Текст книги "Магистр дьявольского культа (ЛП)"

Автор книги: Мосян Тунсю

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 102 страниц)

Вэй У Сянь произнес: «Цзэ У Цзюнь, Хань Гуан Цзюнь уже поведал о наших странствиях? Деревня Мо, могильщик, город И и прочее».

Лань Си Чэнь кивнул, и Вэй У Сянь продолжил: «Значит, Хань Гуан Цзюнь наверняка рассказал и о том, что человек с лицом, скрытым туманом, пытавшийся забрать труп с кладбища клана Чан, знал стиль фехтования Ордена Гу Су Лань как свои пять пальцев. Тут есть два варианта: либо он из Ордена Гу Су Лань и с малолетства изучал ваше искусство ведения боя, либо он не из Ордена Гу Су Лань, но порядком осведомлен о вашем способе управления холодным оружием. Этот человек или часто тренировался на мечах с адептами вашего Ордена, или же настолько умен, что способен запомнить уникальные движения, лишь наблюдая их».

Лань Си Чэнь хранил молчание. Вэй У Сянь добавил: «Он сражался за труп, потому что не может допустить, чтобы остальные узнали о расчленении Чи Фэн Цзуня. Если все части тела воссоединятся, он окажется в крайне невыгодном положении. Этот человек знает о тайнах родовой крепости-некрополя Ордена Цин Хе Не; тесно знаком с Орденом Гу Су Лань; а с Чи Фэн Цзунем имел… весьма сложное прошлое».

Нужда произносить имя вслух отсутствовала, все трое прекрасно понимали, о ком идет речь.

Лань Си Чэнь выглядел напряженным, но, тем не менее, быстро проговорил: «Он ни за что бы не поступил подобным образом».

Вэй У Сянь спросил: «Цзэ У Цзюнь?»

Лань Си Чэнь пояснил: «Вы встречались с могильщиком и шли по следу расчлененного трупа в течение месяца. Но весь этот месяц он каждую ночь беседовал со мной: мы обсуждали грядущий Совет Кланов в Ордене Лань Лин Цзинь. Он физически не сумел бы появиться ни в каком другом месте. Могильщиком не может оказаться он».

Вэй У Сянь предположил: «А что если он использовал Талисман Перемещения?»

Лань Си Чэнь покачал головой и ответил мягко, но категорично: «Использование Талисмана Перемещения требует дополнительного изучения одноименного искусства, причем постичь его весьма сложно. Он же никогда не выказывал никаких признаков владения подобным знанием. Кроме того, применение этого Талисмана расходует колоссальное количество духовных сил. Но мы охотились на тварей всего несколько ночей назад – и он прекрасно проявил себя. Я твердо убежден, что он никогда не прибегал к помощи Талисмана».

Лань Ван Цзи сказал: «Ему было не обязательно покидать Башню Кои самому».

Лань Си Чэнь по-прежнему отрицательно качал головой. Вэй У Сянь добавил: «Глава Ордена Лань, в глубине души вы знаете, кто попадает под наибольшее подозрение. Просто отказываетесь признавать».

Тени от костра плясали на лицах погруженных в думы мужчин. В глуби заброшенного сада все застыло без движения.

После длительного размышления Лань Си Чэнь ответил: «Я отдаю себе отчет в том, что в силу некоторых причин большинство людей превратно относятся к нему. Но… сам я верю тому, что наблюдал все эти годы. Я твердо убежден, что он не такой человек».

Желание Лань Си Чэня оправдать его не представляло никаких трудностей для понимания. Если говорить начистоту, то даже у Вэй У Сяня не сложилось дурного впечатления о подозреваемом. Возможно, из-за своего происхождения этот человек всегда вел себя крайне ласково и смиренно со всеми. Он принадлежал к тому типу людей, которые никогда никого не обидели и в обществе которых любой чувствовал себя свободно и непринужденно. Что же тогда следовало ожидать от Цзэ У Цзюня, дружившего с ним в течение многих лет?

Время смерти Не Мин Цзюэ совпало с расцветом Ордена Цин Хэ Не под его управлением, чьи слава и могущество едва ли не достигли уровня Ордена Лань Лин Цзинь и продолжали расти. Кто извлек наибольшую выгоду из его гибели?

Смерть от искажения Ци на глазах у толпы народа, безусловно, казалась трагической, но все же обоснованной и неизбежной. Но было ли все столь же просто в действительности?

Примечания.

