Текст книги "Магистр дьявольского культа (ЛП)"

Автор книги: Мосян Тунсю

сообщить о нарушении

Текущая страница: 80 (всего у книги 102 страниц)

Глава 103. Скорбь. Часть шестая

Речь Главы Ордена Цзян всегда звучала как минимум на треть саркастично. Вот только на этот раз он насмехался не над кем-то другим, а над собой.

Неожиданно он сказал: «Прости».

Вэй У Сянь на миг остолбенел. «…Тебе не нужно просить у меня прощения».

Исходя из нынешнего положения вещей, не представлялось возможным выяснить, кто перед кем виноват в большей степени.

Вэй У Сянь добавил: «Пусть это будет моей платой Ордену Цзян».

Цзян Чэн оторвал лицо от ладоней и посмотрел на Вэй У Сяня. Глаза Главы Ордена Цзян, и без того красные от слез, заполнились кровавыми прожилками. Раздался его хриплый голос: «…Платой моему отцу, моей матери, моей сестре?»

Вэй У Сянь размял виски. «Ладно. Все уже в прошлом. Не будем больше об этом». Все-таки те события не являлись воспоминаниями, которые ему нравилось все время воскрешать в памяти. Он совершенно не хотел поневоле вспоминать ощущения от вырезания Ядра, пока он находился в сознании, и не желал, чтобы кто-то раз за разом напоминал ему, что это за плата и какова ее цена.

Если бы тайна раскрылась в прошлой жизни, он бы наверняка просто рассмеялся и, напротив, принялся утешать Цзян Чэна: «На самом деле, ничего страшного здесь нет. Посмотри, я уже столько лет обхожусь без Золотого Ядра, и все идет прекрасно. Могу поколотить кого хочу, могу убить кого угодно». Но сейчас у него в самом деле не было сил, чтобы столь же легко изобразить безразличие.

Если не кривить душой, в действительности ему никогда не было безразлично.

Вот так просто принять подобное с легким сердцем?

Невозможно.

Семнадцати-восемнадцатилетний Вэй У Сянь в заносчивости ничем не уступал Цзян Чэну. Он  обладал немалыми духовными силами, а  также  выдающимся природным потенциалом, намного выше, чем у остальных адептов. Целыми  днями он мог валять дурака, не спать по  ночам, вместо этого выбираясь за стены  Пристани Лотоса и устраивая шалости. И  даже так, по силе он оставлял далеко позади товарищей, которые подвергали себя тяжким тренировкам.

Впоследствии же каждую ночь, когда все погружались в сон, он долго ворочался в постели, не в силах уснуть. И все думал о том, что теперь никогда больше не сможет достичь высот на Правильном пути. Безвозвратно ушли времена, когда он мог одним выпадом меча заставить наблюдателей изумленно раскрыть рты и вытаращить глаза. Потом он начинал размышлять, что, с другой стороны, если бы Цзян Фэн Мянь не приютил его в Пристани Лотоса, возможно, он бы в жизни не получил шанса стать заклинателем, даже не узнал бы никогда, что на свете есть столь таинственный и непостижимо чудесный путь. Он стал бы, самое большее, главой попрошаек, скитался по улицам и в страхе убегал при виде собаки. Или же пас скот где-нибудь в деревне и воровал овощи с чужих огородов, убивая время игрой на флейте. Он бы ничего не знал о заклинательстве и уж точно не имел возможности сформировать Ядро. От этих мыслей ему становилось легче.

Вэй У Сянь считал это платой или даже наказанием, представляя, что у него никогда и не было Золотого Ядра.

Он убеждал себя в этом множество раз и в конце концов, кажется, по-настоящему смог почувствовать себя таким же свободным и неудержимым, каким хотел казаться снаружи. В душе он даже восхищался тем образом мыслей, в который почти поверил.

Но… все это случилось в прошлой жизни.

Вэй У Сянь: «Ох, тебе… не нужно все время вспоминать об этом. Хотя я прекрасно знаю, что ты, со своим характером, все равно будешь помнить всегда… и все же, как бы сказать…»

Он крепче сжал руку Лань Ван Цзи и добавил, обращаясь к Цзян Чэну: «Сейчас мне правда кажется… что все уже в прошлом. Слишком много времени утекло, нет нужды вновь переживать из-за этого».

