Текст книги "Красавец и чудовище (СИ)"
Автор книги: Олла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)
На самом деле Истираль не знал, так ли нужна Ронине эта маска. Да и от кого тут скрываться – от мутантов? Им все равно, как выглядит магичка. Ему и подавно. Разве что ей самой хочется прикрыть шрам. Но в данный момент Ронина полностью погрузилась в свою работу, позабыв и о шраме, и о боли, и даже о нем самом. Гном тоже не стал его задерживать, зная крутой нрав «госпожи колдуньи». Так что Ронина не успела устать держать открытым портал, поскольку закрой она его, то могла и забыть о брошенном эльфе, а того задавит ошейник, потеряв связь с хозяйским телом.
Истиралю было интересно, как так получалось, что при открытом портале ошейник молчал, словно бы так все и должно быть, но стоило отойти подальше от Ронины, как он начинал покалывать шею, напоминая, что кое-кто ушел слишком далеко. Хорошо хоть не душил сразу, как было раньше. То ли Ронина что-то нахимичила с настройками, то ли все шло так, как хотелось бы ошейнику. Иногда эльфу казалось, что этот артефакт уже стал обладать каким-то своим разумом, понимая, где нужно применить силу, а где можно и потерпеть. Это походило на начало сумасшествия, поэтому он молчал, не желая высказывать свои бредовые идеи Ронине. Хватило теории о том, что ошейник – брачный артефакт. Она ее высмеяла. Ну, а чего он хотел?
До вечера монстр был выпотрошен, разобран на запчасти, законсервирован и расставлен по полкам. Истиралю показалось, что Ронина получает какое-то свое непонятное удовольствие от процесса. Она детально задиктовывала самопишущему перу все, что нашла в теле и на теле этой твари, ранее бывшей человеком, раскладывала листы в правильной последовательности, разглядывала полученные образцы и, казалось, была счастлива.
– Могу сказать только одно, – констатировала магичка, – это действительно был человек, но он пробыл длительный срок в лесу и почему-то не погиб. Зато мутировал, потерял остатки разума и превратился в чудовище.
– Но почему он напал на башню, если все остальные ее игнорируют? – спросил Истираль, сидящий напротив хозяйки за столом. Они наспех поужинали, хотя эльфу казалось, что после сегодняшнего ему кусок в горло не полезет. От вида остатков трупа его уже не мутило, но все равно зрелище было то еще. А ведь ему это все предстояло убрать.
– Возможно, у него была маниакальная цель уничтожить меня и башню? – предположила Ронина. – Не знаю. Я не чтец мыслей, у меня нет к этому таланта. Я силовик и практик, лишь частично теоретик. Могу лишь догадываться, что это был один из мстителей, которые периодически наведываются в лес, чтобы уничтожить зло. Сколько их гибнет в самом начале леса, я не знаю, но предполагаю, что много. Мы же живем в центре, и добраться сюда он смог только благодаря мутациям. Но живучая же тварь. Он почти не пострадал, только обгорел и упал с высоты, что его слегка контузило. А так ты же сам видел эти мышцы… вот это силища – он же своими ударами кое-где мне кладку повыбивал… Завтра нужно будет подправить.
Остаток вечера и часть ночи эльф отмывал зал, поскольку магия убрала грязь, но вонь никуда не делась, как и воспоминания о том, что целый день провалялось на полу. Хорошо еще, что на следующее утро их уже никто не тревожил и не нападал. Иначе он замучился бы драить башню сверху донизу в попытках убрать последствия исследовательского интереса Ронины.
========== Глава 14 ==========
Следующие три дня Ронина посвятила изготовлению зелий и попыткам разобраться с взврывчатыми зельями, а Истиралю достался ремонт башни и дополнение защитных заклинаний. Его светлая магия очень интересно сплеталась с темной магией Ронины, что давало более прочную и стабильную защиту и очень радовало магичку. Сначала он поправил выбитые кирпичи из кладки, потом все это залил наколдованным хозяйкой раствором, а потом уже занялся плетениями.
