Текст книги "Красавец и чудовище (СИ)"
Автор книги: Олла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)
Земля под ногами мелко дрожала, будто бы он стоял не на ровном грунте, а на дощатой палубе корабля, плывущего в неспокойном море. Истираль донес Ронину до входа и уселся на пороге. Он обнял магичку, понимая, что все равно не сможет ничего ей сделать и ничем помочь. Он выполнил все, чего она пожелала. И даже надел ей этот проклятый ошейник, будь он неладен. Теперь оставалось только ждать и позволить ей спокойно умереть.
Дрожь под ногами постепенно стихла. Лесные обитатели где-то попрятались, поэтому возле башни царила тишина, до того страшная и невероятная, что эльфу показалось, будто он совершенно ничего не слышит. И чтобы проверить слух, он тихонько затянул старинный мотив.
Руны на ошейнике Ронины засветились. Сначала они были бледными и едва заметными, но свечение все разгоралось и в конце концов стало таким ярким, что эльф невольно прикрыл глаза. Его собственный ошейник тоже сиял каким-то странным золотистым светом, будто бы желая утихомирить ошейник магички. Скорее всего, два артефакта стали как-то взаимодействовать между собой, но что стало тому причиной – близкий контакт или же случайные слова из песни о свободе и воле, он не знал. Мог лишь прислушиваться к новым, каким-то странным ощущениям. Истираль чувствовал боль Ронины, но как-будто издалека, не как свою, а как что-то дальнее, но важное. И он хотел, чтобы этой боли не было. Чтобы она встала, выругалась всеми способами сношения огров и приказала вырезать нормальный артефакт, а не какую-то дрянь. Чтобы снова читала мелкому Раю способы варки лечебных зелий. Чтобы ходила с ним по лесу и собирала свои ядовитые грибы на отраву. Чтобы… все было по-прежнему, как всегда. Как он привык…
Сияние стало невыносимым даже с закрытыми глазами, а после полыхнуло так ярко, будто бы желало осветить весь лес. Яркий слепящий белый свет впитался в источник, прошелся по башне, рассеялся по лесу и достиг самой границы, идущей прямо над верхушками деревьев. А после стих, словно бы ничего и не было.
Истираль с трудом открыл глаза, но ничего не увидел. Он попытался зажечь светляка и только тогда смог разглядеть лежащую на его коленях магичку. Бледную, с окровавленным ртом и кровавыми дорожками из глаз. Эльф приложил пальцы к ее шее и удовлетворенно вздохнул – слабый пульс все еще ощущался. Он открыл ворота башни и внес магичку внутрь, справедливо полагая, что сидеть в кромешной темноте на улице для них не лучший выход. А после проверил перепуганного хнычущего Рая и наказал тому следить за Рониной, надеясь, что ребенок его поймет. Это должно было хоть как-то отвлечь от ужаса парнишку и заставить чувствовать ответственность за чужую жизнь. И одновременно давало время приготовить пару порций лечебного зелья и попытаться воспользоваться исцелением. Вдруг да поможет.
========== Глава 55 ==========
– Так что, грабитель, вернешь Длань Бога добровольно, или мне применить силу? – усмехнулся лич, глядя на своего врага даже не с ненавистью, а с жалостью. Подумать только, в этом мире магия так слаба, что сильнейший из магов вполовину слабее его. И если бы не артефакт, то никаких разговоров они бы не вели.
– А ты попробуй, – по лицу Эридуса прошла волна, словно бы он пытался измениться точно так же, как та женщина, которой Мит помогал. Вот только женщина была в своем праве, а этот человек – нет. Вернее, уже давно не человек.
Лич, а ранее бывший водный маг Митан, возвел щит из тьмы, щедро плескающейся в этом мире, и взглянул на своего врага. Пожалуй, природа мира и магии все равно брала свое. И малое количество темных магов объяснялось тем, что они были скрыты. А отсутствие магов стихий компенсировалось тем, что местные маги пользовались стихиями, но как-то через одно место. Словно бы прося и одновременно отрекаясь от родной стихии и заменяя ее на свет или тьму. Вот только такой способ занимал порядком больше времени, чем его обращение к тьме и стихиям напрямую. И это означало, что у него шансов было порядком больше, чем у всей этой братии магов.
