Текст книги "Красавец и чудовище (СИ)"
Автор книги: Олла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)
– Ни спасибо тебе, ни пожалуйста, – пробормотала она, глядя на дожевывающего яблоко эльфа. – Вот видишь, как «хорошо» быть темным. Ты делаешь доброе дело, а на тебя смотрят как на дерьмо и считают, что лучше бы сдохли.
– Ты тоже слышала, как она плакала ночью? – Истираль многозначительно закатил глаза. Оно-то понятно, девчонка потеряла всю семью, но все же…
– Я не слышала, но предполагала что-то подобное, – магичка поморщилась и таки взяла из наколдованной вазы яблоко. Оно оказалось слегка примерзлым, поскольку за границей их владений мороз правил балом, и все, что хранилось в погребах, тоже замерзало. Ронине пришлось прогревать яблоко теплым потоком воздуха в ладонях, поскольку жевать холодное она не пожелала. – Ладно, жива – и то хорошо. Другим повезло меньше.
– От таких холодов там многие умирают… – эльф покосился на мутное окно, но закономерно ничего не увидел и поморщился. – Маги нарушили какой-то природный баланс. В этой части нашего континента никогда не было таких лютых холодов.
– Да. Ты вчера, пока убирал свое барахло, пропустил, как мы смотрели недавние события. Северяне отказались помогать в битве с личем, отозвали все войска и усиленно готовят оборону на родине. Все северные королевства заморожены и проморожены до костей. Им теперь лишь бы выжить, а все остальное не важно. Остальная подмога «помогает» на границах. Они делают вид, что что-то делают, – хохотнула Ронина. – На самом деле они уничтожают редкие отряды скелетов и надеются, что до них эта пошесть не доберется. А она еще как доберется… Завтра вроде как будет решающая битва, посмотрим. Если войска не замерзнут к чертовой матери…
– Зимой никто в своем уме не воюет, – вздохнул Истираль.
– Ага, особенно искусственной зимой, к которой никто не оказался готов. Знаешь, как это называется? – Ронина посмотрела на эльфа и пакостно ухмыльнулась: – Хотели как лучше, а получилось как всегда. Не затей эти идиоты дурацкий шторм на море, то не было бы никакой холодной зимы. Нельзя трогать погоду, разве что дождик летом вызывать, и все. А они полезли в такие дебри, куда соваться не стоило, и сдвинули что-то важное. Равновесие пошло по… ну ты понял, – она разочарованно махнула рукой, а после достала шар и всмотрелась в мутную белую мглу. Оставалось только делать то, на что она еще была способна – спасать эльфов и выжидать нужное время.
– Но почему так произошло? – от размышлений ее отвлек неожиданно тонкий голос эльфа. Истираль тоже смотрел в шар и видел худую усталую эльфийку, несущую какой-то замотанный кулек в руках. Она была одета в тряпье и попросту замерзала. Подобное зрелище заставило его невольно протянуть руку, надеясь, что Ронина сможет спасти эту беднягу.
– Потому что нельзя трогать то, что идеально работает, – вздохнула магичка, тоже приглядываясь к бедолаге. Пожалуй, такую страдалицу придется забирать сначала к себе, а потом уже отдавать гномам. Они просто не справятся с обморожением. Да еще и маленький ребенок добавлял проблем. Он уже мог быть мертвым, но магичка надеялась, что это не так. – Если так задумано природой или богами, то так и должно быть. Четыре месяца весны, лета, осени и зимы. И если осенью не бывает штормов, то их не должно быть вообще. Все штормы идут летом, когда вода холоднее, чем прогретый солнцем воздух. Из-за этого возникает конфликт стихий, превращающийся в шторм – эдакий огромный смерч на воде. Этот смерч проносится на огромные расстояния и гасится о северо-восточный берег Южного материка. А эти идиоты вызвали шторм тогда, когда по природе его быть не должно. То есть они вместо того, чтобы нагреть воздух, охладили его и воду до невозможного. Не удивлюсь, если теплому течению у ваших бывших владений уже кирдык. И весной кирдык будет урожаям. Наелись яблочек!