Тем временем Ронина вооружилась большими запасами нового взрывчатого зелья, силовыми щитами тройного плетения и богатым матерным запасом и стала экспериментировать с новым солнцеликом. Во избежание катастрофы она выходила на улицу, где вдоволь взрывала свое зелье, меняя формулу, количество и пропорции трав и веществ, долю магии при воздействии и прочие показатели. Истиралю было любопытно наблюдать за всем этим из окна, глядя на то, как раз за разом взрывались образцы, налитые в большие колбы.
Взрывы порой были слабыми, порой чересчур сильными, один и вовсе отбросил магичку к стене, и эльф поспешил открыть ворота, даже не подумав о том, что Ронина фактически предоставила ему свободный выход наружу. Да и куда здесь бежать, если вокруг одни монстры и хищные твари?
Магичка, ругаясь, поднялась на ноги и вправила выбитое ударом плечо. Это было больно и неприятно. Щиты спасли ее от сплющивания в лепешку об стену башни, но все же… Она лишь недовольно взглянула на выскочившего эльфа и поморщилась от легкой боли. Исцеляющее заклинание прошлось по телу, вправляя вывих полностью и залечивая разрывы в мышцах.
– Сильная дрянь выходит, – объяснила она, указав на последний образец. – Пожалуй, разбавлю. Посмотрю, что получится.
Истираль хотел было помочь, подать руку или что-то еще сделать, но понимал, что Ронина и так отлично справляется без него. Она триста лет жила здесь одна и выживала, чего он еще хочет от этой женщины? Но то, что она уже не относилась к нему, как к бесполезному куску говна, означало, что она приняла и признала его, несмотря на светлую магию и принадлежность к эльфийской расе.
– Можно я помогу? – он протянул руку в сторону зелья. – Давай попробуем уравновесить его светлой и темной магией?
– Думаешь? – недоверчиво спросила магичка, с сомнением глянув на эльфа. Такого ей еще в голову не приходило.
– Попытаться стоит. К тому же если не попробуем, то не узнаем, какой будет результат, – Истираль точно знал, на что следует давить. Именно любопытство и исследовательский интерес магички играли ему на руку.
И они пытались. Сначала ничего не вышло, и первый взрыв прошел едва ли не еще более сильным, чем тот, которым отшвырнуло Ронину. Магичка вовремя набросила щиты на эльфа, удивив того сверх меры. Ему казалось, что она прикажет ему убраться в башню и не отсвечивать, как было ранее. Но Ронина позволила ему присутствовать при экспериментах и не просто присутствовать, но и полноценно участвовать.
Ронина взялась экспериментировать с пропорциями составляющих зелья, уменьшив количество солнцелика и добавив новых компонентов. Поначалу полученные зелья вообще не взрывались, потом она снова сменила компоненты, и лишь после десятка попыток вышло что-то путное.
– Я думала, это будет быстрее, – призналась она, когда они оба усталые вернулись в башню, чтобы отдохнуть и поесть. Магические эксперименты здорово улучшали аппетит.
– А я вообще таким никогда не занимался, – ответил Истираль. Да, в его не слишком долгой жизни не было ничего подобного. Старшие считали его не склонным к наукам, а сам он более тяготел к воинским подвигам, желая вернуть своему народу отвоеванные людьми территории.
– Нужно будет сходить к одному моему знакомому алхимику, – вдруг сказала Ронина, утолив первый голод и слегка расслабившись. Повара графа работали на отлично, особенно после ее записки, что магичка сочла просто великолепным последствием покушения. – У меня заканчиваются кое-какие ингредиенты и колбы… М-да… колбы из трансформированного стекла прочнее, но с каждым разом из осколков их получается все меньше и меньше. Не все осколки собираются…
– У тебя есть деньги на алхимика? – удивился эльф.
– Лучше, – ухмыльнулась магичка. – У меня есть то, чего нет у алхимика. Завтра я соберу все то, что могу с легким сердцем ему отдать, а послезавтра сходим проведем обмен товаров к взаимному удовольствию.