Первым начал Эридус, бросив банальным огненным шаром в лича и тем самым дав отмашку своим соратникам на бой. Вот только остальные маги тут же увязли в битве со скелетами и тварями, и рассчитывать на их поддержку магистр уже не мог. Мит не зря гонял свою армию и вливал в нее море силы, чтобы теперь быть спокойным за собственный тыл. Он играючи увернулся от повторной атаки и вернул магистру огненный шар, правда, раза в два больше и мощнее. Увы, Эридус увернулся и отбил щитом шар, который влетел в колышущуюся плотную завесу, закрывшую лес, и погас. Битва началась.
Два мага кружились вокруг друг друга, стараясь найти уязвимое место противника и нанести «тот самый единственный удар», который решит исход боя. Вот только лич сразу понял, что с магистром что-то не то. Он взывал к свету, но заклинания получались в разы слабее и не такими мощными, как должны были бы быть. Это смущало Мита, поскольку он решил, что его противник намеренно показывает собственную слабость, выматывая его и приберегая силы для более эффектного заклинания. И даже выражение непонимания на лице Эридуса нисколько его не смущало. За долгие столетия жизни маги мастерски владели искусством актерской игры и могли изобразить на собственных лицах те выражения, которые считали нужными для деморализации противника. А тактика притвориться слабым и нанести подлый удар или же сбежать под шумок была распространена во всех мирах.
Мит бил напрямую стихиями воды, земли и воздуха, заставляя магистра уворачиваться от падающих валунов, вздымающейся по ногами земли и от водных плетей, но никак не мог пробить щит, поставленный с должным искусством. Признаваясь самому себе, он немного восхищался местными магами, способными творить даже при таком упадке сил и уходе магии из мира. Вот только это восхищение никак не влияло на его желание вернуть артефакт и отомстить своим убийцам. Длань Бога – не та вещь, которую можно отдать полоумным фанатикам, даже не понимающим, что они держат в руках.
Когда же наконец дрогнул и лопнул первый щит магистра, что-то ощутимо изменилось. Тьмы прибыло. Лич ощутил это так ясно, словно бы тьма стала материальной, обволокла его по рукам и ногам, заполнила резерв, хлынула по венам и заставила тело содрогнуться. Вот только тьма мягко обошла его, пнула магистра так, что тот споткнулся и обронил себе под ноги почти готовое заклинание, расколовшее землю под ногами, и устремилась вперед, туда, к закрытому границей лесу. И расплескалась по границе, просачиваясь внутрь, заполняя собой все и укрывая лес от чужих взглядов. Мит воспользовался заминкой магистра и швырнул ему под ноги стихийную землеройку. Заклинание достаточно простое и часто использовалось строителями на его родине, чтобы вырыть котлован для здания или ров вокруг замка. Вот только теперь, когда два заклинания столкнулись, произошло непредвиденное – земля задрожала и стала расходиться огромной трещиной, отделяя сражающихся магов от границы с лесом, будто бы магия желала сохранить странный заповедник от их вмешательства.
Эридус взлетел в воздух, растрачивая остатки сил на левитацию, но не желая попасть в ловушку. То, что происходило сейчас, он не мог назвать иначе, чем фарсом. Магия не слушалась его, свет почти не отзывался, и он выдавал самые слабые заклинания из своего арсенала. Но магистр знал, что может больше, он способен на большее. В этот момент лич решил воспользоваться слабостью своего врага и выдал заклинание «рука смерти» – темная плеть стегнула магистра, разом пробив все щиты, и образовала большую рану на груди в аккурат напротив сердца. Вот только не убила, как ожидал лич, а лишь серьезно ранила. Впрочем, рана стала пытаться затянуться, но ей будто бы что-то мешало.
