Текст книги "Я, мой фамильяр и жизнь в Нью-Йорке (СИ)"

Автор книги: Мрамория

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 50 страниц)

========== Я ждал тебя, столько лет. Где ты был? ==========

POV Эверетт

Я столько веков ждал его, надеялся и верил. Всякий раз зов приходил кому-то другому, но не мне, и они кидались на поиски своего человека. Просто собирали свои вещи и исчезали, довольные и счастливые. Всякий раз это был кто угодно, но только не я. Мне пришлось ждать чуть больше двухсот лет. Мои соплеменники находили тех, кто им предназначен, жили рядом с ними, любили их и находили в своих хозяевах счастье и радость. Таких как я оставалось все меньше и меньше.

В конце концов столь старым и одиноким я остался один. Никому ненужный, и уже порядком уставший ждать. Сначала отчаяние наполняло мое сердце, потом меня затопило чувство раздражения, и вот, наконец, взросло понимание. Пускай так, пускай я останусь один. В этих широких лесных просторах я жил, я резвился и просто наслаждался жизнью среди последних из себе подобных. Мы пугали здешних жителей, притворяясь синими огоньками, медведями и волками. Мы гнали их прочь из своего леса, прочь от нас. На берегах Ирландии, где было свежо, и атлантический океан весело шуршал в волосах, грусть приходила, лишь когда кто-то собирал свои вещи в узелок и с песней уходил, исчезая из вида. И я уже был готов так жить, смирившись со своей участью неугодного и одинокого существа, но однажды я почувствовал странный трепет в душе. Меня, казалось, звали в странные миры. В сердце родилась нежная песня, зовущая из незнакомых мест, из-за моря. Миров чуждых. Я слышал странный голос, низкий и бархатный. Он манил, завлекал. В сущности, мне было все равно, кто был его обладателем – я был счастлив. Я столько времени ждал, столько веков сидел без дела. Плевать, как я доберусь, какой путь мне нужно будет проделать, и как тяжело будет – я просто хотел туда, откуда шел этот голос.

Конец POV Эверетт

– Эверетт? – девушка весело ввалилась в его маленький дом, где в одной комнате было все необходимое.

Она заметила, как активно засобирался мужчина и немного опешила. Через мгновение светлые глаза блеснули, и она с пониманием улыбнулась. Эверетт ждал так долго… Пожалуй, дольше их всех.

– Так, Наташа, не мешай мне, – отмахнулся блондин.

– Помочь тебе? – улыбнулась соплеменница.

– Нет, нет, – он быстро окинул взглядом дом, будто в поисках чего-то важного, – Что я забыл? Что?

– Эверетт, подожди секунду, хорошо? – снова нежно улыбнулась, девушка подошла поближе и протянула со стола чашку, – Думаю, в пути она тебе пригодится.

– Да, ты права, права, – он коротко и сосредоточенно кивнул.

– Я верю, тебе повезет больше нас всех, раз ты столько ждал. Только не будь слишком строг к человеку, хорошо?

Эверетт недовольно выгнул бровь:

– Я ждал этого говнюка 243 года. И как ты думаешь, что я испытываю?

– О, так это мужчина? – она улыбнулась.

Блондин немного задумался и хмыкнул, так хитро и украдкой. Да, он определенно был рад: это удивительное чувство наконец нашло отклик и в его душе. Наконец-то он стал нужен кому-то.

– Да, мужчина, – он умолк, но вновь спросил, – Наташа, ты высоко летаешь, все видишь и знаешь. Я уже довольно старый, и со времен ведьм, когда я был молод, прошло так много времени… Каков мир сейчас?

– О, ну… По городам ездят машины, люди ходят на работу. Костров и всего такого уже давненько нет. Никто никого не убивает и не охотится, так что ведьмам уже скучно жить, нет особого применения.

– Да? – он вздохнул и покачал головой. – Но я ведь скорее охранник. Что же я тогда буду делать?

– Я уверена, ты найдешь себе применение. В крайнем случае будешь тихо-мирно жить рядом со своим человеком, спать у кровати и беречь его. Для чего еще мы нужны?