– И он так просто соглашается обмениваться с темной?
– Скажу тебе правду: не все настолько принципиальны, как ваши ушастые братья. Многие ради новых ингредиентов, звонкой монеты или выгодного знакомства готовы презреть цвет магии своего торгового партнера, – пояснила Ронина. – Все хотят жить и жить хорошо. А для этого нужно крутиться и вертеться, иногда отставляя в сторону предрассудки и некоторые моральные принципы.
Истиралю ничего не оставалось, как просто кивнуть. Наевшись сытного графского ужина, он развалился на стуле, желая лишь отоспаться и отдохнуть. Пожалуй, совместная работа наравне действительно сближала. И сейчас магичка уже не казалась ему таким уж чудовищем. Он перестал обращать внимание на ее ругань, ставшую всего лишь рабочим фоном, а уж на шрамы не смотрел вовсе. Для него существовала только она сама, цельный и абсолютно завершенный образ, пусть и насильно вырезанный у него в сердце магией древнего артефакта…
========== Глава 15 ==========
К алхимику они выбрались лишь третьего дня, когда Ронина полностью упаковала все, что хотела продать или обменять. Часть ингредиентов пришлось собирать сразу же и заготавливать, чтобы они не потеряли свои свойства, часть у нее имелась в запасе, но все же магичка сочла, что этого недостаточно, и собирала все вместе с эльфом.
Истираль удивлялся такой командной работе. Ронина ни разу не отправляла его наружу одного. Возможно, всему виной была клятва, данная ею Нилайе, но что-то ему подсказывало, что дело не только в ней, но и еще в чем-то другом. Скорее всего, магичке было банально одиноко, и она старалась, как могла, разбавить это одиночество эльфом, кем бы его ни считала. Сам Истираль не знал, кем она на самом деле видела его, но вела себя с ним уже не как с рабом, а он прекратил ее бесить одним своим видом. Ронина… смирилась с неожиданным напарником по несчастью? Или ей давно не хватало живой души, но признаться себе в этом она не хотела и старательно делала вид, что лишь покоряется просьбе подруги.
Как бы там ни было, а это утро он отметил хорошим настроением, что было весьма удивительно после произошедших событий. И поскольку эльф решил, что никому не помешает, то при помывке завел старый мотив – древнюю песню, въевшуюся в душу. Песню о дружбе, любви и преданности.
Проснувшаяся Ронина вышла из комнаты и уже хотела было заставить эльфа заткнуться в своей привычной манере, но прикусила язык. Его пение вдруг показалось ей странно мелодичным, чего раньше магичка не замечала. Это было странно, но она списала все на стресс, сильную нагрузку и постоянное использование резерва почти до донышка. Еще бы мозгу не захотеть расслабиться и послушать песню. Поэтому она проглотила заготовленный мат и спустилась вниз, чтобы добыть завтрак и еще раз проверить, все ли она собрала к алхимику.
Лет сто назад она торговала с одной алхимичкой – Изольдой – которая держала лавку в одном небольшом городке, достаточно далеком от столицы и столичных магов, чтобы те закрывали глаза на некоторые вольности. Как магичка Изольда была никакой – даже самые простые заклинания ей не удавались или превращались в масштабные бедствия, осушая ее резерв досуха. Но алхимичка из нее вышла великолепная. Она слету узнавала растения и части животных, лишь мельком взглянув на них, и разбиралась в полезных минералах и солях. Но так уж вышло, что маги тоже смертны. Особенно столь слабые маги. И когда в королевстве в очередной раз бушевала пузырчатая лихорадка, Изольда умерла, спасая чужие жизни. С тех пор Ронина маялась, периодически находя тех, кому можно было продать ингредиенты, и так же периодически их теряя. Алхимики уезжали, умирали, их убивали, на них строчили доносы…
Так прошло несколько десятков лет, пока она не познакомилась с Лоригом. Этот молодой подающий надежды маг оказался неблагонадежен в плане политики и больше предпочитал вино и женщин, чем угождение старцам из ордена, за что его и сослали с глаз долой почти к самой границе и достаточно близко к ее лесу в пограничный городок со смешным названием Ягодный. Ягод там Ронина ни разу не наблюдала, зато отлично знала суровый народец, привыкший выживать, полагаясь только на себя, свои мечи и заклинания, а не на помощь столичных магов или королевских солдат. Так что стукачей там было мало, а если кто и находился, то после доноса долго не жил.