Мит ошеломленно смотрел на врага. Пожалуй, он что-то не учел в этой битве, а потому решил исправиться и добавил к руке смерти немного огня. Огненная стихия слушалась его хуже, чем водная, но поблизости не было приличных источников воды, чтобы развернуться на полную силу. Не считать же несколько жалких ручьев таковыми? Приходилось пользоваться тем, что было в прямом доступе. Но и второй удар магистр отразил, теперь уже… тьмой. Мит вытаращился на это зрелище, уже начиная понимать, что с местными магами что-то совершенно не то. Чтобы маг такого уровня и не умел пользоваться собственной силой?
Несколько мгновений они оба глядели друг на друга в изумлении. Эридус потому, что впервые обратился к тьме, и она ему ответила, залила силой и позволила отбить вражеское заклинание, а Мит от того, что его противник не владел собственной силой. Первой опомнилась одна из магичек, до сих пор сражающаяся со скелетами. Она выгадала момент и подскочила к личу с огненной плетью, попыталась было пробить защиту ударом, но ее попытка лишь отрезвила Мита. Лич не глядя бросил в нее второй рукой смерти, и девчонка за несколько мгновений превратилась в высушенную мумию и осыпалась прахом на взрытую заклинаниями землю вперемешку со снегом и грязью.
Мит пытался понять, как ему стоит действовать. Думать нужно было быстро. Поскольку от быстроты зависело не только его выживание, но и жизнь всего этого мира. Себя личу уже давно не было жалко. Смысл жалеть того, кто уже давно мертв, даже если это ты сам? А вот живых пожалеть стоило. А потому нужно было ускорить битву. Он осмотрел взрытый снег поодаль от основного поля битвы и вдруг понял, что может стать его козырем. Снег – та же вода, только в другом состоянии. И если он им воспользуется… то все может получиться.
Тем временем магистр стал плести большую сеть, покрывающуюся золотистыми искорками. Вероятно, ранее это было светлое заклинание, вот только сейчас он напитывал его тьмой, от чего то, что должно было убить его врага, вызывало серьезные сомнения как у него самого, так и у лича. Вот только ничего другого предложить Эридус уже не мог, поскольку после первого обращения к тьме свет окончательно отказался отзываться, и ему пришлось пользоваться тем, что само шло в руки.
Мит превратил в прах еще троих магов, решивших, что сражаться со скелетами слишком скучно и пожелавших помочь своему господину. Вот только от этого ему легче не стало. Мальчишки и девчонки, одурманенные чужими сладкими речами и обещаниями. Когда-то он сам был таким, правда, жизнь быстро выбила из него мечтательную дурь. А вот с магистром нужно было что-то решать. И в момент, когда Эридус доплел сеть и уже готов был бросить ее на врага, Мит спеленал его водным коконом. Растопленный и поднятый в воздух снег превратился в грязную темную воду, кружащуюся вокруг магистра на подобии очень плотного смерча, все ускоряясь и ускоряясь, не давая сконцентрироваться и закончить колдовство. А еще Мит стал нагревать этот кокон, желая окончательно добить противника.
Лич прекрасно знал, что горячая вода и просто вода зачастую не воспринимается защитой, как нечто опасное. Многие маги зачастую забывали укреплять свои щиты от жидкостей, кроме ядов и кислот, да и практически все маги пользовались неплотными щитами, пропускающими воздух. Он сам раньше, еще при жизни, пользовался такими. Сейчас же личу дышать было совершенно не нужно, но он сделал ставку на то, что магистр-то еще живой и дышит. А значит, его щиты обязаны пропускать воздух и, теоретически, через них можно продавить воду, если эту воду тщательно смешать с воздухом, чем в данный момент он и занимался, превратив кокон из грязной воды в бешено вращающийся смерч.
Эридус попытался выбраться из этого кокона, но внутри так болтало из стороны в сторону, будто он мячик в детской игре. Сконцентрироваться не получалось. «Золотая» сеть расползалась в руках, в голове зазвенело. Эридус потерял концентрацию и перестал поддерживать заклинание левитации, из-за чего он быстро упал на землю, взрыв ее большой черной полосой. Водно-грязевой кокон продолжал вращаться, вода попала за щиты, намочила его одежду, но не это было главным. Во-первых, вода стала нестерпимо горячей, обжигая его кипятком, а в-вторых, дышать было практически нечем. Весь воздух превратился в горячую водно-грязевую смесь, созданную будто специально для него.
