Текст книги "Подруга Мародеров (СИ)"

Автор книги: Never Died

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 53 страниц)

– Джеймс! – позвала она. Поттер, шагавший впереди с Сириусом, замедлил шаг.

– Да?

Джейн дождалась, когда Римус и Питер удалятся на почтительное расстояние, и прошептала:

– Скоро полнолуние.

– И?

Джеймсу очень шли красные щеки и этот веселый озорной блеск в глазах. Давно он не был столь живым и веселым. Джейн мотнула головой. Сейчас не время любоваться Поттером.

– Ты сказал Лили нашу тайну? И тайну Рема?

Джеймс покачал головой.

– Нет. Но если бы она узнала, то все поняла.

– Разве?

– Что значит «разве»?

Джейн почувствовала, как вспыхнули ее щеки, но отступать не собиралась.

– Она староста! – отчеканила Картер. – Я не уверена, что она не побежит докладывать Макгонагал о четырех незарегистрированных анимагах. А Рема будет бояться.

– Лили не такая, – возразил Джеймс. И вдруг подозрительно прищурился. – Постой. Ты всегда нормально к ней относилась. С чего теперь-то взъелась?

– Что? – Джейн на мгновенье растерялась. Но не могла же она сказать, что дело лишь в том, что Эванс и Поттер вместе. – Я и теперь нормально к ней отношусь, как и раньше. Просто одно дело – когда она гуляет с нами, другое – доверять ей такую важную тайну под риском исключения и больших проблем.

Глаза Джеймса ехидно загорелись, и он скрестил руки на груди.

– Нет, – победно покачал он головой из стороны в сторону. – Дело не в этом. Ты просто бесишься, что я с ней.

Джейн возмущенно выдохнула. Неужели все так очевидно? Не лучший ли это момент, чтобы сказать ему правду? Но нет, злость оказалась сильнее.

– Вот еще! – нарочно фыркнула Картер. – Напомню, это я тебя бросила. И мне плевать, встречайся с кем хочешь. Но не смей рисковать нами. Это не только твой секрет.

Джейн развернулась, кипя от эмоций, и поспешила прочь, пока Джеймс не прицепился еще к чему-нибудь и полностью не раскусил ее ложь. Догнав Римуса, она пошла рядом с ним.

– Вы обо мне говорили? – спросил он, искоса поглядывая на подругу. Джейн удивленно повернула голову.

– Как ты узнал?

– Мы с Сохатым уже обсуждали эту тему вчера и решили, что пока не закончим школу, не станем ничего говорить Лили. Не потому, что не доверяем ей, просто, чтоб ее не шокировать, – пояснил Рем.

– Что ж, это разумно, – согласилась Джейн. Если бы она знала об этом раньше, то не стала бы цеплять этим Джеймса. Оставалось надеяться, что он не понял, что злость Картер – это на самом деле ревность. Раньше ведь не понимал, когда они еще не встречались, но уже ревновали друг друга. Хотя сейчас ему абсолютно все равно. У него есть Лили. И он с ней счастлив.

Джейн много слышала о том, что когда любишь, желаешь этому человеку счастья. И она желала этого Джеймсу на самом деле. Она бросила его ради того, чтобы однажды он нашел счастье с другой. Но Джейн и не думала, что это случится так скоро и что будет так сложно каждый день видеть, как он улыбается другой. «Хотя, – Джейн раздосадовано ухмыльнулась, – скоро я перестану это видеть. А потом и помнить. И боль пройдет».

– Я весь замерз, – хныканье Хвоста слева вернуло Джейн в реальность.

– Ничего, сейчас сядем у камина и сразу согреемся, – подбодрил его Римус.

В гостиной было шумно и весело. Кто-то из четверокурсников устроили шуточную дуэль, в результате которой добрая половина зрителей обзавелась ненужными магическими частями тела вроде хвостов или кроличьих ушей. У кого-то волосы переливались всеми цветами радуги, кто-то плакал из-за непрекращающегося роста носа, у кого-то раздвоился язык, как у ящерицы. Среди этого хаоса Лили громко отчитывала виновников случившегося.

– Кажется, ей нужна моя помощь, – заметил Лунатик и, не раздеваясь, направился к Эванс.

– Трудовые будни старост, – хмыкнул Сириус, оказавшийся позади Джейн и Питера.