Мужчина пожал плечами, упаковывая свои последние пожитки. Он уходил так же, как сотни и тысячи до него, из племени, покидая пределы своей родины. С одной стороны, его наполняла радость, она гладила его по душе, согревала лучше солнца, с другой стороны – неизвестность таила в себе опасность. Увы, он уже не столь молод, чтобы очертя голову кидаться навстречу приключениям. Его могло ждать что угодно, и человек, к которому он шел, мог быть любым. Кроме внутреннего спокойствия и нежности он не чувствовал ничего. Эти странные ощущения принадлежали не ему, он знал точно. Нежность и глубокое спокойствие. Волк перехватил небольшой мешок поперек и побежал вверх по холму, туда, откуда шел зов. Ему предстояло одолеть огромное расстояние, пересечь океан и найти НьюЙорк. Странный, огромный город, где он будет искать его – человека, которого так долго ждал.

Небо, которому не было ни конца, ни края, голубым цветом разливалось над ним. По береговой линии летали чайки, а брызги от океана приносило ветром. Внизу виднелись корабли – они были пришвартованы к берегам холодных земель. Это были большие торговые суда, путь которых лежал во все точки мира. Он прошелся по городу, держа в зубах свои скромные пожитки, и почти каждый встречный принимал его за большую собаку, ведь волков тут не видели давно. Он мог стать кем-то еще, но тогда, когда он родился, волков в этих землях было много, они с радостью дали ему возможность выбрать именно эту форму и учили, как и что у них заведено. Двести с лишним лет назад он был бы лучшим сторожем для ведьмы или ведьмака, самым, пожалуй, желанным, но никто не вызывал в его душе отклика. Как бы прекрасно не вела себя ведьма, желая заполучить его, он не чувствовал этого зова и уходил, исчезая в лесной степи. Сейчас же он чувствовал себя чужим на этом празднике жизни. Люди видели просто собаку: пусть и с хищным взором, настороженной походкой и серой шерстью.

– Папа, смотри какая собачка! – сказала девочка, показывая на него пальцем.

– Да, красивый хаски! Или это маламут? Смотри, он что-то несет. Эй, собачка! – рыжебородый мужчина присел на корточки и засвистел, выставив вперед руку, желая подманить к себе.

Волк перевел на него взгляд желтых глаз и приподнял складки рта, а потом быстро пробежал мимо. От него пахло лесом и мхом, только когда до него дошел запах человек понял, что это была не собака. Он взял ребенка на руки и быстро помчался прочь.

– Папа, собачка!

Фамильяр быстро побежал к трапу. С большого рейсового корабля сходили люди. Волк нырнул под широкую лестницу, ведущую наверх, и стал ждать, когда можно будет незаметно подняться на корабль. Мужчина в белой фуражке спустился последним. Он поджег сигарету. Таких Эверетт раньше не видел, пахла она ужасно, но затевался разговор, поэтому он стал ждать, когда люди будут невнимательны и он сумеет проскользнуть мимо.

– Ну что, куда дальше, капитан? – спросил молодой безусый мальчик в тельняшке.

Выходит, это был капитан судна. Этот рослый и суровый человек, который затягивался вонючей сигаретой, как в последний раз, руководил всей этой махиной.

– Думаю, в Америку. Мы должны привезти груз не позже, чем через пять дней, иначе рыба испортится, и тогда труба нам.

На корабле рыба, а раз так, значит, ему будет что есть. Сырая рыба ему сгодится, хотя и замороженная сойдет, а если на корабле есть крысы, то после его появления их не останется. В нем было слишком много от животного и так мало от человека… Он не знал, как общаться с последними, и у него не было ни опыта, ни желания. Эверетт даже не знал, как ведут себя собаки, чтобы прикинуться, если вдруг придется. Он был слишком диким и слишком старым, но чрезвычайно умным, и быстро все схватывал, буквально на лету. Мимо шла девушка с какой-то странной мохнатой щеткой на поводке. Эта щетка виляла хвостом и тявкала.

– Хорошая собачка, хорошая, ты моя умница, – она посадила на руки эту забавную щетку с бантиком на лбу и погладила, приговаривая ласковым голосом какие-то дурацкие похвалы. Собака приподняла передние лапы и приоткрыла пасть, довольная тем, что ей гладили пузо.

