Текст книги "Магистр дьявольского культа (ЛП)"

Автор книги: Мосян Тунсю

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 102 страниц)

А-Цин припомнила: «Раскидывался остротами, доставал меня и пугал… О, а я еще он ходит с даоцзаном на ночную охоту!»

Сун Лань сурово нахмурился, вероятно, догадавшись, что Сюэ Ян вызывался помочь явно не по доброте душевной: «На ночную охоту? А на каких тварей, знаешь?»

А-Цин не смела отвечать, что в голову взбредет, и тщательно подумав, сказала: «Раньше они часто истребляли ходячих мертвецов. Но это было уже довольно давно. Сейчас они убивают призраков, одержимый скот и так далее».

Чем больше Сун Лань узнавал от нее, тем сильнее чувствовал неладное, но пока не находил никаких зацепок. Он продолжил: «Даоцзан к нему привязался?»

А-Цин с большой неохотой, но все же признала: «Мне кажется, даоцзан чувствовал себя очень несчастным в одиночестве… А сейчас у него наконец-то появился тот, кто также, как и он, заклинатель… Думаю, ему вроде как нравится слушать шутки этого типа».

Лицо Сун Ланя заволокли тучи негодования и раздражения. Посреди этого хаоса лишь одно оставалось ясным.

Сяо Син Чэнь не должен об этом знать!

Он предостерег: «Не рассказывай даоцзану ничего лишнего».

С этими словами он хладнокровно посмотрел в направлении ушедшего Сюэ Яна и отправился вслед за ним. А-Цин крикнула ему вслед: «Даоцзан, ты хочешь побить мерзавца?»

Но Сун Лань уже исчез вдали. Вэй У Сянь подумал: «Он не просто побьет его. Он нашинкует Сюэ Яна на кусочки!»

Сюэ Ян вышел из дома с корзиной для овощей наперевес. А-Цин знала, какую дорогу он выберет, если соберется на рынок, и с бешено колотящимся сердцем срезала путь, стремглав пробежав через рощицу. После небольшой погони она все же увидела впереди себя силуэт Сюэ Яна. В руке он держал корзину, доверху наполненную капустой, редькой, паровыми пирожками и прочей снедью. Сюэ Ян с разомлевшим видом еле переставлял ноги и томно зевал по сторонам: похоже, он уже возвращался домой.

А-Цин всегда умела хорошо прятаться и подслушивать. Она прошмыгнула за заросли сорняка, растянувшиеся на обочине, и, крадучись, последовала за ним. Внезапно впереди нее раздался холодный голос Сун Ланя: «Сюэ Ян».

Лицо Сюэ Яна вмиг приняло угрожающий вид, словно кто-то с ног до головы окатил его ведром ледяной воды или же отхлестал по щекам, пробудив от крепкого сна.

Из-за дерева вышел Сун Лань, держа в руке уже обнаженный меч острием в землю.

Сюэ Ян притворился пораженным: «Ба, да это же даоцзан Сун! Какой редкий гость. Пришел наесться задарма?»

Сун Лань бросился на него с мечом. Сюэ Ян, мгновенно выудив из рукавов Цзян Цзай, отбил удар, отступил на несколько шагов назад и поставил корзину под дерево: «Ах ты, сучий заклинатель! В кои-то веки я в самом деле хотел сходить за покупками, а тут нарисовался ты и испортил мне все настроение!»

Сун Лань отчаянно атаковал, стремясь нанести противнику смертельную рану. Он глухо прорычал в ответ: «Что за ушлую пакость ты планируешь?! Зачем ты так долго остаешься подле Сяо Син Чэня?!»

Сюэ Ян рассмеялся: «А я-то все гадал, с чего вдруг даоцзан Сун вспомнил обо мне. Так значит, ты хочешь задать пару вопросов».

Сун Лань дымился от ярости: «Говори! Почему отброс, вроде тебя, вдруг проявил любезность и предложил помочь ему в ночной охоте?!

Воинственный дух озарил его лицо, и на щеке Сюэ Яна заалела царапина, но тот ни капли не испугался: «Оказывается, даоцзан Сун так хорошо меня знает!»

Один из них сражался с мастерством, отточенным в благородной школе строго образца, другой же следовал пути разбойников, привыкших предавать все огню и мечу. Сун Лань, очевидно, превосходил Сюэ Яна в искусстве фехтования, и вскоре пронзил его руку насквозь: «Говори!»