– А по-моему, все это довольно забавно, – ответила ему Джейн, глядя, как дурачатся двое попавших под заклинания первогодок.

– Может, это потому, что у тебя не выросли ослиные уши? – ехидно заметил Джеймс. Этот его тон всегда действовал на Джейн, вызывая в ней ответное раздражение.

– Только после твоих козлиных рожек, – фыркнула она, вскинув брови.

Кажется, в подобном плане они часто общались на пятом курсе. Но все равно не так. Менее… злобно? Нет. Тогда они неделями не разговаривали, сейчас же такого не было. Тогда как? Менее больно?

Джеймс скривил губы, уничтожительно глядя на Джейн, и выплюнул с внезапной досадой старой обиды:

– Я козел? А кто ты тогда?

И Джейн словно оглохла. Все звуки в гостиной, как и люди, перестали иметь значение. И все, что осталось, это взгляд Джеймса, его еще до конца не зажившей раны от её предательства. Это было глупо и жестоко, но где-то совсем глубоко внутри Джейн была почти рада, увидев, что на самом деле Джеймсу еще не все равно. Почти. Она растерялась и не знала, что сказать.

Да Джеймс и не ждал ответа. Он лишь осуждающе покачал головой, поджал губы и пошел прочь. Джейн не смогла даже посмотреть ему вслед, чувство вины вдруг захлестнуло ее с головой. Какой же идиоткой она была, решив поиграть в героя. Ведь ценой ее дурацкой игры стали чувства живого человека, того, кого она сама любила.

– Эй, Джейн, – Сириус коснулся ее плеча, и все звуки вдруг разом вернулись в мир Джейн, обрушившись на нее кипящей громогласной лавиной. Эванс вместе с Люпином что-то громко говорили и, кажется, магией пытались исправить положение пострадавших. Питер уже убежал переодеваться в теплые вещи. И только Сириус с мрачным лицом возвышался над Картер.

– Да, пойдем греться, – произнесла невпопад Джейн. Но Бродяга явно ждал от нее чего-то другого.

– Надо поговорить, – слишком серьезно для самого себя возвестил он. Джейн нахмурилась. Только с ним ей сейчас сложностей и не хватало для полного комплекта.

– Нет, – отрезала она.

– Джейн…

– Не хочу. Я замерзла. Если это не так важно, то потом.

И маска на лице Сириуса вдруг сменилась печалью.

– Ладно, – спокойно согласился он, убирая руку с ее плеча и махнув в сторону лестницы. – Как-нибудь потом.

Джейн натянуто улыбнулась и через толпу орущих учеников стала проталкиваться к женским спальням. Она действительно замерзла, и легкая дрожь колотила тело. Но холод на сердце был сильнее всего.

Она действительно хотела оставить прошлое в прошлом, но оно снова и снова догоняло ее и сбивало с ног. Прошлое с Джеймсом. Да, им всего семнадцать, но сейчас, когда за стенами школы шла война, возраст оценивался иначе. Когда шанс погибнуть был столь велик, семнадцать лет не казалось детством и даже юностью. Джейн как-то давно слышала, что подростковая любовь часто бывает не настоящей, а просто влюбленностью. Но она не хотела любить кого-то, кроме Джеймса. Даже если это все неправда, все их чувства и переживания, если они покажутся пустыми годы спустя, это не имеет значения, потому что сейчас нет ничего важнее.

Когда Джейн вернулась в гостиную с учебниками под мышкой, хаос там прекратился. Видимо Лили и Римус сумели всех угомонить, наказать виновных и помочь пострадавшим. Питер и Сириус сидели у камина и грелись. Рядом на полу на ковре расположились Джеймс и Лили. Эванс ласково трепала парня по волосам и что-то говорила ему. Джеймс внимательно слушал, кивал и иногда улыбался.

Стараясь не смотреть в их сторону, Джейн примостилась рядом с Питером. Хвост притащил с собой плед и закутался в него так, что стал похож на круглую толстую мышку. Картер улыбнулась ему и открыла учебник, стараясь сосредоточиться на зельеварении. Но ощущение близости Джеймса и Лили отвлекало, вызывая боль в животе. Порой Джейн казалось, что она смирилась, что убедила себя в том, что не имеет права на ревность. Но иногда самоконтроль уступал место настоящим эмоциям, и Джейн злилась, видя Сохатого с Эванс.

