Текст книги "Я, мой фамильяр и жизнь в Нью-Йорке (СИ)"

Автор книги: Мрамория

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 50 страниц)

– Однажды и про тебя будут петь, Эверетт. Мой народ будет помнить тебя даже 100 лет спустя.

– Малышка, – Росс усмехнулся, – Давайте сначала мы все уже установим мир, а потом Вы будете петь про меня все, что пожелаете.

Каракал потрогала рукой свой протез и положила руку под щеку, открыла окно и мелодично затянула одну из песен своего народа. Одна из тех, что обещала однажды им светлые дни, полные радости, сытости и счастья. Это была песня о свободе.

Комментарий к Жизнь все расставит по своим местам.

Здесь я писала для них по отдельности поэтому и музыка с разными характерами.

Для сюжета Стрэнджа: Grant-Lee Phillips – Mona Lisa (послушайте, серьезно, вы не пожалеете, это песня прям… воплощение нежности)

Для сюжета Эверетта: Принц Египта – Deliver Us

Принц Египта – The Plagues

Johnny Farmer – Death Letter (концовка)

* В старину считалось что борода связывает мужчин с их первородным началом, (как у девушек ценились длинные волосы), делает сильнее в бою, бороду долгое время отрезали в наказание, пока с 17 века не утвердилось что цивилизованный человек обязан быть гладко выбрит.

* Доктор имеет в виду, что Леонардо Да Винчи писал Джоконду не меньше 18 раз, добиваясь совершенства, одни губы он писал больше 3-х лет. Так что Донна своего рода совершенство.

___

Итак, жду, мои котятки, в комментариях, все как всегда. Люблю, обожаю, целую. Давайте дискутировать)

Бете отдельное спасибо, она пашет как не в себя, а я писать не успеваю, пока она все редактирует))

~Примечание беты: она нагло врет :DDDD (нетъ)~

========== Возвращение в Эдем за счастьем. ==========

Эверетт открыл дверцу фургона и вышел. Он подошел к задней части машины, подцепил ручку и посмотрел на магов, что лежали на полу. Они щурились от слепящего им в глаза света, и медленно поднялись на ноги, следуя указаниям фамильяра. Визирь увидел из окна своих покоев, как группа людей медленно ступала вперед, под предводительством голого по пояс Эверетта. Эти люди были пленены им, и сейчас министр короля ощущал, как его шею могут неплохо сжать чьи-то руки. Чьи-то очень и очень сильные руки. Например, короля Т’Чалллы.

Росс быстро пересек пространство королевского холла и легко открыл дверь. Перед ним сидел знакомый ему мужчина.

– Король Т’Чалла, – крикнул Эверетт, – Доброе утро.

– Мистер Росс?

Король приподнялся, оглядывая изрядно потрепанного агента и проследовавших за ним людей, плененных в цепи. В холл зашли такие же фамильяры. Он приподнял бровь и подошел ближе.

– Где Вы были, мистер Росс? Что случилось? Я посылал за вами целую группу людей!

– Я, скажем так, – он сердито усмехнулся, – был в заточении, как и часть Вашего народа. Пакт, который мы установили с Вами, был не пропущен вашем визирем.

– Что?

– Можете спросить этих людей, которых нанял ваш министр. Они все скажут сами.

Т’Чалла грозно уставился на чародея со сломанной рукой и тихо зарычал:

– Это правда?

Ответа не последовало, мужчина лишь отвернул голову и поджал губы. Какая к черту разница, если его все равно убьют. Либо король, либо министр.

– Позвать его сюда! – тихо сказал мужчина, сжимая руку в кулак, и непроизвольно повышая тон. – Позвать визиря!

Один из его помощников быстро метнулся за дверь и вот Т’Чалла снова повернулся к Россу. Он оглядел его с ног до головы. Пыль, грязь, запекшаяся кровь и следы на его руках и шее говорили о том, что агент не лгал.

– Путь сюда был долгим, мы ехали весь день и всю ночь – сказал волк, – Ваш народ ослаб и изможден, им нужна еда, вода и отдых.

– Конечно, – кивнул мужчина, – Они получат все, в чем нуждаются.

Черная Пантера посмотрел на свою стражу и зло сощурился. Люди, быстро смекнув, что к чему, мягко приоткрыли двери, провожая фамильяров. Девочка посмотрела на Эверетта и чуть улыбнувшись, побежала следом за остальными.

