Текст книги "Красавец и чудовище (СИ)"

Автор книги: Олла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

Гном-кузнец долго и недовольно смотрел на эльфа, но потом все же согласился с тем, что меч будет принадлежать ему, поскольку эльф собственность колдуньи, а та спасла жизнь его племяннице и ее дочери, так что это был своего рода долг крови. Долго Истираля держать не стали, памятуя про портал. Да и краткий рассказ Ронины о нападении магистра и попытке захватить ее в плен заставил Торигейда поторопить мастера.

Фактически за время знакомства с гномами Торигейд, а до этого его отец, были своего рода главными по общению с Рониной и считались кем-то вроде подручных колдуньи, что заставляло остальных гномов считаться с их мнением и просьбами. Сама Ронина в свое время выбрала Торигейда как уже знакомого с нею гнома – отец приводил его несколько раз перенимать наследие – да и с ним ей было проще обсуждать некоторые вещи, чем с кем-либо еще. Не все гномы были прямо уж такими твердолобыми, но большинство отличалось крайним консерватизмом и неспособностью изменить свои расистские и политические взгляды. Так что она предпочитала видеть знакомое лицо, которому могла доверять, чем множество новых лиц, еще неизвестно, какие цели преследующих и чего желающих от союза с темной магичкой.

Забрав Истираля обратно домой, Ронина ощутила себя довольно усталой. Она сама не знала, почему обращение так странно подействовало на нее, но старалась выглядеть бодрой до последнего. Эльф похвастался тем, что увидел вживую настоящую гномью кузницу, о которой ходило столько слухов и легенд, что можно было записывать целую книгу, а то и не одну.

– Что ж, наверное, ты был первым эльфом, которого пустили в святая святых гномов, – усмехнулась она. Восторг парня казался ей каким-то детским, но чему еще радоваться бедному светлому, если у него больше ничего нет?

– Вполне возможно, что первым за несколько тысяч лет, – подтвердил Истираль.

– Что ж, если ты закончил восторгаться гномами, которых раньше боялся и ненавидел, то я предложу тебе кое-что еще, прежде чем мы начнем учить тебя телепортации. Расскажи мне все, что ты знаешь об ошейнике, – Ронина взяла со стола артефакт и повертела в руках. Тот оставался сплошным монолитом, даже и не думая открываться. Похоже, он реагировал лишь на мысли и желания владельца.

– Он… полностью ломает, – вздохнул светлый, тут же теряя всю радость и восторг.

– Это я знаю. Мне интересно другое – как он это делает? – гнула свою линию магичка, исследуя руны на внешней стороне ошейника. Часть из них она знала, но как минимум две не могла распознать, а еще три имели несколько значений, и какое конкретно указано на ошейнике, оставалось только гадать.

– Впервые он обдает все тело болью… – поморщился Истираль. – А дальше я не знаю. Дальше все происходит само собой.

– Насколько я понимаю, при первом порабощении до сих пор свободного разумного, ошейник буквально врастает в нервную систему, отсюда и боль. Потом он просто влияет на спинной и головной мозг, на сигналы, которые те отправляют рукам и ногам, а также прочим частям тела. То есть ошейник может вызвать у тебя голод, если хозяин захочет тебя принудительно кормить до разрыва живота, может заставить пить, пока не лопнет желудок, или же работать, пока тело не свалится замертво. С мертвых рабов ошейник снимается сам… – Ронина поморщилась.

Истираль тяжело вздохнул. Да, это было правдой. Ошейник делал с рабом все, чтобы тот полностью и безоговорочно подчинялся хозяину. Многие специально усиливали воздействие, чтобы раб превратился в какое-то подобие живого голема, делал лишь то, что приказано, и даже не двигался без разрешения хозяина. Но такие рабы быстро умирали, поскольку их тела не выдерживали подобного скотского отношения. Он видел много раз гибель рабов на рынке, где его держали до покупки Нилайей. Туда солдаты свозили всех пойманных рабов. Кому-то повезло, и на них надели обычные ошейники, поделки современных мастеров-артефакторов. За такие игрушки богатеи платили много и часто, поскольку рабы могли повредить ошейник или же каким-либо образом избавиться от него. А вот артефакты Ушедших попадались реже, их надевали на ценных рабов, чаще всего на эльфов, которым многие человеческие артефакты были на один зуб.

