Текст книги "«Как заводить друзей и выигрывать в квиддич» (ЛП)"

Автор книги: peterpandemic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

– Да? – сказал Онода. – Как я уже сказал, Сангаку мой… мы друзья. И мне очень жаль, что я не сказал о нем тебе или Шокичи раньше, но то, что он слизеринец, не значит…

– Дело не в том, что он слизеринец, хотя и это не особо обнадеживает, – сказал Имаизуми, и в таком состоянии Онода в последний раз видел его тогда, когда Наруко упал с метлы во время матча Гриффиндор-Рейвенкло. Его губы сжались в тонкую линию, и плечи были заметно напряжены. – Ты в самом деле ничего не знаешь, да? Он не рассказывал тебе ничего о своем прошлом или…?

– Не слишком много, – сказал Онода, теперь уже действительно сбитый с толку. – В смысле он рассказывал кое-что, но… по большей части я не очень-то расспрашивал об этом?

– И он, вероятно, не вызывался рассказать, – мрачно сказал Имаизуми.

– Я не пони…

– Это… – Имаизуми глубоко вдохнул и сжал губы. – Он не человек, Сакамичи.

В наступившей тишине было слышно лишь легкое поскрипывание старых половиц, на которых они стояли, и далекие голоса учеников, разговаривающих по дороге в замок в совершенном неведении, что целый мир Оноды, кажется, пошатнулся.

Из всего, что Онода ожидал, из всех причин, которые могли быть у Имаизуми, чтобы попытаться убедить его, что дружить со слизеринцем – плохая идея, это было самое последнее, что он ожидал услышать. Это даже казалось абсурдным, как плохая шутка. Но Имаизуми не выглядел так, будто шутит, и, посмотрев в его глаза, Онода увидел там беспокойство.

– Что… Что ты имеешь в виду? – наконец спросил Онода. Во рту пересохло. – Конечно он человек… То есть как-то раз, когда мы только встретились, он пытался убедить меня, что он призрак, но это была просто… просто шутка, верно?

Имаизуми поморщился, и Онода узнал это выражение. Оно говорило о том, что Имаизуми ненавидел то, что собирался сделать, но сделал бы это в любом случае.

– Сангаку Манами – наполовину вейла, – сказал Имаизуми. – Я знаю это с первого года, но думал, что это не имеет значения. Его распределили в Слизерин, и я думал, что, по всей вероятности, мне никогда не придется иметь с ним дело. Я не мог представить, что такое случится.

– Ты… погоди. Что… что такое вейла? – прохрипел Онода, чувствуя, что желудок подкатывает к горлу.

– Вейлы… сложные, – осторожно сказал Имаизуми. – Они магические создания, за неимением лучшего термина, но у них подобный человеческому интеллект и… в редких случаях, дети, рожденные от связи человека и вейлы.

Онода уставился на Имаизуми, не моргая и едва улавливая суть его слов.

– Это… создания, которые по большей части принимают форму красивых женщин, и именно так они завлекают людей. Хотя когда они… злятся, то показывают свою истинную форму, – продолжал Имаизуми, и казалось, что он цитирует информацию из учебника, хотя он избегал смотреть Оноде в глаза. – Они… в их внешнем виде есть что-то птичье, они очень изменчивые и темпераментные, и в дополнение к этому обладают опасными защитными способностями. В Хогвартсе сотни лет не было никого с кровью вейлы, и по веским причинам.

– Сангаку никогда не делал ничего, чтобы навредить мне, – слабо возразил Онода – ему не нравился намек Имаизуми. – И он не опасен…

– Он опасен, хочешь ты в это верить или нет. Я даже видел доказательство.

– Что? Какое?

– Влечение, – сказал Имаизуми. – Все вейлы могут делать это, как на бессознательном, так и на сознательном уровне. И ты… проводил много времени с Манами, так?

– …Да, – неуверенно признал Онода.

– Ты когда-нибудь чувствовал, что он странно… притягивает тебя?

Онода покраснел и нерешительно кивнул, понимая, что его странный смущающий интерес был раскрыт, но выражение Имаизуми оставалось мрачным. Он явно не закончил.

