Текст книги "Подруга Мародеров (СИ)"

Автор книги: Never Died

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 53 страниц)

– Итак, дамы и господа, у вас есть час двадцать, чтобы приготовить мне более менее сносное зелье Артемиуса. Приступайте.

Зелье Артемиуса, на взгляд Джейн, было бесполезнейшим и сложнейшим по изготовлению напитком. Суть его заключалась в том, что выпивший его лишался всяких чувств по отношению к человеку, чей волос в него добавляли. Притом не просто лишался в настоящем и будущем, но забывал об их существовании в прошлом. Добавляя в кипящую воду толченые кости мышей, Джейн подумала, что это ужасно – использовать это зелье. Как можно по своей воле выпить его и забыть, что кого-то любили? Или же, кем нужно быть, чтобы напоить этим зельем кого-то другого? Ведь выпив его, ты и не вспомнишь о чувствах к тому, кто раньше был всем миром, о любви или дружбе. О ненависти…

Джейн, еще восемь дней назад думавшая, что ее без всякого зелья ждет такая участь, этого не понимала. Наверное, из-за своих размышлений, а так же постоянных переглядок с Джеймсом, она была крайне рассеянна.

Котел Джеймса привычно стоял рядом, и его взгляд то и дело встречался с взглядом Джейн. Он бросал негромкие смешные реплики, и Джейн едва сдерживала улыбку. Удивительно, но после принятия девушкой лекарства, не только ее настроение улучшилось. Может, дело в том, что с настроением ее поведение тоже стало лучше, что располагало к тому, что и Джеймс с тех пор словно стал более открытым и веселым с ней. Словно оба они вернулись назад в то время, когда все между ними было еще легко и просто.

– Нет, Джейн, – в который раз за урок раздался вздох Римуса, – не лягушачьи глаза… Настой ромашки!

Но Джейн, которую сейчас уже развлекал болтовней прибившийся к ней с Поттером Сириус, не услышала, продолжая насыпать в котел мерзкие и скользкие лягушачьи глаза.

– Итак! – по истечению указанного времени Слизнорт хлопнул в ладоши, и все подняли на него головы. – Прошу отойти от своих котлов, я оценю вашу работу. Те, у кого зелье окажется годным, пусть соберут образцы в пробирку, подпишут и положат мне на стол для итоговой проверки.

Джейн отступила на шаг от котла, не отводя от него взгляда. Жидкость, которая должна была быть прозрачной, как слеза, приобрела странный кровавый оттенок, словно кто-то вскрыл над котлом вены, и в придачу ко всему оттуда неприятно пахло землей.

Едва приблизившись к ее котлу, Слизнорт скривил лицо и быстро сделал пометку в свой блокнот. А затем с разочарованным вздохом взмахнул палочкой, и зелье исчезло.

– Опять без оценки, мисс Картер, – с сожалением заявил он. – Вынужден заметить, что в последнее время ваши зелья стали все хуже и хуже.

Джейн и сама это знала. То и дело внезапно лишаясь зрения, она не могла вовремя добавлять ингредиенты или контролировать их количество. Неудивительно, что из-за этого у нее ничего не выходило.

Римус и Лили за спиной профессора выглядели одинаково озабоченными и осуждающими одновременно. И чтобы не видеть этих лиц, которые вообще-то были правы, Джейн перевела глаза на Слизнорта. Тем более что он, признав зелье Поттера «сносным» вновь навис над ней, как грозовая туча.

Девушка тотчас приняла свой самый раскаивающийся вид, на который была способна, но мысленно гадала, как так вышло, что Джеймс, болтавший больше нее, сварил нормальное зелье, а в ее котле словно кто-то покончил с собой.

– Итак, лишь у мисс Картер не получилось, – прищурил глазки Слизнорт.

И как Джейн вдруг стала худшей в классе?

– Вынужден назначить вам дополнительные занятия, если вы хотите сдать ЖАБА боле менее нормально, – вынес вердикт Слизнорт.

– Но, сэр… – Джейн беспомощно опустила руки, – у нас же финальный матч по квиддичу…

Только вот отсидок в подземельях вместо тренировок ей не хватало. У нее на носу самая важная, последняя, игра. Она не может…

– Что ж, – Слизнорт поджал губы, – вам придется постараться успевать и там, и там. Будем встречаться раз в неделю. Первое занятие – сегодня в шесть.

