если бы речь шла только об Оноде, он бы понял, потому что ему действительно надо тренироваться как можно больше, но Наруко-то, вероятно, уже был игроком лучше среднего, даже по хогвартским меркам. Если остальные из команды Наруко такие же талантливые, то им должно быть не о чем волноваться.

– Потому что первый матч сезона будет уже через месяц – не говори, что ты еще не слышал, Сакамичи? – вытаращил глаза Наруко. – Гриффиндор против Хаффлпаффа, Сакамичи, – это наш первый официальный матч, и мы будем играть друг против друга! Разве это не удивительно?

На секунду показалось, что комната ухнула куда-то вниз, но Онода сделал глубокий вдох, успокаиваясь, и мир постепенно начал приходить в норму.

– П-правда? Ты прав, это… в самом деле удивительно, – сказал он, хотя в голове был шквал сомнений.

На самом деле, Онода знал, что причин для этого не было. Он выбрал пробоваться в квиддичную команду, достаточно хорошо зная, что, если ему улыбнется удача, он должен будет играть против своих друзей. В любом случае разве не в этом весь смысл? Разве они все не хотели играть в квиддич вместе, несмотря на то, что были на разных факультетах?

Кажется, существовало значительное различие между надеждой на возможность сделать что-то в будущем, и знанием, когда именно это случится. Столь многое могло пойти не так, и Онода до сих пор не был уверен, что он чувствует по поводу соперничества с одним из своих лучших друзей с намерением победить его в чем-то. Это заставляло Оноду чувствовать себя неловко – одновременно кем-то, кто больше всего хочет, чтобы его друзья преуспевали, и начинающим спортсменом, который беспокоится, что может проиграть кому-то, кто лучше, чем он.

Как бы то ни было, в конце концов единственным, чем он смог себя успокоить, было знание, что, поскольку он был ловцом, а Наруко был охотником, их роли в команде не слишком-то влияли друг на друга. И его друзья казались, по крайней мере, довольными этим результатом, так что Онода не видел причины, почему бы ему не быть хотя бы счастливым за них.

Может, в конце концов это будет не так уж и плохо…

Даже за пределами восхищения Оноды тем, что он попал в команду Хаффлпаффа по квиддичу, его жизнь складывалась неплохо. Онода посещал уроки, и после того как он до неузнаваемости испортил несколько заданий по зельям и в наказание написал соответствующие эссе, он медленно, но верно стал заниматься лучше.

(Его развитие меньше было связано с собственными навыками и больше – с новой и полностью случайной привычкой Имаизуми громко повторять самому себе правильные инструкции во время работы. При этом наносилось существенно меньше ущерба здоровью и безопасности в классе, так что профессор пока не жаловался.)

Оноде также удалось сорвать потенциально некрасивую стычку между Имаизуми и Наруко, пока она не вышла из-под контроля (Имаизуми сравнил внешний вид Наруко с корнем мандрагоры), хотя эта победа померкла после провалившейся попытки остановить другую перепалку, когда Наруко «случайно» выронил телескоп Имаизуми из окна Астрономической башни. Умом Онода понимал, что едва ли ему следует винить себя за то, что не удалось предотвратить это, если в момент происшествия он спал в хаффлпаффской спальне, но все-таки он желал, чтобы был какой-нибудь способ избежать следующих нескольких дней, когда Имаизуми сознательно игнорировал Наруко, а тот то угрюмо молчал, то отпускал раздраженные замечания о том, что Имаизуми «перегибает палку», потому что он достаточно богат, чтобы просто без проблем купить себе новый телескоп.

Потребовалось время, чтобы Онода понял, что причина, по которой Имаизуми был расстроен, по большей части была не в том, что он был особенно привязан к старому телескопу или не хотел покупать новый, а в том, что покупка нового телескопа требовала бы сначала связаться с родителями. После того, как Онода установил эту связь, отношение Имаизуми стало понятнее для него, и он смог аккуратно вмешаться.

Хотя у него и не получилось в первую очередь предотвратить ссору, Оноде удалось ее закончить, убедив наконец Наруко неохотно извиниться и предложить поделиться телескопом с Имаизуми, пока Имаизуми не купит свой – предложение, которое было немедленно – и предсказуемо – отвергнуто. Впрочем, настроение Имаизуми после этого существенно улучшилось, так что Онода все-таки посчитал это за успех.