– Случалось ли, что ты обнаруживал, что хочешь быть рядом с ним постоянно и как-то быть в центре его внимания, прежде всего? – продолжил Имаизуми и наконец взглянул в глаза Оноды с почти пугающим напором. – Ты когда-нибудь хотел произвести на него впечатление так сильно, что обнаруживал, как задумываешься или действительно делаешь что-то, что может быть для тебя опасным?

Лицо Оноды потеряло цвет, и он почувствовал озноб. Он посмотрел на свои руки, все еще испачканные кровью из больше не существующих ран, и сжал их в кулаки. Следующий сделанный им вдох был прерывистым.

Мысли, против его воли, обратились к первому разу, когда он действительно свободно летал, когда он и Манами играли в пятнашки. Он думал, что это потому, что Манами крутой и интересный, и Онода просто хочет дружить с ним, но…

– Вейлы… странные создания, – сказал Имаизуми, и его голос теперь был немного мягче, чем раньше. – Они похожи на сирен из греческой мифологии – не настоящих сирен, русалок, – на сирен из историй, которые были наполовину птицами и использовали свою красоту, чтобы склонять моряков разбиваться о камни. Вейлы из тех же созданий, и, вероятно, причины, по которым маглы придумывали мифы. Я вырос, слушая истории о людях, которые сходили с ума или погибали, пытаясь завоевать внимание – или сердце – вейлы, – он нахмурился, – и я не собираюсь стоять и смотреть, как это случится с тобой.

Онода ощутил странное чувство разъединения – он мог слышать слова Имаизуми, но они звучали словно издалека, или как если бы Онода плыл под водой, неуклонно опускаясь и теряя связь с вещами, которые он так долго воспринимал как реальность.

Это не могло… это должно быть совпадением. Это просто смехотворно, но…

…Но не изменило (не могло изменить) тот факт, что слова Имаизуми дополнили головоломку в его голове, предоставляя ответы на вопросы, которыми он, не отдавая себе отчета в этом, задавался.

Вопросы вроде того, почему Онода всегда желал внимания Манами с жадностью, которая поражала его самого, и почему он чувствовал иррациональную ревность, когда Манами показывал интерес к кому-то еще. Он заставил себя преодолеть страх высоты ради Манами, и один только взгляд на его одобрительную улыбку мог заставить сердце Оноды трепетать. Манами был самым красивым человеком, которого он когда-либо встречал – даже когда-либо мог представить, что встретит, – и он сделал бы все, чтобы сохранить его внимание, какое бы странное подобие дружбы у них ни было. Вообще все.

И на квиддичном матче в этот день разве Онода не доказал, что, невзирая на все сомнения, он с радостью бросился в небо, что последовать за Манами в пике, которое для Оноды закончилось в луже крови на земле?

– Я не знаю, насколько мощны силы влечения Манами сейчас, – продолжил Имаизуми, кажется даже не задумываясь, слушает или нет его слова Онода. – Или насколько он осведомлен об их использовании, но он пока молод, а они возрастают с годами. И хотя у меня нет причин верить, что он сознательно использует их против тебя, я не думаю, что мы можем полностью исключить возможность того, что ты пострадаешь в результате несчастного случая, если продолжишь проводить с ним время… особенно после того, что случилось сегодня.

Так все было из-за этого? То, что Манами бросил ему вызов, вдохновил его и никогда не покидал его мысли с момента их первой встречи, действительно было из-за того, что Онода был… что, в самом деле, буквально очарован?

Онода чувствовал себя заболевшим. Чувствовал себя преданным, несмотря на тот факт, что Манами даже не сделал ничего плохого – Имаизуми сказал, что он даже мог не делать этого специально, но это все равно причиняло боль. Онода настолько неправильно понял Манами, что сомневался, что вообще когда-либо его знал, не говоря уже о том, чтобы быть кем-то, кого Манами мог, в свою очередь, считать другом. В лучшем случае Манами всего лишь выделил его как не более чем, как он сказал, – потенциального противника, чтобы проверить его силы. Разве Манами не говорил всегда, что, кажется, хочет выигрывать?