Магичка раздраженно шваркнула ладонью по столу и открыла портал прямо перед носом эльфийки. Ей показалось, или эта бедняга на самом деле обрадовалась порталу?
Фактически выпавшую замерзшую женщину Истираль подхватил на руки, даже не поняв, когда успел сорваться с места. Без приказов и понуканий со стороны Ронины. Магичка уже выставила на стол микстуры и нужные зелья.
– Клади ее на операционный стол. У нее наверняка обморожены ноги и руки, – скомандовала она, обжигая тонкой струйкой огня инструменты.
– Что вы собираетесь делать? – испуганно пискнула эльфийка, цепляясь за свой кулек с младенцем.
– Спасать твою обмороженную задницу, – вздохнула Ронина. – Вас и так мало, а теперь будет еще меньше. Проклятый холод! – она разрезала на девчонке штаны, превратившиеся в сплошной лед, и поцокала языком, глядя на совершенно белую, слишком белую кожу. Пожалуй, обморожение было то еще.
– Девочка… моя девочка… – эльфийка покачала головой, ощущая слабый поток тепла от рук собрата. – Не убивайте мою дочку…
– Если она еще жива, то не убьем, – Ронина аккуратно разжала нечувствительные руки эльфийки и вытащила слабо пискнувший кулек. Ребенок был жив, но тоже сильно замерз. Она поручила младенца Истиралю, так как тот уже имел дело с детьми, а сама взялась за лечение пострадавшей.
От обезболивающего зелья эльфийка просто отключилась, упав на стол и раскинув руки. Истираль едва успел подхватить ее голову так, чтобы она не ударилась об угол, и уложить ровно посредине. С ребенком на руках ему это удалось с трудом. Ронина приказала раздеть девочку и постепенно отогревать начиная с почти прохладного воздуха, чтобы не произошел резкий перепад температур. В самой башне стало ощутимо теплее, желание магички согреть новых постояльцев заставило заклинания обогрева работать интенсивнее.
Тем временем Ронина сначала просканировала эльфийку и, поняв, что тут уже придется уповать лишь на природные способности, произнесла довольно специфическое заклинание. Когда-то она пользовалась им, чтобы быстро снимать шкуры с животных, правда, шкуры при этом портились. Но теперь оно пригодилось, чтобы избавиться от промороженной насквозь кожи. Лучше было так, чем дождаться, пока все это загниет в тепле.
Истираль ошарашенно взглянул на происходящее, но даже бровью не повел. Раз хозяйка так делает, значит, так нужно. Ронина тут же уничтожила слезшую кожу, обработала обмороженные ступни заживляющей мазью, а все, что осталось целым, продолжила согревать. Ей еще предстояла аналогичная процедура с руками. После того, как мазь впиталась, она направила на эльфийку исцеление и держала его до тех пор, пока на ногах пострадавшей не стала появляться новая розовая кожа.
– Ходить пока не сможет, но зато ноги останутся, – магичка утерла вспотевший от напряжения лоб дрогнувшей рукой. – Вот чем я занимаюсь, а? Я, темная тварь, спасаю светлых эльфов! Да с этого же даже куры будут смеяться.
– Ты думай не об их свете, а о том, что они помогут удержать расползающееся равновесие, – посоветовал Истираль, пытающийся угомонить слабо хнычущую девочку. Он знал, что ей очень больно от обморожений, но пока мог только подавать теплый воздух и небольшие порции исцеления, справедливо полагая, что Ронине может понадобиться его помощь. А если они спасут мать, то у ребенка будет больше шансов выжить.
– Знаешь, из светлого мага стать темным очень легко. А вот чтоб наоборот было, я ни разу не слышала, – магичка поморщилась, разглядывая тонкие руки эльфийки, но все же взялась повторить процедуру. Та в ответ слабо замычала, похоже, боль все-таки пробилась сквозь глубокий обморок и обезболивающее зелье.
– Да ты сама добродетель! – поддел ее Истираль. – Живешь, как жрица, давшая обет одиночества, колдуешь потихоньку, даже жертв не приносишь и порчу наводишь только мысленно. Вот какая ты темная?