Ей нравился и этот алхимик, способный продать черту подковы, и местный портной с сапожником, не гнушающиеся продать темной отступнице куртку или сапоги, и многие другие жители городка. Ронина не сильно надоедала горожанам, понимая, что излишек темной магии рано или поздно все равно учуют орденские гады и заинтересуются, откуда это взялось на границе двух не самых дружных королевств, но все же иногда выбиралась. Не гномами едиными жить…
В этот раз она открыла портал в свой любимый темный переулок ближе к вечеру, чтобы не сильно примелькаться народу, да и в сумерках особо никто не будет приглядываться, что за две темные фигуры шастают по улицам. Жители Ягодного были достаточно благоразумны, чтобы не вмешиваться в чужие дела.
Истираль оглянулся, рассматривая новый для себя город. Фактически, он так нигде и не побывал в королевстве, кроме замка ордена магов и дома Нилайи. Она предпочитала посылать слуг и подручных, на крайний случай гонцов, а не ходить лично. Ронина же слуг не имела, что было весьма странно, а потому по всем знакомым ходила лично.
Невысокие дома разделялись узкими улочками, по которым шли различные разумные. Он с удивлением отметил нескольких полукровок, вооруженных мечами и луками. Получается, здесь полукровки выживали намного лучше, чем в столице и близлежащих землях. Магичка потянула его за руку в сторону улочки с лавками и указала на лавку алхимика. Истираль кивнул и поудобнее перехватил мешок с заготовками, которые Ронина щедрой рукой выделила Лоригу.
Ронина подошла к лавке, оглянулась в поисках любопытных глаз, никого не нашла и постучала условный стуком, а после вошла внутрь и посторонилась, давая возможность зайти эльфу. Она взглянула на стоящего за прилавком алхимика и улыбнулась, а после откинула капюшон.
– Какие люди! – Лориг всплеснул руками, встречая магичку как родную сестру. – Только не говори мне, что ты полгода готовила все это – в жизни не поверю!
Только тут он увидел ее шрам и запнулся, но после деликатно отвернулся, стараясь не показывать, что заметил появившееся уродство.
– Не буду говорить. Истираль, дай товар, – скомандовала Ронина, желая замять неловкость, чтобы алхимик не обсуждал ее проблемы.
Эльф подошел ближе и поставил на прилавок мешок, отчего деревянные полки затрещали. Он взглянул на моложавого алхимика, явно бывшего придворного лизоблюда, отметил свежую стрижку, какой-то слишком уж цепкий взгляд и довольно красивые черты лица. Такие мужчины нравятся женщинам отчего-то больше, чем простые парни. Но раз уж этот красавчик сидит здесь, значит, он чем-то не угодил в столице, иначе орден не выпустил бы его из своих цепких когтей.
– Посмотрим, что ты тут насобирала, – алхимик зарылся в мешок и стал вынимать товары, попутно бросая любопытные взгляды на магичку и на ее спутника, но пока никак не комментируя прибавление в команде отшельницы.
Ронина вытащила лист со списком и положила на прилавок.
– Взамен мне нужно это, – она ткнула пальцем в список, обращая внимание Лорига на себя. – Кое-что совсем закончилось.
Тот сначала закончил разбирать мешок, похвально прицокивая языком на особо ценных ингредиентах и рассматривая пучки с травами, мешочки с заготовленными листьями и цветами, семена растений в отдельных конвертах и банки с внутренностями всяких тварей. Похоже, устаревшие образцы Ронина успешно продавала.
