Текст книги "Магистр дьявольского культа (ЛП)"

Автор книги: Мосян Тунсю

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 102 страниц)

Глава 13. Изящность. Часть третья.

Не так давно Вэй У Сянь размышлял, почему его отношения с Лань Ван Цзи не сложились. Если зрить в корень, то все началось еще в те времена, когда Вэй У Сяню было пятнадцать и он вместе с Цзян Чэном на три месяца приехал в Орден Гу Су Лань на учебу.

***

Тогда в Ордене Гу Су Лань состоял один прославленный и благонравный старший адепт – Лань Ци Жэнь. В среде заклинателей он был известен тремя качествами: педантичностью, непоколебимостью и особой строгостью в преподавании, что позволяло ему взращивать самых выдающихся учеников. Первые два свойства его характера заставляли большинство людей держаться от него на почтительном расстоянии, а некоторых из них – даже втайне ненавидеть его. Но зато последняя особенность Лань Ци Жэня влекла к нему родителей из самых разных кланов и орденов, которые изо всех сил старались отправить своих детей к нему на обучение. Довольно много ныне блистательных адептов Ордена Гу Су Лань были воспитаны именно им. Какими бы безнадежными молодые господа не переступали порог Облачных Глубин, годы под руководством Лань Ци Жэня делали из них благопристойных юношей, по крайней мере, внешне, а особенно подкованными они становились в вопросах этикета и умении вести себя с достоинством. Многие из родителей, забирая своих чад из Облачных Глубин, пускали слезы умиления.

Узнав обо всем этом, Вэй У Сянь заявил: «Неужели я сейчас недостаточно благопристоен?»

В ответ ему Цзян Чэн пророческим тоном изрек: «Ты точно станешь пятном позора на его безупречной репутации учителя».

В тот год, кроме младших адептов Ордена Юнь Мэн Цзян, в Облачные Глубины также съехались и молодые господа из других кланов, чьи родители тоже были наслышаны о Лань Ци Жэне. Всем им было по пятнадцать-шестнадцать лет или около того. Тогда все ордены довольно тесно общались между собой, и большинство учеников знали друг друга в лицо, даже если не были знакомы лично. Все также знали, что глава Ордена Юнь Мэн Цзян, Цзян Фэн Мянь, возлагал на Вэй У Сяня – сына его почившего друга, большие надежды, хотя тот и не носил фамилию «Цзян». Можно даже сказать, что глава Ордена относился к нему как к собственному сыну. В отличие от взрослых, юноши эти не были стеснены вопросами положения в обществе и заслугами предков, и очень скоро стали друзьями. Спустя пару фраз все уже звали друг друга младшими или старшими братьями, и кто-то спросил: «А правда, что в Пристани Лотоса намного веселее, чем здесь?»

Вэй У Сянь рассмеялся: «Веселее или не веселее – это уж зависит от того, как ты будешь развлекаться. Но что точно правда – там нет такого количества правил и не нужно вставать так рано».

Орден Гу Су Лань просыпался в пять утра и засыпал в девять вечера, и никаких исключений не допускалось. Кто-то еще спросил: «А когда вы встаете? И чем занимаетесь днем?»

Цзян Чэн хмыкнул: «Он-то? Он встает в девять утра и ложится в час ночи. А проснувшись, катается на лодке, плавает, собирает лотосы и охотится на фазанов, вместо того, чтобы практиковать бой на мечах или медитировать».

Вэй У Сянь парировал: «И сколько бы фазанов я ни поймал – я все равно остаюсь первым».

Один из юношей воскликнул: «Решено! В следующем году я поеду учиться в Юнь Мэн! И никто меня не остановит!»

Кто-то остудил его пыл: «А никто и не будет тебя останавливать. Твой старший брат просто сломает тебе ноги».

Юноша сразу поник. Это был второй молодой господин Ордена Цин Хэ Не – Не Хуай Сан. Его брат, Не Мин Цзюе, уже признанный заклинатель, требовал беспрекословного исполнения указаний. Их отношения были довольны сплоченными, несмотря на то, что они происходили от разных матерей. Не Мин Цзюе всегда крайне сурово тренировал брата, а особенно его заботили вопросы обучения наукам. Вот почему, безмерно уважая его, Не Хуай Сан пуще всего на свете боялся, когда тот вдруг интересовался его занятиями.