– Еще одно слово – и ты получишь вон той плошкой в лоб, – сурово отрезала Ронина. – Лучше успокой ребенка, а то его плач мне мешает сосредоточиться.
– Как? Ей просто больно.
– Ну ты ж у нас отец, тебе лучше знать, как следует успокаивать детей, – отмахнулась Ронина. – Спой что-нибудь, только не ори в голосину, тихонько. Покачай ее, говорят, помогает. Исцеления добавь, не скупись. Лечи сначала внутреннее, а потом внешнее. Если что, кожу я потом помогу снять, вырастим новую.
С руками пришлось повозиться дольше. То ли потому, что они сильнее промерзли, то ли из-за усталости. Впрочем, Ронина справилась. Вот только она не обольщалась – эта девица как только оклемается, так сразу же им предъявит за их темные ауры и станет проситься выбросить ее обратно, на свежий воздух и на смерть.
Уложив эльфийку на импровизированный топчан из матраса и пары подушек поближе к растопленной печи, Ронина взялась за ребенка. Благодаря помощи Истираля девочка уже не выглядела такой заморенной, но обморожение и голод никуда не делись. Судя по ее небольшому росту, девчонке едва полгода исполнилось, но определить точно Ронина не могла. Эльфийские дети росли медленнее, чем человеческие. Малышке могло быть и несколько месяцев, и год, что не удивительно при паршивом питании и полном истощении матери. У той наверняка не было молока, судя по излишней худобе и всеобщей костлявости.
– Везет мне на тощих эльфов, – ворчала Ронина, так и эдак крутя крохотную эльфийку. – Проклятье, я не знаю, сколько на эту тщедушную тушку надо обезбола. Дам больше – уснет вечным сном. Дам меньше – будет орать. Не знаю, что хуже.
– Не давай вообще, – вздохнул Истираль.
– Так она от болевого шока сдохнет, ты что?! – Ронина повернула девчонку к нему. Лежащий на подогретом столе раздетый ребенок выглядел и вовсе никаким – бледным, слабым и почти неживым. – У нее ж тут половина кожи промерзла, тут снимать и снимать…
– Тогда дай маленькую каплю, – вздохнул Истираль и пошел за ложкой, достал самую крохотную и покачал головой, переняв жест хозяйки. – Даже этого хватит, чтобы ее угробить.
– Ладно. Маленькую каплю, – припечатала Ронина. – Ненавижу такой выбор.
Крохотной капли оказалось мало, и эльфийка тихо пищала от проводимых процедур. Кричать она не могла, только скулила, как избитый щенок. Ронина терпеливо обрабатывала свежие раны, исцеляла и наращивала кожу, но ее нервы тоже не были железными. Причинять страдания такой крохе ей было банально совестно.
– А ведь таких магистр может и зарезать, – грустно ответила она. – Старею, однако. Раньше я не думала об эльфах и вообще ни о ком не думала… А теперь…
– Что вы делаете с моим ребенком? – эльфийка кое-как очнулась почти под конец процедуры. Жалобный писк теперь звучал почти непрерывно. Истираль постарался побыстрее спрятать лоскуты кожи, чтобы не шокировать бедную женщину.
– То же самое, что и тебе делала. Снимаю кожу, обрабатываю раны, наращиваю новую, – холодно пояснила Ронина. – Иначе обмороженная кожа загниет, и девочка умрет. Хорошо еще, что руки и ноги целы, иначе пришлось бы отрезать все.
– Вы… вы темные, да? – наконец смогла поднять голову эльфийка и ошарашенно уставилась на меланхолично несущего горшок с чистой водой для супа Истираля. – И ты, собрат?
– Темные, темнее только товарищ лич, который сейчас воюет со всеми нами, – подтвердила Ронина. Эльф пожал плечами и сунул горшок в печь. Раненых и обмороженных предстояло кормить и кормить хорошо.
– И вы… мучаете мою дочь! Мою маленькую Алисариль! – обвиняюще ткнула розовым пальцем в Ронину эльфийка, но тут же отвлеклась на несоответствие цвета своей конечности со всем остальным телом.