– Я все равно больше ничего не знаю, – развел руками Истираль. – Могу лишь сказать, что поначалу это ужасно больно, страшно и мерзко, но потом привыкаешь, как и ко всему остальному.

– Было бы любопытно исследовать воздействие и этого ошейника на кого-нибудь, но мне не хочется заводить здесь еще разумных существ и тем более рабов, – Ронина положила артефакт на стол. – Поэтому ты можешь рассказывать мне, какие чувства он у тебя вызывает и при каких обстоятельствах. Конечно, данные не полные, поскольку ты в нем ходишь уже достаточно долго и будешь теперь вечно, но все же это лучше, чем ничего.

– Хорошо, я буду рассказывать. Например, когда ты пыталась себе разрезать живот, я думал, что сойду с ума, поскольку ты приказала разрезать тебя, а я не мог причинить тебе никакого вреда. У меня сильно заболело в висках, – эльф неосознанно коснулся правого виска, вспоминая ту боль. – Но потом я смог отговорить тебя от этой глупости, и все прошло.

– Логично, поскольку приказ противоречил сохранности жизни хозяина, – задумчиво ответила Ронина и слабо вздохнула. – Ладно, пошли, я дам тебе несколько книжек, почитаешь. Может, что-то и выучишь.

Она пнула ногой слизня, тем самым выкатив сферу антимагии из его тела, и подняла артефакт, покрутила перед глазами и поднялась из-за стола, забрав и все остальное. Пожалуй, такие вещи должны лежать в укромном месте, чтобы загребущие лапки магистра к ним не сунулись снова.

В своей комнате Ронина вручила Истиралю три книги. Первые две были похожи на типичные учебники с подробными описаниями, рисунками и объяснениями действий заклинаний телепортации. А вторая больше напоминала толстую тетрадь, исписанную мелким заковыристым почерком и покрытую малопонятными схемами.

– Сначала прочтешь эти, чтобы понимать саму суть, – магичка указала на толстые книги, а после перевела взгляд на тетрадь и как-то печально вздохнула. – А это так… для общего образования. Я восстановила свои труды по разработке стационарного портала, но так как моего резерва не хватает, чтобы поддерживать портал рабочим сутки напролет, а артефактов такой мощи у меня нет и не предвидится, то это голая теория и сплошные домыслы. Потом прочтешь… не зря же я его писала…

Ронина уселась на кровать и взялась рассматривать ошейник, а остальное перед этим сунула на полку. Истираль устроился рядом на свободный стул и открыл книгу, решив начать сначала, как и положено при обучении. Покосившись на магичку, он увидел, что она каким-то образом вытащила плетения из ошейника наружу и рассматривала всю эту светящуюся разными цветами сложную запутанную сеть. Что она там могла понять, эльф не знал, поэтому решил не морочить себе голову и заняться обучением. Портал действительно мог пригодиться в жизни. Не для побега, поскольку разорвавшийся контакт с хозяином для него смертелен, а вот для каких-либо других целей вполне годился.

А еще порталом можно будет таскать еду. Да, до такого мастерства, как у Ронины, чтобы не воровать, а практически воссоздавать заново пищу, у него еще долго не будет, но и своровать можно. Истираль уже как-то не заботился о своей и так погубленной репутации, так что волноваться ему не о чем.

Читал он так до самого вечера, пока Ронина не вспомнила про ужин и не разрешила поесть в ее комнате, чтобы далеко не уходил. Сама она так погрузилась в разбор на составные заклинания магии ошейника, что позабыла и про еду, и про другие занятия. Зато ей кое-что удалось выяснить, и это магичке не нравилось. Она все еще сомневалась и старалась не думать об этом всем. Но в голове крутились дурацкие мысли, которые она спешно гнала прочь.