Шумный вздох слева дал понять Джейн всю глубину разочарования Джеймса. В шесть они собирались в Хогсмид.

– Пожалуйста, сэр, можно завтра? – Картер ненавидела просить, но выбора у нее не было. – Сегодня я не могу.

Кажется, Слизнорт получал моральное удовлетворение, обламывая ее, потому что не без ехидства произнес:

– Насколько я знаю, тренировки у Гриффиндора сегодня нет, так что извольте явиться, если не желаете заработать наказание до конца семестра. А теперь – все свободны. Мисс Картер, увидимся в шесть.

Разочарованию не было предела. Выслушивая ругательства в адрес Слизнорта от Джеймса и Сириуса, Джейн пошла на защиту от Темных искусств. Римус всю дорогу пытался встрять с нравоучениями, а Питер ныл, что теперь им придется сидеть в гостиной весь вечер и делать уроки вместо чудной прогулки.

– Сходите без меня! – не выдержала всего этого хаоса Джейн. – Я приду, как смогу. Встретимся там.

– Отлично, – захлопал в ладошки Петтигрю. Он явно засиделся без вылазок и совсем зачах от учебы, ведь ему, не такому талантливому и умному, как друзья, приходилось тратить на нее куда больше времени и сил.

– Уверена? – сдвинул брови Джеймс. Джейн лишь передернула плечами.

– Еще бы. Сохатый, мне не пять лет, дорогу в Хогсмид я как-нибудь найду. Слизнорт подержит меня часа два, не больше. И я вас догоню.

– Сходим пока в «Зонко», – поддержал идею подруги Сириус. – Мы все равно там надолго залипнем.

– А потом можно в «Трех метлах», как и хотели, – тоже согласился Римус. – Мы займем места, а ты как раз подойдешь.

– Ну, вот и решено, – улыбнулась Джейн. Слизнорт не испортит ей этот вечер. Порой, за последние дни, Картер казалось, что на самом деле мало что способно сейчас вновь ее сломать. Не после того, что она пережила. С чем смирилась. А теперь ее словно защищало и грело изнутри тепло надежды и жизни. Будто в душе зажегся яркий свет. И зажег его Эдгар Боунс. Наверное, Джейн никогда не сумеет его отблагодарить. Она всегда будет ему должна. Ведь он ее спас.

На защите Джейн уже привычно села с Сириусом сразу позади Джеймса и Лили. Ко всему привыкаешь, так что Картер почти не задело, что рука Поттера легла на спинку стула Эванс, небрежно касаясь ее плеч. А свой осадок ревности Джейн давно научилась засовывать куда подальше, проглатывая желчь.

– Я рад, что ты это сделала, – прошептал, прикрывшись учебником, Сириус, когда профессор Нолан начала читать вслух очередной параграф из книги самым нудным на свете тоном.

– Сделала что? – не поняла Джейн.

Уроки Нолан идеально подходили для тайных разговоров, ведь профессор не обращала на шепот, подобный гулу, внимания, а рассказывала все равно настолько неинтересно, что слушать ее не было ни малейшего желания.

– Отпустила его, – пояснил Сириус, пристально глядя ей в глаза. И (возможно ли?) во взгляде его горела надежда. Джейн вдруг стало неловко от того, как он смотрел на нее, от этой надежды, словно связанной с ней и тем, что она не замечала. Или просто боялась заметить?

– Я давно его отпустила, – фыркнула она, пытаясь прогнать внезапный мысли, вызывавшие смятение и страх. Сириус мягко улыбнулся, так по-домашнему, и покачал головой.

– Это ты так думала, но все ещё продолжала его держать.

Джейн опустила взгляд, невольно закусив нижнюю губу. Возможно ли, что друг прав? Может, потому им с Джеймсом и стало легче общаться, что их история закончилась навсегда, и они разлюбили друг друга?

Но ведь это не так! Не с ее стороны. Джейн знала, что до сих пор, всегда бы выбрала Джеймса, перед каким бы выбором ее ни поставили. Она по-прежнему мечтала о его улыбке и губах, она терялась в воспоминаниях о нем, ворочаясь в постели перед сном, она подавляла в себе ревность. Но просто теперь она научилась жить, осознавая, что Джеймс никогда к ней не вернется, и что как раньше не будет. Она это приняла. Так что, выходит, Сириус прав. Она отпустила Джеймса. Но ведь Сохатый-то отпустил ее куда раньше. Ведь да?