– А на мой День Рождения мы можем сходить в Хогсмит, – сладкий голос Лили разом перечеркнул все, что читала Джейн. Сердясь и на себя, и на Эванс, Джейн упорно принялась перечитывать абзац заново, но ответ Джеймса вновь сломал все ее планы.

– Кого ты позовешь? Мародеров и Джейн? Маккинон, наверняка. И Джойс.

Лили рассмеялась, и Джейн не удержалась и подняла глаза. Эванс сидела у Джеймса на коленях и теребила ворот его рубашки. Уже за одно это Джейн хотелось накричать на Джеймса. Но она не могла и лишь закусила нижнюю губу, чтобы удержаться от раздраженных реплик. Это больше не ее парень и не их история. Теперь она третий лишний.

– Я думала, может, мы могли бы провести этот день вдвоем? – Лили невинно заглянула Поттеру в глаза и мило улыбнулась. Джейн еле сдержалась, чтобы не фыркнуть. В мыслях ее уже натачивались ножи, за что ей одновременно было стыдно, но эта злость удовлетворяла ее ревность.

– Еще долго, – уклончиво ответил Джеймс. – Почти полтора месяца. Давай решим ближе к Дню Рождения.

– Хорошо, – кивнула Лили. – Но знай, что я вовсе не против провести время только с тобой.

Губы Поттера расползлись в масляной улыбке.

– Я тоже.

Глаза его сияли, лицо светилось. Такой счастливый, такой родной. И так по-щенячьи влюбленно смотрит на рыжую старосту. Картер даже пожалела, что не ослепла прямо сейчас, потому что видеть это было невыносимо. Джейн захлопнула книгу и обратилась к Сириусу нарочно громко, чтобы перестать слышать разговор Джеймса и Лили:

– А где Рем?

– Наверху, – ответил Бродяга, старательно дописывая работу для Нолан, и даже не поднял головы.

– Я к нему, – зачем-то вслух сказала Джейн и пошла наверх. Никто словно и не обратил внимания на ее уход. Джеймс миловался с Лили, Сириус делал домашнее задание, а Питер так пригрелся в пледе, что задремал. На лестнице Джейн остановилась и с тоской оглянулась на своих друзей. Когда это случилось, что они перестали ее замечать? Может, тогда, когда появилась Эванс? Она не только заняла место Джейн рядом с Джеймсом, но и рядом с остальными мародерами, став их подругой. Зачем им вспыльчивая разраженная Джейн, которая скоро ослепнет, пусть они этого и не знают, когда у них теперь есть распрекрасная Лили, умная, добрая, которой под силу все. Да Джейн ей и в подметки не годится. Зачем Картер вообще хоть кому-то, если есть Эванс?

Под такие удручающие мысли Джейн поднялась в комнату мародеров. Еще днем она была полна решимости жить и быть сильной, но сейчас вдруг ощутила себя никому не нужной, и ей стало горько и одиноко. Может, даже чуточку страшно.

Римус лежал на кровати и учил. Он уже начал готовиться к ЖАБА и время от времени не забывал доставать этим друзей. Учить он всегда предпочитал в спальне, здесь было тише и спокойнее, никто не отвлекал.

– А, Джейн, – Рем заметил подружку, и радостно улыбнулся. – Неужели ты пришла, чтобы начать готовиться к выпускным экзаменам?

– Нет, – Джейн подошла и села на кровать Люпина. Он отложил учебник и тоже сел, внимательно глядя в ее лицо. И Картер вдруг поняла, как соскучилась по тихим откровенным разговорам с Римусом, по его теплой улыбке, по его доверию.

– Просто мне стало одиноко, – произнесла Джейн. Римус склонил голову, задумчиво оглядел девушку и ответил:

– Почему?

Джейн хотела сказать «не знаю», но губы ее вдруг задрожали, и она выдохнула:

– Теперь у нас есть Лили. Зачем я, когда есть она?

Римус удивленно выдохнул. А затем придвинулся ближе к Джейн, так, что плечи их стали касаться друг друга.

– О чем ты? Я не понимаю.

Джейн тоскливо стиснула губы. Ей казалось, что она пожалела, что заговорила об этом, но в то же время ей безумно хотелось говорить об этом и дальше.