– Ага, тебя тоже так помучили. Не переживай, ногти отрастут. Пока посидишь тут, а потом я отправлю вас к гномам. Там сейчас тепло и безопасно. И много вашего ушастого брата.
– Мне нельзя к нашим… моя дочь… – эльфийка опустила взгляд и прикрыла зеленые глаза.
– Полукровка от человека, – припечатала Ронина, – и что? Там таких битых через одного. Гномы не спрашивают чистоту крови, они смотрят на крепость тела и духа. А ты крепкая, раз выжила. Может, перестанем друг на друга орать и наконец-то познакомимся? Я – Ронина, а это Истираль. Можете звать нас Темными, поскольку мой род давно канул в небытие и никогда не был знатным, а он сам давно в рабстве, и его родовое имя уже ничего не означает.
– Ларисниль, – коротко представилась эльфийка, не поднимая взгляда. – Я слышала о некоем Истирале, вот только тот погиб на войне.
– Двадцать лет назад? – приподняла бровь магичка, заканчивая процедуры. Малышка перестала хныкать, совершенно обессилев.
– Вроде бы да, – Ларисниль покачала головой, – но я точно не знаю.
– Ну этот жив, только иногда он хочет быть мертвым, – вздохнула магичка и подала эльфийке ребенка. – Прошу принять свое сокровище. Скоро будет суп, вам нужна теплая еда. Что ей можно есть?
– Молоко… которого у меня нет, – Ларисниль тяжело вздохнула.
– Могу найти коровье, – Ронина надолго задумалась и взялась крутить потоки, пытаясь найти у графа хоть какое-то молоко.
Появившийся на лабораторном столе кувшин оказался замерзшим, аж иней на стенках выступил.
– Ну и дубарь же там снаружи, – поежилась магичка. – А ведь оно стояло в погребе…
– А здесь – это где? – наконец не выдержала Ларисниль.
– У меня дома. Добро пожаловать в измерение темных магов, – пафосно взмахнула руками Ронина. – Здесь тепло, сытно и уютно, но снаружи для вас будет очень небезопасно. И выхода тут два – или пойти к гномам и сохранить свою светлую суть, или же стать темными, постепенно пропитавшись моей тьмой. У него такого выбора не было, – она кивнула на молчавшего Истираля. Тот покачал головой.
– Да, у меня нет выбора уже двадцать лет, – он отбросил в сторону косу и ткнул пальцем в ошейник. – У тебя, сестра, выбор есть.
– То есть… ты не умер на войне? – тихо прошептала эльфийка. – Героя, уничтожившего часть человеческой армии, не существует?
– Нет, я не герой и я не умер. Это был какой-то другой Истираль, – эльф покраснел до кончиков ушей. Ему было стыдно за то, что собратья так отнеслись к его возможной гибели. Сочинили сказки, сделали героем. А на самом деле он раб, исполняющий хозяйские хотелки.
– Да, это был другой Истираль, – вмешалась Ронина. – Этот у меня уже очень давно, так что он не мог быть на войне. А сейчас попрошу не думать обо всем этом и постараться поесть, – она слегка согрела горшок с молоком до такой степени, чтобы его можно было налить в меньшие емкости, а после две небольшие глиняные кружки отправила в печь. – Сейчас вскипятим молоко, и вы попьете. А там и суп сварится.
– Мы… я благодарна вам, – совсем тихо, едва слышно произнесла Ларисниль. – В столь ужасное время помощь даже темных неоценима.
– Спасибо на добром слове, – усмехнулась магичка, – а то утром мы одну отправили уже к гномам. На нас обиделись за спасение.
– Кто эта эльфийка? Я поговорю с ней и заставлю изменить мнение о вас, – Ларисниль наконец соизволила поднять взгляд на пугающую ее магичку. И увидела обычную хозяйку, следящую, чтобы молоко не убежало. Истираль рядом тихо чистил овощи, боясь вступать в разговор. Ему хватило уже ненастоящего геройства.
– Это не эльфийка, это человечка, – буркнула Ронина. – Алхимичка, которую мы вчера спасли из горящего дома. Людишки взбунтовались и решили ее сжечь, как причастную к армии лича, хотя она к личу имеет такое же отношение, как я к светлой магии.