В повисшей тишине Т’Чалла громко вздохнул и потер лоб ладонью. Он отошел к креслу и показал рукой на второе.

– Вы, наверное, устали, агент Росс.

– Очень, – он уселся в предложенное кресло и тихо выдохнул, ощущая, как мышцы во всем теле расслабились. Он прихватил стакан и налил из графина воды. Несмотря на мучившую его до ужаса жажду мужчина старался пить мелкими глотками, чтобы не привлекать к себе внимание.

Эверетт никогда не думал, что будет радоваться таким мелочам, как вода или простая пища. Что вот так, усевшись в мягкое кресло, он будет ощущать удивительную радость и восторг. Сколь многое было отнято у людей этой страны, когда такие простые вещи на самом деле принадлежали им по праву. Волк злобно уставился на стакан и сжал руку в кулак, ощущая, как ярость клокочет в его груди. Как только он будет знать, что люди этого народа будут иметь все права, каких заслуживают, он сможет вернуться назад, а пока…

– Король Т’Чалла, визирь сбежал!

– Оно и не удивительно, – весело замурлыкал Росс, наливая себе еще один стакан воды.

– Что это Вы так веселитесь, Эверетт? Его нужно поймать и наказать!

– Знаете, – он прикрыл глаза, с удовольствием вздыхая, – Т’Чалла, мне весьма повезло с магом. Этот человек сказал мне одну важную истину, и я наконец ее принял.

– Это какую же истину?

– Если ты можешь что-то сделать своими руками – сделай, а если нет, – он отпил из стакана и усмехнулся, – Предоставь это вселенной. Эта инстанция не знает пощады: она карает по справедливости и так же награждает.

– Я не могу понять, что Вы имеете ввиду, агент Росс.

– За пределами вашей страны с одной стороны пустыни, а с другой джунгли. Жажда, голод, дикие звери и палящее солнце накажут его лучше виселицы. Просто предоставьте это миру. Уж он-то знает, как поступать с такими людьми.

– Предлагаете мне просто так все это оставить? – зарычал Пантера.

– Предлагаю Вам быть мудрым. Король должен быть таким, – Эверетт поднялся из кресла, – Ваша задача защищать свой народ, любить и почитать его так же, как он любит и почитает Вас. Ведь в конечном счете, если будет счастлив Ваш народ, Ваканда станет по-настоящему великой державой.

– Этому Вас научил Стивен Стрэндж?

– Этому меня научила жизнь, – он чуть поклонился и пошел к дверям, – Мне нужно отдохнуть и привести себя в порядок. Скажите, король Т’Чалла, не могли бы Вы вечером собрать всех своих министров, чтобы мы наконец заключили и утвердили заключенную декларацию?

– Да, – король кивнул, – Я и сам собирался это сделать.

Росс чуть кивнул и улыбнулся, открывая двери, и глазам темнокожего короля открылись длинные белые полосы на чужой спине. Чтобы блондин не пережил в заключении, его удивляло до глубины души то, что этот человек относился ко всему происходящему с иронией. Эверетт был куда крепче Стивена – его, в отличии от Стрэнджа, закаляли бои и боль. Волк ощущал умиротворение и радость, когда смог забраться в душ, зная, что там, за стенами Ваканды, этот мелкий человек быстро найдет свою смерть. Медленную и болезненную; ту, которой он заслуживал по праву.

Что ж, Эверетт был прав. Дела визиря, покинувшего страну, окруженную высокими стенами, шли не самым лучшим образом. Машина быстро заглохла посреди пустыни, и он остался без средства передвижения. Несколько дней он скитался по пескам, утомленный солнцем. Запасы его воды иссякли еще через три дня, и последнее, что видел человек перед тем, как умереть, это зеленые глаза, блестевшие во мраке джунглей. Об этом никто и никогда не узнает. Никто его не найдет и не захоронит, а это, пожалуй, и есть самая худшая кончина.

Росс подставил лицо струям воды, снимая с себя грязь, запекшуюся кровь и прилипший песок. Он закрыл глаза и вздохнул, привалившись грудью к плитке. Мужчина, сам не зная почему, медленно сполз вниз и закрыл лицо рукой, мелко вздрагивая от скорби, которая наполнила его сердце. У него осталось четыре месяца жизни. Росс ударил кулаком в стену и истошно заорал, весь сжимаясь от внутренней боли. Он больше не хотел умирать. Больше всего на свете он не хотел этого, в то время как контракт становится все светлее, всегда, каждую секунду напоминая, что часы его жизни на исходе.