– Посмотри на нее, Лунатик! – не скрывая отчаяния, выдохнула Джейн. – Она совершенна. Умная, красивая, веселая. А я в последнее время напоминаю унылое привидение. И теперь все чаще думаю, что Джеймс никогда меня не любил. Потому что как можно любить меня, когда есть она? Он сам так сказал! Что всегда любил ее.

Выговорилась. Джейн закрыла лицо руками, чувствуя, как забилось часто-часто сердце. Просто свою горечь она так устала подавлять в себе, скрывать. И кому как не Римусу можно было это сказать?

– Джейн… – теплая рука парня легла ей на плечо, но Картер не открыла глаз. – Это не так, и ты знаешь.

– Откуда? – Джейн убрала руки и с мольбой взглянула Рему в глаза. – Откуда я могу это знать?

Люпин улыбнулся, правда, как-то печально, и прошептал:

– Потому что ты его знаешь. И знаешь, что он никогда бы так не поступил. И еще, я скажу кое-что. Три месяца назад в этой комнате я видел, как он страдает, мучаясь непониманием твоего поступка. Я просил его не отступать, как не отступила от меня Эми, как боролась за меня. Но никто не может бороться вечно, Джейн. Особенно, безрезультатно.

Джейн никогда не говорила ни с кем, кроме Джеймса и Эдгара о случившемся три месяца назад, о том, как она бросила Поттера. Римус, Сириус и Питер вначале пытались что-то узнать, но потом просто перестали, каждый раз натыкаясь на ледяную стену. Более того, никогда они не рассказывали ей о том, как все это переживал Джеймс. И потому сейчас она так удивилась.

– Ты осуждаешь меня за то, что я бросила Джеймса? – тихо спросила она. Невозможно было понять что-то по взгляду Римуса. Слишком много в нем было всего. А Джейн не умела читать людей так, как это делал Гвин. И потому она замерла в страхе перед ответом.

– Нет, – Люпин медленно покачал головой, не отрывая от девушки взгляда. – Вовсе нет. Я знаю, что у тебя была причина так поступить. Мне лишь жаль, что ты так мало доверяешь нам, чтобы сказать о ней.

Римус опустил голову и провел руками по волосам. Сердце Джейн словно сдавили в кулаке, так ощутимо больно ей вдруг стало в груди. Бросая Джеймса, она не думала, что своей ложью может причинить боль не только Поттеру, но и друзьям. Кажется, в тот момент она вообще ни о чем не думала. Идиотка. Решила стать героем, не рассчитав последствия. Ведь мародеры ее сто лет знают, и достаточно наблюдательны, чтобы понять, что что-то не так.

– Прости меня, – Джейн с сожалением придвинулась к другу и обняла его, оперевшись подбородком на его плечо.

– Я не сержусь, – с теплом в голосе ответил Рем. И Джейн растаяла. Боль в ее душе вдруг словно смягчилась. И тьма стала не такой черной.

– Знаешь, – заговорила вдруг Джейн, и странно, но ей не было тяжело или страшно, как она думала, что будет, – когда-то давно я встретила одного двенадцатилетнего мальчика, который был очень одинок, потому что хранил страшный секрет и боялся, что если о нем узнают, то друзья от него отвернуться.

Римус едва заметно улыбнулся. Он понял. Конечно, понял. И Джейн продолжила уже уверенней.

– Но однажды он все же решился и рассказал о своей тайне. Он нашел в себе храбрость для правды. И я всегда восхищалась его мужеством, а ведь ему было только двенадцать. И теперь… – Джейн глотнула воздуха, чтобы набраться смелости, – я хочу быть такой же храброй, как он. Я доверяю тебе, Римус. И я хочу рассказать тебе свой секрет.

Глаза Римуса блестели от влаги. Он явно был тронут. И нежно сжал руку подруги. Джейн кивнула, чувствуя, что и сама слишком растрогана этим. Но она не боялась. Она вдруг поняла, что действительно хочет этого. Хочет сказать ему правду.

– Я не разлюбила Джеймса, – выдохнула Картер. – Как бы я могла его разлюбить? Но я… я пыталась помочь другу, спасти его от заклинания. Я не могла иначе. Он бы умер.

Римус нахмурился, еще не понимая. Но Джейн собиралась все ему объяснить. Хотя бы ему. Нет, не так. Именно ему.