Вэй У Сянь заметил: «Справедливости ради, в Гу Су тоже не так уж и плохо».

Не Хуай Сан вдруг сказал: «Вэй-сюн , послушай моего дружеского совета. Облачные Глубины – это совсем не то, что Пристань Лотоса. Как только мы прибудем на место, не вздумай дразнить одного человека».

Вэй У Сянь полюбопытствовал: «Кого? Лань Ци Жэня?»

Не Хуай Сан ответил: «Нет, не этого старика. Тебе стоит вести себя сдержанно с его самой большой гордостью, с Лань Чжанем».

Вэй У Сянь поинтересовался: «Лань Чжань – это тот, что из Двух Нефритов клана Лань? Лань Ван Цзи?»

Почетный титул «Два Нефрита клана Лань» был дарован двум сыновьям нынешнего главы Ордена Гу Су Лань – Лань Хуаню и Лань Чжаню. Едва им минуло четырнадцать, как старшие адепты всех кланов и орденов провозгласили их образцовыми примерами для подражания для младших. Они были невероятно известны среди учеников, и потому Вэй У Сянь сразу вспомнил его имя. Не Хуай Сан же удивился: «Разве есть какой-то другой Лань Чжань? Конечно же, это он. Представляешь, ему столько же лет, сколько и тебе, но в нем нет ни капли юношеской живости, он всегда такой сдержанный и серьезный, даже хуже, чем его дядя».

Вэй У Сянь издал звук, который можно было принять за «О!» и спросил: «Это тот, что такой хорошенький, да?»

Цзян Чэн не упустил возможности съязвить: «Хорошенький? Можно подумать, в Ордене Гу Су Лань есть хоть кто-то некрасивый! Адептов с неправильными чертами лица они даже не принимают. Если сможешь, найди мне там хоть одного человека заурядной внешности».

Вэй У Сянь поправился: «Хорошо, хорошо. Красивый», и указал на голову: «С макушки до пят весь в белом, на голове лобная лента, а за спиной – серебряный меч. Он действительно очень красивый, но лицо у него такое каменное, как будто бы он в трауре».

Не Хуай Сан с уверенностью воскликнул: «Ага, это он!», и немного помолчав, добавил: «Но он же медитировал в уединении последние несколько дней. А ты приехал только вчера, когда же ты успел его увидеть?»

«Вчера ночью».

«Вчера… Ночью?!» – ошарашенно спросил Цзян Чэн. «В Облачных Глубинах же комендантский час. Где ты его видел? И почему я не знаю об этом?»

Вэй У Сянь махнул рукой: «Там».

Он указал на вершину очень высокой стены.

Все застыли от изумления, а Цзян Чэн чуть ли не физически почувствовал, как пухнет его голова, и клацнул зубами: «Мы только-только приехали, а ты уже нашел приключений на свою беду! Что там у вас случилось?»

Вэй У Сянь, ухмыляясь, ответил: «Да ничего особенного. Помнишь, по дороге сюда мы проехали мимо алкогольной лавки «Улыбка Императора»? Так вот, вчера ночью, я никак не мог уснуть, все ворочался и ворочался, и, в конце концов, не вытерпел и спустился с горы в Гу Су, и купил там два сосуда с алкоголем. Сам же знаешь, в Юнь Мэне такого не делают».

Цзян Чэн спросил: «Тогда где же они?»

Вэй У Сянь продолжил: «Тут такое дело… Я залез на стену, чтобы попасть обратно, и только-только перекинул ногу на другую сторону, как он меня застукал».

Один юноша заметил: «Вэй-сюн, да ты везунчик. Наверное, он только что закончил медитацию и отправился на ночное патрулирование. Тебя поймали прямо на месте преступления».

Цзян Чэн сказал: «Тех, кто возвращается ночью, не пускают обратно до семи утра. Как же он разрешил тебе войти?»

Вэй У Сянь растерянно всплеснул руками: «Так он и не разрешил. Он хотел, чтобы я убрал ту ногу, что уже успел перекинуть через стену. Вот скажи мне – и как бы я это сделал? Тогда он с ловкостью кошки забрался ко мне наверх и спросил, что у меня в руках».

В груди Цзян Чэна заныло от плохого предчувствия: «И что же ты ответил?»