***

Он открыл глаза, когда в глаза слепил яркий свет. Лучи солнца играли тонкими лентами на его лице, пробиваясь сквозь доски сарая. Стивен вдруг подскочил, поняв, что все это время просто спал там же, где и уснул. В сарае, рядом с обветшалым и пустым домом. Не было ругару по имени Юджин, не было птицы Рух, и не было Донны. Эта девушка и правда была его сестрой. Стрэндж осмотрелся повнимательней.

– Это не сон, – он закачал головой.

– Что значит это не сон? – позвал его доктор, – Но ведь это единственное объяснение.

– Отнюдь. Еще есть Чистилище, и вот это больше похоже на правду. Тонкая грань между мирами. Она заблудилась в поисках дома и потеряла родителей, забыла меня и свою жизнь… тонкая грань… Не жизнь и не смерть.

– Мы можем спасти ее? – спросил доктор.

– Да, есть один способ, – он вздохнул, – который может помочь Донне вернуться домой.

– Ты же не собираешься…?

– Да, – он отряхнулся от сена и прихватил куртку, – Донна хочет вернуться в Денвер, где живут мои родители, хочет найти свой путь. Мы должны помочь разорвать ей все связи с нашим миром.

– Но это все, что от нее осталось!

– Наша с тобой сестра молилась и плакала о нас. Выслушала всю нашу жизнь и кричала так, как не кричал никто. Я хочу отпустить ее, и если последнее связующее звено – это письма, то так тому и быть.

– Не делай этого, я прошу тебя, – доктор закачал головой, – У нас больше ничего нет.

– У нас есть теперь последние недели. Очень, очень счастливые недели. Мир и так сделал нам огромный подарок, впустив в Чистилище. Скажи ему спасибо, и прощай, – он достал все, что хранилось в этой машине на протяжении долгих двадцати трех лет. Все, что связывало его последней тонкой нитью с сестрой; то, что удерживало ее тут, пока Донна пыталась вернуться домой, к его семье. К их семье.

Мужчина сложил все бумаги в небольшую бочку и в секунду закрутил печать, заставляя взвиться пламя до самых небес. Бумага искрилась и взлетала вверх мелкими, обугленными клочками, вместе с ветром и песком. Все, что удерживало его сестру здесь, наконец дало ей возможность найти свой путь, пусть и немного иначе.

– Прощай, Донна, – улыбнулся маг, глядя на взлетающие всполохи, – Будь счастлива там, куда тебя понесет ветер.

Пусть его сестра не имела больше прежних черт лица, и глаза ее были другого цвета, но это была определенно она. Стивен ее никогда и ни с кем бы не спутал, а теперь, спустя двадцать три года она наконец освободилась от плена его любви и горечи. Донна могла наконец вернуться домой, и это было самое главное.

Стрэндж сел в машину и завел двигатель, выезжая на проезжую часть. Ему предстояло совершить долгое, очень долгое путешествие к самому себе, но первую вещь он все же сделал. Он отпустил боль своей жизни, и принял все случившиеся с ним как часть его прошлого. Пусть он не мог пока вернуться В НьюЙорк, но все же мог теперь идти вперед чуть более легкой походкой. Доктор в зеркале, казалось, стал чуть прозрачнее и призрачнее. Пусть лишь на секунду, но все же стал.

Высоко в небе каркала одинокая ворона. Она будто шла по следу Стрэнджа, и преследовала его еще с последней их остановки. Внезапно, птица резко пошла на снижение и впрыгнула в кабину машины. Рыжая девушка замахнулась кулаком, и маг едва успел поставить блок, закрывая лицо от удара.

– Блять! Блять! – он заорал, пытаясь удержать руль, чтобы не вылететь в кювет и резко затормозил, отчего Наташа ударилась лицом об бортовую панель.

– Ты больная что ли?! – рявкнул мужчина, быстро нажав двумя пальцами ей в шею.

Девушка было дернулась, и тут же поняла, что не может шевелить ни руками, ни ногами:

– Что ты сделал со мной? Что ты сделал?

– Парализовал тебя, придурочную, – он судорожно задышал, удерживая руль руками, стараясь не поддаваться панике. Из стекла на него смотрел перепуганный насмерть доктор, который держался за сердце.

– Парализовал?

– Да, хотя прибить тебя надо, идиотку тупую. Кто же так делает? Я один раз уже так чуть не откинулся, знаешь ли!