– Помнишь, Эдгар Боунс лежал в больнице, и я ночевала у него?

Рем кивнул.

– Гвин спас его. С помощью моей жизненной энергии, моего здоровья. И Эдгар жив благодаря этому. Но я теперь вроде как проклята. Мое здоровье будет ухудшаться со временем, пока я не стану беспамятной и беспомощной куклой. И это не остановить. Потому я и оставила Джеймса. Понимаешь?

Джейн вдруг заметила, как трясутся ее руки и быстро сжала их в кулаки, но дрожь не прошла. Сердце отчаянно билось, и ей казалось, что сейчас она потеряет сознание от избытка эмоций. Напряженное молчание друга тревожило ее и пугало. Эта тишина после откровения. Джейн не думала, что так скоро откроет правду кому-то кроме Эдгара. И теперь не знала, правильно ли поступила, сказав.

– Я не хотела, чтобы Джеймс страдал вместе со мной, – прошептала Джейн почти с ужасом и взглянула на друга. Лицо его было бледно и растеряно. Чего бы он ни ожидал от нее, это явно было не то, что он услышал на самом деле.

– Я понимаю, – ответил Римус. – Ты лишь хотела его защитить. Иди сюда.

Рем обнял подружку, прижав ее к себе. Джейн нырнула в его объятья, и вдруг расплакалась. Она так долго пыталась быть сильной, скрывая эту тяжелую правду, что сейчас, испытав невероятное облегчение, сломалась. И стала вдруг маленькой и слабой. Как могла только с Римусом. Ее милым Лунатиком. Она верила, что он поймет ее без лишних слов. И не осудит. Потому что знала, что они похожи в этом плане. Рем ведь так же пытался оставить Эми из-за своего секрета, по той же причине – стараясь ее защитить.

– Я должна была сказать тебе раньше, – зашептала Джейн, не выпуская друга из объятий. – Но я боялась.

Она думала, что если расскажет правду хоть кому-то, то это ее сломает. Но на самом деле это придало ей новые силы. Доверие друга. Который поможет ей нести этот груз судьбы.

– О Джейн… Ты наш герой, и мы любим тебя всегда, что бы с тобой ни было, – горячее дыхание Римуса коснулось шеи девушки. – Скажи, как помочь тебе?

– Не говори остальным, – попросила девушка. – Особенно Джеймсу.

– Но… как же? – Лунатик заглянул ей в глаза, не понимая.

– Пожалуйста, – Джейн ответила на взгляд друга всем теплом и мольбой, что были в ней сейчас. – Я скажу им сама. Но позже. Я не готова.

– Знаешь, – Римус вдруг провел рукой по волосам Джейн, нежно погладил ее, словно котенка, – когда-то давно я встретил одну двенадцатилетнюю девочку, которая стала моей подругой.

Джейн улыбнулась сквозь слезы. Вот ее семья, ее дом. Как могла она от него что-то скрывать? И Римус продолжил:

– И однажды я рассказал этой девочке свой секрет. Я думал, что она испугается меня и убежит. Но вместо этого она взяла меня за руку. И тогда я понял, что эта девочка никогда меня не предаст, а я не предам ее. Так что… – Римус провел ладонью по щеке Джейн, – я не скажу им, пока ты не сделаешь это сама. И знай, что ты всегда можешь на меня рассчитывать.

Джейн перехватила ладонь парня и прижала ее сильнее к своей щеке. Она всегда знала, что ей повезло с другом, но никогда прежде не ощущала, что так сильно его любит.

– Спасибо… – выдохнула она с благодарностью и нежностью. – Спасибо.

========== 91. ==========

***

Сириус не был слепым, глухим или глупым. Но и бесчувственным тоже. И никогда это не расстраивало его так, как сейчас. Потому что каждый раз, глядя на Джейн, он видел, что она до сих пор влюблена в Джеймса.

Когда они только расстались, на какое-то время Сириус поверил, что Картер на самом деле разлюбила Поттера. Ведь он знал, что иначе Джейн бы не отпустила его. Но сейчас, видя, как девушка ревнует, как злится, как цепляет Сохатого, как смотрит на Эванс и Джеймса, все стало очевидно. Джейн никогда не бросала Поттера на самом деле. Не понятно, зачем она сделала это, если теперь страдала. Когда Джеймс уже ею переболел, она все еще его любила.