Но виноват в этом непонимании, на самом деле, был только Онода.

Ему не нужно было обвинять Манами, что тот его одурачил. Оноде было ясно, что он более чем способен сделать это сам.

– Мне жаль, что именно мне пришлось рассказывать тебе это, – с искренним сожалением сказал Имаизуми. – Наверное, я не мог представить, что ты будешь так… близок к нему, поэтому я сожалею, если я…

– Нет, все в порядке, – сказал Онода, ощущая жжение в глазах. – Ты все сделал правильно. Спасибо за… спасибо, что рассказал мне, я ценю это.

– Сакамичи… – с тревогой в голосе сказал Имаизуми.

– Я в порядке! – попытался улыбнуться Онода. – Правда, спасибо. Думаю, я… мне просто надо побыть немного одному – переварить это, знаешь? Пока!

Он быстро отвернулся, когда его голос дрогнул, слепо двинувшись в сторону двери, раньше чем Имаизуми мог что-то сказать. Однако едва он нашел ручку, как дверь распахнулась, и он столкнулся с Наруко, который как раз входил.

– Сакамичи! – воскликнул Наруко и остановил Оноду, положив руки ему на плечи. – Наконец-то я нашел тебя! И если ты здесь, значит, полный мудила шустряк, который решил, что будет очень смешно бросить меня в толпе, тоже… погоди, – сказал он, и его улыбка пропала, когда он наконец увидел выражение лица Оноды. – Почему ты плачешь?

Онода отмахнулся, поднырнув под его руки.

– Ничего, я в порядке, – сказал он так бодро, как только мог, надеясь развеять беспокойство Наруко. – Увидимся позже!

– Погоди, Сакамичи! – воскликнул Наруко. – Что случилось? Что он – Имаизуми что-то сказал тебе? – спросил он. – Где ты…

– Оставь его, Наруко, – услышал Онода голос Имаизуми, перебивающий неистовые крики Наруко, воспользовался этим преимуществом и выскользнул за дверь.

– Ты смеешься надо мной? Я не позволю ему просто так уйти – эй, Сакамичи! Подожди!

– Хотя бы раз в жизни ты мог бы, пожалуйста, просто послушать меня? Разве ты не видишь, что он просто хочет побыть один?

Часть Оноды отчаянно желала повернуться и пойти назад, что остановить ссору друзей, пока она не усилилась – вмешаться и успокоить их, как он делал это много раз в прошлом, но в этот раз он не мог найти для этого силы. Не мог разобраться с их проблемами, когда едва держал себя в руках.

– Отвали от меня! – прошипел Наруко, и Имаизуми негромко вскрикнул от боли, словно острый локоть угодил ему во что-то чувствительное. – Сакамичи!

– Успокойся, Наруко.

– Не смей говорить мне, чтобы я успокоился! Что ты сделал? Что за херню ты сделал?

Имаизуми, должно быть, ответил, но Онода уже был слишком далеко, чтобы услышать.

========== Глава 23: В которой Сакамичи Онода осуществляет знакомство ==========

Комментарий к Глава 23: В которой Сакамичи Онода осуществляет знакомство

По местам.

Следующая за первой победой Оноды в квиддич неделя тянулась уныло: Наруко решительно старался избегать Имаизуми, а Имаизуми, по-видимому, разрешал ему это, при каждой возможности скрываясь в библиотеке или спальне Рейвенкло. Долгие периоды скуки прерывались только крошечными (и очень нежеланными) проблесками оживления, когда Онода неуклюже маневрировал между Имаизуми и Наруко или всякий раз, когда эти двое случайно пересекались.

В дополнение к этому Манами снова перестал приходить на занятия, и вид пустого стула рядом не переставал ранить сердце Оноды. Он и не представлял, как сильно хотел видеть дружелюбное лицо на всех уроках, а сильнее, чем иметь компанию, он хотел именно компанию Манами. Однако ему приходилось переспрашивать себя каждый раз, когда он обнаруживал, что затянут в знакомый водоворот мыслей, потому что, как сказал Имаизуми, причина, по которой Оноду так тянуло к Манами, была в первую очередь в том, что Манами был кем-то вроде магического создания, а не в том, что ему действительно нравилась его компания, или в грусти оттого, что такой дружелюбный, добрый и интересный в общении Манами так часто бывает один.