– Да за то, что ты сделал с моим Эвереттом, тебя четвертовать надо!

– Извините, я что-то пропустил? – мужчина повернулся в кресле, оперевшись рукой о чужое сидение.

– Из-за тебя Эверетт сам не свой! – она рявкнула, глядя на чародея, – Ходит понурый, он даже перестал искать тебя, а ты, гаденыш, отдыхаешь значит?

– Так, – он нахмурился, – Стоп, стоп, стоп.

– Пошел ты нахуй, Стрэндж, верховный маг земли!

– Бывший.

– Что?

– Бывший верховный маг земли, – он усмехнулся, – Я больше не занимаю эту должность, и возвращаться не хочу.

– Ты… – она зарычала, скаля зубы, – Эгоистичный ублюдок.

– Да.

– Бросил землю ради того, чтобы отдохнуть?

– Да, – он кивнул.

– Ну ты сукин сын. Эверетт из-за тебя убивается, страдает, а ты…

– Сильно страдает? – мужчина нахмурился.

– Он места себе не находит. Голодает, мучается и следит за твоим храмом. Ему больно.

– Это хорошо, – брюнет слегка улыбнулся, – Если ему больно. Значит ему не все равно. Но я все равно не вернусь.

– Ну ты ушлепок.

– Какие речи для древней барышни. Не стыдно?

– Пошел ты знаешь куда?

– Очевидно, что в райские кущи? – мужчина снова усмехнулся.

– Нет, нахер.

– Ну… для кого-то это райские кущи.

– Ублюдок, – Романофф зарычала, скаля зубы, – Ты просто ублюдок.

– Что Эверетт рассказал тебе? – он подпер рукой висок, продолжая ехать вперед.

– Ничего.

– Ага, – маг приподнял брови, неотрывно смотря на дорогу, – Однако я ублюдок, да?

– Ты должен вернуться в НьюЙорк, сесть в свой храм, взять око и принять свои обязательства, как и прежде. Усек?

– С чего бы? Потому что этого хочешь ты и Щ.И.Т.?

– Этого хочет Эверетт.

– Он и так очень губу раскатал, хочу тебе сказать. Я сам решу, когда мне возвращаться, знаешь ли.

– Ты. Должен. Вернуться, – отчеканила фамильяр.

– Почему? – он повернул голову, наблюдая за ее лицом. Она что-то скрывала.

– Должен, и все, – девушка фыркнула, – Это твоя прямая обязанность, мир защищать.

– Темнишь ты, Наташа, темнишь.

– Я тебе сказала все, что ты обязан знать… в данный момент.

– Интересно, – он склонил голову вбок, – Однако я все же не дурак, и не поведусь на это. Не поведусь я и на «Россу больно, а ну вернись назад и пожалей его». Эверетту 243 года, он мальчик большой, знаешь ли. Справится.

– Я бы не сказала, Стрэндж, я бы не сказала, – девушка потупилась, – Он никогда не показывает, что ему плохо, но я всегда знаю это. Я знаю все тайны Эверетта. Все до единой.

– Правда? – брюнет нервно облизнул губы, – Прям-таки все?

– Мы с ним лучшие друзья, и конечно я знаю о нем все.

– Тогда расскажи.

– Если я расскажу, ты вернешься?

– Нет, – мужчина мотнул головой, – Однако, возможно, рассказанное тобой смягчит мое сердце.

– Что произошло, Стивен? Почему ты сбежал?

– Странно, – он усмехнулся, – Мне казалось это я должен задавать тебе вопросы. Разве не так эта игра устроена?

– Пока я не узнаю из-за чего ты уехал, я ничего тебе не расскажу, – Романофф злорадно оскалилась.

Стивен недовольно поджал губы, терзаемый любопытством. Тайны Росса. Тайны Росса. Это уже само по себе звучало так пленительно, что он сжал руль до боли. Тайны Росса…

– Бля, хорошо, – рыкнул Стрэндж, больше не в силах сдерживаться, – Однако учти, я рассчитываю на твою честность, поняла?

– Сначала убеди меня.

– Еще и убеди ее и расскажи! Ты мелкая зараза, сейчас выкину на обочине.

– Не выкинешь, – она ласково подмигнула, – Ты на самом деле до одури нежный и ласковый человек, иначе ты не смог бы терпеть Эверетта и спасать всех этих идиотов. Так что… начинай.