– Тогда все понятно, – эльфийка прижала к себе дочку и покачала на руках, заставляя не шевелить только-только восстановленными конечностями. – А лич сильно страшный?
– Показать? – магичка притянула к себе шар.
– Покажите, – Ларисниль уселась поудобнее, уже не беспокоясь о своем будущем. Если бы ее хотели убить, то уже убили бы.
Ронина тяжко вздохнула и достала шар. Пожалуй, этот день копировал предыдущий, всей и разницы, что теперь новости из мира смотрела не Кэтлин, а Ларисниль, качающая на руках дочку, а она сама приглядывала за вскипающим молоком.
В шаре мелькнуло изображение крупных городов, осажденных нежитью. Мороз никак не вредил мертвым, зато живые от него страдали, и еще как. Лич решил не заниматься ерундой и длительными осадами, оставив часть армий кошмарить окрестности городов, а сам просто прерывал поставки продовольствия по всем каналам. Перекрыл торговые тракты отрядами особо сильных скелетов, которые убивали всю охрану обозов и караванов, почему-то сохраняя продовольствие в целости.
Сначала Ронина не понимала этой логики, но потом внезапно додумалась. Это ведь очень просто. Лич разделил людей, загнав часть в крупные города, в которых ограничено продовольствие, а часть оставив в деревнях и мелких городках, где тоже не все гладко. Еще немного, и холод с голодом доконают королевскую армию и набранных ополченцев. Нежить ведь может днями и неделями сидеть в засаде, не нуждается в еде, воде, сне и отдыхе. Нежити не холодно и не жарко. И пока отряды скелетов вырезали караваны и полностью перекрывали любые возможные способы сообщения между крупными и мелкими городами, основные части войска нежити вместе с монстрами активно продвигались к столице. Она их тянула как магнитом. И причины этого Ронина не знала, но догадывалась, что все далеко не так гладко, как ей думается. Но все же надеялась, что ей удастся задуманное.
========== Глава 50 ==========
– Да вы издеваетесь! – выкрикнула Ронина, когда эльфы дружно предложили скрасить время ожидания варки очередного зелья плетением причесок.
Ларисниль нужно было разрабатывать руки, Истираль просто скучал после того, как потратил всю магию на тренировки, поэтому им обоим пришла гениальная идея заняться головой Ронины. Волосы магички уже отросли достаточно для самых простых причесок, но еще недостаточно для кос и прочих сложностей. Самой Ронине как-то не слишком нравилась эта затея, поскольку она не доверяла эльфийке. Слишком уж та сразу хорошо к ним отнеслась, так что магичка закономерно ожидала подвох и какую-то гадость в свою сторону. И даже то, что Ларисниль была просто примерной лапушкой и вела себя идеально, даже не поднималась на второй этаж и не стремилась выкрасть какой-нибудь интересный артефакт, магичку не убеждало в искренности ее намерений.
– Это всего лишь прическа, – начал убедительно уговаривать Истираль. – Если тебе не понравится, ты сможешь ее расплести и сделать по-своему.
– Побреюсь налысо, – пригрозила Ронина, чувствуя себя донельзя глупо.
– Тогда ты не сможешь пойти в замок ордена за Раем, – подколол ее эльф, и магичка сдалась, пообещав сжечь обоих, если они выдерут клок волос.
Она то и дело косилась на медленно кипящее зелье, сидя на выставленном посреди зала стуле и придерживая мелкую эльфийку, которую решили не оставлять без присмотра. Девчонка оклемалась быстрее матери и теперь активно исследовала зал ползком, периодически сталкиваясь со слизнем и ножками столов. Поэтому на время процедуры магичка решила держать Арисариль при себе, чтобы ребенок не влез в печь и еще чего доброго не нахлебался неготового зелья. Вроде как обжечь не должно, а там черт его знает. Лучше перебдеть. Не для того она лечила эту мелочь, чтобы та загнулась через три дня.