Джейн вырвалась из размышлений и заметила, что Бродяга все это время не отводил от нее глаз. И взгляд его был теплее весеннего солнца.

– Наверное, ты прав, – произнесла она, чувствуя необходимость что-то сказать. Сириус коротко усмехнулся.

– Конечно.

Джейн отвернулась, и взгляд ее уткнулся в широкую спину Джеймса. И от слов Сириуса, от осознания, что она отпустила Поттера, девушку вдруг накрыла тоска. Она бы отдала жизнь за то, чтобы Джеймс еще хотя бы раз сказал «Джейни» и поцеловал её. Один только раз.

– Джейн, – вновь зашипел Сириус. Джейн не повернула головы, но дала понять, что слушает. – Ты должна знать кое-что.

– Что? – Джейн сделала вид, что пишет, так как Нолан внезапно сделала паузу и уставилась в их сторону. Но замечания не последовало. И когда профессор возобновила лекцию, Картер взглянула на Блэка.

– Что я должна знать? – повторила вопрос она.

И теперь во взгляде Сириуса не было надежды. Скорее – пустота. И Джейн вдруг поймала себя на странной мысли – так же она смотрела на Джеймса с тех пор, как узнала, что он влюблен в Лили. Но почему Сириус так смотрит?

Она не успела развить мысль, как Бродяга зашептал:

– Джеймс. Даже если он сейчас с Эванс и действительно влюблен в неё, это не значит, что он тебя разлюбил. Думаю, в глубине души он никогда не перестанет тебя любить. Так же, как и ты его. Даже когда будешь с другим.

И Джейн ведь это знала. Не про Джеймса – про себя. Знала, что даже если найдет себе другого мужчину, через время, выйдет замуж, родит ему детей, в ее сердце всегда будет место, навеки принадлежащее Джеймсу Поттеру. Потому что то, как сильно и искренне она его любила, никакое время не сможет изменить.

Джейн закрыла лицо руками. Ей внезапно стало трудно дышать. Она и не думала, что то же самое может испытывать Джеймс. Точнее, она просто боялась в это поверить. И пусть это ничего не меняло, ведь Джеймс любит Лили, он никогда не вернется к своей Картер, но в груди Джейн теплело от мысли, что их с Джеймсом любовь была так же важна для него, как и для неё. Жаль только, что он так и не узнает, почему она его бросила.

Сириус изучающее наблюдал за подругой, и она, убрав руки, сдержанно улыбнулась ему.

– Кто же в меня такую влюбится? – попыталась отшутиться она. – С чувствами к другому парню.

Сириус склонил голову, и сейчас напоминал собой свою анимагическую форму – милого пса, с искрами в глазах смотрящего на обожаемого им хозяина. И от этого взгляда в голове Джейн вновь зашевелились странные мысли о том, что есть нечто важное, что она упускает.

– Как знать, – поджал губы Сириус и в этот раз отвернулся первым.

И Джейн вдруг показалось, что она в чем-то виновата перед другом. Стараясь загладить это, она легонько толкнула парня рукой в плечо, пока профессор не видела.

– Эй, – фыркнула она, вновь предпринимая попытку свести все в шутку, – если что, я всегда могу выйти замуж за тебя. В конце концов, я единственная девчонка, с кем ты общаешься так долго и не раздражаешься. А ты уже знаешь обо мне и Джеймсе, и тебя это все равно не волнует.

И Сириус рассмеялся. Он сделал это так внезапно громко, что профессор Нолан прервала лекцию, а все ученики стали на него оглядываться. И первое, что увидела Джейн – это сосредоточенное лицо Джеймса, смотрящее прямо на них.

– Извините, профессор, – поспешно выдавил Сириус, пытаясь выдать смех за кашель. Нолан покачала головой, но не сделала даже замечания и продолжила читать материал.

Джеймс еще пару мгновений пялился на друзей, пока Лили не одернула его, а затем нехотя отвернулся.

– Знаю, это полный бред, – прошептала Джейн, когда убедилась, что их никто не слышит. – Просто хотела разрядить обстановку.

– Что ж, – ухмыльнулся Сириус, – у тебя получилось. Но больше так не делай, Киса.