Истиралю надоело наблюдать, как алхимик хмыкает, цокает и чмокает, разглядывая товар, качает чернявой головой и сверкает слишком яркими для простого человека глазами цвета серебра, и он отвернулся, чтобы посмотреть на хозяйку. В широком плаще, слегка напряженная, держащая под одеждой щиты, Ронина казалась почему-то чертовски притягательной. Неожиданно Истираль представил, что под ее плащом больше ничего нет, и эта невероятная мысль вытеснила все остальные. Такая необычная фантазия посетила его впервые, и он смаковал ее на все лады, представляя фигуру хозяйки в меру своих скромных возможностей. Так уж вышло, что Ронина не показывалась без одежды, даже утром она выползала в своем неизменном толстом халате, завязанном на прочный пояс, лишь светила босыми ногами, если забывала надеть такие же толстые теплые тапки. И он ее прекрасно понимал – в тонкой обуви особо не походишь по каменным плитам пола, которые не прогреваются ни камином, ни магией.
Но теперь ему оставалось лишь любоваться ее профилем и фигурой, пока она торговалась с алхимиком. Похоже, они не сошлись в цене некоторых ингредиентов, и каждый доказывал свою правоту, показывая, что предлагаемое оппонентом стоит меньше или больше необходимого.
Наконец торг закончился. Лориг опустошил мешок, взял список и стал отмечать то, что у него имелось на данный момент. Кое-что он пообещал достать не ранее, чем через месяц, и Ронина попросила придержать все нужное до ее следующего прихода. Когда же алхимик выставил все заказанное на прилавок и сравнил стоимость, а магичка забрала остаток деньгами и пообещала принести еще кое-чего, если он добудет корни огневика остролистого, то Лориг окинул их обоих хитрым взглядом прищуренных глаз и спросил:
– Где это ты успела разжиться влюбленным эльфом?
– Влюбленным? – приподняла бровь Ронина, начисто игнорируя его любопытство.
– Я не слепой, – усмехнулся алхимик и погрозил ей пальцем. – Я прекрасно вижу, как он на тебя смотрит. Так что признавайся, как ты сломила эту холодную скотину.
– Я никого не ломала, все сделали до меня, – магичка покачала головой и оглянулась на Истираля, и правда странно смотрящего на нее. – Он мне достался даром и даже без просьб уже такой, какой есть. А что ты имел в виду, когда назвал его холодной скотиной?
– Ронина, ты меня поражаешь! – всплеснул руками Лориг. – Неужели ты не сталкивалась со светлыми эльфами? Это надменные сволочи, которые мастерски вытирают о тебя ноги и смотрят на тебя так, словно ты кучка дерьма под их ногами. Они погрязли в своих фантазиях о свободе народа, а между тем их земли уже давно превратились в бесполезный придаток к нашему королевству. Чтобы влюбить в себя эльфа, нужно вылезти из шкуры, и то эти твари не оценят, – он горько усмехнулся, будто бы что-то вспомнил.
– Лориг, только не говори мне, что тебе не дала эльфийка, – скорчила кислую мину Ронина. Ей не нравился этот разговор, но она не хотела обижать нужного человека. Алхимик был полезен, и ссориться с ним из-за различных взглядов на ушастый народ ей не хотелось.
– Ага, – печально кивнул тот и снова повернулся к Истиралю, молча слушавшему разговор и сохраняющему каменное лицо. – Ты посмотри на него – с такими лицами они говорят, с ними же воюют и умирают, а еще с такими лицами они выслушивают слова любви.
Ронина взглянула на замершего истуканом эльфа и покачала головой.
– Ты обсуждаешь его, как скотину, а между тем он все слышит и прекрасно понимает. Истираль, не обижайся на моего друга, он слишком предвзят. Он не смог соблазнить только твою соплеменницу и ныне покойную королеву, за что и пошелестел сюда на задворки цивилизации.
– Вообще-то меня сослали за не те политические взгляды, – деланно надулся алхимик.