Пока эльфийка вычесывала ее короткие пряди и бормотала под нос незамысловатую детскую песенку, Ронина думала о том, какая им понадобится одежда для маскарада. Поэтому первым делом наколдовала на полу форму стражника, постаравшись подобрать размер, подходящий Истиралю. Чем ближе подходил к столице лич, тем больше ее бил мандраж. Ронина переживала, что у нее ничего не получится. Вернее, у них, поскольку Истираля в любом случае пришлось бы тащить с собой, тут у нее никаких вариантов не нашлось. Обойти базовые настройки ошейника она не смогла. Да, она могла приказать эльфу ждать сколько-то времени, но как только заканчивался отсчет, как тот тут же срывался к ней, если у него не было другого занятия. Вчера они вдоволь поэкспериментировали с этой функцией и так и не смогли ее переубедить в полной сохранности хозяйского тела. А Ронина не могла назвать точно, сколько именно времени ей понадобится на поиск эльфенка – час или целый день. И сколько займет возвращение к выходу из замка, за пределами которого она могла свободно открыть телепорт.
– Ну вот, уже что-то более-менее, – Истираль прикинул и добавил в волосы магички небольшой красный цветок, выросший вместо их рассады. Пшенка взошла, но пока зерен на ней не было, злак почему-то пошел в рост, чего ранее с ним не случалось. А то, что росло за башней, все равно сожрали слизни. Им, видимо, было глубоко наплевать на возможную ядовитость еды.
Ронина наколдовала себе зеркальную иллюзию и поморщилась. Сейчас она напоминала себе то ли фаворитку давно почившего короля, то ли одну из фрейлин королевы, которые тоже иногда попадали в королевскую постель. Ранее росшие абы как ее черные волосы оказались аккуратно собраны в короткие переплетенные косы, а две пряди с левой стороны свободно свисали до плеч и слегка завивались. Это все можно было бы закрепить магией, как обычно делали аристократки и модницы высшего света, но магичка побоялась выпускать из рук ребенка. Для столь тонкого колдовства нужны были жесты обоих рук.
– Теперь надо еще платье добавить – и будет образ прекрасной дамы, – предвкушающе потер руки Истираль.
– Засунь себе платье сам знаешь куда, – заворчала Ронина, – а лучше пойди примерь те тряпки стражника и почисти их, а то они воняют солдатней.
– Я-то почищу и примерю, – эльф подхватил не слишком опрятный куль, явно скопированный с брошенных нерадивым служивым одежд где-то по пьяни, – но тебе все равно придется переодеваться в служанку, а они все ходят в платьях. Так что рекомендую начать тренироваться уже сейчас.
– А чтоб тебя огры трахнули! – Ронина перехватила девчонку поперек живота и махнула освободившейся рукой. – Все, иди переодевайся, а то я за себя не отвечаю.
– Может, не надо выражаться при ребенке? – робко пискнула Ларисниль, покрываясь нежным румянцем.
– У гномов она еще не то услышит, поэтому пусть привыкает, – Ронина сунула девочку матери и задумалась. В словах Истираля был резон, вот только легче от этого не становилось.
Когда-то давно, когда еще не было на свете ни Истираля, ни молоденькой Ларисниль, ни вообще кого-то из ее теперешних знакомых, Ронина мечтала о красивом выпускном. Обычно дожившие до конца обучения маги красиво наряжались и выходили получать благословение магистра, который отправлял их в «самостоятельную» жизнь. Конечно, раньше этот праздник имел практическое значение – маги, закончившие обучение, становились свободными и могли как остаться в столице, так и отправиться обратно на родину, путешествовать или постигать знания где-нибудь еще. Вот только те древние времена закончились задолго до рождения Ронины, а потому молодые выпускники могли надеяться только на бал с официальными поздравлениями. А после бала они все так же оставались собственностью магистра до тех пор, пока не набирали достаточно мощи и влияния, чтобы перестать быть мальчишками и девчонками на побегушках и заняться чем-то посерьезнее, чем сбор одаренных детишек по всем деревням да покупкой ингредиентов у алхимиков для мастеров.