Стрэндж приоткрыл рот, удивляясь, что им столь мастерски манипулируют:

– Это все фамильяры такие, или просто женщины за последние две недели резко изменились?

– Я не очень понимаю, о чем ты, но, возможно, первое более реалистично… ты маг, а я чувствую каждое изменение твоей души и все такое. Бла, бла, бла.

Стивен приподнял бровь, долго смотря на девушку; так долго, как это было в принципе возможно:

– Ты мне определенно нравишься.

– Это мой уникальный талант. Мужики на меня слюни пускают все как один.

– Я не говорю, что хочу тебя трахнуть. Я говорю, что ты мне нравишься, – он посмотрел обратно на дорогу, – Это разные вещи.

Наташа ничего не сказала, но почувствовала, как уголки ее губ слегка приподнялись. Она тут же одернула себя и кашлянула; стала ждать, когда Стивен наконец что-нибудь скажет. Что же, он недолго молчал:

– Я уехал потому, что Эверетт просто подпитывался от меня. Все семь месяцев нашей совместной жизни, как оказалось, он просто использовал меня, и только.

– А ты? – она судорожно вздохнула, – Ты?

– Да, а я его люблю. Чудненько, не правда ли?

Девушка на пару секунд замолчала, пытаясь все расставить на свои места, тихо спросила:

– Как?

– Не по-мирски, – ответил мужчина, глядя вперед, – Теперь я это знаю на все 100%. Я отдал Эверетту все, что у меня было. Все.

Наташа о чем-то думала. То ли о той великой тайне, то ли о том, что Росс мудак. В конечном счете она повернула голову, и улыбнувшись, выдала:

– Эверетт всегда боялся бобров. Просто до усрачки, – она хохотнула, – Он пищит как девчонка, когда видит их.

– Чего? – Стивен рассмеялся, посмотрев на девушку, – Правда что ли?

– Ага, хотя выдр он любит, это я точно знаю. Считает, что они самые трогательные животные из всех. Уж не знаю, почему, но в Ирландии он мог подолгу сидеть у реки и смотреть на них.

– Интересно, – мужчина улыбнулся, и девушка заметила, что глаза его заблестели, – Продолжай.

– Он был лучшим охотником и рыбаком в нашей деревне. Ему нравится запах трав, но Эверетт не переносит запахи прелого сена и овса. Тоже не знаю почему. Он просто потрясающий кузнец и плотник. Половину наших домов он сам лично отстроил… он, – девушка запнулась, перестав улыбаться, – Он безумно страдал, когда умер человек его прошлого. Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь так убивался. Это было просто ужасно.

– Как это было? Он никогда не говорил мне, – Стивен поджал губы, – Он говорил, как они жили, но не как умер этот мужчина.

– Я не знаю, как именно он умер, я лишь знаю, что Эверетт делал, – она кивнула, – Мне рассказывали мои старые друзья, которые это видели. Человек его обмерз до смерти и Эверетт три дня лежал рядом с ним, без воды и пищи в снегу. Защищал его ото всех напастей, а когда наконец смог принять, что он мертв, тащил зубами больше двух миль на себе, пока не донес домой. Оборвал все яблони этого человека, и сжёг дом, и все, что там было. Все. Я удивляюсь, что он сам не кинулся в пламя, если честно, он выл и рыл землю и около 70 лет молчал, только дрался и пил.

– Молчал 70 лет?

– Да, – девушка вздохнула, – 70 лет я не слышала от него не звука.

Стивен сглотнул и полуприкрыл глаза, он будто видел, как Эверетт тогда умирал всем своим нутром. Ему стало жаль фамильяра. Мужчина поджал губы.

– Это ужасно.

– Он весь зачерствел от голода, боли и одиночества, – она чуть улыбнулась, – Ты бы не стал таким?

– Я думаю, я стал бы еще хуже, Наташа. Это однозначно сломало его.

– Да, – фамильяр усмехнулась, – Когда Эверетту больно, он первым делом ищет драки. Поэтому мне страшно даже представить, что с ним сейчас творится в Ваканде.

– Как часто он дрался дома после всего случившегося?

– Почти каждый день. Если он не дрался, то ходил на охоту и убивал просто так животных, оленей там, медведей. Он никому не открывался, поэтому мне даже сложно представить, как ему больно. Больно и сейчас, я знаю, я вижу.

– Прости, я не вернусь, Наташа, – он посмотрел на себя в зеркало, откуда с заднего сидения на него смотрел доктор, – Я пока не могу… не проси.