Цзин И со страху перепутал иероглифы, обозначающие разные типы тварей.

Напомним: гуль по классификации данной новеллы – призрак (неживое существо человеческой природы, обретшее сознание (необязательно разум) благодаря темной энергии), обладающий физическим телом.

Напомним: сяо – продольная флейта; музыкальный инструмент Лань Си Чэня.

Ле Бин – сяо Лань Си Чэня, дословно: треснувший лед.

Глава 47. Вероломство. Часть вторая

Срок Совета Кланов в Башне Кои подошел в мгновение ока.

Резиденции большинства именитых орденов размещались в уединенных местах удивительной красоты, где горы высоки, а реки хрустальны, но Башня Кои Ордена Лань Лин Цзинь находилась в наиболее роскошной и преуспевающей части города Лань Линя. Главная улица, ведущая к башне, представляла собой выстланную бревнами тропу для повозок около километра длиной и открывалась лишь для торжественных событий, подобных великим пиршествам или же Советам Кланов. Правила Ордена Лань Лин Цзинь запрещали передвигаться по ней в спешном темпе. По обеим сторонам дороги располагались фрески и барельефы, повествующие о жизни и подвигах прошлых лидеров клана Цзинь и прочих прославленных заклинателей. Во время поездки повозками управляли адепты Ордена Лань Лин Цзинь, и они же объясняли гостям Башни, что изображено на мозаиках.

В их числе присутствовали четыре изображения, посвященные нынешнему главе Ордена – Цзинь Гуан Яо. Полотнища иллюстрировали его жизненный путь в хронологическом порядке и назывались «обнародование тайных сведений», «убиение», «клятва» и  «доброта и строгость». Сценки показывали, как во время Аннигиляции Солнца Цзинь Гуан Яо, действуя под прикрытием в Ордене Ци Шань Вэнь, передавал союзникам важную информацию; собственноручно ликвидировал главу клана Вэнь, Вэнь Жо Ханя; побратался с остальными членами Достопочтимой Троицы и достиг положения Верховного Заклинателя. Художник сумел весьма ловко схватить нрав своего натурщика: при беглом осмотре фрески казались самыми обычными, но более внимательный взгляд замечал, что человек, по лицу которого каплями стекала кровь – Цзинь Гуан Яо, наносящий удар в спину, изгибал губы в легкой полуулыбке. От этого зрелища у многих волосы становились дыбом.

Сразу после Цзинь Гуан Яо шли фрески Цзинь Цзы Сюаня. Обычно главы орденов, подчеркивая свою абсолютную власть, намеренно уменьшали количество изображений заклинателей, принадлежавших к тому же поколению, что и они, или же поручали их написание художникам средней руки, чтобы портреты их современников не затмевали самих глав. Окружающие давно привыкли закрывать глаза на подобные действия, понимая все без слов и выражая молчаливое согласие. Однако Цзинь Цзы Сюаню неожиданно отводилось все те же четыре полотнища, что и остальным, что ставило его в равное положение с нынешним главой Ордена Цзинь Гуан Яо. С фресок глядел красивый и статный мужчина бодрого и воодушевленного вида, сквозивший высокомерием и гордыней. Вэй У Сянь соскочил с повозки, остановился перед изображениями и некоторое время изучал их глазами. Лань Ван Цзи также замер, ожидая его возвращения.

В отдалении послышался голос адепта, приветствующего гостей: «Орден Лань из Гу Су, прошу входить».

Лань Ван Цзи произнес: «Идем».

Вэй У Сянь ничего не ответил, и мужчины направились к башне вместе.

У подножия лестницы, ведущей в Башню Кои, находилась широкая, вымощенная камнем площадь, до отказа заполненная людьми. Похоже, что за последние годы резиденция Ордена Лань Лин Цзинь несколько раз расширялась, реконструировалась и обновлялась: излишнее роскошество и расточительность приняли даже большие масштабы, чем помнил Вэй У Сянь. В дальнем конце площади виднелся девятиступенчатый квадратный пьедестал, выточенный из белого мрамора, вершина которого увенчивалась многоярусной крышей, открывающей вид на океан цветущего «Сияния средь снегов».

«Сиянием средь снегов» назывался сорт изысканного белого пиона, являвшегося клановым узором Ордена Лань Лин Цзинь. И имя его, и вид были равно прекрасны. Лепестки этого цветка росли в два слоя, и внешние их ряды пенистыми валами накатывали на своих более мелких соседей, обращаясь волнами снегов; внутренние же лепестки, миниатюрные и изящные, обнимали золотистые нити тычинок, подобных звездам. Если даже один бутон зачаровывал своей красотой, то возможно ли описать великолепие тысяч пионов в буйном цвету?