Когда действие заклинания закончилось, Мит подошел к поверженному противнику и взглянул на обваренное, порядком потасканное тело. Эридус был все еще жив, как ни странно. Так что убивать его нужно иным способом. Но сначала следовало получить свой артефакт.
Лич сделал шаг вперед и протянул руку. Длань Бога задрожала и стала вибрировать на шее магистра, удушая его. Несколько минут – и цепочка порвалась с глухим треском. Артефакт влетел в руку Мита и застыл без движения. Лич довольно ухмыльнулся, прекрасно зная, какой эффект оказывает его нынешняя мимика на простых людей.
– Ну вот и все, Эридус. Было приятно познакомиться, – он довольно ощущал восстановление сил с помощью артефакта. Тьма, бурлящая вокруг, вдруг озарилась ненормальным белым всполохом, идущим откуда-то из-за границы леса. Похоже, там тоже шла битва или серьезное колдовство. Мит не знал, почему устояла граница, но судя по колебаниям тьмы, начинал догадываться.
– Мы еще не закончили, – прохрипел магистр, роясь в складках своей мокрой и тяжелой одежды, с которой до сих пор шел пар. Из-за мороза пар быстро замерзал и пытался покрыть его все еще горячее лицо изморозью, но остывал и безуспешно стекал по лицу грязными потеками.
– Мы закончили, Эридус, вор ты проклятый, – вздохнул Мит и поднял руку с поцелуем смерти на кончиках пальцев. Пожалуй, эта битва не принесла ему никакого морального удовлетворения, только усталость и безнадежность.
Заклинание медленно, пугающе медленно приблизилось к обваренному лицу магистра, заставляя того завопить на тонкой ноте, когда стало проникать в плоть, разъедать ее и превращать в прах. Вырвавшееся стихийное заклинание из его рук бессильно опало в грязь, не задев лича.
– Против смерти нет защиты, – Мит пнул под ребра разваливающееся тело и подождал, пока оно полностью рассыплется прахом, а после философски изрек со вздохом: – Собаке – собачья смерть.
Он осмотрел кучку праха, которая оказалась у него под ногами, и поднял руку, вызывая легкий поток холодного ветра. Мороз прошелся по лицу и голым рукам, заставляя лича понять, что он все-таки немножечко жив и может чувствовать. Да, холод ему не страшен, но после столь интенсивного боя лучше быть где-то в тепле, иначе он рисковал впасть в спячку прямо здесь. А стать жертвой трех недобитых молодых магов Мит счел слишком глупой смертью. Поэтому он потянул силы из тьмы, укрыл себя согревающими щитами и подошел к трясущейся троице. Смотрел на них долго, изучающе, словно бы на экзотических животных.
Первой не выдержала единственная оставшаяся в живых девушка.
– Ну? Добивай уже! – выкрикнула она, пытаясь создать в руках молнию, но от слабости между ее пальцами только искры проскочили.
– Зачем? Вы у меня ничего не крали, – вздохнул лич. – Вас и так уже мало осталось, может быть, вы все же хотите жить?
– Ты убил нашего магистра! – девушка плюнула в него, но от усилившегося мороза плевок упал в застывшую грязь, не долетев до лича.
– За дело, между прочим. К тому же, я никак не пойму, зачем вы так хотели уничтожить темную магичку, если ваш магистр сам был темным? Зачем все эти пафосные слова о мерзости и свете? – Мит с любопытством смотрел на магов. Парни шмыгнули замерзшими и покрасневшими носами.
– Дела магистра нас не касаются, – заявила магичка, тоже раскрасневшаяся на морозе. Они все еще были слишком разгорячены битвой, чтобы чувствовать холод.