Цзян Чэн яростно вытер лицо от слез, сделал глубокий вдох и закрыл глаза.

Неожиданно раздался тихий стон «ой-ой»: это  пришел в себя Не Хуай Сан, накрытый верхними одеяниями Лань Си Чэня. Он с трудом приподнялся с земли и, едва разлепив глаза, спросил: «Где это я?»

Едва Не Хуай Сан поднялся, как перед его взором предстала следующая картина: Вэй У Сянь и Лань Ван Цзи сидят, тесно прижавшись друг к другу, да так, что Старейшина И Лин скоро залезет на колени Хань Гуан Цзюня. Ко всеобщей неожиданности Не Хуай Сан вдруг испуганно вскрикнул, будто собирался вновь грохнуться в обморок. В тот же миг из внутренних чертогов храма Гуань Инь послышались странные хлопки и шипение, будто что-то прыснуло в воздух. Спустя пару мгновений до них донеслись душераздирающие крики заклинателей, которые копали землю.

Все присутствующие в передней зале изменились в лице. Вскоре до них донесся слабый, но жутко неприятный запах. Лань Си Чэнь закрыл лицо рукавом, в его глазах отразилось едва заметное беспокойство. Вскоре  к ним, пошатываясь, вышли двое.

Су Шэ ковылял, поддерживая Цзинь Гуан Яо. Лица обоих отличались бледностью. Крики во внутренней зале все не стихали. Су Шэ воскликнул: «Глава Ордена, что с вами?!»

На лбу Цзинь Гуан Яо выступил холодный пот. Он ответил: «Со мной все в порядке. Я должен поблагодарить тебя».

Его левая рука безвольно висела, сотрясаемая дрожью от кончиков пальцев до плеча, будто от боли. Правой рукой он вынул из-за пазухи бутылочку со снадобьем и хотел было открыть, но одной рукой это сделать не получалось. Су Шэ тут же взял бутылек, высыпал из него пилюли и положил на ладонь Цзинь Гуан Яо. Тот проглотил снадобье, хмурясь от боли, но вскоре его лицо вновь облегченно разгладилось.

Лань Си Чэнь, поколебавшись секунду, спросил: «Что с тобой?»

Цзинь Гуан Яо на мгновение замер, и лишь когда его лицо вновь окрасилось румянцем, выдавил улыбку и ответил: «Секундная неосторожность».

Он высыпал на пострадавшую конечность лечебный порошок, и тыльная сторона левой руки до запястья покраснела . Присмотревшись, можно было увидеть, что кожа походила на обваренную в кипящем масле плоть, даже мышечная ткань разварилась. Цзинь Гуан Яо дрожащими пальцами оторвал от рукава полосу белоснежной ткани и обратился к Су Шэ: «Минь Шань, перевяжи мне кисть».

Су Шэ: «Вы отравлены?»

Цзинь Гуан Яо: «Яд все еще распространяется дальше. Но это не страшно, недолгая медитация поможет излечиться».

После того как Су Шэ закончил перевязку, Цзинь  Гуан Яо снова собрался осмотреть внутренние чертоги, но Су Шэ поспешно остановил его: «Глава Ордена, позвольте мне!»

Едкий запах постепенно исчез. Вэй У Сянь и Лань Ван Цзи тоже поднялись. Они увидели во внутренней зале глубокую яму и возвышающуюся рядом гору земли, а чуть дальше – гроб, выполненный искусным мастером, на котором покоился черный ящик. Крышки обоих предметов были открыты, из них все еще сочился тонкими струйками белый дым. Именно он являлся источником едкого запаха и наверняка представлял собой смертельный яд. Пол у гроба устилали мертвые тела заклинателей, которые только что с огромным трудом выкапывали его из земли, а теперь превратились в обваренные трупы. Даже золотые одеяния с узором Сияния средь снегов и монашеские рясы разъело до обугленных лоскутов. Очевидно, этот белый дым являлся сильнейшим ядом.

Су Шэ, пробравшись вперед, разогнал остатки дыма при помощи Ци меча, а затем ткнул лезвием в черный ящик. Металлическая коробка перевернулась, но внутри оказалось пусто.

Цзинь Гуан Яо не выдержал – пошатываясь, он бросился к краю гроба. Едва приливший к щекам румянец бесследно отступил. Судя по выражению его лица, гроб тоже пустовал.