Истираль решил добить хозяйку, пожелав той спокойной ночи. Он вернул книги на место, решив, что завтра спокойно продолжит свое странное обучение. И когда Ронина вернулась обратно после вечернего умывания, то укутал ее в одеяло и легонько чмокнул в лоб, как ребенка. Или как сестру. За образом злобной магички, старой темной стервы внезапно промелькнул образ маленькой, обиженной всем миром девочки, сбежавшей из дому и оставшейся на улице в полном одиночестве.

– Спокойной ночи, – пробормотал он, отстранившись.

Ронина уткнулась носом в подушку, боясь выдать себя. Ее никто не укладывал спать и не желал ничего доброго. И никто не заботился о ней с младенчества. В большой семье ведь как – способен ребенок ходить и самостоятельно есть, значит, все, дальше уже практически без чужой помощи обойдется. Магичка сглотнула набежавшие слезы и буркнула что-то неразборчиво-аналогичное, не желая обидеть эльфа. Тот ведь на самом деле не хотел ничего плохого.

Ронина еще долго ворочалась, будто проклятая светлым. Какой там уже покой, когда мысли в голове тяжелые и неповоротливые, когда память подкидывает кошмары прошлого и как бы говорит: ну что, ты хочешь продолжения? Хочешь, чтобы твоя жизнь снова стала кошмаром во плоти? Хочешь вернуться туда, где тебя не ценят? Или все же сделаешь другой выбор?

Глядя в темноте своей комнаты на потолок, Ронина беззвучно прошептала:

– Магистр Эридус, я все-таки насру вам в тапки, раз уж вы считаете меня животным.

Мысль о мести согрела ее душу до такой степени, что Ронина уснула безмятежным сном настоящей темной магички.

========== Глава 25 ==========

– Итак, что ты запомнил из прочитанного вчера? – спросила Ронина на следующий день после завтрака, убрав все со стола. Сегодня она хотела заняться еще одним полезным делом, но для начала нужно было понять, что выучил ее ученик и способен ли он вообще хоть что-то усвоить.

– Вчера я прочел историю развития телепортации и общие положения о ней, – отчитался Истираль, уже понимая, что с такой наставницей ему будет очень весело. Особенно при мыслях о том, что на этот раз скрывается под плотным толстым халатом, похоже, неизменной домашней одеждой магички летом и зимой. Но постарался задавить свою фантазию и отчитаться как можно более полно: – Первые попытки телепортации были задокументированы еще в самом начале развития магического искусства. К сожалению, множество ныне неизвестных магов погибло при попытке переместиться по не заданным координатам или же без точного знания места своего выхода. Поэтому телепортация и поныне не используется для открытия новых земель и материков.

– Верно. Нельзя пойти туда не знаю куда, – согласилась Ронина. – Дальше.

– Основоположником, выведшим большинство нынешних законов телепортации, был Роган Многоликий, весьма сильный серый маг. В те времена маги еще не делились на истинно светлых и темных, поэтому всех магов заведомо считали серыми. Он вывел закон невозможности телепортироваться без точно заданных координат, разработал собственно систему координат, занялся географией известного тогда мира, а также предупредил магов о невозможности выбраться из мест, называемых магическими ловушками пространства.

– Ты забыл о еще одном важном аспекте, – вздохнула Ронина. – Телепортация является перемещением тела в пространстве, но не во времени. Поэтому нельзя телепортироваться в прошлое или будущее при всем желании. Да, такие опыты проводились, но все они закончились плачевно, а то, что осталось от магов, можно было собирать в коробочку или пепельницу. Повезло тем, кто просто рассыпался в прах, но были и те, кто сросся верхней и нижней половинами тела или же их располовинило во время перехода. Многие выходили из телепортов без голов или же выпадали без ног. Неправильно указанные вектора и координаты приводили к подобным последствиям. Поэтому основной закон телепортации: проверяй и перепроверяй. А если не уверен, то не шагай в телепорт.

