Текст книги "«Как заводить друзей и выигрывать в квиддич» (ЛП)"

Неудивительно, что к тому времени, когда Оноде удалось найти дорогу в гостиную Хаффлпаффа, переодеться во что-то не пахнущее как клетка хомячка, почистить зубы (он забыл сделать это раньше), собрать все, что могло понадобиться для эссе по зельям, и найти дорогу назад в Большой зал, Имаизуми уже сидел за столом Рейвенкло, и оказалось, что у него есть приличная фора – если его неразборчивый почерк указывал на это.

Мгновенно разволновавшись из-за необходимости сидеть рядом с незнакомыми людьми, Онода с осторожностью направился к столу Рейвенкло. Ему не приходилось раньше сидеть за столами других факультетов, но он и не думал, что есть правила, которые это запрещают, – если бы они были, Имаизуми, скорее всего, знал бы и предупредил его. К тому же вокруг было не так много людей, которые могли бы пожаловаться на его присутствие за чужим столом. Завтрак убрали некоторое время назад, и за столами было всего несколько студентов. Они работали над домашними заданиями, болтали или играли в карточки. Атмосфера, в отличие от будних дней, была ленивой и расслабленной. Никто не нервничал, не торопился, и, возможно, никто не станет возражать, если первокурсник с Хаффлпаффа присядет за стол Рейвенкло.

– Привет… Имаизуми, – сказал Онода, слегка приподняв руку в приветствии.

Имаизуми поднял голову от своего эссе, заметил Оноду и пригласительно махнул пером.

– Ты задержался, – сказал он, когда Онода уселся рядом. Голос Имаизуми не был раздраженным, но Онода все равно почувствовал себя виноватым.

– Да, прости. Я все никак не разберусь с направлением.

– Все нормально, – спокойно сказал Имаизуми. – Выучишь на практике.

– Думаешь? – спросил Онода, неловко усмехнувшись. – Очень надеюсь, что ты прав. Иногда мне кажется, что все, что мы тут делаем, я должен со временем усвоить, но время проходит, а я так ничего и не понял.

Запоздало осознав, что ему, возможно, не стоит беспокоить Имаизуми своими пустяковыми жалобами, он быстренько закончил:

– В любом случае мне нужно поблагодарить тебя за то, что ты предложил помочь. Это действительно мило с твоей стороны – отложить свою работу, чтобы протянуть мне руку помощи, особенно учитывая, что я безнадежен в зельях.

Взглянув на Имаизуми снова, Онода заметил, что тот хмурится. Может, Имаизуми до сих пор злился на Оноду из-за чего-то?

– Онода, – наконец сказал Имаизуми, осторожно положив перо перед собой. – Я уже знаю, что ты маглорожденный. Я говорил, что ты можешь спрашивать меня, когда тебе нужно. Мне нетрудно объяснить.

– О. Спасибо, – смущенно ответил Онода. Казалось, Имаизуми старался восстановить те дружеские отношения, к которым они двигались до того, как он перестал разговаривать с ним.

Может, это ободрение убедило Оноду в том, что то, что он сделал в следующую минуту, было хорошей идеей.

После короткой паузы он выпалил вопрос, который вертелся на языке уже долгое время:

– Имаизуми, мы друзья?

Имаизуми напрягся всем телом, и Онода с опозданием сообразил, что из-за своего эгоизма поставил его в неловкое положение. Некоторые из сидящих рядом учеников с Рейвенкло услышали этот не слишком тихий вопрос и теперь с любопытством смотрели в их сторону.

С нервным смешком Онода замахал руками, как будто это могло отвлечь наблюдающих за ними.

– Это неважно, прости. Забудь, что я сказал.

Имаизуми снова посмотрел на свою работу, словно его интересовало только это, но потом глубоко вздохнул и расслаблено опустил плечи, перед тем как снова взглянуть Оноде в глаза.

– Я… боюсь, что я не самый… у меня не слишком много опыта с друзьями, – проговорил он неуверенно – очевидно, ему было трудно подбирать слова или заставлять себя произносить их. А может, и то, и другое. – Думаю, тебе это известно.

– Мне… что? – спросил Онода. – Почему ты думаешь…?