Лань Си Чэнь вошел во внутренние чертоги, и, увидев трагическую обстановку, потрясенно произнес: «Что ты, в конце концов, здесь закопал? Как это могло случиться?»

Не Хуай Сану хватило одного взгляда, чтобы от страха повалиться на колени, не в силах сдержать рвотные позывы. Губы Цзинь Гуан Яо дрогнули, он не мог произнести ни слова. Сверкнула белая молния, озарившая его бледное лицо, выглядящее столь пугающе, что Не Хуай Сана прошибло дрожью. Он даже опорожнять желудок стал чуть тише. Прикрывая рот и содрогаясь всем телом не то от холода, не то от страха, бедняга спрятался за спину Лань Си Чэня. Лань Си Чэнь обернулся и сказал ему пару утешительных слов. У Цзинь Гуан Яо же не осталось сил, чтобы, как раньше, притвориться заботливым и мягким.

Вэй У Сянь: «Цзэ У Цзюнь, здесь вы несправедливо обвиняете Главу Ордена Цзинь. Эту опасную штуковину вовсе не он здесь закопал. А то, что спрятал он, должно быть, выкопал и подменил кто-то другой».

Су Шэ направил на него меч и ледяным тоном бросил: «Вэй У Сянь! Признавайся, твоих грязных рук дело?!»

Вэй У Сянь произнес: «Не то чтобы я хотел проявить излишнюю нескромность, но если бы это сделал я, боюсь, твой Глава Ордена лишился бы не только руки. Глава Ордена Цзинь, припоминаете ли вы то письмо, которое показала вам Цинь Су тогда, в Башне Кои?»

Взгляд Цзинь Гуан Яо медленно переместился на него.

Вэй У Сянь: «О всех ваших деяниях Цинь Су узнала от бывшей служанки Госпожи Цинь, Би Цао. Но раз Би Цао столь внезапно решилась раскрыть правду, неужели вы поверите, что за ее спиной не стоит тот, кто подтолкнул девушку к этому? И еще та женщина по имени Сы-Сы, которую вы заперли в темнице. Кто спас ее? Кто велел ей вместе с Би Цао отправиться в Орден Юнь Мэн Цзян, чтобы перед лицом всех заклинателей выдать ваши секреты? Если уж этот человек смог столь детально разузнать ваше тайное прошлое, неужели для него явилось бы непосильным трудом раньше всех обнаружить это место, заменить то, что вы закопали здесь, на ловушку с ядовитым дымом, и преподнести вам ее в дар, когда вы явитесь за своим сокровищем?»

В этот момент раздался голос монаха: «Глава Ордена, здесь на земле остались следы раскопок. Кто-то вырыл подкоп с другой стороны!»

В самом деле, кто-то их опередил. Цзинь Гуан Яо развернулся и с силой ударил кулаком по крышке гроба. Никто не мог разглядеть лицо, но все видели, как дрожат его плечи.

Вэй У Сянь усмехнулся: «Глава Ордена Цзинь, вы никогда не думали, что, несмотря на то, что сегодня вы – богомол, позади вас все-таки притаился чиж (1)? Вполне возможно, тот человек, который все это время следил за вами, даже сейчас из темноты наблюдает за каждым вашим действием, за каждым шагом. Нет, возможно, что он и не человек вовсе…»

Дождь лил стеной, слышались глухие раскаты грома. После фразы «не человек вовсе», на лице Цзинь Гуан Яо мелькнуло и исчезло выражение, которое почти можно было назвать страхом.

Су Шэ холодно усмехнулся: «Вэй У Сянь, кого ты хочешь напугать своими выдумками…»

Цзинь Гуан Яо сделал знак замолчать, страх в его глазах уже исчез. Он вновь взял эмоции под контроль и произнес: «Не трать силы на бессмысленные споры. Обработай раны и прикажи оставшимся людям приготовиться. Дождемся, когда яд в моем теле рассеется, и немедленно уходим».

Су Шэ: «Глава Ордена, но как же то, что мы искали?»

Губы Цзинь Гуан Яо чуть побелели. «Раз уж его выкопал кто-то другой, значит это уже не вернуть. Здесь больше нельзя оставаться».