– Да, я отвлекся, – склонил голову эльф.

– Итак, повторяем. Основные законы телепортации звучат так: первый закон – убедись в своей безопасности. Проверь все координаты прежде, чем вольешь силу в свой телепорт. Закон второй: нельзя телепортироваться в неизвестное тебе место. Даже если ты примерно знаешь, как оно может выглядеть. Даже если ты уверен, что там ничего нет. На твоем пути может оказаться камень, выросшее за годы дерево, просто идущий по своим делам человек и все, что угодно. Да хоть и заяц какой-то выскочит в точку выхода, и ты окажешься с зайцем в своем теле и хорошо еще, если он прирастет снаружи… Третий закон: нельзя телепортироваться назад или вперед по времени. Только в пространстве. Четвертый закон: чем больше размером портал и чем больше живых существ маг хочет провести через него, тем больше силы он потратит. Порталы почти незаметно вытягивают силу, поэтому стоит быть готовым к неожиданно пустому резерву. И именно поэтому на войны маги идут пешочком вместе с остальными солдатами. Чтобы на момент сражения у мага был полный резерв. Ну, если магов много, то нескольких опустошить можно ради благого дела. Но если магов раз-два и обчелся, то они идут ножками. Это понятно?

– Да, – согласился Истираль, внимательно запоминая все сказанное хозяйкой. Перспектива выйти в дерево или срастись с зайцем в заданной точке координат его не прельщала.

– Теперь идем дальше. Опытные маги всегда открывают портал так, чтобы было хорошо видно точку выхода. Как раз таки, чтобы даже если изменилось что-то в пространстве, они это увидели и слегка подкорректировали координаты. Поэтому просто запомни: прежде чем шагнуть в портал, внимательно посмотри в него. Это не касается экстренных ситуаций, но все же ученику важно убедиться, что он сделал все правильно и не выйдет под водой, например.

– Я запомнил, – согласно кивнул Истираль, с удивлением понимая, что ему интересно. А еще, что Ронина неплохо объясняет. С практической точки зрения.

– Итак, теперь расскажи мне о видах порталов. Точнее, о способах их открытия.

– Порталы могут быть внутримировые и межмировые, – начал эльф. – Внутримировые порталы в свою очередь делятся на порталы близкого и дальнего действия. Близкие порталы открывать сложнее, чем порталы дальние, поскольку нужно мастерски пробить очень малую толщу пространства и точно знать расстояние. Дальние порталы открывать легче в плане концентрации, но они потребляют в разы больше энергии, что уравнивает оба вида порталов. Межмировые порталы могут открывать только архимаги и лишь с помощью специальных артефактов, учеников или же иных магов, поскольку даже резерва архимага может не хватить. Такое проводят очень редко и, насколько я понял, уже лет пятьсот не практиковали вовсе.

– Ты правильно понял, у нас кишка тонка открывать порталы в другие миры. Может, оно и к лучшему. Дальше, – скомандовала Ронина.

– Еще порталы отличаются по типу стихии, из которой маги берут энергию для их открытия. Серые маги открывали огненные, водные и воздушные порталы, которые отличались цветом и оформлением. Ныне светлые и темные маги открывают примерно идентичные порталы, только каждый пользуется своим цветом силы. Также портал можно открыть с помощью запретного колдовства, как то: магией крови и магией смерти. Для магии крови соответственно требуется много крови жертв, а для магии смерти для открытия портала нужно умертвить некоторое количество живых, а лучше разумных существ. Чем больше силы в умершем существе, тем лучше и качественнее получится портал, – последнее эльф произнес так тихо, что его едва можно было расслышать. Думать о том, чтобы приносить разумных в жертву, ему было банально противно и мерзко.