Не тревожься Сун Лань этим вопросом столь сильно, и меч, скорее всего, угодил бы Сюэ Яну не в руку, а прямо в шею. Однако тот, несмотря на свое ранение, ничуть не изменился в лице: «Ты и впрямь так жаждешь услышать правду? Боюсь, она сведет тебя с ума. Все же некоторых вещей лучше не знать».

Сун Лань произнес холодно, как никогда: «Сюэ Ян, мое терпение на исходе!»

Сюэ Ян со звоном заблокировал атаку, нацеленную на его глаза, и ответил: «Ну что, раз ты так настаиваешь, то так и быть. Знаешь, чем занимался твой закадычный друг и товарищ? Он целыми тоннами уничтожал ходячих мертвецов, изо всех сил изгонял зло из этого мира и ничего не просил взамен. Подобное и впрямь трогает. Конечно же, он вырвал свои глаза и отдал их тебе, превратившись в слепого, но хорошо, что Шуан Хуа по-прежнему способен указывать ему направление некроэнергии. А знаешь, что еще лучше? Я обнаружил, что людей, отравленных трупным ядом и лишенных возможности говорить из-за отсеченного языка, Шуан Хуа не может отличить от мертвых, так что…»

Он объяснил все в подробностях, не упустив не единой мелочи, и рука, а за ней и меч Сун Ланя задрожали: «Ты животное… Хуже животного…»

Сюэ Ян сказал: «Даоцзан Сун, иногда мне кажется, что воспитанные люди, вроде тебя, постоянно плошают, пытаясь оскорбить кого-то, и снова и снова повторяют одни и те же фразы. Никакого творческого подхода, да и не обидно совсем. Я в последний раз бранился этими двумя словами лет в семь».

Гнев Сун Ланя достиг предела. Он вновь сделал выпад, на этот раз направив меч в горло Сюэ Яна: «Ты воспользовался его слепотой и вероломно одурачил!»

Рука Сун Ланя двигалась стремительно и безжалостно. Противник едва успел уклониться, но его плечо все же оказалось распоротым. Тем не менее, ни единый мускул не дрогнул на лице Сюэ Яна, словно он ничего не чувствовал: «Его слепотой? Даоцзан Сун, неужели ты уже забыл, для кого он вырвал свои глаза, став слепым?»

Услышав его вопрос, Сун Лань вздрогнул и замедлил темп нападения.

Сюэ Ян продолжил: «А в каком положении находишься ты сам, чтобы кидаться на меня с обвинениями? Друга? У тебя хватает совести называться его другом? Ха-ха-ха-ха, даоцзан Сун, тебе и впрямь нужно напомнить слова, сказанные тобой Сяо Син Чэню, после того, как я стер с лица земли храм Байсюэ? Когда он так тревожился о тебе и страстно желал помочь – с каким лицом ты встретился с ним? Какую фразу ты произнес?»

Сун Лань, находясь в чрезвычайном смятении чувств, выкрикнул: «Я! Тогда я…»

Сюэ Ян резко оборвал его: «Тогда ты был в ярости? Страдал от боли? Оплакивал погибших? Не знал, как выместить свой гнев и поэтому излил все на Сяо Син Чэня? Должен признать, я вырезал весь твой храм только из-за него. Вполне простительно, что ты решил сорвать злость на своем друге. Ведь этого я и добивался».

Каждое предложение било точно в цель!

Сюэ Ян стремительно напирал на Сун Ланя и речами, и мечом. Его движения стали более плавными, но в то же время смертоносными, и постепенно Сюэ Ян обеспечил себе превосходство в бою, чего Сун Лань совсем не заметил. Сюэ Ян добавил: «Итак! Кто же все-таки сказал: «Отныне и впредь нам незачем больше встречаться?» Неужели ты, даоцзан Сун? Он повиновался твоему приказу и исчез. После того, как вырвал свои глаза для тебя, конечно. Так зачем же ты сейчас прибежал? Не думаешь, что тем самым поставил всех в неловкое положение? А ты как считаешь, даоцзан Сяо Син Чэнь?»

Сун Лань остолбенел. Его атака повисла в воздухе.

Он попался на столь простую уловку: хорошо подвязанный язык противника порядком смутил разум и тело Сун Ланя. Сюэ Ян воспользовался моментом, взмахнул рукой и осыпал заклинателя порошком, содержащим трупный яд.

До сего момента никто, включая самого Сун Ланя, не встречал столь тщательно очищенного концентрата трупного яда. От неожиданности он вдохнул довольно большое количество, и, немедленно осознав, что положение его скверно, принялся беспрерывно откашливаться. Но Цзян Цзай слишком долго ждал своего часа. Его острие, холодно блеснув на свету, скрылось прямо во рту Сун Ланя!