Су Шэ: «Есть!»

В попытке убить Фею Су Шэ столкнулся с ее острыми зубами и когтями, так что теперь во многих местах на его теле, например, на руках и груди, одежда оказалась изодрана. Особенно пострадала грудь – здесь когти порвали плоть до костей, на белой ткани проступала кровь. Если сейчас запустить раны, в случае внезапной опасности они могут помешать Су  Шэ сражаться. Цзинь Гуан Яо вынул из-за пазухи мешочек со снадобьями и протянул Су Шэ. Тот принял мешочек обеими руками, произнес: «Слушаюсь», – затем, согласно приказу, больше не препираясь с Вэй У  Сянем, развернулся, распахнул одежды на груди и принялся обрабатывать раны. Левая рука Цзинь Гуан Яо, обожженная ядовитым дымом, все еще не слушалась, поэтому ему пришлось сесть на землю и сосредоточиться на медитации, чтобы избавиться от яда.

Остальные заклинатели с мечами разбрелись по храму Гуань Инь, патрулируя территорию. Не Хуай Сан, увидев тускло сверкающие лезвия вокруг, перестал моргать. Сейчас при нем не было охраны, поэтому он, не смея издавать лишнего шума, забился в угол за спиной Лань Си Чэня и оттуда несколько раз чихнул.

Вэй У Сянь подумал: «Этот Су Шэ со всеми разговаривает столь ехидно, к Лань Чжаню так и вовсе испытывает сильнейшую ненависть, но вот с Цзинь Гуан Яо ведет себя почтительно, даже слишком».

Подумав об этом, он не удержался и взглянул на Лань Ван Цзи. К его удивлению, Вэй У Сянь увидел в его глазах вспышку холода.

Лань Ван Цзи ледяным тоном обратился к Су Шэ: «Повернись».

Су Шэ как раз обрабатывал снадобьем раны на груди, опустив голову. Он стоял к ним боком, но услышав фразу Лань Ван Цзи, которую тот произнес тоном, не терпящим возражений, все-таки машинально повернулся лицом.

Это движение заставило и Цзян Чэна, и Цзинь Лина округлить глаза. Улыбка мгновенно пропала с лица Вэй У Сяня.

Не в силах поверить глазам, он воскликнул: «…Так значит, это ты!»

Примечания:

(1) Обыгрывается фраза: «богомол хватает цикаду, не замечая позади чижа», обр. в знач.: на всякую силу есть управа.

Глава 104. Скорбь. Часть седьмая

Су Шэ наконец понял, что именно пошло не так, и мигом запахнул одежду на груди. Но сидевшие лицом к нему люди уже прекрасно разглядели оголившуюся поверхность кожи. Возле самого сердца виднелось плотное скопление жутковатых чёрных отверстий различного диаметра.

Метки проклятия Тысячи Язв и Сотни Дыр!

Наложенное проклятие определённо не могло оставить после себя следы, подобные этим. Ведь в таком случае, судя по величине отверстий, они уже давно должны были поразить внутренние органы и даже Золотое Ядро Су Шэ, и тогда он едва ли смог бы применять духовные силы. Однако ему неоднократно удавалось пускать в дело талисман перемещения, использование которого требует немалых затрат духовных сил. Значит, оставалось только одно объяснение возникновения этих отметок – они появились после того, как он сам кого-то проклял и принял на себя удар ответной волны проклятия!

В прошлом Вэй Усянь действительно прикладывал немалые усилия, чтобы найти виновника и попытаться оправдать себя, но в огромном океане людей поиски определённого человека являлись делом нелёгким, да к тому же выявление личности преступника не сгладило бы событий, последовавших далее. Поэтому Вэй Усянь отбросил любую надежду. Кто бы мог подумать, что сегодня, после стольких бесплодных поисков, разгадка сама упадет в руки (1).

Цзинь Лин ничего не понимал, Не Хуайсан, скорее всего, тоже. Но Лань Сичэнь уже направил взгляд на Цзинь Гуанъяо.

– Глава Ордена Цзинь, это тоже было частью плана нападения на тропе Цюнци?

Цзинь Гуанъяо отозвался:

– Почему ты так решил?

От голоса Цзян Чэна повеяло холодом.