И Джейн с облегчением поняла, что возникшая до этого неловкость сглажена. И хоть она и не желала понимать причину, но была рада, что все хорошо. В чем Джейн и была уверена, так это в том, что совершенно точно не хочет больше усложнять свою жизнь. И оттого ей было так важно не оставлять недопониманий с Сириусом. Он её друг, и она не хотела, чтобы что-то этой дружбе мешало.

После урока все заспешили на обед. Лили и Джеймс бодро шагали, держась за ручки, впереди. Сразу за ними шел Римус, все еще читая учебник по защите. Он то и дело вздыхал, что Нолан не дает им достаточный для сдачи ЖАБА материал и предрекал ей увольнение по окончании учебного года. Джейн, слушая его, была уверена в его правоте. Ей тоже не нравилась преподавательница, особенно после Гвина. А уж если сам Лунатик, обычно не критикующий учителей, опустился до возмущений и вздохов, то всё совсем плохо для Нолан. Сириус находился рядом с Джеймсом, и Поттер пытался выяснить, от чего друг так смеялся на уроке, но Бродяга лишь отшучивался, чему Джейн была рада. Сама она шла вместе с Питером. В полголоса они обсуждали предстоящий вечер в Хогсмиде. Хвост делился своими мечтами о карамельных машинках из «Сладкого королевства», и Джейн вдруг поняла, с каким умилением слушает его такие детские простые желания.

– Очень жаль, что тебе придется сидеть у Слизнорта, – вздохнул Питер.

– Ничего, – улыбнулась ему Джейн. – Ты ведь оставишь одну карамельную машинку для меня? Мне понадобится что-то сладкое после зелий.

– Хорошо, – согласно закивал Питер. – Самую вкусную, черничную.

Джейн не сдержала короткий смешок.

После обеда Лили и Римус отправились на нумерологию. Джейн, Джеймс, Сириус и Питер же пошли в гостиную.

– Эй, Эдгар! – по пути Джейн увидела знакомую высокую фигуру и окликнула друга. Боунс, шедший куда-то со своими друзьями, остановился, что-то быстро сказал им и остался ждать подружку.

– Идите, я догоню вас, – бросила мародерам Джейн. Она заметила, как переглянулись Питер и Джеймс. Взгляд первого был спокоен, второго – слегка раздражен. Но Поттер ничего не сказал, и Картер направилась к когтевранцу. К удивлению по пятам за ней зашагал Сириус.

– Ты чего? – вскинула она брови, заметив это. Сириус лениво передернул плечами, прежде чем ответил:

– Тоже хочу поболтать с Эдгаром.

Джейн удивленно мотнула головой. Ее поразил скорее даже не тот факт, что Блэк пошел за ней, но то, что он назвал когтевранца по имени, а не по фамилии.

– Привет, – ярко улыбнулся Эдгар, когда Картер и Сириус подошли к нему.

– Привет, Эдгар, – не сдержала ответной улыбки Джейн. Она до сих пор была безмерно ему благодарна и знала, что это никогда не изменится. Ей не хватит жизни, чтобы расплатиться с Эдгаром за это. Но притом она всегда забывала, что Боунс, должно быть, чувствовал то же самое, ведь и она спасла ему жизнь. Кажется, теперь они в расчете?

– Здорово, Эдгар, – Сириус протянул Боунсу руку для пожатия. Эдгар тотчас ответил, и на мгновенье их рукопожатие затянулось, когда оба они сжимали ладони друг друга.

И Сириус улыбался. Джейн смотрела на его улыбку, адресованную Боунсу, затем на горящие глаза Эдгара, не сводящие взгляда с блестящих глаз Блэка, и ничего не понимала. Когда эти двое стали такими друзьями?

– Мы сейчас с травологии, – начал рассказывать Эдгар. – Пересаживали лестерскую наговию. Ужасное растение. Когда вытаскиваешь его из земли, оно кусается. Вот.

Боунс вытянул вперед руки, показывая многочисленные раздраженные красные царапины на пальцах.

– Ого! – округлил глаза Сириус, подхватил левую руку Эдгара и поднял на уровень глаз, рассматривая особо глубокий порез.

– Вам тоже это предстоит, там еще много кустов осталось.

– Зачем вообще эта дрянь нужна? – Сириус продолжал с любопытством рассматривать ранки на руке когтевранца.