В ту же секунду перед глазами Вэй У Сяня все потемнело – А-Цин от страха закрыла глаза.

Но он уже знал, что произойдет. Цзян Цзай отсечет язык Сун Ланя.

Вопль внушал первобытный ужас.

Глаза А-Цин потеплели, но она лишь покрепче сжала зубы, не издав ни единого звука. Взор Вэй У Сяня вновь прояснился. Сун Лань, опираясь на свой меч, смог остаться на ногах. Другой рукой он прикрывал рот, и свежая кровь безостановочно просачивалась сквозь его пальцы.

Злокозненный удар лишил Сун Ланя языка и причинил столь мучительную боль, что теперь он едва держался на ногах. Но все-таки заклинатель вырвал меч из земли и, пошатываясь, набросился на Сюэ Яна. Тот с легкостью отскочил в сторону и странно улыбнулся.

Спустя мгновение Вэй У Сянь понял причину подобной улыбки.

Сияющее серебром лезвие Шуан Хуа вошло в грудь Сун Ланя, а затем показалось с его спины.

Сун Лань посмотрел вниз на Шуан Хуа, пронзивший его сердце, а затем неспешно поднял голову. Он увидел Сяо Син Чэня, со спокойным лицом сжимающего свой меч.

Сяо Син Чэнь пребывал в полном неведении: «Ты здесь?»

Губы Сун Ланя беззвучно задвигались.

Сюэ Ян ухмыльнулся: «Я-то тут. А ты почему здесь?»

Сяо Син Чэнь извлек Шуан Хуа из тела Сун Ланя и вложил обратно в ножны: «Шуан Хуа как-то необычно себя повел. Я послушал его указания и пошел проверить, что случилось. Мы ведь уже давно не встречали в окрестностях ходячих мертвецов, за исключением вот этого. Может быть, он откуда-то пришел?»

Сун Лань медленно упал на колени перед Сяо Син Чэнем.

Сюэ Ян победоносно взглянул на него сверху вниз: «Ага. И ужасно визжал».

Сейчас Сун Ланю нужно было только лишь вложить свой меч в руку Сяо Син Чэня, и тот мгновенно понял бы, кто находился перед ним. Сяо Син Чэнь при первом же прикосновении узнал бы оружие своего ближайшего друга.

Однако он уже не мог так поступить. Разве стал бы Сун Лань передавать меч Сяо Син Чэню, тем самым говоря, кого тот только что убил своими собственными руками?

Именно на подобный исход и рассчитывал Сюэ Ян, поэтому он без малейшей опаски повернулся к Сяо Син Чэню и предложил: «Пойдем. Пора говорить ужин. Я уже проголодался».

Сяо Син Чэнь спросил: «А овощей ты успел купить?»

Сюэ Ян ответил: «Ага. Я натолкнулся на эту тварь уже на обратном пути. Ну и денек выдался».

Сяо Син Чэнь ушел первым. Сюэ Ян отряхнул пыль со своих ран на руке и плече, затем подхватил корзину и тоже двинулся в путь. Проходя мимо Сун Ланя, он легко улыбнулся и посмотрел на него: «А тебе миски не достанется».

Когда Сюэ Ян уже давно исчез вдали, и, вероятно, успел даже дойти до похоронного дома вместе с Сяо Син Чэнем, А-Цин, наконец, поднялась из зарослей сорняка.

После долгого сидения ноги ее совсем онемели, и, что есть мочи опираясь на шест, она приковыляла к Сун Ланю, чей коленопреклоненный труп уже окоченел.

Сун Лань не обрел тихой смерти. А-Цин подпрыгнула, увидев его широко распахнутые глаза. Затем она заметила ручьи крови, излившиеся из его рта, подсохшие на подбородке, замаравшие воротничок его одеяния  и собравшиеся еще не застывшей лужицей на земле. Две крупные слезы скатились с глаз девушки.

Она, превозмогая страх, протянула руку и закрыла Сун Ланю глаза, затем встала перед ним на колени и сложила ладони вместе: «Даоцзан, не держи зла на меня, или на другого даоцзана. Я бы все равно не сумела помочь тебе, и даже если вышла бы из укрытия, то погибла бы на месте, поэтому мне пришлось прятаться. А даоцзана провел этот мерзавец. Даоцзан действовал неумышленно, он не знал, что убивает тебя!»

Она всхлипнула: «Мне пора возвращаться. Пожалуйста, присмотри за мной с небес, чтобы я могла выручить даоцзана Сяо Син Чэня, и защити нас, чтобы мы вместе могли вырваться из лап демона. Я не позволю этому чудовищу Сюэ Яну умереть с миром. Я разорву его труп на мелкие кусочки, чтобы он больше никогда не смог переродиться!»