– Тут и спрашивать нечего! Не будь Цзинь Цзысюнь проклят, последующих событий не произошло бы! Это нападение помогло тебе разом избавиться от Цзинь Цзысюаня и Цзинь Цзысюня, ведь оба были одного с тобой поколения, а значит являлись преградой на твоём пути к наследованию главенства над Орденом Ланьлин Цзинь и положению Верховного заклинателя. Проклятие наложил Су Шэ, а он – твой доверенный подчинённый. Неужели не ясно, чьим приказам он следовал?!

Цзинь Гуанъяо не ответил, сосредоточившись на медитации. Вэй Усянь в ярости рассмеялся, в упор глядя на Су Шэ.

– Я тебе что-то сделал? Между нами не было никакой вражды! Я тебя даже не знал!

Цзинь Гуанъяо вмешался:

– Молодой господин Вэй, уж вам-то должно быть ясно лучше других. Разве можно считать себя в безопасности только потому, что ни на кого не держишь зла? Как такое возможно? Изначально в этом мире никто ни к кому не испытывает вражды. Но кто-то в конце концов наносит первый удар.

Голос Цзян Чэна так и сочился ненавистью.

– Вероломный ублюдок!!!

Су Шэ вдруг холодно усмехнулся.

– Не стоит мнить о себе слишком многое. С чего ты взял, что я проклял Цзинь Цзысюня, чтобы досадить тебе? Тогда я и вовсе не являлся подчинённым главы ордена. Я проклял его просто потому, что хотел этого!

Вэй Усянь переспросил:

– Так значит, ты имел зуб на Цзинь Цзысюня?

Су Шэ процедил:

– Все эти гордецы… я убью каждого, кто попадётся мне на пути!

Вэй Усянь понимал, что главным «гордецом» по мнению Су Шэ являлся Лань Ванцзи, и не мог не спросить:

– Да что вообще случилось между тобой и Ханьгуан-цзюнем? С какой стати ты считаешь его гордецом?

Су Шэ вскинулся:

– Скажешь, я не прав? Не получи Лань Ванцзи при рождении такой выгодный статус, имел бы он право вести себя столь надменно?! Почему все вокруг уверены, что я ему подражаю?! Каждый в этом мире восхваляет его за благородство и чистоту… Восхваляет того, кто валяет дурака и занимается грязными делишками со Старейшиной Илин, чью безнравственность порицает весь мир? Смешно!

Не успел Вэй Усянь ответить, как вдруг подумал, что это мрачное и одновременно яростное выражение лица выглядит знакомым. Ему точно доводилось видеть это лицо раньше.

И тут Вэй Усянь вспомнил:

– Это же ты!

Посёлок Цайи, озеро Билин, бездонный омут, исчезнувший под водой меч, Черепаха-Губительница, адепт, вытолкнувший Мянь-Мянь… Су Шэ!

Вэй Усянь вдруг взорвался хохотом.

И сказал:

– Теперь я понял.

Лань Ванцзи спросил:

– Что ты понял?

Вэй Усянь покачал головой.

Он знал, каким человеком был Цзинь Цзысюнь. В прошлом тот частенько с презрением относился к людям из вассальных кланов, в его глазах они приравнивались к слугам. Ему даже казалось, что веселиться на банкете рядом с ними ниже его достоинства. Будучи частью одного из вассальных кланов Ордена Ланьлин Цзинь, Су Шэ наверняка часто наведывался в Башню Золотого Карпа ради посещения банкетов, где просто не мог не сталкиваться с Цзинь Цзысюнем. Один был нетерпимым и мелочным, второй – тщеславным и надменным. Если между этими двумя произошёл конфликт, ничего удивительного, что Су Шэ держал зуб на Цзинь Цзысюня.

Если все было именно так, то наложенное на Цзинь Цзысюня проклятие Тысячи Язв и Сотни Дыр действительно не имело к Вэй Усяню никакого отношения. Но в итоге обвинения обрушились именно на него.

Причиной нападения на тропе Цюнци послужило именно проклятие Тысячи Язв и Сотни Дыр, наложенное на Цзинь Цзысюня. Если бы не это обстоятельство, у Ордена Ланьлин Цзинь не нашлось бы повода нападать на Вэй Усяня, Вэнь Нин не утратил бы контроль и не впал в неистовство, на самого же Старейшину Илин не легла бы тяжелейшая ответственность за жизнь Цзинь Цзысюаня, да и всех последующих событий можно было бы избежать.