– Профессор сказала, ее цветы используются во многих зельях, – пояснил Эдгар. – Вот еще, смотри.

Он закатал рукав и охотно показал Блэку сильную длинную царапину рядом с бьющимися венами. На фоне бесчисленных белых шрамов от заклятья этот выделялся черной корочкой засохшей крови и порозовевшей вокруг кожей.

– Это первый куст. Пока я не приноровился их перехватывать.

Джейн потянулась, желая прикоснуться к очередному шраму на теле друга, но ее опередил Сириус.

– Тебе от Гвина мало этих украшений досталось? – мрачно спросил он, столь же суровым как голос взглядом уставившись на Эдгара. Тот растерянно моргнул и поспешно одернул рукав. Джейн попыталась поймать его взгляд, но напрасно. Кажется, третей лишней тут внезапно стала она.

– Ладно, я пойду, – громко произнесла Джейн, чтобы разбить возникшее напряженное молчание. Ее позабавило то, как оторвали друг от друга взгляды Блэк и Боунс, одновременно переведя их на нее. Сдерживая ехидные смешки и комментарии, девушка добавила:

– Поделаю уроки до Слизнорта. Сириус, не забудь о планах на вечер, а то Джеймс тебя убьет. Эдгар, пока.

– Увидимся, Джейн, – улыбнулся ей Эдгар самой теплой своей улыбкой. Той, что всегда лечила раны на сердце Картер.

– Да, увидимся, – кивнул Сириус. Он явно еще не закончил с Боунсом и в гостиную вместе с подружкой не собирался.

Уходя, Джейн слышала ворчливый голос Сириуса с намеком на претензии, но не прислушивалась и не разбирала слов. Губы ее сами расползлись в широчайшую улыбку. Потому что Джейн была искренне рада, что хоть кто-то из мародеров на самом деле подружился с Эдгаром и увидел, какой тот на самом деле замечательный.

Без подсказок Римуса домашняя работа по трансфигурации продвигалась со скрипом. Несмотря на то, что большинство учеников еще были на уроках, Джейн не могла толком сосредоточиться. Смеющиеся над комиксами Питер и Джеймс только мешали.

– Успокойся, Картер, – толкнул ее в плечо Сохатый. Рука дрогнула и последняя буква в слове, которое писала девушка, разъехалась на две строки. – Ты что, взяла на себя функции Лунатика и Лили в их отсутствие?

– Просто не хочу сидеть потом всю ночь, – ответила Джейн, обмакивая перо в чернильницу.

– Может, и мне стоит начать что-нибудь делать? – вслух начал размышлять Питер.

– Эй! – Джеймс с поддельным гневом воззрился на подружку. – Ты тут не подбивай мне Хвоста на учебу! Мы так из мародеров превратимся в клуб заучек.

– Нам это не грозит, – ответила Джейн, не глядя на парня. Сейчас гора домашней работы волновала ее куда больше Поттера. Она не видела лица друга, но когда тот заговорил, голос его из беззаботно веселого вдруг стал напряженным:

– А Бродяга где?

Джейн буквально чувствовала направленный на нее взгляд Сохатого и беспокойное ерзанье Питера.

– Знаете, – спустя пять минут подняла голову Картер и убедилась, что друзья и правда смотрели на неё, – пойду-ка я наверх, с вами невозможно сосредоточиться.

Она сгребла книги и пергамент и потопала наверх, весь путь до спальни чувствуя на спине прожигающий взгляд Джеймса. Кажется, Сириус будет ей должен.

***

– Эй, ты чего?

Джеймс удивленно округлил глаза, но обнял Лили в ответ. Девушка, едва вернувшись с нумерологии, бросилась его обнимать.

– Что случилось, Лили?

Сохатый слегка встревожился. Эванс не была слишком эмоциональной в отличие от Джейн и никогда прежде так бурно не проявляла свои чувства. Любовь её была всегда нежной, мягкой, теплой. Пусть Лили и не скрывала их отношения, но таких всплесков чувств Джеймс еще не видел.

– Ничего, – Лили горячо поцеловала Поттера в щеку. – Просто я очень соскучилась.

Девушка, наконец, отпустила парня и села рядом. Джеймс все еще пребывал в недоумении.

– Мы не виделись один урок только, – резонно заметил он. И Лили рассмеялась.

– Вот я и увидела непонимание Джеймса Поттера. Эй, ну же, где спит твой романтик?