Тогда Ронина мечтала о красивом платье, ярко-синем, под цвет глаз. Да, она знала, что она темная почти что с самого начала обучения, но даже темные порой хотят праздника для души. И она фантазировала, что однажды у нее будет красивое изящное платье, которое она или сошьет, или купит в одной из известных столичных лавок. Не судьба, как оказалось…
Иллюзия оказалась почти полной. Мягкая, приятная на ощупь ткань облегала тело, спустилась на пол и заструилась шлейфом. Укороченные рукава до локтя украсились небольшими белыми бусинами из жемчуга, на подоле тоже щедрой рукой создательницы рассыпалась жемчужная вязь, формируя цветочный узор. Ронина вздохнула – этого всего у нее никогда не было, но юношеская фантазия оказалась настолько притягательной, что теперь с легкостью воплотилась в жизнь.
– Ой, как красиво! – восхищенно воскликнула Ларисниль и кинулась поправлять подол, на который Ронина якобы наступила. Пальцы эльфийки прошли сквозь иллюзию и натолкнулись на плотный сапог магички.
– Да, я очень хотела такой наряд на выпускной, – поделилась сокровенными мыслями Ронина. Она прекрасно понимала, что знания о ее прошлых фантазиях уже ничем не могут повредить ей в настоящем. И загнанная одинокая эльфийка с ребенком, даже если кому-то это расскажет, то не выдаст вселенской тайны. Подумаешь, и Ронина Темная когда-то мечтала о нормальном выпускном, о том, что у нее будет счастливая жизнь обычной магички в ордене.
Тем временем на лестнице появился переодетый Истираль и едва не навернулся вниз от увиденного зрелища. Ронина напоминала принцесс из далекого прошлого – невероятно красивых, притягательных и обаятельных, одетых довольно скромно, но со вкусом и с некоей толикой оригинальности, полностью исчезнувшей из-за привычки людей подражать друг другу.
Он поспешил спуститься вниз и церемонно опустился на одно колено перед хозяйкой, желая втихаря оценить вид снизу, но ничего не вышло. Иллюзия казалась полной до тех пор, пока ее не касатлись руками. Как только эльф дотронулся до подола, она исчезла, оставив перед ним хозяйку в родном старом халате, в высоких сапогах и поддетых под халатом штанах, довольно тонких, но вполне удобных в прогретой башне.
– Все, представление закончилось, – магичка обошла эльфа и сняла с алхимической печи зелье, взамен поставив другой горшок со второй порцией.
– А жаль, – вздохнул он и поднялся на ноги. – Мне показалось, что я попал на бал.
– Ага, ты еще скажи – на королевский, – фыркнула Ронина. – Лучше вон сварите что-то вкусное пожрать и ребенка покормите.
– Дельная мысль, – согласился Истираль. – А ты тогда покажи нам, что в мире делается. Лича покажи…
– Пожалуйста, – буркнула Ронина, стыдясь собственной фантазии. Подумать только, она позволила себе расслабиться и на несколько минут забыть о грозящих им всем опасностях.
Сжав в руках шар, магичка взглянула в его глубину, желая посмотреть на лича, и пораженно отшатнулась, увидев его так близко, что, казалось, его дыхание могло шевелить ей волосы. Пожалуй, посыл артефакт понял слишком буквально. Ронина дернулась, понимая, что столь близкое знакомство с чужим темным может ей дорого обойтись, но лич успел заметить ее и отдаляющееся наблюдение. Он отсалютовал правой рукой, словно бы бравый генерал, а дальше скомандовал наступать. Магичка развернула картину так, чтобы ее было всем видно, а еще отодвинула изображение от лича как можно дальше, стараясь увидеть, что именно происходит. И пораженно моргнула, увидев окрестности столицы…
– Уже… – испуганно пробормотала она, едва не выронив шар из рук. – Он уже под столицей. Куда он так спешит?
– Мамочка! – пискнула Ларисниль и крепче прижала к себе захныкавшую дочку.
– Наверное, его тоже бесят наши светлые маги… – предположил Истираль, глядя на стену зала, где развернулась нешуточная баталия.