– По-моему, стоит больше обращать внимания на чужие дела. Вы тут как бы последние остались, – лич обвел рукой изрытое поле, показал на огромную трещину, отделившую теперь заколдованный лес от остального мира, осмотрел взрытую заклинаниями и ногами грязь. Его скелеты собирались из разбросанных костей, поднимались из грязи и снега, отряхивались и вставали в шеренгу. За ними стали подниматься мертвые маги, теперь уже с синим огнем в глазах.
– Убивай уже! – выкрикнула магичка и кинулась на Мита. Заготовленный заранее поцелуй смерти сорвался с его руки раньше, чем Мит понял, что не сменил заклинание. На землю под его ногами посыпался прах – девушка была слабой и истощенной, да еще и без щитов, поэтому умерла почти мгновенно.
– Ну и дура… – лич покачал головой. – Так, парни, думаю, вы умнее вашей подружки. Я не стану вас убивать, если вы принесете мне клятву верности. Что скажете?
– То есть, теперь магистр – ты? – непочтительно задрал нос один из оставшихся магов.
– Считайте, что так и есть. Я теперь вам и магистр, и король, все в одном лице. Так как? – он демонстративно поднял руку со все еще видимым на кончиках пальцев зеленоватым поцелуем смерти. Темная магия пела вокруг, разливаясь так, словно бы собралась здесь со всего мира.
Маги переглянулись, а после один из них достал кинжал из-за пояса и чиркнул по руке, второй повторил, оба зачитали по памяти слова клятвы верности. Лич хмыкнул, произнес ритуальную фразу принятия и закрыл парням раны.
– Осмотрите здесь все, соберите разбросанные артефакты и амулеты, – приказал он. – Зелья и деньги заберите у поднятых. А потом возвращайтесь обратно. Портал вам поставлю, так и быть. Выйдете в замке магов в столице, дальше будет видно.
– А вы? – старший на вид парень уставился на лича с таким видом, будто тот пообещал ему личный замок.
– А я схожу в гости к хозяйке этого леса, – вздохнул лич и махнул рукой, мол, все вопросы потом. Ему действительно хотелось в тепло, хотелось просто посидеть где-то и отдохнуть, а не постоянно ожидать удара в спину. И для этого лучше выбрать более теплое и уютное местечко, чем приграничные замороженные территории.
========== Глава 56 ==========
Когда на столе засветился оставленный без внимания связной шар, Истираль как раз пытался привести в хоть какое-то подобие нормы Ронину. Похоже, ошейник взялся ее лечить слишком быстрыми темпами, поскольку магичка буквально усыхала и выкашливала собственные внутренности, точнее, то, во что они превратились после создания источника. Нет, эльф знал, что создатели магических источников гибнут или сразу, или долго и мучительно. Но сейчас происходило что-то странное. Ошейник вцепился в магичку клещом, заставляя экстренно регенерировать, что эльф мог наблюдать, раз за разом проходясь по Ронине исцелением.
Эльф подошел к шару и неловко сжал его, оглядываясь на Ронину. Поэтому появившееся лицо лича выбило его из колеи, и он едва не разжал руки.
– Эй, не бойся, убивать не буду, – лич провел рукой по лицу, стараясь придать себе более-менее приличный облик, но это у него получалось плохо. Испачканный в грязи и чужом прахе, он никак не походил на доброго дядюшку.
Истираль напряженно ждал, что будет дальше. Он смотрел на замявшегося лича, на его утомленное и слегка истощенное лицо и не знал, что может сделать в такой ситуации. К тому же ошейник начал покалывать шею, требуя вернуться к Ронине и присмотреть за нею.
– Ладно, парень, я понял, ты подневольный и ни за что не отвечаешь. Дай шар своей хозяйке, мы поговорим и все решим к обоюдному согласию, – наконец не выдержал игры в молчанку лич. Ему без шара поддерживать связь было в разы сложнее.
– Она сейчас не состоянии разговаривать, – наконец ответил эльф, стараясь взять себя в руки.
– Ну тогда открой портал к вам, я посмотрю, чем можно помочь. Я, конечно, не целитель, но два темных мага как-нибудь разберутся, верно?