– Эмм… Хм… Да, – только и нашелся, что сказать в ответ Джеймс. Краем глаза он заметил, как Римус, тоже вернувшийся с нумерологии, в компании Сириуса поднимается наверх. Вопрос, мучавший его уже час, где пропадал Бродяга, вновь всплыл в голове.

– Как прошла нумерология? – поинтересовался он, чтобы отвлечься. Лили забрала прядку волос за ухо и ответила:

– Хорошо. Получила «превосходно» за тест. И Римус тоже.

– Какие вы у нас молодцы, – искренне улыбнулся Джеймс. Лили потянулась к нему и взяла за руку.

– Пойду переоденусь, а потом, может, прогуляемся? Погода волшебная.

Джеймс поднял глаза к потолку, словно раздумывая, а затем кивнул:

– Хорошо.

– Тогда я скоро, – Лили поднялась, схватила сумку и пошла наверх. Ладонь ее, мягкая и теплая, выскользнула из руки Джеймса, хоть он так наивно пытался удержать ее как можно дольше.

– Но мы ведь идем в Хогсмид? – едва Эванс ушла, спросил Питер. Он явно беспокоился, что их прогулке опять что-то грозило.

– Идем, конечно.

Джеймс тоже поднялся. Пока Лили собирается, он, пожалуй, успеет перекинуться парой слов с Сириусом. Ведь не может быть, чтобы Бродяга все это время был с Боунсом! Даже Джейн вернулась почти сразу же, но не он.

Шагая через ступеньку, Джеймс поднялся по лестнице. Он никогда не подслушивал разговоры друзей, да те все равно и не скрывали от него ничего, так что когда Поттер услышал голоса мародёров, то не стал смущаться или затыкать уши.

– Я не понимаю, почему она не может сказать Джеймсу? – голос Сириуса звучал напряженно.

– Мы уже говорили об этом, Бродяга, – вздох Римуса. – Джейн не хочет мешать его счастью.

– Но он имеет право знать правду. Если не как парень, то как лучший друг, – возразил Сириус. – Эдгар так же считает.

– Ну, Эдгар-то понятно… Но не так легко сказать о болезни, которая тебя убивает. Тем более тому, кого любишь и в чьих глазах не хочешь быть обузой, – почти шепотом произнес Лунатик.

Но Джеймс услышал. Он замер на лестнице, чувствуя, как отчаянно забилось в груди сердце. О чем они? Непонимание заполнило сознание. Ведь речь шла о нем и о Джейн. Какая болезнь? Кто умирает?

В ушах зашумело. Чтобы не упасть, Джеймс схватился рукой за перила, теперь уже намеренно вслушиваясь в чужой разговор. И сейчас ему было совершенно все равно, насколько это может быть неправильно.

– Тем более, Джеймс сам не захотел узнать, – спустя какое-то время тишину добавил Люпин.

– Да он упрямый осел, это ничего не значит! Ведь он до сих пор страдает в глубине души, – Бродяга повысил голос. – Ты ведь тоже это видишь, Рем! Не можешь не видеть. Потому, что не знает, что Джейн все еще его любит, что бросила его, чтобы…

– Привет, Джеймс! – громко поздоровался вышедший из своей комнаты Фрэнк. Поттер настолько не ожидал чьего-либо появления, что чуть не свалился с лестницы. Разумеется, голоса Сириуса и Римуса мгновенно затихли.

– Привет, – растерянно ответил Сохатый, мечтая провалиться сквозь землю. Теперь ему не оставалось ничего, кроме как идти в свою комнату и сделать вид, что поднялся только что. Хотя в голове гудели, отражаясь эхом, слова Сириуса. И меньше всего теперь Джеймсу хотелось оказаться лицом к лицу с друзьями. Друзьями, которые знали нечто о Джейн, чего не знал он. Друзьями, которые скрывали от него правду. Как долго? Пока он убивался и мучался, пытаясь понять, что сделал не так, в чем ошибся, в чем провинился перед Джейн и судьбой, они тихо таили от него ответы и делали вид, что сочувствуют и тоже не понимают.

Наверное, лицо его было слишком красным или растерянным, но когда друзья подняли на него глаза, то сразу встревожились.