В площадь вливалось бесчисленное множество дорог. Ордены входили в Башню непрерывным, но упорядоченным потоком.

«Орден Су из Мо Лин, прошу входить».

«Орден Не из Цин Хэ, прошу входить».

«Орден Цзян из Юнь Мэна, прошу входить».

Едва появившись, Цзян Чэн выпустил из своих глаз два отравленных кинжала в их сторону и подошел к троице, ровным голосом произнеся: «Цзэ У Цзюнь. Хань Гуан Цзюнь».

Лань Си Чэнь кивнул в ответ: «Глава Ордена Цзян».

Оба мужчины лишь следовали этикету, безучастно исполняя обязанности глав Орденов. После пары приветственных фраз, кои надлежало изрекать в подобных ситуациях, Цзян Чэн спросил: «Хань Гуан Цзюнь, я впервые вижу тебя на Совете Кланов, проходящем в Башне Кои. Какой интерес привел тебя сегодня?»

И Лань Си Чэнь, и Лань Ван Цзи промолчали, но, к счастью, Цзян Чэн и не ждал ответа. Он уже обратил свой взор на Вэй У Сяня, заговорив так, словно в любую секунду способен изрыгнуть меч и вонзить его в последнего: «Если память меня не подводит, вы оба никогда не брали с собой в странствия никчемных прихлебателей. Что случилось на этот раз?  Или раз в год и палка стреляет? И кто же сей прославленный заклинатель? Не могли бы вы нас представить?»

Внезапно раздался улыбающийся голос: «Брат, отчего ты не предупредил меня, что Ван Цзи тоже придет?»

Хозяин Башни Кои – Лянь Фан Цзунь, Цзинь Гуан Яо – вышел лично поприветствовать их.

Лань Си Чэнь улыбнулся в ответ; Лань Ван Цзи молча кивнул, отдавая дань учтивости; Вэй У Сянь же внимательно осмотрел Верховного Заклинателя.

Цзинь Гуан Яо появился на свет с весьма выгодной наружностью: кожа его была бела; на лбу красовалась метка цвета киновари; в глазах виднелся резкий контраст между белизной белков и чернотой зрачков; взгляд живой и подвижный, но не легкомысленный и не праздный. В целом, его лицо выглядело аккуратным и умным, достаточно привлекательным и изящным, но, в некоторой степени, хитрым. Слабая тень улыбки всегда различалась в уголках его губ и слегка сведенных кончиках бровей, выдавая в нем человека находчивого и гибкого.

Подобной внешности как раз доставало для получения благосклонности у женщин, но не хватало для пробуждения настороженности или неприязни в мужчинах; старики считали его славным, молодежь – дружелюбным; и если даже кому-то он приходился не по душе, особой ненависти или отвращения они не испытывали – вот почему наружность его называлась «выгодная». Цзинь Гуан Яо являлся обладателем невысокой фигуры, однако свободная манера держаться с лихвой возмещала недостаток роста. На голове Главы Ордена покоился черный головной убор отшельника  из легкой газовой ткани, сам он облачился в парадную мантию Ордена Лань Лин Цзинь с круглым воротником и с цветущим «Сиянием средь снегов» на груди; талию украшал пояс, сплетенный из девяти колец; на ногах сидели мягкие сапоги, а правая рука слабо сжимала рукоять меча, висевшего на боку – от Цзинь Гуан Яо веяло величием и мощью, с которыми нельзя было не считаться.

Цзинь Лин пришел вслед за ним, поскольку встретиться с Цзян Чэном один на один не решался. Он спрятался за спину Цзинь Гуан Яо и оттуда пробормотал: «Дядя».

Цзян Чэн резко ответил: «Так, значит, ты все еще помнишь, что я твой дядя!»

Цзинь Лин спешно потеребил Цзинь Гуан Яо за рукав. Тот же, казалось, с рождения обладал мастерством разрешения споров: «Ох… Глава Ордена Цзян, А-Лин уже давно осознал свои ошибки. Все эти дни он так боялся твоего наказания, что совсем перестал питаться, как следует. Безусловно, порой дети чересчур озорничают. Но я знаю, насколько ты обожаешь его. Абсолютно ни к чему проявлять излишнюю строгость».