– Я знаю, что ты говорил с Мики, – ответил Имаизуми. – И я знаю, какая она. Думаю, мне было не по себе какое-то время, потому что я не знал, о чем она с тобой говорила и насколько это было обо мне. Но когда я говорил с ней, она рассказывала только о тебе, а значит, верно было бы предположить и обратное.

– О… о, – протянул Онода, сообразив, в чем дело. – Так ты поэтому… поэтому ты со мной не разговаривал? Потому что тебе не нравилось, что я… что-то знаю о тебе?

Онода вздрогнул, понимая, что если он и пытался не поставить Имаизуми в трудное положение, то явно не преуспел в этом.

– Можно и так сказать, – ответил Имаизуми, глядя в сторону. – Думаю, сейчас нет смысла отрицать. Даже если Мики тебе не сказала, эта мелкая рыжая угроза, без сомнения, все разболтала. Предполагаю, тебе известно, что я чистокровный.

Онода кивнул.

– И ты знаешь, что это значит?

– Думаю, да, – сказал Онода. – Мистер Канзаки рассказал мне о чистокровных, когда мы ходили в Косой переулок за вещами для школы. Поскольку я маглорожденный, он старался объяснить мне, почему происхождение из магловской семьи может стать проблемой в магическом мире.

– Тогда у тебя, скорее всего, есть неплохие познания о том, какая… репутация у нас здесь, основанная на том, кто наши родители, – сказал Имаизуми. – И моя репутация как чистокровного – как Имаизуми – не всегда хорошая. Этот Наруко придурок, но нельзя сказать, что он в целом неправ. Моя семья не особенно… скажем так, приветствует новые идеи или альтернативные точки зрения, и наша история – не то, чем я горжусь.

Имаизуми сделал паузу, но продолжил в тот самый момент, когда показалось, что он уже закончил:

– Поэтому я неплохо знаю, что обо мне будут думать в Хогвартсе, и мне это не нравится. Не хочу, чтобы обо мне шептались, когда я захожу в гостиную факультета. Не хочу, чтобы со мной дружили только из-за того, что мои родители влиятельные люди, и уж точно не хочу терпеть шумных и надоедливых людей, которые клеймят меня чистокровным и стараются спровоцировать этим. Я просто хотел, чтобы меня оставили одного, но это, по-видимому, невыполнимое желание, потому что, несмотря на мои усилия держать всех на расстоянии, мне все равно приходилось мириться с теми, кто лезет в мою личную жизнь, еще до приезда в Хогвартс.

Онода опустил голову, припомнив, как он впервые узнал историю Имаизуми.

– Но оказалось, – снова заговорил Имаизуми, – что все не так страшно, как я думал. Ты был маглорожденным и не знал о мире волшебников достаточно, чтобы узнать во мне члена семьи Имаизуми и чистокровного, и когда ты справился с тем, что мне показалось просто волнением при знакомстве с новым человеком, ты стал дружелюбным, и мне… вроде как понравилась твоя компания. А когда я увидел, что Мики говорит с тобой, я решил, что все изменится, раз уж ты узнал, кто я, – может стать неловко, или начнешь обращаться со мной как все остальные, как только они узнают. Тогда я подумал, что будет проще сразу разорвать все связи, чем на что-то надеяться. Мне жаль – теперь я понимаю, что было нечестно бросить тебя без объяснения.

– Нет – ничего страшного, – поспешно заметил Онода, чувствуя себя неуютно из-за того, что Имаизуми так самоуничижительно перед ним извиняется. – Но вообще, ты прав насчет Мики. Она немного рассказала о тебе. И попросила, поскольку у тебя немного друзей, попробовать стать твоими другом – как одолжение для нее.

Имаизуми фыркнул, и Онода заметил, что уголки его губ подернулись в слабой улыбке.

– Мики, – сказал он. – Так и знал, что она что-то задумала.

– Да? Почему?

– Потому что она сказала мне то же самое о тебе, – пояснил Имаизуми, готовый, кажется, по-настоящему улыбнуться – в первый раз, с тех пор как Онода его встретил. – Мики сказала, что ее брат поведал ей об одиноком застенчивом маглорожденном мальчике, который собирается первый раз приехать в Хогвартс, и что она пообещала помочь ему, как только сможет. И когда она заметила тебя со мной, то попросила меня попробовать подружиться с тобой – в качестве особого одолжения ей.