– Ты в порядке, Сохатый? – выпалил Сириус. Джеймс медленно перевел на него взгляд, не понимая, что тот говорит. Он слышал голос, видел обращенный к нему взор, но не мог разобрать слов.

– Эй, Джеймс! – всполошился и Римус. И тотчас бегло переглянулся с Сириусом. Бродяга едва заметно покачал головой из стороны в сторону. Джеймс подметил это.

– О… о чем болтаете? – произнес он, чувствуя, как чуждо звучал голос. Эти наигранно бодрые слова буквально резали горло.

– Да… о всякой ерунде, – с улыбкой ответил Сириус. Но Джеймс знал его достаточно хорошо, чтобы понять, что улыбка эта неискренняя.

– А я искал тебя, – взглянул на него Поттер. – Где ты был?

– Да… – Бродяга внезапно потупил взгляд, словно провинившийся щенок, – перекинулся парой слов со знакомым, знаешь ли.

Щеки его вдруг порозовели, что само по себе было забавно, и Джеймс бы рассмеялся и пошутил в другой ситуации, но сейчас не мог. Смех не лез в горло.

Он во все глаза смотрел на своих друзей, замечал их неловкие переглядывания, настороженное и безмолвное общение без слов. Он так хорошо понимал их после стольких лет, что буквально видел, как оба они гадали, что удалось подслушать из их разговора Джеймсу и как им из этого выкрутиться.

И это было обидно. Джеймс привык во всем и всегда полагаться на друзей. Он знал, что они именно те люди, кто никогда его не обманут, кто не станут ничего скрывать и никогда не предадут. Но сначала его бросила Джейн, разбив сердце без объяснений. А теперь он узнал, что те, за кого отдал бы жизнь, кого назвал бы братьями, знают, почему девушка так поступила, и явно не собираются ему говорить.

Это словно был удар в спину. Очередной. Теперь, когда все уже начинало налаживаться. Когда среди тьмы появился луч света. И вновь поверилось, что счастье возможно. И нет, не просто возможно, что оно есть. Уже. Здесь и сейчас. Несмотря на войну за пределами школы, на окончание учебы. И неужели после всей той боли, что была в жизни в последнее время, всех потерь, судьба не считала, что этого достаточно для того, чтобы, наконец, наступил мир?

И почему даже какой-то Эдгар Боунс посвящен в эти секреты? Ведь не сложно догадаться, что знакомый, с которым так долго трепался Бродяга, это когтевранец. С каких пор Сириус с ним так близок?

– Ладно, – Джеймсу было мерзко от того, с какой лживой радостью звучал его собственный голос. Вместо всех этих ровных слов ему хотелось заорать, что он слышал то, что не понял, но что касалось его. Что его бесят эти тайны. Что его бесит то, что лучший друг переметнулся к когтевранскому красавчику и теперь секретничает с ним. Но все это он заставил себя проглотить. – Я пойду. Только если…

Он остановился, почти с надеждой глядя в лица друзей. Облегчение, уже почти появившееся на них, вновь сменилось настороженностью.

– Вы ничего не хотите мне сказать? – прямо спросил Джеймс ровным почти ледяным тоном. Как Гвин. Хотя в голове его звучал крик: «Скажите мне правду! Пожалуйста! Мы же друзья! Скажите, что вы скрываете! Прошу!..»

– Нет, – первым среагировал Лунатик. – Ничего.

И хоть в голосе его и слышала легкая печаль, Джеймсу стало противно. Эти сожаления ему ни к чему. Он напоследок смерил друзей взглядом и вышел вон.

Едва ли Джеймс запомнил, как спустился по лестнице и направился прочь из гостиной. В голове пульсировала боль, смешанная с раздражением.

– Эй, Джеймс! Ты куда?

Его схватили за руку, и Поттер едва сдержал психованный рык, оборачиваясь, когда увидел позади удивленную Лили.

– Я думала, мы решили немного погулять вместе, – неуверенно сказала она, пытаясь что-то понять по его лицу. – Все в порядке?

Ее теплая ладошка с его локтя перескользнула в его руку, переплетя их пальцы. И в голове Джеймса от этого прикосновения вдруг стало проясняться. Он не мог позволить себе срываться на Лили. Она этого не заслужила.

– Прости, – выдохнул он уже спокойней, но все еще каким-то чужим ледяным голосом. – Нужно сделать одно важное дело. Очень важное, понимаешь? Я должен выяснить… Иначе я свихнусь.