Цзинь Лин торопливо поддакнул: «Да-да, дядя может подтвердить! У меня совсем пропал аппетит!»

Цзян Чэн хмыкнул: «Пропал, говоришь? А глядя на твой цветущий вид, и не скажешь, что ты пропускал обеды!»

Цзинь Лин вознамерился что-то добавить, но тут вдруг скользнул взглядом по Лань Ван Цзи, заметил за его спиной Вэй У Сяня и, на мгновение растерявшись, выпалил: «Зачем ты здесь?!»

Вэй У Сянь ответил: «Поесть задарма».

Цзинь Лин рассердился: «И как у тебя только смелости хватило явиться сюда?! Я же предупреждал…»

Цзинь Гуан Яо потрепал Цзинь Лина по макушке, подвинув его обратно себе за спину, и улыбнулся: «Что ж, быть посему. Раз уж ты пришел, то стал нашим гостем. Не знаю, как с остальным, но еды в Башне Кои точно предостаточно». Он обратился к Лань Си Чэню: «Брат, прошу, устраивайся поудобнее. А я пока поприветствую остальных и заодно распоряжусь, чтобы для Ван Цзи тоже приготовили место».

Лань Си Чэнь кивнул: «Нет нужды утруждать себя».

Цзинь Гуан Яо ответил: «Разве подобное может быть в тягость? Брат, пока ты в моем доме, тебе не следует излишне стеснять себя рамками этикета. Правда, не стоит».

Цзинь Гуан Яо запоминал имя, титул, возраст и внешность человека, встретив его лишь единожды в своей жизни, и даже спустя многие годы мог безошибочно обратиться к нему и согреть вниманием и заботой, произнеся ласковые и участливые слова. Если же он видел кого-то больше двух раз, то прочно сохранял в памяти все их пристрастия и антипатии, поэтому был способен угодить каждому, удовлетворяя любые прихоти гостя. Сегодня Лань Ван Цзи прибыл на Совет Кланов без предварительного уведомления, поэтому Цзинь Гуан Яо не подготовил для него стол и теперь спешил исправить эту оплошность.

Войдя в Сияющую Залу, гости прошествовали по мягкому красному ковру. По обеим сторонам палат располагались длинные столы из сандалового дерева, у которых, радушно улыбаясь, стояли привлекательные молодые служанки, увешанные кольцами, браслетами и подвесками из нефрита. Их фигуры, все как одна, с полными грудями и осиной талией, услаждали взор и почтительными позами подчеркивали торжественность обстановки. При виде красивых женщин Вэй У Сяню никогда не удавалось удержаться и не полюбоваться на них чуточку подольше. Вот и сейчас, усевшись на место, он ласково улыбнулся служанке, наливающей ему вина: «Премного благодарен».

Женщина, словно испугавшись, украдкой глянула на него, захлопала ресницами и, спешно отведя глаза, удалилась. Поначалу Вэй У Сянь счел подобное чудным, но затем покрутил головой по сторонам и понял, что не одна лишь горничная одаривала его необычным взором: большая часть адептов Ордена Лань Лин Цзинь с такими же странными выражениями лиц наблюдала за его действиями.

Вэй У Сянь слегка подзабыл, что находился в Башне Кои, где Мо Сюань Юй приставал с ухаживаниями к кому-то из своего Ордена, за что его и выгнали с позором. Никто и подумать не мог, что он столь нагло вернется, да еще и занимая видное положение в обществе, будто совсем не ведал стыда. Он даже протиснулся за столы для высокопоставленных гостей, заняв место подле Двух Нефритов клана Лань…

Вэй У Сянь склонился к Лань Ван Цзи: «Хань Гуан Цзюнь, Хань Гуан Цзюнь».

Лань Ван  Цзи отозвался: «Что?»

Вэй У Сянь продолжил: «Не бросай меня. Здесь явно полно людей, знакомых с Мо Сюань Юем. Если кому-то взбредет в голову удариться в воспоминания о былых временах, мне придется прикинуться дурачком и начать городить околесицу. Прошу, не оскорбляйся, если, в конце концов, я опозорюсь по полной».

Лань Ван Цзи взглянул на него и равнодушно сказал: «Только не задевай никого намеренно».

В этот момент в Залу вошел Цзинь Гуан Яо рука об руку с женщиной в роскошном облачении, державшейся весьма строго и степенно, но на лице которой, тем не менее, проступали некоторые наивность и неискушенность: даже ее очаровательная наружность казалась слегка ребяческой. Это была законная жена Цзинь Гуан Яо и хозяйка Башни Кои – Цинь Су.