У Оноды закружилась голова от этой новой информации.

– Так Мики в самом деле…

– Не пойми меня неправильно, она сделала именно то, что собиралась – постаралась сделать нас друзьями. Только она сделала это так, что каждый из нас думал, что делает ей одолжение, а еще из жалости к другому. Наверное, это единственный способ, при котором она могла быть уверена, что наша гордость – или, по крайней мере, моя гордость – не помешает нам. Она самая изворотливая сводница из всех, кого я встречал, – сказал Имаизуми, но в его голосе звучало восхищение. – Мне, наверное, придется обсудить с ней свои личные границы, но надо признать, что я впечатлен.

– Воу, – сказал Онода, решив, что его первое впечатление о Мики как о более открытой и менее застенчивой, чем ее брат, было совершенно необоснованно. Очевидно, она была умнее, чем ему показалось. – Я знал, что она сказала, что мистер Канзаки упоминал обо мне, но я и не думал, что он попросил ее «присмотреть за мной» вот так. Если только она это не выдумала?

Имаизуми пожал плечами.

– Не могу представить зачем и не думаю, что трудно поверить в то, что твой наставник беспокоится о твоем переходе из жизни магла в жизнь волшебника.

Онода не ответил.

Имаизуми вздохнул, рассеянно потирая затылок.

– И, отвечая на твой вопрос, – да. Я думаю, мы друзья. Или можем быть, если хочешь.

Онода уставился на него.

– Но… раньше…

– Я знаю, раньше я избегал тебя. Это полностью моя вина – ты не сделал ничего плохого, и ты можешь прекратить со мной всякие связи, если тебе так будет лучше. Я чистокровный, это верно, но я обещаю, что я не… такой. По крайней мере, стараюсь быть не таким. Понимаешь?

– Думаю, да, – сказал Онода и неожиданно почувствовал себя так, словно действительно понял. – Но тебе не стоит волноваться – было бы нечестно, если бы я осуждал тебя только за то, что ты чистокровный и беспокоишься о том, как другие люди к тебе относятся. Я маглорожденный и должен думать о таких же вещах. И что бы ты мне ни говорил, ты всегда был добрым и помогал мне, и я знаю, что ты не… не из тех, кто ненавидит людей только за то, что они маглорожденные. Хочу сказать, если ты согласен дружить с кем-то не очень умным, кто умудряется заблудиться каждый раз, идя на завтрак, – то я определенно согласен дружить с тобой!

Имаизуми улыбнулся, и, хотя улыбка все еще была напряженной и кривоватой, для Оноды это было как солнце, выглянувшее из-за облаков.

– Отлично. Мы друзья.

С удивительно небольшим воодушевлением оба вернулись к заброшенной домашней работе. Имаизуми поднял перо и начал писать, в то время как Онода устраивался и раскладывал свои книги и принадлежности. На несколько минут единственным свидетельством о состоявшемся разговоре была расползавшаяся по лицу Оноды глупая улыбка, которую он не мог сдержать (несмотря на то, что писал о важности измельчения глаз угря до того, как их отмерить, а не после), и даже Имаизуми выглядел необычно расслабленным, пока они работали в тишине.

– Хотя, – задумчиво сказал Имаизуми, нарушая тишину, когда Онода обмакнул перо в чернила, – я и счастлив считать себя своим другом, я не слишком уверен в твоем умении выбирать друзей.

– Что ты имеешь в виду?

– Пытаюсь понять, как, во имя всего святого, оказалось, что ты пришел с Наруко, – сказал Имаизуми. – Я не хочу сказать, что ужасно удивлен – судя по тому, что я слышал, они любят маглов и маглорожденных до сумасшествия – но близость с ними тоже опасна. Я не… полностью уверен, что для тебя это хорошо – привлечь интерес одного из них.

– По поводу риска… ты имеешь в виду те дела, в которые его семья вовлечена? Насчет того, чтобы позволить маглам знать о магии? – спросил Онода.

Имаизуми моргнул.

– Так ты уже знаешь. Тебе Наруко сказал?