Закончив речь, она с громким стуком трижды поклонилась в пол, усердно вытерла лицо, и, собравшись с духом, побрела в сторону города И.

Когда она вернулась в похоронный дом, на улице уже смеркалось. Сюэ Ян чистил за столом яблоки, вырезая из кусочков кроликов, и, похоже, пребывал в великолепном настроении. Взглянув на него, любой увидел бы перед собой шаловливого юношу, и никто и представить себе не мог, что он только что совершил. Услышав шаги, Сяо Син Чэнь вышел ей навстречу, держа в руках тарелку с капустой: «А-Цин, где ты пропадала сегодня? Уже очень поздно».

Сюэ Ян окинул ее взором, и в ту же секунду в его глазах что-то промелькнуло: «Что случилось? Ее веки слишком опухли».

Сяо Син Чэнь поспешил к девушке: «В чем дело? Тебя кто-то обидел?»

Сюэ Ян заметил: «Обидел ее? Разве у кого-то хватит на это сил?»

Лицо его расплылось в улыбке от уха до уха, тем не менее, он явно что-то подозревал. А-Цин внезапно швырнула бамбуковый шест в сторону и завыла дурным голосом.

Она заревела навзрыд, размазывая по лицу сопли и судорожно хватая ртом воздух, и бросилась в объятия Сяо Син Чэня, жалобно запричитав: «Уауааа, я страшная, да? Настоящая уродка? Даоцзан, я и впрямь такая некрасивая?»

Сяо Син Чэнь погладил ее по голове: «Конечно, нет. А-Цин очень милая девушка. Кто сказал, что ты некрасивая?»

Сюэ Ян презрительно фыркнул: «Жуткая уродина. И становишься еще страшнее, когда ревешь».

Сяо Син Чэн сказал с укоризной: «Не говори так».

А-Цин зарыдала еще громче и затопала ногами: «Даоцзан, но ты ведь ничего не видишь! Что толку с того, что ты считаешь меня красивой? Ты наверняка врешь! А вот он видит! И раз он говорит, что я страшная, то значит, так оно и есть! Я слепая уродка!»

Благодаря поднятому ей шуму оба мужчины действительно поверили, что сегодня какие-то дети обозвали ее «уродкой» или «белоглазой слепой», и потому А-Цин весьма расстроилась. Сюэ Ян пренебрежительно заметил: «Ты вернулась вся в слезах лишь потому, что кто-то там назвал тебя уродиной? Куда же подевалась твоя обычная скандальность?»

А-Цин выпалила: «Я не скандальная! Даоцзан, у тебя еще остались деньги?»

Сяо Син Чэнь замялся и с крайней неловкостью нищего ответил: «Эээ… Думаю, немного есть».

Сюэ Ян перебил его: «Я могу одолжить».

А-Цин плюнула в его сторону: «Ты живешь и ешь тут уже целую кучу времени, и до сих пор считаешь каждый грош и типа «одалживаешь» нам деньги! Бессовестный крохобор! Даоцзан, я хочу купить красивых нарядов и украшений. Ты пойдешь со мной?»

Вэй У Сянь подумал: «Так значит, А-Цин с самого начала задумала вывести Сяо Син Чэня из дома. Но что она будет делать, если Сюэ Ян захочет сопровождать их?»

Сяо Син Чэнь сказал: «Конечно, пойду. Но ведь никак не смогу подсказать, какая одежда особенно тебе идет».

Сюэ Ян вновь вмешался: «Я смогу».

А-Цин так возмущенно подпрыгнула, что чуть было не ударилась головой о нижнюю челюсть Сяо Син Чэня: «Мне все равно, все равно! Я пойду только с тобой! Не хочу, чтобы он отирался возле меня! Только и будет твердить, что я уродка! И называть Слепышкой!»

Она не впервые устраивала ругань безо всякой причины, поэтому оба мужчины уже привыкли к ее истерикам. Сюэ Ян состроил недовольную гримасу, а Сяо Син Чэнь согласился: «Хорошо. Завтра сходим».

А-Цин воскликнула: «Но я хочу сегодня!»

Сюэ Ян возразил: «Сегодня все лавки уже закрыты. А где ты еще собралась покупать одежду?»

Загнанная в тупик А-Цин сдалась: «Ладно! Но завтра точно пойдем! Обязательно!»