Эти мысли ни к чему не приводили, поэтому Онода изо всех сил пытался загнать их так глубоко, как только возможно. Не имело значения, что могло или не могло случиться во время его… чего бы там ни было с Манами, потому что было ясно, что Манами больше не хочет его видеть. И Онода не хотел продолжать беспокоить его, так что ему просто нужно было принять это.

Вот так вышло, что в следующее субботнее утро Онода обнаружил, что сидит за столом Гриффиндора в Большом зале и делает вид, что занимается, листая «Стандартную книгу заклинаний, Второй уровень» не глядя на самом деле на страницы. Имаизуми лишь на мгновение появился за завтраком и снова исчез в спальне. Тем временем Наруко предпочел позаниматься с Онодой, но вскоре оставил всякие претензии на работу и, пристроив подбородок на открытый учебник, стал щелчком запускать Всевкусные орешки Берти Боттса через стол, чтобы Квоффл гонялся за ними. По мнению Оноды, ему было невероятно скучно.

Онода знал, что нет ни шанса, что кто-то такой гордый, как Наруко, когда-либо признает, что скучает по Имаизуми, но не мог и представить, что еще могло привести его обычно энергичного друга в такое состояние угрюмого раздражения. И как человек, который в данный момент скучал по кому-то, он легко обнаружил это чувство в ком-то другом.

И все это было из-за Оноды, поэтому чувство вины камнем висело в груди.

– Тебе не стоит продолжать злиться на него, ты же знаешь, – наконец сказал Онода, пытаясь скрыть неловкость за переворачиванием страниц. – Он в самом деле не сделал ничего плохого. Просто хотел сказать мне кое-что.

– Сказать тебе что-то, что довело тебя до слез, ты имеешь в виду, – раздраженно сказал Наруко, даже не побеспокоившись посмотреть, как Квоффл сожрал пойманный орешек, и приготовившись бросать следующий. – Это точно не выглядит как ничего плохого для меня.

– Наверное, это не было… приятно услышать, – признал Онода, пытаясь быть честным. – Но он сказал, что я обязательно должен был узнать это, и… думаю, я согласен с ним.

– Правда, что ли? – огрызнулся Наруко, и Оноде показалось, что это было что-то, о чем он долгое время думал. – Ты слишком уж слепо веришь ему, Сакамичи. Вероятно, поэтому он думает, что может постоянно помыкать тобой.

Наруко щелкнул по следующему орешку со слишком большой силой, и тот по инерции слетел с дальней стороны стола сам и сбросил Квоффла. Бормоча себе под нос, Наруко встал, поднял карликового пушистика с пола и сел на место, рассеянно почесывая ему бок.

– Нет, просто… он просто беспокоится, – сказал Онода. – Я в самом деле думаю, что он старается помочь.

Наруко еще сильнее нахмурил брови, позволив Квоффлу бегать между своими сложенными чашечкой руками.

– Да, ну… наверное, я… вроде уже понял это? – наконец согласился он, но упрямо поджал губы. – Но все же! Он был таким изворотливым в последнее время, и я знаю, что он скрывает что-то от меня – и, думаю, по крайней мере, ты можешь сказать, что происходит, но ты тоже хранишь какие-то секреты.

– Это… не то чтобы я тебе не доверяю, – сказал Онода. – Это просто вроде как… тяжело признать, для меня. Я правда не хочу говорить об этом.

– А что насчет шустряка? – воинственно потребовал ответа Наруко. – Все его странные перепады настроения и властность как-то связаны с тобой?

– Не… все это, думаю… – сказал Онода, чистя ноготь.

– Да ладно, Сакамичи, не надо врать мне, – взмолился Наруко. – Кажется, что все, кроме меня, участвуют в какой-то крутой движухе, и я не могу это больше выносить. В смысле Имаизуми и я едва ли лучшие друзья или что-то вроде, так что я не особо ожидал, что он скажет мне, но…

– Думаю, Шунске просто… пытается защитить тебя, – неуверенно предположил Онода, – не втягивая тебя во все это. Я не думаю, что он не доверяет нам, я думаю, он старается оберегать нас обоих как только может.