И это вызывало в Сириусе беспросветную тоску. Он научился мириться с собственной ревностью. Наверное, потому, что надеялся всегда, что возможно когда-нибудь у него появится хотя бы крошечный шанс, который он не упустит. И теперь этот шанс стал дальше, чем был раньше.

И Римус знал. Сириус понял, что Лунатик знает, что Джейн любит Джеймса, когда однажды тот вдруг приобнял девушку за плечи, чтобы она не упала, ни с того, ни с сего, как раз когда Джеймс флиртовал с Лили. И вряд ли для такой поддержки Рема могла быть другая причина, потому что Джейн в состоянии передвигаться самостоятельно, без опоры на друга.

Может, даже Питер догадывался, хотя они все никогда и не обсуждали отношения Джейн и Джеймса за их спинами.

Кажется, только олень Поттер ничего не замечал. Наверное, потому, что теперь ему было все равно. Сириус был рад, что его друг вновь улыбается. Что он счастлив. И потому ему нравилась Лили, за то, что она помогла Джеймсу. И эти каникулы, что они провели втроем, Бродяга понял, что староста, оказывается, классная девчонка, а друга он давно не видел таким веселым. И потому он даже не удивился, когда однажды вечером Джеймс поделился с ним тем, что поцеловал Лили. Но все же Сириусу было грустно от того, что страдала Джейн. Ее жизнь никогда не была ему безразлична.

Джейн сидела на подоконнике и вместо того, чтобы делать уроки, рисовала. В прошедшие недели ее едва ли можно было застать за учебой. Лили вместе с Джеймсом расположились за столом и делали работу по зельям. Они прижались друг к другу так плотно, словно вокруг не было свободного места, хотя на самом деле его было полно, и постоянно переглядывались и улыбались.

Сириус не стал им мешать и подошел к Джейн. В последнее время он все пытался поговорить с ней о своем открытии – ее чувствах к Сохатому, но она словно чувствовала инстинктивно, о чем пойдет речь, и каждый раз ускользала.

– Неплохо, – подметил он, увидев рисунок в ее альбоме. Заснеженная полянка в лесу, и пробивающиеся к жизни не смотря на морозы подснежники. То, что дает надежду.

– Спасибо, – бегло улыбнулась Картер и продолжила работу. Сириус присел рядом и принялся наблюдать. Ему нравилось смотреть, как Джейн рисует. Как легко движется ее рука с карандашом, как из бессмысленных линий на листе складывается рисунок, так похожий на правду. Нравилось, как увлеченно у Картер загорались глаза, каким сосредоточенным становился взгляд, нравились приоткрытые губы и напряженная жилка на шее. Нравилось, с какой любовью рисовала девушка каждую свою работу, вкладывала частичку себя.

– Нарисуешь меня? – хитро спросил Сириус, когда работа была почти закончена, и Джейн наносила завершающие штрихи. За годы с Картер, он научился понимать, когда рисунок был готов.

– Не сегодня, – весело ответила подруга. – Но в другой раз – обязательно. Обещаю.

Она закрыла альбом, и взгляд ее машинально скользнул в ту сторону, где сидели Джеймс и Лили. В этот момент Сохатый как раз над чем-то смеялся. Он часто смеялся с Лили и никогда не ссорился. Это было так… отлично от его отношений с Джейн.

Сириус с легкостью проследил ее направление взгляда и заметил, как улыбка сменилась грустью. Лучше момента и не придумаешь, чтобы поговорить.

– Неприятно, да?

Джейн вздрогнула и обернулась к Сириусу. Личико ее поспешно приняло возмущенное выражение. Почти правдоподобно.

– Что? Нет, – выдохнула она слишком торопливо.

– Брось, я же вижу, как ты на них смотришь, – возразил Сириус с усталостью в голосе. Почему Джейн не может сказать ему правду? Почему не может говорить с ним так откровенно, как с Лунатиком?

На лице Джейн промелькнула паника, и девушка выдохнула:

– Как?

Сириус фыркнул, покачав головой:

– Перестань, Котенок. Меня ты не проведешь. Ты ведь все еще его любишь.

Слова эти неприятно резали горло, но Сириус должен был их произнести. Потому что это так. Он не был уверен до конца, но сейчас, увидев отчаянный блеск в глазах Джейн, он убедился, что прав.