– Ага, ты слишком часто пялился на декольте ее величества, а после обсуждал ее формы с остальными прихлебателями, – фыркнула магичка и сгребла заново наполненный мешок. – В общем, через месяц или где-то около того я к тебе наведаюсь за остальным и принесу кое-что интересное. Кстати, будь осторожен с новым солнцеликом – он сменил свойства, так что для начала поэкспериментируй.
– Я это учту, – кивнул Лориг.
Магичка прихватила эльфа за руку и потянула на выход, а после завела за лавку и открыла портал. Оставаться в городе ей не хотелось, хоть она и выручила некоторую сумму денег, за которую можно было купить одежду взамен истрепавшейся. Но в столь позднее время портные уже закрыли свои лавки, а ждать до утра она не считала нужным.
– Это правда? – спросила Ронина, стоило им перешагнуть портал.
– Что именно? – уточнил эльф, преданно глядя на хозяйку.
– То, что Лориг говорил о твоей расе.
– Мы не считаем нужным показывать людям свои эмоции. Для эльфа честь умереть в бою и не вскрикнуть. Мы не стонем от боли, как люди. Но мы все чувствуем и переживаем внутри, вот здесь, – он коснулся груди ладонью рядом с сердцем.
Магичка покачала головой и стала разбирать свои покупки.
– Я имела в виду другое… ладно, я не буду морочить тебе голову. И так понятно, что ошейник ломает тебя… То, что ты чувствуешь – это не твои чувства, а магия Ушедших. Просто помни об этом и не поддавайся ей слишком сильно. Не хватало еще, чтобы ты по утрам пел мне серенады. Я ж и прибить могу спросонья… – она снова стала ворчать в своей привычной манере, болтая сама с собой.
– Я уже не знаю, где заканчивается ошейник и остаюсь я сам, – признался Истираль, невольно коснувшись кончиками пальцев теплого металла на своей шее. Ошейник никак не отреагировал на эту вольность.
– Ты знаешь, я подумывала, чтобы снять его, но просканировав тебя, поняла, что это невозможно, – Ронина расставляла на полке свои приобретения, стараясь не смотреть на эльфа. Ей было стыдно от своего бессилия. – Эта игрушка Ушедших уже срослась с твоим телом и пустила какие-то нити в твою шею, скорее всего, связавшись со спинным и головным мозгом. Так что я не смогу выдрать его, не убив тебя. Прости, но ты слишком долго в нем ходил.
– Я знаю, – печально отозвался Истираль. – Когда-то я мечтал о свободе, и он меня бил за это. А потом он вообще вытравил из меня любые неугодные ему мысли. Теперь же он подстроил меня под тебя идеально и довольно быстро. Наверное, это потому, что ты достаточно сильна и твоя магия тоже частично питает его, – он снова погладил артефакт и подумал о том, что Ушедшие были теми еще извращенцами. Ну или же он неверно понял предназначение ошейника.
– Ладно, давай не будем об этом. Я ослабила весь контроль, как только смогла, но большего я сделать не в силах, – Ронина наконец повернулась к Истиралю и взглянула ему прямо в глаза. Где-то там, в глубине этих зеленых глаз, еще плескалась надежда… но магичка не знала, надежда на что. То ли на новую жизнь, то ли на… взаимность. Но ни того ни другого она дать не могла. Пока не могла.
– Большего мне и не нужно, – эльф поклонился и вышел, оставив ее наедине с грустными мыслями.
Ронина печально треснула ладонью по столу, помянув детей дьявола. Когда-то, когда она еще была сопливой девчонкой, она мечтала о красавчике, по уши в нее влюбленном. Но потом выросла и поняла, что все мужики похотливые сволочи, норовящие залезть ей под юбку и презирающие ее разум. Теперь же ее мечта сбылась – у нее в руках полностью покорный, идеальный раб. Но никакого счастья от этого Ронина не испытывала. Сначала она считала его ходячей проблемой, способной убиться об ближайшее дерево или вступить в плотоядную слизь. Теперь же эльф стал просто полезен. Он просто был… и становился привычным, как стол, стул и полки с образцами. Он стал частью ее жизни, и это почему-то пугало Ронину больше всего. Она привыкла, привязалась и стала уязвимой. Через раба можно было очень больно ударить по ней, что никак не радовало. Пока что об Истирале знали только гномы и алхимик. Гномы болтать не будут, поскольку они не в ладах с людьми, а алхимик слишком в опале, чтобы к его болтовне кто-то прислушался. Но рано или поздно слухи пойдут. Они оба практически бессмертны и достаточно благоразумны, чтобы прожить очень долго. А значит, о них все равно будут болтать. Не хотелось бы, чтобы Истираля убили только для того, чтобы побольнее ужалить ее. И Ронина приняла решение. Она должна защитить этого несчастного не только, чтобы выполнить клятву, но и чтобы обезопасить свой тыл.