«Это «Улыбка Императора!». Давай я поделюсь с тобой, а ты сделаешь вид, что меня не видел».

Цзян Чэн вздохнул: «В Облачных Глубинах запрещен алкоголь. Это страшное преступление».

Вэй У Сянь продолжил: «Ну вот и он сказал мне то же самое, а я спросил: «А что вообще разрешено в твоем Ордене?» В ответ он, кажется, немного разозлился и потребовал, чтобы я прочел все правила на Стене Послушания. А там их было около трех тысяч, честное слово! Да еще и написаны на Чжуаньшу! Кто вообще стал бы их читать! Вы читали? Вот и я не стал. И чего он так разозлился?»

«Да, да!» – все думали то же самое. Они жалели, что не встретили Вэй У Сяня раньше, и теперь наперебой затараторили, жалуясь на глупые и давно устаревшие ограничения, принятые в Облачных Глубинах: «У какого еще Ордена есть три тысячи правил, и ни одно из них не повторяет предыдущего?! Конечно, там есть и терпимые, например «забой скота на территории Облачных Глубин запрещен; сражаться без разрешения запрещено; беспорядочные связи запрещены; бродить по ночам запрещено; излишний шум запрещен; бегать запрещено»… Но есть ведь и такие: «смеяться без повода запрещено, сидеть недолжным образом запрещено; есть более трех мисок риса за раз запрещено…»

Вэй У Сянь внезапно перебил говорящего: «Как ты сказал? Сражаться без разрешения тоже запрещено?»

Цзян Чэн вновь протяжно вздохнул и ответил: «Да. Только не говори мне, что ты уже и подраться с ним успел».

«Ага, успел. И мы разбили сосуд с «Улыбкой Императора».

Все в унисон ахнули и досадливо хлопнули себя по ляжкам.

Что ж, хуже и быть не могло, и Цзян Чэн напомнил ему: «Ты говорил про два сосуда. Где же тогда второй?»

«Я его выпил».

Цзян Чэн спросил: «И где же ты его выпил?»

«Да прямо перед ним и выпил. Я сказал: «Ладно, раз в Облачных Глубинах запрещен алкоголь, тогда я не буду заходить внутрь и выпью все, стоя на стене. Это же не будет считаться нарушением правил, да?» Ну и тогда я все выпил залпом, прямо перед ним».

«А потом?..»

«А потом мы подрались».

«Вэй-сюн» – выпалил вдруг Не Хуай Сан, – «Ты такой задавака».

Вэй У Сянь поднял брови: «Между прочим, Лань Чжань был весьма хорош».

«Тебе точно конец, Вэй-сюн! Никто и никогда еще не ставил Лань Чжаня в такое неловкое положение. Скорее всего, теперь он имеет на тебя зуб. Берегись, хоть Лань Чжань и не ходит с нами на уроки, но зато он отвечает за наказания!»

Но Вэй У Сянь ни капельки не испугался и махнул на него рукой: «А чего мне вдруг бояться? Ведь все говорят, что он с самых юных лет был чудо-ребенком. И раз он такой одаренный, то, должно быть, уже давно выучил все, что преподает его дядя, и теперь только и занимается медитацией в уединении. Не думаю, что он найдет время, чтобы поквитаться со мной. Я…»

Вэй У Сянь запнулся. Они как раз проходили мимо стены с выдолбленным в ней окном, и за ним увидели длинноволосого юношу в белоснежных одеждах и туго затянутой на затылке лобной лентой, сидящего с неестественно ровной спиной и словно окутанного инеем и льдом. Он окинул их холодным взглядом.

В ту же секунду на десять или около того ртов будто бы наложили заклятие молчания. Юноши бесшумно вошли в комнату и так же бесшумно расселись по своим местам, старательно избегая садиться за столы рядом с Лань Ван Цзи.

Цзян Чэн потрепал Вэй У Сяня по плечу и прошептал: «Вот он и пришел за тобой. Удачи».

Вэй У Сянь повернул голову и увидел профиль Лань Ван Цзи. Его длинные ресницы, изящно изогнутые, казались мягкими на ощупь, а осанка – идеально ровной; взгляд обращен строго вперед. Вэй У Сянь подумал было, с чего начать с ним разговор, но тут в комнату вошел Лань Ци Жэнь.