Успеху, которого Онода добился в большинстве своих недавних начинаний, удалось даже немного приглушить боль, которую Онода испытывал из-за быстро растущего числа случаев, когда у Манами, кажется, было оправдание, чтобы не проводить время вне уроков с Онодой.

Нельзя сказать, что Манами намеренно старался избегать его – по крайней мере, Онода не думал, что это так.

(Он надеялся, что это не так.)

Манами на самом деле по-прежнему приходил в класс, по-прежнему садился рядом с Онодой на место, которое тот ему занимал, и по-прежнему иногда улыбался Оноде, но в остальном он отсутствовал. Если бы Онода отважился угадывать, он сказал бы, что у Манами, когда они встречаются в классе, на уме что-то большее, чем просто заклинания или астрономия, и его взгляд был отсутствующим, даже когда Онода пытался втянуть его в разговоры, которые как на подбор должны были быть ему интересны.

Вероятно, это не должно было быть так больно, как было – видеть, как Манами кивает ему, улыбается чему-то, что он сказал, но знать, что мысленно он так далеко от Оноды, как только можно. И это неминуемо привело к тому, что Онода постоянно гадал, чему – или, в частности, кому удалось захватить интерес Манами до такой степени.

(До степени, к которой Онода никогда не был даже близок.)

Онода недолго и наивно надеялся, что рассказ о том, что он попал в команду по квиддичу, сможет возбудить интерес Манами, и поначалу даже показалось, что так и есть.

Онода решил сказать ему в начале урока заклинаний, и Манами смотрел на него (в самом деле по-настоящему смотрел на него) расширенными от очевидного удивления глазами, а сердце Оноды болезненно сжалось в груди. Потом, после короткой паузы, уголки губ Манами слегка изогнулись вверх.

– Непреклонный, да? – усмехнулся Манами. – Я действительно рад, Сакамичи, – думаю, у тебя получится. Какую позицию ты занял?

– Ловец! – сказал Онода немного воодушевленнее, чем обычно, потому что вау, Манами на самом деле поддержал разговор с ним, а это не так часто случалось в последнее время. – Я не ожидал этого, но Макишима – один из старших игроков команды – заставил меня попробовать половить мячики для гольфа, которые он бросал. А потом он, наверное, сказал что-то остальным, потому что они предложили мне быть ловцом!

Странно, но Манами выглядел даже еще более удивленным, чем был.

– Ловец? – повторил он, будто это слово показалось ему странным на вкус.

– Ага! – сказал Онода раньше, чем почувствовал перемену настроения. – Это… это хорошо? – спросил он, надеясь, что ничего не испортил только что.

Манами быстро пришел в себя, посмотрев на Оноду с бриллиантовой улыбкой, которая силой своего сияния мгновенно вымела все тревоги у того из головы.

– Да, конечно, хорошо! Кажется, это хорошо тебе подходит, и я рад, что старший товарищ, о котором ты говорил, помог тебе. Я просто удивился, наверное, посчитав… – Он умолк, прикусив нижнюю губу, будто обдумывал что-то. – А, неважно, просто подумал вслух! – наконец сказал он, застенчиво потирая затылок.

– Посчитав что? – с пробудившимся любопытством спросил Онода.

– Ничего важного, правда, – обезоруживающе улыбнулся Манами. – Ты ловец, это все, что имеет значение. Уверен, ты будешь хорошо играть.

Онода хотел возразить, что, если бы там в самом деле было «ничего», тогда у Манами не было бы причин не говорить ему, но услышал звонок на урок и был вынужден прервать разговор.

Даже когда урок закончился, у Оноды не было возможности поднять вопрос о том, что Манами имел в виду. Едва профессор отпустил их, Манами снова поспешно сложил свои неоткрытые книги, спрятал неиспользованные письменные принадлежности и послал Оноде извиняющуюся улыбку.

– Прости, Сакамичи, – сказал он. – Мне надо…

– …кое с кем встретиться, да, я знаю, – закончил за него Онода, надеясь, что у него получилось скрыть сожаление в голосе. – Ладно. Поговорим как-нибудь в другой раз, верно?

– Определенно! – сказал Манами, и Онода задался вопросом, не подумал ли Манами, что он врет. – Увидимся, Сакамичи!

Манами покинул кабинет, и Онода – отчасти с горечью – заметил еще несколько голов, кроме его собственной, повернувшихся, чтобы проследить путь Манами.