– Ну… Мистер Канзаки, вообще-то. Он не рассказал слишком много, только о том, что разрешать маглам знать о магии опасно, но также может быть и хорошо?

– Едва ли какой-то из вариантов может быть хорошим вообще, – многозначительно сказал Имаизуми. – Киоко Наруко – мама этого мальчишки – главная виновница всего этого переполоха. Она мелкий чиновник в Отделе Международного Магического Сотрудничества, но сейчас она больше известна как борец за отмену Статута о Секретности.

– Ты считаешь, что рассказать маглам о магии – это только плохо? Мистер Канзаки сказал, что маглы могут отнестись враждебно к тому, что им кажется чужеродным, но разве не хорошо было бы, если бы мы могли работать вместе? – спросил Онода, думая о своей матери, которая, несмотря на жизненные сложности и более чем достаточное количество причин для того, чтобы быть озлобленной, с одобрением и подлинным восторгом приняла тот факт, что магия реальна. Она могла с ревностью отнестись к тому, что у Оноды появилась возможности изучать магию, но вместо этого она дала ему только поддержку и ободрение.

Если магия Оноды сможет помочь ей или людям вроде нее, то он всецело заинтересован в объединении магического и магловского миров.

– Это красивая мечта, – сказал Имаизуми, слегка нахмурившись, – но и совсем нереалистичная. Хотя я и не думаю, что все маглы будут проявлять по отношению к нам жестокость, но допускаю, что риск конфликта очень велик. Однажды сделанное решение не отменить, этот факт то ли не приходил Киоко Наруко на ум, то ли она его сознательно игнорирует. И я не доверяю людям, которые так безрассудно относятся к жизням многих.

– О… – поник Онода. – Думаю, это звучит разумно.

– Этот Наруко пытался вовлечь тебя во что-то подобное? – спросил Имаизуми с явным беспокойством в голосе. – Меня это интересовало с тех пор как… ну, ты же сам маглорожденный, и…

– Что? Нет, – быстро сказал Онода. – Нет, я встретил Шокичи, когда потерялся в Косом переулке, и он выручил меня. А потом он снова мне помог, когда у меня были проблемы с метлой на первом уроке полетов, и теперь собирается учить меня, как летать лучше. Он даже никогда не упоминал своих родителей и всегда был добр ко мне, правда!

– О, – сказал Имаизуми с таким выражением лица, словно не мог до конца поверить в сказанное. – Ладно… просто будь осторожен. Я буду присматривать и за ним, на всякий случай.

– Я… не думаю, что это необходимо, – неуверенно сказал Онода. – Но в любом случае спасибо, Имаизуми.

Имаизуми слегка кивнул, по-видимому удовлетворенный нерешительным ответом Оноды.

– И еще кое-что – ты можешь звать меня Шунске, если хочешь. Я заметил, что ты обращаешься по имени к этому Наруко, и было бы смешно, если бы ты продолжил называть меня по фамилии.

Особенно потому, что Имаизуми старался дистанцироваться от своих чистокровных корней, подумал Онода, но вслух не сказал.

– Хорошо, – улыбнулся Онода. – И… ты тоже. Если хочешь, теперь можешь называть меня Сакамичи.

– Так и сделаю, – ответил Имаизуми со слабой улыбкой, как будто Онода оказал ему услугу. – Спасибо.

Было странно получить благодарность за такую мелочь, и Онода чувствовал себя так, словно это он должен благодарить Имаизуми за то, что тот первым постарался подружиться с ним, но вместо этого, не понимая, что делать, просто кивнул, прежде чем отвернуться.

– Ну… – начал Имаизуми, стремясь вернуть разговор назад к удобным для них обоих темам. – У меня есть то руководство по полетам, о котором я говорил, если хочешь. А ты прочитал ту книгу, «Квиддич сквозь века», что я тебе одолжил?

– Ммм, нет, пока еще нет, – робко сознался Онода. – У меня не очень хорошо с большинством предметов, и читать нужно много, поэтому я трачу большую часть времени на это. Хочешь, чтобы я ее вернул, или…?