– Защитить меня? – насмешливо сморщил нос Наруко, как если бы Онода предположил что-то совершенно смехотворное. – Пожалуйста, скажи, что ты шутишь, Сакамичи. Ты же не думаешь на самом деле, что он пал так низко – серьезно, помнишь, как он сходил с ума из-за боггарта?

Онода поморщился. Пришлось признать, что это было правдой – если свое понимание личности Имаизуми Наруко основывал в частности на той ситуации, то можно было, наверное, понять, почему Наруко был настолько неспособным поверить, что он включен в число людей, которых Имаизуми хотел защитить. И сам Онода оказался в неприятной ситуации, когда у него были аргументы против, но он не мог ими поделиться, не раскрыв при этом некоторые неудобные факты об Имаизуми тому самому человеку, от которого Имаизуми хотел бы скрыть их в первую очередь.

– Видишь? – сказал Наруко, будто молчание Оноды только подтвердило его правоту. – Если Имаизуми хранит все эти секретики, очевидно, что ты единственный, кого он тут защищает.

– Но…

– Звучит так, будто это именно то, что тупица шустряк будет пытаться сделать, да? Всегда стараться выглядеть крутым, даже если он и психует из-за мелочей. Это так раздражает, и…

– Кхм.

Онода и Наруко обернулись и встретились лицом к лицу с Джинпачи Тодо, который стоял рядом с заносчивым видом и изо всех сил старался создать впечатление, что он просто прочищал горло и вовсе не пытался намеренно привлечь их внимание.

– Ты, четырехглазый новичок Маки-Маки, мне надо с тобой кое о чем поговорить. У тебя есть минутка? – спросил он и продолжил раньше, чем у Оноды появился шанс ответить, попутно взяв его за плечо и подняв на ноги: – Ой, какой же я глупый, ты всего лишь второкурсник, так что у тебя явно более чем достаточно времени, чтобы перекинуться невероятно важным словечком со мной, хмм? Спасибо, и не беспокойся, рыжая мелочь, я верну его быстрее, чем ты заметишь, что он ушел.

Наруко негодующе отнесся к тому, что его обозначили как «рыжую мелочь», но раньше, чем он успел воспротивиться как наименованию, так и «заимствованию» Оноды, Онода был вытянут с его места и быстренько выпровожен из зала.

Когда Тодо посчитал, что они уже достаточно далеко от зала, Онода мог только неловко стоять на месте, переминаясь с ноги на ногу, пока Тодо оценивающе смотрел на него. За пределами квиддичного поля он только однажды встречался с Тодо – при тех запоминающихся обстоятельствах, когда слизеринский парень угрожал ему. Онода понятия не имел, чего Тодо хотел в этот раз, но у него было смутное ощущение, что это не что-то приятное.

Однако Тодо, кажется, решил и сегодня не оправдывать ожидания Оноды.

– Как дела? – спросил он, и Онода остолбенел.

– Тодо… сэр? – в замешательстве спросил он. Хотя Онода и не знал, что думать о внезапном появлении Тодо, он был, по крайней мере, вполне уверен, что Тодо захочет поговорить с ним о Макишиме. Он не был готов, что изо всех людей Тодо выберет предметом своего интереса его самого.

– Да-да, это я. – Тодо нетерпеливо помахал рукой. – Теперь, если ты соблаговолишь просто ответить на мой очень легкий вопрос, мы сможем покончить с этим.

– Ну, я был… – Онода припомнил, что произошло за последнюю неделю, между постоянным отсутствием Манами, новыми ссорами его друзей, его собственными сомнениями в себе… Он сглотнул. – В порядке.

Тодо бросил на него острый взгляд, словно почувствовав ложь, и со вздохом отвернулся. Выражение его лица было странным, и едва ли Онода мог вспомнить, что видел его раньше. У кого-то другого оно могло быть почти сочувствующим.

– Это тяжело, я знаю, – сказал Тодо.