Ее первая попытка сбежать провалилась, но начни А-Цин вновь канючить и требовать уйти из дома сегодня, и Сюэ Ян определенно вновь почувствовал бы неладное. А-Цин пришлось отложить свой план до завтра и сесть за стол ужинать. Затеянный ею спектакль ничем не отличался от прочих выходок и выглядел совершенно естественно, однако сейчас ее желудок связывался узлом от напряжения. Нервы ее натянулись до предела, и рука, сжимавшая миску, ощутимо затряслась. Сюэ Ян, сидевший слева от А-Цин, искоса скользнул по ней взглядом, что заставило ее ноги одеревенеть. Девушка слишком испугалась, и кусок не полез ей в горло, поэтому нарочно притворилась, будто потеряла аппетит от клокочущего внутри нее гнева. Она положила в рот рис и тут же яростно расплевалась, со всего размаха вонзила палочки в еду и забранилась себе под нос: «Грязная сучка. Соплячка. Сама, небось, выглядишь ничуть не лучше, дешевая дрянь!»

Слушая, как она осыпает проклятиям несуществующую «дешевую дрянь», Сюэ Ян невольно закатил глаза, а Сяо Син Чэнь сказал: «Не порти еду понапрасну».

Сюэ Ян переместил свой взор с А-Цин на Сяо Син Чэня. Вэй У Сянь подумал: «Теперь ясно, как мелкий бродяжка сумел столь правдоподобно прикинуться Сяо Син Чэнем. Они каждый день сидели друг напротив друга, и у него было полно времени, чтобы подметить самые незначительные мелочи».

Сяо Син Чэнь же оставался в полном неведении относительно двух пар глаз, устремленных на него. В конце концов, в этой комнате находился лишь один истинный слепец.

Когда вся троица покончила с ужином, Сяо Син Чэнь собрал со стола все миски и палочки и вышел в главную комнату. А-Цин, едва способная сохранять спокойный вид, собралась последовать за ним, но Сюэ Ян неожиданно окликнул ее: «А-Цин».

Сердце А-Цин ухнуло куда-то вниз. Даже Вэй У Сянь ощутил, как по ее спине пробежали холодные и липкие мурашки.

Она ответила: «С чего это ты вдруг зовешь меня по имени?!»

Сюэ Ян заметил: «Разве не ты сама возмущалась и кричала, что не хочешь зваться Слепышкой?»

А-Цин хмыкнула: «Люди начинают любезничать ни с того, ни с сего, только если преследуют свои цели! Говори, что тебе от меня надо!»

Сюэ Ян улыбнулся: «Да ничего. Я лишь хотел научить тебя, что делать, если кто-то опять станет обзываться».

А-Цин ответила: «Неужели? Ну так рассказывай, что же мне делать».

Сюэ Ян продолжил: «В следующий раз, если кто-то назовет тебя уродиной, сделай ее еще уродливее. Порежь ей лицо пару дюжин раз, чтобы она больше никогда в жизни не смела выходить на улицу. Если же кто-то назовет тебя слепой, то заостри конец своего шеста и вотки ей в глаза, чтобы она тоже ослепла. Увидишь, рискнет ли она еще хоть раз открыть свой поганый рот».

Кровь застыла в венах А-Цин. Она притворилась, будто решила, что он нарочно пугает ее: «Опять ты рассказываешь мне всякие ужасы!»

Сюэ Ян заворчал: «Пф, да думай, что хочешь».

С этими словами он подвинул к ней тарелку с фигурками кроликов, вырезанными из яблок: «Ешь».

Глядя на эти аппетитные, любовно разложенные кусочки фруктов, и А-Цин, и Вэй У Сяня замутило от отвращения.

На следующий день А-Цин с самого утра принялась докучать Сяо Син Чэню просьбами отправиться вместе с ней в лавку за красивыми платьями и косметикой. Сюэ Ян недовольно пробурчал: «Если вы оба уйдете, то мне опять придется тащиться за овощами?»

А-Цин возмутилась: «А почему бы и нет! Вспомни, сколько раз за ними ходил даоцзан! А ты только и делаешь, что дурачишь его и обманом заставляешь идти!»

Сюэ Ян сдался: «Ну хорошо, хорошо. Я пойду за покупками. Вот прям сейчас возьму и пойду».

Когда он ушел, Сяо Син Чэнь спросил: «А-Цин, ты уже собралась? Отправимся за платьями сейчас?»

А-Цин убедилась, что Сюэ Ян исчез вдали, закрыла дверь и дрожащим голосом спросила: «Даоцзан, ты когда-нибудь знал человека по имени Сюэ Ян?»

Примечания.

Цзунцы – блюдо из клейкого риса, обернутое тростниковыми листьями.