Лань Ци Жэнь был высок и подтянут, с такой же идеальной осанкой, что и Лань Ван Цзи, и совсем не стар, хотя и носил черную длинную козлиную бородку. Кроме того, он полностью соответствовал традициям, принятым в Ордене Гу Су Лань, потому имел весьма и весьма приятную наружность. Но, к сожалению, атмосфера чрезмерной педантичности и жесткости, окружающая его, давала все основания называть его стариком. В одной руке у него был свиток, и он не замедлил раскатать его, так что добрая часть бумаги оказалась на полу, и начал зачитывать правила Ордена Гу Су Лань. Лица всех присутствующих постепенно мрачнели. Вэй У Сянь помирал от скуки и бесцельно бродил взглядом по комнате, пока не наткнулся на Лань Ван Цзи. Он поразился, каким серьезным и сосредоточенным тот был, причем не только внешне: «И как только он может слушать эту скукотищу с таким вниманием?»

Вдруг Лань Ци Жэнь с грохотом бросил свиток на пол и едко улыбнулся: «Мне приходится повторять эти правила раз за разом, потому что никто не удосуживается их прочесть, хотя они и высечены на каменной стене. С этого момента никто не посмеет нарушать их и прикрываться незнанием. Но все равно среди вас найдутся те, кто меня не слушал. Но об этом мы поговорим позже. А сейчас…»

Эти слова могли относиться с равным успехом к любому в этой комнате, но чутье подсказало Вэй У Сяню, что это был камень в его огород. Как он и ожидал, Лань Ци Жэнь произнес: «Вэй Ин».

Вэй У Сянь ответил: «Я».

«Ответь мне на один вопрос. Навки, демоны, призраки и монстры – это одни и те же твари?»

Вэй У Сянь со смехом сказал: «Конечно, нет».

«Почему? В чем их различие?»

«Навки получаются из живых, нечеловекоподобных созданий; демоны – из живых людей; призраки – из мертвых людей; монстры – из мертвых, нечеловекоподобных созданий».

«Навок и монстров часто путают. Приведи пример, как их можно отличить».

«Запросто», – Вэй У Сянь указал на голубовато-зеленое дерево за окном и продолжил: «Предположим, за все годы, что это дерево стоит здесь, оно впитало в себя энергию здешних книг и стало сознательным существом, которое способно причинять вред людям – это будет навка. Но если я возьму топор и срублю его, так что от него останется только пенек, и дерево превратится в сознательное существо уже после этого, – то это будет монстр».

«Кто был по профессии родоначальник Ордена Цин Хэ Не?»

«Мясник».

«Клановый узор Ордена Лань Лин Цзинь – белый пион. Какой именно сорт?»

«Сияние средь снегов».

«Кто впервые в истории сконцентрировался на прославлении и возвышении своего клана, а не Ордена?»

«Родоначальник Ордена Ци Шань Вэнь, Вэнь Мао».

Его беглые ответы заставили сердца присутствующих пропустить пару ударов. Они чувствовали облегчение, но в то же время молились, чтобы Вэй У Сянь не запнулся, и Лань Ци Жэнь не начал поиски новой жертвы. Тем временем учитель продолжил: «Ты – ученик Ордена Юнь Мэн Цзян, так что ты и должен был знать назубок все ответы на предыдущие вопросы, и тебе нет никакой причины гордиться собой. Ответь мне лучше вот на что. К примеру, жил на свете один палач, и были у него, как у всех, родители, жена и дети. За всю свою жизнь он обезглавил больше сотни человек, а сам внезапно скончался прямо посреди городской площади, и в наказание за его деяния труп палача выставили на солнце на семь дней. Вскоре затаенная злоба сделала свое дело – он восстал и начал убивать. Что нужно сделать?»

На этот раз Вэй У Сянь медлил. Все остальные подумали, что он не знает ответа, и заерзали от волнения. Лань Ци Жэнь забранился: «Что вы на него смотрите? Я и вам этот вопрос задал. Не открывайте учебники!»