– Стивен…

– Я не могу! – рявкнул мужчина, – У меня есть проблема, и пока я ее не решу, я не вернусь. Прости.

– Ох, Стивен. Обещай только, что вернешься за 4 месяца. Прошу тебя.

– Почему именно 4 месяца?

– Я не могу сказать, так же, как и ты не можешь вернуться. Просто пожалуйста, возвращайся через 4 месяца, умоляю, иначе произойдет непоправимое…

– Что? Что произойдет?

– Я не имею права рассказывать, прости, – она сглотнула, – Это не моя тайна.

– Чья?

Наташа молчала, закрыв глаза и отрицательно закачала головой, отказываясь рассказывать.

– Тогда я не вернусь через 4 месяца, даже не надейся.

– Поверь мне, ты пожалеешь если не сделаешь этого… – она усмехнулась, – Это будет то, о чем ты будешь сожалеть до конца жизни.

– Запугиваешь меня? Это плохой способ воздействия.

– Я просто говорю, что ты, возможно, пожалеешь, вот и все, Стивен. Да, скорее всего так оно и будет.

Стивен замолчал, смотря на дорогу и не сказал больше и слова до самой Небраски. Ему было слишком сложно говорить после всего услышанного и произошедшего.

========== Избранник судьбы Эверетт ==========

Он глубоко вздохнул, с облегчением открывая двери своего старого дома. Мужчина удовлетворенно улыбнулся, рассматривая пыльные полки, стеллажи и закрытую мебель. Здесь все было как и прежде. Тот же запах, и те же стены. Чародей огладил рукой обои, медленно продвигаясь внутрь пустого дома, светлые обои. Деревянный, скрипучий пол. Большой шкаф, старый диван, маленькие окошки у кухни и уютный круглый стол, за которым они ели всей семьей. Нежность, тепло, уют. Место, в которое он не возвращался одиннадцать лет. Он с нежной улыбкой поднялся по лестнице наверх. Следом за ним с осторожностью зашла и Наташа. Она оглядывалась по сторонам, разглядывала все эти старые, странные вещицы. На глаза ей попалась фотография, где Стрэндж был еще совсем молод. На ней у него был задорный и живой взгляд; он положил руку на плечо девушке, и она так же весело улыбалась в камеру. Фамильяр чуть усмехнулась, принявшись разглядывать и другие фото. Мужчина и женщина, немного потрепанные, но такие настоящие, такие живые, здесь, на снимке, мягко прижавшись к друг другу, с упоением смотрели на совсем маленького человечка в их руках, пока вокруг них столпились еще двое. Пусть это и было его прошлым, но в стенах этого дома Стивен мог получить утешение. Этот дом должен был нежно прижать его к себе. Наташа поставила фотографию на место и поднялась вверх по лестнице, вслед за Стивеном.

Маг удобно развалился на кровати, однако девушка сразу поняла, что эта комната ему не принадлежала никогда. Это была уж скорее опочивальня девушки, но никак не молодого парня. Здесь было слишком уютно. На стене ровным рядком висели награды, рядышком примостилась бита и кепка, с другой стороны стояли пыльные помпоны, а скат окна, идущий от крыши острым углом, создавал совсем уж ламповую обстановку. На белом столе лежало множество карандашей и ручек, строгой линией стояли фото с Полароида. Слишком нежно. Здесь не мог жить Стивен, однако во всем доме это было первое место, куда он направился.

– Кто здесь жил?

– Если будешь задавать много вопросов, то я тебя снова парализую, – он лежал с закрытыми глазами, вдыхая запах осевшей пыли и того, чем эта комната всегда пахла – Донной.

Легкий, едва уловимый аромат жасмина – он пропитал тут все, и настолько едко впитался что даже спустя 23 года так и остался в стенах и мебели. Неубиваемый запах.

– Стивен, ты должен вернуться.

– Я не могу, – он чуть вздохнул, – Я ведь уже говорил.

– Почему? Почему ты не можешь вернуться?

– Ты любишь лошадей? – он приоткрыл глаз.

– Ну… не знаю. Наверное.

– Вот и славно, – он тут же поднялся с кровати и с усмешкой прошел мимо.

– Что ты намерен делать? Зачем тебе лошади?

– Скоро все увидишь.

Этот лихой мужчина быстро спустился вниз по лестнице и выскочил во двор. Романофф, ничего не понимая шла следом, будто гончая, взявшая след дичи. Она не сопровождала его – она его преследовала, не собираясь оставлять его в покое до тех пор, пока маг не вернется в НьюЙорк.