– Она… создала источник, – глухо проговорил эльф. – Если ей что-то и поможет, так это чудо.
– Плохо дело. Вы настолько слабые, что даже источник поставить не можете, – лич поморщился. – Ладно, все равно впусти меня, мне нужно на нее посмотреть.
– Я еще никогда не открывал больших порталов, – Истираль скривился – признаваться в собственной слабости было стыдно. – Что-то может пойти не так и…
– Я уже мертв, парень. Если я умру повторно, вы еще и порадуетесь. Давай, открывай. Я все равно найду способ к вам зайти, но боюсь, вашей защите это не понравится.
– Ладно, – эльф сглотнул и постарался успокоиться. Шар заскользил в вспотевших ладонях. Пожалуй, угробить порталом лича такого ранга – это нужно еще суметь.
Он тщательно припомнил изрытую и покалеченную заклинаниями местность, на которой стоял лич, и постарался открыть портал туда. Сначала получился крохотный портал для слизня, потом эльф попробовал его растянуть, но выходило откровенно плохо. А потом в портал кое-как пролез лич, согнувшись в три погибели, и Истираль с облегчением прекратил свои мучения. Кто бы мог подумать, что для прохода лича уйдет весь резерв?
– Эй, да ты совсем дохлый, – Мит подошел ближе и похлопал сползающего под стол эльфа по щекам. – Ну прямо не башня, а целый лазарет.
В подтверждение его слов захныкал Рай, будто понявший, что к ним пришел еще более сильный темный маг с неизвестными намерениями.
– Да тут еще и мелкий… полная рукавичка, – лич склонился над эльфенком, но тот в руки не дался и залез под стол к слизню. – Ну вы даете!
Он посмотрел на стоящие на столе зелья, разлитые по стаканам, понюхал и даже отпил из одного в попытке понять, что готовил эльф. Потом походя сунул ушастому под нос склянку, заставляя сделать пару глотков. Лечебное зелье должно было его хотя бы в сознание привести. После прошелся возле полок, нашел то, что восстанавливало резерв, и влил в рот эльфа, зажав тому нос, поскольку глоток лекарства тот таки выплюнул себе на рубашку.
– Эх, слабаки! – констатировал лич и пошел смотреть на магичку. Та являла собой весьма печальное зрелище. Нет, Мит знал, что открытие магического источника вытягивает все силы из магов, но в этом мире маги были настолько слабыми, что поставить источник попросту не могли без должного стимула. В данном случае стимулом была нависающая над этим семейством гибель. И она использовала не только всю свою ману, но еще и практически всю жизненную энергию, из-за чего тело стало медленно разлагаться, пожирая самое себя. Такое порой случалось с самыми слабыми магами, но им никто и не позволял устанавливать источники и заниматься серьезной работой. Здесь же, похоже, надеяться было просто не на кого.
Ронина открыла глаза и посмотрела на лича. Контуры его тела смутно проступали в темноте, только глаза светились, правда, уже не так ярко, как когда она его видела в шаре. Магичка пошарила рукой в пространстве, пытаясь ухватиться хоть за что-то, но смогла нащупать только край лежака и обессиленно прикрыла глаза. Пожалуй, теперь умирать было даже не обидно.
– Очень интересно, – Мит присел возле нее на корточки, разглядывая ошейник. Его тело потихоньку отогревалось и приходило в норму, резерв наполнялся, а еще почему-то в этой башенке стало слишком уютно и просто.
– Не убивай ее, – тихо попросил очнувшийся эльф, сидящий за столом, бледный и похожий на призрака.
– И не собирался. Я пытаюсь понять, чем вы здесь занимались и чего такого натворили.
– Лес… – прошептала Ронина.
– Я понял, – лич кивнул головой и поднялся с места. – Ладно, народ, я тут пришел с вами поговорить о ситуации в целом, но вижу, что вы глубоко не в состоянии. И я, как тот, кто не желает с вами ссориться, хочу помочь в обмен на клятву верности. Мы не будем вредить друг другу…
– Если вы не будете вредить нам, – вмешался Истираль. – Магистр вон тоже брал с магов клятву верности, а потом детей отбирал и опыты на них ставил.