И теперь Вэй Усянь наконец понял, что целью наложения проклятия послужило вовсе не желание оклеветать его. Даже первопричина не имела к нему никакого отношения!

Подобное не укладывалось в голове.

Вэй Усянь залился хохотом до красных глаз. То ли насмехаясь над собой, то ли с сарказмом по отношению к Су Шэ, он произнёс:

– Поверить не могу, что всё это из-за такого, как ты… из-за такой нелепой причины!

Но Цзинь Гуанъяо, казалось, уловил ход его мыслей.

– Молодой господин Вэй, не стоит так думать.

Вэй Усянь улыбнулся:

– О? Так ты понял, о чём я подумал?

Цзинь Гуанъяо кивнул:

– Конечно же. Догадаться несложно. Вы определённо уверены, что все случившееся – результат досадного стечения обстоятельств. На самом деле это не так. Даже если бы Су Шэ не проклял Цзинь Цзысюня, господин Вэй, рано или поздно на вас устроили бы облаву по какой-то другой причине. – он улыбнулся, – Поскольку вы именно такой человек. Мягко говоря – неукрощённый герой, а выражаясь без лишней вежливости – оскорбляете людей направо и налево. Пока ваши недруги жили в покое и безопасности, всё было хорошо. Но стоило только им пострадать или же обнаружить, что кто-то строит против них козни, вы бы стали первым подозреваемым и первым же человеком, к кому пошли бы за отмщением. И над этим у вас не было никакой власти.

Вэй Усянь почему-то улыбнулся.

– Как же быть? Сдаётся мне, твои слова не лишены смысла.

Цзинь Гуанъяо продолжил:

– И даже если бы вы не утратили контроль на тропе Цюнци, где гарантии, что этого не случилось бы до самого конца ваших дней? Так что подобный вам человек был обречён на короткую жизнь. Понимаете? Разве не становится легче, если рассуждать именно так?

Цзян Чэн взъярился:

– Это тебе уготована чертовски короткая жизнь!

Начисто позабыв о собственных серьёзных ранениях, он схватил Саньду и чуть было не рванулся в атаку, но из раны тут же хлынула кровь. Цзинь Лин поспешно усадил его обратно. Не в силах сдвинуться с места, Цзян Чэн негодующе взорвался бранью:

– Ах ты, сын шлюхи, которому чувство стыда в принципе незнакомо! То есть не ты приказал Су Шэ это сделать?! Да кого ты пытаешься обмануть?!

На словах «сын шлюхи» улыбка Цзинь Гуанъяо на мгновение застыла.

Он посмотрел на Цзян Чэна и, немного поразмыслив, бесстрастно продолжил:

– Глава Ордена Цзян, успокойтесь немного, пожалуйста. Я понимаю, что вы сейчас чувствуете. Вас обуревает гнев лишь потому, что вы узнали правду о своём Золотом Ядре. Вы припоминаете то, что делали все эти годы, и ваше горделивое сердце чувствует укол вины, поэтому вам не терпится найти виновника произошедшего с молодым господином Вэем в прошлой жизни, злодея, на которого можно будет переложить ответственность. Ведь тогда вы сможете напуститься на него – как ради мести за молодого господина Вэя, так и для успокоения собственной совести. Если вашу досаду хоть немного облегчит уверенность, что всё, начиная с проклятия Тысячи Язв и Сотни Дыр до нападения на тропе Цюнци, было частью моего хитроумного плана, то думайте что угодно, пожалуйста. Но вы должны кое-что понять: за то, что произошло с молодым господином Вэем в итоге, ответственность лежит и на вас тоже, притом немалая. Почему так много людей выступили в поход против Старейшины Илин? Почему они столь громко выкрикивали обвинения, не важно – касалось это их или нет? Почему его односторонне порицали столь многие? Действительно ли всё дело было в их чувстве справедливости? Конечно же, нет. Часть вины лежит на вас.

Цзян Чэн холодно рассмеялся. Лань Сичэнь понял, что Цзинь Гуанъяо снова собирается перевернуть всё с ног на голову, и приглушённо окликнул:

– Глава Ордена Цзинь!