– Это неправда, – встряхнула волосами Джейн и спрыгнула с подоконника, намереваясь уйти. Но Сириус слез следом и схватил ее за руку.

– Правда.

Глаза в глаза. Мягкие карамельные, полные боли. И черные словно ночь, переполненные досадой и решимостью. В этот раз Сириус не собирался отступать.

– Мне знаком этот взгляд, Джейн, – отчеканил он, может быть, слишком резко. И тотчас сбавил тон. – Я знаю, каково это, видеть как тот, кого ты любишь, счастлив с другим.

Голос сорвался и затих. И печальные мысли нахлынули высокой волной. Сириусу тоже хотелось быть счастливым. Чтобы была семья, которая его любит, дом, куда хочется вернуться, девушка, с которой сердце будет биться чаще. Ему хотелось, чтобы Джейн знала о его чувствах. О том как давно он увидел в своей подруге ту единственную девушку, с которой хочется быть. С которой даже мир становится другим. Но тот единственный раз, когда он сошел с ума и признался, обернулся провалом. В тот раз он отступил, поспешно отказавшись от собственных слов. И сейчас все что он мог, это быть ей другом. Как и все эти годы. Тем, кого она никогда не воспринимала всерьез. И от этого боль в его словах была сильнее

И Джейн вдруг услышала ее. Впервые. Она никогда по-настоящему не замечала чувств Сириуса, направленных к ней. Но эту боль она поняла. Наверное, потому, что теперь испытывала тоже.

– Ты о той загадочной девушке, из-за которой бросил Амелию? – тихо спросила она. Сириус, поджав губы, кивнул. Он не хотел об этом говорить. Не с ней.

Но Джейн внезапно взяла его за руку. Так нежно, как никогда не делала это прежде. За все шесть лет. Внутри Блэка словно чикнул какой-то ключик, и завел его сердце на учащенное биение.

– Ты очень сильно ее любишь, да?

Джейн с грустью и сочувствием заглянула в глаза друга. И это задело его. Нет! Ему не нужно сочувствие. Тем более от нее. Потому что это… Как она может его жалеть?! Он не хочет этого. И то, что чувствует он и она – это не одно и то же. Его любовь к Джейн никогда и близко не была похожа на то, что было у Картер с Джеймсом. И сейчас она не может думать, что понимает его на самом деле.

Сириус вырвал руку и резко ответил со сквозившей в голосе внезапной злостью:

– Какая разница, Киса? Ведь я с ней не буду. Но отличие моей ситуации от твоей в том, что Джеймс любил тебя, а ты его бросила.

Он замолчал, тяжело дыша и глядя на подружку. Удивительно, но Джейн не смутила смена его тона. Наверное, она привыкла к подобному еще с Сохатым.

– А та девушка?.. – робко начала она, не отступая от этой темы. И Сириус перебил ее, не желая слышать вслух то, что она хотела сказать:

– Нет. Никогда.

Что еще мог он ответить, на вопрос Джейн о ее собственных чувствах? Ведь это она никогда его не замечала, всегда видела в нем лишь друга, высмеивала его попытки заигрывать с ней или оказывать внимание. Сириус думал тогда, что она просто боится преступить черту, разрушить дружбу. Но ведь с Джеймсом не боялась!

– Мне жаль, – выдохнула Джейн едва слышно. – Теперь я знаю, каково это.

– И что ты об этом думаешь? – выгнул брови Сириус, стараясь, чтобы голос его звучал как прежде. Хотя вместо этого ему хотелось встряхнуть Джейн за плечи и выкрикнуть, чтобы она, наконец, поняла правду: «Тебе жаль?! Джейн! Так ведь ты та девушка! Разве ты не видишь?» Даже Амелия заметила. Но не Джейн.

Он внимательно ждал ответа, гадая, что скажет подруга. Ему было почти все равно, ведь что бы она ни сказала, это все равно ничего не изменит. Ни для кого. Она потерла руки, как от холода, прежде чем ответить:

– Думаю, что это так…

Голос сел, и Джейн замолчала, подбирая нужное слово. Но Сириус знал его. Давно. Потому что это слово было с ним каждый день.

– Больно? – подсказал он. Взгляд Джейн вновь невольно устремился в сторону Лили и Джеймса, и она подтвердила:

– Да.