Ученики быстро убрали руки с книг, в которых они хотели подглядеть подсказку. Они тоже не знали верного ответа: безвременная кончина в толпе народа и непогребение в течение семи дней точно означали и ожесточенного призрака, и лютого мертвеца, потому было до конца неясно, как решить эту задачу. Каждый надеялся, что Лань Ци Жэнь спросит не его. Тот же, увидев, что Вэй У Сянь по-прежнему молчал, немного подумал и сказал: «Ван Цзи, скажи ему, что нужно сделать».

Глава 14. Изящность. Часть четвертая.

Лань Ван Цзи не удостоил Вэй У Сяня даже взглядом. Он слегка кивнул в знак уважения к учителю и бесцветным, монотонным голосом отчеканил: «Правило трех «У»: Упокоение, Усмирение, Уничтожение. Сначала следует обратиться к его родственникам и исполнить его последнюю волю – дать ему возможность отпустить свои земные заботы и упокоиться с миром. Если это не сработает – усмирить его. Если же он зашел слишком далеко, и преступления его столь сильны, что темная энергия злобы не рассеивается, – полностью уничтожить. Все заклинатели обязаны строго придерживаться этого правила. Никакие отклонения недопустимы».

Все остальные ученики с облегчением выдохнули, благодаря Небеса за то, что старик спросил Лань Ван Цзи. Если бы он выбрал кого-то из них, то наверняка бы они спутали порядок или что-то пропустили. Лань Ци Жэнь удовлетворенно кивнул: «Безупречный ответ». Помолчав, он добавил: «Вы всегда должны быть такими же основательными и убедительными, неважно, как заклинатель или как обычный человек. Если кто-то убил нескольких тварей в горах у себя дома и заработал себе пустую славу, а теперь расслабился и самодовольно гордится собой, то этот юноша рано или поздно навлечет на себя позор».

Вэй У Сянь поднял брови, взглянул на профиль Лань Ван Цзи и подумал: «Что ж, похоже, старик затеял все ради меня. Он даже пригласил своего лучшего ученика посидеть с нами на уроках, чтобы поставить его мне в пример».

Он спросил: «А можно вопрос?»

Лань Ци Жэнь ответил: «Говори».

«Хоть «Упокоение» и идет всегда первым, но часто оно невыполнимо. «Исполнить его последнюю волю» только кажется простым. Хорошо, если усопший хотел новую одежду, но что если он желал отмщения и убийства множества людей?»

Лань Ван Цзи сказал: «Именно поэтому за упокоением следует усмирение, а при необходимости – уничтожение».

Улыбка тронула губы Вэй У Сяня: «Какое расточительство». Он помолчал и добавил: «На самом деле я знал ответ, просто думал о четвертом способе».

Лань Ци Жэнь произнес: «Я никогда не слышал ни о каком четвертом способе».

Вэй У Сянь заговорил: «При жизни палач обезглавил более сотни человек, а в смерти преобразился в лютого мертвеца, что совершенно очевидно проистекает из условий его кончины. Так почему бы заклинателю не вскрыть могилы его жертв, пробудить в них злобу, собрать их головы и использовать в битве против лютого мертвеца…»

Лань Ван Цзи, наконец, повернул голову и посмотрел на него. Лицо его по-прежнему ничего не выражало, лишь брови слегка нахмурились. Лань Ци Жэнь же пришел в такую ярость, что даже его козлиная бородка затряслась от гнева. Он закричал: «Да как ты смеешь!»

Все в комнате застыли, боясь пошевелиться. Лань Ци Жэнь вскочил на ноги: «Упокоение – это сама квинтэссенция заклинания тварей! А ты же отказываешь изучать способы их упокоения и даже предлагаешь повышать уровень их злобы! Ты отрицаешь этику и мораль и извращаешь естественный порядок вещей!!!»

Вэй У Сянь спокойно ответил: «Некоторые вещи становятся бесполезны после упокоения, так почему бы не найти способ обратить их во благо? Когда Юй Великий усмирял воды, возведение дамб было лишь вспомогательным средством, основным же было перенаправление потока. Усмирение – это как возведение дамб, так что, получается, это не главный способ…» Лань Ци Жэнь швырнул в него книгу, но Вэй У Сянь ловко увернулся и, не поведя и бровью, продолжил нести околесицу «Духовное начало – это светлая энергия, затаенная злоба – темная энергия. Светлая энергия копится у человека в даньтяне , и с ее помощью можно раскалывать горы и осушать моря. Так почему же нам не научиться использовать и темную энергию?»