Эти двое вот уже много лет олицетворяли собой все любящие пары заклинателей, относящиеся друг к другу с безмерным уважением. Все знали, что Цинь Су происходила из Ордена Лао Линь Цинь, подначального Ордену Лань Линь Цзинь. Цинь Цан Е, глава Ордена Лао Лин Цинь, являлся преданным вассалом Цзинь Гуан Шаня, служащим ему многие годы. Несмотря на то, что Цзинь Гуан Яо приходился последнему сыном, он и Цинь Су изначально не составляли слишком удачной партии из-за общественного положения его матери. Но во время Аннигиляции Солнца Цзинь Гуан Яо пришел Цинь Су на помощь, и та, влюбившись в него всем сердцем, долгое время настаивала на свадьбе. В конце концов, эта романтичная история закончилась счастливым браком. И Цзинь Гуан Яо не обманул ожиданий Цинь Су: занимая видный пост Верховного Заклинателя, он, однако, ничем не походил на своего отца; никогда не брал себе наложниц, и уж тем более, никогда не заводил связей с другими женщинами, чему по-настоящему завидовали жены многих глав Орденов. Вэй У Сянь, видя, как Цзинь Гуан Яо держит супругу за руку, заключил, что людская молва в этом случае не ошибалась. Лицо мужчины светилось нежностью и заботой, словно он беспокоился, что Цинь Су может случайно споткнуться на нефритовых ступенях.

Когда хозяева устроились во главе стола, пиршество торжественно объявили открытым. На следующем по высоте статуса месте сидел Цзинь Лин, и когда его блуждающий взгляд натыкался на Вэй У Сяня, то тут же свирепел. Сам же Вэй У Сянь за всю свою жизнь привык к пристальному вниманию других и как ни в чем не бывало ел и пил, слушал тосты, болтал и хихикал. В тот вечер в Сияющей Зале все повеселились на славу.

Обед завершился лишь после захода солнца, а завтрашним утром начинался сам Совет. Толпа постепенно перетекла в гостиную, сбилась в кучки по два-три человека и, ведомая адептами Ордена, разошлась по приготовленным для них покоям. Лань Си Чэнь казался немного обеспокоенным и потерянным, поэтому  Цзинь Гуан Яо явно вознамерился расспросить о его печалях. Однако едва он окликнул Лань Си Чэня, произнеся «брат», как другой мужчина налетел на него с завываниями: «Брат!!!»

От удара Цзинь Гуан Яо чуть не попятился назад. Он торопливо поправил головной убор и спросил: «Хуай Сан, в чем дело? Давай для начала успокоимся».

Лишь один глава мог вести себя столь неподобающим образом – глава Ордена Цин Хэ Не Незнайка. А хмельной Незнайка, безусловно, вел себя еще более неподобающим образом. Раскрасневшись донельзя, он мертвой хваткой вцепился в Цзинь Гуан Яо: «О, брат! Как же мне быть! Ты можешь помочь мне? Обещаю, это в последний раз!!!»

Цзинь Гуан Яо удивился: «Разве с трудностями, с которыми ты столкнулся в прошлый раз, не справились люди, что я послал к тебе?»

Не Хуай Сан зарыдал: «Те трудности уже разрешились, но на смену им пришли новые! Брат, как же мне быть?! Я больше не хочу жить на этом свете!»

Поняв, что парой слов тут определенно не обойдется, Цзинь Гуан Яо обратился к Цинь Су: «А-Су, иди вперед. Хуай Сан, давай где-нибудь присядем и все обсудим. Не спеши так…»

Придерживая Не Хуай Сана под руку, он направился к выходу, а когда на шум подошел Лань Си Чэнь, хмельной Не Хуай Сан также потащил  за собой и его.

Цинь Су поприветствовала Лань Ван Цзи: «Хань Гуан Цзюнь, похоже, что вы не посещали Совет Кланов в Лань Лине уже многие годы. Я приношу свои искренние извинения, если прием оказался ненадлежащим».

Голос ее звучал мягко и как нельзя лучше подходил столь нежной красавице. Лань Ван Цзи кивнул, выражая свое почтение. Затем Цинь Су перевела глаза на Вэй У Сяня и после секундного замешательства прошептала: «А сейчас прошу меня простить». С этими словами она удалилась вместе со своей служанкой.