Начало зацикленной китайской присказки для детей, по типу «У попа была собака».

Т.е. она уже достигла конечной цели всех заклинателей – стала бессмертной.

По аналогии с шишу, шибо – шисюн твоего родителя.

Глава 41. Зелень. Часть девятая.

Улыбка застыла на губах Сяо Син Чэня.

Слова «Сюэ Ян» оказались для него слишком большим ударом. При звуках этого имени от лица его, бледного по своей природе, разом отхлынула вся кровь, а губы приобрели бело-розовый оттенок.

Словно не в состоянии осознать сказанное, Сяо Син Чэнь шепотом переспросил: «Сюэ Ян?..»

Затем он вдруг встрепенулся: «А-Цин, откуда тебе известно это имя?»

А-Цин воскликнула: «Сюэ Ян живет с нами! Этот мерзавец – он и есть!»

Сяо Син Чэнь в замешательстве пробормотал: «Живет с нами?.. Живет с нами...»

Он потряс головой, словно от подступившей дурноты: «Почему ты так думаешь?»

А-Цин ответила: «Я слышала, как он убивал человека!»

Сяо Син Чэнь спросил: «Убивал человека? Кого он убил?»

А-Цин с жаром заговорила: «Женщину! Судя по голосу, совсем юную! Кажется, у нее был при себе меч. Но и Сюэ Ян тоже прятал клинок. Я слышала, как они сражались. Звон и лязг металла разлетались по всей округе! И женщина звала его «Сюэ Ян»! А еще она добавила, что он «вырезал целый храм», «убил несчетное множество людей» и «заслуживает справедливого наказания». О Небеса, он же самый настоящий сумасшедший! Все это время находиться подле нас, ничем себя не выдавая – да я и представить не могу, что у него на уме!»

А-Цин бодрствовала всю ночь, размышляя, как бы ей поскладнее солгать. Прежде всего, она ни за что бы не позволила даоцзану узнать, что он убивал живых людей, принимая их за ходячих мертвецов. Также А-Цин не могла рассказать и о том, что Сун Лань погиб от руки Сяо Син Чэня, поэтому, несмотря на укоры совести, ей пришлось скрыть его смерть. В конце концов, после раскрытия истинной личины Сюэ Яна Сяо Син Чэню лучше всего не рассуждать, а спасаться бегством и как можно скорее!

Тем не менее, Сяо Син Чэнь с трудом воспринял эту новость. К тому же, звучала она весьма нелепо, и в итоге он начисто отказывался верить услышанному: «Но его голос совсем не похож на голос Сюэ Яна. И…»

А-Цин перебила его, нетерпеливо постукивая шестом о землю: «Он намеренно изменил его, боясь, что ты поймешь, кто он такой на самом деле!» Внезапно ее осенило: «Ой, точно! Точно, точно! У него же девять пальцев! Даоцзан, ты помнишь? У Сюэ Яна тоже девять пальцев? Ты наверняка видел его раньше!»

Сяо Син Чэнь пошатнулся, едва не упав на пол.

А-Цин торопливо подскочила к нему, отвела к столу и бережно усадила мужчину, а затем села сама. Через некоторое время Сяо Син Чэнь заговорил: «А-Цин, но как ты выяснила, что у него девять пальцев? Случайно коснулась его руки? Но будь это Сюэ Ян, разве разрешил бы он тебе тронуть свою левую кисть и, тем самым, обнаружить увечье?»

А-Цин стиснула зубы: «Даоцзан!.. Настало время мне признаться! Я не слепая. Я могу видеть! И я не коснулась его руки случайно – я ее увидела!»

Каждая ее фраза потрясала сильнее предыдущей. Сяо Син Чэнь совсем растерялся: «Что ты сказала? Ты можешь видеть?»

Несмотря на свой страх, А-Цин понимала, что больше нельзя скрывать правду, и спешно затараторила слова сожаления: «О, Даоцзан, я так виновата перед тобой! Но я врала безо всякого злого умысла! Я так боялась, что если ты узнаешь про мою зрячесть, то сразу же прогонишь прочь. А сейчас, пожалуйста, Даоцзан, оставь свои увещевания на потом.  Нам пора бежать! Он наверняка уже купил еды и вот-вот вернется!»

Она неожиданно захлопнула рот.

Сквозь белоснежные лоскуты ткани, обернутой вокруг головы Сяо Син Чэня, постепенно проступили два красных пятна. Переплетения нитей набухли и отяжелели, и вскоре из того места, где когда-то находились  глаза, просочилась кровь и тонкими струйками побежала по щекам.