Вторую руку Лили положила ему на щеку, и Джеймс как потерянный звереныш прильнул к ее ладошке.

– Что за дело? – тихо спросила она. – Я могу тебе помочь?

Джеймс нежно приобнял девушку за шею одной рукой.

– Нет, – прошептал он. – С этим я должен разобраться сам. Просто… просто не сердись на меня, Лили. Я обещаю, мы еще погуляем.

Лили сдержанно улыбнулась.

– Хорошо. Но помни, что всегда с тобой. И что я тебя очень люблю.

Джеймс молча кивнул, а затем убрал руку и сделал шаг назад, оставив ладонь Лили на секунду повиснуть в воздухе. А после пошел вон из гостиной, не оборачиваясь.

Сириус и Римус не собирались ему ничего говорить, Джеймс видел это в их глазах. И знал, что слишком сильно любит их, чтобы давить. Верил, до сих пор отчаянно верил, что у них есть веская причина молчать. Но знал, кого точно не пожалеет. В подслушанном разговоре прозвучало еще одно имя. Кто как не любимчик Джейн с Когтеврана, может дать Джеймсу ответы?

Уже шагая по лестнице, Сохатый понял, что неплохо было бы посмотреть на карте, где находится Боунс, но возвращаться не хотелось. Стоило только подумать о том, что там его ждут недоумевающая Лили и встревоженные Сириус и Римус, и Джеймс сразу же решил, что сможет найти Эдгара и по старинке, опрашивая учеников.

На третьем этаже в окне он увидел толпу когтевранцев, гуляющих у озера. Среди учеников заметно выделялся высокий темноволосый Боунс. И Поттер тотчас направился туда.

– Эй, Боунс! – еще издалека выкрикнул он и с облегчением заметил, что его прежний голос, наконец, вернулся.

Когтевранцы с удивительной синхронностью подняли на него головы. И эти пристальные любопытные взгляды только больше бесили Джеймса. Успокаивающий эффект Лили прошел, и он и так уже вновь был на взводе.

– Иди сюда! – позвал Сохатый, не задумываясь, что слова его звучали как приказ. Но Эдгар безропотно послушался. Он что-то кивнул своим друзьям, всучил одному из них книгу, которую до этого держал в руке и ровным, уверенным шагом направился к Поттеру.

Оказавшись напротив Джеймса, Эдгар замер, вытянув руки по швам. Он как-то странно смотрел на Поттера, что злило того еще больше. Может, потому, что он не мог понять этого взгляда, того, что в нем было зашифровано.

– Поговорить надо, – выпалил Джеймс, вдруг понимая, как глупо эта фраза звучит на самом деле. В его голове было как-то получше. Боунс оставался все таким же идеально спокойным и уверенным. И молчаливым. Он не улыбался, не торопил Поттера. Он просто смотрел на него и ждал.

– Джейн… – произнес Сохатый. Он боялся, что его голос вновь сломается на этом имени, но ошибся. – Она больна?.. Она… умирает?

Ничто не изменилось в лице Эдгара. Джеймс часто видел его издалека, в компании Джейн или с друзьями, он всегда был живым, эмоциональным и простым. Все читалось по его глупому детскому лицу. Но сейчас словно это был кто-то другой. Может, Гвин, только моложе. Совершенный контроль.

– Так теперь ты хочешь знать? – спустя минуту ответил Эдгар. В голосе его не было ни злости, ни сожаления, ни любопытства. В нем не было ничего. Только – пустота. И это было хуже всего.

– В смысле? – не понял такого вопроса Джеймс.

– Сириус ведь пытался тебе все рассказать, когда сам узнал, – пояснил Эдгар все тем же равнодушным тоном. – А ты отвернулся и сказал, что тебе плевать на то, что происходит с Джейн. Потому что твой нынешний покой важнее правды.

Джеймс нахмурился. И вдруг вспомнил. Две недели назад Сириус и правда хотел ему рассказать то, почему Джейн его бросила. Но тогда Сохатый был слишком зол на нее за то, что она сорвалась на Лили, слишком поглощен собственной обидой, что не желал ничего слушать. Ему казалось, что причина не может быть действительно важной. И да, Боунс прав, он боялся, что правда может сломать его с таким трудом устоявшийся мир. Так что о том разговоре он почти сразу забыл.