Огоньки в ее глазах потухли, и Сириус невольно подумал о том, происходило ли то же с его глазами, когда он смотрел на Джейн с Джеймсом. Но даже если да, никто это не заметил.

– Сириус, – тихо выдохнула Джейн, и Бродяга повернул голову в ее сторону. Она больше не смотрела на Поттера и Эванс. Она смотрела на него.

Глаза Картер, такие любимые, но печальные, встретились с глазами Сириуса. И ему вдруг захотелось, это обнять девушку, прижать к себе и не позволить грусти никогда больше появляться в ее взгляде. Но он мотнул головой, и эти глупые мысли пропали.

– Как ты с этим справляешься?

И Сириус понял по вытянувшемуся личику Джейн, по напрягшейся шее и нервно треплющих альбом пальцах, что он был нужен своей подружке. Чтобы снова стать сильной.

Никогда Сириус не делился столь сокровенными тайнами, привыкнув хранить их в себе, но Джейн он готов был отдать и это. Даже понимая, что не получит подобного в ответ.

– Знаешь, что я понял, Джейн? – осторожно он склонился к девушке, будто за поцелуем. Но на самом деле нет. Просто чтобы стать чуточку ближе. Поцелуй – это определенно не то, что их когда-либо ждет. – Счастье – это просто находиться рядом с тем, кто тебе нравится. Просто видеть его каждый день, дружить с ним. Знать, что у него все хорошо, разговаривать, смеяться. Встречаться взглядами. Когда ты это поймешь, боль станет тише.

Бродяга искренне верил в правоту своих слов. Потому что если не так, то в чем тогда надежда?

– Спасибо, Песик, – Джейн улыбнулась другу. И в этой улыбке для Сириуса был солнечный свет. – Для меня это было важно. И еще… Послушай… Ты ведь не скажешь Джеймсу?

Свет угас. Даже сейчас, когда Поттер был с другой, Джейн все равно думала о нем. Сириус ехидно ухмыльнулся, возвращаясь к своей обычной роли, и ответил, склонив голову:

– Только при одном условии, Котенок.

– Каком же?

– Нарисуй меня.

Сириус подмигнул, и девушка звонко рассмеялась. Сириус боковым зрением видел, как автоматически на этот звук повернул голову Джеймс. Наверное, потому, что Джейн так давно не смеялась столь ярко и искренне. И Сириус был рад, что причиной ее улыбки и смеха стал именно он.

– Идет, – весело кивнула она. – Завтра. А пока пойду, отнесу все это.

И поплелась к себе в комнату, чуть ссутулив плечи.

– Эй! – окликнул ее Сириус. Джейн обернулась и вопросительно посмотрела на него. – Ты и Джеймс, вы ведь еще можете снова стать друзьями?

Сириусу было очень важно узнать ответ на этот вопрос. Картер и Поттер были его лучшими друзьями, и он мечтал, чтобы все стало как раньше. На самом деле.

– Мы перешли черту, – печально улыбнулась Джейн. – Назад пути нет.

Она поджала губы, расстроенная этой мыслью и пошла прочь. И Сириус вдруг почувствовал себя опустошенным. Словно все его эмоции исчезли разом, не оставив после себя ничего. Он медленно поплелся к Джеймсу и Лили. Счастливые. Сириус помнил, как сам проводил вечера с Амелией, и порой ему казалось, что он счастлив. Но после он понимал, что это была иллюзия. И призрачного счастья ему было не достаточно. Ведь потому он и оставил ее. Она хорошая. Добрая, милая, красивая. И влюблена в него. Просто она не Джейн.

Чувствует ли Джеймс подобное с Лили? Он никогда не говорит об этом с друзьями. И Сириус не знает, что в его голове и сердце.

– Как успехи? – бодро поинтересовался Бродяга, приземляясь в кресло напротив друзей. Лили аккуратно выводила строчки на пергаменте, а Джеймс сидел рядом, заглядывал ей за плечо и лениво писал слова. И если Эванс уже доделывала работу, то домашняя Поттера не была близка и к середине.

– Отлично, – ответил Сохатый, поднимая голову. – Лили обещала дописать за меня, когда закончит.

– Тогда понятно, почему ты пишешь с черепашьей скоростью, – фыркнул Сириус.