– Это ваш сын? – понимающей усмехнулся Мит.
– Мой, – эльф покачнул головой. – Его мать магистр выдал замуж и отправил на север в королевство Рейслар. И я не знаю, жива ли она там вообще или замерзла насмерть из-за непогоды. Магов обычно первых бросают бороться со стихией.
– Ну… эта мерзкая погода тоже дело рук ваших магов. Так что извините, – развел руками лич, – но я в природу не вмешиваюсь. Ее и так уже достаточно пошатнули. Поэтому буду помогать в том, на что способен. Зачем ты надел на нее ошейник?
– Это ее приказ, – Истираль передернул плечами, вспоминая тот ужасный момент. – Она хотела поставить последний опыт в жизни.
– Ну что ж, поздравляю, опыт удался, – лич снова присел у Ронины и провел ладонью по ошейнику, вызывая схему плетений. – Хм… похоже, ошейник ее успешно лечит, правда, еще и калечит, ну да это уже такое дело…
– Да, ошейник изменяет носителя под себя, – Истираль едва не ляпнул «раба», но вовремя прикусил язык. Нельзя же быть рабами друг у друга, в самом деле.
– Думаю, она выкарабкается. Кстати, как тебя зовут? – спросил лич, повернувшись к эльфу.
– Истираль.
– Итак, Истираль, ты какую себе подругу хочешь – послушную или не очень?
– Что? – прохрипела Ронина, а Истираль так и вовсе булькнул что-то неразборчивое, подавившись воздухом.
– Ну смотри, когда вы натянули этот ошейник, то не выбрали нужные функции, поэтому все пока остается так, как есть. У тебя, – он ткнул пальцев в эльфа, – настроено полное подчинение, хотя и в смягченном варианте. Но теперь, думаю, процесс пойдет полегче.
– Когда меня захватили в плен, а потом в рабство, то да, меня заставили подчиняться хозяину во всем, – эльф покачал головой. – Но я не настолько зверь, как люди. И не могу мучить ее. Пусть остается такой, как есть.
– Это ж надо так извратить артефакты… – буркнул лич. – Ладно, ребятки, объясняю на пальцах: подобные ошейники являются символическими узами у богини любви в нашем мире. В вашем, наверное, тоже раньше они имели схожую символику. Но вы все пересрали, превратив их в рабские. Да, ошейник заставит надевшего его выполнить требование того, кто надел, но сами понимаете, в разумных пределах.
– А людям больше и не надо было, – прохрипела Ронина и снова закашлялась. Истираль поспешил подсунуть ей ведро, но магичка выплюнула лишь небольшой комок крови. Больше ее не выворачивало. – Этого хватило, чтобы поработить эльфов и самых строптивых магов.
– Что ж… думаю, вам еще повезло. Ладно, я помогу вам с настройками, ты потом сама настроишь эльфу все так, как надо тебе.
– Меня он более чем устраивает в нынешнем положении, – отмахнулась Ронина. – Настройте лучше, что он меньше болтал и больше учился…
– А вот этого уже не получится, – вздохнул лич. – Ладно, разберетесь сами. Я потом распишу вам, какие руны и символы за что отвечают. – Он убрал светящиеся схемы заклинаний обратно в ошейник и поднялся. – Тебе нужно больше пить, а потом есть. Сразу как перестанешь блевать, будешь пить много воды. Ошейник тебя почти иссушил, заставляя регенерировать.
– Я сейчас дам лекарство, – Истираль подхватился с места с нужным стаканом.
– Смотри, чтобы оно не полилось назад. Она может захлебнуться, – предупредил лич, с интересом глядя на то, как эльф поит магичку.