– Отлично, для общего образования тебе этого хватит с головой. Твоя задача научиться открывать обыкновенные пока что порталы без всяких извращений. Но сегодня мы займемся кое-чем другим, а конкретно артефакторикой, – Ронина достала с полки кинжал и, примерившись, срезала почти до затылка свои волосы.

Из-за подобного неожиданного поступка Истираль едва удержался от возгласа, но назад ее шикарные волосы вернуть было невозможно.

– Не переживай так, через полгода они будут точно такими же, как сейчас, – поморщилась Ронина. – Но мне мешает такая копна, а еще волосы нужны для амулета связи, так как они самая элементарная и безболезненная часть моего тела. Ты, кстати, должен сделать то же самое, – она протянула эльфу кинжал.

Истираль дернулся, как от удара.

– Мне нужно срезать все волосы? – помертвевшим голосом спросил он. Для эльфа срезание волос являлось величайшим наказанием и фактически изгнанием из рода или клана. Это было хуже, чем пытки, и намного унизительнее, чем рабство. Ему сохранили волосы за его красоту, чтобы продать подороже, а Нилайя любила перебирать его густые золотистые пряди…

– Нет, с тебя достаточно одной пряди. Выбери сам, – Ронина взглянула на него пристально и как-то тяжело, будто пригвоздила к стулу. Она опиралась ладонями на стол, внимательно глядя на то, как ее ученик перебирает волосы, выбирая ту самую ненужную прядь. И чтоб подстегнуть его к правильному выбору, пояснила: – Волосы нужны для амулета. Я всегда буду знать, где ты, а ты всегда узнаешь, где я. Для поиска хватит пряди, можно короткой, – она выдавила, как смогла, улыбку.

– Ну если короткой… – Истираль недовольно чиркнул кинжалом по самой невзрачной пряди и положил пучок волос на стол.

– Отлично, а теперь смотри на то, что сделаю я с твоими волосами, и учись на моих. Остатки потом нужно будет сжечь. Думаю, ты отлично знаешь, что волосы – это самый благодатный материал для колдовства, равно как кровь, ногти, куски тел… – Ронина наслаждалась замешательством эльфа, – …и прочие части тела живого существа. Сюда же относятся все производные тела, как то: слюна, семя, кровь женщины в дни очищения, кровь роженицы после родов, плацента от ребенка… Ладно, все, основное ты понял, – пожалела эльфа магичка, глядя на побелевшего беднягу и надеясь, что того не стошнит на стол. – Поэтому я прошу тебя внимательно относиться к собственному телу и не разбрасываться его производными где попало, тем более за пределами нашего дома. Особенно это касается волос и ногтей – многие любят выдергивать волосы и грызть ногти в моменты сильного напряжения.

Пока она все это рассказывала, то создавала амулет. Сначала скрутила выделенную прядь в кольцо, после покрыла тонким слоем древесной смолы, чтобы волоски не рассыпались, а потом уже началось собственно волшебство. Заклинание поиска было довольно простым, но вот с привязкой к конкретному объекту пришлось заморочиться, поскольку эльф пожадничал и выделил мелкую прядку.

– Наверное, ты думаешь, что я хочу просто научить тебя делать такие амулеты. На самом деле этот амулет будет иметь настоящую ценность. Скажем так, может сложиться такая ситуация, когда мне понадобится приказом отправить тебя сделать что-то за пределами леса. И ошейник позволит тебе уйти, чтобы выполнить приказ, а после пригонит обратно либо пешком или транспортом, либо телепортом. Еще может случиться, что тебя у меня отберут силой, шантажом или любым другим способом. Как ты знаешь, есть множество методик получить желаемое – от банального подкупа до пыток и умерщвления, а также воздействия на сознание при помощи магии разума. Да, есть и такая. Она сильно запретная и практически нигде не используется, но я не могу гарантировать, что маги из ордена так уж сильно станут придерживаться законов и правил в случае нас с тобой.