Мужчина же с каким-то восторженным упоением шел все вперед и вперед, через поля, пока наконец не нашел то, что искал. Огромный дом с большим задним двором. Здесь еще с времен его далекой молодости они объезжали лошадей и, если у них получалось, могли забрать себе. Таков был уговор. Нужно было лишь внести плату, чтобы забрать себе дикого, неуправляемого жеребца.

Стивен громко засвистел, привлекая к себе внимание.

– Эй! – весело крикнул мужчина, – Примите меня?

В этом веселом, захолустном месте, что работало всегда исключительно на публику, толпилось множество людей в субботний день, когда можно было поразвлечься и снять стресс. На арене, дико брыкаясь, рвался во все стороны конь, а его наездник пытался удержаться изо всех сил: столько, сколько может.

– Ох, какой дядька, посмотрите на него, ребят! – крикнул молодой парень, стоя у забора, – Ну, коли хребет сломаешь, к нам вопросов нет.

– Идет, – он протянул руку, и ему ответили крепким рукопожатием настоящего жителя Небраски.

– Итак, – чародей повернулся к Наташе, – Давай сыграем.

– Что? Нет!

– Хорошо, что ты согласна, – маг оскалился шире, – Если я удержусь верхом на лошади… какое у Вас рекордное время?

– На данный момент восемь минут.

– Если я продержусь на лошади девять минут, ты отъебешься от меня. Согласна?

– Ты не продержишься на лошади девять минут, – она приподняла бровь, – Я готова зуб на это поставить.

– Тогда, – он усмехнулся с большей яростью, – Готовь для меня свои зубы.

– Итак, ребята! – крикнул парень, – У нас есть новый, самоуверенный конкурсант. Этот дедок говорит, что может удержаться на лошади девять минут.

С арены послышался почти истерический смех. Некоторые взрослые мужики просто покатились со смеху, показывая на Стивена пальцем:

– Вот этот-то? И двух не протянет!

– Ставлю на три минуты! – весело крикнул еще один.

– Отлично, тогда делаем ставки, – паренек рядом со Стрэнджем снова повернулся к выскочке, – Если высидишь девять минут на лошади, мы ее тебе отдадим. Идет?

Чародей прикинул в голове и нахмурился, а потом прищелкнул языком:

– Я заберу ее на пять дней, а Вы мне дадите 1% от ставок, идет?

– 1% от ставок? Хорошо, мужик, договорились. Бери стремена и садись, мы посадим тебя в закрытом боксе. Как только клетка откроется, готовься летать.

– Мне не понадобятся стремена, – он нахмурился и пошел к боксу.

– Да ты точно все мозги себе отбил.

– Посмотрим, – Стивен мягко улыбнулся, рассматривая закрытую клетку.

Из сарая раздался свист, и лошадь рванула по узкому проходу. Кобыла гнедой масти быстро мчалась вперед, ревя и лягаясь. Она высоко подбрасывала задние ноги и мотала головой. Добравшись до самого конца павильона задняя створка за ней захлопнулась, и животное оказалось в клетке, продолжая громко ржать и вскидываться, пока на нее надевали экипировку. Когда дело дошло до стремян, парень ехидно сказал:

– Ему они не нужны, седлай без них.

– Он точно психопат, – с сарказмом выдал человек, застегивая ремешок под животом животного, плотно закрепляя седло, – Эта девка угрохает его за две секунды.

– Так вот и посмеемся на славу. А теперь залезай, твоя малышка готова, придурок.

– Мне нужна лишь веревка. Позволите? – Стрэндж протянул руку вперед.

– Веревка?

– Именно.

Парень с недоумением протянул ему тонкий канат для лассо:

– Такая подойдет?

– Вполне, – Стивен прихватил веревку, и, забравшись на забор, осторожно перекинул веревку ей на шею, беря в руки и поводья и этот странный, непонятно зачем здесь присутствующий канат.

– Сел? – весело поинтересовался человек.

– Да.

– Тогда снимайте решетку, сейчас мы увидим настоящее шоу дебилов!

Семья Стивена никогда особо не занималась коневодством, не интересовалась ими как таковыми, но был в его семье один человек, таланты кого он бы перенял почти с благоговейным восторгом. Его сестра была тем, кто, приходя всякий раз, с легкостью забирал лошадей в игре. Она знала, как именно нужно себя с ними вести, чего они хотят, и что ими движет.