Цзинь Гуанъяо продолжил с непоколебимой улыбкой:

– Тогда ордены Ланьлин Цзинь, Цинхэ Не и Гусу Лань уже закончили делить между собой большую часть влияния. Остальные могли довольствоваться лишь остатками. Вы же только-только восстановили Пристань Лотоса, за вашей спиной стоял неизмеримо опасный Старейшина Илин, Вэй Усянь. Думаете, другим кланам хотелось видеть молодого главу ордена, обладающего столь огромными преимуществами? К счастью, вы явно были не в лучших отношениях со своим шисюном. Поэтому все решили – раз предоставляется такая возможность, почему бы не воспользоваться ею, и при каждом удобном случае подливали масла в огонь. Как бы то ни было, для них ослабить Орден Юньмэн Цзян означало упрочиться самим. Глава Ордена Цзян, если бы только ваше отношение к собственному шисюну было хоть чуточку лучше, если бы вы показывали, что ваш союз слишком крепок, чтобы кто-то мог его разрушить, если бы вы проявили хоть немногим больше терпимости после всего произошедшего, всё вышло бы совсем по-другому. О, кстати говоря, ведь именно вы были одной из главных действующих сил при осаде горы Луаньцзан…

Вэй Усянь вмешался:

– Похоже, звание сына шлюхи – в самом деле слабое место Главы Ордена Цзинь. Неудивительно, что ты убил Чифэн-цзуня.

При упоминании Не Минцзюэ Лань Сичэнь переменился в лице. Улыбка Цзинь Гуанъяо тоже на миг застыла. Он тут же поднялся.

Закончив медитировать, Цзинь Гуанъяо попытался пошевелить пальцами левой руки и обнаружил, что они вполне способны нормально двигаться. Он немедля приказал:

– Готовьтесь к отбытию.

Су Шэ ответил:

– Есть!

Двое монахов, по одному с каждой стороны, схватили Лань Сичэня. И только уже собравшись открыть ворота, Цзинь Гуанъяо вдруг произнёс:

– Чуть не забыл. – он обернулся к Лань Сичэню, – По моим расчетам, запечатанные духовные каналы Цзэу-цзюня вскоре должны восстановиться.

Уровень Лань Сичэня как заклинателя был куда выше, чем у него. Цзинь Гуанъяо нужно было запечатывать духовные каналы Лань Сичэня заново каждые два часа, иначе тот мог сам сбросить печать. Цзинь Гуанъяо подошёл к Лань Сичэню.

– Прошу меня извинить.

Он уже протянул руку, когда что-то белое и тяжёлое вдруг обрушилось на землю перед ним. Цзинь Гуанъяо встревоженно отшатнулся, а приглядевшись, увидел бледное тело!

Совершенно нагая женщина лежала на земле лицом вниз, извиваясь всем телом и конечностями так, словно хотела подобраться ближе к Цзинь Гуанъяо. Су Шэ обнажил меч и нанёс удар. Женщина закричала, вокруг неё вдруг вспыхнуло пламя. Она, пошатываясь, поднялась на ноги и снова попыталась дотянуться до Цзинь Гуанъяо. Её тело и лицо обгорели дочерна в языках огня, но всепоглощающая ненависть во взгляде никуда не делась. Ещё одним выпадом Су Шэ раскроил её тело, обращая в прах. Не успев сделать и пары шагов назад, Цзинь Гуанъяо споткнулся обо что-то, обернулся и увидел ещё два переплетённых тела, одно из которых схватило его за ногу. В этот момент откуда-то сзади раздался свист. Су Шэ взбесился:

– Вэй Усянь!

Никто и не заметил, когда это случилось, но теперь статуя Гуаньинь запестрела хаотичным множеством магических знаков, нарисованных свежей кровью.

Глаз магического поля находился аккурат внутри Залы Гуаньинь. И теперь, поскольку Вэй Усянь незаметно разрушил его, всё запечатанное этим полем волной полезло наружу!

Неожиданно раздался крик Цзинь Лина:

– Что происходит?