Ронина закончила формировать заклинание и напитывать его силой. Теперь в магическом зрении амулет походил на цветок, распускающийся из центра пряди волос.

– Поэтому на всякий случай нужно быть готовым ко всему. Конечно, когда тебе сменят хозяина, то ты и думать обо мне забудешь, но все же… я просто буду надеяться на лучшее. Как говорится, лучше сделать и это не пригодится, чем не сделать, а оно потом понадобится.

– Я никогда тебя не забуду! – почти обиженно выдал эльф, но тут же опустил взгляд, натолкнувшись на грустную усмешку Ронины.

– Могу поспорить, ты то же самое говорил Нилайе. Попробуй-ка вспомнить, что именно вас связывало, как вы жили, что ты к ней чувствовал тогда и сейчас. Не спеши, у тебя целый день времени. А пока ты думаешь, можешь подготовить мои волосы для амулета, – она подсунула ему почти под руки все срезанные волосы и пошла искать шнурок для своей поделки. Такие амулеты обычно изготавливали ученики низших степеней в самом начале обучения, но Ронина сомневалась, что светлый эльф когда-либо делал нечто подобное, потому решила дать ему вдоволь наиграться и попортить материал.

Истираль ухватил пучок черных гладких волос хозяйки и задумался. Он плохо помнил черты лица Нилайи, но события из их жизни вспоминались легче. Или же он верил, что все эти события происходили на самом деле? Эльф сомневался, что ошейник, внушивший ему чувства, не мог внушить, например, что то или иное событие произошло в реальности, а на самом деле ничего не было. Хотя нет, кое-какие материальные доказательства у него все же были. Живой сын в ордене магов, его родная кровь и плоть. Но вот что именно они делали с Нилайей кроме… ошейник обжег кожу, напомнив, что все прошлое должно остаться в прошлом. А кроме постельных, были у них и другие дела. Например, сбор почты. Письма приходили к Нилайе с завидной регулярностью, она была весьма общительна и активна в светской жизни, встречалась со многими магами, вела деловые и дружеские переписки, исследовала… что именно, эльф вспомнить так и не смог. Он точно знал, что Нилайя занималась магией иллюзии и миражами, но вот конкретные ее разработки вообще не приходили на ум. Впрочем, его она никогда не пускала в свой второй рабочий кабинет – то самое место, где и изобретала что-то новенькое. Он сидел в общей приемной, сортировал письма от разных личностей, иногда общался с посетителями… и все. А также варил чаи, готовил кое-какие незамысловатые перекусы, пересылал вестников, чтобы бывшая хозяйка не тратила понапрасну резерв… в принципе, выполнял работу обычного секретаря, не посвященного в остальные дела хозяина. И это настораживало. Если Ронина открыто объясняла свои разработки и то, зачем поступала так, а не иначе, то Нилайя ничего о своих проектах никогда не рассказывала. Он иногда мог уловить обрывки фраз при светских разговорах, но чаще всего на всевозможных балах и прочих мероприятиях Нилайя оставляла его в комнатах слуг или и вовсе в собственной карете.

Правда снова ускользала. Она путалась у него в голове, как хозяйские волосы в руках, выскальзывала и пряталась в потайных уголках мозга. Истираль пытался восстановить рассыпавшуюся мозаику воспоминаний, но на деле оказалось, что Нилайю за двадцать лет он так и не изучил. Точнее, он изучил ту Нилайю, которую она сама ему показала. Светскую львицу, активистку магической аристократии, красивую женщину, неплохую хозяйку, любительницу мятного чая… и мать его сына. Но все ли это было на самом деле или же это мастерски наведенная иллюзия, актерская игра на публику, в которой он невольно стал актером второго плана, не знающим роли примы? Так ли на самом деле хороша была Нилайя, напивающаяся на приеме у очередного князя или графа? Так ли добра она была, оставляя его за ширмой веселья вместе с бесправными слугами? На самом ли деле она заботилась о нем, когда бросала в карете летом под солнцем без воды и еды на несколько часов, а то и до самой ночи? И с кем она проводила эти самые часы без верного раба?