Волк непонимающе уставился, замотал широкой головой, и, едва вылез из-под трапа, как кинулся на палубу. Он быстро шмыгнул в открытый на полу люк и исчез в темноте так, будто его и не существовало вовсе. В грузовом отсеке, куда он спрыгнул, было темно и пахло рыбой, а еще морем. Знакомый ему запах. Над головой была решетка, через которую проникал свет. Мимо пробежала крыса. Сверкая своими глазками-бусинками, она принюхалась к рыбе. Эверетт зарычал и ощетинился, облизывая языком десна. Крыса тут же исчезла из вида. Впереди был долгий путь, и ему не хотелось, чтобы запасы потенциальной провизии подъедали эти мерзкие твари. Оставалось лишь надеяться, что путь будет спокойным и неприятности обойдут его стороной. Улегшись на сухие доски короткого подиума, он уснул и видел в своих снах пламя костра, высокие сугробы родных мест и машину, которая куда-то мчалась на полной скорости и вылетела в кювет. Она дымилась и теперь одиноко лежала в яме у широкой пристани. И там был человек. Никому ненужный человек, которого никто не ждет. Всё его величие растаяло после аварии, все его таланты были уничтожены. Он просто был в услужении у целого мира, и, кажется, был рад наконец быть необходимым столь многим. Сильный и одинокий человек, которого никто не может полюбить. Трепет и уважение вызывает он у себе подобных; радость у тех, кому он помог; злость у тех, кто не смог его перебороть; но никогда – любовь.

Корабль качало во время шторма, как игрушку, и фамильяр тихо скулил от тошноты, подступающей к горлу; морская вода то и дело через решетку попадала на него, а крысы весело сновали вокруг, ничем не напуганные; сверху были слышны команды людей, которые ходили туда и сюда, стараясь перемотать крупные контейнеры с провизией на палубе; от волн корабль сильно качался; и он, вцепившись когтями в короткий деревянный помост старался удержаться; стальной пол гремел, как колокол во время службы. Волк боялся, как бы вся эта железная махина не пошла ко дну вместе с ним. Он закрыл глаза, надеясь уснуть хотя бы ненадолго, но сон не шел, а люди успокоились лишь когда шторм стих. Эверетт сумел погрузиться в дрему, желая и ожидая прибытия.

Утро было тихим. Животное потянулось и зевнуло, стряхивая пыль и грязь с шерсти. Одна большая рыбина выпала из общего огромного контейнера прямо на пол, и крысы тут же сбежались на нее, подъедая, но заметив непомерно громадного и сердитого врага, разбежались прочь – вот уж кто и правда знал, что перед ним не собака, и что эта тварь загрызет их всех, а потом выплюнет лишь хвост. Рыба с кусочками льда сейчас казалась все равно что нектар – она притупляла и жажду, и голод. Волк с легкостью ел чешую и внутренности, придерживая рыбу лапой. От большого тунца буквально в момент не осталось даже головы, и лишь голый позвоночник напоминал о том, что тут недавно лежала его находка.

Дни шли один за другим. Перекусывая и крысами, и рыбой, он чувствовал сытость и комфорт. Никто его не тревожил и не мешал ему, поездка проходила тихо и спокойно, пока корабль не причалил к суше, оглашая свое прибытие громким сигналом. Волк вскинулся. Отряхнувшись и подняв уши, он схватив маленький мешок со своими вещами, и поднялся вверх по железным контейнерам. Люди на палубе махали руками, крепили огромные боксы на тросы и командовали поднимать груз. Он заметил трап и тут же побежал, наплевав на все предосторожности. Под удивленные и испуганные возгласы людей волк пробежал по пристани и помчался в город. Большой и шумный.

Дикий город – это настоящие железобетонные джунгли. Тут шумели машины – эти непонятные коробки неслись по трассам, а он хотел лишь забиться куда-нибудь в закоулок и перевести дыхание. Мир так изменился за 243 года: никаких карет, поездов, нет даже этих забавных людей в белых колпаках, черные и белые ходят по улицам, слоняются туда-сюда. Вокруг шум и дым, нет спокойствия. Он прилег на мокрый асфальт в узком закутке и смотрел из своего укрытия на мир, испуганный, пожалуй, впервые в жизни. Неужели его человек жил здесь, в этой бешеной текучке людей? Он даже не знал, как найти того, кто был ему так нужен. Лишь когда начало смеркаться, он смог выйти из укрытия и начать скользить в потоке людей, как обычная бродячая собака. В баках можно было найти чем поужинать. Тут, казалось, было все, что необходимо. Даже мясо, пусть и не совсем свежее, но ему было не привыкать.