А-Цин вскрикнула: «Даоцзан, у тебя кровь!»

Сяо Син Чэнь, словно только что заметив, рассеянно охнул и провел ладонью по лицу. Пальцы его в тот же миг окрасились в алый цвет. А-Цин дрожащими руками попыталась вытереть хотя бы часть, но чем больше она старалась, тем сильнее расползались разводы. Сяо Син Чэнь движением руки остановил ее: «Все хорошо… Все хорошо».

В прошлом пустые глазницы кровоточили, когда он пускался в излишние раздумья или поддавался сильным эмоциям, однако подобного уже давно не случалось. Вэй У Сянь даже решил, что его раны совсем затянулись, но сегодня сквозь повязку вновь закапала кровь.

Сяо Син Чэнь пробормотал: «Но... Но если он и впрямь Сюэ Ян, то почему ведет себя так? Почему он не убил меня в самый же первый день, но, напротив, остался со мной на многие годы? Зачем Сюэ Ян так поступил?»

А-Цин ответила: «Разумеется, он хотел тебя убить в самый же первый день! Тогда я видела его взгляд, пугающий и сулящий одни несчастья! Но он же был ранен и едва двигался, поэтому нуждался в ком-то, кто позаботился бы о нем! Ах, если бы я только знала, что он одержимый манией убийства псих, то заколола бы его своим шестом, когда он еще валялся в тех кустах! Бежим же, Даоцзан! Быстрее!»

Вэй У Сянь тихо вздохнул про себя: «Безнадежно. Не расскажи она все Сяо Син Чэню сейчас, и тот продолжил бы по-прежнему сосуществовать с Сюэ Яном. Однако же теперь, узнав всю правду, он ни за что не сбежит, не расспросив Сюэ Яна с глазу на глаз. Эта дилемма с самого начала не имела верного решения».

И действительно, как только Сяо Син Чэнь взял себя в руки, он обратился к А-Цин: «Беги».

Голос его звучал слегка хрипло. А-Цин испуганно переспросила: «Я? Даоцзан, бежим вместе!»

Сяо Син Чэнь покачал головой: «Не могу. Я должен выяснить, для чего Сюэ Ян все это затеял. У него определенно есть цель и для ее достижения он все эти годы притворялся другим человеком и держал меня при себе. К тому же, если я сбегу, весь город И захлебнется кровью. Сюэ Ян никогда не изменится».

На этот раз А-Цин зарыдала по-настоящему. Она отшвырнула в сторону бамбуковый шест и вцепилась Сяо Син Чэню в ногу: «Одна? Даоцзан, мне не справиться в одиночку! Я хочу быть с тобой! Если ты не уходишь, то и я остаюсь. На худой конец, он всего лишь убьет нас обоих. Но я все равно рано или поздно погибну, если буду вновь скитаться по улицам, как горемычная сирота. А если ты не желаешь мне подобной участи, Даоцзан, то должен бежать вместе со мной!»

К сожалению, после того, как мнимая слепота А-Цин раскрылась, ее обычные уловки, вызывающие жалость, перестали срабатывать. Сяо Син Чэнь ответил: «А-Цин, ты очень смышленая, и ты можешь видеть. Я уверен, что тебя ждет хорошая жизнь. Но ты не знаешь, насколько Сюэ Ян опасен, поэтому тебе нельзя оставаться со мной. И больше не приближайся к нему никогда».

В ушах Вэй У Сяня раздался пронзительный внутренний крик А-Цин: «Я знаю! Я знаю, насколько он опасен!»

Однако она не посмела поведать действительное положение дел.

Внезапно с улицы донеслась легкая поступь шагов.

Сюэ Ян вернулся!

Сяо Син Чэнь настороженно вскинул голову, войдя в состояние неусыпной бдительности и остроты чувств, словно отправляясь на ночную охоту. Он спешно привлек к себе А-Цин и прошептал: «Когда он зайдет, я отвлеку его на себя, а ты улучи момент и сразу же беги. Делай, как я сказал!»

А-Цин растерянно закивала сквозь слезы. В следующее мгновение Сюэ Ян пнул дверь: «Чем вы там занимаетесь? Я уже воротился назад, а вы до сих пор не ушли? Раз вы еще здесь, то отодвиньте затвор и пустите меня. Я умираю от усталости».

Услышав его голос и манеру речи, любой бы подумал, что домой спешил соседский юноша, чей-то жизнерадостный шиди. Никто и представить бы не мог, что за дверью стоял демон в человеческом обличии, лишенный чувства сострадания и ослепленный яростью!