В сторону Вэй У Сяня полетела еще одна книга, запущенная Лань Ци Жэнем. Он жестко отрезал: «Тогда ответь мне на еще один вопрос! Как ты можешь гарантировать, что темная энергия будет подчиняться тебе полностью и не навредит остальным?»

Вэй У Сянь уклонился от пролетевшей книги, одновременно отвечая: «Я еще не думал об этом!»

Лань Ци Жэнь в ярости выдохнул: «Что ж, если ты подумаешь об этом, то заклинатели всего мира просто не позволят тебе существовать! А теперь пошел прочь!»

Вэй У Сянь и мечтать о большем не смел и пулей вылетел из класса.

Все утро он бродил по Облачным Глубинам, собирая цветы и валяясь на травке. Остальные ученики, закончив уроки, нашли его на крыше высокой стены. Вэй У Сянь сидел на выступе, устланном серой черепицей, и лениво жевал длинную травинку. Одну ногу он согнул в колене и облокотился на нее правой рукой, подпирающей щеку, а второй свободно болтал со стены. Ученики снизу в восторге заболтали: «Вэй-сюн! Вот это ты дал! Он сказал тебе убираться, и ты действительно ушел! Ха-ха-ха…»

«Старик Лань сначала даже не понял, что произошло! А потом он прямо-таки позеленел от злости!»

Вэй У Сянь пожевал немного травинку и прокричал им вниз: «Он спрашивает, я отвечаю. Он говорит мне «пошел прочь», я иду прочь. Что еще он от меня хочет?»

Не Хуай Сан сказал: «Почему-то мне кажется, что старик Лань к тебе придирается. Даже свою дежурную брань он адресует исключительно тебе».

Цзян Чэн хмыкнул: «И поделом ему. Что это был за ответ? Одно дело, когда он несет свою чепуху дома, но он осмелился произнести ее перед Лань Ци Жэнем. Сам же нарывается!»

Вэй У Сянь парировал: «Он все равно меня не любит, и неважно, что бы я ответил, поэтому я решил сказать то, что думаю. И я вовсе не пытался его задеть, просто вдумчиво отнесся к вопросу».

Не Хуай Сан задумался о чем-то на несколько секунд, и выражение тоскливой зависти появилось на его лице: «Честно говоря, предложение Вэй-сюна довольно заманчиво. Есть только один способ накопить светлую энергию – усердно совершенствовать тело и дух, и чтобы сформировать Золотое ядро , нужно приложить неимоверные усилия. К тому же, сам процесс займет уйму времени, годы и десятилетия, особенно для такой бездарности, как я, у кого отродясь не было никаких способностей. Но темную энергию копить не нужно – ей уже обладают злобные твари. Если бы мы могли забрать ее у них и использовать, это было бы просто превосходно!»

Результатом долгого и усердного совершенствования тела и духа заклинателем становилось Золотое ядро, которое формировалось в даньтяне. Оно использовалось для хранения и управления светлой энергией. После его формирования уровень мастерства заклинателя рос с удвоенной скоростью. В противном случае, он никогда не достигал истинной мощи. Для адепта из именитого клана было зазорным признаваться, что он формировал Золотое ядро в позднем возрасте, но Не Хуай Сан ничуть не стеснялся. Вэй У Сянь рассмеялся: «Вот и я о чем! Ничего плохого ведь не случится!»

Цзян Чэн оборвал его: «Хватит уже. Одно дело разговоры, но не вздумай на самом деле следовать этому извращенному пути».

Вэй У Сянь улыбнулся: «С чего бы вдруг я предпочел светлой и широкой дороге узкую и скользкую тропинку? Если все действительно было бы так просто, то кто-нибудь уже давно бы следовал этому пути. Так что, не волнуйся, он спросил, а я лишь ответил… Ну что, вы идете? До отбоя еще далеко, пойдемте вместе поохотимся на фазанов».

Цзян Чэн заворчал: «Никаких фазанов! С чего ты вообще взял, что они здесь водятся?! Лучше займись перепиской Праведности! Лань Ци Жэнь настоял, чтобы ты три раза переписал Раздел о Добродетели из Праведности – так ты поймешь, что такое мораль и естественный порядок вещей».