– Нет, все нормально, – махнул рукой Имаизуми. – Можешь считать, что она в бессрочной аренде. Хотя… – продолжил он менее уверенно, а его уши покраснели, – есть кое-что, что меня давно интересует: может, у тебя… есть следующий выпуск той серии комиксов, что ты одолжил мне в Хогвартс-экспрессе? И если есть, могу я… позаимствовать его?

– Правда? – спросил Онода, не в силах скрыть удивление. – Я не думал… прости, мне показалось, что они тебе не понравились.

Имаизуми уставился на свой пергамент, как будто тот лично обидел его.

– Я тоже не думал. Они совсем… не похожи на все остальное, что я читал. Но я понял, что не могу справиться с желанием узнать, чем закончатся магические испытания Котори, и научится ли она колдовать без палочки, и объявится ли Аримару на ее дне рождения, как он обещал, или опять сбежит, как на их свидании в парке, и еще мне интересно, как Маге оказался в такой форме с самого начала, и сможет ли он обратиться назад или так и застрянет в ней. Не могу перестать думать об этом, даже когда пытаюсь заняться чем-то другим, и я не знаю почему, но то, что я не знаю, что там случится, меня беспокоит.

– О! Раз так, – просиял Онода, – то ты в самом деле увлекся ими! Круто! Не беспокойся, у меня есть следующие семь выпусков, в чемодане, внизу, можешь взять их, когда захочешь. А остальные у меня дома, уверен, что смогу взять их для тебя, когда поеду домой на Рождество.

Имаизуми моргнул.

– О… хорошо, спасибо.

– Я так рад, что они тебе понравились, – восторженно воскликнул Онода. – Я никогда не встречал кого-то, кому бы нравились комиксы так же сильно, как мне! А в феврале выходит новый том, и там должна быть история о прошлом Аримару, и будет круто, если ты сможешь догнать меня к этому времени и мы сможем прочитать это вместе. Мне всегда хотелось, чтобы у меня был друг, с которым можно обсудить мои теории!

Казалось, что Имаизуми озадачен таким – как понял Онода, непривычным для него, – поведением, но, как ни странно, уголки его рта изогнулись в слабом подобии улыбки.

– Хорошо, – согласился он. – Сделаю, как ты сказал.

Онода хотел добавить, что Имаизуми никоим образом не обязан слушать его настырные рекомендации, если не хочет, но неожиданно почувствовал, как кто-то уселся рядом с ним на скамью и обхватил его рукой за плечи.

– Сакамичи, только не говори, что вы двое начали без меня, – жалобным тоном сказал Наруко – потому что кто бы еще это мог быть, – но Онода подозревал, что он шутит. Он посмотрел на едва тронутый пергамент Оноды.

– Не слишком-то много. Чем вы занимались все это время? Что, этот тупица отвлекал тебя от работы?

– Что? Нет, мы с Имаи… с Шунске просто разговаривали, – промямлил Онода, по непонятным причинам почувствовав себя виноватым. – Прости, наверное, надо было подождать тебя?

– Вовсе нет, учитывая, что его даже не приглашали, – еле слышно пробормотал Имаизуми.

– Пфффф, – рассмеялся Наруко, взъерошив волосы Оноды. – Ничего-ничего. Мне нужно было причесаться после душа, и это заняло много времени, поэтому я и не думал, что вы будете ждать. А что насчет тебя, – сказал он, перегибаясь через Оноду в попытке обратиться к Имаизуми, – кто ты такой, чтобы указывать мне, куда мне можно идти, а куда нельзя? Знаешь, я первым подружился с Сакамичи! И у тебя нет никаких преимуществ только потому, что среди твоих предков был ебучий дядюшка Мерлина или еще хер знает кто.

– К твоему сведению, – зло проговорил Имаизуми, – Сакамичи может быть и твоим другом, но здесь – стол моего факультета, и если я сказал, что тебе нельзя здесь сидеть, то тебе, недоросток, лучше уйти отсюда.

– С каких это пор есть такое правило?

– С тех пор, как я тут сижу и считаю, что ты меня раздражаешь, – сказал Имаизуми. – И остальные с моего факультета меня поддержат.

– Ты слишком уверен в этом для того, кто известен своей черствостью и равнодушием даже среди своих товарищей, – ответил Наруко, улыбаясь во все зубы. – Ты действительно так уверен, что они кинутся тебя защищать, или это твои чистокровные привилегии говорят?