Пока он уничтожал все, что нашел в баке, за спиной послышался грозный рык. Свора дворовых псов явно тоже приметила эти объедки и была совершенно не намерена делить их с чужаком, который так был похож на них самих. Волк опустил голову и оскалился в ответ, шерсть на загривке встала дыбом и в темноте сверкнула пара острых как бритва клыков. Он был больше, сильней и старше, его не пугали ни схватки, ни боль. Поэтому, когда один из псов дерзнул бросить ему вызов, Эверетт в мгновение ока схватил нахала за горло и повалил на землю, рыча и сверкая желтыми глазами во тьме. Один короткий хруст и собака лежит не двигаясь, тогда как серая пасть окрасилась кровью врага. Увы, у собак не как у волков заведено. Тут не убивают с такой легкостью, тут не истребляют, скорее просто запугивают. Стая заскулила, когда чужак скалясь двинулся на них, они сбежали, даже не думая.

К счастью, стычек подобного рода больше не было, никого не нужно было убивать, чтобы показать, кто здесь самый сильный. Остальные шайки быстро смекнули, что чужак порвет их в лоскуты. Всё в нем было чуждым, он попал не в свое время и не в то место. Когда нужно было идти днем, продолжая поиски, люди удивленно разглядывали его, правда, лишь иногда – остальным он был не интересен. Фамильяр устал, его поиски, казалось, продолжались целую вечность. Он исхудал, несмотря на все то, что добывал. Волк был измотан, но все же искал.

В один из таких дней он почуял странный запах – запах диких трав и специй. Так пахли костры его молодости, когда люди танцевали в лесу, поклоняясь своим богам, когда он вдыхал его и наполнялся умиротворением, смотря на них. Этот запах был совсем рядом.

Мимо прошел человек с картонными пакетами в руках; он что-то разглядывает на маленьком листке, одет, как и все. Ничего необычного. Он что-то напевал и вышагивал вперед по тротуару, но этот древний прекрасный запах и мелодия отдаются в голове. Та музыка, что он слышал на протяжении своего путешествия, сейчас сливается и не чувствуется разницы. Эверетт тут же вскочил и побежал следом, не отставая ни на шаг. Мужчина впереди казался задумчивым, и солнце играло в его черных волосах, резонируя на седых висках.

– Так-так, кажется, я что-то забыл. Вонг что-то просил купить, но что это было? – он бормотал себе под нос и слегка качал головой, а волк, переполненный счастьем, еле сдерживался, чтобы не кинуться на своего человека. Он поджал уши и начал вилять хвостом, стараясь привлечь внимание, но как только волк понял, что его действия не увенчались успехом, начал громко скулить.

Только тогда брюнет заметил его, повернулся и опустил взгляд: перед ним стояла какая-то довольно большая собака, которая скулила и что-то клянчила у него. Он в недоумении вытащил из пакета сосиску и протянул собаке.

– На, держи. Я понимаю, что ты хочешь есть, но больше дать я не могу.

Пес понюхал подношение и, кажется, посмотрел на человека с укором, будто его оскорбили до глубины души.

– О, ну прости, – улыбнулся маг и пожал плечами, – Фуа-гра не завезли. В любом случае, я оставлю ее тебе – вдруг ты передумаешь.

Волк поднял уши и перестал вилять хвостом. Он просто полон непонимания и даже раздражения. Когда Стрэндж исчез в лавке, фамильяр ждал его на пороге, а потом продолжил бежать следом, будто хочет что-то сказать. Человек дошел до высокого здания с круглым окном и поднялся по коротенькой лестнице. Он повернулся и отмахнулся от наглой дворняги:

– Кыш, кыш, мне не нужны питомцы, уходи!

Собака издала странный набор звуков и, ухватившись зубами за край куртки, стала тянуть на себя.

– Эй, совсем ошалел? – Стивен быстро щелкнул пса по носу и отошел наверх. Он не ожидал, что привязавшаяся собака будет такой нахальной, – Уходи, кыш, кыш.