Праведностью назывался свод правила Ордена Гу Су Лань, дополненный и исправленный в этом поколении лично Лань Ци Жэнем, и теперь разделы о Добродетели и Надлежащем Поведении занимали четыре пятых книги. Вэй У Сянь выплюнул травинку изо рта и стряхнул пыль с обуви: «Три раза? Да я вознесусь в Небеса, если перепишу их хотя бы один! Я не адепт Ордена Гу Су Лань и не собираюсь жениться ни на ком из клана Лань, так что с чего бы это я должен переписывать их правила? Не буду я ничего переписывать!»

Не Хуай Сан затараторил: «Я, я! Я перепишу их за тебя!»

Вэй У Сянь ответил: «Не могут люди быть столь услужливыми, не имея на то причины. Что ты от меня хочешь?»

Не Хуай Сан ответил: «Дело вот в чем. У старика Ланя есть одна дурная привычка. Он…»

Он внезапно прервался и слегка покашлял в сторону, прикрывшись своим веером. Вэй У Сянь понял, что Не Хуай Сан пытается предостеречь его о чем-то и глянул в указанном направлении. И действительно, под древним, голубовато-зеленым деревом со своим мечом «Би Чэнь» за спиной стоял Лань Ван Цзи, который и сам походил на лощеное нефритовое дерево, отражающее солнечных зайчиков и тени от листвы. Он смотрел на них взглядом, не предвещающим ничего хорошего и как будто способным запереть их в ледяной темнице. Ученики сразу поняли, что, скорее всего, он явился на их громкие крики, и поспешно закрыли рты. Вэй У Сянь же, напротив, спрыгнул со стены и устремился к нему: «Ван Цзи-сюн!»

Лань Ван Цзи в ответ тут же повернулся и пошел прочь. Вэй У Сянь радостно скакал за ним и вопил во всю глотку: «Ван Цзи-сюнь, куда же ты, подожди меня!»

Фигура в белоснежных одеждах ринулась за дерево и внезапно испарилась без следа, ясно дав понять, что Лань Ван Цзи не был намерен вести с ним дружеских бесед. Вэй У Сянь только его и видел и надуто повернулся к остальным: «Он даже не посмотрел на меня».

«Ага», – подтвердил Не Хуай Сан, – «Похоже, что он и вправду ненавидит тебя, Вэй-сюн. Обычно Лань Ван Цзи… Нет, он никогда и ни с кем еще не вел себя так непочтительно».

Вэй У Сянь сказал: «Что? Он уже ненавидит меня? Я ведь только хотел извиниться».

Цзян Чэн ядовито ухмыльнулся: «Извиниться? Уже слишком поздно! Он теперь, как и его дядя, считает тебя воплощением зла и порока и презирает тебя до глубины души».

Вэй У Сянь думал совсем о другом. Он хихикнул: «Ну и пусть он даже не взглянул на меня. Лучше скажи, он ведь и вправду хорошенький, да?» Не получив ответа на свой вопрос и поразмыслив сам, Вэй У Сянь заключил, что Лань Ван Цзи действительно красивый, и передумал кривить губы в усмешке.

Только через три дня Вэй У Сянь узнал о дурной привычке Лань Ци Жэня.

Он не только вел уроки в самой скучной и тягомотной манере из всех возможных, но еще и проводил контрольные по всему изученному материалу: политические изменения в среде заклинателей, раздел сфер влияния кланов, известные изречения прославленных заклинателей, семейные древа…

Не Хуай Сан не понимал ни единого слова из того, что он слушал в классе, но работал как вол и уже два раза переписал Раздел о Добродетели для Вэй У Сяня, и перед самой контрольной умолял его: «Пожалуйста, Вэй-сюн, если я получу оценку ниже И, мой брат и вправду сломает мне ноги! Все эти прямое наследование, побочное наследование, главный клан, ответвления от главного клана… Мы, адепты из огромных кланов, не можем разобраться даже со своими родственниками, и просто-напросто зовем дядями и тетями всех, кто отстоит от нас дальше, чем на два колена. Это ж сколько нужно иметь в голове места, чтобы запомнить родственные связи еще и других кланов!»