Глаза Имаизуми сузились до крошечных щелок.

– О, не знаю, – едко заметил он. – Уверен, что даже несмотря на то, что люди думают обо мне, ты им нравишься еще меньше.

– Ой, умоляю, – драматически закатил глаза Наруко. – Я куда популярнее тебя.

– Ты так уверен? – поинтересовался Имаизуми. – А популярность вообще возможна, если ты размером с фасолину – и это еще мягко сказано, – а голова твоя похожа на карликового пушистика, которого макнули в галлон зелья для укладки волос?

– Я все еще расту! – взревел Наруко. – И не смей оскорблять мои волосы, говнюк, когда я стану профессиональным игроком в квиддич, такая прическа будет известна как прическа чемпионов! И меня не волнуют твои слова, я все равно популярнее тебя!

– Меня не интересует популярность, – мягко сказал Имаизуми. – Только недалекие охотники за чужим вниманием вроде тебя жаждут ее, потому что ты так боишься собственной заурядности, что делаешь все, чтобы почувствовать себя особенным. Это жалко.

– Хочешь выйти? – грозно спросил Наруко, поднимаясь на ноги. – Повтори это мне в лицо, и я покажу тебе заурядность в виде моего кулака тебе в зубы!

– Настоящий волшебник уладил бы это с помощью палочки, – язвительно усмехнулся Имаизуми.

– Отлично, у меня руки чешутся проучить тебя, и Вингардиум Левиоса это не исправит, Имаизуми. Или ты слишком испуган, чтобы сразиться со мной на самом деле?

– Я ничего не боюсь, – вскинулся Имаизуми. – Если хочешь драки – будет тебе драка.

– Слишком грубые слова для такого паиньки!

– Я вобью тебя в землю так глубоко, что ты больше не вырастешь.

– Выбью из тебя эту показушность, так что предки твои в гробу перевернутся!

– Я твои ресницы дурацкие повыдергаю…

– Хватит! – заорал Онода и ударил по столу обеими руками так сильно, что стол подпрыгнул и их с Имаизуми бутылочки с чернилами опрокинулись.

Наруко и Имаизуми уставились на него, вытаращив глаза.

– В общем… – проговорил Онода, снова оробев от возвращения в реальность. – П-послушайте, вы двое… Я знаю, у вас есть причины, чтобы не ладить друг с другом, но так вы их не решите. Драка ничего не решит, будет куча проблем. И еще, – он нервно оглянулся по сторонам, – на вас люди смотрят.

– Я почти уверен, что они смотрят на тебя, Сакамичи, – моргнул Наруко.

– Что? – пискнул Онода. – Нет, я…

– Нет, я вполне уверен, что он прав – впервые, – сказал Имаизуми. – Ты заорал и из-за тебя весь стол затрясся. Это… сложно пропустить.

– О, – сказал Онода. – Ой, п-прошу прощения! – воскликнул он, обращаясь к заинтересованным – и раздраженным – взглядам, которые, как он заметил, были направлены в основном в его сторону. – Вы можете вернуться к своим делам, мне очень жаль, что я вас побеспокоил!

До того, как начать паниковать по-настоящему, Онода почувствовал, как чья-то рука тянет его за рукав мантии вниз, на скамью.

– Хватит, Сакамичи, – они все поняли.

– Согласен, – сказал Имаизуми, вытаскивая палочку. – Скорджифай. – Он направил ее на разлившиеся лужицы чернил, и они немедленно исчезли.

– Прости за чернила, Имаи… Шунске, – промямлил Онода, когда тот закрыл опустевшую бутылочку.

– Все в порядке, у меня есть еще, – сказал Имаизуми. – А ты?

– Да, не беспокойся, – ответил Онода, не в силах вздохнуть.

Имаизуми недоверчиво нахмурился:

– Ты все еще выглядишь… расстроенным.

– Ну… – Онода машинально крутил в руках бутылочку. – Я думаю, мне бы в самом деле хотелось, чтобы вы двое не ругались. Вы оба мне нравитесь, и – у меня раньше никогда не было друзей. Это так приятно, что я понравился вам обоим, и вы мне тоже, так что… Мне, наверное, грустно из-за того, что вы не нравитесь друг другу.