Вэй У Сянь удивился: «Все в Башне Кои кидают на меня столь странные взгляды. Что же все-таки Мо Сюань Юй натворил? Прилюдно показывал свою любовь, притом раздевшись догола? Здесь определенно произошло нечто совершенно невероятное, и адепты Ордена Лань Лин Цзинь явно не сталкивались с подобным раньше».

Лань Ван Цзи лишь качал головой, слушая вздор Вэй У Сяня. Тот продолжил: «Хочу спросить кое у кого об этом. Хань Гуан Цзюнь, не мог бы ты помочь мне и присмотреть за Цзян Чэном? Будет лучше, если он не отправится по моему следу. А если все же отправится, не мог бы ты малость задержать его?»

Лань Ван Цзи ответил: «Не уходи далеко».

Вэй У Сянь сказал: «Ага. Но если вдруг уйду – встретимся вечером в нашей комнате».

Он пробежал глазами по всей Сияющей Зале, но так и не смог найти того, кого надеялся. Изумившись про себя, Вэй У Сянь покинул Лань Ван Цзи и продолжил поиски. Когда он проходил небольшую беседку, со стороны сада камней неожиданно возник человек и окликнул его: «Эй!»

Вэй У Сянь подумал: «Ага! А вот и ты!»

Он обернулся и тонким голосом возмутился: «Что это еще за «эй?» Как неприлично! Я-то считал, что мы с тобой расстались сердечными друзьями. Но сейчас мы встретились вновь, а ты черств, как всегда. Теперь я в печали».

Цзинь Лина передернуло всем телом: «Заткнись уже, наконец! Где ты тут видишь «сердечного друга»?! Я же предупреждал, чтобы ты не путался с адептами моих орденов! Зачем ты вернулся?!»

Вэй У Сянь ответил: «Положа руку на сердце, я клянусь, что все это время был Хань Гуан Цзюню достойным спутником. Я уже практически готов вручить ему веревку и позволить привязать себя к его телу. Разве ты видел, чтобы я путался с адептами твоих орденов? Или ты про своего дядю? Так он сам ко мне лезет, понятно?»

Цзинь Лин пришел в ярость: «Уйди с глаз долой! Мой дядя лезет к тебе лишь с подозрениями, так что хватит нести чушь. Думаешь, я не понял, что ты все еще лелеешь надежды и по-прежнему пытаешься…»

Внезапно со всех сторон раздались громкие мальчишеские голоса, и из сада один за другим выскочили около полудюжины юношей в одеждах Ордена Лань Лин Цзинь. Цзинь Лин тут же замолчал.

Юноши неспешно окружили их. Ученик, верховодивший остальными, был примерно одного возраста с Цзинь Лином, но более крепкого телосложения: «А я уж решил, что обознался. Но это и вправду он».

Вэй У Сянь показал на себя: «Я?»

Юноша сказал: «А кто же еще, кроме тебя! Мо Сюань Юй, у тебя хватило совести заявиться сюда?!»

Цзинь Лин нахмурился: «Цзинь Чань, чего тебе? Это тебя не касается».

Вэй У Сянь подумал: «Ага, похоже, это дети из поколения Цзинь Лина». И судя по положению дел в данный момент, они явно не состояли с Цзинь Лином в приятельских отношениях.

Цзинь Чань возразил: «Может быть, меня это и не касается, но тогда и тебя тоже. Так что не мешай».

Едва он закончил говорить, три или четыре юноши приблизились к ним, словно намереваясь схватить Вэй У Сяня. Цзинь Лин сделал шаг в сторону и закрыл его своей спиной: «Не бесчинствуй!»

Цзинь Чань спросил: «Причем тут «бесчинство»? Я лишь хочу преподать урок одному недостойному адепту нашего Ордена, только и всего».

Цзинь Лин язвительно усмехнулся: «Очнись уже! Его прогнали взашей сто лет назад! Он уже давным-давно не адепт нашего Ордена, что бы ты там себе не напридумывал».

Цзинь Чань хмыкнул в ответ: «И что с того?»

Это «и что с того» звучало с такой твердой убежденностью в правоте своих деяний, что Вэй У Сянь на несколько секунд онемел от удивления. Цзинь Лин же ответил: «А то. Ты забыл, с кем он сегодня пришел? Собрался преподать ему урок? Так, может быть, сначала спросишь у Хань Гуан Цзюня?»