Все надежды, кажется, способны в момент рухнуть, он побежал вверх по лестнице и не успел буквально на мгновение, оставаясь сидеть перед закрытой дверью. Пес скребся и скулил, подвывая от такой несправедливости. В таком случае он решил все равно не отступать, стоять на своем и лежать здесь, хотя бы охраняя вход. Если человек откажется от него, он просто будет жить где-нибудь неподалёку и сторожить его. Такая участь его тоже устраивает. Все лучше, чем жить до конца дней без дела. Волк мягко уложился на согретой солнцем плитке и прикрыл глаза.

– Я купил все, что ты просил, Вонг. – маг вздохнул и плюхнулся на стул в кухне, трогая пальцем облепивших его со всех сторон маленьких духов.

– Спасибо, мастер, – весело ответил азиат.

– Да перестань ты меня так называть. Как вернулся из Камар-Таджа, так не перестаешь. – напускно раздраженным тоном проворчал доктор.

– Потому что я должен так тебя называть, ведь ты следишь за храмом.

– Неужели этап со Стивеном ты пропустил, Бейонсе? – мужчина усмехнулся.

– Нет, мастер Стрэндж.

– О, вот, снова, – он вскинул руки, – Десять лет я слушал это в Камар-Тадже, теперь тут слушать буду. Ко мне, кстати, собака какая-то пристала.

– Собака? – Вонг повернулся. – Какая собака?

– Большая странная собака, шла за мной до храма, хватала меня за куртку зубами и теперь лежит на лестнице, – он отпил из чашки оставленный еще с утра чай.

– Да? – помощник деловито и довольно улыбнулся, – Так, может, впустите ее? Собака нам не повредит – будет храм сторожить.

– Нет, спасибо. Мне и так чудесно, без собаки.

Азиат продолжал улыбаться, только теперь улыбка его стала лукавой:

– Ничто не происходит случайно, тебе не кажется?

– К чему ты это ведешь?

– Вот если собака пролежит до самого вечера, как ты просидел у храма под дверью десять лет назад, то ты ее впустишь, договорились?

– Воля Вселенной, хочешь сказать, чтобы я завел собаку? – он хохотнул, – Хорошо, Вонг, если она просидит там до самого вечера, я соглашусь ее впустить и даже помою и накормлю ее.

– Возможно, Вселенная считает, что тебе нужен тот, кого ты бы мог любить.

– Серьезно? – он вскинул бровь. – Вселенная думает, что собака сделает меня счастливее?

– Думаю, эта сделает, мастер Стрэндж, – он отвернулся к плите и замурлыкал под нос мелодию.

Стивен встал, окруженный своими подопечными, и исчез в библиотеке, занявшись своими прямыми обязанностями. Лишь когда солнце закатилось за горизонт и на небе начали вспыхивать звезды, он заметил своего помощника, который довольный до ужаса стоял у входной двери и глядел в узкую полоску стекла, отделявшего храм от внешнего мира.

– Она все еще лежит там, Стрэндж, а уже вечер.

Понимая, к чему ведет Вонг, он вздохнул и подошел к двери, отворяя, уставился на собаку сверху вниз. Она тут же поднялась во весь свой громадный рост, держа в зубах кулек. Потом как-то уж очень по-человечески склонила голову.

– Что эта собака делает, Вонг?

– Это не просто собака, Стрэндж, – азиат прыснул в кулак и тоже учтиво поклонился, – Да и не собака в принципе.

– Что это значит? – Стивен приподнял бровь, глядя то на пса, то на своего помощника.

– Думаю, он тебе сейчас все сам объяснит. Однако я удивлен, что они еще существуют.

Ничего не понимая, он уставился на животное, которое меняло обличие у него на глазах. Теперь перед ним стоял человек: мужчина был в странной одежде, будто пришел откуда-то из древности, похожий на старого воина из каких-нибудь легенд; в серой хлопковой рубашке, такими же серыми хлопковыми брюками, с выделанным из кожи поясом, который плотно пережимал талию; на поясе висел короткий нож, а на плечах у него громоздилась волчья шкура. Удивлению на лице мага не было конца, он то открывал, то закрывал рот.

– Так. Я либо передышал благовониями, либо сейчас передо мной стоит мужчина из древних времен. Вонг, что из двух вариантов здесь правда? – он покосился на смеющегося в кулак азиата.