Стрэндж на ее слова всегда махал рукой, пока не встретил Эверетта. Лошадьми управлял тот же инстинкт и жажда, и только сейчас Стивен понял каждое слово Донны и собирался применить то, что теперь воспринимал, а не просто слышал.

Стоило решетке подняться, и лошадь, дико брыкаясь и сопротивляясь, начала рваться во все стороны, пытаясь сбросить своего седока.

– Прислушайся, чего она хочет. Каждая ее мышца, каждое ее движение хочет сбросить тебя со своей спины, потому что ты этого не заслуживаешь… выдохни через нос и слушай ее всем своим телом.

Маг выдохнул через нос, плотно сжимая зубы, стараясь прислушаться к бушующему животному, которое ловко пыталось избавиться от груза на своей спине, и пока от ее бросков его охраняла лишь монета. Мозг каждый раз шептал, что сейчас произойдет, как она повернется, как вскинется, куда рванет. Это был его разум, а Донна просила его услышать свое сердце.

Он снова выдохнул. Движение боков резко вздымается и опускается, задние ноги будто в замедленной съемке его сознания движутся вверх, опуская при этом голову максимально низко, так чтобы сбросить его к чертовой матери через себя. Он ощущает это. Свобода. «Я хочу свободы» – кричит тело животного.

«Ты пленил меня. Ты заставляешь плясать меня под свою дудку, а я не позволю тебе этого».

– Ты должен почувствовать, как ей страшно, должен осознать, что власть, которая у тебя есть по праву рождения – это не власть, это – подарок. Она никогда не будет принадлежать тебе, она просто сотрудничает с тобой. Сотрудничай с ней.

Эверетт злобно скалится на официанта в кафе. Эверетт придавил его своей огромной грязной тушей к кровати. Эверетт готов подчиняться и слушаться как машина, но никак не просто взаимодействовать с ним. Он раздавлен и разбит. Фамильяр молчит 70 лет. 70 лет. Смерть разрушила его. Это событие убило в нем все. Я хочу свободы… мне нужна свобода… дай мне ее… подари мне ее… хватит меня душить своей любовью… я тебе не хочу подчиняться.

Свобода. Самый ценный дар, который есть у всякого, живущего на этой планете. И мы привыкли воспринимать ее как должное. Как нечто, что принадлежит нам по праву рождения. Свобода стоит даже дороже жизни, и именно из-за этого люди и воюют. Люди ради свободы умирают. Потому что нет ничего хуже на этой земле, чем стоять на коленях и слушать, жевать и говорить то, что от тебя требуют. Жить по чужой указке; жить, не зная, что это за чувство, когда ты сам решаешь, что тебе утром есть, идти ли тебе на работу или остаться дома. Жить своим выбором.

– Сотрудничай с ней. Она не принадлежит тебе. Она может сбросить тебя в любой момент, поэтому не ломай ее. Не проси подчиниться тебе и твоей воле.

Он, несмотря на свою глубокую любовь к Россу, все же хотел его заставить жить так, как он этого хотел. В самой глубине своей души, в самом ее уголке, он хотел, чтобы Эверетт ему принадлежал. Не чтобы он был с ним, а чтобы он хотел принадлежать ему. Он красиво и тонко обхаживал его, радовал, заботился о нем и всячески приманивал его к себе, пытаясь заставить влюбиться в себя. Да, на 90% его чувства были самыми настоящими, Стрэндж понимал, что любит его до беспамятства, что он готов отдать ему все, что имеет… это напоминало любовь Старка. Тот тоже, пусть и более открыто, но пытался в конечном счете именно купить его, сделать своим. Чтобы Стрэндж ему принадлежал; вернее, чтобы хотел принадлежать. Как принадлежат друг другу половина пар, контролируя и мониторя свою половину, навязывая им свое мнение. Так что же получается? Выходит, в конечном счете маг любил Росса как свою вещь? Нет, едва ли, но все же не так, как должен был. Эверетт свободная личность, чтобы кто ни говорил, он вправе делать со своей жизнью все, что пожелает. Может ходить на работу, может переехать в другой город, в другую страну. Чувства Эверетта к нему, получается, были куда более приближены к настоящей сути любви. Росс отпустил его с легкостью, не понукая, и не пытаясь силой вернуть, не преследовал его. Он мучился от приступов голода и боли, он дергался и сопротивлялся жизни и ее устоям, но все же охранял его храм. Его храм.