– Что… это? – спросил Онода, отчетливо ощущая, что, кажется, пропустил что-то важное.

– Тяжело любить и чувствовать, что это не взаимно, – сказал Тодо.

Очень вероятно, что это была самое последнее, что Онода ожидал услышать от Тодо в свой адрес.

– Я… правда не знаю, был ли я когда-нибудь действительно влюблен, Тодо, сэр… – запинаясь, пробормотал Онода.

– Я и не говорил влюбляться, я сказал любить, – поправил Тодо. – В чем бы ни была для тебя разница, мне все равно. Как бы то ни было, мое мнение в том, что вы – вы оба, на самом деле – похоже, сильно преувеличиваете возможность того, что ваши чувства навязаны вам магией.

Онода, если такое возможно, был даже сильнее озадачен, но часть про «чувства навязаны магией» и тот факт, что Тодо был здесь, могли относиться только к одному человеку.

– Под «нами обоими»… вы подразумеваете меня и Сангаку?

– Нет, тебя и Маки-Маки – конечно я имел в виду тебя и Сангаку! – резко сказал Тодо, и Онода вздрогнул. – С кем еще у тебя недавно была очень драматическая ссора, которая повлияла и продолжает негативно влиять на мою жизнь? Я не видел Сангаку улыбающимся со дня матча, а недавно он начал пропускать тренировки по квиддичу, что просто немыслимо. Честно говоря, это раздражает, и я убежден, что если это твоя вина, то ты должен нести ответственность за это.

– Я не думаю, что Сангаку… на самом деле хочет меня видеть, – печально сказал Онода.

– Я сомневаюсь, что Сангаку знает, чего он хочет и, более того, что хорошо для него, – сказал Тодо. – Он проблемный мальчишка. Если бы это не было ради Маки, я бы сказал, что усилия, затраченные, чтобы сделать из него ловца, не стоят тех постоянных изматывающих попыток угодить его причудам. Откровенно говоря, ты должен быть благодарен, что я разговариваю с тобой сейчас, ты для меня постоянная заноза, с тех пор, как Маки впервые встретил тебя. У нас было прекрасное соперничество, пока он не испортил все, чтобы взять тебя в команду. – Тодо пригвоздил Оноду взглядом. – И поэтому я не собираюсь позволить вам, двоим соплякам, нарушать тот порядок, что у нас есть, своими детскими страданиями. Ты ведь даже не понял, как тебе повезло иметь хорошего соперника, который ждет тебя, так? Я хочу летать с Маки-Маки, даже если ему все равно, потому что…

– Э… Тодо, сэр? – нервно начал Онода.

– Извини? Ты что-то сказал? – спросил Тодо. – Разве ты не знаешь, что невежливо перебивать старших, особенно прямо посреди…

– Я правда прошу прощения, я не хотел перебивать, – поспешно извинился Онода, запоздало понимая, что только что перебил Тодо снова, – но я только хотел сказать, что Макишима, он… он всегда очень хорошо отзывался о вас.

– Тебе стоит знать, что… погоди, – прервался Тодо, бросая на Оноду заинтересованный взгляд. – Он… Маки хорошо отзывался?

– Да? – сказал Онода, внезапно засомневавшись, что это действительно его дело – говорить это Тодо, но Тодо уставился на него пронизывающим взглядом, и Оноде не оставалось ничего, кроме как продолжать. – Когда… когда мы тренировались, как победить вас на практике, он сказал, что вы один из самых блестящих ловцов, которых он когда-либо видел – и я могу сказать, что он был на самом деле счастлив снова летать против вас. Я просто думал, вы должны знать – я не думаю, что он из-за вас вернулся в охотники, просто это то, в чем он хорош. И он бы никогда не попросил вас следовать за ним, потому что думал, что быть ловцом вам нравится больше, так что…

– …Вижу, – невозмутимо сказал Тодо.

Онода застенчиво опустил голову.

– Пожалуйста… не говорите Макишиме, что я сказал это.

Тодо ущипнул его за щеку, рассеянно на него покосившись.

– Конечно не скажу. Но я должен признать, ты, на самом деле, намного симпатичнее, чем мне показалось при первой встрече, – сказал он и словно после раздумья добавил: – И ты действительно не так уж и похож на помеху.