Ронина свалилась обратно на лежак и подумала, что оставит его на будущее. Мало ли, в каком состоянии они будут приползать со своих вылазок наружу. Ошейник покалывал шею, заставляя магичку морщиться. Все же лич что-то изменил в настройках, иначе с чего бы такая активность? Но как он смог, не будучи хозяином? Нужно было потрясти его хорошенько на предмет изучения ошейника. Она ведь так и не разобрала часть плетений, не поняла, какое за что отвечает. Она просто не знала, что такое может быть. И боялась нарушить что-нибудь. И хорошо, что не тронула, поскольку без ошейника она была бы уже трупом.
– Спасибо, – чуть громче проговорила она саднящим горлом. – Я принесу клятву верности… но не более того. Для меня на первом месте останутся он и Рай, – Ронина повернула голову, пытаясь увидеть эльфенка, но тот где-то заныкался и пытался не попадаться под ноги занятым взрослым.
– Само собой, – лич развел руками. – Кстати, меня зовут Мит, а тебя?
– Ронина, – коротко кашлянула магичка, смахивая ладонью капли крови, на этот раз более яркие, уже красные, а не черные, как было ранее.
– Отлично, Ронина. Резать ничего не нужно, ты и так потеряла много крови, – он ухватил магичку за руку, пока она не обтерла кровь о лежак. – Достаточно. Истираль, иди сюда. Ты, как взрослый, тоже произнесешь клятву, но как ученик Ронины после нее.
– Что ж… – магичка попыталась вспомнить клятву верности, поскольку ей так и не довелось поклясться магистру. Если бы она окончила обучение, как все остальные маги, то, конечно же, поклялась бы. А так… она оставалась свободной. – Клянусь соблюдать договоры, сохранять мир между нами и подчиняться, как вышестоящему в иерархии… в разумных пределах, Мит, – добавила она уже от себя, поскольку знала, что власть портит всех. Даже мертвых.
– Хорошая версия, – усмехнулся лич. Третий вассал за день, пусть и слабый, достаточно подпитал его. Он дождался, пока Ронина отдышится, а после завершил ритуал: – Со своей стороны клянусь соблюдать мир между нами, помогать в меру своих сил и не давать невыполнимых поручений. – Мит куснул себя за запястье, заставляя выступить несколько капель черной крови.
Магия заклубилась, принимая ритуал, пусть слишком вольный и не точный, но все же закрепленный кровью. Тьма аккуратно связала руки нового господина и вассала.
За Рониной поклялся и Истираль, решив, что если бы лич действительно хотел их убить, то не устраивал бы весь этот фарс с клятвами и обещаниями помогать. Второй раз прошел легче, поскольку эльф был здоров, лишь с истощенным резервом. Мит облегченно вздохнул, так как теперь он чувствовал ответственность за новых подчиненных. А еще почему-то ощутил зависть, поскольку у него не будет никого, кто стал бы рисковать собой, чтобы прикрыть его. Точнее… раньше не было. Теперь он стал уверен в этих двоих.
– Надо связаться с гномами, – слабо протянула Ронина. Ее клятва все же утомила порядком. Она еще нигде не читала и не слышала, чтобы создавшие источник могли вообще хоть как-то после этого взаимодействовать с магией. В каком-то смысле она была первой выжившей, способной хотя бы поклясться. – Сказать, что я буду неизвестно сколько в состоянии нестояния.
– Я передам, – тут же подхватился Истираль.
– Я тоже хочу с ними поговорить, – добавил Мит. – Гномы – это сила, с которой нужно считаться. К тому же, мне не нужны подземелья с трупами. Мне нужен нормальный мир и нормальная жизнь.
– Нормального уже ничего не будет. Ты ведь утопил наше королевство в крови, – покачал головой эльф.
– Ничего, я сделаю так, чтобы это быстро забылось, – покаялся Мит. – Но я хотел отомстить. За себя и за… кражу. Длань Бога – не тот артефакт, который можно отдавать подобным вашему магистру. Ныне покойному.
– Ну и отлично. Ты там разграбил библиотеку магов… не мог бы ты выделить нам книг? – попросила магичка. – Мне тут двоих оболтусов обучать, папашу и сыночка, так что книги нужны позарез, – она перевела дух и просительно взглянула на лича.