Цзян Чэн голыми руками хлопал по одеждам Цзинь Лина, подол которых уже начал заниматься пламенем. Цзинь Лину, впрочем, ещё повезло, а вот несколько монахов, уже объятые пламенем, с криками катались по земле. Су Шэ и Цзинь Гуанъяо понимали, что необходимо стереть кровь, которой Вэй Усянь изрисовал статую Гуаньинь. Но теперь им мешали катающиеся по земле заклинатели и обнажённые призраки, которые всё продолжали прибывать. По велению Вэй Усяня голые мужчины и женщины не трогали Цзян Чэна, Цзинь Лина и остальных, но Цзинь Лин всё равно выставил перед собой Суйхуа.

– Да что это за гадость? Никогда не видел такой…

Такой бесстыжей, обнажённой нечисти!

Из глаз Цзинь Гуанъяо рвался гнев. Один удар, вспышка огня, и он наконец добрался до статуи Гуаньинь. Он уже собирался стереть нарисованные Вэй Усянем символы, когда вдруг почувствовал, как к пояснице прижалось что-то холодное.

Прозвучал голос Лань Сичэня:

– Не двигайся.

Цзинь Гуанъяо как раз собирался напасть в ответ, когда Лань Сичэнь ударил его по спине. Цзинь Гуанъяо прошептал:

– Цзэу-цзюнь… твои духовные силы вернулись.

Лань Сичэнь не успел ответить, как чуть поодаль меч Су Шэ, Наньпин, уже метнулся в сторону Вэй Усяня. Однако он наткнулся на меч, чей свет казался очень знакомым, но чьё сияние было куда более чистым.

Бичэнь!

Когда два меча столкнулись, Наньпин разломился надвое!

В то же мгновение ладонь Су Шэ разорвало в области между большим и указательным пальцем, брызнула кровь. Все суставы в его руке затрещали. Меч упал на землю, и Су Шэ с пепельно-бледным лицом схватился за правую руку. Лань Ванцзи, сжимая в одной руке Бичэнь, другой обхватил Вэй Усяня за талию и подтолкнул к себе за спину. На самом деле Вэй Усянь в защите не нуждался, но тем не менее с удовольствием покорно прильнул к Лань Ванцзи.

Всё это произошло всего за пару секунд. Однако заклинатели Ордена Ланьлин Цзинь осознали, что случилось, только спустя некоторое время, которое провели, растерянно моргая. Су Шэ баюкал истекающую кровью правую руку, да и рана у него на груди снова открылась, а лезвие Бичэня было приставлено к горлу Цзинь Гуанъяо.

Основной костяк оказался обезврежен, остальные же не осмеливались действовать опрометчиво.

Лань Сичэнь хотел было что-то сказать, но выражения лиц всех присутствовавших в храме Гуаньинь выглядели так, что он вначале произнёс:

– Молодой господин Вэй, пожалуйста… отзовите этих созданий.

Проблема была не только в их обнажённости и непристойности. Ко всему прочему, нечисть издавала настолько смущающие стоны, что оставалось мало сомнений в природе их занятия. Никто и никогда до этого не видел столь похабных призраков. Лань Сичэнь отвернулся, Цзян Чэн потемнел лицом, Цзинь Лин и вовсе то краснел, то бледнел. Вэй Усянь бросил взгляд на стоявшего рядом Лань Ванцзи и подумал, что было бы несколько неправильно заставлять смотреть на все это человека, который в юности при виде порнографических картинок смущался настолько, что приходил в ярость. Вэй Усянь в оправдание заявил:

– Я лишь хотел выпустить нечисть, которую он запечатал под храмом Гуаньинь, чтобы мы могли выиграть немного времени. Я и подумать не мог, что выпущу такое…

Подобно Лань Сичэню, Лань Ванцзи отвернулся, единожды взглянув на призраки. Глядя в другом направлении, он произнёс лишь одно слово:

– Пожар.

Вэй Усянь тут же кивнул и со всей серьёзностью продолжил:

– Да. Все эти озлобленные духи умерщвлены сожжением. Похоже, здесь когда-то произошёл пожар с множеством жертв. А после, пытаясь скрыть произошедшее и заодно запечатать призраков, пробужденных по причине ужасной смерти, Глава Ордена Цзинь решил построить здесь храм Гуаньинь.

Лань Сичэнь спросил:

– Глава Ордена Цзинь, пожар имеет к вам отношение?

Голос Цзян Чэна прозвучал холодно:

– Эти призраки пропитаны ненавистью к нему. Разве можно усомниться в его причастности?