Дверь была не заперта на ключ, а лишь закрыта на щеколду. Если они не поторопились бы снять засов, то Сюэ Ян наверняка почуял бы неладное и вошел в дом, готовый встретиться с опасностью. А-Цин вытерла лицо и недовольно крикнула: «Так прям и умираешь?! От нас до рынка всего ничего пути, а ты уже устал! Я выбираю, в каком платье мне лучше пойти! Да и вообще, какое твое дело!!!»

Сюэ Ян издевательским тоном произнес: «У тебя там целая гора платьев? Какое бы ты ни надела, в твоем облике все равно ничего не поменяется. Давай, открывай уже».

Ноги А-Цин подкашивались от страха, но она все же злобно плюнула в ответ: «Ага, бегу и падаю! Лягайся там в свое удовольствие!»

Сюэ Ян рассмеялся: «Как скажешь. Даоцзан, тебе придется чинить дверь. Видишь, тут нет моей вины».

С этими словами Сюэ Ян одним ударом вышиб деревянную дверь, перешагнул через высокий порог и вошел в дом, держа в одной руке корзину, доверху наполненную овощами, а во второй – спелое наливное яблоко. Он с хрустом вгрызся в плод, откусив от него приличный кусок, а затем опустил взгляд и увидел лезвие Шуан Хуа, вошедшее ему в живот.

Корзина выпала из его рук. Капуста, морковь и редис покатились по полу.

Сяо Син Чэнь выкрикнул: «А-Цин, беги!»

Та, как ошпаренная, вылетела из похоронного дома и побежала, не  чуя под собой ног. Однако едва очертания строения скрылись вдали, А-Цин остановилась, свернула на другую дорогу и прокралась назад. Она забралась в свое обычное потайное место, где раньше частенько сидела и подслушивала разговоры, и высунула голову, подглядывая за происходящим внутри.

Сяо Син Чэнь холодно спросил: «Было забавно?»

Сюэ Ян, все еще сжимавший в руке яблоко, сделал еще один укус, не спеша пожевал мякоть, затем проглотил, и только после ответил: «Забавно. А как же иначе».

Он вновь заговорил своим настоящим голосом.

Сяо Син Чэнь спросил: «Чего ты добиваешься? Зачем оставался со мной все эти годы?»

Сюэ Ян предположил: «Кто знает. Может быть, я просто разгонял тоску».

Сяо Син Чэнь извлек Шуан Хуа из его живота и приготовился нанести следующий удар, но Сюэ Ян вдруг добавил: «Даоцзан Сяо Син Чэнь, а я ведь так и не закончил свою историю. Ты все еще желаешь узнать продолжение?»

Сяо Син Чэнь ответил: «Нет».

Несмотря на категоричный отказ, голова его слегка наклонилась вперед, а меч замер в руке. Сюэ Ян сказал: «А я все равно расскажу. И, если услышав конец, ты по-прежнему будешь считать меня виноватым, то поступай, как тебе будет угодно».

Он небрежно промокнул рану на животе и прижал руку, чтобы кровь не лилась слишком обильно: «Итак, ребенок увидел мужчину, обманом заставившего его доставить письмо, и в душе его одновременно вспыхнули радость и чувство незаслуженной обиды. Он с громким плачем бросился к мужчине и пожаловался: «Я отнес бумажку, куда ты просил, но когда вернулся в трактир, пирожные уже исчезли. А еще меня побили. Ты можешь купить мне другую тарелку?»

«Но мужчину, по-видимому, только что сцапал тот здоровяк и тоже как следует отмутузил. На лице его красовались обширные кровоподтеки, и, увидев, как к его ноге прилип немытый сопляк, мужчина вконец раздосадовался и грубо отшвырнул его прочь».

«Он забрался в экипаж, запряженный волами, и приказал кучеру немедленно трогаться в путь. Ребенок же поднялся с земли и принялся преследовать повозку – настолько сильно ему хотелось отведать сладостей. Нагнавши ее, он отчаянно замахал руками перед экипажем, призывая остановиться. Однако мужчину его плач окончательно вывел из себя. Он отобрал у извозчика кнут и обрушил его на голову ребенка, повалив того на землю».

Сюэ Ян отчеканил каждое следующее слово: «А потом колеса экипажа проехались по руке ребенка, дробя палец за пальцем».

Сяо Син Чэнь не мог видеть, но, тем не менее, Сюэ Ян занес левую руку перед его лицом: «Ему было семь! Вся левая кисть оказалась раздавленной, а мизинец – размозженным в кашу и смешанным с грязью! В экипаже сидел отец Чан Пина».