Услышав титул «Хань Гуан Цзюнь», юноши заметно оробели. Лань Ван Цзи здесь не присутствовал, но все же никто не осмелился заявить, будто Хань Гуан Цзюнь им совсем не страшен. Немного помолчав, Цзинь Чань добавил: «Кстати, Цзинь Лин, а ты ведь тоже раньше его ненавидел? Почему же сейчас все иначе?»

Цзинь Лин ответил: «Ты еще не устал трепать языком? Тебе ли не все равно, ненавижу я его или нет?»

Цзинь Чань спросил: «Этот человек без зазрения совести приставал к Лянь Фан Цзуню, а ты встаешь на его защиту?»

Вэй У Сянь замер, словно громом пораженный.

Он приставал к кому? К Лянь Фан Цзуню? К тому самому Лянь Фан Цзуню? К Цзинь Гуан Яо?

Вэй У Сянь ни за что в жизни не поверил бы, что тем, к кому приставал Мо Сюань Юй, окажется Лянь Фан Цзунь, Цзинь Гуан Яо!

Пока он пытался справиться с потрясением, Цзинь Чань и Цзинь Лин перекинулись еще парой фраз, и в итоге оба созрели для драки. Противники и до этого не питали друг к другу симпатий, поэтому огонек вражды разгорелся в мгновение ока. Цзинь Лин бросил: «Если хочешь драки, так ты ее получишь! Думаешь, я боюсь вас?»

Один из юношей воскликнул: «Ну давай! Да только он все равно позовет на помощь свою собаку!»

Цзинь Лин и в самом деле намеревался свистнуть, но, услышав его слова, стиснул зубы и проревел: «Я поколочу вас и без Феи!!!»

И хотя голос его сочился уверенностью в собственных силах, два кулака едва ли можно было считать равными четырем рукам. В потасовке его силы постепенно сходили на нет; Цзинь Лин явно проигрывал и уступал позиции, волей-неволей прижимаясь к Вэй У Сяню. Заметив, что тот по-прежнему стоял на месте, он гневно выкрикнул: «Почему ты еще здесь?!»

Тут Вэй У Сянь неожиданно схватил его за руку, и не успел Цзинь Лин заголосить, как вдруг почувствовал непреодолимую силу, вошедшую в его запястье. Он невольно рухнул на землю и яростно завопил: «Ты смерти захотел?!»

Видя, что Вэй У Сянь внезапно уложил на спину Цзинь Лина, защищавшего его, Цзинь Чань и остальные на секунду остолбенели. Вэй У Сянь же спросил: «Понял?»

Цзинь Лин тоже растерялся: «Что?»

Вэй У Сянь снова надавил на точку на его запястье: «Теперь запомнил?»

Страдая от тупой боли, распространившейся от руки на все тело, Цзинь Лин вновь не сдержался от крика, однако перед глазами у него стояло стремительное и неуловимое движение Вэй У Сяня. Тот повторил: «И еще раз для закрепления. Смотри внимательно».

В этот момент к нему как раз подбежал один из юношей. Заложив одну руку за спину, второй Вэй У Сянь поймал его за запястье и с быстротой молнии завалил ученика на пол. Тогда, наконец, Цзинь Лину все стало ясно, как день, а ноющая область на его руке подсказала, в какую акупунктурную точку направлять светлую энергию. Он воспрянул духом и бодро вскочил на ноги: «Понял!»

Ситуация вмиг обратилась в его пользу, и вскоре сад наполнился удрученными криками юношей. В конце концов, Цзинь Чань сердито пробурчал: «Цзинь Лин, погоди у меня!»

Юноши обратились в бегство, сыпля злобными ругательствами на ходу, а Цзинь Лин что есть мочи хохотал им вслед. Когда же его смех несколько затих, Вэй У Сянь подал голос: «Ты такой довольный. В первый раз выигрываешь в драке?»

Цзинь Лин сплюнул: «Я всегда побеждаю один на один. Но этот Цзинь Чань вечно притаскивает с собой кучу помощников. Он уже давно потерял последние остатки совести».

Вэй У Сянь вознамерился сказать, что Цзинь Лин тоже мог бы найти себе тех, кто придет ему на выручку, ведь потасовки не всегда происходят один на один, и порой численный перевес может оказаться решающим обстоятельством. Но тут он вдруг вспомнил, что Цзинь Лин всегда и везде отправлялся в одиночестве, и сверстники из его Ордена никогда не сопровождали его. Похоже, Цзинь Лину просто-напросто негде было взять помощников, поэтому Вэй У Сянь решил промолчать.

Цзинь Лин спросил: «Эй, а откуда ты знаешь этот прием?»