– О… спасибо? – сказал Онода, а Тодо внезапно повернулся и пошел по коридору. Его походка была по-новому упругой, чего не было раньше. – А… разве вы не хотели мне что-то сказать? – спросил Онода.

– Нет, думаю, я сказал все, что мне было нужно, – через плечо ответил Тодо. – А тебе действительно стоит взбодриться, Сакамичи Онода. Лицам вроде твоего подходит улыбка – ты в этом отношении как мой надоедливый протеже. Твое хмурое лицо раздражает меня.

– Извините, – машинально сказал Онода, на что Тодо ответил лишь утомленным вздохом, перед тем как исчезнуть, взметнув пыль полой своей мантии.

Когда Онода вернулся к гриффиндорскому столу, вид у него, должно быть, был странный, потому что Наруко посмотрел на него с любопытством.

– Так… – спросил он. – Чего он хотел?

– …Понятия не имею, – откровенно признался Онода.

*

Несколько долгих дней жизнь Оноды в Хогвартсе шла привычным путем, с одним только заметным исключением в виде дыры в форме Манами в его расписании.

Какая-то безрадостная правда была в том, что даже это, однако, не было таким потрясением, каким могло было быть в прошлом. Иногда казалось, что потерять Манами всегда было неизбежно, что это был всего лишь медленный и длительный процесс, который наконец достиг финала. Если все было так, то, может, Онода не должен был расстраиваться, что его… знакомство с Манами закончилось, может, скорее ему следовало быть в первую очередь благодарным за все то время, которое Манами был готов провести с ним. Было нелегко, но с течением времени он подошел вплотную к тому, чтобы жить с этим – игнорировать пустое место рядом с собой на совместных занятиях хаффлпаффцев и слизеринцев, прекратить ожидать встречи с ним в коридорах, не смотреть на верхушки квиддичных ворот, ожидая увидеть его там…

Пока в один на вид ничем не примечательный день он не решил показаться на заклинаниях.

Он не сел рядом с Онодой и не сделал ничего запоминающегося (кроме того, что на самом деле показался на уроке), но Онода мгновенно заметил его. Однако его счастье оттого, что он видел Манами снова, было дополнено неприятным чувством, когда Манами сел сзади вместо того, чтобы сесть рядом.

Правильно. В конце концов, так было лучше.

У Оноды не было надежды на следующий урок со знанием, что Манами сидит у него за спиной (и почему Манами вообще пришел? В прошлом он, кажется, обычно приходил только для того, чтобы посидеть с Онодой, так почему он пришел сегодня?). Его мозг практически гудел от вопросов.

После того, как прошла, кажется, целая вечность, урок наконец закончился, и Онода поднялся, чтобы убрать свои книги, когда остальные ученики собрались и начали покидать классную комнату. Как только он засунул перо в сумку, на стол упала чья-то тень, и он поднял голову, чтобы внезапно обнаружить всего в нескольких дюймах от своего лица лицо Сангаку Манами.

Что-то смутно похожее Онода чувствовал тогда, когда Наруко случайно ударил его по голове рукояткой метлы.

– С-сангаку? – запинаясь, пробормотал Онода.

– Сакамичи, – кивнул Манами без улыбки. – Если я попрошу тебя встретиться со мной кое-где сегодня вечером, ты придешь?

Онода засомневался – Манами избегал его все это время, а теперь внезапно спрашивает такое? Часть его желала согласиться, но его разумное я сомневалось, думая о том, что Имаизуми сказал о Манами и о вейлах в целом. Знал ли Манами вообще, какое воздействие он оказывал на Оноду? Имаизуми говорил, что он может не контролировать свое… влечение. Насколько он на самом деле может доверять Манами? Насколько он может доверять себе?

Поэтому вместо того, чтобы немедленно согласиться, Онода, впервые за все время, собрался с духом и подавил желание не думая согласиться на все, что бы ни предложил Манами.

– Я… я не знаю, – сказал он.