– Я ждал тебя почти триста лет! – блондин посмотрел с укором, а потом, прижав на манер древних солдат одну руку к груди, встал на одно колено. – И наконец нашел тебя, чтобы служить тебе, мой хозяин.

Повисла глубокая тишина. Стрэндж, казалось, был парализован и, натянуто улыбнувшись, он выдал:

– Чудесно, чудесно, – он издал нервный смешок, – Я надышался. Видимо, палочки больно лютые стали делать. Ну заходи, викинг, выпью с галлюцинацией!

Стивен исчез в кухне, уже доставая бутылку, и присел за стол. Фамильяр, не понимая такой реакции, зашел в храм. Вонг шустро прикрыл за ним дверь и показал где находится кухня – его уже там ждали со стаканом. Маг налил янтарной жидкости в стеклянный стакан и поставил перед чужаком.

– Пей, – весело проговорил он.

Осмотревшись по сторонам, Эверетт осушил стакан залпом и поставил на место, на лице даже мускул не дрогнул.

– Выходит, и правда викинг. Еще будешь? – он показал на бутылку.

Фамильяр коротко кивнул. В стакан снова полилась пьянящая жижа, наполняя его чуть больше половины.

– Итак, – начал чародей. – Рассказывай, что за чушь сейчас творилась на лестнице?

– Я не викинг, а ирландец. Я твой фамильяр, хозяин.

– Так мастер было не самым худшим, – он отпил из стакана, – Давай я представлюсь. Меня зовут Стивен.

Мужчина протянул вперед травмированную руку, и блондин тут же ее перехватил своей, да так крепко сжал, что штифты в руке щелкнули и брюнет быстро одернул ее, поглаживая второй, при этом морщась:

– Ну и хватка. Фамильяр, говоришь? Это те, что у ведьм и колдунов? Котики да совы? – чародей улыбнулся.

– Да, меня зовут Эверетт.

– Просто Эверетт? – он только хотел было пошутить про Аристотеля и Бейонсе, но одернул себя – второй раз шутка не казалась смешной, – Еще один без фамилии.

– Хозяин может дать мне фамилию, если хочет.

Стрэндж вздохнул и прикрыл глаза. Объяснить все пришельцу казалось слишком сложной задачей:

– Ты, значит, прислуживаешь ведьмам и колдунам? Приехал сюда Бог знает откуда и еще Бог знает сколько ждал меня. Правильно?

– Верно.

– Я попрошу вернуться тебя домой, Эверетт. Потому что мне не нужен фамильяр, понимаешь?

– Я не могу, – покачал головой блондин, – Не могу покинуть тебя.

– Ты своего рода легенда, раз уж даже Вонг с таким восторгом рассматривает тебя. Выбери себе другого мага.

– Я не могу, это не я выбираю, это…

– Вселенная? – он злобно рыкнул и откинулся на стуле, потирая виски.

– Стрэндж, это большая честь. Фамильяры большая редкость, ты должен его оставить, – азиат недовольно разглядывал верховного мага.

– Только лишь потому, что он как единорог? Вымерший вид?

– Нет, – Эверетт встал и перегнулся через стол. Тон его изменился, и в нем больше не было той учтивости, что была раньше. Теперь в голосе сквозила сталь древних времен, в нем таилась большая и мощная сила. – Я могу быть не просто полезным, я могу сделать все, что ты мне скажешь, хозяин.

– Правда? – мужчина усмехнулся в ответ, сталкиваясь взглядом.

– Да, если хочешь, испытай меня. Я самый старый из своего племени, и, если хочешь, чтобы я ушел, тебе придется меня убить, – он вытащил короткий кинжал из ножен и вложил его в чужую руку. – Я разрешаю убить себя, потому что слишком долго ждал тебя. Слишком долго, чтобы просто вернуться.

Ошарашенный Стивен ничего не понимал. У него не было знаний в подобной сфере, мужчина предпочитал работать в одиночку, и ему не было необходимости в охраннике, стороже и помощнике такого рода. В их перепалку встрял всезнающий азиат:

– Ты из какого рода? Ты пес?

– Я волк, – коротко отчеканил мужчина, не отрывая взгляда от своего мага.