А потому она проследила за тем, чтобы эльф остался в своей комнате, на время заперла его дверь щитом, чтобы тот не выбрался и не помешал колдовству, а после достала глубокую плошку и надрезала ладонь. Пожалуй, это займет почти всю ночь, но подобный амулет стоит того…
========== Глава 16 ==========
Истираль встал под теплые струи импровизированного душа из бочки и наклонил голову, чтобы вымыть волосы. От воды светлая шевелюра эльфа потемнела и прилипла к телу, но в данный момент его это не волновало. Утро начиналось не то чтобы так уж хорошо, учитывая приснившийся кошмар… остатки сна уже медленно выветривались из головы, превращаясь в смутные обрывки с погонями, орденскими магами, какими-то артефактами и попытками спасти сына… а еще Ронину.
Как-то раньше хозяйка ему не снилась вовсе, да и вообще сны не запоминались. Дара видеть живые сны у него никогда не было, раньше Истираль считал себя воином и думал как воин. Старый добрый Истираль «до ошейника». Теперь же он непонятно что… Оставалось лишь стать пророком, да и то фиговым.
Внезапно он представил Ронину в весьма пикантном виде без халата. Интересно, какая на самом деле у нее фигура? Под толстым халатом и в брючных костюмах сильно ее не рассмотришь, тем более что магичка предпочитала все свободное и не сковывающее движений. Понять-то ее можно, но фантазия рисовала ее то в платье, то в каком-то замысловатом пеньюаре на манер тех, которые так любила Нилайя, то и вовсе без ничего. И вот тут эльфу захотелось побиться головой об стену, поскольку он прекрасно понимал, что ошейник за каким-то чертом ускоряет события. И это ни к чему хорошему не приведет. Возможно, виной всему то, что они с Рониной постоянно вместе, возможно, отсутствие особо сложной работы и приказов, которые могла бы ему отдать магичка. Как еще один из вариантов – ошейник впечатлился силой Ронины и решил, что такая хозяйка его устраивает больше, чем малахольная Нилайя. Но как артефакт может что-то решить?
Он с силой сжал виски, но это не помогло. Нет, Ронина не была ему отвратительна даже после травмы, но все же ошейник слишком форсировал события. Или же… это он сам их форсировал? Не ошейник, который всего лишь заставлял выполнять приказы и не отходить от хозяйского тела, а его собственные желания, тщательно задавливаемые и запихнутые на самое дно души? Привыкшее к частым ночным марафонам с Нилайей тело уже месяц с небольшим ничего не получало, а тут еще красивая женщина под боком… Правда, с мерзким характером, но что поделать. За неимением лучшего, как говорится…
Эльф протянул руку и коснулся руны холода. Вода из теплой в момент стала ледяной, окатила его с ног до головы мощной струей и вымыла из головы все пошлые мысли. Он повернул рукоятку, перекрывая поток воды из портала прямиком из горной реки и подумал, что нужно себя хоть чем-то занять. Иначе может случиться что-то весьма странное и, возможно, неприятное. Он не знал, как Ронина отреагирует на возможные поползновения с его стороны. Хорошо, если просто пошлет к ограм на оргию, а если прибьет сгоряча? Сама-то магичка, похоже, полностью отдалась науке и соблюдала абсолютный целибат. Во всяком случае, ничего неприличного за нею он не заметил.