Эльф мученически сжал виски, пытаясь понять, где же на самом деле правда. Увы, выпытать ее из Нилайи, как из Ронины, у него возможности не было. И с Рониной номер прошел только потому, что она позволила ему узнать правду. Пожелай магичка на самом деле, она бы просто отослала его прочь приказом и не стала бы ничего отвечать.

– Ладно, хватит издеваться над волосами, – Ронина стояла за его спиной и наблюдала за мучениями. – Просто отрежь нужное количество, сверни в кольцо и покрой смолой, – глиняный горшочек с кисточкой она поставила рядом.

– Я просто вспоминал… и я уже не знаю, чему теперь верить, – пробормотал Истираль, отрезая волосы нужной длины. Часть черной пряди упала ему на колени. – Мне казалось, что я знаю Нилайю, но чем больше я вспоминаю, то оказывается, что я совершенно с ней не знаком. Как будто я жил в одном мире, а она в другом. И она просто играла со мной…

– Верно говоришь, – Ронина помогла ему смазать прядь смолой, чтобы волосы не рассыпались. – Нилайя играла всеми нами долгие годы. Кем-то больше, кем-то меньше. Думаю, ты сам скоро все поймешь.

– Я не могу отличить правду от лжи, – эльф попытался воспроизвести показанную конструкцию, но нити в его пальцах просто повисли, скорее от морального бессилия, чем от магического. И Ронине ничего не оставалось, как выправить его заклинание. – Тогда я считал ее идеальной, а теперь как вспомню, что пережил, сидя в закрытой карете весь вечер, пока она гуляла, пила и танцевала… то мне становится дурно. Я сидел на жаре без воды и с приказом не выходить никуда! Солнце раскалило крышу еще днем, когда карета стояла во дворе из-за чьей-то халатности.

– Могу лишь посочувствовать, – магичка невольно похлопала его по ладони и велела: – Запитывай и продень шнурок, пока смола полностью не застыла. А потом пойдем отмывать руки. Не люблю смолу из-за липкости, но это самый верный способ зафиксировать волосы.

– Когда я начинаю думать об этом, то мне кажется, что ты лучше, чем Нилайя… как хозяйка, – пояснил Истираль, продев выданный магичкой шнурок и завязав его на шее. Теперь и на его груди болтался магический цветок с сердцевиной в виде черных блестящих волос.

– По крайней мере, у меня тебе достаточно воды, хотя я иногда могу забыть достать пожрать… но на этот счет у меня появились кое-какие мысли, – Ронина одобрительно хмыкнула, глядя на его поделку. Да, амулет оказался корявым, но для первого раза и из-за общего угнетенного состояния вышел вполне сносным, по сравнению с другими возможными результатами. – Я собираюсь сделать здесь запасы, а также добыть семена растений. Сейчас осень в большом мире, так что семена должны быть. Мы посмотрим, будут ли они мутировать, и если у мешка с зерном отрастут ноги… то придется тебя учить быстрее наращивать резерв, чтобы ты тоже мог доставать себе еду с графского стола. А если нет, то мы будем обеспечены продуктами на какое-то время на случай моего паршивого состояния.

– Кстати о нем, – эльф перехватил ее руку, опрометчиво протянутую, чтобы хлопнуть его по плечу, и слегка погладил чуть грубоватую ладонь кончиками пальцев. – Как часто ты обращаешься в… это? – он вспомнил получившуюся из Ронины тварь и покачал головой.

– Это был первый раз. Лет сто назад отрасли когти, но до сих пор меня никто не ловил, не ограничивал и не лишал магии, – Ронина легко убрала руку, впрочем, не выказывая ни отвращения, ни каких бы то ни было негативных эмоций по поводу его жеста. – А теперь практикуйся на остатках, но не напитывай их силой. Потом сожги в печи и открой окно. Я активирую вентиляцию, но сам понимаешь, жженые волосы воняют преотвратно.