Лич наступал ночью, что казалось логичным – темные и нежить имели ночью наибольшую силу, а светлые маги закономерно слегка слабели. Вот только творящееся под стенами столицы никак не походило на разумную битву. Во-первых, никто не защищал бедняцкие кварталы, которые нежить прошла за какие-то минуты, даже не задерживаясь, чтобы вырезать нищих и попадающихся на пути голодранцев.
Ронина никак не могла понять, чего добивается лич. Если увеличения своей армии, то почему не превращал в нежить абсолютно всех? Если устрашения, то почему не убивал попадающихся на пути людей? Она не верила, что темный маг из другого мира мог обладать настолько тонкой душевной организацией, чтобы не убивать бедняков, а лишь отбрасывать их с дороги, как мешки с зерном. Скелеты не убивали без причин, как на границе, они не трогали женщин. Наоборот, парочку особо одуревших запихали в дома и закрыли вход какой-то доской. Армия лича не отвлекалась на грабежи и бессмысленные убийства. Она шла мерно, ровно и целенаправленно… к центру города, сметая на своем пути войска, стражников и всех тех, кто поднимал на скелетов оружие. Сверху на солдат пикировали летающие монстры, внося свою долю хаоса и раздрая в эту ночь.
Внезапно изображение в шаре приблизилось снова почти вплотную к лицу лича. Ронина отшатнулась, поскольку она этого не делала и не желала, но артефакт не слушался ее. Лич смотрел на нее горящими синим огнем глазами, будто пытался понять ее задумку. Магичка задрожала, не в силах оторвать ладони от шара, будто прилипшие к стеклянной поверхности.
– Ну давай уже, реши, чего ты хочешь, – тихо, но очень четко проговорил лич.
– Я?.. – голос Ронины пораженно дрогнул. Она почувствовала себя букашкой по сравнению с таким могущественным магом. И ни на минуту не усомнилась в том, что если бы он хотел ее убить, то убил бы даже через шар, и никакая защита уже не помогла бы.
– Ты. Ты следишь за мной денно и нощно. Ты хочешь сражаться? – лич говорил спокойно, его губы едва шевелились. И кожа казалась похожей на кожу живого человека, разве что более бледной и без щетины, которая обязательно должна была появиться после многодневного путешествия. Не брился же он на ходу, в самом деле… Ронина истерически хихикнула, поняв, что представляет лича, на ходу сбривающего кинжалом черную щетину, и фыркнула:
– Я хочу забрать ребенка из замка магов. И не хочу с вами сражаться. Позвольте мне забрать его сына… – она невольно покосилась на застывшего от ужаса эльфа.
– Так вот в чем дело? – на лице лича заиграло удивление. Похоже, такого исхода он не ожидал. – Что ж, замок магов мы оставим на закуску. А ты смелая, мне такие нравятся. Дерзай.
Шар потух и выпал из ослабевших рук Ронины. Магичка сползла по столу, чувствуя себя так, будто из нее вытащили все кости. Истираль поспешил подхватить хозяйку, хотя сам еле передвигался от сковавшего ужаса. Лич видел их всех как на ладони, пытался предугадать их мотивы и понять, что им всем нужно. Но все равно не нападал, не разобравшись. То есть лич оказался разумной нежитью, о чем он ничего не находил в книгах.
– Как такое может быть? Он сохранил разум? – эльф усадил Ронину обратно и налил воды, а после поспешил убрать уже едва не выпрыгивающее из горшка перекипевшее зелье.
– А разве ты не понял еще? Все личи сохраняют разум, поэтому они так опасны, – Ронина мелкими глотками пила холодную воду и ощущала себя так, словно опять была маленькой девочкой, которую отругал магистр за задуманную пакость и тут же похвалил за идею. Она не знала, радоваться этому разговору или печалиться. Но долго думать обо всем этом не стоило. Время поджимало.
– Идем сейчас, – она решительно поднялась и наколдовала себе костюм служанки – коричневое платье до щиколоток, белый передник, грубые башмаки, в которых девушки ходили в помещении, и чепец, призванный скрыть волосы. – Вам я открою портал к гномам. Здесь может стать опасно в любой момент, – ответила она на немой взгляд Ларисниль и подтвердила свои слова замерцавшим порталом.