– О, – помощник покивал, – Стивен, он говорит правду, что ему почти триста лет. Сейчас фамильяры уже давно обращаются в собак и кошек, иногда ворон, но не волков. Он и правда древний, а значит чертовски сильный. От него будет прок, лучшей защиты для себя не придумаешь. Ты уязвим физически, поэтому соглашайся.

– Я не могу! Вы оба сбрендили, что ли? – маг встал из-за стола и отмахнулся.

– Уязвим физически? – сверкнул глазами фамильяр.

– Да, он как верховный маг страдает в основном на физическом уровне, что вполне логично.

– Выходит, ему больно? – он приподнял бровь.

– Да, при том, что довольно сильно, – Вонг кивнул.

– Я могу не только защищать тебя, если ты уверен, что подобное тебе ни к чему, я могу научиться всему, что ты пожелаешь, но есть кое-что, отчего ты не сможешь мне отказать. Могу это только я, маг.

– Что же это? – Стивен улыбнулся.

Фамильяр в несколько шагов с звериным проворством покрыл разделяющее их расстояние и обхватил мужчину в стальной капкан объятий, не давая возможности вырваться. Чародей со всей своей силищей не смог выпутаться из железного захвата:

– Ты что себе позволяешь?

– Подожди, всего минуту, дай мне одну минуту, – он уставился в недовольное лицо, и Стрэндж почувствовал запах диких лесов, рек и океана, запах шерсти зверя. Таким нежным и теплым запахом пахнут шкуры на солнце. Он не сразу заметил, как боль в теле начала уходить. Не просто стала притупляться, а полностью исчезла, даря телу потрясающую негу и спокойствие. Брюнет перестал сопротивляться и просто повис в чужих руках, прикрывая глаза:

– Как ты это сделал?

– Это мой древний талант. Как коты лежат на больных местах, я могу поглощать боль.

– А тебе от этого что? – он покосился на Эверетта.

– Мне ничего, я ведь не человек – боль почти не чувствую. Что скажешь теперь?

– Ты правда хочешь подписать со мной договор? Так это ведь делается?

– Да, – он все еще стискивал расслабленного мага в объятиях, – Ты прав, мы скрепляем договор.

– Как именно это делается в случае с фамильярами? – он казался весьма расслабленным и спокойным, – А главное, что еще ты можешь?

– Я ведь уже говорил: я обучаем и довольно умен, так что все, что тебе будет нужно, освою.

– Возможно, Стивену понадобится именно прикрывать тыл, ведь он не всесилен. Оружие?

– Любое, – коротко ответил блондин, не отрывая взгляда.

– Продемонстрируешь? Думаю, ты уже можешь отпустить нашего верховного мага, – Вонг улыбнулся.

Эверетт осторожно отпустил мужчину, проверяя насколько хорошо тот способен удерживать равновесие. Он вполне был способен стоять ровно, проверял тело на предмет боли, даже двигал кистями рук и смотрел насколько те трясутся. Блондин недоуменно его разглядывал:

– Ты верховный маг?

– Да, – как нечто самое обычное выдал мужчина.

– Верховный маг какого общества? – Эверетт заинтересовался еще больше.

– Земли, он верховный маг земли, – Вонг коротко хохотнул, – Сам не верю.

Защитник впервые улыбнулся, лишь самыми уголками губ, но улыбнулся:

– Не зря я тебя столько ждал. Итак, у вас тут есть стрельбище?

– Сейчас устроим, это не сложно, – Стивен осоловело взглянул на фамильяра. Пройдя вперед он прочертил линию, образуя прямо в коридоре большие защитные печати. В измерении выросли стены из пола, окружившие их огромным квадратом. Вонг тут же выдал оружие, для начала все знакомое для фамильяра. Он прекрасно стрелял из лука и кидал ножи, даже топоры. Следом маг вручил ему странную, железную, тяжелую вещь. Блондин покрутил ее в руке.

– Ты сказал, что обучаем. Я хочу проверить, насколько ты обучаем. Что тебе нужно для того, чтобы освоить что-то новое?

– Когда я вижу предмет изучения, или инструкцию.

– Хорошо, – Стрэндж достал из кармана телефон и загрузил видео, которое Эверетт впитывал, а уже через несколько минут управлялся с пистолетом так, будто вообще из рук его не выпускал.