Когда он уже высохший и переодетый в чистое спустился в зал, Ронина сидела за столом и хмуро разглядывала блюда с едой. В этот раз у графа были поджаренные хлебцы с вареньем и какой-то приятно пахнущий чай со специями, уже остывший, но все равно обещающий быть вкусным.
Истираль присел на край стула, не понимая, чем вызвано недовольство хозяйки. Все глупые мысли тут же покинули его голову, когда он взглянул на ее осунувшееся лицо. Ронина была бледной, с темными кругами под глазами и слегка проявившимися мимическими морщинками. А уж запас ее маны резко сократился, что смог увидеть даже не слишком искушенный в магии эльф.
Она молча подвинула к нему тарелку и так же молча стала есть свою порцию, даже не глядя на эльфа. Истираль решил, что колдовство хозяйки не его дело, поэтому тихо и медленно жевал, стараясь не издавать лишних звуков и вообще не отсвечивать.
Лишь когда Ронина доела, она вытащила из кармана своей рубашки амулет – кроваво-красный камень на толстом шнурке – и протянула ему.
Истираль дернулся, как от удара, понимая, что именно она подала. Амулет из крови, запрещенное колдовство, очень сильное, но тем не менее кропотливое. Он отрицательно покачал головой.
– Я не могу это принять. В нашем мире магия крови запрещена…
– А я не для того трахалась с ним всю ночь, чтобы ты сейчас нос воротил, – глухо проронила Ронина, глядя эльфу в глаза. – Поэтому бери и надевай. Это приказ.
Пальцы эльфа сомкнулись на амулете. Кровавый камень, казалось, обжег кожу. Он неуверенно завязал шнурок на шее, чувствуя предательскую дрожь по всему телу. Теперь он точно такой же отступник, как и сама Ронина. Он принял колдовской дар из чужой крови, нарушил закон, подчинился хозяйке…
– Кого ты убила, чтобы его сделать? – хрипло спросил он, стараясь не прислушиваться к прикосновению амулета, но не получалось. Кровавый камень слегка грел кожу на груди, отчего эльфу дико захотелось его снять – а ну как разогреется и обожжет его, поскольку он светлый? Но пока все было в порядке.
– Никого, – буркнула Ронина, отвернувшись, – это моя кровь, из моих собственных вен. Если же ты хочешь, чтобы там была чужая, то иди и лови тварей сам, я сцежу кровь и заколдую. Но не сегодня.
– Прости… – Истираль склонил голову.
Магичка молча встала из-за стола и вышла, даже не превратив посуду в банку, как делала ранее. Эльф тоскливо смотрел ей в спину – шагала она медленно, так, словно резко постарела за ночь, будто растратила все свои силы… Он вытащил амулет из-за ворота рубашки и всмотрелся в камень. Да, это на самом деле была спрессованная и превращенная кровь, но… амулет оказался защитным. Плетения были так искусно подогнаны друг к другу, что эльф мог лишь поражаться. Похоже, такой или почти такой Ронина подарила Нилайе, когда она привела его сюда. И создание такого амулета действительно отняло у хозяйки очень много сил, иначе она бы уже обозвала его болваном или еще как-то. Но Ронина молча уходила вверх по лестнице, слегка сгорбившись, как настоящая старуха.
Он подорвался с места и в два прыжка оказался рядом с магичкой на лестнице. Та лишь вяло отшатнулась, пропуская неугомонного эльфа, но он остановился и положил руки ей на плечи.
– Ты прости меня, я не ожидал, что… будет такой подарок. И спасибо, – Истираль смотрел в ее потухшие глаза, пытаясь в них найти искорки той самой силы, но Ронина сейчас слишком ослабла.
– Носи на здоровье, – пробормотала она. Видимо, ее сил не хватало даже на разговоры. – А я пойду спать. Постарайся найти себе занятие и не тревожить меня, пока я не проснусь.
– Давай я тебя отнесу, – предложил эльф, понимая, что его пошлют по далекому адресу. Но Ронина лишь слабо качнула головой.