Наруко и Имаизуми переглянулись над головой Оноды, что было достижением – из-за невысокого роста Наруко они бы не смогли сделать это, если бы Онода сидел прямо, с поднятой головой, но он сгорбился – и их глаза смогли встретиться.

– Хорошо, – наконец согласился Наруко, поспешно отводя взгляд. – Я не буду вбивать в него хорошие манеры, если тебя это расстроит, – даже если он этого заслуживает, – добавил он многозначительно. – Не могу обещать, что мы станем друзьями или что-то вроде, но обещаю, что не буду калечить его.

– Ты меня не покалечишь, даже если постараешься, – парировал Имаизуми, но когда он повернулся к Оноде, его голос изменился. – И я тоже. Он мне не нравится, и ты уже знаешь, что я не считаю, что он обязательно должен быть твоим лучшим другом…

– Эй!

– Но если ты считаешь его своим другом, – продолжил он, – я постараюсь уважать это. Я не думаю, что мы действительно поладим, но я попытаюсь избегать конфликтов, если это возможно.

– Просто потому, что ты знаешь, что проиграешь, если дойдет до этого, – весело сказал Наруко.

– Итак, Онода, – чопорно закончил Имаизуми, очевидно предпочитая игнорировать рыжеволосого, – это приемлемо для тебя?

Онода вздохнул, вдруг почувствовав себя уставшим. Неутешительно, что двое его новых друзей, казалось, не способны были поладить или хотя бы попытаться подружиться друг с другом, но он предполагал, что это было лучшее, на что он мог сейчас надеяться.

Господи, ну кто же знал, что дружить так утомительно?

– Да, думаю так, – наконец сказал Онода. – То есть, я не могу заставить вас нравиться друг другу. Но если вы оба хотите общаться со мной, достаточно будет, если вы постараетесь друг друга потерпеть. Я правда очень рад, что так нравлюсь вам. Спасибо вам за это.

– О, конечно ты нам нравишься, – сказал Наруко и потерся об Оноду, как кот. Это было странно, но нельзя сказать, что неожиданно с его стороны. – Думаю, я не могу говорить за шустряка, но, по-моему, ты классный, Сакамичи!

– Я бы не проводил время с Сакамичи, если бы он мне не нравился, – безэмоционально сказал Имаизуми, копаясь в сумке, наверное, в поисках новой бутылочки чернил.

Онода едва сдержал вздох. По-видимому, все так и было. Он надеялся, что Имаизуми и Наруко найдут хотя бы маленький кусочек привязанности друг к другу – как бы глубоко он ни лежал – и от него проложат себе путь. Но пока этого не случилось, ему придется быть посредником между ними – чаще так, чем нет.

Кажется, по крайней мере, вчера им нравилось гоняться друг за другом. Может, если они смогут наконец играть в квиддич, они смогут и направить свои чувства в более позитивное, а не разрушительное русло?

Или нет, подумал он, вспоминая тяжелые черные шары – бладжеры – которые существовали только для того, чтобы ударять игроков или сбрасывать их с метел – или для того и другого. И он слишком ясно представлял, что такое опасное окружение может не слишком хорошо отразиться на соперничестве Имаизуми и Наруко.

Онода с сомнением посмотрел на ребят, сидевших по обе стороны от него. Наруко рвал свой пергамент на кусочки, комкал их и стряхивал Имаизуми на голову чаще, чем писал свое эссе по зельям. Имаизуми же снова погрузился в свою работу и, похоже, не обращал внимания на то, что происходит по соседству и тем более на крошечные кусочки бумаги, упавшие на него и застрявшие в волосах, как снежинки. Наруко сосредоточенно высунул кончик языка и нетерпеливо улыбался, когда ему удавалось приготовить и запустить очередную порцию бумажных снарядов, явно ожидая, что Имаизуми наконец заметит это и хоть как-то отреагирует.

Онода мог только представлять, чем это закончится.

Исполняя роль рефери для этих двоих и пытаясь как-то научиться летать достаточно хорошо, чтобы оставаться их другом, Онода ожидал, что будет очень занят в ближайшие месяцы.

*