– Попади вон в ту чашку. Сможешь?

– В чашку? – он прицелился, разглядывая ее, висящую в воздухе. Один выстрел – и посуда распалась надвое.

– Ладно, теперь доволен даже я, и могу быть уверен, что при всей твоей мощи тебя не подстрелят и не исполосуют, – Вонг прищурился.

– Ты часто вступаешь в бой? – Эверетт как-то нервно сглотнул.

– Да, довольно часто, и порой это несколько утомляет.

Глаза блондина загорелись азартным огоньком, и он снова преклонился. Как бы Стивен не пытался его поднять, тот совершенно отказывался.

– Я хочу служить тебе. Пожалуйста, подпиши со мной договор. Я буду защищать и беречь тебя, выполнять все, что ты скажешь, и буду предан тебе до самого конца.

– Хорошо-хорошо, но что я должен сделать? – чародей вздохнул.

– Мне нужно немного твоей крови, вот и все.

– Все? Это все, что тебе нужно? – маг протянул открытую ладонь вперед, – Да пожалуйста.

Блондин принял ладонь в свои руки, и длинные клыки тут же проделали глубокие отверстия. Он зафиксировал человека, не давая тому вырвать ладонь до тех пор, пока договор прочно не скрепится. Свидетельством заключения сделки была полупрозрачная цепь, которая тянулась от мага к фамильяру, закреплялась на его шее, и теперь приняла форму тонкой черной полосы у самых ключиц, напоминая скорее ошейник. Эверетт отстранился и довольно потрогал метку на шее. Он по-звериному посмотрел на Стрэнджа и усмехнулся, втягивая длинные клыки. Фамильяр был древним, опасным существом, которое, по идее, должно было вселять ужас, но Стивен почему-то совсем не боялся. Напротив, этот грубый напор и сила, которая исходила от блондина, нравились ему, каким бы опасным он при этом ни был.

Комментарий к Я ждал тебя, столько лет. Где ты был?

Итак, начнем, наверное, со слова “фамильяр”, а то я вас знаю, гуглить полезли.

Фамилья́р (англ. familiar, фр. familier) – волшебный териоморфный дух, согласно средневековым западноевропейским поверьям, служивший ведьмам, колдунам и другим практикующим магию.

Следующий вопрос. С чего вдруг Ирландия, Мор?

Все просто. Там зелено, огромное количество легенд о странных животных, блуждающие огни и клевые войны. Серьезно. Солдаты древности там были роскошные.

Какого черта я творю?

Этот вопрос сложнее. Честно, я не знаю. Я просто люблю всякие штуки-дрюки с магией и экзорцизмом, надеюсь, дорогие, вы тоже их любите.

Стивен будет учить ми-ми-ми Эверетта жить в Нью-Йорке?

Да, еще как. Оттаскивать от автоматов с кофе, например, когда Росс будет думать что это адская машина смерти. Да.

Как-то так, все остальное дальше посмотрим :)

Если кому интересно, то я наверное некоторые части буду иллюстрировать. Вот и первая иллюстрация: https://vk.com/public63571175?z=photo-63571175_456239018%2Falbum-63571175_00%2Frev

========== Пицца Росс ==========

Комментарий к Пицца Росс

*Гане́ша, или Ганапа́ти – в индуизме бог мудрости и благополучия. Один из наиболее известных и почитаемых во всём мире богов индуистского пантеона.

POV Стивен Стрэндж

Я хотел спать и только спать, но, знаете что? К несчастью, все хотели, чтобы я встал. Весь этот чертов мир ждал меня. В первую очередь этого хотел этот глупый пес, или кем он там был?

Полночи он бродил по храму, мешал мне, всюду лез и то и дело норовил с кем-нибудь сцепиться. То укусит за ногу Ганеша*, то начнет гонять будто мяч маленьких кикамари. В общем он распугал всех и вся. Это существо явно не привыкло жить в социуме, вести себя нормально, не пытаясь при этом сожрать кого-нибудь. Эверетт, откровенно говоря, ведет себя как дикарь, когда дело касается других существ: он странно ревнив, зациклен, и, ко всему прочему, совершенно неуправляем. Хочет он быть волком, а не человеком, и уперся насмерть.