– Будет сделано, – кивнул Истираль и взял следующую прядь. Что его удивляло в хозяйке как в наставнице, так это предоставление полной самостоятельности ученику. Она не контролировала его, вернувшись к своему обожаемому ошейнику и взявшись разбирать его на составные заклинания с завидным упорством.

========== Глава 26 ==========

Чем дольше Ронина возилась с ошейником Ушедших, тем меньше ей нравилось то, что она видела. И даже вечером, когда вдоволь наделавший амулеты эльф взялся сжигать свое добро, оставив самый лучший на замену первому, и она ушла в свою комнату, чтобы не дышать вонью, ее все равно терзали смутные сомнения. Скорее всего, нашедшие сокровищницу Ушедших люди действительно извратили древний ритуал подчинения. Ладно, она верила в «рабское» предназначение этого ошейника, но она откровенно не понимала, зачем прописывать рабу симпатию и любовь к своему хозяину? Тем более рабу, который будет использоваться на тяжелых, грязных и неоплачиваемых работах, например, при строительстве схронов, гробниц великих царей или императоров, при чистке канализации, которая порой еще кое-где сохранилась в виде труб и обломков, или же при перетаскивании тяжестей. Магичка совершенно не понимала, зачем тратить силы и ману на создание столь сложного и практически ювелирного артефакта, чтобы поработить какого-нибудь золотаря и заставлять его ежедневно прочищать забитые туалеты. Или же все дело в том, что она не видела правды под своим носом, как и заколдованный эльф?

Насколько она помнила из прочитанных в разных хрониках обрывков, о жизни Ушедших никто не знал истинной правды. Не сохранилось практически никаких документов, подтверждающих те или иные теории. Письменность у Ушедших была очень сложная, судя по многозначным рунам на ошейниках, на других артефактах и надписям на стенах. Но не сохранилось ни единого свитка бумаги, пергамента или чего-либо подобного с их записями. То ли Ушедшие настолько далеко ушли от бумаги, что хранили информацию на других носителях, то ли они прямо все так прекрасно помнили и не считали нужным передавать знания недостойным. Как вариант, они пользовались той самой запрещенной магией разума, о которой ходило не меньше легенд, чем об Ушедших, и передавали новому поколению знания сразу в мозг, минуя стадии написания и преподавания как таковые. Но эта версия казалась Ронине слишком фантастичной, чтобы принять ее за правду.

Прочитать руны люди смогли лишь тогда, когда нашли единственную каменную плиту с высеченными на ней рунами Ушедших и староэльфийскими рунами. Тогда кто-то там из эльфов сравнил эти записи и с горем пополам и кучей оговорок перевел некоторую часть. Как оказалось, это был памятник погибшим на какой-то войне, о которой не осталось ни следов, ни записей, ни памяти, и даже эльфы-долгожители лишь пожимали плечами, узнав о находке и переводе. В итоге эльфы смогли перевести часть рун на свой уже более современный язык, да так на том и остановились, а люди же пользовались переводом с эльфийского на общечеловеческий, а порой и переводом с последнего на новые диалекты, присущие каждой отдельной местности. Из этого следовало вполне логичное изменение смысла написанного, порой извращенное до невозможности.

И смысл рун на ошейнике можно было перевести как: «Ты мой/моя навечно», «Мы вместе навеки», «Моя вечность с тобой». В общем, что-то связанное с вечностью. Естественно, что нашедшие ошейники охотники за древними артефактами поняли смысл написанного через одно место и тут же подумали о рабстве, хотя вечность подразумевала весьма растяжимые понятия. Например, посмертие. Или же… действительно пафосную фразу из брачного ритуала, которыми так любят бросаться жрецы. Что-то в духе: «Вы будете вместе вечно, и даже смерть не разлучит вас».