В итоге шпаргалки так и летали по классу, и, конечно же, Лань Ван Цзи поймал нарушителей на горяченьком, а Лань Ци Жэнь вновь впал в неописуемую ярость и настрочил кляузные письма в их именитые кланы. Он искренне ненавидел и презирал Вэй У Сяня: раньше даже самые непоседливые хулиганы опасались вести себя непристойно. Но сейчас, с появлением Вэй Ина, все вдохновились его смелостью и стали вести себя более чем разнузданно, бродя по ночам и распивая алкоголь, когда им захочется. С каждым днем становилось все хуже и хуже. Все вышло так, как и опасался Лань Ци Жэнь – Вэй Ин действительно был одной из главных угроз всему человечеству!

Цзян Фэн Мянь ответил: «Ин всегда был таким. Пожалуйста, обучите его хорошим манерам, господин Лань».

И Вэй У Сяня опять наказали.

Поначалу он не очень-то беспокоился. Наказанием всегда было переписывание текстов, а Вэй У Сянь никогда не испытывал недостатка в добровольцах, желающих сделать это за него. Но на этот раз Не Хуай Сан отказал ему: «Вэй-Сюн, я больше не смогу помочь тебе, хоть и хочу. Тебе придется заняться этим самому».

Вэй У Сянь спросил: «Почему?»

Не Хуай Сан ответил: «Ста… Господин Лань приказал тебе переписать Разделы о Добродетели и Надлежащем Поведении».

Раздел о Надлежащем Поведении был самым сложным из всех двенадцати разделов свода правил Ордена Гу Су Лань. Он был ужасающе длинен, содержал множество цитат из классической литературы, да еще и написан на Чжуаньшу. Перепиши его один раз – и навсегда потеряешь радость в жизни, перепиши десять – и тут же вознесешься в Небеса. Не Хуай Сан добавил: «И еще он сказал, чтобы во время наказания никто не болтался рядом или не вздумал переписывать правила за тебя».

Вэй У Сянь полюбопытствовал: «Как он узнает, я их перепишу или не я? Он же не приставит ко мне неусыпно бдящего стражника».

Цзян Чэн ответил: «Именно это он и сделает».

«…», – Вэй У Сянь произнес: «Что ты сказал?»

Цзян Чэн объяснил: «Тебе запрещено выходить на улицу. Вместо этого сейчас ты идешь в библиотеку, поворачиваешься лицом к стене и начинаешь переписывать правила и размышлять о своем недостойном поведении. Вот что он сказал. И, конечно же, там будет человек, который будет приглядывать за тобой. Угадай, кто?»

И вот сейчас в библиотеке сошлись один деревянный стол, два бамбуковых коврика, два подсвечника и два человека. Один сидел с идеально ровной спиной, а напротив него – Вэй У Сянь, который уже переписал больше десяти страниц Раздела о Надлежащем Поведении, от чего его голова кружилась, а сердце сжималось от тоски, посему он отложил в сторону перо, намереваясь перевести дыхание и поглазеть по сторонам.

В Юнь Мэне многие девушки завидовали выпавшей ему возможности учиться вместе с Лань Ван Цзи. Все говорили, что в Ордене Гу Су Лань не бывает некрасивых людей, но Два Нефрита текущего поколения превосходили самые смелые ожидания. До этого Вэй У Сяню никак не удавалось как следует разглядеть лицо Лань Ван Цзи. Сейчас он, наконец, смог это сделать, и в его голову полезли разные мысли. Лань Чжань действительно был очень и очень красив, но если бы все те девушки смогли приехать сюда и увидеть его собственными глазами, то чувства бы их слегка поостыли: никакое прекрасное лицо не могло скрыть выражение горечи, словно кто-то только что его обидел или его родители умерли.

Лань Ван Цзи переписывал древние книги, которые недоступны даже для чтения большинству других адептов. Движения его пера были медленными и степенными, а почерк аккуратным, но острым. Вэй У Сянь не сдержался и сделал ему искренний комплимент: «Как ты красиво выводишь буквы! Совсем как лучший писарь!»

Лань Ван Цзи и бровью не повел.

Вэй У Сянь редко держал свой рот закрытым столь долго. Задыхаясь от скуки, он подумал: «Мне придется сидеть напротив этого унылого человека по многу часов в день целый месяц. Останусь ли я жив после подобного?»

С этими мыслями, он, сам того не замечая, слегка подался вперед.