Вэй У Сянь без тени смущения свалил все на Лань Ван Цзи: «Хань Гуан Цзюнь научил меня».

Цзинь Лин нисколько не усомнился в его словах, ведь все-таки он уже видел лобную ленту Лань Ван Цзи, повязанную вокруг запястий Вэй У Сяня. Он неуверенно пробормотал: «Он тебя даже такому учит?»

Вэй У Сянь ответил: «Конечно, учит. Но на самом деле это лишь небольшой трюк, только и всего. Ты пустил его в ход впервые, и противники тоже никогда раньше не видели ничего похожего, поэтому все прошло как нельзя гладко. Но если ты будешь использовать это движение снова и снова, то со временем они сообразят, в чем дело. В следующий раз уже могут возникнуть трудности. Ну что, хочешь, научу тебя еще парочке приемов?»

Цзинь Лин окинул его взглядом и невольно спросил: «Почему ты так ведешь себя? Мой младший дядя всегда советовал мне прямо противоположное, но ты же, наоборот, подначиваешь».

Вэй У Сянь удивился: «Советовал прямо противоположное? Не лезть в драки и стараться ладить со всеми подряд?»

Цзинь Лин ответил: «Вроде того».

Вэй У Сянь сказал: «Не слушай его. Вот что я тебе скажу – став старше, ты можешь с удивлением обнаружить, что хочешь поколотить все больше и больше народу, однако тогда тебе уже придется волей-неволей сдерживаться и стараться ладить со всеми подряд. Поэтому сейчас, пока ты еще юн, повеселись, как следует, и поколоти всех, кого вздумаешь. К тому же, если в молодые годы не ввязаться в несколько грандиозных драк, то жизнь твоя не будет полной».

По лицу Цзинь Лина пробежала предательская тень надежды, но ответил он весьма презрительным тоном: «Хватит нести вздор. Дядя желает мне только хорошего».

Внезапно в голову ему пришла мысль, что прошлый Мо Сюань Юй относился к Цзинь Гуан Яо, словно к божеству, и ни за что не стал бы оспаривать его слова. Но сейчас, тем не менее, Мо Сюань Юй сказал: «Не слушай его». Неужели он и впрямь больше не таит никаких неподобающих мыслей касательно Цзинь Гуан Яо?

Заметив выражение лица Цзинь Лина, Вэй У Сянь догадался, о чем тот размышлял, и со всей прямотой изрек: «Кажется, скрывать от тебя подобное нет никакого смысла. Да-да, и я вправду страстно влюбился в кое-кого другого».

Цзинь Лин: «…»

Вэй У Сянь горячо затараторил:  «За все то время, что я отсутствовал, у меня появилась возможность серьезно и обстоятельно подумать. И в итоге я пришел к выводу, что Лянь Фан Цзунь вовсе не из тех мужчин, что мне нравятся, да и вообще, мы друг другу не подходим».

Цзинь Лин сделал шаг назад.

Вэй У Сянь продолжил: «Раньше я и сам не мог разобраться, чего же жаждет мое сердце, но встретив Хань Гуан Цзюня, я окончательно определился». Он сделал глубокий вдох и единым махом выпалил: «Покинуть его уже не в моих силах. Теперь мне никто не нужен, кроме Хань Гуан Цзюня… Стой, почему ты убегаешь? Я еще не закончил! Цзинь Лин! Цзинь Лин!»

Цзинь Лин развернулся и рванул в противоположном направлении. Вэй У Сянь пару раз крикнул ему вслед, но тот даже не оглянулся. Он остался весьма довольным собой, подумав, что с этого момента Цзинь Лин наверняка перестанет подозревать, что Мо Сюань Юй по-прежнему строит на Цзинь Гуан Яо тайные и предосудительные планы. Однако обернувшись, он увидел человека в белоснежных одеждах, замершего в пятне лунного света. В трех метрах от него стоял Лань Ван Цзи и, не дрогнув ни единым мускулом, смотрел прямо на Вэй У Сяня.

Вэй У Сянь: «…»

Если бы сейчас были самые первые деньки после его возращения в этот мир, Вэй У Сянь мог бы ляпнуть в присутствии Лань Ван Цзи нечто в десять раз более неловкое, не моргнув и глазом. Но тут вдруг, стоя под пристальным взором Лань Ван Цзи, Вэй У Сянь и в самом деле ощутил слабый приступ стыдливости – чувство, незнакомое ему за обе жизни.