– Пожалуйста, Сакамичи? – попросил Манами. В его голос прокрались умоляющие нотки, и Онода был поражен, что он дошел до мольбы – что это так много для него значило. – Я знаю, это нарушение комендантского часа, но просто выслушай меня. Я хочу поговорить с тобой. Наедине.

Хотя привычная уже тяга и побуждала его выполнить просьбу Манами, тихий голосок в голове Оноды предупреждал его, что это была определенно плохая идея. Голосок звучал более чем немного похожим на голос Имаизуми.

– Есть много мест, где мы могли бы встретиться днем, – выдавил Онода, сжимая кулаки, словно в надежде, что это удержит его от глупых поступков, – если ты хочешь поговорить.

Манами слегка подался назад, нахмурившись.

– Ты мне не доверяешь, – сказал он, и это было скорее утверждением, а не вопросом.

– Я не… я правда не знаю, чему теперь доверять, – признал Онода, не в силах полностью взглянуть Манами в глаза.

– Это из-за того, что этот… Имаизуми так хотел рассказать тебе? – слегка раздраженно спросил Манами. – Он рассказал тебе о моей маме, да? О том, что я наполовину вейла.

Было странно слышать, как он так легко признается в этом, после всего остального.

– Ты вообще собирался мне рассказать?

– Это было неважно, – сказал Манами, хотя Онода, на самом деле, не об этом спрашивал. – Я никогда не врал тебе об этом – не понимаю, почему это что-то меняет.

– Но… когда мы первый раз встретились и ты заставил меня думать, что ты призрак. Ты сказал мне тогда…

– Я сказал, что был таким же живым, как и ты. Я не говорил, что я такой же человек, как и ты, Сакамичи.

Голос Манами был непривычно резким, и Онода инстинктивно съежился, испугавшись, что действительно разозлил Манами. Был ли он несправедлив? Он так не думал, но у него не было опыта в таких ситуациях – и на самом деле, у кого он был? Он никогда не просил о таком, все, чего он хотел, – завести немного друзей, а не быть очарованным одноклассником-наполовину-вейлой и вынужденным разбираться, какие из его чувств действительно искренние, а какие – всего лишь работа магии.

Онода почувствовал, как ему в руки сунули что-то мягкое.

– Послушай, – Манами вздохнул, и голос его был почти таким же расстроенным, как Онода себя чувствовал. – Если ты собираешься, по крайней мере, меня выслушать, можешь взять метлу и вернуть мне их сегодня в полночь у главного входа. Если ты не хочешь иметь со мной ничего общего, просто оставь их себе. Я больше не буду их использовать.

Онода недоверчиво посмотрел на то, что держал в руках.

Это были дешевые перчатки Оноды, пара, которую он подарил Манами предыдущей зимой, когда они стояли вместе на квиддичном поле во время снегопада. Они были точно такими, какими он их помнил, до торчащих ниточек на манжетах. Они выглядели так, будто их почти не носили с тех пор, как он их видел.

Манами заранее планировал отдать ему перчатки, или это значило… что Манами везде носил их с собой? И если так, то по какой причине?

Онода хотел спросить, но когда поднял голову, Манами уже ушел.

*

В конце концов, было неизбежно, что Онода сделал бы так, как просил Манами.

Онода никогда раньше не нарушал комендантский час, но, поскольку он был постоянной целью для издевательств в детстве, он всегда хорошо умел становиться незаметным и куда-то прокрадываться. Хоть раз он был благодарен за несчастное время в начальной школе, потому что на удивление легко проскользнул незамеченным из гостиной Хаффлпаффа, мимо призраков и через Большой зал, несмотря на то, что мысли его уходили от настоящей ситуации и цеплялись за другие темы.

Другой темой, в данном случае, конечно, был Манами.

Онода не ожидал, что Манами в первую очередь подойдет к нему, и он определенно не ожидал, что тот будет все еще носить его перчатки, даже спустя столько времени. Может, он взял их просто потому, что руки замерзли? Но… Поначалу Манами не хотел носить их, и, судя по тому, как он подрос за последний год, было непохоже, что они на него налезут.

Назад к карточке книги "«Как заводить друзей и выигрывать в квиддич» (ЛП)"